The Darker Sides of Deku

Панические атаки были частью жизни Шинсо. Они у него с тех пор, как один ребёнок назвал его злодеем много лет назад, и он сомневался, что они могут вскоре прекратиться. Обычно они случались только по ночам. Смесь кошмаров и дурных мыслей наполняла его тревогой, что закупоривала его лёгкие и ползла по коже. Почти всегда это была одна мысль — кричать снова и снова, пытаясь доказать своё упорство. Что, если они правы? Ты думал о том, чтобы навредить им. Ты мог убить их. Ты способен на это. В любой момент. Это не сложно. Тебе всего лишь нужно единожды ошибиться, когда ты используешь… Его мысли заполнялись белым шумом, пока ему не показалось, что он единственный человек во вселенной. Люди окружали его, пытались говорить с ним, даже касались его руки или плеча, но он не слышал их сквозь белый шум. Он не мог сосредоточиться с этим острым ощущением в лёгких. И он убежал. Он всегда убегает. В этот раз всё произошло в классе. Теперь, когда он ушёл, трудно было понять, где он находился. Ему просто нужен был небольшой уголок, чтобы закрыться. Он позволит панике пройти, а затем снова вернётся к обычной жизни, как ни в чем не бывало. Он увидел спасение в комнате для персонала, и, ни капли не колеблясь, прошёл через дверь, захлопнув её за собой. «Подожди», — произнёс тихий голос, и Шинсо окаменел. Здесь уже кто-то был. Блять. Шинсо сразу узнал его. Это Мидория Изуку, зеленоволосый мальчик, с которым он сражался на фестивале. Тот, который освободился от его контроля разума, хотя никто и ничто не пытались его вызволить. Он просто сделал это сам, и хоть Шинсо и нашёл это впечатляющим, также это показалось ему пугающим. В мальчике не было ничего особо интересного. Это было то, что Шинсо в нём ненавидел. Он освоился со своей причудой гораздо легче, чем Шинсо. Ему стало тошно. Сейчас Мидория выглядел ещё хуже. Его глаза покраснели от слёз, и он выглядел ещё меньше, как школьник. Он сидел на полу, поджав колени к груди, и его дыхание было неровным. «Дверь закрывается автоматически», — с сожалением сказал он. Шинсо вздрогнул, и это вовсе не помогло справиться с паникой. Он повернулся и попытался дëрнуть дверную ручку. Глупо, глупо. Она заперта. Он заперт со странным парнем, которого он знал только по драке. Блять. Шинсо свалился на пол и просто сдался. Пусть паника проглотит его. Ненависть к себе была просто адским наркотиком, и она пожирала всё. Его мозг выкрикивал оскорбления сквозь статические помехи, которые заполонили его мысли и конечности, и всё казалось неправильным. Его сердце застучалось в бешеном ритме. Злодей. Он не мог дышать. Глупый. Он холодный. Монстр. Такое чувство, что он умирает. Тогда просто умри. Кто-то прикасается к нему. Грубее, чем его одноклассники. Это как-то заземляет, более реально. Ему всё ещё кажется, что его кожа полна жужжащих пчёл. Ему всё ещё тяжело проталкивать воздух в свои легкие. Затем голос спокойно инструктирует его, как дышать. Считает, заставляя его замедлиться. Фокусируется больше на числах, чем на плохих мыслях. Реальность медленно оседала вокруг них. Шинсо поразила типичная волна истощения. Он знал, что не может заснуть прямо здесь, но он уже терял сознание. Тупой мозг. Он не мог заснуть, когда хотел, но в тот момент, когда ему нужно было бодрствовать, сон выбивал из него молотком. Он молился, чтобы ничего плохого не произошло.

