Дин просто не мог. Он старался держать себя в руках, старался быть сдержанным и сильным, но в этой комнате будто стерлись все границы. Он ненавидел себя за то, что в последние дни плакал чаще, чем за последние годы своей жизни. Даже узнав об аварии Сэмми он буквально заставил себя быть хладнокровным. Полезен ли человек, который грязнет в своих соплях в самый ответственный момент? Дин точно знал ответ.
Винчестер не понимал, что произошло с ним, почему этот чертов засранец в бежевом плаще и классическом костюме так располагал к себе. Он ведь мог быть кем угодно: маньяком, которому любезно дали шанс свалить из страны, либо умереть самостоятельно; наемным убийцей — да-да, судя по его прошлому; он мог грабить старушек; мог быть причастным к торговле людьми — но Винчестер чувствовал, что это не так. Он оказался здесь по глупости или из-за своего огромного сердца. У него точно было огромное сердце.
Дин смотрел в его изумительные глаза, цвета бушующего океана, и не мог поверить, что все это никак не закончится хэппи-эндом. Неужели на месте этого паренька не мог оказаться кто-то другой. Менее добрый, терпеливый, внимательный... менее очаровательный. Глупо было думать на пороге смерти о том, что он пригласил бы Кастиэля на свидание, но он думал. А чего стыдиться? Его сердце пропускало такие импульсы, находясь с незнакомцем рядом не больше часа.
Чем дальше они заходили в этой игре, тем сложнее было Дину концентрироваться не только на сохранении своей жизни. Второй раз из рук Каса послышался пустой щелчок и Дин поймал себя на мысли, что выдыхает с облегчением.
Никто из них не заслуживал смерти. Никто.
— Я бы сейчас выпил водки, — признался Дин, когда Кас вверил в его руки револьвер. Дин долго и молча рассматривал оружие, пытаясь изучить «лицо» своего возможного убийцы.
— Как бы мне ни претило твое богохульство, тут я согласен, — выдохнул Кас и, наконец, подсел к Винчестеру.
Плечо к плечу, они молча сидели в пустой комнате, свесив ноги и разглядывая револьвер. Кас подался вперед и протянул указательный палец к холодному оружию. Дин думал, что тот хочет забрать его, но мужчина всего лишь очертил контуры рукоятки. Железная часть револьвера смотрелась изящно рядом с такими же изящными пальцами, которые будто случайно коснулись кожи Винчестера. Он не смог скрыть рваный вдох и Кас с тоской посмотрел в зеленые глаза, убирая руки подальше.
— Следущая пуля — моя, — прошептал Винчестер, слизывая сухость со своих губ.
— Ты не можешь знать наверняка.
— Три попытки, две из них принадлежат тебе. Если ты не ошибся по поводу механизма действия, тогда я труп, — спокойно подметил Дин, — но ты знаешь, я даже буду рад. Я и правда устал, Кас. Нести все это на себе: беды с башкой, младшего брата, целое кладбище когда-то родных людей... блять, это просто выжимает все соки.
Кас внимательно выслушал короткий монолог Дина, а затем уставился в стену перед собой, зарываясь в собственный омут памяти.
— Ты знаешь, где находится гора Рейнир?
— Здорово ты меняешь темы, приятель, — удивился Винчестер, — допустим? Вашингтон?
— Верно. Она располагается в округе Пирс. Мне кажется, что это одно из самых лучших воспоминаний в моей жизни. После того, как я закончил службу, я вернулся домой, в Бостон, но покоя там не смог обрести. И мне рассказали о неком мужчине, который в 60-х годах жил в Индии и учился у самого четырнадцатого далай-ламы. И, представь, я жил у этого мужчины по имени Фред Джонс несколько месяцев. Я научился многому: терпению, смирению, абсолютному принятию, а самое главное — молчанию. Мы могли существовать вместе и при этом совершать ретрит молчания и медитации... Это то, что помогло мне залечить какую-то часть ран. Благодаря этому я не сошел с ума.
