Амбивалентность

      Тянь втыкал в телефон, за окном вечерело, солнечные лучи постепенно утихали, скрываясь за горизонтом высоток. Сегодня Тянь в школу не пошел и оттого было как-то особенно скучно, никаких впечатлений за день. Тянь не мог найти себе место, хотя это состояние уже тянулось на протяжении нескольких суток. Он перевел взгляд на окно и подумал о том, как жаль, что здесь не было штор. Даже вечно красивый вид на город мог приесться, хотелось сменить картинку или закрыть все наглухо, чтобы не один лучик не прокрался. А, может, Тянь просто в конец обнаглел? Обычно его этот вид успокаивал, а сейчас наоборот — раздражал, иногда собственным мыслям требовалась абсолютная звуковая и визуальная тишина.       Какого-то черта прочными корнями в голове засела та сцена, по правде, она как из какой-то психологической драмы. Шань с ножом, в слезах. Обычно Тяня ничего не трогало и ему на все холодно, но каждый раз эта картина рисовалась яркими красками в голове и покоя не давала ни днем, ни ночью. Он все никак не мог найти ответ на вопрос о том, адекватная ли это реакция на пусть и не очень веселую, но шутку? И почему-то ему казалось, что не адекватная. Было в этом что-то пугающее и тайное.       Но по какой-то причине Тянь не считал от этого Шаня неуравновешенным, он подумал, что за такой бурной реакцией что-то скрывалось и скрывалось, наверно, не самое приятное. И от оттого становилось еще интереснее. Да, Тянь думал о том, что он скорее всего самая последняя мразь, потому что его интерес подпитывали такие вещи, но совладать с собой он не мог.       Перед глазами вновь вспомнился лик Шаня, краснеющий и дрожащий. Как наяву. Такой многогранный, разный, ни на кого похожий. Такого спектра чувств давно никто не давал Тяню. Он с каждым днем удивлялся Шаню все больше и больше, для него было такой неожиданностью, что тот мог быть таким ранимым и беззащитным. Это ли не одна из частей настоящего Шаня?       От мыслей Тяня отвлек завибрировавший в руках телефон. На экране высветилась тупая фотка Цзяня. Что ему нужно было сейчас? Хотел позвать прошвырнуться с Чжанем? В тот вечер они поругались между собой, а сейчас, вроде, ходят как ни в чем не бывало. Хотя Тянь замечал, что что-то гложет белобрысую башку, по лицу даже было видно порой, что ему неспокойно внутри, но спрашивать Тянь не решался, не хотел лезть в разборки. — Ну? — начал Хэ. — Тянь, это мега срочно! — взбудоражено начал И. — Да, я слушаю. — Что делать, если девушка разозлилась? — А? Если девушка разозлилась? Ты уже нашел себе новый объект любви? Как быстро, — усмехнулся Тянь. — Да нет… Не мели чушь, помогай давай. Может, ей что-то подарить?       На фоне у И послышался голос Чжэнси и какие-то девичьи недовольные вопли, что-то вроде: «Убирайтесь!». — Подарки совсем не главное. Важнее слова. — Типа…? — Что-то душещипательное и красноречивое, что тронет ее сердце. Ну ты ж смышленный, придумай что-нибудь, — пожал плечами Тянь. — Хм… Ясно. СиСи, ты слышал? — полушепотом окрикнул И. — А что случилось? — решил уточнить Тянь. — Да СиСи на моем дне рождении же увидел свою сестру с парнем, вот пошел разбираться. Разобрался. Обижается до сих пор. — хихикнул в трубку И. — А-а, ну тут все серьезно, конечно. — Ага. Ща, погоди, не вешай трубку.       На фоне опять послышались голоса вперемешку, даже какие-то легкие помехи мелькнули и шаги, хлопок двери. Тянь был весь в предвкушении — что же еще? — На самом деле, — начал шепотом И. — Я тебе звоню еще по другому вопросу. — Цзянь, я же говорю, я весь во внимании. — В общем я сейчас в туалете… — Прекрасно. Что делаешь? — …И СиСи меня пока не слышит. Я сказал, что отошел на пару минут. Слушай, я перед ним извинился, но у меня ощущение, как будто он теперь по-другому ко мне относится. — Например? — Я не знаю, как-то холодно что ли, мы меньше стали разговаривать. — Так он же и так не очень эмоциональный, может ты себе надумал? — Нет, я знаю его с детства. Он так раньше себя со мной не вел. А на переменах он все чаще начал торчать с этой девкой, да и не только на переменах. — Он теперь в отношениях, а ты что хотел? Он не может все свободное время посвящать тебе. — Я понимаю, но мне так обидно. Он мне даже ничего не рассказывает, я чувствую себя совершенно не нужным. Он как будто осторожничает со мной и в то же время… Блин, не знаю как объяснить даже. — Попробуй. — Ну-у э-э… Блин… — скатился по стене Цзянь, в попытках подобрать слово. — Сторонится? — Да-да, сторонится меня. Я понимаю, что устроил ему дебильный скандал, приревновал… — Ты думаешь, что он все понял? — Да, я думаю, он понял, что это не дружеская ревность. — Почему ты так считаешь? — Тянь то сжимал, то разжимал простынь в руке. — Потому что очевидно друзья так не ревнуют. — Да с чего ты взял-то? — Да потому что после того нашего разговора, когда он мне сказал, что все-таки начал с ней встречаться, я наговорил ему кучу гадостей про Сяо Хой, облил ее дерьмом с ног до головы, а он ее защищал, а я опять. — Ну да, ситуация, конечно, паршивая… Тебе придется как-то возвращать его доверие теперь. — Дело тут не в доверии. Он понимает, что у меня к нему не дружеские чувства и что я бешусь. — Может, он сторонится тебя как раз потому, что это понимает? Ты не думал об этом? — Тянь плотнее подмял под себя подушку. — Думал и это херово, потому что это делает мне только хуже, а я хочу как раньше, но как раньше уже не будет, — тяжело вздохнул И в трубку. — У них все серьезно? — Я точно знаю, что он провожает ее до дома и он уже успел познакомиться с ее родителями, а еще я как-то видел, что она у него записана в телефоне с эмодзи сердечка. Понимаешь? Эмодзи сердечка, твою мать! — негодующе выругнулся И. — Оу, эмодзи сердечка, даже я такого от него не ожидал, — усмехнулся Тянь. — Да я серьезно. — Я тоже. — Я чувствую себя таким уродом из-за того, что думаю, что тогда ему зря сказал соглашаться. Я же хотел из себя что-то построить перед ним, гордость дебильную показать. А на деле я каждый день жажду, чтобы они расстались. — Не вини себя. Сначала ты хотел для него как лучше и это была не гордость. Да, ты сделал себе хуже и думаешь, что зря, но это только потому, что любишь. — Понимаю, но… Смириться не могу… — в очередной раз тягостно вздохнул И, его вздох был сродни тяжелому ранению, и Тянь в полной мере чувствовал это через трубку телефона. — Ладно, пофиг, мне больше интересно, что у вас с Шанем? — этот вопрос невидимым, но ощущаемым лезвием донесся до ушей Тяня. — А что у нас с ним? — в недоумении спросил Хэ. — Последний раз в школе вы вели себя о-о-очень странно. Мне показалось, что он как-то слишком яро с тобой огрызался. — Да? А я и не заметил, — соврал Тянь. — Вроде как обычно.       Тяня как будто застали врасплох, он даже как-то взбодрился после такого вопроса. И откуда Цзянь такой проницательный? Ничего невозможно было утаить, не смотря на его подростковую непосредственность и порой глупость, он на самом деле был умнее, чем первоначально казалось. — Не правда, — уверенно сказал И. — Да забей, это же Рыжик, у него что ни день, то истерика. — Не знаю, не знаю. Что-то тут неладное, он еще и школу прогуливает. — Я слышал, что он уезжает с мамой, нет? — Реально? Он сам тебе об этом сказал? — Нет-нет, когда он говорил по телефону, они обсуждали это, — выкрутился Хэ. — Ого, интересно. Нам он ничего не говорил, странно. — Может потом расскажет? — Сомневаюсь. Блин, СиСи зовет… Договорим позже? — Конечно. — Хорошо. И да… Спасибо.       