Амбивалентность

      Щеки обдало как будто горячим паром, а в голове вместо мыслей был крутой кипяток. И это состояние, оно то проходило, то накатывало по новой. Шань не мог контролировать свои эмоции, ему хотелось что-нибудь сжать в руках и раскрошить в пыль, сорвать с кровати эту чистейшую выглаженную простынь и выбросить в окно в лужу грязи, сбросить с комода вазу с цветами, пусть бы она разбилась на мелкие осколки, пусть они впились болью в его пяты, но он бы с остервенением растоптал эти фиолетовые орхидеи, оставляя за собой кровавые пятна.       Несправедливость, злость, обман — именно эти слова сейчас вертелись на кончике языка. Так гнусно и противно. И, вроде, ничего особенного не произошло, но вся эта недосказанность Юи «ради твоего же блага» выводила Шаня из себя. Он не мог понять с каких пор недосказанность стала частью их с Юи взаимоотношений. И Шань не столько злился из-за того, что Юи его обманула по поводу того, что они ехали отдыхать втроем: Шань, Юи, Вэй. Сколько из-за того, что он чувствовал себя собачкой для их игрищ и развлечений. Сначала Юи якобы высказалась, что берет Шаня с собой, чтобы он «повидал мир», а теперь, оказывается, что они семья и им всем нужно сблизиться. Особенно Шаню с его новоиспеченным братцем. — Как я все это, блять, ненавижу! — выплюнул Шань в пустоту, падая на кровать и чуть ли не истерике ударяя по постели кулаками.       Его крик не остался незамеченным за чуть приоткрытой дверью, Юи вошла в комнату без стука и быстро закрыла за собой. Вина даже не тронула ее лицо, скорее наоборот, она была крайне недовольна поведением Шаня. — Шань, ты что делаешь? — оперлась она на дверь, скрестив руки. — Да ниче, — небрежно бросил он ей в ответ. — Я не понимаю, что не так на этот раз? Что за цирк ты устраиваешь? — Не понимаешь?! — он резко поднял корпус и сел. — Мам, ты меня обманула! — В каком месте, Шань? — с великим непониманием усмехнулась она. — Я тебе говорила, что ты едешь сюда с семьей. Ты тут с семьей, где я тебя обманула? — С какой черту семьей? — распахнул глаза Шань и с таким же великим непониманием и усмешкой спросил у матери. — Ты — моя семья. Эти двое мне вообще никто. — Даже если так, дальше что, Шань? — продолжила Юи, нарочито тяжело вздыхая. — Да потому что я и так не хотел сюда ехать, но я согласился ради тебя, чтобы тебе было хорошо и ради видимости наладить отношения с твоим этим Вэем, а по факту оказалось, что ты меня с его сынком сдружить решила, — быстро и злостно выкинул Мо, сжимая в ладонях постель. — Я ничего не решала, Шань, так просто получилось, что Вэй решил взять Тяня тоже. Я тут не причем, — оправдалась она. — Ты же знала, что он его возьмет, зачем ты врешь мне сейчас? — уже более тихо сказал Шань. — Я узнала за несколько дней до вылета. — И поэтому мне ничего не сказала? — приподнял он бровь, приоткрыв рот в недоумении. — А что это изменило бы? Мы бы выкинули билеты и не поехали бы? Или я бы сказала Вэю не брать его сына — что за чушь? А? Что ты на меня смотришь? Ответь мне: что это изменило бы?       Шань проглотил слова, хотелось выкрикнуть что-то резкое, непременно найти то, за что можно было зацепиться и помыкнуть этим. Но ничего. Просто ничего. На ее вопросы не было ответов у Шаня. Действительно, не случилось чего-то катастрофически плохого, но Мо чувствовал себя паршиво. Он опустил голову и отвернулся. — Нечего сказать, да? Шань, все потому что нужно успокоиться и признать: все нормально. Все нормально, понимаешь? Я с тобой тут, ты не один с «этими двумя», — сделала она кавычки пальцами и добродушно улыбнулась. — Не хочу успокаиваться. — Я понимаю, Шань. Ты стрессуешь, обычно мы всегда с тобой проводим время вместе. Но ты меня тоже пойми. — Хотелось бы… — У меня теперь есть мужчина, после стольких лет одиночества я хочу полноценную семью, Шань. Ты слушаешь? — Да, мам, — глубоко дыша, восстанавливая покой, ответил ей Мо. — Я очень надеюсь, что мы проведем эту неделю все вместе хорошо. Я о-о-очень хочу, чтобы тебе понравилось, — она не решалась подойти ближе, но ее голос заметно становился нежнее, он, как спокойный ручеек, плавно остужал нервы Шаня. — Скажи мне честно, у тебя