The Darker Sides of Deku

Даби аккуратно наклеил лицевой протез с профессиональностью опытного визажиста. На самом деле, он просто выполнял это уже бесчисленное количество раз. Он не мог выйти на улицу с его обгорелым и держащимся на соплях лицом без привлечения внимания, так что протез был его маскировкой. Он был под тон его кожи и делал его похожим на человека. Даби находил ироничным то, что будучи злодеем, он носил маску именно в обличии простого горожанина, но предполагал, что такова была его жизнь. Сгладив стыки макияжем, Даби вздохнул, глядя на своё предположительно привлекательное лицо. Он, слава Богу, больше взял от матери, но и он никогда не сможет избавиться от этих проклятых отцовских глаз. Даже сквозь эту маску эти дурацкие пронизывающие глаза блестели ему в отражении, как постоянное напоминание об отце. Он ненавидел их. Покачнув головой, Даби вынырнул из этой спирали самоненависти. Получилось не совсем удачно, но не суть важно. Недавно Фуюми позвонила ему, то есть Тодороки Тойе, и пригласила на встречу. Она была уклончива в том, с кем ему предстоит встретиться и по какой причине, но чётко дала понять, что это важно и принесёт им пользу. Он знал, что она бы не звонила ему без острой надобности.

***

Ресторанчик находился в более презентабельной части его города, но ценник там не был завышен. Он был геройской тематики, потому что, естественно, что ещё можно было предложить в этом дерьмомире, в котором кроме героев других тем и не было. Ох, в любом случае, он ничего не мог с этим поделать. Он прошёл внутрь, игнорируя счастливую музыку из радио. Его взгляд окинул каждого человека, что сидел в помещении. Остановился он на Мидории Изуку, что глянул на него неопознавшим взглядом. Даби подумал о том, чтобы выйти прямо здесь и сейчас. Но тот факт, что он запросил вторую личность Даби, а также не узнал его сразу, его заинтриговал. Мидория не произвёл на него впечатления типичного тупицы, но иногда он мог быть туговат. И даже в случае худшего развития событий, Даби не видел мальчишку победителем в этом крохотном помещении. А также, ему было просто любопытно. Он скользнул на своё место, позволяя лёгкой улыбке завладеть его губами, хотя он и не чувствовал ничего, кроме подозрения. «Я полагаю, тебе случилось быть знакомым с Тодороки Фуюми?» Парень поднял взгляд. «Тодороки Тойя?» «Так точно, — сказал Даби, подзывая официанта. — Похоже, что у тебя надо мной преимущество». Мидория улыбнулся. «Мидория Изуку, рад знакомству». Мидория пожал руку, одетую в перчатку, а глаза его, очевидно, заметили эту небольшую странность. Но в мире происходили и куда более странные вещи, так что, возможно, он сможет это принять. Они заказали свой обед, и Мидория показался Даби слишком нервным. Даби напрягал глаза в поисках любых героев или полиции. Он не заметил никаких признаков засады, но всё равно не мог расслабиться. Мидория в мгновение переключился с дружелюбного мальчика в кого-то более уверенного и профессионального. Даби не назвал бы это его «боевой» личиной, но она была, действительно, более впечатляющей, чем то, как он обычно себя вёл. «Я перейду сразу к делу, — сказал Мидория, что шокирует, с какой-то очень острой улыбкой. «Я ненавижу вашего отца и хочу загреметь его в тюрьму». Даби тут же выпрямился в своём кресле. Знал он о мальчике немного, так что и ненавидеть его он не мог. Он всегда был солнца лучиком и суровой решимостью. Идеальный герой, за которым пойдут люди. Явная… художественная яркость его слов не совсем вязалась с его первым представлением, особенно учитывая то, что мальчик получил прямое признание от Пятна. Но Даби видел, что парень не лгал и не увиливал. Его ненависть к Старателю горела искренностью. «Я весь во внимании». Улыбка Мидории приобрела несколько более искренний характер. «Окей, вы, очевидно, уже в курсе, что ваш отец кусок дерьма. Фуюми предупредила меня, что вы, возможно, не знаете о некоторых бытовых