Цзянь сбросил звонок, и Тянь в пространство сказал: «Да не за что». Оно безответно развеялось в воздухе. Он отбросил телефон в сторону, и тот мягко приземлился на край кровати, Тянь повернул голову и, увидев это, даже не испугался. Ребенок богатых родителей — это когда если бы разбился твой телефон последней модели, ты бы мог выпросить себе таких еще десять, самых разных цветов. Вернее, это избалованный ребенок богатых родителей. И Хэ признавал, что он таким был. Все его прихоти всегда беспрекословно исполнялись. Чтобы он не попросил, чтобы он не захотел, он всегда четко понимал, что сегодня или завтра, или послезавтра у него это будет. И впоследствии это вылилось в его уже повзрослевшие установки жизни — все в этом мире можно было купить. Каждого. Просто вопрос цены.       Интересно, за сколько можно было купить Рыжего? Пока что это был первый элемент в жизни Тяня, который не поддавался его обаянию. Шаню, похоже, было все равно сколько у Тяня денег, кто он вообще, все равно на его репутацию, ему это абсолютно чуждо и безразлично. Для Хэ это было настолько в новинку, что кто-то не хотел с ним дружить. В голове не укладывалось как это так, ведь на протяжении всей жизни люди вокруг только и делали, что лезли с причинами и без. Зачастую только потому что Тянь крутой, красивый и богатенький. А тут, все совсем иначе. Рыжий вел себя вседозволенно и общался не то что на равных, с Тянем он общался даже так, как будто это тот челядь и отброс, а не наоборот. И Тянь задумался, неужели это настолько сильно бросалось в глаза, когда Шань дерзит ему еще больше? А может действительно в последние дни Рыжий слишком обнаглел и Цзянь был прав? — Привет, Рыжик, — растянулись губы в улыбке. — Отвали, — выплюнул тот. — Что делаешь, Рыжик? — Отвали. — Рыжик, у тебя плохое настроение? — Пошел на хер. — Обижаешься? — Исчезни. — Серьезно, обижаешься? — Я тебе сказал: отвали. — Ну хватит обижаться. — Да иди на хуй, — и средний палец вдогонку.       И с одной стороны, Тянь понимал, что последний раз, когда они виделись в школе, Шань обижался за дело. Но… Твою мать, покоя это все равно не давало. Хэ словил себя на мысли, что слишком зациклился на Рыжем, уже даже замылился взгляд на то, что Шань вел себя с ним, как с дворовой псиной. И Тянь такого позволить не мог, но тем не менее Рыжему позволял. И с каких это пор Хэ начал себя ни во что не ставить только потому, чтобы подружиться с каким-то там гопником? Он начал понимать, что все-таки злится на то, что тот ему неподвластен, что тот плевать на него хотел. Нет, так быть не может, у всего и у всех есть своя цена. Сколько нужно цифр, нулей и манипуляций направить на Шаня? Сколько, черт возьми?       Тянь крепко сомкнул зубы и сжал простынь в кулаке. Мерзко, до чего же от самого себя было мерзко. Просто порнографически циничный, по-другому не сказать. Все мерил деньгами.       На самом деле, еще в глубоком детстве, когда Тянь начал жить только с отцом, он прекрасно начал понимать механизм работы манипуляций. Мало уделял времени сыну? Будь добр, вознаграждение. Хорошие оценки? Вознаграждение. Послушание? За вознаграждение. Любая прихоть отца за вознаграждение. И всех все устраивало. Что-то вроде рыночных отношений, выгодных для них обоих. У отца никогда не было времени на Тяня, а Тяню и не нужно это было, с такой моделью ему и с самим собой хорошо. Воспитывать у Вэя не получалось категорически, отец из него и вправду некудышный, зато бизнесмен что надо. Бездонный кошелек. И Тянь, отчетливо понимая то, что он мог манипулировать и получать все, был уверен в том, что он всемогущ. Уверен в том, что он, как кукловод управлял отцом марионеткой.       Правда до одного момента. Частые вознаграждения — это ведь тоже что-то вроде зависимости? И когда Тяню вдруг однажды заявили, что если он не сделает то, из-за чего его жизнь кардинально изменится и он, по сути, станет рабом, никаких вознаграждений больше не будет. И вообще все, что у Тяня есть вдруг превратится в тыкву. Вот тут-то Тянь и понял, что все эти годы не он был кукловодом, нет. Все куда сложнее и интереснее. Быть привыкшим к роскоши и безбедной жизни, и стать ее заложником по собственной же воле — настоящая золотая клетка.       Стук в дверь и просунулась голова. Даже в приглушенном свете виски отсвечивали серебром. Меньше всего сейчас Тянь хотел разговаривать с отцом. Вэй встал в проеме, скрестив руки. — Я не разрешал заходить. — Я постучался. — Но я не говорил, что можно зайти. — А ты чем-то занят? — ухмыльнулся тот. — Вообще-то занят, — фыркнул Тянь. — Чем? Бездельем? — Давай к делу, что ты хотел? — Хотел напомнить тебе, что завтра днем мы уезжаем.       Тянь непроизвольно мученически вздохнул, он приподнялся и, склонив голову, с раздражением взглянул на отца. — И? У меня с памятью все отлично, вроде. — Не сомневаюсь, что отлично. Но чемодан ты почему-то до сих пор не собрал. — Позже соберу, не мешай. — Тянь, не испытывай мое терпение. — Слушай, я не маленький мальчик, мне не надо говорить, что делать. Я сказал соберу, значит соберу.       Вэй спокойно улыбнулся и опустил взгляд. И все-таки Тянь был в чем-то похож на отца, этими улыбками и ухмылками. Наверно, у них это семейное. Быть стальными и холодными, когда надо, но при этом ядовитыми и кислотными почти всегда. — Если бы ты не был маленьким мальчиком, ты бы не показывал сейчас мне свой характер. — Если бы ты был нормальным отцом, то ты бы оставил меня в покое. — Язвишь все, — тихими шагами прошел он в комнату, огибая шкаф и останавливаясь возле панорамных окон. — Знаешь, иногда я задаюсь вопросом: что я сделал не так в этой жизни?       Тянь собрался с духом, сейчас будет происходить никому не нужный, бесполезный монолог Вэя о том, какая жизнь тяжелая штука, какой Тянь неблагодарный, как он не ценит то, что имеет. Знаем, проходили. Хэ уже научился реагировать на такое молчанием. — Получив дело своего отца, как единственный наследник, я буквально вывел бизнес на новый уровень. Он был на грани банкротства. Я приложил не мало сил, чтобы все восстановить. Я в самом прямом смысле добился этого кровью. Заработал такое состояние, что хватит еще на будущие поколения. У меня было много прекрасных женщин и я всегда мог выбирать. У меня родились чудесные сыновья. Я могу себе позволить все и старость встретить спокойно, отдыхая на курортах. О такой жизни мечтают и я сначала тоже мечтал. И я сделал все, чтобы моим детям не нужно было мечтать об этом, чтобы они были уверены в завтрашнем дне и своей жизни. И я искренне не понимаю, что я сделал не так, за что ты меня так презираешь? — Вэй обернулся, улавливая серый взгляд, закрадываясь прямо в душу.       