мне (не) страшно

не сказать, что эти ребята отвязались от нас после ситуации с Ханнесом, но на нашей площадке мы не замечали их. лишь слышали от Саши, Конни и Жана, что те часто сидят у их подъездов, словно карауля, поэтому им приходилось выбираться на крышу и идти к последнему крайнему подъезду, чтобы спокойно выбежать на улицу и рвать когти к нашей площадке. Эрен стал чаще рассказывать о маме и Дине, которая появляется на пороге их квартиры, снося на своём пути всё, как магнит прилипая к Карле, словно это её последняя надежда... на что? не понятно. но она отчаянно старалась заполучить дружбу с ней, по словам Эрена. мистеру Йегеру не нравились эти дружеские отношения между бывшей и нынешней женами, хотя тот и не показывал вида. просто я, оставаясь ещё пару раз на ночь у них, слышала как они ночью ругаются. Эрен к этому моменту уже крепко спал, а рассказывать ему — значит предать тех, кого я считала сейчас семьёй. поэтому вина за, возможно, разрушенную в будущем семью начинала глодать меня, рисуя в моей голове самые страшные сценарии... судебный процесс над моим опекунством прошёл быстро, на удивление Леви, который уже извелся, ночами засыпая над документами, а с утра надевая маску безразличия и лёгкой заботы обо мне, пока накладывал мне кашу и говорил о том, что мне стоит теплее одеться. месяц, второй, третий убегали, как песок сквозь пальцы. я до сих пор чувствовала зияющую пустоту в груди, как в день смерти родителей, и мне казалось она зарастает, стоит мне провести хоть каплю времени со своими друзьями или в доме Йегеров. обстановка же в собственной квартире давила на меня, а вечная тишина, разливающаяся по комнатам, заставляла страшные мысли изъедать мозг и копошиться червям, едящим трупы, в груди, словно доедая остатки сердца... если бы я знала, что моя жизнь станет такой невыносимой, ещё летом дала бы себе подзатыльник со словами: «не расслабляйся, нам стоит многое пережить». но об этом мне никто не сказал, а сама я знать не могла. кажется, я ошиблась, когда говорила о том, что моё детство наполняли лишь Армин и Эрен. Жан, Конни и Саша стали неотъемлемой частью нашей компании, гордо носящей название «уничтожители крапивы» — летом, и «снежные воины» — зимой. мне нравилась наша разношерстная компания. вечноголодная и непоседливая Саша, Конни, который хотел экстрима и готов был в лепёшку расшибаться, лишь бы заставить нас смеяться, Жан, последнее время ставший молчаливым. он часто отводил взгляд, когда я смотрела на него в упор, гадая, что же у него в голове за мысли, пока его щеки покрывались ярким румянцем. и дорогие Армин и Эрен, не оставляющие меня ни на минуту.