— Микаса, малышка, ты не представляешь, как было трудно тебя найти! Ты изменилась так… Но… Когда ты трубку повесила, я решил, что просто обязан уже отыскать тебя, чтобы поговорить — все озвучить. И тебе есть, что мне сказать. Я знаю. — Парень, едва ли старше Аккерман, тараторил быстро, не желая, видимо, терять времени, чтобы его не прервали. — Давай, скажи мне, что ты все еще любишь меня, как и я. Это ведь так просто: мы с тобой столько лет были вместе, столько лет рядом. — Он не пересекал черту личного пространства, но и уйти не давал. Микаса скривилась, отходя от него подальше, но он крепко сжал ее руку и дернул назад.
— У меня есть парень. Успокойся и оставь меня, иначе я вызову охрану. — Она устало взглянула в его темные глаза. Казалось, он и не изменился совсем. Все те же кудрявые волосы, веснушки. Только вот восхищения они больше не вызывали. Только рвотные позывы. Микаса выдернула покрасневшую руку. — Кто дал тебе мой номер?
— Тот пропитый и унюханный еблан твой парень? Не смеши, мышка, твой вкус всегда был выше такого. Я столько лет тебя искал, а ты… Ты так изменилась, что даже не верится. — Он осмотрел ее, чуть отстранившись. — Была такая милая девочка, а стала прям отвязной девушкой. Пойдем домой, Микаса, пойдем. Я обещаю, что расскажу тебе все, и ты поймешь, насколько ошибалась насчет меня, что зря избегала. И вся эта мишура тебе не нужна, поверь, вот это вот все — не твое. Ты ведь другая: милая, открытая, добрая и тихая. Я любил тебя такой, но и другую полюблю, если примешь сейчас верное решение, о котором не будешь жалеть. Пойдем. — Вновь его пальцы сомкнулись на ее запястье.
— Да не нужна мне твоя любовь! — Она снова выдрала свое запястье из его хватки. — Ты конченный, понимаешь это? Он хотел убить меня, а ты просто воспользовался ситуацией и потом кинул меня ему обратно. Чего ты хочешь от меня? Мышка сдохла в мышеловке ещё два года назад. Отвали! Знаешь, что означает это слово? Ты берешь свои отвратные яйца и катишь их подальше от меня. Я тебе не гребанная мышка! Хватит!
— Он бы нашел тебя везде, как ты не понимаешь этого, глупенькая, маленькая девочка? Боже, как ты запуталась в своих мыслях и воспоминаниях. — Покачав головой, изобразив натуральное сочувствие, парень скорчил грустную гримасу. — Я так хочу помочь тебе выпутаться из всего того кошмара, в который ты попала. Я заберу тебя с собой, где ты сможешь жить так, как всегда хотела. Без всей этой музыки, без стрессов. Только ты и я. Вдвоем, мышонок, вдвоем. — Одним рывком, ухватив за затылок, он притянул к себе Аккерман, тут же прижимая ее за талию, впиваясь в губы. Микаса резко вывернула его руку, со всей силы ударяя головой об бетонную стену и немного шокировано отходя в сторону.
— Ты мне не нужен. Любовь твоя не нужна. Абьюз твой не нужен, а манипуляциями можешь трахать себя в жопу. Разрешаю. Охрана! — Она нервно глянула в сторону коридора, ведущего к выходу, где стояли парни, отвечающие за охрану. — Какого хрена ты вообще пришел?
— Ах ты сука, — взвыл парень, прижимая ладонь к носу, — да тебя только за сценой драть, как…
Договорить он не успел, как и двинуться с места. Отлетев на пол и проехавшись по нему, он не подавал признаков жизни, как настоящий мешок с дерьмом, оставляя только кровавый след.
— За сценой драть?! — Эрен тяжело дышал, скидывая нервно сырые волосы с лица. — Заберешь, значит? Пиздец тебе, гнида. Вставай! — рявкнул он, пнув объект раздражения под зад, от чего тот застонал, медленно переворачиваясь. Видимо, с силой удара Йегер все-таки переборщил. — Я сказал: «Вставай»! Это ж ты тот кусок падали, что… — Слова так и застряли в груди, не способные повторить однажды произнесенное Микасой. — Мышонок, — брезгливо произнес Эрен, выплевывая каждую букву. — Да тебе крысы кишечник жрать будут за то, что вообще с моей девушкой в таком тоне разговаривал, что смотрел на нее, хер опущенный. О, я обещаю тебе это! — Хриплый смех льдом покрывал кожу.
Одним сильным пинком Йегер перевернул парня со спины на живот, плюнув в лицо. Казалось, что если тот встанет, то точно подпишет себе смертный приговор.
— Нет! Прекрати! — Микаса резко потянула на себя Йегера, оттаскивая от валяющегося парня. — У тебя будут проблемы из-за этого, очнись! Мне насрать, что было в прошлом, но за такое тебя могут упечь в тюрьму.
