Связанный кровью

      В день назначенного заседания, совсем не ожидав от себя, Йегер влез в свой черный костюм, избавившись только от пиджака, который прихватил чисто для вида. Ботинки жали, что было вполне естественно для ног, привыкших к разношенным кедам.       — Ну что? — поправляя галстук, что цеплял взгляд ярким красным пятном на фоне черной рубашки, произнес Эрен, скрывая нервную улыбку. — Появился повод выпендриться. Только и всего.       Пригладив рукой с нанесенным на нее гелем волосы, он ухмыльнулся. Нервозность стучала в висках. Еще бы: ведь наконец должны были вынести приговор уже бывшему продюсеру и его соучастнику Райнеру Брауну. И если из-за маячившей судьбы для Стива Эрен вообще не волновался, то осознание предательства со стороны Райнера все еще плохо укладывалось в голове. Все отражалось в нервном дрожании рук, которое он пытался изо всех сил скрыть от Микасы, так как это было проявлением слабости.       — Черт, — выругался Йегер. Вытерев руки салфеткой, он заметил, что несколько прядей все же не удалось захватить.       Аккерман стояла в коридоре, делая селфи в свое винтажное зеркало. Черный комбинезон с крепким корсетом на груди прекрасно смотрелся с черной атласной рубашкой с принтом бутонов алых роз. Все это завершали кружевные перчатки с подходящими к ним чулками.       — Перед лицом смерти выпендриваться? — Она заблокировала телефон, заглядывая в ванную. — Ладно, я тоже выпендриваюсь. Оставь их и пойдем, иначе пропустим заплаканную рожу Стиви.       Йегер, плюнув на не совсем удавшуюся укладку, подтолкнул Микасу обратно к зеркалу, чтобы посмотреть на себя. Стоя позади нее, он опустил руки ей на бедра, прижимая к себе, целуя при этом в шею, явно наслаждаясь их видом.       — Лучше бы помогла мне застегнуть эту дурацкую пуговицу верхнюю, — прошептал он на ухо, едва касаясь губами.       — Ой-ой. — Она повернулась, с легкостью застегнула пуговицу и резко затянула галстук. — Так пойдет?       Кашлянув, Эрен кивнул, закатывая глаза.       — Ну никакой нежности, — усмехнулся он. Однако это помогло немного отвлечься. — Их сажают. Мы выдыхаем спокойно. Стиви не выдыхает. Стиви трахают в зад. Идеально, считаю.       — Главное, чтоб больше никакого мышьяка. — Микаса похлопала его по плечу. — Пойдем.       Надеть каблуки, взять пальто, сумку и покончить уже со всем этим. Казалось бы, что сложного? Но ее выворачивало от тревоги. Они мало говорили о том, что вообще произошло тогда, и он не знал, насколько ей было страшно посмотреть на них. Понимать, что она бы умерла прямо на сцене, если бы выпила ту бутылку.

***

      Всю дорогу до самого здания суда Эрен крепко сжимал руку Микасы, хоть и смотрел молча в окно, старательно делая вид, что его ничего не беспокоило. На выходе из такси Йегер успел помочь вылезти Аккерман и укрыть собой от назойливых журналистов, прижимая к себе, и, выдержав ничего не говорящее выражение лица, пройти так в само здание. Только там получилось выдохнуть, ослабив галстук. Разговоров с прессой было не избежать, но некая паника при одном только воспоминании произошедшего накрыла внезапно и резко.       Бросив на Микасу быстрый взгляд, он подмигнул ей, понимая, что могло выйти это очень уж криво. Но чтобы не выдать свою панику перед ней, он должен был сохранять спокойствие. Хоть самому и хотелось прижаться к ее груди, ощутить ее тепло, укрыться вдвоем от всего мира… Достаточно несправедливости вывалилось на них. Иногда Эрену казалось, что одной капли хватит, чтобы не выдержать и сломаться. Но он тут же вспоминал, что это был бы чересчур эгоистичный поступок. Глупый поступок слабака. В нем нуждалась Микаса, и это придавало сил, даже если после их серьезного разговора и осталось непонятное смазанное послевкусие горечи. Он гнал от себя рассуждения на тему здоровья Микасы. Все эти размышления сейчас не привели бы ни к чему хорошему, кроме как к импульсивным решениям. В любом случае им обоим предстояло восстанавливаться неторопливыми шагами, как бы трудно не было. Ничего. Все должно ведь разрешиться. Иначе что это за сказка такая? Какой тогда он к чертям рыцарь, если его принцесса не под защитой?       — Все будет в порядке, да же? — взволнованно поглядывая через стеклянные двери на журналистов, спросила Аккерман, прерывая бесконечный поток мыслей Эрена. — Меня сейчас стошнит от волнения.       — Не надо, — как-то слишком резко ответил Эрен, хватая Микасу за руку, лишь бы не было этого противного чувства, что она не с ним.       Мелькнувший страх в его глазах отразил весь спектр переживаний по этому поводу. Иногда Эрену казалось, что, отпусти он Микасу, не имей возможности прикоснуться и ощутить ее присутствие, то вновь провалится в смоляную пустоту, из которой не было выхода. Каждое пробуждение в больнице было пыткой, потому что рядом он не всегда мог видеть Аккерман. Первым делом он, плюнув на все, шел именно к ней, боясь только одного, что все окажется сном, а он — плавающей частичкой в каком-то потустороннем мире, из которого никак не дотянуться до любимой. Эта странная паника накатывала всякий раз, стоило Микасе оказаться далеко, вне поля его зрения. Такое состояние выматывало, раздражало. Эрен давал обещания, которые, как ему казалось, мог сдержать, а в итоге… Чуть не бросил Микасу в одиночестве. Воспоминания гулом застилали рассудок, будто все было только вчера. Проморгавшись, Йегер мягко улыбнулся, заставляя себя вырваться из потока непрошенных мыслей.       — Все. Будет. Хорошо. — Он чуть склонился, чтобы приблизиться к Аккерман, заключая ее лицо в ладони. Мазнув кончиком носа по ее щеке, он вновь выглядел уверенным. Таким, как и полагалось мужчине, способном защитить свою девушку от всех невзгод. — Это всего лишь заседание. И все получат по заслугам. А я сейчас рядом с тобой. И, если хочешь, не отпущу твою руку, пока ты сама этого не захочешь. Согласна?       — Ладно, согласна. — Они прошли дальше, разнося эхо от каблуков по высоким коридорам.       Перед дверью в зал суда стоял Порко, нервно включая и выключая экран смартфона.       — Ну я думал, что помру здесь один. — Он вздохнул, подходя ближе к ним.       — Так Стив же пойман, как и Райнер, кто тебя-то бы убить пытался? — бросил Эрен, нервно усмехнувшись.       — Очень смешно, Йегер, — откликнулся Галлиард, убирая телефон. — Твой юмор как всегда на высоте. Как вы вообще? — Он окинул внимательным взглядом Эрена и Микасу, одобряюще кивнув. — Выглядите так, будто пришли на похороны — на те, где радуются за виновника торжества.       — Конечно, нужно же похоронить их карьеру. — Микаса скинула кожаный плащ и кинула его на кушетку. — Как думаете, сколько лет им дадут?       — Адвокат обещал максимум. Плюс откопал доказательства сексуального домогательства, и одна девушка согласилась выступить сегодня. А так классика: попытка доведения до суицида; злоупотребление своим положением; психологическое давление и манипуляции; покушение на убийство, отравление… Там еще полно всякой херни, в которую я даже лезть побоялся. Лет пятнадцать должны дать точно. И Райнеру за пособничество полагается. Блять, Эрен, ты вот реально хоть сейчас начинай читать, что подписываешь, с кем связываешься… При расторжении контракта только по твоей инициативе, ты чуть ли не голым бы остался.       Йегер нахмурился, сильнее нужного сжав пальцы Микасы. А что ответить на такое? Он и сам прекрасно знал, что накосячил по юности и все это привело к таким последствиям. Чувство вины хоть и отпускало периодически, но если накатывало, то закрывало собой большую часть трезвости, необходимой для адекватного взгляда на вещи. Да еще и перед Микасой было неловко. За глупость неловко; за то, что мог бы все потерять; за страх остаться без музыки…       — Ладно, хватит. — Аккерман мягко постучала Порко по плечу. — В этот раз контракты проверяем все вместе. Вот и все. И ни к чему теперь вечно оборачиваться назад — сейчас все закончится и останется где-то там, а мы пойдем вперед.       