что-то случилось? — С чего ты взяла? — взглянул на нее Мо. — Ты в последнее время какой-то нервный. Вот я и подумала. — Нет, все нормально. — …Тебе нужно принять тот факт, что возможно в скором времени наша с тобой семья станет больше. У тебя появится брат. — Брат появится? — подавляя усмешку, Шань прикусил губы. — В лице Тяня, да? — Да. В лице Тяня. И на твоем месте, я бы уже начала относиться к нему, как к брату. На равных. — Ты сама-то в это веришь? — Я уверена, у Вэя серьезные намерения. — Дело не в Вэе, мам. — Ну вот опять. — Че? — Об этом я и говорила. Я хочу, чтобы ты был максимально честен со мной, — она подошла к Шаню и присела рядом, кладя руку ему на спину. — Вы же с Тянем учитесь в одной школе, скажи мне, между вами что-то произошло и ты поэтому его так недолюбливаешь?       Глупый вопрос от Юи, на самом деле. Учитывая, что она знала предысторию. — А почему должны быть обязательно причины, чтобы недолюбливать? Я же не обязан блеять перед каждым, как овечка. Просто я не люблю такой тип людей, вот и все. — Какой?       Шань завис. Ему жутко не нравилось, когда Юи начинала до него допытываться, да и вообще не нравилось, когда до него начинал хоть кто-то допытываться. Он сам с собой, со своими мыслями и зачем это озвучивать? И вообще Шаня раздражали подобные ситуации, когда он психовал, а мать начинала общаться с ним так, как будто он ребенок, который разнылся на ровном месте из-за некупленной машинки или разбитой коленки. Шань сразу ощущал себя истеричкой и ему становилось не по себе, стремно как-то.       Самое интересное, что Шань ничуть не ревновал мать к Вэю, ему даже было противно думать об этом чувстве. Просто между собой боролись чувство обиды за отца и чувство справедливости, что Юи и вправду должна быть счастливой. И внутреннее противостояние было весьма ожесточенным. — Давай только ты не будешь говорить со мной, как с умалишенным? Хорошо? — спокойно попросил он Юи. — А я разве говорю так? — удивилась она. — Именно так. Я хочу сам в себе копаться, но не хочу, чтобы этим занималась ты. Пожалуйста, не надо у меня спрашивать почему он мне не нравится. Договорились? — посмотрел он ей в глаза и уголками губ зажато улыбнулся. — Хорошо… Не буду, — задумчиво произнесла Юи. — Просто мне показалось, что твоя ненависть берет корни еще с вашей первой встречи. — Ты про тот случай, когда ты последний раз у директора стояла? — Да. Ты же мне тогда внятно так ничего и не объяснил. — Не знаю. Короче, давай закроем тему? — Ладно, закроем, — понимающе кивнула она. — Но я все-таки надеюсь, что вы подружитесь. Ты сильно устал? — Ну так, а че? — Вэй хотел прогуляться сегодня со всеми вечером по окрестностям, зайти на местную ярмарку. Как смотришь на это? — А что мне остается? Пойду, конечно, — горестно вздохнул Мо. — Хорошо, — встала она и улыбнулась. — Только не переживай, сынок. — Стараюсь, — после этих слов, сказанных Шанем, она тихо вышла и закрыла дверь.       «Надейся», — мысленно ответил ей Шань и следом навалился груз воспоминаний полугодичной давности. По истине, самое первое официальное знакомство Шаня и Тяня было не около школы, когда Мо стрельнул сигаретку, вернее, около школы, только случай был совсем другой. Более паршивый. Разумеется, до этого они видели пару раз друг друга, но в тот день они первый раз заговорили.       Все началось с какой-то совершенно тупой перепалки на ровном месте. Просто Шань был в плохом настроении из-за Шэ Ли и смотрел на носы своих кед, просто Тянь проходил мимо, уткнувшись в телефон, и просто они врезались друг в друга. Плохое настроение Шаня достигло в тот момент предела, и он не смог сдержаться, взорвался вулканом ругательств и агрессии. Вот так вот беспочвенно и тупо. — Бля, смотреть надо куда прешь, придурок, — фыркнул Шань. — А ты еще кто? — с надменной усмешкой и не менее надменным взглядом оглядел его Тянь. — Твой ночной кошмар, блять, свали с дороги, — кивнул в сторону Шань. — Да ну? Для ночного кошмара ты совсем не страшный, — натянув презрительную улыбку, сказал Тянь. — С дороги свали. — А то что? — приподнял он ехидно бровь, не стягивая с лица улыбку. — Ты тупой?       