— Зачем ты мне об этом рассказываешь? — Винчестер мотнул головой.
— Поймешь. Может, не сразу, но поймешь, — мягко улыбнулся Кастиэль и не смог удержать себя, чтобы не коснуться худощавой впадинки на лице, где в возрасте Винчестера все еще должны были располагаться щеки. — Фред Джонс, Рейнир.
Это касание было столь коротким, но Дин в нем так потерялся, что прикрыл усталые веки. Он впервые почувствовал, что адреналин не простреливает все его тело, ведь мягкие пальцы так убаюкивали. Кас смутился. Дин определил это по ускользающим глазам и тонкому румянцу. Мужчина сполз со стола и облокотился на него рукой. Дин отчаянно уложил свою — поверх.
— Я могу кое-что оставить для тебя, если не выживу? — неловко поинтересовался Винчестер. Оба делали вид, будто ладонь Дина не ютилась на чужих костяшках и тонких пальцах.
— Конечно, Дин, — Кас уверенно кивнул.
Дин последовал примеру голубоглазого мужчины и спрыгнул со стола, становясь напротив на неприлично близкое расстояние. Взглянув на пухлые розовые губы мужчины, Дин машинально облизнул свои, не менее изящные, и начал вытаскивать что-то из-под футболки. Это был амулет. Тот самый амулет с рогатой головой, подаренный ему Сэмом в одно унылое мотельное рождество без отца. Он был ему дорог как память, как символ их крепких семейных уз. Но в тот момент Винчестер подумал:
«Если меня и Сэма нет — кому достанется эта память?».
— Если ты никогда не захочешь вспоминать об этом, просто передай его Бобби Сингеру — это имя знает каждый, у старого ворчуна своя автомастерская в Лоуренсе. Можешь подсунуть под дверь или... — Винчестер замешкался, — я многого прошу для незнакомого чувака, блять.
Он покачал головой и отошел на пару шагов от Каса. Глупый, очень глупый поступок.
— Эй, продолжай, пожалуйста! — мягко, но уверенно произнес Кас, сделав шаг навстречу и перегородив дорогу. — Поверь, ты один из немногих людей, для которых бы я сделал исключение. Не могу объяснить, почему так, просто прими на веру...
— Я... я просто хотел сказать, что если ты вдруг захочешь оставить этот дурацкий талисман себе, то я был бы этому рад. Вот и все, — Винчестер неуклюже протянул металлическую голову на черном шнурке и Кас выставил ладонь.
Он разглядывал амулет, осторожно проходясь большим пальцем по царапинам и потертостям, улыбаясь и прикусывая нижнюю губу, будто что-то обдумывая. Дин терпеливо наблюдал за мужчиной, но в итоге решил уточнить.
— Так... что скажешь?
— Я бы оставил его себе. Поверь, я бы не хотел забывать тебя. Только давай уложим его на столе. Игра еще не закончена, — Кас прошел к железному столу и аккуратно уложил оберег, еще раз, будто на прощание, проходя по нему подушечками пальцев. — Мне нечего предложить тебе взамен, Дин. Кроме старого плаща и другой одежды у меня нет ничего.
— Не парься, я унес бы отсюда больше, чем ты можешь себе представить.
— Да, жизнь твоего брата...
— Я не об этом, Кас. Не важно. Просто поверь, что за эти несколько часов ты дал мне больше, чем я мог бы себе представить.
Кас не стал ничего добавлять. Он благодарно кивнул головой и вернулся на свое место, складывая ладони за спину и ожидая следующий ход. Винчестер безмолвно попросил время и Кас, так же безмолвно, позволил ему отсрочить следующий ход.
