***
В два часа мы поставили линию на паузу и отправились в столовую на первом этаже. Это было светлое просторное помещение со множеством столиков. Как правило, нам удавалось без труда находить свободное место, потому что мало кто засиживался тут надолго. Обычно все уходили сразу после того, как поедят. Мы встали в небольшую очередь с подносами в руках, и я принялась разглядывать предложенные блюда, раздумывая, взять сегодня суп или салат. Я буквально копчиком ощутила, как поменялась атмосфера. Голоса стали более приглушенными, а сама обстановка какой-то напряженной. Я выпрямилась и огляделась. В этот момент почувствовала, как Маша пихнула меня локтем и головой указала в сторону входа. Я перевела взгляд туда и… просто открыла рот. Я сразу поняла, кто это. Ей-Богу, от этой женщины веяло властью так, что я это кожей почувствовала. Словно я была натасканной полицейской собакой, а она - мешком героина. Это была взрослая, статная женщина лет под сорок со светлыми волосами. Пепельный блонд или что-то вроде этого. Волосы были собраны сзади, открывая ее красивое лицо с полными губами и высокими скулами. Такую внешность моя бабулита всегда называла аристократичной. Ухоженные брови то и дело приподнимались, пока она говорила. А губы то растягивались в ленивой улыбке, то слегка поджимались, когда она ухмылялась. Она и еще какой-то мужчина в костюме лет пятидесяти встали через пару человек после нас, не прерывая разговора. Эта женщина редко отводила взгляд от своего собеседника, но продолжала кивать в то время, когда зрительный контакт прерывался. На ней была строгая юбка, обтягивающая плотные покатые бедра, блузка и пиджак с рукавом в три четверти, который оголял ее руки. На левом запястье болтались неброские золотые часики с маленьким циферблатом. Я невольно перевела взгляд на свои массивные часы. Настолько массивные, что того и гляди, из них выскочит кукушка, чтобы проорать время. На ее безымянном пальце правой руки блестело золотое колечко, явно обручальное. И на среднем пальце левой еще одно – с камушком. В вырезе блузки я разглядела симпатичную цепочку с крестиком, разумеется, тоже из золота. Лично я не любила большое количество украшений, а золото и подавно. Предпочитала серебро или сталь на крайний случай. Всегда считала, что такое количество блестяшек подвергает риску – сороки запросто утащат тебя в гнездо. Но к моему удивлению, обилие украшений на ней не раздражало. Смотрелось все гармонично, даже скромно. И Маша была права. Она выглядела ухоженной. Но в голове вертелось другое слово – холеная. Оно определенно подходило ей, как никакое другое. — Это Авдеева, — прошипела Машка, когда очередь двинулась вперед, а я наконец прекратила пялиться на женщину. — Я догадалась, — ответила я, понимая, что мои глаза вот-вот начнут жить своей жизнью – так хотелось снова на нее посмотреть. Она воплощала собой все, что мне нравилось. Статность, властность, красоту. Даже ее фигура была властной, я клянусь. Она не была худой. На теле явственно выделялись грудь, бедра и задница. Кажется, такой тип фигуры принято называть «песочные часы». Лично у меня был совершенно непонятный тип фигуры – субтильное телосложение и торчащие кости делали меня слегка угловатой. Грудь была маленькой. Настолько, что я легко обходилась без лифчика. Бедра были не округлыми, а какими-то ровными. Скорее, это была больше мужская фигура, потому что со спины меня легко можно было принять за парня. А на гей-вечеринке меня и вовсе однажды назвали симпатичным геем. Правда, тогда у меня была короткая стрижка. Сейчас мои волосы можно даже в хвост стянуть, пусть и маленький. Но управляющая была не такой. Это было воплощение женской красоты и сексуальности. И теперь я понимала, почему, как рассказывала Маша, мужики боялись с ней связываться. Трудно противостоять такому магнетическому притяжению. Даже у меня «привстал», глядя на нее, что же с мужчинами творилось, я и подумать боюсь. Пришла в себя я только когда Маша снова пихнула меня, чтобы я сделала заказ. Я даже не сообразила, что взяла, пока мы