Тянь отвел взгляд и слегка нахмурил брови. В голове было одновременно много мыслей и одновременно ничего. Он ожидал, что его опять начнут позорить, но прилетел совершенно неожиданный вопрос. За что? Проводил мало времени? С одной стороны и вправду, во благо семьи и Тяню грех жаловаться. Но внутренняя обида была. Чэн сделал гораздо для него больше в плане воспитания, чем отец. В моменты, когда нужен был совет, всегда рядом был Чэн, а не Вэй. И оттого Тянь чувствовал себя не нужным отцу, а его подачки выглядели всегда, как откуп. — Если я захочу исповедаться, то я пойду в церковь, — сказал Тянь, на что Вэй вновь улыбнулся и опустил голову. — Ты весь в мать. Такой же неугомонный, горячий, острый на язык. Каждый раз, когда смотрю на тебя, вижу ее.       От этих слов у Хэ в горле ком встал. Размытыми пятнами в голове замелькал образ, такой испепелевший, уже давно утраченный, но все еще какими-то тусклыми вспышками сияющий. Голубые, как василек, глаза, черный длинный шелк, падающий на плечи, белоснежные зубы. Всегда ухоженная, утонченная, нежная. — Она так же, как и ты, не знала цены всему, что у нее было, — продолжал Вэй. — Зато она была свободна, потому что тебя не слушала. — Свободна говоришь. И где она сейчас? Гниет в могиле?       Тяня перекосило, он сглотнул и поднял взгляд на отца. До чего же гнусный. Во рту зажгло, в горле. Он просто душил своим присутствием, хотелось сбежать из комнаты и не продолжать этот разговор. — А разве не ты ее до этого довел? Не ты ей изменял, не ты скрывал наше с Чэном происхождение, не вписав ее в документы? Не строй из себя святого, я же все знаю. — Это ты не строй из нее святую. Да, я наделал много ошибок. Но несмотря на это, у нее было все, любая ее прихоть исполнялась. А она все сама потеряла и довела себя, она была психически неуравновешенная. — А зачем ты был с ней тогда? Что, так нравилось? Еще и детей заделал, — повысил он тон. — Я был слеп и позволял помыкать собой. Но с возрастом, как известно, приходит опыт и тебе я не позволю повторить ее судьбу, Тянь. — Ты просто привык решать за других, — напряг желваки Хэ, сверля злым взглядом отца. — А как иначе? — он подошел к шкафу и открыл его. — Ты хочешь безбедной жизни и ничего для этого не делать? В нашей семье мужчины, а не пустое место. И ты будешь делать так, как я тебе скажу, если не хочешь остаться с голой задницей на улице, — твердо отчеканил Вэй и ни одна мышца на его лице не дрогнула, затем он собрал в охапку вешалки с одеждой Тяня и бросил их на пол, на что Тянь сдавленно хмыкнул. — Я и так делаю то, что ты хочешь. И я уже смирился с тем, что ты проинсценировал всю мою жизнь. — И я рад тому, что ты начинаешь взрослеть и понимать, что ничего не дается просто так. Собирай, пожалуйста, чемодан, — уже более благосклонно сказал Вэй, кивнув на вещи. — Мы едем туда не только отдыхать, но и знакомиться с твоей будущей невестой.       Вэй вышел и почти бесшумно прикрыл двери. Но легче от этого не стало, вся эта атмосфера грузила, душила и не давала побыть наедине с собой. Невеста, как официально. Быть неограниченным в средствах, но при этом не иметь право выбора? Это ли та сладкая свобода, этого ли хотел Тянь? Он просто желал умиротворения и гармонии, и чтобы никто его не доставал ни с бизнесом, ни с чем. Тянь хотел поступить на медицину и помогать людям, но вряд ли Вэй все-таки допустит это. И как все-таки просто тем, от кого изначально ничего не ждут, потому что они либо не могут разочаровать, либо наоборот за них будут горды. Такие привилегии, наверно, были доступны Шаню. У того за душой ни гроша, ни возможностей, но и вряд ли от него что-то требовали.       Тянь разрывался, он тоже умел психовать, когда его выводили. Он тоже на самом деле обладал чувствами и эмоциями, он лишь прикрывался усмешками и холодностью, потому что так удобно, это давало иллюзию, что все в порядке. Он сжал ладонь в кулаке и несколько раз, закладывая всю свою силу, с глухим звуком стукнул по матрасу, негромко рыкнув.       В этой квартире больше находиться нельзя было. Он мигом схватил телефон и набрал Цзяня. — Ну давай же, возьми трубку, — выдохнул Тянь, смотря в потолок и нервно двигая ногой.       Гудки, гудки, протяжные гудки. Ожидание, копящееся ожидание и накатывающее раздражение. Нервное покусывание губ и неровное дыхание. — А? — зазвучал голос Цзяня в трубке и послышались опять какие-то шорохи и помехи, вечно у него что-то происходит. — Слышишь меня? — Что? — вопросил И. — Мы же договорились потом, — с наездом сказал он. — Я не об этом. — А зачем звонишь тогда? — удивился Цзянь. — Номером ошибся? — Нет, мне нужно у тебя кое-что узнать. — Мне уже страшно, могу я заранее сказать, что ничего не знаю и я тут не причем? — Не можешь. Это очень важно. Помнишь, ты говорил, что Рыжик работает в продуктовом? — Да-а, помню, — подозрительно протянул И. — А ты знаешь в каком? — По-моему сеть какая-то, там его тетка что ли устроила. — Ты мне адрес скажи. — Адрес? Нафига? — Надо. — Нет, погоди, так не пойдет. Сначала скажи зачем, меня же Шань убьет, если узнает.       Порой дотошность Цзяня убивала просто, в такой напряженный для Тяня момент, когда он хотел поскорее вырваться на улицу эти лишние вопросы казались особенно зудящими. — Извиниться хочу. — Да ладно?! — хихикнул он в трубку. — Так вы все-таки поссорились?! — Прошу, мне очень нужен адрес его работы, — настойчивее попросил Хэ. — Сейчас по карте посмотрю и геолокацию тебе кину, хорошо? — Да. Он же сегодня там? — Не уверен, но вроде там. Ты же мне, надеюсь, расскажешь потом? Да-да?       Уже через минуту Тянь получил точный адрес магазинчика. И Тянь не знал о какой сети говорил Цзянь, потому что это был ни какой-нибудь волмарт, ни какой-нибудь спар, это был вообще какой-то левый магазин о котором Тянь даже никогда не слышал. В принципе, это было логично, никто бы никуда Рыжего официально не взял, он же школьник.       Уже через пять минут Тянь стоял на пороге, завязывая шнурки на кроссовках. Вэй ограничился парой вопросов о том, куда собрался его сын и, не получив ответа, он досадливо вздохнул, расспрашивать дальше не стал. Вэя почти не удивил ни факт, что Тянь куда-то заторопился вечером внезапно, ни факт, что его просьбы о сборе чемодана проигнорировались. Говорить с подростком, у которого кровь кипит, Хэ старший считал это занятием бесполезным и не рисковал лезть туда, куда не просили.       А уже через пятнадцать минут Тянь рассекал вечерний воздух торопливыми шагами, спускался и поднимался по лестницам, преодолевая две ступеньки за один шаг и ветер закрадывался невидимыми сыроватыми пальцами в черные волосы. Неоновые вывески кислотными пятнами ложились на бледную кожу, и Хэ даже не видел перед собой толпы, он шел напрямик, не озираясь, как будто видя перед собой вожделенную цель. Тянь не хотел никаких такси, он хотел прочувствовать этот сияющий вечер и как было хорошо, что магазинчик, где работал Шань, находился всего в нескольких кварталах. Полчаса ходьбы для такого большого города не так много и еще меньше, если учитывать, что это полчаса ходьбы до встречи с раскаленным солнцем. Отвали, придурок. Просто отвали. Исчезни. Пошел на хер. Я тебе сказал, блять, свали отсюда!       