В коридор тут же зашли два здоровенных мужчины, сразу же скручивая ее бывшего. Она нервно вздохнула, поправляя волосы.
— Он приставал ко мне, можете проверить по камерам. Просто выведите его и занесите его имя в черный список концертов нашей группы.
Прорычав что-то нечленораздельное, Эрен прижал ладонь к лицу, пытаясь прийти в себя, но не отпуская пойманную ладонь Микасы. Потребовалось не меньше пары минут, чтобы разжать челюсти и позволить себе выдохнуть.
— Больно тебе не сделал? — Голос смягчился, но все еще в нем мелькали нотки волнения и стали.
Шестое чувство, верно, привело Эрена сюда. Но стоило увидеть, как против воли Микасы какой-то идиот пытался ее целовать, удерживая… Йегер даже не мог вспомнить, как оказался рядом, как нанес удар, но помнил отчетливо желание размозжить череп уроду, возомнившего себя бессмертным. Сдерживало только заученное правило: не бить лежачего.
— Нет, все в порядке. Но у него как минимум сломан нос, и поделом.
Она скрестила руки на груди, наблюдая за тем, как охрана уводит человека, на которого она потратила шесть лет своей жизни.
— Не могу поверить, что встречалась с ним пять лет и не замечала, какой он стремный, — слегка шокировано заявила она.
— Такое дерьмо точно должно всегда оставаться в прошлом… — протянул Эрен, подойдя к Микасе со спины, кладя подбородок ей на макушку и заключая в свои объятия, укутывая и будто пряча от всего, что ее когда-либо окружало. — Черт. — Он взглянул на свой кулак и пару раз повертел им в воздухе. — Видимо, немного неудачно выставил. — Вернув руку на живот Аккерман, Йегер задумался. — Пять лет. Это ж охереть, как долго. Тебе же тогда было… — Он нахмурился, представляя непроизвольно, сколько же пришлось пережить ей, прогоняя вновь в голове услышанное ранее. — Я никому не позволю больше так обращаться с тобой, слышишь? Они каблук твой лизать недостойны.
— Ага, тринадцать. — Она подняла его ладонь, оглядывая небольшие ранки на костяшках. — Та самая парочка, про которую все думают, что они обязательно поженятся, заведут детей и умрут в один день. Школьная любовь самая сильная, — Микаса передразнила какую-то женщину. — Бред: это самые глупые и разочаровывающие отношения.
— Насчет «умереть в один день» не обещаю. — Голос чуть дрогнул от попытки сглотнуть солено-горький ком, но, кашлянув, Эрен продолжил: — А остальное — может быть, когда-нибудь. И вообще, — он выдохнул ей в волосы, — я же давно не школьник, но вот полюбил. Глупости говорят. Так. — Чувствуя, что мог наговорить еще много смущающих вещей, Эрен немного отстранился. — Я так-то жрать хочу, как немец воевать. Вернее, петь. Пить… Ну, ты поняла.
— Они уже все съели, пока у нас тут была драма покруче бразильских сериалов. Так и знала, что он рано или поздно объявится. Иронично, что только недавно о нем вспомнила — и тут на. Отврат. — Несколько поворотов, и они были в общей комнате, полной народа.
Заняв удобное свободное место, Эрен потянул на себя Микасу, усаживая ее к себе на колени. Наконец можно было успокоиться хоть на этот вечер, надеясь, что больше похожих ситуаций не случится.
— Слушай, — после опрокинутых залпом двух рюмок шнапса, произнес Йегер на ухо Аккерман, — мне надо будет вернуть тебе ту хрень розовую. Мне-то она не нужна. Или представь… — Эрен подавился своими мыслями, тихо рассмеявшись. — Не, не нужно. Смотри, вяленые колбаски. — Подцепив два кусочка, он направил один себе в рот, а затем поднес второй к губам Микасы. Она откусила половину, после чего отвернулась, наливая себе немного апельсинового сока, смешанного с пивом, и пододвигая бургер.
— Мою розовую штучку значит?
Кашлянув, Эрен осушил еще одну стопку, понимая, что за эти дни было слишком много событий, требовавших снятия этого самого стресса. В данной ситуации — алкоголем.
— Твою-твою. Убрал ее. В безопасности. Отдам обязательно, когда завтра в отель завалимся.
— А забирал-то зачем? — спросила она, отставляя стакан в сторону, после чего попробовала бургер и скривилась. — Отвратная булочка.
— Да сам не знаю, — произнес Эрен растерянно, однако ухмыльнулся. — Просто представил, и как-то само собой так вышло. Короче. Я вообще, если честно, без понятия, что это за хрень, — рассмеявшись, он уткнулся в ее плечо.
— М-м-м, представил. — Микаса тихо усмехнулась, глядя на то, как Браун хмуро ест картошку фри. Порко тоже сидел смурной и ковырял в салате. — У всех такое прекрасное настроение, хоть петь начинай, как в каком-нибудь глупом мюзикле.