Дин опустил лицо в ладони и все вокруг потемнело. На этот раз к нему пришли другие воспоминания: юная Робин и лето 1995. Первые чувства, первый поцелуй. Тогда он признался, что ему не нравится судьба, которую уготовил для него отец. Но в итоге Дин стал тем, кем всегда хотел. Иногда его посещали мысли о собственном баре. Ну, чтобы прям настоящий техасский бар — с разными сортами пива, танцами, механическим быком, шляпами и ковбойскими сапогами. И он все откладывал, откладывал эту мечту на «после 30», но вот ему 30, а дальше уже ничего не будет.
Тело пронзило жутким холодом, а затем — картины запестрили в его памяти, будто он и правда умирал. Мастерская. Улыбка Бобби. Розыгрыш Сэма в Импале. Слезы брата и объятия, когда оба узнали о кончине отца. Снова мастерская. Отражение луны на капоте любимой машины. Летняя поездка к Джоди. Больница. Сэм в коме. Улыбка Бэллы. Игральный стол. Первая встреча с Лизой. Мама печет любимый пирог. Кас. Улыбка Каса. Его суровый взгляд на фотографии.
Дину пришлось вырвать себя из этого урагана, который закрутил его в спираль из воспоминаний. Под ребрами клокотало сердце, по спине стекали струи пота, он посмотрел по сторонам, пытаясь снова осознать реальность происходящего. Он все еще был здесь. Он все еще играл в русскую рулетку.
— Сделай глубокий вдох, Дин. Тебе нужно успокоиться, — прошептал Кас, оказываясь совсем рядом.
— Ты знаешь, как у меня сердце колотится, — прошептал Винчестер, глядя на свои дрожащие пальцы.
— Ты сказал, что никогда не был человеком верующим, но... в молитве есть своя доля медитации. Нет нужды обращаться к Богу. Ты можешь поговорить с кем-то из близких людей, кого уже давно потерял, — Кастиэль крепко сжал плечо мужчины.
Он готов был спорить в любой другой день, в любых обстоятельствах, но не сегодня и не с Касом. Дин молча прикрыл глаза и опустил голову вниз. Он не знал, кому молиться. Не знал, о чем просить.
«Мам, ты слышишь?», — неожиданно пронеслось в голове Дина.
«Мам, это все очень глупо, я понимаю, но... у меня нет другого варианта, ладно? Просто послушай. Я здесь для того, чтобы спасти Сэмми, но чем дальше я захожу, тем сильнее понимаю, что оказался идиотом. Если сегодня меня не станет — Сэмми умрет. Мам, прошу тебя. Умоляю, не допусти этого. Даже если я умру, помоги своему сыну. Вы оба! Если отец с тобой, если он слышит меня — сделайте хоть что-нибудь. Я устал бороться за него в одиночестве. Это должны были быть вы, слышите? Вы — родители, а я такой же ваш ребенок...», — по щекам Дина катились слезы.
Лишь на пару секунд он открыл глаза и увидел, что Кас по-прежнему сжимает его плечо и молится вместе с ним. Его глубокие голубые глаза были прикрыты, а губы шевелились в такт беззвучной молитве.
«Мам... я не знаю, за кого мне просить. Мужчина рядом со мной — Кас — он такой же идиот, как и я. Такой же наивный болван, который пытается кому-то помочь. Я не ошибаюсь. Я уверен в этом. Прошу тебя, я знаю, что ты позаботишься обо мне. Но пообещай, что ты так же позаботишься и об этом чужаке, который спасет жизнь Сэму, либо кому-то еще... молю тебя. Пусть его жизнь — на Земле или на Небе — будет спокойной и счастливой. Я люблю тебя, мам. Я люблю тебя, пап. Простите меня, я пытался изо всех сил... клянусь».
Зеленые, покрытые красными сосудами глаза распахнулись. Кас смотрел на него с благодарностью и теплотой, и все, чем мог ответить Дин — прислониться щекой к чужой руке. Он не хотел терять это ощущение, но тратить бесценное время, что было у его брата в запасе, он не мог.