Тянь гадал какими фразами его встретит Шань, какая реакция у него будет, когда он увидит его. И Хэ думал о том, как на самом деле поступить, сделать вид, будто это случайная встреча или сделать вид, как будто Тянь знал? Так много вопросов и так мало ответов. Но именно сейчас Тяню хотелось утонуть в словесных ударах и он даже не знал откуда появилась такая зависимость. В целом, они общались не так долго с Шанем, но что-то в нем было непременно такое, что зацепило и так и не отпустило. Хотелось играться с ним, разговаривать, напарываться на его гнев и вязнуть в кипящем котле из ненависти. Обнаженный мазохизм.       Опираясь на геолокацию и оглядываясь на дома, Тянь судорожно искал взглядом заветную вывеску. Высокие небоскребы резко сменились малоэтажками, когда Хэ свернул в какой-то переулок. Вокруг было уютно: аккуратно выстриженные деревья в ряд, приглушенный свет фонарных столбов, мало людей. Тянь остановился перед прозрачными дверьми, вокруг магазинчика были клумбы с ароматными цветами, а вывеска гласила о том, что это супермаркет здоровой еды. Тянь выдохнул и его рот скривился в улыбке, в груди заиграло фонтанами предвкушение.       Пробираясь между стеллажей, Тянь внимательно смотрел по сторонам. Он шел медленно. И вправду, в супермаркете было много здоровой пищи, он не был уютным, он был самым обычным. Когда Тянь завернул в очередной коридор из стеллажей, он зацепился взглядом через полки за рыжую голову и в груди моментом стрельнуло. Остановился, не отводя взгляда. Шань был одет в клетчатую рубашку и джинсовый фартук, он стоял возле стеллажа с фруктами и кропотливо выкладывал их. Апельсинка к апельсинке, мандаринка к мандаринке. Рукава его были закатаны и давали Тяню возможность внимательно разглядеть натруженные руки, вены голубой канителью прорисовывались сквозь полупрозрачную кожу. Когда Шань повернулся, и Тянь смог увидеть его лицо, то оно было чистейшее, без единой эмоции, а взгляд задумчивый и сосредоточенный.       Кисти его рук были обтянуты белыми перчатками, которые так точно повторяли изгибы его косточек. Длинные пальцы бережно брали фрукты, подиспорченные Шань откладывал. То и дело перетаскивая с места на место поддон, руки его и шея напрягались, мышцы слегка выступали. По его чуть покрасшевшим щекам и легкому блеску шеи было видно, что ему не просто. Тянь уловил неспокойное движение его груди, дышал тот неровно. И как там говорили? Смотреть можно вечно на три вещи: на огонь, воду и на работающего Шаня. Рыжий, вроде, не делал ничего сверхъестественного, но наблюдать было очень интересно.       Когда Шань перешел с фруктов на овощи, а потом и вовсе в его корзинке кончилась еда, он направился к стойке, а Тянь медленно за ним. Он что-то спросил у седовласой женщины, а после встал за прилавок с заранее нарезанными какими-то полезными сладостями. Тянь услышал, как Шань призывает покупателей попробовать товар. Почему-то это повеселило Хэ и на его лице проскользнула улыбка. Он слышал, как к его прилавку подошла девушка, и Мо был с ней настолько учтив и вежлив, что Тянь в очередной раз удивился многогранности Шаня. — Желаете попробовать что-то еще? Например, у нас новинка в этом месяце — зефир с чаем матча и лимоном. — Да нет, спасибо, слишком много сладкого. Но кокосовые конфеты я обязательно возьму, уж очень понравились, никогда ничего подобного не пробовала, — улыбнулась она Шаню, и что-то у Тяня внутри оттого зазудило. — Да, они вкусные, советую еще как-нибудь попробовать из гречишного шоколада, они про-о-осто отпад, — в ответ улыбнулся он ей. — Ну Вы меня прям интригуете. А где я могу взять упаковочку кокосовых? — Вы сможете их найти на вон том стеллаже, — указал ей Шань. — Если хотите, я могу принести их Вам. — У вас все такие продавцы милые? — хихикнула она. — Я просто помощник, — по эмоциям Шаня было видно, как он засмущался. — Да вы что? А часто у вас проходят такие дегустации? — Когда приходит новый товар, то почти всегда. А приходит часто. — Хм-м… Ну ладно, обязательно как-нибудь забегу к вам еще что-нибудь попробовать, — в очередной раз одарила девушка его своей улыбкой и кажется даже подмигнула.       Тянь решил выждать момент, когда Шань отвлечется, чтобы подкрасться ближе. И когда этот момент настал, он подошел к его прилавку с дегустацией и сделал вид, что внимательно разглядывает товар. И Хэ сполна насладился испуганным и шокированным взглядом, когда Мо повернул голову на него. — Не подскажите, что это? — деловито спросил Тянь. — Это… Че? — с замиранием выдавил Шань. — Выглядит интересно, наверно, это вкусно? — Тянь взял зубочистку и наколол нечто на нее, вертя зубочисткой в руках. — Ты какого хера здесь делаешь? — по краснеющим щекам и распахнутому взгляду было понятно, что Шань очень сильно был смущен. — Невежливо так с покупателями разговаривать, я попробовать хотел, — положил на место Тянь. — Ты че здесь делаешь, я спрашиваю? — Мимо проходил, решил продуктов купить домой, а тут тебя увидел. Ты тут работаешь что ли? — наигранно спросил Тянь. — Че ты мне пиздишь? Какие продукты домой, ты же не готовишь, не? Решил себе экстрим устроить? — Ну почему не готовлю? Я вот зашел купить себе цзяоцзы, чтобы самостоятельно сварить их и самостоятельно выложить себе на тарелку. Я считаю, неплохой уровень готовки, — усмехнулся Тянь. — Это магазин здоровой еды, ты придурок? — Извините, а что это? — в разговор влезла средних лет покупательница, сквозь очки разглядывая сладости. — Отойди, — шикнул Шань на Тяня. — Это натуральная пастила, тут представлена из сока яблока, малины, винограда, — тон Шаня вдруг сменился на вежливый, и он натянул улыбку, попутно указывая женщине на каждую пастилку. — Можете попробовать каждую, если понравится, то товар сможете найти на соседних полках. — Выглядит красивенько. — Еще и полезно. — А Вы пробовали? Как вам? — неожиданно обратилась женщина к Тяню.       Шань был готов сквозь землю провалиться. Ну почему именно сейчас? Неужели этому недоразумению нельзя было появиться раньше, когда Шань фрукты выкладывал? Там он хоть мог спокойно послать его. — Вы знаете… Да. Я попробовал. И мне очень понравилось, особенно с малиной, хочу купить себе несколько пачек. — Да вы что? Прям так вкусно? — Очень вкусно, я вообще не любитель сладостей, но эта пастила божественна, — особенно эмоционально начал Тянь, выбрасывая наружу весь спектр эмоций, он был похож на продавца, впаривающего пылесос в подъезде. — Ну тогда я тоже попробую.       Шань стоял с улыбкой, но то и дело он бросал на Тяня свирепые взгляды. А Тянь с удовольствием наблюдал за всем этим, так забавно было видеть Шаня, который не мог ему нагрубить. А женщина в это время жевала пастилу. — Знаете, и вправду вкусно, — удивилась она. — А что еще порекомендуете?       Не успел Шань вставить слово, как Тянь за него продолжил. Тянь говорил так бегло и правдиво, как будто на самом деле пару минут назад попробовал все, что здесь только было. — Зефир с матчей и лимоном, уверен, вам понравится, необычное сочетание.       Она последовала совету Тяня и тоже попробовала. — Слушайте, ну это чудо какое-то, это тоже вкусно. Пожалуй, и это возьму.       