Свет был таким ярким, что сходило не семь, а все десять потов со всех, кто находился на сцене. Когда отыгрывали концерт, то каждый участник группы «Dying in Paradise» помогал другим. Эрен, как вокалист, способный почти свободно передвигаться по сцене, периодически обливал ударника водой под пошлые визги группис из вип-зоны перед сценой. И Порко в перерывах выдавал финт, срывая с себя футболку, либо бросая в толпу барабанную палочку.
Соло-гитарист — Флок Форстер — пару раз точно только за это выступление одергивал Эрена, когда тот, отдаваясь полностью песне, едва наступал на лужи. Было дело, что Йегер так и поскальзывался и растягивался во весь рост на сцене, ударяясь глухо головой. Но никогда не прекращал выступление. Даже когда разбивал бровь о микрофон. Человек-несчастье — точно было про него. Но и мастерства, умения держаться и таланта привлекать к себе внимание, в нем было предостаточно. Видимо, именно это и приглянулось продюсеру, заметившему молодой коллектив на летнем фестивале.
Тогда все они осушили ящик пива, отмечая первое появление на сцене. Поданный умело контракт от мужчины, одетого чуть ли не по последнему писку моды, просто не мог быть не подписанным Эреном. Да и как можно отказаться, если на горизонте сразу замаячили гастроли, популярность, гонорары? Только вот этот контракт оказался сравним в дальнейшем с продажей души. Йегер перестал принадлежать самому себе ровно в этот момент. Все иллюзии насчет беззаботной жизни разлетелись в хлам с чередой обязательных мероприятий, обязательных песен, обязательных интервью и концертов на грани срыва голоса — ведь влиятельные люди «просят».
Как фронтмену группы, Эрену доставалось больше всех работы с публикой. Радовало только то, что фанаты попадались чаще всего адекватные. Правда, находились и те, которые чуть ли не с порога орали «сделай мне ребенка!». Да еще и эти интервью Флока… За них Йегер был готов разбить лицо Форстеру. Собственно, с этим неплохо справлялся и Райнер — тот самый тихий и незаметный басист.
— Как ты заебал уже, Флок! Ты вообще за своим языком следить умеешь? — кипятился Эрен, сжимая в руке уже и без того помятую газету, с разместившейся на первом обороте фотографией их группы с концерта, на котором они решили выступить в одинаковых шортах.
— Да чего опять я-то? — всхлипнул раздраженно Флок, потирая распухшую бровь, шикая при этом.
— Меня поражает его большой… опыт, который буквально разрывает меня на части. Да, Эрен определенно главный в нашей группе. Я не могу отказать ему, когда мы… это… Когда он выкладывает перед нами годовой план. — Эрен гнусавил, пытаясь спародировать голос Флока. — Ну, план на гастроли, все дела. Куда полетим, где выступаем, сколько. — Газета тут же полетела в Форстера, который даже не успел увернуться. — Заебал! Блять, это уже ни в какие ворота. Отврат!
Эрен рухнул в обшарпанное кресло перед зеркалом и зажмурился, устало потирая виски. Такие двусмысленные интервью нравились продюсеру — Стиву Стоуну, — потому как приносили свои плоды, но ужасно бесили Йегера. А от одного взгляда на постоянно маячившую рядом ярко-красную макушку Флока хотелось блевать. Желательно именно на эту самую макушку.
— Флок, мы серьезно. — От опустившейся на плечо руки Райнера Форстер подпрыгнул и поспешил отстраниться. Видимо, бровь загудела, напомнив о недавнем полученном ударе. — Я так-то трахаться хочу, а не быть причиной дрочки девчонок, у которых встает на одно представление меня с Порко. А получается что? Правильно. Мне даже в баре прилетало, что я не думаю о душевных терзаниях Порко Галлиарда. Или Эрена… Один хрен.