— Знаешь, нам надо будет придумать что-нибудь еще на следующее выступление. То, что сорвет рейтинги. Ведь тогда Стиву нечего будет сказать. — Вот, что терзало Эрена. Он все еще переживал, что продюсер был способен разрушить его хрупкий мир счастья. Пока еще стеклянный, который стоило оберегать ото всех. И Йегер оберегал, старался. — Может, тогда он отстанет? А еще… Я просто настолько хочу с тобой взаимодействий на сцене, что с ума схожу. — Удивительно, как после выпитого у него получалось выговаривать довольно непростые слова. — Только не бей меня. Кажется, сегодня ты получила роль актива в нашей паре. Меня явно преследует какое-то проклятье. — Рассмеявшись, Эрен опустил руку на бедро Аккерман. Ему было абсолютно плевать, кто и что мог подумать. И без того уже слишком далеко все зашло.
— Я красная шапочка, а ты серый волк? — усмешка, вибрация от уведомления заставила ее отвлечься на телефон. — Кажется чья-то карьера опять в полной жопе.
Проигрывая непроизвольно в голове предложенный Микасой сюжет, Эрен расплылся в улыбке, но не смог ничего ответить толкового.
Она смотрела на яркий заголовок: «Неужели некоторые журналисты «Starslife» действительно применяют психологическое насилие? Расследование Девон Стивенс».
— «Первая в нашем списке — Меган Филипс, которая годами давила на психику звёзд в своих корыстных целях. Ее жертвами на протяжении нескольких лет становилось огромное количество групп, например: «Dying in Paradise», «Faith» и прочие. Полный список находится в прикрепленном к статье документе, так же, как и доказательство о взятках, чтобы разнести ложные обвинения, пиар и образ. Психологическое давление на людей в любой его форме — неприемлемо и ужасно. Мои коллеги журналисты тоже не поддерживают этого. Примет ли «Starslife» меры, или так же останется в пучине насилия во время интервью?» Да уж, умеет она докопаться. Я дала ей такую крохотную информацию. А она раздула ее до вселенского масштаба. — Аккерман открыла файл, в котором должны были находиться доказательства.
И действительно. Расписки о странных выплатах на ее счет, записи с других интервью, где четко слышна манипуляция, и прочее. Микаса заблокировала телефон: ей наскучила эта тема. Все вокруг веселились и, казалось, им не было никакого дела до них.
— Ты, я смотрю, совсем пьяный.
— Я почти еще трезв. Почти. — Зажмурившись на мгновение, Эрен отправил себе в рот еще несколько закусок. Есть перехотелось, а вот пить… Еще одна рюмка, и Йегер, устроив подбородок на плече Аккерман, запоздало поинтересовался: — Что там было такое интересное? — Он прослушал почти все, впервые в жизни допустив, что засмотрелся на саму Микасу; заслушался ее голосом, опуская все сторонние детали, погружаясь только в ее существование. — У меня самая красивая девушка на всем свете, — совсем тихо, едва слышно прошептал он, перебирая волосы Аккерман, в которых, казалось, застряли лучи солнца.
— Эрни, ты бы завязывал на сегодня. — Порко протянул ему бутылку с водой, которую тот благодарно принял, осушая наполовину. — Нам завтра нужен свежий фронтмен, а не умирающий алкаш.
— Просто отстань. Я не так уж и пьян. Даже песню написать смогу, как в автобус сядем, — недовольно фыркнув, Йегер прижался лбом к спине Микасы, протяжно выдыхая, пряча за этим жестом злость на самого себя и свою горячность.
Он и сам не знал, мог бы или нет, но точно понимал, что выпитое не было его нормой для отключки. А значит, можно было пить еще. Эрен привык расслабляться подобным образом, привык не выплескивать эмоции на окружающих. Только раньше он мог выливать их в текстах, а сейчас с этим были проблемы, и страх перед оплошностью, перед тем, что не получится создать полную картину, которую хотелось бы, останавливал на стадии переноса мыслей на бумагу. Только недавно появились короткие всплески, выливающиеся в небольшие зарисовки, но общей картины, как раньше, Эрен все еще не видел.
— Выезжаем через час, — равнодушно добавил Галлиард, смотря на Микасу.
— Ладно, — отставляя весь алкоголь в сторону, она глянула на Йегера. — Хватит с тебя на сегодня, коллекционер женских трусов.
— А ты ревнуешь? — Прищур сделал и без того хитрый взгляд Эрена совсем лисьим. — А если в следующий раз лифаки мне кидать будут? А у тебя его нет, — прошептал он ей на ухо. — Но это так странно — чужие трусы. — Его передернуло от брезгливости. Он и раньше не понимал такого фанатского рвения, а сейчас так и вовсе.