Дин собрал в кулак всю свою мужественность, стойкость, терпеливость и хладнокровие, отстранился от Каса и взял в руки пистолет. Он дрожал, это было заметно невооруженным взглядом, скопление слез томилось под нижними веками, но он не терял бдительности. Возведя руку к голове, он крепко схватился за рукоять и сглотнул. Так хотелось, чтобы последним, что он увидит в своей жизни были эти неземные глаза, но в последний момент Винчестер сдрейфил и опустил взгляд.
«Прощай, Кас», — пронеслось в голове, но он не озвучил.
В этот момент в его голову влетела ужасающая мысль, которая потянула за собой и онемение в коленях: «Если он еще жив, значит он ни разу не проиграл».
— Щелк!
Какого черта? Четыре хода и ни одного выстрела. А там точно есть пуля? В голове проносились самые нелепые мысли ровно до тех пор, пока он не столкнулся со взглядом Кастиэля: абсолютно стеклянным, напуганным.
— Ты мог взять револьвер и выстрелить мне в голову в любой момент. Чем ты вообще занимался, Кас? — зарычал Дин, отшвыривая пистолет на стол.
— Это не по правилам... — отрывисто сказал мужчина, теряясь в собственном страхе.
— Не по правилам? К черту правила. Ты знаешь, что не заслуживаешь смерти. Зачем ты вообще поперся играть с Патриком. Ты что, идиот?
— Дин, прошу тебя... — слезная пелена начала затмевать глаза Новака.
— Зачем тебе нужны эти деньги, какого хуя, Кас? Неужели мы оба такие кретины, что не нашли путь лучше? — Винчестер вопил на всю комнату, раздраженный осознанием того, что Кас сегодня умрет. — Дорогой Господь, у тебя тут сын проебался по-крупному. Он служил тебе верой и правдой, тогда какого хуя ты его не защитил?
Дин подорвался к Кастиэлю и вжался в его лоб, практически держа на своих руках. Новак все понимал и его ноги предательски подкашивались от осознания.
— Я спрашиваю тебя, зачем тебе нужны деньги? — прошептал Дин, касаясь губами чужого, соленого от пота лба.
— Я брал деньги ради спасения других, но я не смог рассчитаться, — пытаясь не впасть в истерику, давил Кас, прогоняя нервный комок, — я не смог, Дин. Бэлла была моей подругой при церкви когда-то, и я ее встретил... она... она дала шанс на спасение.
— Бэлла? — удивился Винчестер, отстраняясь от Каса. — Та самая Бэлла у придорожного бара, которая наливает дальнобойщикам?
Кастиэль задыхался от проступающих слез, поэтому получилось только нервно мотнуть головой в знак согласия. Перед Дином открывалась жестокая правда: во-первых, они с Касом и правда были идиотами; во-вторых, Бэлла — не спасительница, а чертов компаньон. Наверняка они были не первыми и не последними, кто попался на эту удочку «уникального шанса». Сколько еще таких заблудших душ получали свое «спасение»? Сколько наивных идиотов отдали свою жизнь за близких и друзей, не получая ничего взамен?
Дин снова окутал Каса своим теплом, прижимаясь лбом и выдыхая горячий воздух в горячие губы. Он почувствовал, как гармоничны были эти объятия, как идеально они вписались в это пространство.
— Как думаешь, они еще и наблюдают за нами, потешаясь? — прошептал Дин, прикрывая глаза.
— Думаю, да. Зачем иначе им контракт? Они хотят, чтобы все было чисто... — прошептал в ответ Кас, заметно успокаиваясь.
— Тогда это не для камер, — Дин аккуратно прижался губами к чужим губам, едва ли обхватывая их. Кас ответил на поцелуй незамедлительно, но все это было так целомудренно, нежно и быстро.