не уселись за стол. Только спустя пару минут поняла, что заказала борщ, который вообще не люблю, и какую-то котлету. Маша начала трещать про своего Жорика, а я запихивала в себя суп, где-то внутри сожалея о том, что управляющая с мужиком сели в другом конце зала, и я не могла на них посмотреть без того, чтобы свернуть себе шею. Я слушала вполуха рассказ Маши о походе в магазин на выходных, пока ножом разрезала котлету. В этот момент масло, что было внутри, брызнуло на мою светло-серую кофту. — Вот черт! – я тут же промокнула жир салфеткой, но Машка, пытаясь жевать быстрее, замотала головой. — Не три! – наконец, проговорила она и схватила солонку. – Присыпь солью. Быстро. Потом в туалете застираешь. — Солью? – скептично отозвалась я, разглядывая пятно. – Это же не вино. — Делай, что я тебе говорю! – Маша упрямо тыкала в меня солонкой, и пришлось подчиниться. Я знатно сыпала соль на пятно под Машины восклицания «Еще! Сыпь, не бойся! Побольше!». — Что-то я наелась, — проворчала я, отодвинув котлету и взяв в руку стакан с компотом. — Сейчас посидим, а потом застирай в туалете. К вечеру высохнет, нормально все будет, — успокаивала меня Машка. — Спасибо, — искренне поблагодарила я девушку. – Я всегда считала, что соль только от красного вина помогает. – Не только, — усмехнулась она. – Поверь. У меня трое племянников. Я знаю, как избавиться от любого пятна. — Ну, теперь я знаю, кому звонить в критической ситуации, — рассмеялась я.***
После затянувшегося обеда Маша вернулась в кабинет, а я направилась в уборную, по дороге снимая кофту. Подошла к раковине и включила воду, стряхнув остатки соли. Налила жидкого мыла и принялась застирывать пятно, бормоча под нос проклятия этой чертовой котлете. Я услышала, как открылась дверь одной из кабинок, но не обратила внимания. Нас на этаже работает куча народу, мало ли кто это мог быть. Но когда сбоку от меня мелькнуло серое пятно стального цвета, я невольно повернула голову и снова потеряла дар речи. У соседней мойки стояла она. Женщина включила воду и тоже посмотрела на меня. В ее взгляде за пару секунд промелькнуло несколько эмоций – удивление, недоумение и заинтересованность. Ну, я более, чем уверена, что не каждый день в туалете офиса кто-то занимается стиркой. Я же пыталась взять себя в руки и вспомнить хотя бы азы вежливости. Поэтому, собрав волю в кулак, я все-таки выдавила жалкую улыбку и пробормотала: — Добрый день. Женщина щедро мылила руки под напором воды. Насмешливо наклонила голову и произнесла приятным голосом, который оказался мягче, чем я рассчитывала: — Вы тут работаете? Я вас не помню. — Я… Я… Да, — растерянно ответила я, пытаясь собраться с мыслями. Мне всегда было сложно общаться с начальством. И с красивыми женщинами. А с красивыми женщинами, которые являются начальством и подавно. – Я тут … Эм… только неделю. В центр-колле. В смысле, — я густо покраснела и моргнула, встряхнув головой, — в колл-центре. — Центр-колле? – она неожиданно рассмеялась, выключая воду. – Это интересно. И как? Нравится? Она вытерла руки, на пальцах которых поблескивали кольца, продолжая смотреть на меня. Я не совсем поняла, к чему относился вопрос, но решила согласиться. — Да. — Все хорошо? Проблем никаких? – продолжала допрашивать начальница, а мне показалось, что она получает удовольствие от моего вида загнанной лани. — Все… чудесно, — выдохнула я, продолжая пялиться на ее руки, которые, к слову, совершенно не выдавали ее возраст. Они были гладкие и ухоженные. Аккуратные. — И как зовут нашего нового специалиста центр-колла? – подняла она бровь, выбросив в урну бумажное полотенце. — Я… Слава. Меня зовут… так, — проговорила я, мысленно проклиная себя за косноязычие. Будь она старой, страшной и толстой, я бы спокойно могла вести с ней беседу о чем угодно. Даже о поэтах серебряного века. Но она была очень, очень красивой. И у меня мозги плавились. Даже свое имя я назвала с трудом. Может, к психологу обратиться с этой проблемой страха властных и красивых женщин? — Очень приятно. Надежда Викторовна, — она кивнула и