Связанный кровью

      Микаса проснулась от резкой боли ближе к бедрам, но не дернулась, лишь аккуратно повернулась к Майку, а затем в сторону Йегера, который почти сжирал свою губу, а Саша сидела напротив и хихикала.       — Говорю же, давай дам платочек, — стараясь не рассмеяться снова, предложила Браус. — Не держи в себе.       — Да отстань уже, — шикнул Эрен, дрогнув всем телом, поморщившись, и вовремя закусил палец, отворачиваясь в сторону стены.       — Потерпи еще, большая часть, считай, уже сделана. Но если так продолжишь дергаться, то делать будем еще дольше, — предупредила Нанаба, вновь отстраняя руку с машинкой, давая возможность Йегеру выдохнуть. — Ты сам согласился, я тебя предупреждала, что за один раз будет тебе очень больно, упрямый ты мальчишка, — беззлобно добавила она.       — Не больно, — продолжил не соглашаться Эрен, — нормально все. Просто давай уже доделаем. — Его голос периодически пробивался дрожью. Вот чего ему стоило разбить все на два сеанса? Но нет, гордость и природная упертость не позволили облегчить положение и на йоту.       Нанаба вздохнула, пока Саша втихаря провела-таки бумажным платком по щеке Эрена.       — Да не издеваюсь я. Просто замазался в чем-то, — оправдалась она, — в чем-то соленом и прозрачном, что обычно течет из глаз.       — Саша, прекрати издеваться, — прочистив горло, сказала Микаса, немного хмурясь. — И сколько я спала?       Браус, вздохнув, положила платок рядом с Эреном и молча вернулась на диван.       — Осталось работы ну на полчаса максимум, — предположил Майк, увлеченно продолжая выводить линии. — Может и меньше. С тобой приятно работать.       — Конечно приятно, как же иначе. — Она сморщилась от боли. — Клиент ведь спит.       — Вот видишь, Эрен, расслабься, она тоже проснулась, потому что ей тоже стало неприятно, — успокаивала Нанаба, — поэтому и обезболить можно было бы согласиться. Это нормально.       — Давайте уже просто закончим, — сдерживаясь, попросил Йегер, продолжив гипнотизировать стену. Оставалось только потерпеть, и результат покрыл бы все мучения. Покосившись все же на то, как игла проходилась по его коже, он заметно побледнел, непроизвольно вновь закусывая нижнюю губу, на которой и так уже отражались попытки выдержать пронзающую боль. Это казалось несправедливым, ведь он должен был терпеть, а в результате… — Очень еще долго, да? — спросил он шепотом.       — Не очень, если не будешь меня отвлекать. — Нанаба вздохнула, делая очередной короткий перерыв. — Может, и правда на потом перенесешь?       — Нет, — отрезал Эрен, кивая, давая понять, что готов продолжить. Даже не смотря на дрогнувшую кисть, когда к предплечью Нанаба поднесла машинку. Он должен был выдержать, иначе не смог бы себе простить такую слабость.       — Ты там скоро, Майк? — нервно спросила Аккерман, закусывая губу. — Ощущения такие, словно душу рвешь своей иголкой.       — Это было последним. Ребра всегда болезненные. — Машинка перестала жужжать, и Майк перешел к обработке сделанной работы. — Заживет, буду рад видеть тебя снова.       — Потом, когда придумаю что-нибудь еще. — Аккерман расслабленно выдохнула, пытаясь рассмотреть итоговый вариант, но заметила, что у нее на руке та самая парная тату. — Ого, здравствуйте. Я не думала, что вы набьете ее во время забивки змеёй.       — Это было несложно, — усмехнулся Майк, сделав несколько снимков, и принимаясь убирать инструмент. — Эрену пришлось дать передохнуть, вот Нанаба и помогла.       — Просто ты так крепко дрыхла, что вообще ничего не замечала, что вокруг тебя происходило, — рассмеялась Саша, подойдя ближе, чтобы оценить результат работы. — Вау! Это нечто, подруга.       — Вы можете пойти в соседнее кафе, если хотите, пока мы продолжим пытки, — предложила Нанаба. — Там вкусный кофе и отличные пирожные. Просто пальчики оближешь!       — Нельзя нам пирожные, — оборвал мысль Йегер, вдруг испугавшись того, что мог остаться один.       Микаса усмехнулась, оглядывая бедро в зеркале.       — Вышло даже круче, чем было на эскизе.       Она поправила свое платье и, стараясь не потревожить пленку, села рядом с Йегером.       — Саша, если хочешь — сходи. Я здесь побуду.       — Весьма рад, что все понравилось, — улыбнулся Майк. — Пойдем, я покажу тебе, где здесь что. — Забирая с собой начавшую было упираться Браус, он вышел из кабинета.       — Мне надо было точно оставить тебе своей крови на случай, если я здесь умру, чтобы ты помнила обо мне, — прошептал Эрен, сглатывая. Он пытался шутить, чтобы отвлечься. — Я ненавижу иглы после больницы, — добавил он еще тише, улыбаясь. Резко вобрав в себя воздух, когда машинка прошлась по более болезненному месту, он нервно усмехнулся.       — Понимаю, Нанаба почти закончила, так что терпи. — Она уткнулась в телефон, просматривая историю Саши, снятую пока она спала. — Хорошо, что я не храплю.       — Ну вот и все, — прозвучало, спустя время, как манна небесная для Эрена, — осталось обработать, и ты свободен. Вытерпел же! Зато смотри, какая прелесть получилась. Похожа ведь хоть немного? — Нанаба довольно улыбнулась уголком рта, демонстрируя работу в первую очередь Микасе. — Зато был смысл мучений. Уверена, что скоро и за новыми придешь к нам.       — Нет уж, не приду, — слишком резко ответил Йегер. — Только если уж совсем будет нечего делать или заделаюсь в мазохисты, — рассмеялся он.       — Похожа. — Микаса встала рядом, оглядывая его руку, ободряюще сжимая его плечо своей. — Вот видишь, делов-то.       — Теперь точно никаких гостей на долгое время, — бросил Эрен, устало проводя ладонью по лицу. — Думаю, я заслужил единоличного внимания, — рассмеявшись, он вздохнул. — Ладно. Шучу. — Рука все еще болела, из-за чего он периодически морщился.       Нанаба хлопнула его по плечу, выходя из кабинета.       — Смотри, — протянула Микаса, поднимая платье так, чтобы была видна вся татуировка. — Охренеть!       — Блять, — вырвалось само собой, и Эрен зажал рот рукой, забыв о ноющей боли. Он потянулся рукой, но остановил себя, помня, что пока что трогать было нельзя, но, черт, как же хотелось повторить изгибающиеся линии, изображающие изящную змею на гладком бедре. Вместо этого его ледяные пальцы коснулись ее свободной кожи, придерживая платье. — Это просто охуеть как красиво, — на грани шепота произнес он.       — Ага. — Она сжала его пальцы, отнимая их от своего тела. Платье сразу же упало вниз, скрывая большую часть красоты. — Пальцы такие холодные…       — Да? Не специально, — он пожал плечами, — не знал. — Сжав пальцы одной руки второй, он согласился. — Тогда надо ехать домой, чтобы восстановить силы. — Эрен хотел было взять Аккерман за руку, но передумал, криво улыбнувшись. — На точку поедем потом. — Было немного неловко признавать, что делать крюк сейчас совсем не хотелось.       — Устал? — Она подошла ближе, начиная поглаживать его лицо, поправляя выбившиеся пряди волос.       — Нет, просто… — начал Эрен, но, вздохнув, едва заметно кивнул, соглашаясь. От проявленной ласки он прикрыл глаза, наслаждаясь.       Расплатившись, и уже сидя в машине, Саша все-таки упросила Йегера заскочить в дом, чтобы осмотреть его и прикинуть, что еще необходимо было докупить для комфортного проживания. Эрену пришлось нарисовать ей маршрут на всякий случай. Как добраться до ее квартиры, заставив несколько раз повторить адрес.       — И не забудь позвонить, когда будешь уходить, — велел он, вручая Браус ключи.       — Да запросто! — выкрикнула она, выскакивая их машины.       Эрен вывернул на дорогу, пока Микаса выглядывала в окошко, наблюдая за тем, как сгущаются тучи.       — Опять будет моросить. Как думаешь, она любит дождь?       — Возможно. Ведь есть в такой погоде что-то завораживающее. Но наверняка полюбит берлинский дождь. Когда находишься с любящими людьми, то дождь становится теплым, приятным. С тобой у меня всегда так. Уверен, что и ей понравится. — На его лице заиграла улыбка.       