— А ты хочешь, чтобы я ревновала? — шепотом спросила она. — Думаю, тебе не понравится моя ревность.
— Да чего меня ревновать-то… — на выдохе произнес он с каким-то непониманием. — Я все эти их записки и белье, если захочешь, на сцене сжигать буду. Да и… Будто нужен кому-то из них, кроме как на одну ночь. И то, как красавчик-фронтмен. Для галочки. У меня же чувств быть не может. Я этот… Только о сексе думаю. — Усмехнувшись, Эрен допил воду и, легко подняв Микасу, чтобы встать самому, усадил ее обратно. — Я в туалет. Много выпил.
Взъерошив волосы, Йегер остановился, прикидывая, как лучше пробраться через все это застолье. Он прекрасно понимал, что нравился Микасе и что она была с ним честна, но… Вторая его часть — загнанная и сломленная — глухо рычала, что невозможно полюбить такого. Да главное и доводов-то у второй не было, и аргументы отсутствовали, уничтоженные словами самой же Аккерман. Но сомнение противно свербело, даже придавленное фактами. С формулировкой мыслей он совсем не справлялся. Нужно было точно дополнить, признаться, что кроме Микасы ему никто не был нужен, и что вполне достаточно того, что она его приняла, что ей он симпатичен… Но все застряло в горле, требуя скорейшего выхода.
Она смотрела Эрену вслед, обдумывая его слова. Не то, чтобы они ее задели, но неприятный осадок остался. Она поджала губы, выпивая половину из бутылки воды Йегера.
«Чувств быть не может… Как же». — Микаса закатила глаза, фыркая.
— Жажда замучила? — напротив раздался бас Брауна. Его серьезный взгляд заставил ее задуматься о том, для чего вообще люди пьют воду. Она еще раз с сомнением глянула на бутылку, но все-таки глотнула.
— Мне захотелось. Что-то не так? — Микаса продолжала пить, даже не смотря в сторону Брауна.
— Да нет. — Он повел плечами. — Главное, чтобы у тебя не прихватило, как у Эрена сейчас. — Глухо рассмеявшись, Райнер забрал собранные уже персоналом контейнеры с едой и направился к гримерке за вещами.
— Как-нибудь справлюсь. — Микаса кинула пустую бутылку в мусорку, вспоминая о том, что нужно собираться. Она вышла, хотя все еще было не по себе идти одной по длинным коридорам, но в этот раз она добралась без приключений. Вытащив трусы, которые за неимением карманов запихнула туда же, куда их протиснул Йегер, она кинула на сумку. Резинки полетели туда же. Аккерман умело расплела волосы, устало почесывая голову, развалившись в кресле. Выпитое ранее пиво, на удивление, кружило голову. Ее легкие чуть сдавливало, из-за чего она с трудом сделала глубокий вдох, удивленно глядя на себя в зеркало.
«Я выпила даже не половину, что за хрень?», — подумала она, вглядываясь в небольшие потемнения под глазами. Черные волосы мягкими волнами спускались вниз, прикрывая кожаный топ. Она вздохнула снова, чувствуя как сдавливающее чувство медленно отступает. Только после того, как оно полностью прошло, она села в кресло и откинула ботфорты в сторону. Она задумалась, тихо напевая песню, которая ей раньше нравилась.
— Ты будешь снова танцевать, и боль пройдет, — Микаса сняла топ, переодеваясь в более удобную одежду. Она повернулась к зеркалу, оглядывая свою грудь и усмехаясь, представив, как бесился бы Йегер, если бы она вышла на сцену с залепленными сосками и в растянутой майке.
«Когда-нибудь так и выйду».
Чуть освежившись, Эрен помог Микасе донести все до автобуса, хоть и после алкоголя шатало знатно. Но таковы были суровые реалии гастролей — в каком бы состоянии ни был, вся аппаратура, инструменты и прочее нужно было таскать, хотелось или нет.
Ехать до следующего города было недолго, но даже на это короткое время организм, вымотанный донельзя, поступил мудро, погрузив сознание в сон. Эрен словно блуждал в каких-то коридорах, пробираясь во мраке на ощупь. Типичный сон в последнее время. Лучше такое, чем видеть собственную смерть и переживать ее снова и снова. Толчок в плечо дал понять, что они уже на месте. Едва продрав глаза, Йегер взглянул на сопящую рядом Микасу. Он был бы и рад взять ее на руки, чтобы отнести, но не доверял себе в таком состоянии, а уронить Аккерман хотелось в последнюю очередь. Разве что на кровать, чтобы, забравшись под одеяло… вырубиться на несколько суток.
— Слушай, если херово, я разберусь со всем, а вы идите в номер. Только сумки свои сам тащи, — предложил Райнер, хмурясь.
— Выручишь очень, спасибо, — бросил Эрен, проводя ладонью по щеке Микасы, смахивая ее волосы. — Эй, мелкая, приехали уже. Сейчас отоспимся.