***

Спустя час Шинсо проснулся, и он всë ещë был в кладовой. Теперь у него были боли в шее и мигрень. Он всë ещë был абсолютно уставшим, и дверь, скорее всего, всë ещë была заперта. Он также обнаружил, что Мидория тоже всë ещë был заключëн вместе с ним. Мальчик спал, также как и он всего мгновения до этого, и Шинсо очередной раз поразился, каким маленьким был этот ребëнок. Мальчик свернулся в калачик, намеренно делая себя меньше, его вьющиеся зелëные волосы опадали на его веснушчатое лицо. Он был обезоруживающе милым, и Шинсо часто интересовался, как кто-то столь крошечный мог держать столь страшную силу. Он постарался напомнить сам себе слабости такой суперсилы. В продолжение фестиваля он интересовался, как может Мидория быть настолько высокомерным, чтобы не использовать причуду. Он понял это, когда наблюдал за его боем против сына Старателя. Что за сила будет взрывать кости своего носителя? Шинсо не мог терпеть отсутствие контроля у Мидории над самим собой. Но несмотря на все странности, он казался порядочным человеком. Парень не пытался доказать Шинсо, какой плохой была его причуда, и даже попытался подбодрить его после проигрыша. И Шинсо знал, что будь он на месте Мидории, он бы не решился использовать и тренировать причуду, которая бы лишила его конечностей в качестве побочного эффекта. В любом случае, решил Шинсо, наблюдая за маленькой фигуркой спящего Мидории, он ненавидел систему расстановки баллов больше, чем самого мальчика. Это нечестно, что человек, который являлся прямой угрозой для всех вокруг и даже для самого себя, был допущен на геройский курс раньше, чем Шинсо, который почти что успешно мог распоряжаться собственной силой. Система была угроблена, и это никогда не переставало разочаровывать его. Мидория дëрнулся во сне, видимо имея кошмар. Раздумья Шинсо о том, стоит ли будить мальчика прервались в тот момент, когда тот внезапно очнулся, выглядя испуганно и настороженно. Как только его глаза скользнули по Шинсо, он расслабился. Шинсо нахмурился. «Привет, Шинсо», — сказал он тихим голосом. Шинсо просто уставился на него. «Как… — медленно спросил он, — Как ты расслабился? Откуда ты узнал, что я не контролирую тебя?» Мидория моргнул по-совиному. «Потому что это ощущается совсем по-другому. Пока ты не можешь приказать кому-нибудь пойти спать, я думаю, я не узнаю разницу.» — его взгляд в мгновение принял голодное выражение. — «Ты можешь приказать кому-нибудь заснуть?» Шинсо попятился, не привыкший к тому, чтобы кто-нибудь смотрел на него с таким болезненным голодом. «Я не знаю», — пробормотал он. «Я… Я никогда раньше не пробовал». Почему Я не пробовал? — поинтересовался Шинсо. Это был хороший вопрос. Он должен был задать его себе раньше. Это было глупо, что он ни разу не попробовал этого. Он так хорошо знает свою причуду, почему он не исследовал еë лучше? Мидория, со своей стороны, опустился в странную пучину бормотания. Если прислушаться, было чувство, что парень проговаривал все известные ему способы усыпить человека. Это было немного жутко. «Мидория, что ты тут делаешь?» — спросил Шинсо, понимая, в какой странной ситуации они сейчас находились. Мидория посмотрел на него своими большими невинными глазами и, ни капли не сомневаясь, ответил: «Что ты имеешь в виду?» Шинсо глянул обратно, попав в ловушку сверкающего зелëного. «Почему ты был заперт в кладовке, когда Я сюда пришëл?» «Оу…» — и лицо мальчика помрачнело. Было что-то неприятно знакомое в этом выражении. «Похоже, по той же причине, что и ты…» «У тебя случилась паническая атака?» — скептично спросил Шинсо. Судя по тому, как оптимистично вëл себя подросток почти всë время, он был явно не из этой лиги. «Да», — слегка застенчиво кивнул Мидория. «Почему?» — спросил Шинсо и тут же почувствовал себя лицемером. Даже