мне (не) страшно

дома было тихо. стояла во истину гробовая тишина, до того момента, пока в замке не повернулся ключ и я не дёрнулась, съезжая с дивана на пол. прошло два дня с момента убийства родителей. Леви все это время то драил квартиру, то пил чай, словно у него не было других занятий. даже мама так часто не прибиралась, несмотря на её чистоплотность. ещё стояла тишина по той причине, что отец любил слушать радио, а Леви нет. у меня же не хватало смелости даже ходить по чистому полу. пускай даже дядя и снисходительно относится ко мне, пытаясь сгладить все углы и конфликты с непривычки ухаживать за детьми, я как можно меньше старалась контактировать и тревожить его. о том, как идут дела в суде мне не говорили. госпожа Йегер стыдливо прятала глаза, если я как-то намекала на это, а Леви лишь отмахивался, щипая меня за нос и приговаривая: «маленькой любопытной Микасе на базаре нос оторвали». вот и сейчас, войдя в квартиру и заметив мой щенячий взгляд, он развёл руками, отворачиваясь, как бы собираясь разбирать пакеты. но я-то знала, что они просто не хотят вредить мне и лишний раз напоминать. проводив взглядом Леви на кухню, я всё-таки скатилась с дивана на пол и, пробежав белоснежными носками по блестящему паркету, подошла к окну. дождя не было, но тучи, зависшие над городом, говорили о том, что будет страшнейшая гроза и ливень. с Эреном и Армином не виделись ни разу, с того момента как я зашла домой. не по тому, что Леви не пускает. потому что я сама не хочу, как бы странно это не звучало. — завтра похороны. — неожиданно раздалось за спиной и я почувствовала крепкую руку на плече. — нас любезно согласился подвезти мистер Смит. думаю, ты его помнишь. — помню. — я кивнула, стряхивая с плеча чужую руку и разворачиваясь к дяде лицом. кажется, на моём лице отобразилось раздражение, потому что он сделал два шага назад и кивнул. — будут Йегеры и Арлерты. единственные, с кем дружили твои родители. — вот он. первый серьезный разговор! я должна ухватиться за эту возможность раскрутить этого чистоплюя на подробности о тех, кто убил моих родителей. — также будет Смит. он хочет проверить кое-что. — он ждёт убийц? — совершенно бесстрашно, словно меня это не касалось, спросила я. внутри всё дрожало. клюнет ли Леви на мою удочку или он слишком умная рыба? — да. — заглотил! — и ещё он хочет поговорить с тобой. так что, без выходок, Микаса. — так точно, сэ-эр! — шутливо протянула я, пытаясь унять дрожащие руки. этот следователь не бросает своё дело! он действительно продолжает работать, а значит скоро всё будет хорошо! от новой полученной информации кружилась голова. в первый и последний со дня смерти раз я увижу родителей. а ещё предстоит разговор со Смитом. вздохнув, я обошла Леви и прошла к себе в комнату, прикрыв дверь. надеюсь, чета Йегеров не возьмёт с собой Эрена, иначе это разобьёт ему сердце. и надеюсь, дедушка Армина не возьмёт его, иначе это его убьет совершенно. я сильная, я справлюсь. хотя бы постараюсь. *** с самого утра Леви был на нервах. всё что наперекосяк. оторвало кран, пока я умывалась и меня окатило водой с ног до головы. да и Леви тоже искупнулся, пока пытался перекрыть вентили. его черная выходна́я рубашка насквозь промокла, как и брюки. — чёртова сантехника! — ругался мужчина, рывком снимая с себя одежду. я сидела на своей кровати в комнате, пока он ругался в гостиной и искал что-то подходящее. — Микаса, надевай платье, оно висит на вешалке! и волосы суши! я кинула взгляд на шкаф, на котором висел мой чёрный сарафан. тот самый сарафан, в котором я была в первый день знакомства с Эреном. когда переодевания были закончены, в квартире раздался звонок. во входную дверь постучались, а потом и телефон Леви заиграл мелодию, стоящую по умолчанию в настройках. — какая тварь так настойчиво звонит?! — схватив телефон со стола, Леви подошёл к двери. не удосужившись посмотреть, кто звонить и зажав его между щекой и плечом, ответил, открывая