— Нет, ты представляешь, я ведь сам услышал, когда подкатывал к одной, что многие всерьез размышляют, кто актив в паре Эрена с Райнером. — Галлиард, подкидывая барабанную палочку, наблюдал за ней, будто и не говорил сейчас ничего. Его вся эта тема будто и не интересовала совсем.
Зато Йегер поперхнулся пивом, что из глаз пошли слезы, растворяя нарочно размазанные черные тени на веках. Мало того, что Стив запретил давать официальные опровержения каким-либо связям Эрена с кем-либо из группы, так еще и искусственно подогревал эти сплетни, периодически продавая журналистам фотоснимки с пьяных тусовок. А на них уж чего только не было в свое время. Не было только самого секса, так удобно продаваемого продюсером группы.
В очередной раз прокляв собственную наивность в момент подписания договора о найме этого самого Стива Стоуна, Эрен сплюнул на пол и вылетел из гримерки, громко хлопнув дверью. Выступление должно было начаться уже через двадцать минут, но в голове все плыло. Огромный концертный зал, забитый почти под завязку; разгоряченные девушки в первых рядах, снимающие лифчики и кидающие их на сцену вместе с трусами, на которых почти всегда был выведен номер телефона.
Когда-то Эрену все это очень даже нравилось. Он купался в славе, наслаждался вниманием к своей персоне, занимался любимым делом — музыкой. Тексты выдавались чуть ли ни каждый день на самые разные темы. А сейчас? Йегер едва ли мог выдать один куплет за месяц. Хотя и в этой ситуации продюсер нашел выход: переиздание старых хитов в новом звучании. Пошлость. Но что мог сделать Эрен, связанный контрактом по рукам и ногам? Ничего. Глотать глубже и молчать.
Для всех зрителей «Dying in Paradise» была отвязной и рисковой рок-группой, не знающей правил, рушащей стены, прорывающейся в сердца своих поклонников. Такой же, как и их фронтмен Эрен. Бунтарский образ парня в кожанке на голое тело и в ободранных джинсах, смотрящий с постеров, сводил с ума многих. Горячий, взрывной, агрессивный. В него влюблялись, его жаждали, его просто хотели. И ведь никто не замечал выгорания, которое съедало Эрена, стоило софитам погаснуть, музыке стихнуть, а фанатам разойтись по домам.
— Отлично отыграл, мальчик мой, — пропел Стив, потрепав Йегера за щеку, отчего он тут же брезгливо поморщился и отстранился.
— Я всегда выкладываюсь по полной. Констатация фактов мне ни к чему. — От этих касаний становилось мерзко внутри, будто остатки души отвергали сам факт работы на такого человека.
— Ну-ну, ты не волнуйся. Скоро я устрою вам тур по Европе и еще парочке околоевропейских стран. Поэтому будь послушным и выполняй команды, как и всегда.
Насвистывая стрёмную мелодию, он удалился, оставив Эрена в ставшем привычном состоянии отторжения происходящего. После каждого концерта его выворачивало, будто он отравился молочкой.
«Аллергия на творчество», — шутил Эрен, когда кто-то замечал его в кабинке туалета, борющимся с судорогами после очередного приступа.
Популярность пришла, как и хотел сам Йегер, как хотели Порко, Райнер, Флок. Но вот радости у Эрена не прибавилось. Собственный голос, изменившийся от обилия табака и алкоголя, вызывал отвращение. Поведение на сцене, интервью, улыбки… Все это уже перестало казаться чем-то интересным. Тексты песен стали походить одни на другие, не вызывая при этом отклика в сердце Эрена, как это было раньше. Зрители получали свой драйв на концертах, жрали новые альбомы и восхищались смысловой нагрузкой и эмоциональностью текстов. Их все устраивало. Они хотели еще, хотели больше.
Только Йегер не хотел. Чего он хотел? Одиночества. Или тишины. Он хотел покоя и временного забытья, неведения. Пока столько людей восхищалось им, он не мог найти себе места. Он злился на себя, считая полнейшей бездарностью, удачно (нет) махнувшим подпись на протянутой бумажке, изменившей его свободную жизнь, полную удовольствия, до неузнаваемости. Серость. Однообразие. Омерзение к самому себе. С каждым днем внутри словно разрастался гнусный скользкий паразит, сжиравший уцелевшие капли самоуверенности и самопризнания.