он не понимал, почему у него случались панические атаки. Они просто случайным образом подкашивали его моральное состояние и да, возможно, там были какие-то триггеры, но это не отменяло того, что он не понимал, почему они происходили. Мидория ожидаемо выглядел некомфортно. Он вернулся обратно к обниманию своих коленок и попыткам выглядеть как можно меньше. «Окей, Я… ммм… Я… блин…» «Ты не обязан отвечать» — сказал Шинсо, так как чувство вины пырнуло его ножом. Мидория спрятал лицо в коленях на момент. Шинсо был готов поклясться, что он порозовел, но когда он снова поднял глаза вверх, его глаза были наполнены святой решимостью. «У меня не было шанса поговорить об этом на Спортивном фестивале», — осторожно сказал он. «Я… эм… хотел. Позже. Но потом прошло слишком много времени, и это прозвучало бы пусто или как оправдание. Я не хотел, чтобы ты думал, будто Я смотрю на тебя сверху вниз.» Шинсо пересëкся с яркими зелëными глазами Мидории. Это ощущалось… странно. При всей своей важности, момент был почти… интимным. «Надо мной тоже издевались», — Мидория сказал это так, будто бы слова весили тысячу фунтов. Шинсо посмотрел назад, всë ещë пойманный во взгляд Мидории. Он знал, что мальчик не врëт, но он просто не знал, что ответить. Долгое время тишина пробиралась между ними. Мидория нарушил еë первым. «Эм… прости, Я знаю, что это не то же самое. Меня не называли злодеем из-за причуды. Я просто был бесполезным Деку. Возможно, это не так жëстко, по сравнению с тем, через что ты прошëл. С моей стороны грубо предполагать-» «Бесполезный?» — вклинился Шинсо. Мидория вздрогнул и вжался в себя. Его плечи были на уровне ушей. Он серьëзно кивнул. Шинсо почувствовал себя беспросветно тупым. Почему он об этом не подумал? Конечно же, те ублюдки, что издевались над ним за то, что тот был «злодеем», будут издеваться и над детьми, что не могут использовать свою причуду. Разумеется, Мидория подвергался издевательствам. Шинсо был таким ублюдком! Он даже не задумался о пути Мидории, а сразу же перескочил к концу, делая выводы только потому, что увидел сильную причуду. Он был таким же, как те хулиганы, с которыми он вырос вместе. Нет, он был хуже, так как знал суть проблемы. «Шинсо», — твëрдым голосом приказал ему Мидория, «Дыши». Шинсо даже не заметил, как начал гипервентилировать лëгкие. Почему его мозг был таким куском говна? Он глубоко вдохнул и закашлялся, так как его лëгкие ещë не были в норме после панической атаки, и грудная клетка изливалась болью. Мидория вторгнулся в его личное пространство, чтобы начать успокаивающе поглаживать его по спине. Когда он снова смог дышать, Шинсо осознал, как близко был Мидория, и насколько лично всë это было. Он также понимал, как плохо он оказался к этому подготовлен. Люди не подходили близко к нему. Они даже не пытались понять его. Не помогали ему. Они боялись и избегали его до того момента, как он обращал на себя внимание. Мидория не был этими людьми. Он был готов сломать любую преграду перед собой. И Шинсо должен был мириться с этим… что бы это ни было. «Эм… прости?» Шинсо был уверен, что извинения не должны были звучать, как вопросы. «Тут не за что извиняться», — заботливо сказал Мидория. «Как я и сказал, Я знаю это чувство. Это реально страшно, да? Заставляет меня хотеть быть храбрее.» «Чушь», — на автомате выпалил Шинсо. Было забавно, как легко вылетали грубые слова. «Ты реально настолько тупой, чтобы не понимать, что ты очень храбрый? Из того, что я слышал, ты уже легенда. Ты буквально сражался с Лигой Злодеев и выжил. Ты сражался с убийцей героев Штейном. Ты ученик Всемогущего. Ни один трус так бы не смог». Мидория отвернулся и оторвался от Шинсо. Он опять подтянул колени к груди, и Шинсо начал думать, что это был такой защитный механизм. Чем меньше ты