инцидентах, что произошли после вашего ухода, но она и Шото уже заполнили эти дыры, так что всё в порядке. Самая давняя информация всё равно поможет построить дело. Абсолютно любые данные, что будут получены от вас, я оценю. Всякие сплетни и слухи, что вы слышали о нём в недавнее время, также могут быть полезны. На самом деле, любая информация о поведении Энджи может пригодиться. Самые публичные случаи я постараюсь подтвердить с помощью своих источников…» «Прошу прощения, но что именно ты пытаешься сделать?» — прервал его Даби, немного оглушённый тем количеством информации, что свалилось на него за последнюю минуту. Зеленоволосый мальчик моргнул и слегка зарделся. «Ох, упс, я опять прыгнул вперёд головы, — Мидория потёр затылок, выглядя несколько смущённым. Он потянулся к сумке и достал из неё одну из самых толстенных папок, что Даби когда-либо видел. Она выглядела почти комично. — Я составляю криминальное дело на вашего отца. Огромное количество его преступлений прошло незамеченными из-за подстраховки и неоглашения. Всё плохое, что просачивается, сразу же подавляется его пиар-компанией, либо адвокатами. Хочу признать, они очень хороши в своей работе. Я даже не подозревал его до тех пор, пока не начал копать глубже. А ещё я фанбой, что тоже о чём-то да говорит». Даби мог только откровенно пялиться, немного раскрыв рот. Этот разговор обгонял все его представления. «Ты имеешь в виду, что всё это — обвинения против моего отца?» Мидория кивнул и пододвинул файлы к Даби, чтобы тот мог лучше их рассмотреть. «А ещё анализ его стиля боя, его слабости, а также стратегия против него. Как герой номер два, он довольно силён, так что настоящим героям понадобится вся помощь, что они смогут достать. Не волнуйтесь, у меня есть несколько копий этих документов, так что, если они будут каким-то образом уничтожены, — под каким-то образом он имел Старателя собственной персоной, — Я ничего не потеряю». Этот парень умел говорить. Будучи немного пассивным по натуре, Даби не особо вклинивался в разговор, но, похоже, Мидория и не возражал. «Номер два?» — переспросил Даби несколько весело. Парень знал, что тот был номером один, но, похоже, был слишком мелочен, чтобы признать это. «О, вы знаете, — произнёс он, отпивая чай, — Потому что он кусок дерьма». Даби был пойман врасплох таким прямолинейным откровением и подавился своим смехом. Он ещё не вполне доверял этому ребёнку, но тот определённо завоёвывал его расположение. Даби начал осторожно пролистывать файлы. Затем его глаза распахнулись, а сердце чуть не выскочило. Они были детализированы. Они были пугающе, просто одержимо детализированы. Этот парень мог знать о Старателе даже то, что тот сам о себе не знал. Были указаны источники и образцы. Заголовки газет и интервью. Фотографии покалеченного имущества, шрамов от ожогов, ссадин и поломанных конечностей. Анализ был немного сложен для понимания Даби. Он был достаточно умным, но информация была тяжёлой, детализированной и продуманной, а написана она была в той же бормочущей манере, в которой парень порой разговаривал. Там было так много всего. Всё, что было тут написано, было на вес золота, а некоторые описания были восхитительно садистскими, хотя Даби только начал. Он притормозил на интервью Фуюми. «Можно ли легально использовать эту информацию в суде, если она была собрана тобой?» — Даби знал, что фактически струсил, отказываясь читать дальше. Прошли годы с тех пор, как он последний раз был в этом доме. Годы с первого использования его синего пламени. Он поймал себя на мысли, что, возможно, ему страшно узнать о том, что произошло после его ухода. Мидория внезапно скукожился. «Это не совсем легально, нет…» Даби внезапно смерил его острым взглядом. «Но, — быстро поправился Мидория. — Оно будет, когда я получу лицензию». «Лицензию?» — неверяще переспросил Даби. «Я собираюсь стать частным детективом. Я понял, что это поможет моей геройской карьере. У