Как-то Флок намекнул Эрену, что неплохо бы использовать допинг при таких нагрузках. Видимо, этот скотина и впрямь положил глаз на какую-то часть Йегера. На какую именно Эрен даже думать не хотел, ощущая подступающий к горлу ком горечи. Форстера спасало только то, что соло-гитаристом он был неплохим. А найти в разгар гастролей замену было почти невозможно. Но это были скорее привычные мысли фронтмэна-Эрена, чем озлобленного на самого себя сломившегося и уставшего Эрена — обычного человека, которого прогибала под себя свалившаяся на него популярность.
Но вот совету Флока Йегер все-таки последовал, раздобыв адрес местного небольшого клуба с совсем не светлой популярностью. Тускло поблескивающие лампы под потолком; запах въевшегося во всё пота и табака; скользкие тела людей с закатывающимися глазами. Идеальное место для попытки избавиться хотя бы на время от удручающих мыслей.
Эрен даже не удосужился заехать домой, чтобы сбросить свой сценический экспрессивный образ. Да и зачем? Хотелось поскорее опробовать все, что могло, по словам Флока, очистить голову от мыслей. Но, разместившись в подушках, провонявших травой, синтетикой и какими-то выделениями, Эрен устроил чехол с акустической гитарой рядом с ногами, и припал к купленной у бармена бутылке темного пива. До этого он еще ни разу не употреблял ничего запрещенного, поэтому сейчас пытался заглушить сомнения алкоголем.
— Эй, парень, — кислая морда какого-то тощего пацана возникла перед Йегером настолько внезапно, что он едва не подавился, — есть у меня кое-что интересное. Желаешь?
— Желаю сдохнуть поскорее, чтобы не видеть весь этот…
— Да мне плевать, чего ты там не хочешь видеть. Брать будешь? Товар убойный. Ноги откинешь при желании. Три бери. Три пей. И уйдешь в мир иной, раз так стремишься. — Голос парня был настолько мерзким, что Йегеру хотелось заткнуть его поскорее, лишь бы больше не слышать. Таким наверняка пытали убийц в аду, включая на повторе.
— За результат отвечаешь? — Эрен сощурился с недоверием, но полез в карман за приготовленной на этот случай наличкой. Если в этот вечер все закончится, так пусть хоть весело. Звезда рока должна гаснуть молодой. Иного быть не могло. Иного выдержать уже не было сил.
Когда на ладони Йегера возникло несколько цветных кругляшков, он скептически уставился на них. И вот от такого он должен был отправиться в радужный путь? «Полет в Вальхаллу», как нарек их тощий пацан, облизывавший губы наверняка в ожидании денег. И Эрен незаметно протянул ему названную сумму. Схватив купюры, парень тотчас же скрылся в толпе. Единственным условием было: не принимать таблетки на территории клуба. Да и не проблема. Торчать здесь во всей этой грязи не особо-то и привлекало.
Во внутреннем дворе было тихо, будто все погрузили в вакуум и накрыли для надежности получившийся аквариум куполом. Густой по-летнему мартовский воздух туго втягивался через нос, поэтому Эрен вбирал его ртом, шевеля пальцем на ладони неизвестные таблетки, обещавшие долгожданную свободу. Не было страха или сомнения. Только мысли, насколько ужасно он будет выглядеть в утренних новостях. Отчего-то захотелось быть как можно омерзительнее. Чтобы вот прям как его внутреннее треснувшее состояние. Он даже не понял, как успел докатиться до мысли, что больше ничего не мог исправить, не мог больше выдержать и дня в этом надоевшем мире.
— Продюсер точно сперму из-под ногтей выгрызать будет, — хрипло рассмеялся Эрен, прикрыв глаза, и гитара прижалась к стене, готовясь остаться в одиночестве.