Проснувшись, она заметила, что все вокруг слегка двоится, но не подала особо вида. Ходить она могла, это главное. А тяжелое тянущее по глотке вниз чувство было где-то на заднем плане. Ее никогда не тошнило от алкоголя, а тут всего лишь пиво смешанное с соком и бутылка воды. А еще отвратный бургер.
«Может, я отравилась?»
Зайдя в номер, она сразу же закрылась в ванной, умываясь холодной водой. Йегер отстал еще до входа в отель, разбираясь с вещами, так что она могла насладиться страданиями в одиночестве. Резкие болезненные спазмы в животе заставили ее согнуться, прикрывая рот. Обниматься всю ночь с унитазом явно не было в ее планах, но, видимо, придётся. Еще один спазм вывернул ее наизнанку, из-за чего она выблевала все, что находилось в ее желудке, прямо в унитаз, замечая в этом кровавые сгустки. Она смыла кровь, дрожащими руками нервно дергая рычажок на унитазе.
— Чего, блять? — Микаса поднялась, с силой опираясь на раковину. Кровь густой струйкой капала как с ее губы, так и тонкой алой полоской из носа. Паника тут же настигла ее, выбивая из легких воздух. Она так и осталась стоять, пытаясь вздохнуть, но этого не получалось сделать в полной мере. Вряд-ли Стив позволит ей обратиться к врачу прямо в середине тура. Она набрала холодной воды в ладони и плеснула на свое лицо, оставляя лишь кровавые разводы.
— Я прихватил из бара какой-то сок. Вроде бы грейпфрут. Сказали, что… — Эрен замолчал, не продолжая фразу о снятии тошноты. Сам он уже осушил один такой, и теперь казалось, что вырвать его могло разве что именно от такого сока. — Полезный, короче. Я не ебу в этом совершенно.
Не заметив Микасу в этом небольшом номере, Йегер поставил стакан на столик, бросил сумки возле кровати и, переместив резинку с волос на запястье, приоткрыл дверь в ванную, где, по его мнению, и могла находиться Аккерман. Не ошибся. Только увиденное ввергло в непонимание с налетом отрицания. Что вообще происходило?
Какие-то секунды его лицо не отображало ровным счетом ничего, пока он пялился на Микасу. Пытаясь сообразить, что вообще случилось, Эрен склонился, всматриваясь в ее лицо, вытирая пальцами красные разводы. Хотелось бы верить, что это был грим, акварель, да что угодно! Он собрал волосы Микасы, торопливо завязывая своей резинкой. Вышло небрежно, наверняка неаккуратно запутал, но сейчас было не до этого. Включив воду, он набрал немного в ладонь, чтобы смыть все следы окончательно. Пальцы дрожали, холодея, губы сжались в тонкую линию, а по спине прошлось ледяное дыхание. Но Эрен изо всех сил старался выглядеть собранным и сдержанным, не позволяя панике прорваться. Не хватало еще пугать Микасу и своим волнением.
«Ее рвало? Блять! Почему? Она же ничего не употребляет, не пила, как я… Что за пиздец? Думай, Эрен, думай. Почему может рвать? Отравилась? Не должна. Стресс? Как вариант. Вспомни себя. Во что ты втянул ее, Йегер?! Девчонке отдых нужен, а ты ее в тур, даже о здоровье не спросив. Идиот! Но это больше смахивает на правду. А если… Твою мать! А мы ведь в тот раз в гримерке… А тут пиво, сигареты, нервы… Еще и разговор. Про детей и свадьбу. И в тот раз про презик я ведь вспомнил. Или она? Она положила, а я сам взял. Но до этого мы ведь оба забыли. А если и впрямь… Блять. Она что?.. Ерунда. Глупость. А игрушки у нее в квартире? Разве не показатель, что детей хочет? Держи себя в руках, придурок. Просто помоги ей умыться. Не психуй. Не может быть это токсикозом. Или как там его вообще? Сам знаешь, что можно переволноваться и довести херовыми стрессами до рвоты организм. Нет. Какая нахер беременность? Невозможно. Даже если так прикинуть, то это просто бред какой-то. Просто успокойся и не нервируй ее. Давай, ты сможешь».
— Мика, ты… — Эрен сглотнул, уносясь в своих мыслях дальше, вытирая лицо Аккерман полотенцем, — ты что, беременна? — Мысленно он отвесил себе ладонью по лбу, но забрать слова обратно было уже невозможно. Микаса застыла, удивленно вглядываясь в его лицо и придерживая полотенце.
— Ты долбанулся? — Она пошатнулась, придя в себя и хватая его за руку. — Я не знаю, что это за хрень, но я не могу быть беременной чисто физически. Если только ты не оборотень с мутировавшими супер сильными сперматозоидами. Принеси мне зеленую сумку маленькую, пожалуйста.