У Тяня завязался продолжительный диалог с этой дамой, он так искусно преподносил ей информацию, что Шань даже позабыл, что это его обязанность. Он наблюдал за происходящим и не пытался даже слова вставить, а свирепый взгляд неожиданно сменился милостливым и изумленным. Постепенно начали подтягиваться другие покупательницы, внимательно слушая все то, что им говорил Тянь. Молодые и зрелые, все с блестящими глазами, развесив уши и открыв рты, поглощали сказанное. Они, как саранча, налетели на сладости и жевали-жевали-жевали, потом снося с полок упаковки. Честно говоря, по прошествии десяти минут Тянь уже начал говорить какой-то бред о том, насколько это полезно, как влияло на здоровье. Шань прекрасно понимал, что это уже пошли издевки и почему-то он не злился, наоборот, он ухмыльнулся и подавлял смех, как будто ему отпустили черный анекдот. Он смотрел на это все и совершенно не понимал, как это работало и с того угарал, что Тянь мог говорить все, что угодно, а наивные женщины с девушками его слушали и верили.       Когда от сладостей не осталось почти и следа, толпа начала рассасываться. Шань несколько раз уловил стреляющие и кокетливые взгляды молодых девушек, пытающихся приковать внимание Тяня. — И че ты делаешь? — спокойно и с ухмылкой спросил его Шань, подпирая подбородок рукой. — Поднимаю тебе продажи. И вымаливаю прощение, — он заглянул прямо в янтарные глаза и в миг стал серьезным. — Какое прощение? — Ты же теперь знаешь, что по утрам я тупо шучу. — Забей на это, — отмахнулся Шань, нахмурившись. — Я серьезно, я бы хотел извиниться, хуево вышло. — Если ты пришел сюда за этим, то лучше свали, — опустил голову Шань. — Почему ты со мной так категоричен? — Потому что я ненавижу все эти ебаные сопли и мне никакие извинения не нужны. Это тебе от них легче, а мне не легче. Я уже забыл, а ты только напомнил. — Никаких соплей, я же не ползаю перед тобой на коленях. — Еще бы ползал, — закатил глаза Шань. — Мне надо работать.       Тянь вздохнул и сжал губы. Он мог уйти, но не хотел. Он хотел добиться какого-то завершающего ответа. — Я не хочу быть тебе врагом. — А ты мне не враг, — усмехнулся он. — Но и не друг. — Правильно, ты мне никто. — Да блять, Шань, я просто хочу понять, что ты больше на меня не обижаешься. — Отвали. — Ну уж нет, если ты сейчас не скажешь мне, что перестаешь на меня обижаться, то… — То ты выкинешь очередную тупую шутку или че? Или съязвишь опять, как мудак? — Ты прав. Поэтому: эй, вы все вокруг, слышите? Я… — громко начал на магазин Тянь, но не успел он ничего сказать, как Шань подоспел к нему сбоку и заткнул ему рот ладонью. — Ты че, идиот?! Ты че орешь? — взъерошился Мо, оглядываясь по сторонам. — Хочу принести свои, — продолжал Тянь, бубня в ладонь Шаня. — Заткнись! Если сейчас хозяйка увидит, она мне таких пиздов вставит. — А ты заткни, — сопротивлялся Хэ, вертя головой и пытаясь избавиться от хватки Мо, продолжая при этом говорить, покупатели начали оборачиваться и с непонятными лицами наблюдать за происходящим.       И как это бывает в тупых комедиях, Шань заметил хозяйку, которая, видимо, была чем-то озадачена и уверенно двигалась в сторону прилавка. Мо выругнулся и схватил Тяня за руку, таща за собой. Ладонь Шаня была гладкая из-за перчатки, а хватка грубая, по размерам она была меньше, чем ладонь Тяня в несколько раз и тот мог полностью обхватить его руку. Они быстрыми шагами пересекли магазин, и Шань затащил Тяня в подсобку, пробираясь в темноте, он с грохотом прижал Тяня к металлическому стеллажу.       Лишь свет, пробивающийся сквозь дверные щели, более менее давал какую-то подсветку, а красный огонек от выключателя ориентир. Рыжие волосы и веснушки тускло горели, словно небесные фонарики, ну а черные глаза отдавали холодным металликом в темноте. Тут пахло немножко едой и пылью. — Вот это клиентоориентированность, — сверкнул в темноте белоснежными зубами Хэ. — Это вынужденность, придурок. — фыркнул Мо. — Так ты меня прощаешь? — Нет, отвянь, — хмыкнул тот и отвернулся, смотря на дверь. — Не думал, что ты такой обидчивый. Знаешь, я могу счесть это за флирт. — В плане? Я тут жмусь к тебе не потому, что я так хочу, а потому что ты, дебил, приперся ко мне на работу и устроил мне проблемы, — зло проговорил Шань. — И что? По-моему нам с тобой весело вместе, ты даже улыбался. Или ты сам хотел общаться с клиентками? — Я вообще ни с кем не хотел общаться. — Да ну? Одна тебя даже милым назвала, по-моему тебе понравилось, — склонил он голову набок. — Я выполнял свою работу. — Так если ты выполняешь свою работу, то выполняй ее хорошо со всеми, — уже более агрессивно сказал Тянь. — Ты о чем вообще? — с наездом продолжил Шань. — Все было отлично до того момента, пока ты не приперся. — Я о том, что какого-то хрена ты со всеми вежливый, а со мной нет.       Шань обреченно вздохнул и потер переносицу, прикрывая глаза. Свалился же на его голову, как внезапный ком снега. Выяснять с кем-то на работе отношения, это последнее, чем хотел заниматься Шань. Он и так сегодня устал. До конца рабочего дня оставалось еще полтора часа и что делать с этим идиотом? Мо вообще ничего путного на ум не приходило. Вытолкнуть из магазина он его не мог, уйти с работы сейчас, чтобы послать Тяня на улице, он тоже не мог, да и не стоило оно того. — Пиздец какой-то, — огорченно на выдохе буркнул Мо. — Я ненавижу выяснять отношения, но ебанный в рот, а ты заслужил вообще, чтобы к тебе вежливо относились? С хуя ли я вообще должен с тобой нормально общаться? — в недоумении скрестил он руки на груди. — А почему нет?  — А почему да? Потому что так делают все? А я не все. — Потому что я хочу с тобой нормально общаться, ты этого еще не понял? — Да мне плевать че ты там хочешь, ты мне неинтересен. Че ты вообще ко мне привязался? Я просто не понимаю. У тебя вокруг куча людей, которые хотят с тобой общаться, они лучше, чем я, а ты увязался именно за мной. — Откуда ты знаешь лучше они или нет? — усмехнулся Тянь, отклоняясь назад и плечом опираясь о стеллаж. — Ты хочешь опять вернуться к той дебильной теме? Мы это уже обсуждали. — Нет. Я хочу общаться с тобой не потому, что наши родители встречаются, не потому что мне нравится над тобой стебаться, а просто потому что ты другой, — совершенно чисто, без запинки объяснил Тянь.       Шань поднял на него глаза, пытаясь разглядеть его эмоции за паучьей темнотой. Таких слов он еще никогда ни от кого не слышал и это, по правде, немножко тронуло его огонек внутри, как будто маленький кусочек льда подкинули и стало чуть прохладнее в обжигающем аду. Мо прикусил нижнюю губу, и Тянь это заметил, он вообще еще в первое время заметил, что Рыжий любил так делать. И ему эта привычка шла как никому другому. Она была так ненавязчива, но это была именно та деталь, которая Шаня делала особенно палящим и знойным. — Гуань Шань? — послышался за дверью женский голос. Это была хозяйка.       Мо в испуге вновь прильнул к Тяню, закрывая ему ладонью рот и прижимаясь к нему всем телом, другую руку он, сам того не замечая, положил Тяню на грудь, чуть ли не впиваясь ногтями в его толстовку. — Сними хотя бы перчатки, — глухо попросил Тянь. — Молчи, — полушепотом сказал Мо, и Хэ его послушался, плотно сомкнув губы и ровно дыша. — Гуань Ша-ань, ты где? Мне нужна твоя помощь.       