— Тогда мне его жаль. Сперма не очень приятна на вкус. — Девушка поправила лямку от чехла с гитарой, медленно двигаясь в сторону Эрена. Массивные ботильоны, больше похожие на обувь братц, глухо стучали по кафелю внутреннего дворика. Тусклый фонарь еле освещал это небольшое пространство, из-за чего Йегер казался еще более уставшим. — Эта хрень не убьет тебя, если что. Рой всех суицидников так дурит. Тебя неделю будет проносить, может, сляжешь в больничку с прочей дичью, галюнами, но не сдохнешь. Хотя от поноса можно умереть, я думаю. Если кофе закуришь сижкой, точно узнаешь.
Она села на старый полугнилой стул, положив одну длинную ногу поверх другой. Дрожащие пальцы несколько минут боролись с узкой упаковкой сигарет, отчего она сильно хмурилась. Черная челка мешала обзору, а длинные волосы так и норовили залезть в рот. Серебряные кольца, скреплённые между собой тонкой цепью, блеснули на свету.
— Выступать — такое говно, — наконец вытащив сигарету, взволнованно бросила она, после чего сильно затянулась. — Не тебе мне это говорить, да? Ты — тот странный гей из «Dying in Paradise», по которому убиваются все девки.
— Насчет гея. Из всех членов предпочту свой, — ответил Эрен отстраненно и отвел взгляд от внеплановой собеседницы. Перспектива оказаться в больнице хоть и могла бы показаться интересной идеей, но вот умирать в собственном дерьме… Йегера передернуло. Нет. Точно не настолько мерзко. — А девки… Мозгов не хватает им и личной жизни. Вот и дрочат по ночам на мои видосы или фотки.
Подумав немного, Эрен опустил ладонь и три таблетки упали в темноту, растворяясь в луже неизвестного происхождения. Денег ему не было жаль, а вот способ свести счеты с поганой жизнью приходилось искать заново. Выругавшись, он склонил голову и подошел почти вплотную к сидевшей девушке, бегло рассматривая ее. Ничего примечательного — таких он видел сотни на концертах и после них. Но ее взгляд, манера общения…
— Что ты знаешь про херь, что может мне подойти? — Носком берца он небрежно пнул каблук ее ботинка. Мощный. Странная улыбка пробежала по его губам. Она резво засмеялась, стряхивая пепел в куст розы. Ее забавляла тенденция солистов умирать от наркоты: это же так глупо.
— Крок. Твое красивое личико сгниет раньше, чем ты успеешь все осознать. Пуф. — Она широко раскрыла глаза, изображая руками жест взрыва. Из-за черного смоки айс ее серые глаза казались до жути холодными, почти неживыми, а улыбка выглядела еще белее, чем обычно. Черная помада творила чудеса. — И все. Ох, как горько будут все плакать и дрочить, ведь это такая потеря… Еще есть кислота, мет. Кока самый банальный вариант. Каждая уважающая себя творческая личность в наших кругах когда-либо сидела на нем. А ты, Йегер? Пойдешь за стадом нариков, или все же сходишь к психотерапевту? Всем нам он нужен. Это проклятие творческих личностей.
Она откинулась на спинку стула, поправляя длинное кожаное пальто. Последняя затяжка, и сигарета скурена. Немного расстроено поглядывая на бычок, она закатила глаза и небрежно откинула ее все туда же. В розу. Но через несколько секунд как-то удивленно уставилась на куст и, закусив губу, глянула на камеру, висящую в углу дворика.