Взгляд Эрена, полный благодарности, словно прилип к Микасе. Вроде ведь и не сказала ничего такого, но не прозвучало осуждения, насмешки… Этого ему было больше, чем достаточно. Спешно поцеловав ее в висок, Йегер выдохнул в ее волосы. И как можно вообще отпустить такую? Пусть порой и почти невыносимую, но настолько идеальную. Таким посвящают песни, за такими следуют. Именно таких женщин оберегают, как самую великую драгоценность в мире.       — Нам нужен будет потом человек, способный общаться с прессой за нас. Я не смогу все время брать их на себя. Да и вы вон те еще любители, как посмотрю, теряться наедине. — Видеть Галлиарда серьезным было даже немного непривычно, но он был прав. — Но это уже, когда…       — У меня есть один на примете, — прервал Йегер, не дав договорить Порко фразу, прекрасно понимая, что тот имел в виду определение с возможным перебазированием в Европу. — Не смотри ты на меня так, — фыркнул Эрен, — это мой друг. Хороший парень. Давно, правда, мы с ним не общались, но уверен, что он будет только рад помочь. Да и, если мне не изменяет память, отучился на что-то подходящее как раз недавно. Так что все эти переговоры и общение с людьми — его вотчина.       — Разберемся, — кивнул Порко. — Рано, думаю, говорить о будущем, пока эта жирная точка еще маячит перед глазами.       Заседание немного задержалось. Стива и Райнера доставили отдельно друг от друга. Видимо, им не позволяли общаться, чтобы избежать сговора или чего-то подобного. Браун, казалось, даже не изменился: такой же молчаливый, равнодушный; вел себя, будто все происходящее было вообще не с ним. Заметив Эрена с Микасой, Стив сперва оскалился, а позже громко хмыкнул, широко улыбаясь, кивнув при этом.       Эрен даже дернулся, но тут же взял себя в руки. Настолько хотелось стереть ухмылку с лица уже бывшего продюсера, что кулаки чесались, а зубы могли сточиться от той силы, с которой Йегер их сдавливал.       Микаса сидела, не двигаясь, с легкой улыбкой на лице, сколько бы Стив не кривлялся. Единственное, что выдавало ее волнение, — поигрывание пальцами, но заметно это было лишь Йегеру, чьи фаланги она взяла в плен.       — Когда уже начнется, — возмущенно шептала она. — Меня бесит его рожа.       — Мне безумно хочется влить ему в глотку какой-нибудь кислоты, — прошипел сквозь зубы Эрен, скривившись при этом. — А я ничего и сделать не могу с ним. Это несправедливо.       Сжимая кулаки, нервно моргая, он натянул равнодушие в отвратительной попытке скрыть недовольство от собственного бессилия. Ожидание выматывало, крутило ремни вокруг и без того потрепанного сердца.       — Он будет омегой в тюрьме, — она усмехнулась, представляя, как за Стивом бежит двухметровый заключенный, желающий нагнуть его. — Точно будет. И вообще, раз уж оделись как Мортиша и Гомез, то и энергетика должна исходить та же. А от тебя фонит агрессией и волнением.       — А? — Резко повернувшись, немного удивленно смотря на Аккерман, Йегер на полнейшем автоматизме поправил Микасе волосы за ухо. Неужели так заметно было его волнение? — Омега, да.       Отвернувшись вновь на несколько секунд, он сделал пару коротких вдохов и выдохов, прикрыв глаза. Показывать свои слабости и страхи перед тем, кто только и ждал этого, — недопустимо. Поэтому Эрен, как и полагалось, позволил отступить порыву ярости. Его волнение сосредоточилось только в содрогавшихся периодически пальцах. Когда-то он поборол страх выступления перед большим количеством людей, значит и сейчас мог сделать такое же усилие, чтобы обуздать эмоции. Еще немного, и выражение лица Йегера сменилось: уверенный и сильный, способный преодолеть все препятствия. Сегодня нужно быть именно таким. И он будет. Не столько для себя, как для Микасы, которая наверняка переживала ничуть не меньше.       Откинувшись на спинку скамьи, Эрен приобнял Аккерман за талию, а второй рукой продолжил держать ее ладонь, как и обещал, прокручивая кольцо на ее пальце.       