многих подпольных героев она есть, так что она гарантирует мне свободу в анализе и расследовании. Это сделает собранную мной информацию более полезной для офицеров полиции…» «Тебе двенадцать». «Шестнадцать, — поправил Мидория. — И я уже почти год занимаюсь этим в колледже. Я смогу передать этот файл полиции ещё до выпуска из ЮЭЙ». Окей. Это было жутко. Восхитительно, но жутко. «…и ты хочешь, чтобы я добавил со своей стороны», — произнёс Даби, проводя перчаткой по рукописям своей сестры. «Если хотите. Я проигнорирую всё, что вы бы хотели не оглашать, но любая информация будет полезной», — по-доброму улыбнулся Мидория. «И мои братья и сестра согласились на это?» — тихонько поинтересовался Даби. Мидория кивнул: «И ваша мать». Это заставило его замереть. Даби взглянул на файл будто новыми глазами. «Ты говорил с моей матерью…» — мягко проговорил он, когда его сердце засвербило болью, что не показывалась уже много лет. «Так как в моём распоряжении есть несколько детективов, — Мидория протянулся и похлопал его по руке. Даби заметил, что тот использовал руку, что не была замотана сплошь бинтами, но решил не задавать лишних вопросов. Он полагал, что слухи о том, что этот мальчик жил в постоянной боли, были не так далеки от правды. — Мы добьёмся для неё правосудия». Даби не сдержался и перелистнул откровения своих братьев и сестры, чтобы поскорее увидеть мамино. Он притормозил, когда заметил почерк Шото. Он думал, что раз младший брат решил использовать отцовское пламя, то ему уже не помочь, но задержавшись на его словах, Даби понял, как сильно ошибался. Казалось, что Шото был полон ярости, точно знал, кого он винит, а жесткие, но до боли знакомые описания отцовских тренировок было трудно читать. Сам брат, также как и сестра, запечатлел на камеру некоторые из самых ужасных синяков или ожогов. Всё было не настолько плохо, как знал сам Даби. Он прекрасно помнил, на что был способен отец, когда был серьёзен, но такой подход не подходил для тренировок. Сопровождаясь чувством вины, Даби обнаружил, что Шото не был таким бесхарактерным и безвольным, каким он его считал. Ну не дикость ли? Из графичного описания насилия он узнал о родном брате гораздо больше, чем за те семь лет, что жил с ним в одном доме. Мидория оставил его наедине со своим чтивом, но Даби чувствовал на себе этот взгляд, который так и пытался понять, где ж он его раньше видел. По всей видимости, его облик поменялся недостаточно сильно, чтобы избежать внимания Мидории. Но Даби больше не особо и волновался об этом и был гораздо более сосредоточен на работе, лежащей перед ним. Шото вырос в более ужасном аду, чем он. «Он и меня тренировал, знаешь, — проговорил Даби с прикованным к словам Шото взглядом. Это было странно, он мог буквально чувствовать это доверие, что существовало между его братом и Мидорией, эту дружбу между ними. Это… это заставило его погрустнеть и, возможно, начать немного завидовать. — Когда моя причуда впервые проявилась, он увидел во мне копию себя, попытался научить меня Адскому Огню, пытался также вылепить из меня героя». В руках у Мидории так быстро появились пустой блокнот и ручка, что это даже было немного настораживающе. Даби пялился несколько мгновений, прежде чем мотнуть головой, когда Мидория жестом указал ему продолжать. «Я никогда не был достаточно хорош, — сказал Даби, вновь возвращаясь взглядом к страницам, где жил его маленький братец. — Мой огонь никогда не был достаточно горяч, я никогда не был достаточно быстр или силён… или достаточно зол. Он думал… он думал, что если у меня была такая же причуда, то я последую по его стопам, принеся славу семье. Мать пыталась защитить меня, конечно, но она была уже беременна Шото, когда это началось. Он всё ещё пытался сделать более сильного ребёнка, так что он не трогал её, когда она пыталась вмешаться, вместо этого отыгрываясь на мне. Мне было всего четыре, этот ублюдок». Даби поднял взгляд на