— Психотерапевты мне контрактом не положены, — фыркнул он, продолжая толкать берцем ее ботинок, что вскоре его нога оказалась прижатой к внутренней стороне ее бедра. — Если только они не будут выглядеть, как сексуальная девчонка в коже. Либо, что еще больше ему понравится, брутальный мужик с плеткой. Так что вариантов у меня немного. Разве что намеренно всажу в себя нож. — Эрен склонился и приставил указательный палец к ямочке на женской шее, но тут же отстранился. — Вот сюда. Но эта сука и так меня откачает. Падла. Я — денежный мешок. Перспективный такой. А как по мне — обычная куча дерьма, которого полно в сточных канавах. Хочу заглушить всю херотень в голове и выдать еще пару хитов. Ты или помогаешь достать всю эту дрянь, либо… Ай, — он отмахнулся, — может, смерть от поноса разозлит продюсера. Прикинь, придется ведь ему меня навестить. А я лежу весь такой…
Эрен высунул язык, закатив глаза, и запрокинул голову, прогнувшись при этом в пояснице. Его руки повисли, как плети.
— Ах, так у тебя импотенция, — она придавила носком ботинка его ногу, дабы прекратить нервирующее ее постукивание. Она нахмурилась, глядя на придавленную обувь, — творческая. Ну ладно, не возмущайся. Я знаю, про что сейчас будет шутка, можешь не пытаться. А вообще, ты такой смешной. Никто еще не хотел запомниться народу мертвым в дерьме так сильно. — Она снова засмеялась. — Я, если что, не барыга. Просто играю на гитаре и трачу все деньги на косметику. Даже если бы я хотела достать — не смогла бы. Ну да ладно. С чего мне вообще тебе помогать? Я просто курю.
Она поднялась, активно копошась в карманах пальто, а затем наклонилась к Йегеру. Куча маленьких цепей на ее шее тут же зазвенели, выпадая из декольте. Она протянула ему карточку с номером и, смачно чмокнув в щеку, двинулась в сторону выхода, мыча какую-то мелодию себе под нос.
— Если не сдохнешь, так уж и быть, схожу к вам на концерт. А если все же решишь — можешь подтереть этим жопу. — Она повернулась к нему, открывая тяжелую дверь. — Я, кстати, Микаса Аккерман.
Тяжелая дверь глухо захлопнулась за ней, разнося по двору эхо.
— Что это за хуета была только что? — Эрен уставился на карточку, вглядываясь в цифры, которые пальцы уже автоматически забили в смартфон.
Он пришел в этот клуб с одним четким намерением, а теперь? Нет. Отказываться от идеи раскрасить серую и унылую жизнь он не хотел. А вот успеть насладиться мирскими благами и согрешить еще больше — вполне. Проведя ладонью по лицу, Эрен сплюнул на землю и растер берцем. Во рту тут же замаячила горькая сигарета, но поджигать ее он не спешил, размусоливая фильтр. Поправив гитару за спиной, Йегер перематерился, но набрал-таки продюсера.
— Эй, нужно место в випке на имя Аккерман Микасы. Тебя не должно ебать, кто это. Не пустишь ты, я сам пойду ее встречать. Хочешь, чтобы я развеял все твои труды о гействе в группе одной фотографией с девушкой? Вот и тебя туда же. Договорились.
Ночь полностью заволокла город, оставив только призрачные фонари, коснуться которых так и не рисковала. Возвращаясь в арендуемую квартиру, Эрен впервые ни о чем не думал, словно кто-то опустил рубильник. Никуда не исчезли только опустошение и гнетущий ком в горле. Как и не появилось желание собрать слова во что-то хоть немного отдаленно напоминающее песню.
Рассосанный фильтр начал горчить, и Йегер отправил сигарету в мусорку уже будучи дома. Очередной концерт был завтра. В этом городе каждый год было традицией разделять выступления на несколько дней, но делать их в разных клубах. В этом была своя атмосфера. Да и денег удавалось получить побольше.
***
Натянув на самые глаза бейсболку, Эрен накинул на плечи одолженный у рабочих пиджак, поднял ворот, и прошел в общий зал. Выделить из толпы того самого человека, готового снабдить запрещенкой, труда не составило. И вот уже парочка пакетиков были в кармане Йегера вместе с еще каким-то дерьмом, которое он взял уже просто так, за компанию. Оставив купленное в ящике стола в гримерке, Эрен опрокинул в себя парочку бокалов шнапса, и, выдохнув, последовал за ребятами на сцену. Он предусмотрительно сунул себе в задний карман ламинированный пропуск за сцену — мало ли.