Стены обдало стойкой тишиной, Тянь чувствовал вес Шаня на себе и слышал, как сильно билось его сердце. Он видел очертания двигающегося кадыка, когда тот сглатывал и видел, как тот нервно жевал губу. Хэ даже показалось, что алым цветом прорисовалась через трещинки его губ кровь. Тянь слегка склонил голову и проскользил взглядом по тонкой шее, изучая переплетение букетов из родинок и веснушек вокруг тонкого стебелька голубой вены. Верхняя пуговица на его рубашке была расстегнута и Тянь аккуратно опустил взгляд, останавливаясь на блестящей ямке и игриво приоткрытых ключицах. Если бы Шань был девушкой, то Тянь бы уже давно позволил себе больше и отодвинул рубашку, медленно и бережно касаясь косточек, чутко изучая фактуру кожи и ее вкус. Наверно, она оказалась бы солоноватой и, возможно, горькой? Прямо как грейпфрут. Или наоборот, до оскомины кислой, как лимон? Или же до истомы сладкой, словно апельсин?       Если бы только не было этих проклятых перчаток, пусть Тянь бы еще показался более сумасшедшим, но он не упустил бы возможности приоткрыть рот и коснуться кончиком языка ладони Шаня. — Короче, — обратился Шань к Тяню, смотря тому прямо в глаза. — Я освобожусь через полтора часа, постараюсь пораньше, посиди пока тут. Только тихо. Усек? — спросил Мо, на что Хэ кивнул.       Шань быстро отстранился и, перешагивая через коробки на полу, вышел, хлопнув дверью. Тянь отголосками уловил разговор Шаня с хозяйкой, та немного посетовала на Мо, что потеряла его, а работа кипела, а тот же нашел какое-то нелепое оправдание. Хэ весьма позабавил тот факт, что Мо дал ему наставление сидеть тихо, прямо как ребенку. Но делать было нечего, поэтому на следующие полтора часа Тянь залип в телефоне, листая новостную ленту. В ожидании, он подрагивал ногой и несколько раз зевнул, пару раз кидая взгляд на дверь, надеясь, что та наконец-то откроется.       И когда этот момент настал, то Шань вошел в подсобку, включая свет, тем самым ослепляя Тяня, тот поморщился, прикрываясь рукой. — Я все. Можем идти.       Глаза привыкли к свету и Тянь увидел уже переодетого Шаня. Когда только успел? Он как и всегда был в свободном черном пуловере и спортивках, только рубашки не хватало. С плеча у него свисал черный рюкзак, тоже частый атрибут Рыжего. Из-за черных вещей его силуэт делался литым и вытянутым, еще более худощавым, чем был на самом деле. — Окей, — встал Тянь, отряхиваясь и убирая телефон в карман кофты.       Шань кивнул в сторону и прошел мимо Тяня, а тот направился за ним. Видимо, они шли к черному ходу. Сняв ключи с крючка, Мо открыл дверь и пропустил Тяня. После Шань закрыл дверь и кинул ключи в рядом висящий цветочный горшок. — Очень безопасно, — саркастически подметил Хэ. — Вопросы не к ко мне, а к хозяйке. Это она так просит делать. — Странная женщина. — Согласен, — встал Шань напротив Тяня и возникла неловкая пауза на момент. — Ну че, пошли? — Пошли.       Шань, вроде, и не спешил, но шаг у него был достаточно длинный, но Тянь и сам не отставал, у него ноги были еще длиннее. Почему-то оба замолчали и ничего не говорили, Хэ пытался нащупать в голове тему для разговора, но мысли никак не вязались в цельное.       На улице совсем стихло, когда они повернули в какой-то еще более темный закоулок. Ни души вокруг, только сопровождение фонарными столбами, да бьющимися мошками о лампочки. Наверно, это выглядело чертовски жутко, когда две длинные фигуры, облеченные в черное, шагали бок о бок, а взгляды еще у обоих такие тяжелые, исподлобья. На таких подумаешь, что либо ограбят, либо изнасилуют. Хотя у Тяня для гопника были слишком дорогие кроссовки, еще и идеально вычищенные. Это у Шаня олл стары были уже прилично потрепанными, и подошва сзади чутка подстерлась. Но тем не менее, Мо продолжал порой шоркать ими по асфальту — любил так делать, этот звук казался ему приятным. Как и тихая песнь вечерней листвы о том, что эта прогулка очень и очень неловкая.       Прошло всего минут пять от силы, а казалось будто время растянулось, как нуга, а все из-за молчания. Шань порой бросал на Тяня ненавязчивые взгляды, и внутри возникало странное чувство, что как будто они делают то, что не должны делать. Не должны идти рядом, не должны идти куда-то вместе. Они же совсем разные и даже не друзья. Почему это происходило и почему Шань это допустил? Надо было, конечно, распрощаться еще у магазина, но что было, то было. — Сига есть? — спросил Мо. — Сейчас поищу, — начал рыскать по карманам Тянь. — Твою мать, дома забыл. — Ладно, — вздохнул Шань и достал из кармана Лаки Страйк, вставляя одну белую себе в рот, а после протягивая Тяню, на что тот приподнял бровь. — Будешь? — Буду, — взял сигарету Хэ и так же зажал ее между губ, подкуриваясь с руки Шаня. — У тебя свои есть. А зачем про мои спрашивал? — Мне твои больше нравятся, да и нахуй свои тратить, если лучше у кого-то стрельнуть. — Тебе вообще все равно, что курить? — Это я должен у тебя спросить. Тебе как, норм вообще курить такое дерьмо? — Сойдет, — затянулся Тянь и выдохнул сизый дым. — Ты там поговорить хотел о чем-то, не?       Тянь сделал глубокий вдох через нос, и его губы скрасила улыбка, он смотрел себе под ноги, а потом медленно перевел взгляд на рядом идущего Шаня. — Хотел, — затянулся и выпустил порцию кудрявого дыма. — Так валяй, хули кота за яйца тянуть, — сделал тоже самое Мо. — А надо? — не стирая с лица расслабленной улыбки, Тянь склонил голову, а в глазах заиграл озорной огонек. — Опять издеваешься? — укоризненно взглянул на него Мо. — А зачем портить такой вечер? Мы с тобой гуляем вместе, все же окей, — пожал плечами Хэ. — Вообще-то я иду домой, если че, — отвернулся Шань. — Тогда я тебя провожаю.       Шань стиснул губы и не прикопаешься же, на все найдет ответ хитрый мудак. Но на самом деле какой-то рьяной ненависти сейчас Мо не испытывал, обычно он всегда шел домой один. Обычно на метро. А сейчас прогуливался по темным, свежим, вечерним улицам и это на самом деле было неплохо. Расслабляло. Да и честно говоря, Шаня в какой-то степени веселило, как Тянь умудрялся выкручиваться и прилипать. — Если бы я знал, что будет так, то пошел бы на метро. — А ты не пошел, чтобы меня послушать? Приятно удивляешь, Рыжик. — Просто ты бы не отлип. — Может, тогда поболтаем? — О чем? — О чем угодно. Расскажи, что тебе нравится.       Эта фраза поставила в тупик Рыжего, он вновь ненавязчиво прикусил губу и нахмурил брови. «Расскажи, что тебе нравится» — а что рассказать? Можно все, что угодно? Действительно можно? Рыжему таких вопросов еще никто никогда не задавал, потому что никто им никогда так не интересовался. Даже как-то в общении с Цзянем и Чжанем не было такого, они просто однажды начали общаться, вот и все. Поэтому сейчас Шань растерялся. — Э-э, ну, а че ты хочешь узнать? — и Тянь усмехнулся на это, но как-то по-доброму. — Очевидно же, что твои увлечения, какие фильмы любишь или что-то подобное. Просто расскажи о себе получше.       