Мидорию, чтобы увидеть, как его глаза блестят сочувствием. Видеть это было почти невероятно. Даби никогда не встречал кого-то, кто стал бы проливать слёзы из-за него. Циничная часть его понимала, что мир сожрёт этого парня целиком. Доброта была не тем, за что следовало держаться по жизни. Его адские тренировки продолжались до тех пор, пока Шото не пробудил причуду, — горько проговорил Даби. — Затем он выбросил меня, словно я был каким-то куском мусора. Ирония в том, что он и тогда предполагал, что я последую за ним. Он хотел, чтобы я самостоятельно научился быть героем. Он всё ещё хотел сделать себя из меня, даже если теперь обращал внимание только на свой новый приз. Шото должен был быть его произведением искусства, быть тем, чем я никогда не был». Даби усмехнулся, не имея в виду и капли юмора. Мидория выглядел немного рассерженным, хотя всё равно продолжал что-то строчить в своём новом блокноте. «Мне повезло, — отметил Даби. — Впервые мне было позволено взаимодействовать и играть с братом и сестрой. У меня вновь появилась возможность очутиться в детстве. То, что он от меня отказался, было, наверное, самой лучшей вещью, что когда-либо со мной происходила, хотя я и не понимал это тогда. В этом-то и пиздец, — сорвался Даби. — Я всё ещё жаждал любви папочки. Я всё ещё пытался сделать из себя то, что он ждал от меня раньше, хотя теперь он не обращал на меня внимания. В момент, когда у Шото, идеального маленького Шото появилась причуда, я будто перестал существовать. Я был лишь ещё одной ступенькой в будущее него, был кем-то, кого Шото должен был превзойти». «Чтобы ещё усугубить ситуацию, мама перестала справляться. Она делала всё, что было в её силах, чтобы защитить нас, защитить идеального Шото, но всегда от этого ей было лишь больно. Каждый день в году он тренировал Шото, и каждый день в году она вставала на пути и получала удар. Я ненавижу его. Я так сильно его ненавижу». Даби глубоко вдохнул, чтобы случайно не использовать свою причуду. Мидория продолжал писать. Он ничего не говорил, по всей видимости, понимая, что Даби предпочёл бы его молчание по поводу ситуации. «Тогда ещё я продолжал пытаться. Мне было восемь, и я не понимал, что я сделал не так, хотя мама уверяла меня в обратном, я всё ещё пытался. Я хотел быть лучше, чем Шото, хотел доказать, что мог стать героем, доказать, что я был достаточно хорош. Я продолжил тренироваться и сражаться, но всё было впустую. Ему было всё равно. Ему всегда было всё равно». Даби становился слишком эмоциональным. Он ненавидел себя за это. «Всё рухнуло, когда мама… ты знаешь об ожоге Шото, — сказал он, указывая на тетрадь. Мидория слегка кивнул, и это ощущалось, как будто чья-то рука копошилась в его кишках. Было странно осознавать что-то столь личное и сокровенное в руках незнакомца. «Мы понимали, что она уже всё. Я не уверен насчёт Шото, но Фуюми и Нацуо точно знали, что она уже трещит по швам. Она всегда плакала и бормотала что-то в себя. Она ненавидела смотреть в мою сторону… — Даби мотнул головой, пока боль десятилетней давности начала упиваться им по новой. — Она… Я выглядел прямо как он. Тогда я и начал красить волосы. Но я был похож на него, и она это ненавидела. Это… это пугало её». Даби не мог более смотреть на Мидорию, так что его взгляд был прикован к файлам напротив него. Его младшая сестра и братья были ещё детьми на этих страницах, хотя детская невинность уже давно не сопровождала их. «Я начал избегать её, — мягко проговорил Даби. — Я не знаю, помогло это или нет, возможно это ещё больше ранило её чувства, но я знал, что ей больно смотреть на меня, так что я старался не попадаться ей на глаза. Я… возможно мне повезло, что в тот день она навредила именно Шото, а не мне… Я знаю, что не должен так думать, но она могла с такой же лёгкостью вылить кипяток и на меня, и… Я рад, что это был не я». Даби обнаружил ладонь на своей руке, и ему было очень сложно не попытаться