От алкоголя кружилась голова, слова периодически сбивались, но Йегер искусно делал вид, что микрофон отказывался нормально работать. И пока микрофон меняли, он яростно пытался вспомнить строки, которые сам же и придумал когда-то. Да, раньше его тексты были наполнены свободой, любовью, тягой к прекрасному и лучшему. Он призывал стремиться к намеченным целям и никогда не сходить с выбранного пути. А сейчас? Эрена выворачивало от собственных песен. Не могло такое ничтожество петь о чем-то хоть отдаленно похожем. Его потолок — гниение под наркотиками или алкоголем в одиночестве. Это Йегер уже понял, но не принял окончательно. Особенно когда перед ним мелькнули те самые холодные глаза, сталью резанувшие по груди. Встряхнувшись, Эрен открыл бутылку с водой и, выливая на себя содержимое, провел ладонью по обнаженному торсу и вывел в воздухе несколько кругов вокруг своего паха.
Зал тут же завизжал от восторга, и наверняка какая-нибудь фанатка упала без сознания, когда Эрен облизал микрофон, подойдя слишком близко к Райнеру. Когда музыка сменилась на более медленную, Йегер опустился на колени и прополз к самому краю сцены, знатно виляя задом, будто изображая какого-то пьяного леопарда. Прыжок, и он оказался в опасной близости к ограждению, за которым уплывали фанаты. Под слова о прощальном сексе в космической капсуле его палец указал ровно на ту самую сероглазую готку — любительницу высоких ботинок. И, прежде чем вернуться на сцену, Эрен велел охраннику отдать именно ей пропуск, удачно хранившийся все это время в кармане.
На следующих песнях Йегер успел по традиции поцеловать очередную фанатку, только в этот раз ограничиться поцелуем в лоб. Изображение сношения с Порко вновь взорвало зал. Последняя песня, и Эрен уже выдыхался, смахивая с себя льющийся потоком пот. Давно он так не веселился, и не признать это было бы глупо.
Со сцены Йегер вылетел первым и, властно рявкнув, велел не входить без стука в его гримерку. Холодный душ на скорую руку немного освежил тело, но размазал по лицу макияж. Смывать его не было уже никакого желания. Натянув спортивные штаны и накинув на плечи полотенце, Эрен развалился на диване, втягивая в себя сигаретный дым. Пепел разлетался по полу — думать о пепельнице после концерта точно не входило в планы. Сердце колотилось от накрывшей эйфории, словно после мощного затянувшегося оргазма. Вытянув руку вверх, Йегер рассматривал приобретенный недавно пакетик с мутным содержимым.
***
Быть здесь для многих счастье. Атмосфера концерта, давка, запах пота и вечные телодвижения под музыку никак не возбуждали Аккерман, но ее подруга была в восторге. Некоторые даже умудрялись заниматься сексом прямо в толпе, что было крайне удивительно для нее. Свежий воздух, заходящий в здание из открытых дверей, был просто спасением. Только вот на выходе из концерт-холла ее грубо выловил охранник, отводя в сторону от толпы пьяных и потных людей.
— Что вы себе позволяете?! — огрызнулась Микаса, выдирая руку из хватки высокого и лысого качка. Он виновато глянул на нее, кашлянув.
— Это вам, — пробасил он, вручая вип-приглашение, а затем отвернулся от нее.
— И что мне с этим делать, по-вашему? Зачем оно мне? — Нахмурившись, она собралась уходить, но ее снова остановили.
— Эй, Тодд! Замени меня тут. Пойдемте, леди. У меня будет штраф, если вы не воспользуетесь этим. — Он указал на ламинированный пропуск. Микаса глянула на него и вздохнула, понимая, что выхода нет. Не хотелось бы кого-то подставлять.