— Да чего долбанулся сразу? — прорычал он беззлобно сквозь зубы, убеждаясь в дебильности заданного ранее вопроса. — Ты тут вся это… Я и… Ай, да ну. — Отмахнувшись, он опустил крышку на унитазе и помог Микасе присесть на нее за неимением ничего подходящего. Выскочив из ванной, Эрен перерыл сумку Аккерман и вернулся уже чуть менее растерянный. — Держи. Помочь еще чем? — Он опустился на пол и прислонился виском к стене. Подскочивший жар в теле начал постепенно спадать.
— Ничем. — Она наполнила стакан водой и выпила таблетку. — Я думала, что умру. Это пиздец как странно. — Засмеялась немного нервно.
— Понимаю, — протянул Йегер, чуть успокоившись, спрятав все-таки руки в карманы, скрыв не унимающуюся дрожь. — Мне кажется, я просто не хотел думать, что это что-то страшное, поэтому… Ладно. Проехали. Тебе отдыхать надо больше. Все. Буду следить, чтобы ты высыпалась по максимуму. И никаких песен ночами. А может, врача вызвать? И не пойдешь на автограф-сессию завтра? Проваляешься в номере. Я не хочу, чтобы ты болела.
Придвинувшись ближе, Эрен прижался подбородком к коленям Микасы, смотря ей в глаза.
— Все будет в порядке. Я отосплюсь, и все нормализуется. — Отстранив его, она поднялась, опираясь на стену. — Надеюсь, во сне меня не потянет блевать.
— Эх ты, бедовая, — произнес он, беря Аккерман на руки, прижимая, чтобы выйти из ванной без приключений. — За ногами следи. — Подойдя к кровати, он плавно положил ее, умудрившись откинуть одеяло, и, укрыв, сел рядом. — Обещай, что скажешь, если вдруг что. Ах, да. Точно. — Быстро прихватив сок, Йегер поставил его на тумбочку рядом с кроватью, возвращаясь на место. — Вдруг захочешь.
— Хорошо.
Аккерман закуталась, отворачиваясь от него и сразу же отключаясь. Сделав пару глотков сока, Эрен поморщился, совершенно не воспринимая горький вкус, и тут же выругался, услышав гремящую мелодию в кармане брюк. Ответив на автомате, только чтобы не мешать Микасе, он тут же выскочил из номера, едва прихватив ключ-карту.
— Вздумал игнорировать меня, сладкий? — От слащаво протянутых слов Йегер мысленно проматерился, что так беспечно принял вызов. — Ну, неважно. Дело пока в другом. Завтра перед выступлением у вас автограф-сессия. Но ты и сам это знаешь. Все стандартно. Никаких ответов на вопросы, никаких интервью. Ставишь своей красивой ручкой подписи, улыбаешься, когда просят сделать фото. Все. В остальное время будь собой, как и раньше. — Это «как и раньше» ножом с зазубринами прошлось по нервам.
— Что как раньше? Корчить из себя сладенького пидорка или же нажраться в хлам? Уточняй уж, а то не совсем понятно. — Агрессия так и сочилась из каждого слова, обнажаясь в вопросах. Послать бы Стива сейчас, но за этим последовало бы столько проблем, что вытянуть их Эрен уже не мог бы физически.
— Не дерзи, — осадил Стив. — Ты сам знаешь свой образ, оговоренный единожды. Послаблений завтра не будет. И девке своей передай, чтобы завтра к часу была по адресу, который я ей пришлю позже. Если удастся договориться, конечно, для демо. Желающих и талантливых не мало.
— Ей вообще-то сейчас…
— Меня не волнует, что там у вас и как, сколько и что с ней вообще сейчас. Сказал, чтобы завтра была готова, значит сделай все, чтобы она была готова. Я предлагал ей варианты решений той ситуации. Она сама свой выбор сделала. Ей претензии предъявляй, герой. Проведете сессию без нее, если она не успеет. Доставлю к началу концерта.
— Да ты кусок…
Гудки в динамике не позволили высказать нахлынувшие эмоции. Сунув смартфон в карман, Эрен впустил пальцы в волосы и оттянул их с силой, морщась. Неужели вот так? Неужели ничем и не помочь, не исправить? Успокоиться позволила только мысль о том, что уж лучше провести время в студии, чем перед сотней людей. Ведь после рука отваливалась, челюсти сводило… Да еще и всегда находились те, которые говорили, не подумав. По крайней мере, он сам выбрал бы именно студию. Но Микаса… Йегера разрывало на части, что он не мог быть завтра с ней, не мог поддержать абсолютно ничем. Он словно отправлял возлюбленную на какие-то испытания, устроенные психом-ученым. От этого становилось тошно: от своей беспомощности, от невозможности все изменить.
Вернувшись в номер, Йегер скинул одежду и забрался в кровать, прижимая к себе Микасу, пытаясь унять редкую дрожь в теле.