улыбнулась. Я увидела ровный, неестественно ровный и неестественно белый ряд зубов. В уголках ее глаз и уголках красивых губ образовались маленькие тонкие морщинки, которые придавали ей какое-то особенное очарование. Говорят, некоторые женщины с возрастом становятся только лучше, как хорошее вино. Святые угодники, я сравниваю свою начальницу с бутылкой вина! — Я знаю, — брякнула я, почувствовав на лбу испарину, и кивнула, возвращаясь к своему занятию. — Дома воду отключили? – усмехнулась она, отчего-то задержавшись в туалете. — Что? – рассеянно переспросила я, снова поднимая взгляд на ее загорелое лицо. Интересно, где она проводила отпуск в это время года? — Дома воды нет? Тут стираетесь? Я поняла, что она меня троллит, но не смогла достойно отреагировать. Потому что, черт побери, я не умею нормально реагировать на красивых женщин. Я начинаю вести себя, как придурок. — Вы видели цены на коммуналку? Экономлю, как могу, — ответила я и покраснела. Петросян, не меньше. Но она рассмеялась и покачала головой. Пробормотала «Отлично» и покинула уборную. А я еще минут пять стояла и смотрела на себя в зеркало, задаваясь вопросом, можно ли вылечить этот идиотизм или это на всю жизнь.***
— Алена, я влюбилась, — огорченно протянула я в пятницу, развалившись на диване у подруг в гостях. – Только Ане не говори, иначе она будет заставлять меня действовать и что-нибудь предпринимать, — добавила, услышав, как упомянутая Аня возвращается из кухни в комнату. — Конечно, не вопрос, — бодро ответила моя подруга, вытягиваясь в кресле напротив. — О чем секретничаете? – смеясь, спросила Аня, занося в гостиную две пластиковые миски с чипсами. — Да ни о… — начала было я, но была бесцеремонно прервана. — Слава влюбилась в кого-то, — перебила меня Алена, тут же приняв сидячее положение и запустив свою клешню в миску. — О, правда? – удивленные глаза Ани уставились на меня. — Спасибо, — прошипела я, испепеляя взглядом Алену, которая даже внимания на меня не обращала – так была увлечена поеданием холестериновой отравы. Пришлось рассказать девочкам о том, как я в очередной раз нашла объект невзаимной любви. Они не единожды слышали от меня подобные истории – я часто питала слабость к недоступным женщинам. Ну, или они мне казались недоступными. Конечно, далеко не во всех я влюблялась. Некоторые мне просто нравились. Но из-за своей застенчивости я не могла сделать первый шаг и почти всегда оставалась в стороне. Со временем симпатия проходила, и я находила новое увлечение. Последний раз, когда я была действительно заинтересована в ком-то, была влюблена, но ничего не вышло, был семь лет назад, когда мы вместе с Аленой познакомились с Аней и ее компанией. Я влюбилась в нее сразу. Высокая, красивая, с необычным разрезом темных глаз. В ней чувствовались восточные корни. Аленке она тоже приглянулась, а сама Аня, кажется, никого из нас вообще не выделяла. Мы начали общаться, подружились, компания стала общей, и Алена смогла пригласить ее на свидание. А я нет. В итоге – они семь лет вместе и очень счастливы. А я так и не нашла ту самую. Мои последние отношения кончились два года назад и, скорее, этот разрыв принес больше облегчения, чем расстройства. Но девочки все время пытаются сделать из меня более активную. Хотят убедить, что проявлять инициативу совсем не страшно, а иногда и полезно. Но со мной как об стену горох. В компании я иногда главный шут и весельчак, но наедине с девушкой я превращаюсь в барана. Вы когда-нибудь беседовали с бараном? Вот со мной примерно то же самое в такие моменты – максимум, могу что-то проблеять. И в этот раз я прекрасно понимала, что моя увлеченность – временное явление. По крайней мере, я надеялась. И старалась не думать о той интенсивности, с которой мои мысли то и дело возвращаются к Надежде Викторовне. Наверняка, это просто потому, что у меня очень давно не было секса. Около года, если быть совсем честной. Год назад мы с девочками были на одном мероприятии, и я знатно напилась. А когда я напиваюсь, я могу хотя бы заговорить с девушкой. Вот я с одной и «поговорила». Но я не могу постоянно использовать этот способ – как минимум, вряд ли кто-то оценит, если на работе я постоянно буду бухая. Поэтому я списывала свой чересчур повышенный интерес к Авдеевой на долгое воздержание. Я безумно радовалась, когда удавалось увидеть ее в столовой на обеде. Или в коридоре. Еще больше радовалась, когда она здоровалась со мной. Она непременно говорила: «Добрый день, Слава». И он действительно становился добрым. В эти моменты я в обязательном порядке краснела, давилась или начинала чуть ли не задыхаться. А когда мы с ней на прошлой неделе столкнулись в столовой, и она, проходя мимо, задела меня, а потом положила руку на мое плечо, извиняясь, то я вместо компота взяла томатный сок, даже запах которого я на дух не переношу. В общем, я знатно попала. — И кто же она? Расскажи, где вы познакомились? – Аня присела на колени Алены, внимательно глядя на меня. Я поковыряла пивную этикетку, два раза вздохнула и проговорила: — Она моя начальница. — Начальница? – удивленно воскликнула Аня, подняв брови. — Симпатичная? – тут же отозвалась Аленка. — На работе романы запрещены! – нахмурилась Аня. — Сколько ей лет? – улыбалась Алена. — Так, стоп, — подняла я руку, останавливая поток вопросов. – Во-первых, — я посмотрела на Алену, — она не симпатичная. Она ужас, какая красивая. Во-вторых, — перевела взгляд на Аню, — я с ней не собираюсь заводить роман. Она замужем. Да и если бы не была – она натуралка. В этом я точно уверена. А даже если представить, что нет – ей я точно не уперлась никуда. Так что… — я пожала плечами. – Я не нарушаю непреложных правил о служебных романах. Хотя, знаешь, — я улыбнулась, — я была уверена, что ты будешь убеждать меня проявить инициативу. — Не с начальницей, — покачала головой Аня. — Ну, она не то, чтобы прям моя начальница. Она управляющая филиалом. Она больше с продажниками работает. Менеджерами. — Все равно, — не уступала Аня. — Если бы она не была натуралкой… — протянула я, а потом усмехнулась. – Хотя кого я обманываю. Я все равно ни за что не подошла бы к ней ближе, чем на метр. — Ну, почти все женщины натуралки только до первого секса с другой женщиной, — махнула рукой Аленка, вклиниваясь в разговор. — Ты что, толкаешь ее на роман с руководителем?! – возмутилась Аня, повернувшись к своей девушке. — Я никуда ее не толкаю, просто говорю… — тут же начала оправдываться моя лучшая подруга. – Ведь это правда, что многие женщины после того, как… — Ты серьезно?! Она же сейчас вобьет себе в голову и начнет еще и об этом думать! – продолжала возмущаться Аня, а я только тихо рассмеялась, глядя на них. Хорошо, что я так и не нашла в себе смелости пригласить куда-нибудь Аню. Потому что сейчас я смотрела на их пару и искренне радовалась – они давали мне надежду, что настоящая любовь все еще существует. Они были разными, но идеально сочетались. Хотя, конечно, у них было и много общего. Наверное, сложно строить отношения с человеком, с которым вас мало что связывает. Интересы, взгляды на жизнь, мировоззрение. Аня была очень женственной, но обожала надевать бесформенные толстовки и кеды. А Аленка была более грубоватой, резкой, хотя часто выглядела, как леди. Глядя на них, непонятно было, кто же в паре лидер. Они словно менялись, подстраивались друг под друга. И это было прекрасно. В их глазах я видела любовь. Все семь лет, что они смотрели друг на друга, я видела любовь, нежность и привязанность. И это давало мне возможность верить, что и я когда-нибудь найду своего человека.***