Видимо, такое его поведение не прошло незамеченным и для Стива, который, криво улыбнувшись, хлопнул себя по коленям, поднимаясь, чтобы встретить судью.       Само заседание шло в напряженном режиме. Адвокат Стива тоже не сидел без дела, выстроив вполне неплохую линию защиты, в результате которой он планировал полностью отсечь возможность сговора Стива с Райнером, а это могло значить то, что Браун действовал самостоятельно. Именно тогда на лице когда-то хорошего басиста появились эмоции — непонимание и даже страх.       Эрен только коротко выдохнул, понимая наконец, что Райнер переживал сейчас только за свою шкуру, и уж совсем ему было наплевать на то, через какой ад он собирался пропустить, как через мясорубку, всю жизнь Йегера. А что было бы с Аккерман, не очнись Эрен, перестав бороться? Такие мысли отправились прямиком в стирание. Все «если бы» теперь были недопустимы в их жизни. Именно в этот момент Йегер осознал, насколько важно не пытаться копаться в прошлом, не выискивать ошибки, а жить текущим моментом, смотреть в будущее. В будущее, которое все еще пугало, но было таким желанным. Оставалось следовать этому пониманию.       — Смотрите-ка, а Райнер, видимо, думал, что Стиви и его защищать будет, а этот упырь сам всплыть решил, — прошептал Порко, разместившийся на скамье позади, просунув голову между Микасой и Эреном.       — А ты думаешь, что Стиви хоть что-то поможет? — Аккерман повернулась к торчащей голове Порко. — Все это точно аннулируется после записи, где он говорит мне писать завещание.       — Тс, — шикнул Галлиард, — не пали нашу радость раньше времени. Хочу вкусить победу сполна.       Порко вернулся на свое место, стоило судье бросить на него предупреждающий взгляд и напомнить о необходимости соблюдения тишины в зале.       И ведь действительно. Запал Стива и его адвоката, которому явно была отвалена немалая сумма, начал спадать, когда были представлены материалы с расшифровкой записи, сделанной Микасой. Уже в этот момент Стив поднимался, пытался возразить, изредка перебивая своего же адвоката. И ведь тому нужно было отдать должное: он и впрямь держался молодцом, быстро перестраиваясь под обстоятельства. Но разве можно пойти против фактов, имеющих железные доказательства. Последней каплей, заставившей Стива молча опуститься на скамью и начать принимать суровые реалии предстоящей жизни в заключении, стало появление той самой девушки, которую видели Эрен и Микаса в студии звукозаписи.       — Так это она? — Йегер округлил глаза, повернувшись к Аккерман. — Вот козлина. И ведь мы тогда… Нет, представляешь, а приди мы позже… — Осознание того факта, что промедление на какие-то минуты могли бы обернуться для девчонки более тесным контактом с продюсером, вызвало озлобленность, из-за которой Эрен поморщился, хмурясь. Было и впрямь противно.       Микаса скривилась, кладя свой подбородок на плечо Йегера. Казалось, что ситуация не может стать еще противнее, но вот. Пожалуйста. Глубоко вздохнув, она снова выпрямилась, слушая, как опрашивают девчонку.       — Больше не улыбается, — хмыкнув, подметила Аккерман.       — Теперь улыбнется, разве что когда в кашу не плюнут, — ухмыльнулся Эрен.       Непроизвольно представлялось, что на месте этой самой девушки могла оказаться любая другая. Могла оказаться и его Микаса… От этой мысли пробило электрическим разрядом по всему позвоночнику, застревая злобой в горле. То ли из-за чего-то остаточного, то ли еще из-за чего, но Эрена чуть не вырвало от услышанного, что пришлось непроизвольно ослабить галстук и чуть сжать шею. Воздуха катастрофически не хватало, но Йегер, сделав вдох через нос, не позволил себе дать слабину. Только сильнее его пальцы сжались на талии Микасы.       На моменте оглашения приговора Стив стоял хоть и с поднятой головой, но словно выжатый, как забродивший лимон. Райнер прятал лицо в ладонях, но ни одного извинения или раскаяния от него так и не последовало. Наверное, так даже лучше. Эрену и без того было тяжело смириться с произошедшим, а проявлять сочувствие к Брауну, который, абсолютно точно зная, что последовало бы, выпей ту воду Микаса, все же передал ей бутылку. Дал в руки то, что могло ее убить. Такое прощать не хотелось, что бы ни твердили некоторые религии.       — Эрен? — Аккерман легонько ткнула его в бок, замечая, что он не реагирует. — Суд закончился. Нам нужно выходить. — Порко сидел рядом, со злостью глядя в сторону Брауна. Видимо, думая о чем-то своем.       Райнер не посмотрел в их сторону, сопровождаемый конвоем прочь из зала суда. За ним, подгоняемый полицейскими, шел Стив, который кричал на своего адвоката. Микаса усмехнулась:       — Клоун.       Прикрыв глаза на достаточно долгое время, Эрен выдохнул, словно скинув с себя незримые камни, давившие на плечи все это время. Он не произнес ни слова, пока не оказались вне зала. Только там он крепко прижал к себе Микасу, прерывисто вздохнув. Он ухватил было ее за талию в желании поднять над полом, подарить ей эту легкость, но, одумавшись, растерянно провел ладонью по шее, решив не рисковать с подниманием.       — Просто будем считать, что я подкинул тебя, ладно? — прищурившись совсем по-детски, произнес он.       — Ребята, — протянул Галлиард, чуть не повиснув на Эрене с Микасой, широко улыбаясь, — мы должны будем это отметить, но не сейчас. — Он достал сигарету и сжал губами. — Так и быть, я пойду, пообщаюсь с нашим адвокатом, потом еще дел выше крыши, так что вы тут поворкуйте, а потом — пресса на вас, — добавил Порко, удаляясь, ехидно просмеявшись.       — Мы умрем. — Микаса обреченно посмотрела на Йегера. — Можем как-то отвязаться от них? Сказать, что все ответы на интервью?       — Ну-у. — Он задумался, смотря на выход из здания, за которым собралось немало журналистов, жаждущих получить хоть какие-то комментарии. — Порко — засранец, конечно. Подложил нам… Ладно. Что-то сказать им да придется. — Уверенно сжав ладонь Микасы, Эрен потянул ее за собой, не желая откладывать неизбежное. — Например, мы можем… — Его фраза утонула в гуле вопросов, посыпавшихся на их головы, едва двери распахнулись. Йегер держал Аккерман позади себя, ограждая от хлынувшей волны, давая ей возможность в случае чего юркнуть обратно в здание.       — Что вы можете сказать о приговоре? Насколько он суров? Как можно было так долго игнорировать собственное здоровье? Почему раньше не обращались за помощью? Правда ли, что вас всех принуждали к сексуальным контактам, а все, что попадало в прессу, — грамотно продуманный пиар? — лилось со всех сторон вразнобой, из-за чего даже Эрен, привыкший к такому напору, немного попятился назад.       Принуждали? Игнорировал здоровье? Этот период жизни Эрен старательно все это время зачеркивал жирным маркером, стараясь не вспоминать. Не вспоминать, чтобы не погрузиться в пучину самобичевания и обвинения. Крайне повезло, что еще никто не знал тайну знакомства с Микасой… Собравшийся суициднуться депрессивный рокер и обычная гитаристка, вышедшая покурить. Йегер быстро моргнул один раз и застыл, держа в голове лишь необходимость не подпустить никого к Микасе. Это срабатывало уже на каком-то инстинктивном уровне.       — Все ответы будут после пятничного интервью! — достаточно громко сказала Микаса, хватая Йегера за руку и утаскивая подальше от журналистов. Сегодня им повезло: прямо у здания суда стояло пустое такси, в которое они быстро сели. Водитель, видя разъяренную толпу, сразу же дал газу, после чего Аккерман назвала ему свой адрес.       — Я бы нашел, что ответить, — немного обиженно произнес Эрен, разводя руками. — У меня был план на это…       — И как бы ты ответил на вопрос: «Правда ли, что вас всех принуждали к сексуальным контактам?» — Она повернулась к нему, скептически оглядывая его лицо.       — Поцеловал бы тебя, — озвучил он, как нечто само собой очевидное, пожимая при этом плечами. — Думаешь, остались бы сомнения? Нет, можно было бы показать следы на шее, но это вот как раз смахивало бы на принуждение.       — Они бы тогда нас точно не отпустили. — Микаса скрестила руки на груди, отворачиваясь.       