себя сделаешь, тем меньше возможных мест для ударов. Для высокого Шинсо такой трюк не сработает, но для маленького Мидории — в самый раз. «Я всегда пугаюсь в таких ситуациях», — шепнул он. «Но… Я имею в виду… это глупо.» — по его щекам покатились слëзы. «Но это не так страшно, как… как…» Тихий задушенный звук вырвался из его горла, и, если бы Шинсо не привык к тому, что люди плачут от страха в его присутствии, он бы заволновался. Эмоции просто продолжали витать в этой идиотской кладовой. Панические атаки оставляли их на поверхности. Эмоции выматывали. «Мидория?» — спросил он, изо всех сил стараясь быть комфортным собеседником. Мидория шмыгнул носом. «Просто я боюсь, что однажды я проснусь, а это всë будет лишь сном. Что я продолжу быть тем же беспричудным Деку, который никогда не поступит в ЮЭЙ, у которого никогда не будет друзей, который никогда никого не спасëт. Я просто вернусь к тому, чтобы снова быть жалким, бесполезным, забытым и слабым.» Шинсо выкашлял воздух из своей груди. Беспричудный? Они называли его так, потому что он не мог использовать причуду? «А если я не докажу, что принадлежу этому миру, могут ли они просто забрать всë у меня? Это не первый раз, когда Я всë теряю. Почему бы этому не случиться снова? Я знаю, что будет, но мне очень-очень хочется надеяться, хотя Я знаю, что в конце мне будет очень больно, но сейчас я счастлив, и я хочу удержать это счастье на как можно дольше, пока я не потерял его. Потому что даже если это и сон, даже если он страшный или болезненный иногда, но это всë равно лучше того, что было до этого». Шинсо последовал своим инстинктам и заключил зеленоволосого мальчика в объятия. Он даже не пытался думать над стоящим ответом. Не то чтобы до Шинсо не дошло. До него дошло. В ЮЭЙ было лучше, чем в его старой школе. Не все боялись его, и люди даже пытались говорить с ним. Он был так близок к своей мечте, но злая мысль о том, что он может всë потерять, сидела в его затылке и пожирала его, как паразит. Шинсо в любой момент мог сдаться, использовать на ком-то причуду и заставить его сделать что-нибудь ужасное. Чëрт, кто-нибудь мог обвинить его в преступлении, что он не совершал. Это не будет в первый раз. А люди опять опустятся до того, что будут тыкать в него пальцами, называя его злодеем, пока он реально не сломается и не станет одним из них. Он постоянно был осведомлëн о том, как легко было бы перейти на тëмную сторону. Как легко было бы вредить людям и стать злодеем, которым его окрестили. Он ненавидел, что у него был такой потенциал ко злу. Он ненавидел тьму, что присутствовала в нëм. Так что он точно не был богат на слова поддержки. Мидория выпустил лëгкий икающий смех. Твою мать, Шинсо сказал это всë вслух. «У каждого есть потенциал ко злу, Шинсо. Бог знает, даже у меня он есть», — он вытянул взгляд на свою исполосованную шрамами руку, — «Моя собственная сила может сносить здания, если я теряю контроль. Если я не подумаю, куда летит мой кулак, я смогу с лëгкостью убить тысячи людей быстрее, чем ты сможешь взять под контроль одного. И я знаю много людей, которые могут сделать ещë хуже. Я знаю героев, которые так и поступили». То, как он это сказал, заставило Шинсо задаться вопросами. Мидория говорил, как будто бы из собственного опыта. А тот факт, что он сказал «героев», заставлял содрогнуться. «Самое важное», — Мидория заставил себя вынудить улыбку, — «Это не твоя причуда. Это то, как ты еë используешь.» Шинсо попал под странное чувство дежавю. Это был его отец. Он сказал это, когда Шинсо был маленьким, перед тем, как родители развелись. Его отец был первым, кто вдохновил его быть героем. Его мать, похоже, не шибко верила в него, но он никогда не сомневался, что она любила его. Мидория обнял его крепче. Шинсо только понял, что он