Тянь улыбнулся еще шире, глубоко вдохнул и плавно выдохнул, прикрыл глаза, убрал телефон в карман олимпийки, застегнул карман на замок. Подошел ближе к Шаню и слегка нагнулся, залезая ему в глаза таким взглядом, который можно было сравнить с хирургическим скальпелем. Черный, выворачивающий и очень холодный. — А теперь повтори, что ты мне только что сказал, — спокойно проговорил Тянь. — Я спросил: ты тупой? — еще более нагло повторил Шань. — А теперь послушай сюда: только ты здесь, похоже, тупой. Еще одно слово и я тебе врежу, ты понял?       Шань напряг желваки, зрачки сузились и слова Тяня буквально вскипятили молодую кровь, она забурлила таким бурным потоком, что, казалось, по венам распространилось какое-то дикое количество адреналина. Вот этот вот? Холеный смазливый мудак врежет? Да куда уж там. Шань смело замахнулся на Тяня, но тот моментально увернулся и поймал ладонью кулак, резко выворачивая руку Шаня так, что Шань аж простонал. — Я предупреждаю. — Сука! — выплюнул Шань, и не успел он сделать второй замах, как для него это стало фатальным, потому что его позвоночник сполна прочувствовал, что значит земля и мелкие камни, впивающиеся в кости и мышцы.       Все произошло так мгновенно. Тянь оказался верхом сидящем на Шане, плотно прижав его к земле своим весом, он завел руки Шаня над его головой и крепко сжал кисти Рыжего, что его кожа аж начала белеть в местах хватки. Шань рыкнул, пытаясь вырваться, но безуспешно. Мимо проходящие школьники начали с интересом оборачиваться, постепенно образуя небольшие кучки вокруг драки. — Слабенько, — разочарованно сказал Тянь. — Тебе пиздец, урод, — продолжал брыкаться Шань под Тянем, но тот напряг мышцы ног и зафиксировал Шаня, он с превеликим скептицизмом смотрел на все его движения, а усмешка становилась все ярче и ярче.       Шань стиснул зубы и рвано дышал, от злости, казалось, белки глаз налились красным, он не мог просто так сдаться и проиграть этому черту. Поэтому он, собирая всю волю и силу в кулак, что у него была, резким движением сбросил с себя Тяня и размашисто отпечатался на его скуле ударом. Хэ повел челюстью и моментально ответил метким прилетом по лицу. Далее происходило все быстро, мазано, иногда косо, но больно и даже с кровью. Удары сыпались друг за другом и те две минуты, что длилась драка были словно секундой.       Вокруг собралась приличная толпа, но она была слишком второстепенной и размытой в этот момент. Только отголосками доносился шепот и бурные охи и вздохи девушек.       Шань вцепился в волосы Тяня, оттягивая его голову назад, обнажив вид на тонкую шею, и смотря на него сверху вниз, а Тянь же держал Рыжего за горло, сдавливая артерию, отчего его лицо постепенно краснело. Тонкая струйка крови протянулась от носа до губ Шаня, алым проникая в трещинки на губах и железным вкусом отдаваясь на языке. — Ф-фпидор, — процедил сквозь зубы Шань. — Идиот, отпусти волосы. — А ты горло, — кряхтя, сказал Мо.       Но никто не отпускал до победного. Только когда Цзянь и Чжань подоспели и с трудом оторвали свирепого Шаня от Тяня, только тогда все закончилось. Кровоточащие ссадины и царапины на лице, распухшая скула и подбитый глаз, боль в переносице, сбитые костяшки. Все это сопроводило Шаня и Тяня до кабинета директора. Вот только Тянь вышел из воды сухим, а Шань нет. — Госпожа Мо, я прекрасно знаю характер Вашего сына и поверьте мне, искать виноватых, при всей очевидности ситуации, не стоит. Мне и так все понятно, — на морщинистое лицо налезла желтая улыбка. — Как вы можете так говорить? — в ее голосе прозвучала нотка обиды. — Не поймите меня неправильно, но Тянь лучший ученик школы и драки для него совершенно не характерны, а Шань был замечен в подобном не раз, — скрестил он пальцы в замок.       