вырваться. Мидория аккуратно сжал его ладонь, и Даби поднял взгляд, чтобы увидеть эти сильные нечитаемые глаза. Даби внезапно ударило осознание того, каким хрупким он представал перед кем-то, кого считал врагом. Он оттянул свою руку, и Мидория вернулся к своим записям. Даби заставил себя продолжить, теперь с более отрезвлённой головой. «Эхем, в любом случае, когда её забрали от нас… дома стало только хуже. Старатель никогда ещё не был в таком ужасном настроении. Он не мог тренировать Шото, когда тот был ранен, он не мог выплёскивать свою агрессию на маму. Он стал заметно более жестоким к злодеям. Он просто погрузился в работу… а потом заметил меня, — Даби почувствовал, как шрамы под его кожей вонзились в него шипами. — Он снова обратил на меня свой взор. Снова начал тренировать меня, в случае если Шото был слишком ранен, чтобы быть его наследником. Я снова должен был стать идеальным… только вот я размяк». Даби сжал кулаки. «Я пытался, я реально старался, но этого никогда не было достаточно. Я просто помню, как он вечно начинал говорить, как Шото был лучше, что он был на голову впереди меня, когда я был в его возрасте. Я просто… аргх! Он просто невозможен. Я старался изо всех сил, но его стандарты были просто непреодолимы. Он не принимал меня за человека… Я даже не уверен в том, что он знает, что такое человек». «Судя по тому, что я видел, это так», — пробормотал Мидория. Даби был уверен, что парень не планировал говорить это вслух, но из-за этого он резко понравился ему ещё больше. Даби долго сомневался в том, стоило ли рассказывать следующую часть. Он раскрыл бы свою личность, но это дало бы ему шанс обратить мир против отца. Вопрос был в том, ненавидел ли Мидория Старателя больше, чем он ненавидел или опасался Даби. Даби был злодеем, но эти файлы не оставляли сомнения в том, что Старатель был того же поля ягодой. Пребывая в сомнении, Даби аккуратно закрыл папку. «Ты реально веришь в то, что этого будет достаточно? Ты уверен в том, что правительство примет нашу сторону в этом раздоре?» Мидория задумчиво нахмурился. «Им придётся, если мы их заставим». Даби сощурил глаза, не совсем понимая, что парень имел в виду. «Они же всё покроют, разве нет? Папа очень значимая фигура в настоящей политической ситуации. Правительство развалится без него». Даби окрасил каждое своё слово горечью и заметил, как глаза Мидории внезапно сверкнули острым блеском. «Начнём с того, что если правительство не может пережить потерю одного так называемого героя, то оно вполне заслуживает того, чтобы пасть, — отрезал он. Даби поразился такому радикальному мнению. — Мы теряли гораздо более достойных героев, чем Старатель, и в любом случае то, что у власти находится такой человек, не может нести больше добра, чем ущерба. Я намереваюсь сделать так, чтобы японское правительство замяло это дело, будто ничего и не произошло». «…что ты имеешь в виду?» Мидория буквально ухмыльнулся. Это было не то выражение, что он ожидал увидеть на столь невинно выглядящем лице, но, опять же говоря, Мидория до сих пор ни разу не вписался в его рамки представления. Он оказался слишком осведомлённым для кого-то его возраста. Это немного настораживало. «У меня есть план… планы, а также порядок действий на случай чп. В общем, я и адвокаты Шото собираемся довести это дело как можно дальше без участия суда и медиа, а также как можно глубже пробраться таким образом в правительство. Если они попытаются прикрыть лавочку или не примут никаких мер против Старателя, мы обратимся к Межнациональному Геройскому Обществу. Если общество займётся делом, то тогда обвинения полетят не только на Старателя, но и на правительство. Они даже должны будут послать иностранных героев, чтобы поддерживать стабильность нации, пока всё не разрешится. Если информация просочится до оглашения дела, мы всё равно обратимся в Общество за помощью в сохранении страны». «Ты не можешь всерьёз… — произнёс Даби, пялясь на