***
Они сидели молча за столом в столовой, глядя на мертвенную бледность Микасы и ее безэмоциональное лицо. Она застыла, глядя куда-то прямо через Брауна, сидящего напротив. Парни переглянулись, немного нервно вертя вилки и поглядывая в сторону Аккерман.
— Чего вы вылупились на меня, будто бы перед вами ходячий мертвец? — Она отложила вилку и ложку, тут же откидываясь на спинку стула. Несмотря на бледность, она казалась достаточно энергичной.
— Моргни, если он тебя пытает, и ты нуждаешься в помощи, — прошептал Порко, чуть подавшись вперед и демонстративно прикрывая рот, будто никто его не слышал, кроме Микасы, из-за этой манипуляции. — Я видел укусы на тебе. Он реально вампир? Может, чесноком с тобой поделиться?
— Девчонка впервые участвует в таких гастролях, вымоталась. С тобой, вспомни, сколько возни было? — Райнер, как обычно невозмутимо, поглощал пищу. — Лучше скажи, пойдешь в клуб местный к девчонкам? Или мне одному?
— Ясен хрен, что пойду. Не тухнуть же в ожидании в отеле. А ты, Йегер? Может, хоть в этот раз пойдешь? А… Да. Точно. — Порко насмешливо ухмыльнулся.
— Именно, Гал, именно. — Подумав, Йегер подложил в тарелку Микасе парочку ломтиков помидоров. — Ей еще с чертом этим видеться. Кто бы не решил припрятать запасы крови, чтобы ее не подпортил дьявол? — Хмыкнув, скрывая волнение за глупыми шутками, он сжал под столом Аккерман за коленку. — Вот и мы решили спрятать немного, убрав в бар в номере.
— Конечно, меня окружают вампиры. Сейчас поеду к нему и он все из меня высосет на десятки лет вперед. И все, не будет больше меня. — Микаса проткнула кусок помидора, внимательно глядя на то, как из него тут же брызнул сок. — На самом деле я не шучу. Даже если не кровь, то энергию он точно высосет.
— Может, все-таки к херам его послать, м? — Нахмурившись, Эрен только сильнее сжал пальцы. — Или я могу с тобой…
— Большая жертва за спасение наших задниц с ее стороны, конечно, но… В своем уме? Фронтмен ты или кто? Хочешь нас двоих отправить на растерзание наших фанатов и фанаток? Фиг тебе. Микаса сильная. Справится. — Взвился Порко, прекрасно помня случаи, когда Эрена буквально вносили на подобные мероприятия, вытаскивая из отеля, только по одной простой причине: фанаты требовали его присутствия. И им было абсолютно по барабану, в каком состоянии находился их кумир. А требовали очень убедительно, скандируя на несколько километров «Эрен Йегер».
— Господи, просто песня. Я не умру, учитывая, что у меня есть успокоительное. Все, мне пора. Смотрите не умрите там сами. Адьос. — Микаса щелкнула Порко по носу и вышла из столовой.
Быстро переодевшись, Аккерман поймала такси и проехала по нужному адресу в студию звукозаписи. Она ничем не отличалась от других похожих, максимум — здесь воняло сыростью.
— Стив? — Закрыв дверь, Микаса подготовила тетрадь с текстами, которые переписывала все это время по памяти.
— Какая ты пунктуальная. Даже удивительно, что такие люди в нашей индустрии еще существуют. Из этих оболтусов ты — самая порядочная. Текст есть? Выбила у ненаглядного? — Стоун удобно раскинулся в большом кресле, которое совсем не вписывалось в местную атмосферу, словно его выкрали и принесли сюда из какого-то богатого поместья ради шутки.
Рядом носился паренек, то сматывая, то расправляя провода, выставляя на различных приборах настройки. Он был словно тенью этой студии — неприметный и отчужденный. Аккерман кинула Стиву тетрадь, в которой находилось пять песен на разный вкус и манер.
— Они мои, не его. — Она села в кресле напротив.
Многозначительно хмыкнув, явно в чем-то разочаровавшись, Стив пролистал предложенные варианты, долго изучая каждый, вчитываясь, что-то проговаривая себе под нос.
— Хорошо. Ты неплохой автор, знаешь ли, и это нельзя не отметить. Есть с чем работать, признаюсь, в плане материала, но в целом мне нравится. Только из-за моей доброты можешь выбрать песню, которая тебе больше по душе. — Он улыбнулся, возвращая тетрадь. — А после мы подпишем договор, в котором, как ты понимаешь, обговорим условия нашего сотрудничества. Так какую песню берешь?
— Эту. — Микаса указала на свою самую первую песню, когда-либо написанную. — Давай перейдем уже к контракту.
— Отлично, — протянул он с натянутым безразличием. — Держи. Все уже готово, составлено, проверено, заверено. Нужна твоя подпись. Можешь прочитать, если не доверяешь. Но там все честно. Я даю тебе возможность записи сингла, продвигаю его всеми возможными вариантами. Даже, при желании, обхожусь без твоего присутствия. Ну а тебе достается получение прибыли. В процентах, конечно же.