И Шань не планировал как-то открываться Тяню, но, на удивление, атмосфера этого вечера располагала. Редко проносящиеся мимо машины, тишь листвы, небо, затянутое тускло сине-серыми облаками, лай собак где-то издали, приятный холодок по коже от легкого ветра. — Фильмы? Проще сказать, что мне не нравится. Ненавижу фильмы по комиксам, считаю все это дебильным, потому что заебешься следить за этим, ненавижу всякие вселенные, боевики не люблю — мордобойки вообще дело стремное. — А что тебе тогда нравится? Драмы что ли? — Ну… Стремно говорить, но, наверно, да…? — смутился Шань. — Да ладно? Ты шутишь? — Почему? — На тебя не похоже, я наоборот почему-то был уверен в том, что ты, как и многие парни, поклонник всяких вселенных и обожаешь боевики. — Да не, это Цзянь с Чжанем любители. Типа, мне нравятся истории вроде Форреста Гампа или Интерстеллара. Кайфово же. — Любишь поплакать в конце? — Да бля, не то, что поплакать. Просто это охеренные истории. — Расслабься, я тоже люблю драмы. А какой-нибудь романтический Титаник тебе как, нравится? — с интересом посмотрел он на Шаня. — …Нравится. — Это очень странно, — сказал Тянь, чутка обгоняя Шаня и поворачиваясь к тому лицом, при этом идя спиной вперед. — Я не знаю как ты это делаешь, но то, что я меньше всего ожидаю от тебя услышать, я в итоге слышу от тебя. — Это хуево? — приподнял бровь Шань. — Да нет, это прикольно. — Мне еще очень нравятся саундтреки в Интерстелларе, это что-то на нечеловеческом. В том плане, что я никогда такого еще не слышал. — Я думал ты любишь тяжелую музыку. — Ее тоже, но и лирика отпад. А ты че, как? — решился спросить Шань. — Если ты про фильмы, то мой любимый красота по-американски, если про музыку, то слушаю все, особенно иногда люблю поторчать в окно под джаз. — Не смотрел его никогда. — Тебе бы понравилось, он про созидание красоты, главный герой был в депрессии, пока не влюбился, а ты же постоянно депрессивный ходишь, — усмехнулся Тянь. — Ниче я не депрессивный, — хмыкнул он, бросая сигарету на асфальт. — Ну веселым я тебя уж точно не видел. — А хули веселиться-то? — А хули нет? Будь проще, может тебе, как и герою из того фильма, влюбиться надо? — У меня были девушки, все это чушь собачья. И времени у меня тоже нет на это, мне и с самим собой хорошо. — Лезть не буду к тебе, как в прошлый раз, но не похоже, чтобы тебе хорошо было, — Тянь возвратился на место и шел вновь с Шанем бок о бок. — А тебе разве хорошо? Откуда тебе-то знать че такое влюбленность? — В смысле? — в удивлении покосился Тянь на Шаня, такого острого вопроса он от него не ожидал. — Ты же перевстречался со всей школой и явно не потому, что тебе нравилась каждая девчонка. Разве я не прав? — сплюнул Шань на асфальт, скрывая руки в карманах штанов, при этом скептически поглядывая на Тяня.       Тянь замолчал. Еще как прав. Впервые за долгое время Хэ не знал, что ответить на чей-то вопрос. Вот просто в голове возникла пустота. Последний раз, когда в нем кто-то вызывал более менее романтические чувства — была одна знакомая девочка. Тянь ездил куда-то с отцом на лето и там была соседка, с которой Тянь подружился и проводил очень много времени. С ней же он впервые поцеловался. Он до сих пор мог воспроизвести вкус ее губ в голове. Она была кудрявая, русая, но с рыжим отливом. Как бы это не было забавно, но ее цвет волос напоминал чем-то цвет волос Шаня. Хотя у Шаня они ярче. У той был тусклый огонек, а у этого пожар. И Тяню нравился больше пожар. Наверно потому, что пожар это что-то законченное, понятное и злое, а огонек что-то начинающееся и невинное.       На самом деле, возвращаясь в свое детство, Тянь был еще тем романтиком, рвал и таскал цветы с клумб разным девочкам, дарил милейшие подарки, что-то вроде куколок, плюшевых игрушек и блокнотиков. А сейчас, сейчас он мог обходиться и без этого. Его и так все вокруг любили и вожделели. И эта романтика в нем давно умерла, хотя порой ее очень не хватало в жизни. — Если ты так говоришь, то ты такой же, — утвердительно сказал Тянь. — С хрена ли? — Я сужу по себе и ты тоже. Ты бы не говорил так уверенно, если бы это не было правдой.       Шань сдавленно выдохнул. Копаясь в потаенных уголках своей памяти, он и вправду не находил там ничего трогающего его душу в самом романтическом плане. Всего у него было три девушки, с которыми было более менее серьезно. Первая была Сюин. Шаню тогда было лет десять, но это были настоящие отношения, прямо как у взрослых. Она была милая, нежная и Шань учился с ней в одном классе, они любили после школы вместе лазать на площадке. С ней было весело. Правда потом Сюин его бросила, потому что ей понравился другой мальчик и он ей плел куколок из какого-то сена что ли? Хрен его знает. Тогда Шань впервые познал, что такое предательство.       Вторая была, когда Мо было тринадцать с половиной. Аи. Тихая, застенчивая девочка в очках и более менее светлыми волосами. С ней было спокойно и пару раз они даже ходили в кино на какие-то сопливые фильмы. Она была очень умная и помогала Шаню с учебой, в какой-то момент из-за нее у него даже оценки пошли вверх. С ней он впервые поцеловался, она действительно ему нравилась, но не больше. Его отношения с ней были недолгие, потому что родители Аи были против, они считали, что она слишком маленькая, чтобы встречаться с мальчиками. Тогда Шань понял, что люди расстаются не всегда по собственной воле.       И третья. Мэйли. Пятнадцать лет, спермотоксикоз, чешется везде и хочется тоже везде. Крышесносная истеричка с черным коротким каре в сетчатых колготках. С ней были самые необычные отношения, слушали тяжелый рок в наушниках у нее в подъезде, баловались травкой и трахались с презервативом, а несколько раз даже без. С ней было кайфово и Шань даже иногда думал, что был влюблен в нее. Но она так любила поскандалить на ровном месте, что Мо не выдержал и в конце концов они расстались, она сказала, что он не тот человек, который ей был нужен. Тогда Мо понял, что не стоит людей идеализировать и не всегда он виноват, хотя Мэйли нарочно внушала ему чувство вины.       Ну а дальше? Дальше просто очень редкий, случайный секс. Все. Неинтересно. Как-то Шань был разочарован в отношениях, считал, что он не создан для них. — Может, ты в чем-то прав, — признался Тянь. — Мне тоже хорошо с самим собой. — Выходит, с телками ты только трахаешься? — Получается так. Никто не цепляет. Я знаю, чего они от меня хотят. — Бабла? — Не всегда. — Нам туда.       Кивнул Шань в сторону, и они завернули на какую-то улицу с односторонним движением, типичный спальный район, дома постепенно становились беднее и беднее. Это было видно по облезшим фасадам и тому, как увеличивалось число «человейников» в далеке. Бездушные коробки, вытянутые вдоль и стоящие чуть ли не друг на друге. Пугающее зрелище. Серые, маргинальные, нависающие высотки с тысячью жизней. — Знаешь, если идти здесь, а не ехать на машине, то становится страшно, — пропустил смешок Тянь, оглядываясь по сторонам. — Я привык уже. Гопников много, маргиналов всяких, бомжей. — А ты к кому относишься? — А на кого похож? — краешек его губ пополз вверх и он подтянул рюкзак на плечо. — На Шаня, — улыбнулся Хэ и толкнул Мо в плечо, отчего тот поежился. — Но в этом что-то есть. — В грязи и нищете? Так говорят только те, кто никогда нищим не был. — Нет, в этих улицах, что-то в этом андеграудное. — Выходит, я андеграудный? Типа как рэперы из Ист Сайда? — Типа того. — А ты угарный. Вообще я сегодня оценил, как ты тем телкам чушь впаривал в магазине. — Просто немножко приукрасил. — Да пиздец, ты нес откровенный бред, а тебя слушали так, как будто ты библию цитировал, — восхищенно вскинул руками Шань. — От отца научился, он у меня мастер врать. — В плане? — обернулся на него Шань. — Не хочу об этом. — Дело твое, — поморщился Шань. — Не подумай, там с бизнес делами связано. Ничего интересного. — Да мне без разницы.       