Шань одиноко стоял в стороне, смотря в пол. Ком в горле. И хотя у директора он не впервые, но сейчас было так горько и обидно, он ведь и вправду был виноват и так стыдно перед мамой было. До тошноты. Она ведь не обязана каждый раз ходить и оправдывать его, но она это делала. Мо теребил край футболки и иногда поглядывал то на Юи, то на сидящего на стуле отца Тяня, который так же молча за всем наблюдал. — Лучший ученик школы, но он же ввязался в драку, разве не так? Почему мой сын обязательно крайний? У него тоже ссадины и синяки, — обернулась она на Шаня, указывая на него рукой. — Я вижу, но, как мы выяснили, Тянь защищался. — Защищался? Это, интересно, кто вам такое сказал? — хмуро и достаточно громко спросила Юи. — Ученики. Они видели, как Шань начал первый драку, — спокойно ответил директор. — Они могли и соврать. — Вы хотите сказать, что ученики моей школы способны на клевету? Давайте не будем голословными. Я выдвигал уже не первое предупреждение Гуань Шаню, у всего есть предел, как вы понимаете. — То есть? Вы хотите исключить его? — глаза Юи расширились, а пальцы вжались в подлокотники кресла. — Как вариант, да. Но поскольку Мистер Хэ один из главных попечителей школьного совета, — умело зашифровал директор слово «спонсор», — то его мнение определенно решающее в этой ситуации. Мистер Хэ, что вы думаете об этой ситуации?       Ну вот. Пальцы Мо задрожали. Сейчас этот хрен с вылизанными лакированными ботинками непременно скажет, что он против, чтобы в школе училось такое отребье, как Шань, что прекрасное личико его сынка Тяня пострадало и теперь в синяках и ранах, что репутация школы не должна страдать от таких, как Мо. И Шаню вообще на самом деле плевать исключат его или нет, ему похер на школу, похер на свою жизнь, но не похер на маму. Ему важно ее состояние, важно, чтобы она ходила улыбалась, а не стыдилась и плакала из-за сына. И ему очень жаль, что он такой придурок — не смог сдержаться. — Я все же думаю, что спешить с выводами не стоит, — ввязался в разговор Вэй бархатным голосом, сначала он посмотрел на директора, а после перевел взгляд на Юи. — Я вижу миссис Мо очень волнуется, мне бы не хотелось, чтобы она переживала, — улыбнулся он ей и деловито закинул ногу на ногу. — Мальчики уже взрослые, в конце концов, кто из нас в школе не дрался? Полагаю, нужно выслушать обоих единовременно, а потом уже делать выводы. И, если что, ограничиться извинениями. — Очень великодушно. Я могу пригласить Вашего сына, мистер Хэ. — Было бы очень кстати.       Шань задышал чаще, да-да, давайте позовите сюда еще этого придурка, чтобы вообще Шаню стремно стало? «Напиздит щас с три короба», — матерился в душе Мо. Противно. Извиняться он не перед кем не хотел, был виноват, да, но гордость мешала выдавить из себя слова по типу «извини» перед такими деловитыми уебками. Проклятье.       Директор зажал кнопку вызова на устройстве и попросил секретаря позвать Хэ младшего. Та звонким голосом попросила подождать секундочку и да, через секундочку с небольшим опозданием и вправду вошел в кабинет Тянь. Он встал возле Шаня, но сохраняя достаточную дистанцию. Мо краем глаза поглядывал на высокую фигуру, облеченную во все черное и спортивное. Ну? Давай же, говори. — Еще раз здравствуй, Тянь, — вновь одарил своей мерзкой желтозубой улыбкой директор. — Здравствуйте, — безэмоционально ответил тот. — Сходил в медпункт? Как себя чувствуешь? — Да никак, — пожал плечами Тянь, на его скуле красовался аккуратно наклеенный пластырь почти в тон его кожи. — Разве ничего не болит? — Не особо. — Это хорошо. Тянь, мы бы хотели выслушать тебя подробнее обо всей этой ситуации. Хотелось бы все-таки прояснить: кто был зачинщиком драки?       «Ну все, мне пиздец», — думал Шань и нервные импульсы в пальцы начали поступать чаще, ладони вспотели, в горле пересохло. Взгляд бегал из стороны в сторону, как маятник, не мог зацепиться за что-то одно. Шань чертовски нервничал, ощущал себя самым последним ничтожеством на свете. Вылететь из школы из-за такой херни, огрести столько проблем. Кто его потом такого примет в другую школу? Ни один директор не захотел бы портить статистику и репутацию. — Я, — без доли сомнений и колебаний ответил Тянь. — То есть? — уточнил директор, не веря собственным ушам и было видно, что даже Вэй удивился. — Я начал драку, — все так же спокойно повторил Тянь, сохраняя гордое лицо.       