Порывшись в чемодане, Стив достал из него два файла и положил на стол перед Микасой. Она внимательно читала каждую страницу контракта, с каждой секундой все больше и больше хмурясь.
— Заберешь себе право петь ее, а если наберет популярность, будешь заставлять меня записывать еще? — Она выгнула бровь. — Это новая форма рабства? Стивианство.
— А что ты хотела, девочка? — рассмеялся Стив. — Не все же через постель получить можно. Иногда приходится работать и таким образом. Но ты можешь отказаться, и мы просто вернемся к прежней схеме работы. Можешь вообще уволиться, я буду только рад этому.
— Да что ты приебался ко мне с этой постелью? Я ни с кем не спала — он взял меня, чтобы выгнать Флока. А то, что было потом, уже не считается, — прошипела она, подписывая контракт. — Voilà. Рад?
— Поздравляю с не особо приятным началом сотрудничества на выгодных условиях. — Не озвучил ведь, что только для него. — Дальше сама разберешься — студия в твоем распоряжении на три часа. Распевайся, готовься… И выдай мне песню. Вперед, сладкая, вперед. Время не теряем: тебе еще на выступление успеть надо будет. — Стоун махнул рукой. Разговор был завершен, контракт подписан и один экземпляр надежно убран в папку.
После полной распевки Микаса чувствовала себя странно, словно до этого в ее горле была пробка, а сейчас она исчезла, и голос снова стал мелодичным. Прямо как раньше. Неприятные воспоминания лезли в голову, стараясь захватить в ней все пространство. Декабрь две тысячи шестого, ей пять. Мать жива и украшает их прекрасный дом к рождеству, а потом она поворачивается к Микасе, и резкий звук выстрела заставляет Аккерман дернуться, закрывая рукой щеку со шрамом.
— Раз-раз, как слышно? — Один из парней техников проверял микрофон.
— Замечательно слышно. К записи готовы. Леди, проходите сюда и по сигналу начинайте петь. — Техник с блондинистыми волосами провел ее в комнату записи.
Исполнение первого куплета абсолютно не нравилось продюсеру, который привык к зажигательным песням. Вокал Микасы был скорее успокаивающим, трагичным, минорным. Но, учитывая текст песни, это было самое выигрышное сочетание.
«Твое слово, мое слово и ее слово это
Вчера, сегодня, и завтра.
И сумерки дают мне
Внутреннюю святость.
И ты чувствуешь.
И ты жаждешь ее.
И ты этого не понимаешь.
Но вы знаете, что не планировали это.
Твои и мои чувства
Так одиноки.
И когда приходит рассвет, ты лежишь со мной.
И ты протягиваешь руку, чтобы прикоснуться ко мне,
Но я в сумерках»*
Микаса старалась вложить в пение душу, как это было раньше. Она чувствовала, словно тьма обволакивает ее, словно она — та маленькая девочка, от которой многого ждут, и сейчас нужно выложиться на полную. В какой-то момент ей действительно показалось, что отчим ждал ее за стеной, и в случае плохого результата последует физическое наказание. Но вот, песня допета без единой запинки. Это можно было бы назвать идеалом, если бы не то, что она могла и лучше. Микаса сняла с себя наушники и вышла к Стиву.
— Наложите сперва в программе, а потом будем смотреть, кто сможет сыграть из ребят что-то подходящее, — быстро говорил Стив какому-то пареньку. — Ну что, девочка, с первой записью, но, чувствую, не последней, — прозвучало даже немного зловеще, и уж точно не предполагало ничего хорошего.
— Молодец, — произнес этот самый парень, улыбнувшись, проходя мимо, — было неплохо. — От него единственного не исходило неприязни или агрессии. Он просто выполнял свою работу, которую, видимо, любил даже под руководством такого, как Стив Стоун.
— А по лицу не сказать, что ты доволен. Я уж было обрадовалась. — Микаса села в кресло, поправив платье. — Я могу быть свободна, или у короля есть желание довести раба до следующего опорного пункта?
— Мне расшаркаться? Смешная ты. Тренируйся, будет лучше, тогда похвалю. — Вызывай такси. Может, еще успеешь к автограф-сессии, если так спешишь туда. Хотя и без тебя наверняка вполне неплохо ребята справляются, уверен. Или что, денег что ли нет у тебя совсем? Не выдал папочка Йегер чаевые? — Стив сально ухмыльнулся, поднимаясь с кресла, беря под мышку папку с важными документами, подписанными кровью — не меньше.
— Не беспокойся, деньги у меня есть, — прошипела она, глядя, как техники позади него закатывают глаза и что-то шепчут, кивая в его сторону. — Смотри не уссысь от счастья, когда будешь купаться в доходе с этой песни.
Она послала воздушный поцелуй и вышла из студии.