— Только не держите меня так, мне неприятно. — Он тут же отпустил ее руку, открывая соседнюю дверь внутрь. Охранник проводил ее по узким коридорам, после чего запустил в общую комнату, в которой уже сидели девушки, шепчась о чем-то и поглядывая в сторону Аккерман, севшей в свободное кресло в углу.
«Боже, ну я и влипла. Лучше бы он отпоносил и помер, чем все повернулось так. Что я вообще здесь делаю?»
Она хмурилась, рассматривая свои короткие ногти, притворяясь, что ничего не слышит. Черный лак был сейчас гораздо интереснее происходящего вокруг.
— А тебя как зовут? — спросила какая-то блондинка, с весьма едким взглядом. — Раньше я тебя не видела здесь.
Микаса вздохнула, понимая, что не важно, что она сейчас ответит. Все приведет к конфликту. Все это так бессмысленно и утомительно, что ей хотелось просто уйти, запереться в комнате и продолжать бренчать на гитаре, напевая свои песенки.
— У меня нет имени, — ответила Аккерман приторно сладким голосом.
— Ее имя известно только мне. Пусть так и остается, — недовольно бросил Эрен, остановившись в дверях. Это походило, будто жертва сама пришла в логово к хищникам, но продолжала считать себя выше всех и сильнее. — Идем.
Махнув рукой Микасе, Йегер поспешил сделать шаг назад — в коридор, — пока девушки не опомнились, и не кинулись на него разом.
Аккерман тут же поднялась, подхватывая небольшую сумку.
— Какого черта, Эрен Йегер? — она злобно прошипела, чтобы никто из других девушек не подслушал, пока они идут. — Нахрен ты притащил меня к группис, или я, по-твоему, похожа на давалку?
— Я просил провести тебя ко мне. Охранник — дубина. Повезло, что я услышал из коридора твои возмущения. — Потекший макияж попадал в глаза, и Эрен щурился, периодически пытаясь стереть его. — Так что приношу извинения за его ошибку от имени группы и бла-бла все такое прочее. У мальчишек сегодня отгул в честь начала тура. Клуб арендован до утра. Вот, видимо, тебя туда и привели. — Открыв дверь в свою гримерку, Йегер отошел, пропуская Микасу вперед. — Прошу. Проходи. Хочу услышать твое мнение.
— Хах? Ну ладно. — Аккерман удивленно прошла в гримерку и, сев на кожаный диван, уставилась на Йегера. — К чему тебе мое мнение? Ты меня даже не знаешь, мы знакомы от силы пятнадцать минут. И что ты хочешь мне показать?
— Член, блять, с пирсингом. — Он закатил глаза и цокнул языком. — Вываливай, как тебе концерт, как вообще я… Ну и вся программа. Давай. Только честно. — Устало опустившись на табурет, Йегер сложил руки на груди и уставился на Микасу покрасневшими глазами. Мимолетное удовлетворение после выступления почти спало, и сознание медленно ползло в облюбованную яму самокопания.
— Почему я? — Ее губы сжались в плотную линию, но лишь на секунду. Она откинулась на спинку, задумчиво теребя шипы, украшающие кожаный ремешок на ноге. — Ну ладно, я выскажусь. Видно, как ты заебался, и то, что ты не знаешь слов, нельзя скрыть ломающимся микро. Но, с другой стороны, ставлю пять баллов за изобретательность. Впрочем, было весело. Но скажу так: нужна новая песня, иначе народ устает слушать одно и то же на концертах. Я понимаю, что ты выгорел, но если не хочешь проебать все, то должен сейчас поднапрячь свои булки. Вот, что я думаю. Не думаю, что я компетентна в таких вопросах.
Она смерила его тяжелым взглядом, периодически покусывая губы, покрытые алой матовой помадой и блеском.
— Слушай, он правда с пирсингом? — Микаса сложила руки на груди, ожидая ответа. Серые глаза бегло прошлись по гримерке, а затем и по самому Йегеру, сразу же натягивая наглую ухмылку.