Дожди в этом году были реже, чем он помнил. Йегер не рассказывал, но больше всего любил именно такую погоду. Тогда можно было почти бесшумно ускользнуть из дома, не боясь, что за ним тут же кинутся родители. Сейчас же убегать было незачем, и дожди навевали тоску.       Уже в доме Йегер быстро закинул в микроволновку приготовленную заранее картошку с фрикадельками, которые хоть и были постными, но зашли на ура.       — Послушай, — домывая посуду, начал Эрен абсолютно серьезно, — у меня тут было время подумать кое над чем. — Даже его мышцы напряглись, стоило фразе разрушить тишину.       — М? — Микаса отвлеклась от просмотра видео о правильном развитии детей, вопросительно глядя на Эрена. — Над чем ты думал?       — Как-то не завершен твой обряд, знаешь ли. Я прочел, и… Ты отдала мне часть себя, но ничего не взяла взамен. — Он повернулся, вытирая руки об полотенце, внимательно смотря на Аккерман.       Микаса засмеялась, прикрывая свое лицо.       — И что ты мне дашь? Я не стану говорить вслух ту шутку, которая пришла мне на ум. Ладно, теперь серьезно. Что ты хочешь?       — Вот не надо тут, я стараюсь быть серьезным, — закатил глаза Эрен, чуть надувшись. — Ты сама начала это. Я пытаюсь привести к логическому завершению. — Нервно повесив полотенце на крючок, он вытащил первый попавшийся нож. — Идем.       — Эрен, может не стоит? — Она поднялась, с опаской глядя на нож, но все же пошла за ним. — Ты не обязан…       — На кухне просто как-то, ну, не то. — Перейдя в гостиную, он протянул Микасе нож вперед рукояткой, и, дождавшись, когда она его взяла, вытянул свою руку. — Давай. Наверное, сперва ты мне должна… Я этот момент упустил. — Он нервно моргнул, понимая, что хоть уверенность не пропала, но дрожь от волнения прошлась холодом по спине.       — Эрен, — она отложила нож на кофейный столик и подошла к нему, — успокойся, к чему резать себя? Все и так замечательно.       — Давай уже просто сделаем это, — спокойно произнес он. — Мне тоже стремно, но… Ладно. — Задержав дыхание, он сжал ее ладонь с ножом и провел по своему пальцу. Лезвие вошло достаточно глубоко, и из пореза неторопливо засочилась кровь, постепенно ускоряясь, чуть быстрее, чем должно быть. — Ну, правда, не так уж и страшно.       — Да ты… Господи, хорошо. — Она повторила все за ним, наблюдая за тем, как палец медленно истекал кровью. — Ну и что дальше?       — Я вообще надеялся, что ты знаешь, но вроде как нужно что-то говорить. — Ни секунды не сомневаясь, он сжал ее ладонь таким образом, что их пальцы соприкоснулись, а кровь, смешиваясь, липла к коже, проникая между их руками, готовясь крупными каплями глухо начать падать на кафель. — В любой жизни. В любое время. Всегда. Буду твоим. — Его голос опустился, став более выдержанным, твердым, чуть вибрируя от явного волнения.       — В любой жизни. В любое время. Всегда буду твоей, что бы ни случилось, — уверенно повторила Микаса, ощущая пульсирующую боль от раны. Она удивленно смотрела в его глаза, почти не дыша.       Не произнеся больше ни слова, Эрен притянул к себе Микасу, сминая ее губы, устроив вторую ладонь на ее затылке. Все смешалось, стуча в висках странным и непривычным напряжением, будто и впрямь было сотворено что-то сильное, вечное, так необходимое им сейчас. Тяжело задышав, когда поцелуй прекратился, Эрен прижался своим лбом к ее, прикрыв потемневшие глаза.       — Я согласна выйти за тебя замуж, как минимум, весной. — Микаса отстранилась и, подняв его ладонь, медленно слизала струйку крови с пальца, после чего взяла его в рот, аккуратно зализывая рану.       Сердце Эрена ударилось в горле, поспешив вернуться на место, трепеща, как ночной мотылек у стекла, за которым спрятан мягкий свет, бережно обволакивающий все хрупкое тельце. Шумно втянув воздух через нос, Йегер широко распахнул глаза, наблюдая за Аккерман. Его губы дрогнули, ощущая тепло, несущее пульсацию по всему телу.       — Успеется, — растеряно и хрипло произнес он, коротко и часто дыша.       — И это вся твоя реакция? — Она выгнула бровь, притворно обижаясь. — Я тут, вообще-то, согласилась на брак. А до этого совершился духовный брак. Ну и ну. Ужас.       Мотнув головой, приходя в себя, Эрен моргнул пару раз, переваривая еще раз услышанное, что едва пробилось через обрушившийся занавес. Сверкнув белоснежной улыбкой, Эрен рвано рассмеялся, и провел руками по волосам, приглаживая их. Только после этого он заключил лицо Микасы в ладони. Его взгляд блуждал по ее лицу, будто она впервые стояла перед ним.       — Ты безумно красивая, — произнес он, спустя время, — а я безумно влюбленный.       От ее губ было невозможно вновь оторваться, как и всегда. Палец саднил, постоянно напоминая о себе, но не болью, а как-то иначе. Приятно. Йегер прижался к ней, периодически втягивая носом воздух, когда его не хватало. Его поцелуи, полные безграничной любви и даже благодарности, спускались ниже, оставляя кое-где красноватые следы, сопровождаемые всевозможными комплиментами.       Она сжала его щеки, оставляя на них небольшой кровавый след и, притянув его, снова поцеловала. Со всей возможной в данный момент страстью. Но поцелуй продлился не долго, она резко отстранилась, отходя в сторону кухни.       — Я перевяжу палец.       — Погоди. — Эрен остановил ее, обнимая сзади, прижимаясь губами к ее шее, спуская свой же пиджак с ее плеч, целуя и их. — Только недолго. Я хочу поскорее получше узнать свою жену.       — У тебя на щеке кровь. — Она скинула с себя пиджак, быстрым шагом заходя на кухню и доставая аптечку. Смыть кровь, продезинфицировать и налепить пластырь было делом минутным. — Тоже залепи, иначе гадость всякая попадет.       — Обязательно. — Согласившись, Эрен повторил манипуляции, совершенные ранее Микасой, абсолютно проигнорировав замечание про кровь. — Никогда не умел клеить пластырь. Поможешь? — Хитро улыбнувшись, он протянул ей руку.       Она достала пластырь и, быстро убрав все защитные бумажки, прикрепила его на место раны.       — Вот и все, малыш. Больше не бо-бо, — жалостливо сказала она, наивно хлопая ресницами.       — Я надеялся на более… — Йегер рассмеялся, покачав головой. Не на такую помощь медсестры он рассчитывал. — Но спасибо. — Прижав ладонь к ее лицу, он провел большим пальцем по ее щеке, задержавшись возле уголка рта, опустив при этом вторую руку на бедро Микасы.       — Надеялся на что? — Она отстранилась, медленно отступая к выходу из кухни. — На восемнадцать плюс костюм медсестры? У тебя появились новые кинки, или ты в больнице присмотрел себе кого-то? — сказав это, она рванула по лестнице вверх, при этом громко смеясь.       — Мелкая! — прорычал Йегер, пускаясь следом с настоящим чувством дежавю. — Я же догоню тебя, ты знаешь! — Он прижал ее к стене, едва она успела потянуться к дверной ручке.       Разместив руки по обе стороны от головы Микасы, он раздвинул ее ноги коленом. Его лицо было в опасной близости, а дыхание могло обжечь.       — Знаю, — она выдохнула, ухмыляясь. В одно быстрое движение платье слетело вниз, открывая взору небольшую грудь. — Так что там насчет последнего вопроса?       — Ты — мой кинк, — прохрипел он, нежно касаясь ее груди, чуть сжимая. Проводя большими пальцами по соскам, с интересом следя за реакцией, облизываясь.       Аккерман покраснела, пододвигаясь к нему ближе.       — Ну тогда мы оба — грязные извращенцы. — Она чуть выгнулась, чтобы обзор был лучше. Холодные пальцы сразу же залезли под толстовку, а затем и футболку, проходясь вверх по рельефному торсу.       — Ты уж точно, — протянул он, пропустив несколько ударов сердца, — совращаешь. — От контраста ее пальцев со своей горячей кожей ожидание становилось все более невыносимым, томительным. Волны разрядами проносились по телу только от появляющихся в голове мыслей, из-за которых Эрен едва ли не скалился, хоть и действовал аккуратно и нежно. Склонившись, он провел языком линию четко от подбородка Аккерман и остановился между ее грудей, бросив на нее взгляд, полный на данный момент множеством эмоций и желаний, среди которых выделялась похоть. — Если включить музыку, то будет похоже на наш первый раз.       — Я не хочу в коридоре. — Микаса сжала его руку, утягивая за собой в спальню, оставляя несчастное упавшее платье в одиночестве. — И я тебя не совращаю.       — Ну, ладно. Просто секс оказался внезапно слишком приятным. — Не споря, он последовал за ней, успев кое-как стянуть толстовку и скинуть ее с одной руки. — А роль медсестры тебе бы подошла, — заметил Эрен, ухмыльнувшись.       — Правда? Может, прикупить один? — Микаса ухмыльнулась, стягивая с себя трусы. На удивление, не повредив пленку. Она плавно подошла к кровати и, словно кошка, легла на нее, после чего встала в коленно-локтевую боком к нему, чтобы у него был вид на то, как сильно она прогибается. Качнув бедрами, она прикусила палец и, усмехнувшись, убрала упавшие на лицо волосы. — Ты же знаешь, что мне нравится, — тихо добавила она, не разрывая зрительного контакта.       Выдав смешение слов на всех известных языках, Эрен, едва не повредив палец молнией на джинсах, принялся раздеваться, но все-таки сумел взять под контроль разошедшееся эротическое воображение. В груди уже болело из-за напряжения, а в животе стягивались ремнями органы. Немыслимо, чтобы настолько сильно хотелось обладать кем-то. Нет. Не кем-то, а именно Микасой. Как бы ни старался Йегер меньше смотреть на нее, не позволяя внутренним желаниям взять верх над разумом, но выходило просто ужасно. Единственное, что он успел, так это откинуть одежду в сторону стула. Сразу оказываясь сзади Аккерман, он даже не заметил, как уже целовал ее кожу, двигаясь от лопаток к копчику, периодически прикусывая, стремительно зализывая поврежденное место.       — Если не нравится то, что делаю, говори. — Несильно сомкнув зубы в области лопаток, он сжал одной рукой ее грудь, чувствуя, как от напряжения пробило острой болью место татуировки под пленкой, поэтому и укус вышел чуть сильнее.       — Если бы мне не нравилось — мы бы уже спали, — прошептала она, прижимаясь ягодицами к его паху. Ей казалось, что из-за возбуждения у нее изнутри горела грудная клетка, отчего ее дыхание становилось тяжелым и сбивчивым.       — Тогда куда ты так торопишься? — Отстранившись с огромным трудом, понимая, что вся кровь, шумевшая в висках до этого момента, спустилась ниже, Эрен был готов плюнуть на все и сделать уже то, о чем его так просило, умоляло тело Микасы. Но это было бы слишком скучно. — Не двигайся.       Пройдясь кончиками пальцев вдоль ее ребер, едва ощутимо, вызывая марши мурашек, Йегер опустился на колени сзади, покрывая поцелуями поясницу, прижав ладонь между ее бедер. Нежными касаниями губ он плавно двигался к ее бедру, выцеловывая, казалось, каждый миллиметр. Мучительно приятно, сладко.       — А если я двинусь, что ты сделаешь? — Она закусила губу, ощущая сильный укус на ягодице. — Отругаешь меня?       — То мы трахнемся быстро. Возможно, в коридоре. — Чуть раздвинув ее ноги, он едва не забыл про ее татуировку, но тут же одернул руку, ничего не задев. — И оба лишимся возможности насладиться в полной мере имеющимся у нас временем. Когда будет ребенок, так уже не получится ведь. — Поцелуи перешли на внутреннюю часть бедра, в то время, как свободная рука поглаживала ее спину, периодически доходя до ребер. — Такой ответ тебя устроит? Я бы мог тебя связать, но куда интереснее, когда ты такая послушная.       — Ты просто издеваешься, — перейдя на немецкий прошептала она. — Будешь растягивать все — ничего не будет.       — Не только же тебе должна доставаться эта роль постоянно, — ухмыльнулся Эрен. Но в словах Микасы была правда. — Тогда сосредоточимся на все по порядку. — Один палец скользнул внутрь, останавливаясь, не двигаясь. — С условием, что говорить будешь на немецком.       — И все? Ну, хорошо. — Она тяжело выдохнула, подтягивая к себе подушку и ложась на нее, вытягивая руки вперед. — И что ты хочешь, чтобы я сказала?       — Абсолютно все. — Добавив второй палец, он начал плавно двигать ими вперед и назад, чуть раздвигая, когда они входили до предела. — Хоть рассказывай об ощущениях, хоть говори пошлости. Я просто хочу слышать тебя. — Он говорил размеренно, выдерживая тембр, что давалось совсем непросто из-за глухого дыхания, разрывающего легкие.       — Мне нравится подначивать тебя. — Она прикрыла глаза, утыкаясь лбом в подушку, начиная прерывисто шептать на немецком, в некоторых моментах останавливаясь, чтобы правильно сформулировать мысль. — Нравится смотреть на то, как ты ревнуешь. Мне нравится чувствовать то, насколько тебе сейчас тяжело сдерживаться.       Ее акцент, ее слова, ее голос и тот факт, что звучало это все на родном языке, пусть и в каких-то моментах немного неверно сформулировано, но Эрен чуть не взвыл, проклиная собственную недальновидность в озвученной ранее просьбе. Он едва ли не велел прекратить, замолчать, только чтобы не сорваться в один миг. Сколько он мог еще так продержаться? Он даже сам не знал, но понимал, что уже ходил по грани.       Отстранившись на время, чтобы вновь хоть немного вернуть контроль над сознанием, Йегер приблизился к самому уху Аккерман, проникая в ее рот пальцами, останавливая на время поток фраз, сбивавших его разум, сводящих с ума.       — Нравится мучить меня? — прошептал он и провел языком по изгибу уха. — Нравится моя реакция? — Это точно походило на издевательство над самим собой, но, черт, как это было приятно слышать, как приятно было изучать реакцию Микасы, улавливая, как весь его собственный организм реагировал на нее.       Она провела языком по его пальцам, слегка посасывая их. Чуть вздрагивая от каждого его слова, Микаса усмехнулась, чувствуя то, как пульсация внизу живота становилась сильнее.       — Черт, — выругался Эрен, медленно отстраняя руку, по которой прошлась острая боль от напряжения. — В сравнении с тобой афродизиаки — детская шалость. — Достав пальцы, ощутив, что она начала сжиматься сильнее, он ухмыльнулся.       Высвободив обе руки, Эрен ощутимо сжал грудь Микасы, прерывисто дыша. Раз уж ей так нравилось, что он сдерживался, то он собирался добиться ее просьб больше не делать этого, заставить требовать большего. Аккуратно он склонился, лизнув шею, провел дорожку вновь к самой пояснице. От его дыхания, попадавшего на влажную кожу, тело Аккерман вздрагивало.       — Решила молчать? — с вызовом произнес он, скалясь, предчувствуя свой проигрыш, но это точно того стоило. — Что ж, исправим.       Она сжала губы, сминая ладонями подушку. Но долго молчать она не могла и, вздохнув, повернулась к нему.       — А тебе так не хочется, чтобы я молчала?       — Тогда бы я не просил тебя говорить, — ответил он, — не стал бы слушать и нашел бы способ, как заставить тебя не проронить и слова. — Отвлекшись только для этих фраз, Йегер вернул пальцы, но в этот раз он двигал ими уже быстрее, следя, чтобы не упустить момент, когда оргазм бы накрыл ее.       — Я хочу, чтобы ты уже наконец меня трахнул, — раздраженно прошипела она, сводя свои ноги.       — Ну что ж так грубо? — хрипло рассмеялся Эрен и довольно резко вошел до упора, останавливаясь, шумно вбирая воздух и тут же прерывисто выдыхая, пытаясь собрать мысли воедино, чтобы найти, на чем можно было бы сконцентрироваться, кроме как горящего желания внизу живота.       Его рука инстинктивно потянулась к волосам Микасы, наматывая их на кулак, заставляя ее прогнуться.       Она вздохнула и, громко простонав, сжала его сильнее.       — Ты сам хотел, чтобы я говорила, — ехидно продолжила она на немецком. — Могу продолжить, но это будет похоже на типичное порно.       — Порно не выйдет, если ты будешь… Блять! — Поддав бедра назад, он вышел, проворчав себе под нос. — Не выйдет порно, если ты не расслабишься, и не прекратишь специально это делать. — Чуть отдышавшись, Эрен начал двигаться вновь, сжимая одной рукой бедро, а второй продолжая тянуть на себя волосы.       — Скажи еще, что тебе это не нравится. — Она закусила губу, тихо постанывая и повторно сжимаясь.       — Не порви простыню, — выдавил, хрипя, Эрен, — моя любимая.       Ускорившись, попадая зубами в рану на губе, оставшуюся после сеанса татуировки, Йегер поморщился. Его тяжелое и быстрое дыхание говорило о его напряжении и полнейшей концентрации, необходимой, чтобы не поддаваться на эти наглые провокации. Запрокинув голову, он зажмурился, пытаясь отключиться от происходящего хоть немного, только совершая чуть рваные и неритмичные движения.       Микасе казалось, что воздух в комнате нагрелся, как минимум, на двадцать градусов, от чего она зажмурилась, продолжая тихо постанывать. Она с силой сжала простынь и потянула ее на себя. Черная ткань не выдержала напора и с громким треском порвалась.       — Ой-ой, — прохрипела Аккерман. — Мне так жаль. Теперь я одна единственная такая. Любимая.       — Сглазил, — едва слышно произнес Эрен, отпустив бедро, подхватывая Микасу под грудью, прижимая спиной к себе, тут же скользя губами по ее шее, оставляя кое-где красные следы. Его рука едва задела ее грудь и прижалась к животу. Еще немного, и, не смени он позу, точно не смог бы сдержать себя.       От резкой смены угла проникновения она громко простонала, кладя свою голову на его плечо. Холодными пальцами она ухватилась за руку, удерживающую ее и, переместив ее на грудь, сжала, массируя второй рукой клитор.       Без промедлений, Эрен сжал ее грудь, проводя пальцем по ставшему твердым соску. Его движения замедлились, став более размеренными, что позволило ему отсрочить свой оргазм. Но эти ее стоны, движения бедрами рушили стены самообладания. Он накрыл ее ладонь своей, ускоряя, ощущая, как внутри все сжималось, как дыхание Микасы участилось. Поймав ее губы, он нежно поцеловал, но сразу же переместился поцелуями к ее уху.       — Давай же, — раздалось глухо. — Хочу попробовать… вместе.       — Полное духовное и физическое слияние, да? — Она усмехнулась и, чувствуя, что скоро кончит, чуть отстранилась. Рука с груди быстро переместилась в его волосы, утягивая его в поцелуй. Тонкие пальцы крепко сжали темные локоны и, простонав в его губы, она ощутила столь желанный импульс, расходящийся по всему телу.       Его собственный приглушенный стон не позволил поцеловать Микасу еще раз. Инстинктивно совершив еще несколько движений бедрами, Эрен, крепко прижимая ее к своей груди, устроил подбородок на ее плече, закрывая глаза. Не хотелось позволять ей даже немного слезать с него, как-то двигаться. Все вокруг расплывалось, сосредотачиваясь на одной только Микасе.       — Ты снова не слушаешься, — спустя время произнес Йегер, даже не думая отпускать Аккерман.       — А должна? Я знаю, что тебе нравится, когда я перечу. — Она расслабленно вздохнула, ощущая, как сильно билось его сердце.       — Иначе мы бы уже спали, — хмыкнул он, повторяя ее же фразу, — раздельно. — Ленивые поцелуи плавно перетекали на плечи Микасы. Сознание все еще блуждало где-то, отчего в голове было абсолютно пусто. Это походило на что-то невероятное, которое точно случилось с Эреном впервые. Невольно можно было и поверить во всю эту историю с кровью.       Эрен ослабил хватку, предоставляя Микасе свободу. Рассеянно взъерошив волосы, он быстро поцеловал Аккерман куда-то в шею. Настолько глубоко он еще не погружался в размышления, которые даже не мог уловить.       Микаса нехотя легла на кровать, и Эрен прилег рядом, подцепив своей ногой ее ногу, забрасывая на себя, и положил ладонь на ее грудь, сдержав короткий смешок.       Прогремел гром, дождевые капли стали биться об окно, а небо стало еще более серым и мрачным, чем раньше, но сейчас это не несло никаких переживаний, не вызывало страха. Наоборот: ощущалось, как знак для предстоящих перемен в их жизни.       Предстояло еще достаточно много работы, затрат нервов, терпения, прежде чем все окончательно бы наладилось.