Они замолчали и Тяня это молчание натолкнуло на мысль, что он ведь не знал, почему Шань и Юи жили вдвоем, где отец Мо? Что вообще случилось с их семьей, что они жили так паршиво? Спустя минут пять Тянь все-таки решил спросить. — Мне вдруг стало интересно, а где твой отец? — А вот этот вопрос лишний, — буркнул Шань. — Что-то серьезное? — А где твоя мать? — изменился Мо в лице и холодно посмотрел на Тяня, его лицо было такое, как будто задели за самое живое. — Понял. Этот вопрос тоже лишний, — замялся Тянь.       Видимо, у Шаня произошло в жизни что-то слишком плохое и серьезное, раз он не хотел делиться этим. Хотя оно и правильно, они ведь не друзья. «Интересно, И и Чжэнси в курсе?» — задался вопросом Хэ. По-любому да, хотя учитывая, что это Шань, по-любому нет. Но Тянь оценил то, как Шань дал ему понять, что туда лезть не стоит, одним простым способом — встречный вопрос. Ибо Тянь тоже не хотел делиться тем, что произошло в жизни у него. Это слишком болезненно и тяжело, такое не каждому расскажешь, потому что не каждый поймет. Это то, что никогда не выносилось за пределы их семьи. — Опять стремно молчим, — шерканул кедами по асфальту Мо. — Спроси сам что-нибудь, — повел плечами Хэ. — Ты сказал, что не всегда. Ну типа, не всегда телок привлекает в тебе бабло, а че тогда? — Честно говоря, звучит как оскорбление. — Почему? — Ты думаешь, что у меня кроме денег ничего нет? Что я неинтересный как человек? — Ты мне показался слишком доебистым и любопытным. Не знаю. Я пока тебя не понял. — Так может это повод узнать друг друга получше? — улыбнулся Тянь и он буквально загипнотизировал своей улыбкой. — Или ты боишься, что разочаруешься? — Нихрена я не боюсь. Я слишком разочаровался в жизни и чтобы разочаровать меня еще больше, надо постараться. — Думаешь у меня не получится? — Не-а, — Шань вынул руки из кармана и то сжимал пальцы, то разжимал, как будто трогая воздух. — Я воспринимаю это как вызов. А давай проверим? — Тянь игриво склонился перед Шанем, заглядывая тому в лицо. — Я не хочу соревноваться. — А тебя и не просят. — Все равно затея так себе. И вообще, мы уже подошли к моему дому почти.       В этот момент телефон Шаня зазвонил, он вынул его из кармана, Тянь мельком заметил, что на экране было написано «Мама» и у него на контакте стояла ее милейшая фотография с цветами в руках. — Да? Не, гуляю. Да-да, с ребятами. На ужин? Мне без разницы. Неплохо, можно. Хорошо, скоро буду. Ага, тебя тоже, — после короткого разговора Шань сбросил звонок и положил телефон обратно в карман. — У тебя хорошие отношения с мамой, — подметил Тянь. — Ага, она у меня классная, мы с ней любим что-то вместе делать. — Прямо как друзья. — Есть такое. А у тебя с отцом, смотрю, отношения не очень. — С чего ты взял? — Заметил еще на ужине, когда ты сказал, что хочешь поступить куда-то там, а он на тебя так посмотрел, ну, так не смотрят на тех, кого обычно поддерживают. — Неужели так заметно, — тяжело вздохнул Тянь, изнутри прикусывая щеку. — Он слишком много от меня хочет. — М-м. Не надейся, спрашивать не буду. — И это хорошо… — после недолгой паузы, Тянь продолжил: — Ты соврал своей маме, а если она увидит, что ты не с И и Чжэнси? — Да похер, на самом деле. — Но тем не менее, если бы ты сказал ей правду, думаю она была бы только рада. — Не хочу, чтобы она на что-то надеялась. Вся эта херня про семью, теплые отношения, блевать тянет.       И внутри Тяня запрыгал маленький, веселый шут. Потому что Шань еще даже не подозревал, что завтра он полетит на отдых не только с Юи и Вэем, но и с Тянем тоже. Эта недосказанность давала особую искорку и Тянь знал, что завтрашний день будет прекрасен, как никогда.       Когда они вновь свернули, то Тянь увидел дом Шаня. В его квартире на третьем этаже горел свет, Юи была уже дома. Наверняка они уже собрали чемоданы, Юи так точно. И Тянь дождаться не мог завтра, когда наконец-таки он увидит очередной взгляд Шаня. Будет он испуганным, удивленным, свирепым? Только ради этого Тянь сегодня ляжет пораньше спать, чтобы завтра наступило быстрее. Да-да-да! Именно это кричал маленький, веселый человечек внутри. — Короче, мы пришли, — остановился Шань возле кованного заборчика.       Шань пошоркал еще обувью по асфальту. Как попрощаться-то? С Цзянем и Чжанем это было просто, Шань делал это не задумываясь: помахали друг другу или ударили по плечу, да разбежались по домам. А тут, тут не тот уровень доверия, не тот человек. И Тянь тоже никаких действий не придпринимал, просто стоял напротив. Такой высокий, под фонарным столбом, серебряный свет стелился на его черные шелковые пряди и вышивал контур его лица холодной световой каемкой. И взгляд, словно холодной стальной арматурой протыкал насквозь. — Я пошел? — зачем-то спросил Шань и развернулся, направляясь к двери. — Даже не обнимемся? — с шутливой интонацией уточнил Тянь. — Сам себя обнимешь, отвали, — развернулся и показал ему средний палец.       И Тянь на этот жест сделал вид, как будто поймал «воздушный поцелуй» в кулак и прижал кулак к сердцу. — Это значит мир? — Это значит иди на хуй. — Что мне сделать для тебя? — Исчезнуть, — прислонил ключ к домофону Шань, открывая дверь и заходя внутрь. — Я сейчас буду кричать под окнами! — крикнул Тянь вдогонку и Шань остановился, высунув из-за двери голову и закатывая глаза. — Блять, ненавижу тебя. Если так надо, то подари мне че-нибудь.       И Шань хлопнул подъездной дверью, а после быстрыми шагами побежал по лестнице. Он и не думал, что Тянь воспримет это всерьез, потому что Шань выкинул это просто так, на ветер, чтобы тот от него отъебался. Но Тянь не был так прост, он стоял около Дома Шаня под серебряным светом луны и фонарей, и уже начал думать.       Заходя домой, снимая кеды и бросая их в угол, Шань учуял запах вкусной еды. Мама уже что-то начала готовить, что-то очень ароматное и вкусное. Это было похоже на пирог из яблок — шарлотка? Да, пахло именно корицей, он обожал этот пряный аромат всем сердцем. Мо поспешил на кухню, чтобы поскорее подтвердить свои догадки. — Привет, — сказал он, мельком бросив взгляд на досточку, Юи нарезала яблоки. Да, шарлотка! — Приве-ет, — весело протянула Юи. — Не думала, что ты так быстро, я только тесто замесила. — Да все нормально, решили пораньше разойтись. — А-а… А я уже чемоданы собрала, тебе тоже надо бы. — Я знаю, — недовольно запрокинул голову Мо, присаживаясь на стул. — Ну чего ты так, я уверена, что тебе понравится. Как погуляли? — Как обычно, — буднично сказал Шань. — Ты после работы гулять пошел? — Ага. — Что-то вы поздновато. — Да они мимо проходили, нам нужно было кое-что сделать. — Ну хорошо, давай пока иди, переодевайся.       И Шань последовал реплике Юи, он уныло пошагал к себе в комнату. Он так за сегодня вымотался, еще этот чемодан дебильный нужно было собирать. Ну его к черту все. Хотелось бы так сказать, но нет. Нельзя. И только опять из колеи выбил Шаня телефон, который завибрировал в кармане. Какое-то уведомление пришло. Нет, пожалуйста, только не Змей, пожалуйста! Неизвестный номер: «Окей»