мальчика с открытым ртом. Он ожидал что-то наивное и радужное, что, конечно, государство сделает всё по совести, потому что доброта, любовь, герои и остальная херня. Он не ожидал услышать реальную политическую стратегию. — Если ты втянешь в это Геройское Общество, то, считай, бросаешь Японию в пасть к волкам. Ты буквально признаешь всему миру, что наша нация слишком слаба, чтобы контролировать собственные военные силы». «Если японское правительство не может банально убрать Старателя, то оно явно не может контролировать свои военные силы, — сказал Мидория как ни в чём не бывало. Твою мать, этот парень был великолепен. — Если повезёт, то государство не захочет находится под угрозой тяжёлой артиллерии и быстренько сметёт за собой всё говно. Судебное дело также поднимет некоторые интересные подробности, что, если будем достаточно удачливы, приведёт к перестройке в геройском обществе. Это значит, что вспыхнет пик активности злодеев, но это лишь заставит героев работать как более единая сила». «Ты… ты реально прикалываешься надо мной, — выпалил Даби в благоговении. — Ты на полном, блять, серьёзе. Ты реально хочешь снести правительство, чтобы остановить Старателя? Ты хочешь так далеко зайти?» Мидория мельком оглянул ресторан, удостоверяясь, что крики Даби не привлекли лишних глаз. Затем он кивнул. «Я верю, что наше государство обязано быть способным к тому, чтобы сажать людей за решётку. Если оно по каким-то причинам не способно, то оно должно быть исправлено. Всё предельно просто». Даби вслух рассмеялся, невероятно восхищённый тем, что он встретил такого героя. Настоящего, он готов был клясться богу, героя. Ахуеть. Подавись, Всемогущий, Мидория готов был забрать твой титул. «И ты реально веришь в то, что правительство будет плясать под твою дудку? Что, если они уничтожат тебя на месте? Что, если злодеи победят? Что, если другая нация увидит, насколько всё плохо, и попробует захватить страну?» Мидория мрачно нахмурился. «Всё лучше, чем другой вариант». «Другой вариант?» — переспросил Даби, всё ещё пребывающий в восторге от того, что он разговаривает с возможным анархистом. «Если всё это продолжит происходить, зная, что никто не пытался что-либо сделать». Это оборвало весёлый настрой Даби. «…ты хочешь сказать, что если новости о Старателе выйдут в массы, то на наших руках всё равно будет гражданская война?» Мидория серьёзно кивнул. Глаза Даби вновь скользнули к толстой папке. Если бы правительство делало свою работу, она была бы легче, его осенило. Если честно, то Даби никогда особо не заострял своего внимания на политике и геройской системе. Он оставлял право злиться Шигараки. Даби был простым человеком с крайне простой нуждой. Ему нужно было убить его отца. Он уже давно понял, что государство ему в этом не поможет, поэтому он решил идти своим путём. Сколько же драматичной иронии будет в том, что его отец так обильно старался, чтобы сделать из сына героя, а этот сын стал злодеем и убил его. И сейчас перед ним сидел парень, что реально пытался помочь ему. Всерьёз хотел свергнуть Старателя. Ему вправду было не всё равно. Старатель не проживёт долгой жизни в тюрьме. Чёрт, он не проживёт долгую жизнь, даже если дело станет публичным. Кто-нибудь с хорошей причудой убьёт его. Вопрос был в том, согласен ли был Даби подарить это право. Ответ был отрицательным. Старатель был его и только его. Даби был тем, кто убьёт Старателя, никто другой. Но… у плана Мидории определённо были некоторые достоинства. Даби не волновало то, будет ли в Японии гражданская война, даже если бы он знал, что для Шигараки это важно. Тот факт, что Мидория проводит все эти махинации легально, только подтвердит то, что это говноправительство будет исправлено, и что Старатель не умрёт героем. В конце концов, если Даби просто решит его убить, то мир выставит его в свете кого-то, кто погиб на поле боя, кого-то, кто заслуживает чести. Но если сначала Мидория протащит