замок. — Кто?! — господин Аккерман, открывайте. — раздался спокойный голос господина Смита. я выглянула в коридор. на пороге стояла широкая фигура следователя, на которой грозно зыркал Леви, задрав голову. — я приехал раньше, хотел выпить с вами чаю. думаю – вдруг вы спите, вот и позвонил, — мужчина потряс тортом перед носом Леви. — если бы вы так врывались, когда мы спали, я бы вас тут же выставил за порог. — зло плюнул дядя, проходя на кухню ставить чайник. я глянула на настенные часы. в церкви надо быть к девяти, а время без пятнадцати восемь. господин Смит действительно приехал раньше обговоренного времени. — с тряпки ни ногой! — видимо почувствовав, что светловолосый собирается снимать обувь, крикнул с кухни Леви. он в мгновение ока, не смотря на хромающую ногу, очутился снова в прихожей, забрал торт и вернулся к плите. я нервно посмотрела на следователя, потом перевела взгляд на дядю и вздохнула. — Микаса, доброе утро! — сняв обувь и подойдя ко мне, господин Смит поддернул брюки вверх, прежде чем сесть на корточки передо мной. — ты можешь не ехать, если тебе страшно. — мне не страшно. — серьезно ответила я, чуть задрав нос. почему они все считают, что не давать мне вмешиваться в ход их дел и событий - значит уберечь меня? безумно странная тактика! — а вот вам я вижу, довольно боязно. Эрвин рассмеялся, прикрыв глаза. он кивнул головой и сказал, что действительно немного боится. он был симпатичным. что-то мне подсказывало, что у него есть жена или девушка, но безымянный палец правой руки был пуст, как и на левой руке. он взглянул на меня и встал. размяв затёкшие ноги, протянул руку. — пойдём пить чай, пока твой дядя нас не отшлёпал кухонным полотенцем. я обхватила его за три пальца. у него была огромная, прямо таки медвежья лапа. уверена, такой ладонью он бы смог задушить кого-нибудь не напрягаясь. пока мы пили чай с тортом, Эрвин Смит пару раз спросил меня про родителей. про их друзей, родственников, работу. друзей, кроме Йегеров и Арлертов у нас не было, как и родственников. лишь Леви вышел на связь с нами месяца три назад. когда я говорила это, поглядывала на дядю, но он лишь спокойно кивал, как бы подтверждая мои слова. но на то, где работали мама с папой внятно ответить я не смогла. тогда я действительно не знала чем они занимаются. отец уходил иногда на несколько суток и возвращался усталый, а мама постоянно сидела домой. дом - магазин - дом. — спасибо тебе за честность, Микаса. — искренне поблагодарил меня следователь. он тепло взглянул на меня, потом перевел взгляд на Леви, чуть приулыбаясь. — время ваших откровений. господин Аккерман махнул рукой, прогоняя меня к себе в комнату. я послушно соскочила со стула, хотя послушать о чем они будут говорить очень хотелось. закрыв за собой дверь, я прислонилась ухом к замочной скважине, надеясь, что смогу расслышать. но как на зло они говорили в пол голоса, ни слова разобрать было невозможно. черный сарафан висел на спинке стула. при мысли о том, что я его надену меня пробивала мелкая дрожь. какое-то странное чувство неизбежности овладевало мной, пуская сердце вскачь. голова начала кружиться и я сползла по стенке на пол, уткнувшись лбом в колени. последний раз увижу лица родителей вблизи. последний раз надену этот чёртов сарафан. последний раз... переодевшись, я не стала смотреться в зеркало. на ощупь сделала хвост на затылке, так сильно затянув его, что брови взметнулись вверх. пришлось хмуриться, чтобы вернуть их в нормальное положение. на мгновение мне показалось, что я проживаю не свою жизнь. словно всё время мне следовало находиться не здесь и делать совершенно не это. зажмурившись до чёрных мушек, попыталась выдавить эти мысли из своей головы. мне страшно. я обманываю сама себя. мне действительно страшно идти на похороны и видеть холодные трупы родителей, нарядно одетые, украшенные цветами и окружённые деревянными стенками гроба... от одной мысли об этом, меня затошнило.