Прорычав себе под нос, Эрен уставился на свои руки, что-то обдумывая.       — Ну да. Я не всегда блещу при общении с журналистами: не могу грамотно подобрать ответ на вопрос и упускаю много деталей, которые потом всплывают и чаще всего используются против меня. — Озвучивать это для Йегера было, как собственноручно пилить часть тела. Гордость душила, но ее все-таки удалось на время затолкать куда подальше. Доверчивость и открытость, которые так и остались одними из главных черт в нем, не всегда оказывались чем-то хорошим и нужным в мире шоу-бизнеса. — Ты была права, — протянул он, тут же плотно сжимая губы. Сглотнув, он взял ее руку и устроил на своем колене. — Но ты тоже, знаешь ли…       Кашлянув, Эрен отвлекся, чтобы приоткрыть окно и впустить в салон воздух, в котором сейчас так нуждался. Только после этого он снял кольцо Микасы с ее указательного пальца и переместил на безымянный. Тут же он положил ее руку ей на колено, уставившись вперед. На зеркале заднего вида забавно дрыгался какой-то чертик, подвешенный за хвост.       — Что я? — Она смущенно глянула на кольцо, но ничего не сказала. Просто взяла его за руку. — Скажешь, что у меня невыносимый характер?       — Мелкая, не заставляй меня делать это на обшарпанном заднем сидении задрипанного такси, — оборвал он ход ее мыслей. — Простите, — обратился Эрен к водителю, на что тот понимающе кивнул и махнул рукой. Сам понимал, что правда. — И характер мне твой нравится. Разве я похож на человека, который будет что-то терпеть и насиловать себя чьим-то присутствием в своем личном пространстве? — Чуть повернувшись, Эрен склонил голову, наблюдая за Микасой, поглаживая костяшки ее руки большим пальцем.       Она снова отвернулась к окну, слегка дернув руку.       — Дома поговорим, — прозвучало как-то даже слишком серьезно.       — Ладно, — бросил Эрен.       Вот что он опять сказал не так? В голову Аккерман, как бы ни хотелось залезть, никогда не удавалось. Но это и было одним из качеств Микасы, которые тянули к ней магнитом. Ее хотелось разгадывать, узнавать, чтобы потом все начинать сначала из-за подобных брошенных фраз. Злиться на такое не было никакого смысла, поэтому Йегер только вздохнул, пытаясь отговорить мозг выдавать возможные варианты тем для предстоящего разговора.       Оказавшись в квартире, Эрен ослабил наконец галстук, оставив висеть его на шее, и расстегнул верхние пуговицы. Ноги благодарили его, выбравшись из заключения ботинок, и он даже довольно вздохнул, ступая на прохладный пол.       — Заварю чай, — предложил Йегер, проходя на кухню, желая поскорее хоть на что-то отвлечься.       — Ага, завари. — Откидывая плащ на кушетку, она двинулась в спальню и устало упала на кровать.       Чайник приятно светился голубой подсветкой, пока Эрен вертел во рту пшеничную чуть соленую соломку, как сигарету. По двум кружкам уже была разлита настоявшаяся заварка и разложен сахар. Пару раз роняя чайную ложку, вновь споласкивая ее под проточной водой, он все-таки наполнил кружки кипятком. Правда, выругался, попав себе на палец, тут же приложив за ухо, щурясь от неприятного ощущения.       Остановившись перед спальней, Йегер выдохнул, глубоко вдохнул и только после этого вошел. Поставив кружки на удачно оказавшееся на тумбе полотенце, он, не вынимая соломинку изо рта, принялся стягивать с себя пиджак. Поправив, он педантично отправил его на вешалку и только после этого присел на кровать, потирая виски. День выдался слишком напряженным.       — Я не хочу чай. — Она смяла под себя одеяло, утыкаясь в него головой. После суда голова кипела от мыслей.       