его через грязевое болото, то мир будет знать, что Даби был оправдан. Даби тоже сможет откусить кусок от этого торта. Улыбнувшись так, что это потянуло искусственную кожу, Даби встретился взглядом с зеленоволосым мальчиком. «Окей, — буднично сказал он. — Признаю, я весь твой». Мидория нахмурился. Он чувствовал, что что-то было не так. У него были хорошие инстинкты, которые, возможно, послужили бы ему лучше, скажи Даби что-нибудь раньше. «Это, — Даби указал на своё лицо, — протез», — он с довольной улыбкой наблюдал, как глаза мальчика расширились в осознании его личности. Парень выпрямился и взглянул на него новыми глазами. Теперь он думал. Считал, насколько велика была угроза, что может сделать Даби, и что он сам может предпринять. Даби следил за его руками, зная, что те потянутся за телефоном. Даби лениво оглянулся на посетителя, что сидел за ним на расстоянии вытянутой руки. Это не имело значения, на самом деле. С его силой, Даби мог сжечь не только всех посетителей, но и весь ресторан целиком. Он был уверен, что Мидория это знал. После долгого момента напряжения, пока Даби ожидал действий героя, парень сложил руки и заставил себя расслабить плечи. Даби видел его напряжение, но для него это было поразительным усилием. «У нас один враг, верно? — голос парнишки немного подрагивал. — Я… я не вижу причин, почему мы не можем оба выйти отсюда с миром. Я-я со своей информаций, т-ты с осознанием, что я работаю против твоего отца». Даби дружелюбно улыбнулся. «Я рад, что ты так это видишь. Сейчас ты хотел бы продолжить или убежать сверкая пятками?» Даби обнаружил, что ему нравилось наблюдать за тем, как в глазах мальчика пробегают вычисления. Мидория медленно поднял свою ручку, что уронил во время шокирующего осознания. Он вновь приложил её к странице тетради. Чуваки, этот ребёнок был сумасшедшим. Даби любил это в людях. «Я получил свои шрамы, когда Шото всё ещё был в госпитале. Это всё была папочкина вина, тебе хочется услышать?» Мидория кивнул, его взгляд внимателен и пронзителен. «Он тренировал меня гораздо жёстче эти недели. Уверен, что это было для того, чтобы выместить стресс от всей этой ситуации с мамой на мне, но именно в этот день он решил научить меня Адскому Огню. Он был безжалостен. Он не давал мне отдышаться, даже когда я был совсем слаб и обезвожен. Это было ужасно. Я не мог выдавить из себя больше из-за его злоупотребления, но он даже не давал мне вдохнуть. И он не успокаивался. Я помню, как он становился всё злее и злее. Потому что не важно, как сильно я старался, я был не достаточен. Я не был Шото. Я не был идеален. Я был не тем, что он хотел. Он уже раз выкинул меня, так что же я значил для него сейчас. Я всегда был лишь запасным вариантом, так зачем мне вообще нужно было стараться. Зачем он требовал это от меня. Что всё это значило в долгосрочной перспективе?" «Я помню, как всё это кипело во мне ещё тогда, когда он пинал меня об землю, а меня рвало от истощения и боли. Он просто не унимался. Он никогда не». Даби наблюдал за Мидорией. Его ручка так и не сдвинулась с места, его глаза его выражали бесчисленные мириады эмоций, что не могут быть выражены словами. Даби думал, что это злость. Он подумал, что парень и так знал, что шло следом, даже если Даби и не рассказал ещё ничего. «Затем во мне родилась эта мысль. Я понял, что если он продолжит, то он убьёт меня. Всё было просто, но это разозлило меня. Сильней, чем когда-либо, потому что я не хотел умирать. Мне было девять ебаных лет, а мой папа собирался убить меня? Ну уж, блять, нет». Даби снял перчатку и рассмотрел фиолетовую плоть. «Тогда я и обнаружил это. Я зову это кремацией, потому что её огонь столь горяч, что сжигает даже меня, — Даби безрадостно усмехнулся. — В тот день я сжёг всё западное крыло. Когда я потерял сознание от боли, меня перевезли в госпиталь в соседнюю к Шото палату. Он даже не знал об этом». Мидория снова плакал. Забавно, что оно не