плачет. «Ты хороший человек, Шинсо», — сказал он, — «Ты будешь фантастическим героем». Из-за всего нескольких слов, что-то открылось в груди Шинсо. Тут просто… не было никакого сомнения. Мидория сказал это так, как будто он мог видеть будущее, и Шинсо был героем в нëм. Он не боялся. Он не колебался. Он просто верил в него. Шинсо был уверен, что он никогда не получал подобного. Даже от отца. Он сжал Мидорию крепче и просто выплакал до такой степени, когда уже не мог больше. Мидория оставался здесь, твëрдый и тëплый, он держал Шинсо столь же крепко. Прошло уже прилично времени, но его это не особо волновало. Когда они наконец позволили друг другу отцепиться, они почувствовали ту лëгкость, которой определëнно не было, когда они входили в эту дрянную кладовую. «Спасибо», — искренне сказал он. Это была череда странных событий. «Тебе тоже спасибо», — Мидория улыбнулся ему, хотя Шинсо не успел заметить, как он смог ему помочь, — «Я думаю, мне было это необходимо. Как думаешь, мы должны проверить дверь?» «С чего бы ей быть открытой?» — спросил Шинсо, пока его брови становились единым целым. Мидория пожал плечами. «Я уверен, что дверь не должна так захлопываться автоматически. Это опасно, в конце концов. Вдруг уборщик застрянет здесь? Этот электронный замок связан со школьной системой безопасности. Скорее всего, Директор Незу может управлять им дистанционно. Я думаю, он закрыл нас тут вдвоëм, чтобы мы могли помочь друг другу.» Уровень смиренной апатии, с которой Мидория сказал что-то настолько непотребное и ужасающее для Шинсо, показывало всю суровость геройского факультета. Ну или просто Мидории. Разумеется, когда Мидория толкнул дверь, она отворилась. Он улыбнулся немного робко. «Это было… хм», — Мидория выглядел так, будто хотел сказать «весело» или «здорово», но панические атаки и взаимное рыдания на плечах друг друга явно не подходили по определению. Удачи им, чтобы этого больше не повторилось. «Да», — просто сказал Шинсо. Это было несколько интимно, и Шинсо больше не мог просто уйти, не думая о Мидории, как о друге. «Эм… Увидимся?» На секунду Шинсо задумался, чувствовал ли Мидория то же самое. Но долго он не думал, увидев, как лицо Мидории засветилось солнцем. «Да, мы можем обедать вместе или сходить куда нибудь...» — Мидория запустил руку в карман и достал свой телефон. «Мы даже можем переписываться, если хочешь». Шинсо поднял бровь. «У тебя что, всë это время был с собой телефон?» Мидория ахнул и начал упрекать себя. «Боже мой, почему я раньше не заметил? Мы могли бы выбраться отсюда гораздо раньше, если бы я просто проверил карман. Почему я его не проверил? Разве не должно было это быть первой вещью, что я должен был проверить-» Шинсо рассмеялся. «Всë в порядке, — сказал он, удивляясь, как легко это прозвучало, — Я думаю, мы стоим друг друга.» Он взял телефон Мидории и добавил туда свой номер. «Напишешь мне позже?» Мидория слегка покраснел. «Хорошо.» Он опять так же улыбнулся, и Шинсо почувствовал, как тепло разливается по его телу. У него был друг, настоящий друг. Весело попрощавшись, Мидория бросился объяснять своë отсутствие Всемогущему. Шинсо же направился в ванную, чтобы умыть лицо перед тем как вернуться к одноклассникам. И только несколько минут спустя, глядя в зеркало ванной комнаты, он поразился тому, как легко Мидория пробил его защиту. Да, у него была паническая атака. Да, он был более уязвим, чем обычно, но за несколько коротких часов, он стëр тонну пожизненного цинизма, жившего в сердце Шинсо, и заменил его собой. Лëгкость, с которой Мидория вошëл в его жизнь и поразил корни некоторых больших проблем, была поразительной. За несколько часов, Мидория заслужил свою лояльность, как будто это ничего не стоило. Шинсо покачал головой. У злодеев и шанса нет против этого парня.