Проведя ладонью по лицу, Эрен пробубнил едва слышно на немецком:       — Я уже не знаю, что сделать, чтобы ты хоть немного расслабилась и улыбнулась. Что? Хоть беги за огромным стаканом какао с маршмеллоу или мороженым с кленовым сиропом. Никогда не смогу залезть в твои мысли. Кажется, что я не умею тебя понимать, не чувствую, не знаю. Наверное, я настолько безнадежен в общении. И совершенно не умею поддерживать. Идиот. Стоило сказать, что ты — моя жизнь. Банальщик. — Сжимая переносицу, он слабо улыбнулся, уже не замечая, погружаясь в размышления, что говорил чуть громче. — И вот как ты отреагируешь на нормальное предложение? Шайсе. Откажешься — умру на месте. Блять. Ты меня наверняка полнейшим кретином считаешь. Опять давлю на тебя. И как меня терпишь только. И вот что? Бежать за цветами или шоколадным тортом? Но я ведь и здесь останусь, если ты этого захочешь. Зачем мне эта Германия, когда ты здесь? И мой дом там, где ты. Все же так просто.       Поднявшись, Эрен принялся нервно расстегивать пуговицы на рубашке, но это не особо получалось из-за дрожи в руках. Бросив это дело, он принялся за ремень, хоть и с ним дела обстояли не многим лучше.       — Что, правда? — Микаса повернулась к нему, внимательно оглядывая его лицо. — Прям останешься?       — Ха? — Повернувшись, он склонил голову, пытаясь переварить произошедшее.       Это, наверное, была шутка. Слуховые галлюцинации. Нет, он точно знал, что в настолько стрессовой ситуации говорил на немецком. Привычка, появившаяся еще с момента перелета в Америку. Так это что получалось? И до этого Микаса вполне понимала все его брошенные фразочки? В груди было подозрительно тихо, зато, уже спустя минуту, сердце ударилось в горле и тут же рухнуло обратно. Если бы не подоконник, удачно оказавшийся рядом, то Эрен точно осел бы на пол. Нервно сглотнув, он быстро расстегнул оставшиеся пуговицы, закинув галстук за плечо. Соломинка перекочевывала из одного уголка рта в другой и обратно.       Микаса продолжила на немецком:       — На самом деле, мой словарный запас не очень большой, — она хмыкнула. — В США изучают другие языки тоже и, на удивление, мне пригодились уроки немецкого. — Она кашлянула, возвращаясь на английский. — Хотя я их прогуливала. Просто ради интереса освежила недавно знания. А то вдруг, окажусь как-нибудь в Берлине.       — А… — Прочистив горло и пройдясь пальцами по гладко выбритой щеке, Эрен, все еще порядком удивленный, смотрел на Аккерман. — Ну и… много ты, — он сглотнул, — понимала из того, что я говорил? Так. Ладно. — Он хлопнул себя по бедрам и, поднявшись, зажал рот ладонью, замаячив по комнате. — В Берлине… И ты на немецком. С охуенным акцентом. Блять. Просто новый… кхм.       Она — один его сплошной фетиш. Но не озвучивать же это вот так.       — Все. — Она продолжала смерять его взглядом. — Абсолютно. Все.       Нервно усмехнувшись, он застыл на месте, раскусив соломинку, и она упала на пол.       — Какого ты молчала тогда, что понимала мою ахинею? — Эрен выгнул бровь, стягивая с себя рубашку и неторопливо вешая ее на стул. — Блять. — Он хлопнул себя по лбу. — Я же такую чушь нес! И сейчас продолжаю.       — Ну, а зачем говорить, если можно послушать? — Аккерман ухмыльнулась, поднимаясь с кровати. — Учитывая, что на немецком комплементы были посмелее.       Прижав ладони к лицу, Йегер выдохнул и нервно рассмеялся, понимая, что с этой девчонкой ни одна его уловка не работала.       — Тебе нравилось слушать, что я бы укусил за твою шикарную задницу, когда ты тогда доставала макароны с верхней полки? — Уголок его губ приподнялся, а верхнее веко нервно дрогнуло. — И когда ты чистила зубы. Я выругался, что это напомнило мне то, как ты… мне… — Эрен замолчал, ощущая слишком значительный прилив крови к лицу, которое хотелось опустить в лед. Его будто застукали с поличным за просмотром специфичной порнографии, если бы он смотрел таковую. — Вот ты извращенка. Я же теперь совсем пошляком выгляжу. Боже. — Он прижал ладонь ко лбу.       — Это ты извращенец, если вспомнить про то, что ты говорил во время секса. — Она кинула в него маленькую подушку и, пародируя его, повторила ту фразу: — Ах, детка, ты такая узкая. Черт, еще немного и я умру. У-у-у. А еще-е, — она ехидно протянула, глядя на него. — Хи-хик. Ладно, это возбуждает.       — Ах, ты ж, мелкая, — прорычал он, ухмыляясь. Конечно, смущение никуда так быстро не могло исчезнуть, особенно когда оказался раскрыт такой грязный секрет. — Ну и что же ты еще помнишь? Давай, скажи. Мне интересно, как это звучит в твоем исполнении. — Расстегнув ремень, он шагнул к кровати, но остановился, опустив только одно колено.       — М-м-м. — Она закусила губу. — Много чего еще. А вообще, ты мог бы и на английском сказать все это. Или трусишка?       — Я? — Стянув с себя галстук, он закинул его за шею Микасы и притянул ее к себе. — Тебе так нравится то, что я говорю тебе? Нравится слышать, насколько мне приятно двигаться в тебе? Или больше возбуждает, когда я озвучиваю желания? Например, что ты бы идеально смотрелась в своем прозрачном белье. Обездвиженная. Связанная по рукам и ногам. И чтобы могла говорить только тогда, когда я этого захочу. Чтобы… — Он сглотнул. Его губы были совсем близко, но он так и не позволил поцелую сорваться. — До самого утра. Блять. Как же я хочу просто трахнуть тебя уже нормально, как мог бы это раньше. И ты так стонешь, шайсе. Я на тебя уже нормально смотреть не могу. Что ты вообще со мной такое сотворила, м?       — Все это звучит так заманчиво. — Микаса прошлась языком по своим пересохшим губам. Жар медленно расползался по ее телу. — Особенно когда это говорит Эрен Йегер.       — Так что же ты решила? — Он приподнял пальцем ее лицо за подбородок. А в голове так и осталось звучать собственное имя ее голосом. Соблазняющим. Убийственным. — Каким же будет твой ответ? — Обернув галстук вокруг ее шеи и завязав, он взял ее руку и, поднеся к лицу, прошелся сперва поцелуями, а после языком, погрузив неторопливо ее указательный палец себе в рот, ухмыляясь, когда прикусил легко добавившийся средний.       — Я согласна, — спустя несколько минут молчания она все же ответила. Конечно, ей было страшно. Переезд в другую страну — серьезный шаг в жизни человека, но сейчас, после недель обдумывания, она была уверена на все сто.       — Серьезно? — выдавил сквозь ком в горле Эрен, сев рядом, смотря на Микасу уже совсем другим взглядом — полным доверия и даже какой-то преданности. — Но… У меня же кольца нет сейчас, — забывшись, начал он на немецком, но тут же оборвался, зажмурившись, и прижался лбом к груди Аккерман. — Иногда кажется, что я порчу абсолютно все. И мне никогда не доверяли очень важные секреты, потому что я мог проболтаться. Не специально. Просто так получалось, когда нервничаю, все такое… — Прикусив губу, он заставил себя замолчать. — Так и хочется сказать: «Эрен, остановись, идиота ты кусок, и перестань чесать языком».       — Я про Германию, ты же это хотел знать? Я поеду с тобой. — Аккерман ткнула пальцем между его ребер, начиная щекотать. Она сразу же навалилась на него, пуская в ход вторую руку. — Не знаю, что ты там задумал, злобный гений, но сейчас к такому разговору я не готова, зато от баварской колбаски не откажусь. И воспринимай это так, как тебе удобно.       Рассмеявшись скорее от внезапности, Эрен вскоре перехватил руки Микасы, часто дыша и мысленно поблагодарив ее за умелое приведение в чувства. Только теперь он хотел забрать ее отсюда еще больше, еще сильнее. Забрать, чтобы позволить их уже совместной жизни начаться заново. Без темных пятен прошлого, хоть некоторые из них и предстояло еще постараться решить.       — Надеюсь, ты не из тех извращенных созданий, которые, когда готовят, любят скручивать, выгибать? Но знай, что я безупречно готовлю. При желании и возможности могу и часто. — Он потянул за галстук на ее шее, утягивая в поцелуй, пока его руки блуждали по ее телу. — Вот же… Я не разберусь с этой системой до утра, — прошептал он. — Хочу посмотреть, как ты раздеваешься. — В его глазах мелькнуло безумное желание.       — Ну ладно. — Микаса поднялась, становясь напротив. Руки ловко расстегнули молнию на спине, скидывая легкий комбинезон на пол. За ним полетела и рубашка, оставляя ее в нижнем белье и чулках, прикрепленных к нему. — И как тебе мое бельишко? Мило, правда?