Скулы на лице Винчестера замелькали, как маяки. Он оторвался от Кастиэля, но продолжал смотреть в его бездонные глаза. Шаг за шагом, они теряли контакт с кожей друг друга. Наконец, Дин оказался на безопасном расстоянии, а Новак сделал шаг навстречу оружию. Прежде чем взять револьвер, он замешкался и начал снимать свой плащ.
«Мне нечего предложить, кроме старого плаща», — пронеслось в голове Дина и он улыбнулся. Не наяву, а где-то в душе.
— Я молюсь за тебя, Кас, — сухо прошептал Винчестер, сдерживая за спиной кулаки и впиваясь ногтями в ладони до кровавых лунок.
— Кажется, одно чудо сегодня точно произошло, — мягко улыбнулся мужчина и прижал к виску пистолет.
— Смотри на меня и ничего не бойся! — велел Дин, покусывая щеку изнутри.
— Скажи еще раз, — спокойно произнес Новак.
— Что именно?
— То, как ты меня называешь... — уточнил мужчина, искренне улыбаясь.
— Ка...
— БАХ!—
— ...с...
Все произошло так быстро, что Дин не мог поверить своим ушам и глазам. Его кулаки мгновенно расслабились, а ноги стали ватными. Никаких слез, никаких криков, Дин столбом стоял над трупом, из головы которого бесконечно долго вытекала красная жидкая кровь.
Он простой механик, он не должен был знать, как выглядит человек, лишающий себя жизни. Он не должен был знать, как именно пуля разрывает ткани, как проходит насквозь, оставляя гигантскую дыру. Не должен был ни при каких условиях видеть, как гаснут глаза невероятной красоты, как мешком падает тело, несколько минут назад цеплявшееся за его старую куртку.
Тонкой лужицей, кровь подбежала к его ботинкам. Кровь, что была внутри этого живого, чувствующего, думающего мужчины. Дин касался его губ, касался его рук. А теперь он лежал с простреленной головой и его кровь затекала под чужой ботинок.
— Кас, ты... ты умер? — словно в бреду произнес Дин.
Дин Винчестер был просто человеком, которому не пришлось служить в армии, чтобы навсегда запомнить, как пахнет помещение, пропитанное свежей кровью. Не осознавая своих действий, он подошел к столу, натянул на себя амулет, бережно свернул плащ Каса и обошел мертвое тело, окончательно вляпываясь в кровь своими ботинками.
Он хотел было выйти из дверей, но вдруг опомнился, отложил плащ и вернулся к телу мужчины. Он подошел совсем близко, опустился на одно колено рядом с еще теплым лицом и заглянул в голубые глаза.
— Я знаю, что моя мама о тебе позаботится, Кас. Она спасла мне жизнь, спасла жизнь брата, поэтому выполнит и еще одну просьбу, — прошептал Винчестер рядом с телом, — прости, мой друг. И прощай...
Дин протянул руку к чужим векам и аккуратно прикрыл их, как это было положено. Выйдя из помещения, он уже не знал, придет ли кто-то за телом Каса, куда они его денут, услышит ли он хотя бы еще раз
«Кастиэль Новак», выдастся ли шанс произнести
«Кас».
Он снова потерял память, потому что поездка в Импале напрочь вышла у него из головы. Дин осознал себя в том же самом номере мотеля. Сколько он простоял у окна — одному Богу было известно, а может, Касу тоже. В чувства его вернул сигнал входящего сообщения:
«Поздравляю, ты одержал победу!
Деньги уже отправлены в больницу.
Надеюсь, до встречи, ты азартный игрок.
П.У.»
Дин думал, что испытает радость или облегчение, но ничего подобного с ним не произошло. Он сухо набрал знакомый телефонный номер, дал команду начинать операцию, затем скинул Бобби рядовое смс:
«Я достал деньги. Поговорим утром. Сэма везут на операцию».
Винчестер старший выключил сотовый, сел в кресло и вытащил из потайного кармана куртки пистолет. Он ему еще обязательно понадобится.
