Я перечитал все, что написал о тебе,
Когда допил очередную до дна.
Я уже минут сорок сидела в душе у Гриши. Он оказался ещё более романтиком-джентельменом, чем я представляла его себе, и как только мы вошли в стены квартиры, он сделал абсолютно все условия для моего временного здесь прибывания. Примерно по этому поводу мне было стыдно выходить из ванной. Я чувствовала себя так, будто доставила ему тысячу проблем, которые он в данный момент разбирает за меня. Рядом с моим серым платьем лежал комплект Гришиной футболки с надписью RNDM crew и его огромные шорты, которые явно мне будут великоваты. — Лин, ты там утонула? — я услышала приглушённый стук, а потом его фирменный смех. — К сожалению, нет.— примерно в этот момент я поняла, что пора вылезать. Я так и не смогла толком смыть макияж, потому что на полке стоял только гель для душа и шампунь.Сделала вывод, что в этой квартире вместе с Кристиной он не жил, потому что будь это так, я бы обязательно воспользовалась чем-нибудь. Открыв дверь, я вздрогнула, потому что прямо передо мной нарисовался шатен, как будто он все эти сорок минут покорно сидел под дверью, действительно контролировав, не утонула ли я: — Слушай, а тебе идёт.— он опять рассмеялся.— Великовато, конечно, но за то, ты теперь настоящая оуджи.Пошли на кухню, расскажешь свою душещипательную историю.— я смотрела, как он, чуть ли не в припрыжку пошёл в сторону кухни, и посмеялась с этого, а в ответ получила «Я все слышу!». У Гриши квартира была внушительных размеров, и за место кухни я сначала попала в спальню, в которой сегодня, по всей видимости, проведу остаток ночи я. Кухня была объединена с залом, и в таком большом пространстве, я сначала даже не заметила Ляхова. Он так старательно что-то делал возле микроволновки, что даже не заметил, как я вошла.Я просто села на стул, слушая, как Гриша почему-то матерится, видимо, на своём родном венгерском.Через пару минут он повернулся с двумя тарелками в руках.Все таки слышал, что я вошла: — В общем, я питаюсь только доставкой, поэтому сегодня на твой поздний ужин будет это.— передо мной оказалась лапша с каким-то соусом.— Ты вовремя, забрал прямо перед твоим приходом.—он уселся на против, и тут же начал есть, да ещё и с таким аппетитом, что мне самой захотелось.Мы молчали, да и видимо, собеседник был настолько увлечён своей порцией, что кроме неё, его больше не интересовало ровным счётом ничего. — Так что у тебя приключилось такого, что ты пришла ко мне аж босиком? —врать не было смысла, да и не сильно хотелось.Я начала свой длительный рассказ о том, как наврала всем своим друзьям, что уехала к подруге, а сама встретилась лицом к лицу со своим антагонистом, чуть не подверглась общественному диссонансу и была в опасности за вечер предельное количество раз в своей жизни. Кажется, он был в шоке больше, чем я сама. У меня ситуация вызывала уже даже не страх, а даже чуть-чуть смеха. Когда ещё побегаешь босая по ночной Москве? Хоть новую Золушку снимай, о том, как принцесса намерено убежала от принца абьюзера с бала, забрав свои туфельки с собой. Единственное, за что было страшно, так это за то, что его попытки встретиться со мной повторятся. Я уже достаточно дала понять сегодняшним поступком, что на лбу у меня написано: «Я самый глупый человек на Земле, у которого напрочь отсутствует чувство самосохранения.» Радовало то, что завтра днём мы уезжаем назад в Санкт-Петербург, а там вроде все собирались в Тюмень. — Да уж, Лина, ну ты даешь. Даже я не настолько ебанутый, ты меня ебешь по всем фронтам.— парень попытался изобразить максимально грустное лицо.— Что нужно сделать, что бы он отстал от тебя? — Вероятно, он знает, что я до сих пор свободна, дальше логическую цепочку сам завершай. — Ты мне предлагаешь стать твоим бойфрендом? — шатен начал играть бровями и пошлой улыбкой, на что в ответ получил средний палец.— Ладно, шучу. Мы можем разыграть, что мы типо встречаемся, — будто предвидя мой вопрос про Кристину, он продолжил.— будем не навязчиво появляться на публике вместе, потом все паблики начнут это мусолить, и если ему от мефедрона мозги не совсем разъело, он поймёт. Кристина, точно не глупая, тоже все понять должна, а тебя спасти надо от этого уебана.