Вечером, лежа в кровати, я размышляла. Наверное, Аня все же права – идея служебного романа сама по себе абсурдна и провальна. Я знаю множество историй, когда ничем хорошим это не заканчивалось. Мне просто надо переждать момент. Эта симпатия пройдет, нужно просто переключиться на кого-то другого. На кого-то… обычного. Доступного. И перестать грезить о красивой властной начальнице, потому что эти влажные мечты все равно ни к чему не приведут. Осталось понять, как это сделать, ведь на следующих выходных у нас тренинг. И я точно знаю, что один из блоков будет вести она. Я вздохнула и перевернулась на бок, закрывая глаза. Ничего, надо просто переждать. *** Всю неделю я была как на иголках. Как назло, в те редкие моменты, когда я выходила из кабинета, я непременно сталкивалась с Авдеевой. В коридоре, туалете, столовой, комнате отдыха, где у нас был чайник. Она словно по щелчку появлялась перед глазами, стоило мне оторвать задницу от стула. И как назло, она постоянно что-то спрашивала у меня. Типа «Как дела», «Как работа», «Как идут дела с оплатой коммуналки» и все в этом духе. Обычные, ничего не значащие фразы, чтобы поддержать минутную беседу, пока мы моем руки или идем по коридору в сторону комнаты отдыха. Я же только краснела и отвечала всякие глупости. Я уверена, она считала, что я идиотка, и задавалась вопросом, как меня вообще взяли на работу. Но часто мои ответы ее смешили, и в глубине души я этому радовалась. Пусть считает меня дурой, зато улыбается. Главное, что я для себя решила – на тренинге мне нужно постараться не высовываться. Просто сделать вид, что меня нет. Забьюсь куда-нибудь в угол и переживу эти несколько часов.***
Когда я в субботу, опаздывая, зашла в большую комнату, где должен был проходить тренинг, то поняла, что свободное место осталось только одно – в самом центре. Отличное начало для человека, который хотел забиться в угол. Машка сидела сбоку и махала мне рукой. Я, кивая, тихо здоровалась с коллегами, продвигаясь к служебной подруге, и когда оказалась с ней рядом, то зашипела: — Ты какого хрена мне место не заняла?! Машка вытаращила глаза, удивляясь моему новому тону. А когда пришла в себя, мило улыбнулась и ответила: — Я не виновата. Места были расписаны. Вон список висит, кто где сидит. — Чего?! – я возмущенно обернулась к стене, на которую указала Маша, но в этот момент двери снова открылись, и в помещение вошла она. Она и еще одна женщина. И мужчина. Но не в этом дело. Я даже забыла, как дышать, потому что в первый раз увидела Авдееву не в костюме, а в… обычных джинсах! Джинсы и белый мягкий свитер. И выглядела она еще более сексуальной, чем в юбке и на шпильках. Понимая, что времени на споры нет, я поперлась на свое место. Усевшись на стул, который громко скрипнул, я чертыхнулась. Теперь дышать даже нужно осторожно, потому что любое движение будет вызывать этот мерзкий звук. Авдеева прошла к пустой импровизированной «сцене», а мужчина с женщиной встали по обе стороны от нее. Она покивала всем, улыбаясь, и начала говорить: — Уважаемые коллеги, спасибо, что пришли. Еще раз извиняюсь, что пришлось отобрать ваш выходной, но… Ничего не поделаешь. В будние дни мы не можем отрываться от работы. Но, в знак признательности, этот день будет оплачен. Все одобрительно загудели, кивая. Она снова улыбнулась и представила прибывших гостей: — Это наши бизнес-тренеры на сегодня – Курочкина Ольга Петровна и Смольный Игорь Федорович. Кто-то захихикал в аудитории, но один взгляд Авдеевой, и снова наступила тишина. — Они сегодня проведут два блока занятий по повышению производительности, а со мной будем, как обычно, работать над воронками и техникой продаж. Она сделала паузу, и в этот момент у меня свело ногу. Я дернулась, а стул заскрипел с такой силой, что на меня посмотрели все. Я ждала, что кто-то поднимется в лифте с нижних этажей и заглянет в аудиторию, чтобы узнать, откуда этот звук. Авдеева смотрела на меня с поднятой бровью. Я покраснела и слегка улыбнулась. — Извините, это нога. В смысле, — я мотнула головой, — скрипела не нога, скрипел стул. Ногу свело. Простите. Я услышала несколько смешков за спиной и сбоку, и покраснела еще гуще, опустив взгляд и уставившись на обложку своего блокнота. Авдеева снова взяла слово, а я только через несколько минут, когда заговорил этот «Смольный на проводе», смогла поднять голову. Каково же было мое удивление, когда я встретилась с ее глазами, которые внимательно смотрели на меня. Воздух снова трусливо сбежал из моих легких, и я вновь уткнулась взглядом вниз. Господи, я когда-нибудь смогу хотя бы смотреть на нее спокойно?