Шань застыл, сердце на секунду остановилось и кровь будто перестала циркулировать. Он оторвал взгляд от пола и медленно повернул голову в сторону Тяня, что вообще происходило? Что, черт возьми, происходило? Почему? Зачем? Великодушный? Ну обоссаться просто. Вроде, Шань за такое должен быть благодарен, но быть должным кому-то — не менее паршиво. — Ты нам сейчас говоришь правду? Ученики говорили совсем другое. — Абсолютно. Он случайно в меня врезался и я вспылил, я виноват и готов понести ответственность.       Юи расцвела, наверно, сейчас она почувствовала гордость за собственного сына, ведь наконец-то не он виновен и не будет очередных докладных и прочей чепухи. Ее глаза заискрились и она еле сдерживала улыбку, Юи пододвинула к себе свою маленькую красную сумочку и, подавляя все свое желание вскочить и обнять Шаня, вместо этого обнимала сумку. — В таком случае, все понятно. — То-то же, — с высоко поднятой головой улыбнулась Юи. — Миссис Мо, мне очень неловко за такое поведение моего сына, вас устроят извинения или, может, назовете сумму моральной компенсации? — учтиво поинтересовался Вэй. — Это Вы спросите у Шаня, а не у меня. — Что думаешь, Шань? — взглянул на него Вэй. — Мне ничего не нужно, — помотал он головой. — Тогда ограничимся извинениями, — сказал директор.       «Бля-я, как же стремно и стыдно», — от этих мыслей в голове щеки розовели и телу становилось жарко. Даже сквозняк из открытого окна не помогал. — Шань, — неожиданно начал Тянь и повернулся лицом и корпусом к Рыжему. — Я хотел бы извиниться перед тобой за сегодня, я очень сильно виноват. Ты примешь мои извинения? — …Да, — после недолгой паузы кивнул Рыжий. — Вот и решили проблему, — скрестил директор пальцы. — В таком случае, мальчики могут идти дальше на уроки, а с вами миссис Мо и мистер Хэ мне нужно еще кое-что обсудить. Хорошо?       Они вышли в школьный коридор, и Шань с облегчением задышал, на секунду прикрыв глаза и запрокидывая голову. Тянь же облокотился об стену и приник к ней головой. Мо перевел взгляд на Хэ, у него было слишком много вопросов, но задавать их сейчас не было сил, он был истощен как и морально, так и физически. Ему было даже сложно выдавить из себя элементарную благодарность, но надо было. И когда он все-таки решился что-то сказать, то из кабинета вышел Вэй и Юи. — Миссис Мо, все-таки я очень сожалею. — Все хорошо, не беспокойтесь, — улыбнулась она ему. — Все уже решили и меня все устраивает. — В любом случае, мой номер у Вас есть, если что, то для Вас я на связи. — Хорошо, может, я Вам свой тоже напишу? — как пташка, пролепетала она. — Было бы отлично. — Сейчас, подождите, — она достала ручку и нарисовала на отрывке бумаги цифры. — Вот, пожалуйста. — Спасибо. До встречи. — До встречи, — ответила ему тем же.       А затем Вэй с недовольным лицом подошел к Тяню. — Ты меня сегодня очень разочаровал, — кинул он ему небрежно. — Дома поговорим.       И Шань заметил, как Тянь закатил глаза, а потом его фигура начала отдаляться прямо по коридору. Длинная, литая, худая. Красивая и с прямой осанкой.       И, наверно, этот случай был точкой отправления отношений Юи и Вэя, и… Всего остального? Забавно, что сам Шань положил начало их отношениям и при этом сейчас был недоволен всем тем, во что превратилась его жизнь из-за этого. У всего были побочные эффекты.       Шань ведь так до сих пор и не спросил у Тяня: почему тот тогда так ответил? Какие у Тяня на это были причины? Он же ведь мог сказать правду и не выгораживать Шаня, но он поступил… По-человечески? За этой завесой мыслей веки Шаня начали тяжелеть, и он неожиданно провалился в сон, скрючившись в непонятной позе на кровати. Окно было занавешено шторами и это создавало дополнительную темноту. За окном был прекрасный вид, но Мо был слишком слаб, чтобы увидеть его. Постепенно голубое небо сменилось ярко малиновым, солнце стало насыщеннее и сквозь щель в шторах пробивался луч.       Но Шань слишком крепко спал. Юи потом тихо заглянула в комнату, но будить сына не стала. На ярмарку не пошли, решили, что сходят в другой день. Остаток дня Шань провалялся в кровати и даже когда проснулся поздно вечером, когда уже даже малиновое небо сменилось мелкой россыпью звезд, он из комнаты не вышел, позалипал в телефоне несколько часов и опять спать. На удивление, никто к нему не лез в тот вечер. Даже Тянь. Словно никого в доме и не было.