— я смотрела на шатена, взвешивая все за и против, но выбор был очевиден, так как жить нормально хотелось больше. Я согласилась. Спать не хотелось от слова вообще, поэтому вечер продолжился: у Гриши с его любимым виски, а у меня с мартини. Кто же знал, что у моего «парня» есть целый минибар. Мы опять смеялись, обсуждали наших общих знакомых, и просто болтали на общие темы для разговоров: — Мы с тобой тут разговариваем уже час где-то, я из всех твоих заумных слов понял ничего.— я рассмеялась, допивая очередной бокал, вспоминая на какую из тем я душнила только что. Моей фишкой было рассказывать всякую дичь начиная с экзистенциализма и квантового бессмертия, и заканчивая тем, почему монархия изжила себя, а демократии в нашем веке не существует.— Меняй пластинку.И пошли покурим.— мы вышли на его балкон, где стоял маленький диванчик, на который я благополучно приземлилась. — Расскажи ты лучше что-нибудь, я тебя почти не знаю, а хотелось бы. — Ну, я романтик, и ты это знаешь, но при этом я ещё тот мудак, который разбил сердце уже как минимум двадцати девушкам, иногда было стыдно, а иногда не очень.— Гриша пожал плечами, а я просто улыбалась, думая, почему он мне кажется таким непонятным и недосягаемым. Для меня было в принципе новостью, что могут существовать настолько радостные и добрые люди, как он. — Ты правда настолько разочарован в девушках, что единственный выход для тебя это быть мудаком? — я рассмеялась и заправила прядь волос за ухо. — А ты правда насколько разочарована в парнях, что единственный выход для тебя это быть стервозной сукой? —он прожигал меня своими зелёными глазами и улыбался самой искренней и живой улыбкой. Обстановка была слишком слащавой и клишированной: балкон, развивающаяся тюлевая занавеска, чуть звёздное небо с полнолунием и зрительный контакт с курящим Будапештовым. — Почему с тобой так легко? — Ты идёшь не в ту сторону, Гриш.— даже при своём состоянии и подталкивающей к этому обстановке, я все ещё давала себе отчёт о наших взаимоотношениях, и последнее, чего мне хотелось — поцелуев по пьяни, о которых все потом будут жалеть.Гриша, вероятно, был другого мнения, поэтому сейчас он облокачивался на подлокотники дивана, и тянулся ко мне. Эмоции все же взяли верх. Губы соприкоснулись, а языки сплелись. Я обхватила руками его шею, углубляя поцелуй, замечая, как он победно улыбается. Приятный привкус только что выкуренной им сигареты и алкоголя ещё больше подкидывали дров в этот костёр, который стоило бы потушить, но остановиться просто так было скорее невозможно. Я ощущала себя шестнадцатилетней девочкой, которая целуется за школой со старшеклассником. Он наконец оторвался от меня и просто смотрел, видимо, ожидая дальнейших действий. Только сейчас у меня в голове будто красным цветом загорелась надпись «Нельзя». Меньше всего мне сейчас хотелось что-то ему говорить, а уж тем более отталкивающее, но мое лицо выдало меня с потрохами: — Я понял, можешь не говорить.— он вылетел с балкона, даже оставив тут свой телефон, и я понимала, что поступаю не правильно.Взяв его телефон, я выбежала за ним. По его лицу было видно, что он обижен: — Извини, я…— до меня быстро дошло, что извинения будут лишними.— Мы можем сегодня спать в одной кровати? — его лицо тут же приняло прежнее выражение, как и минут пятнадцать назад, и он даже улыбнулся. Я наконец почувствовала приятное покалывание в руках, от того, что напряжение отпустило.
***
Мы легли в ту спальню, в которую я случайно зашла до этого всего. Гриша все равно был напряжен, и отполз от меня чуть ли не на пол, мне пришлось просить его придвинуться, что бы я не чувствовала себя вообще последней мразью. Разговаривать с ним в полной темноте было ещё приятнее, чем с бокалом мартини на кухне: — Извини ещё раз за эту выходку. — Ляхов, двадцатый раз уже говорю, проехали. Ещё раз, и я ухожу в другую комнату.— я отвернулась от него, чтобы больше не слышать это жалобное «извини», иначе я точно расплакалась бы. — Ну ладно, спокойной ночи, Линуля.— я услышала, как он тоже начал отворачиваться. — Боже, Гриша, никогда не называй меня так.— в ответ ничего не послышалось.— Спокойной ночи. С чем черт не шутит, как говорится, ведь проснулись мы все равно, как я и думала, в обнимку. Гриша мило сопел мне в плечо, пока я смотрела на маленький будильник на тумбочке. Мы проспали поезд в Санкт-Петербург.