чувствовалось как жалость, а именно что как сочувствие. «Мне кажется, что папа был напуган мной тогда, а может быть чувствовал вину, — Даби пожал плечами. — Он больше никогда на меня не посмотрел. Я был хорошим напоминанием того, каким большим неудачником он был. В то же время я почувствовал, будто впервые за долгое время начал снова дышать. Моё решение его ненавидеть было лучшим в моей жизни. Затем я сбежал. Не думаю, что врачи были удивлены. Я бы рекомендовал тебе поспрашивать их, если ты ещё этого не сделал. У них есть, что тебе рассказать, я уверен». «Врачебная тайна», — почти на автомате выдал Мидория. «Ах ну… — Даби не особо был удивлён. — Когда живёшь на улице и выглядишь как дерьмо, это не очень круто, а голод распускает твою мораль к чертям, но это никогда не сравнится с болью от первого использования Кремации и с адом того, как живётся в том доме. С другой стороны, я теперь умею защищать себя, и, — Даби указал на себя. — Я больше не выгляжу как Старатель». Взгляд Мидории всё ещё бы наполнен сочувствием. Но он не предложил никаких слов поддержки. Он не пытался убедить его в том, что всё было в порядке. Потому что это не так и, возможно, никогда не будет. Это заставило его ещё больше проникнуться к нему уважением. Мидория понимал, когда слова были не в приоритете. Усмехнувшись, Даби взял глоток от своей заброшенной газировки и оглянул почти целое блюдо. Он подозвал официанта и попросил чек с контейнером. В хозяйстве пригодится, как говорится. «Мне нужно идти, — сказал он. — Я не должен волноваться о слежке и погоне, верно? В конце концов, у нас обоих есть нужная информация». Мидория нахмурил брови и осторожно хмыкнул. «Враг моего врага — мой друг, верно?» Даби кивнул в согласии. Чем проще, тем лучше. «Не могу сказать, что мы останемся друзьями при нашей следующей встрече, но я буду вести себя хорошо, если ты мне подыграешь». Мидория также кивнул. «…Я не собираюсь преграждать тебе путь». Даби улыбнулся, упаковал свой обед и вывалил немного денег на стол. «Тогда, до скорой встречи». Даби встал и собирался было уйти. Мидория остановил его одной фразой вслед. «Ох, и Тодороки-кун? — сказал Мидория. Даби не знал, о чём он думал. — Пока мы всё ещё в дружелюбной обстановке, могу я дать тебе один дружеский совет?» Даби фыркнул. «Не вижу причин отказываться, парень». Лицо Мидории резко исказилось в хищной улыбке. «Я советую тебе дистанцироваться от Тоги Химико. На неё тоже есть документик». Даби пронзила странная дрожь, и он недоверчиво уставился на паренька перед собой. «Ты засталкерил сталкера? Ты же понимаешь, что она теперь только ещё больше свихнётся с тобой? Она и так одержима тобой после того, как ты чуть не убил её». «Возможно, я на это и рассчитываю», — загадочно проговорил Мидория. Даби долго на него пялился. Он казался таким… юным, и всё же Даби не собирался недооценивать его. Никогда в жизни. Его злосчастная папка была далеко не подарком, но что-то ещё таилось здесь. Что-то, к чему Даби не рисковал притрагиваться. Он выглядел как хороший герой, кто-то с харизмой, смелостью и благими намерениями, но подо всем этим что-то скрывалось… «Ты знаешь, что если бы ты попробовал, из тебя вышел бы шикарный злодей», — произнёс он. Улыбка Мидории окрасилась грустью. «Я знаю… — мягко проговорил он. — Но это то, что делает меня эффективным, — его глаза сверкнули, словно на свечу подуло ветром. Тени прячутся прямо за её светом. — Знай своего врага, верно?» Даби долгое время не моргал. «…верно». Этого мальчика звали следующим Всемогущим. Но он был не настолько чист. Добро или зло, Даби чувствовал, что на чьей бы стороне этот парень не оказался в конце пути, он победит. Медленно улыбка завладела им, когда Даби выскользнул из ресторана. Через окно он мог заметить, как парень резко выдохнул, прижав руку к груди. Почти сразу он начал писать, что-то бормоча себе под нос. Даби не мог дождаться, когда он сможет порвать этот мир к чертям.