мне (не) страшно

с самого утра Леви нервно сидел за бумагами, оформляя что-то. перед ним на столе были разбросанные документы об опекунстве, мое свидетельство о рождении и какие-то чёрно-белые бланки. он просил меня не мешаться под ногами и не стоять над душой, поэтому я думала будет разумно выйти на улицу к друзьям, но Леви меня не пустил, сказав, что потом не найдёт меня во дворе. больше он ничего не сказал, вытолкал меня после завтрака в свою комнату, а сам снова сел за стол в гостиной. обиженная и злая я сидела на кровати, глядя в окно. погода сегодня была на удивление солнечной и тёплой. от вчерашнего ливня остались лишь большие лужи и мокрые стволы деревьев, да кустов. конец марта радовал. снега было в этом году мало, поэтому сошёл он быстро, а почки на деревьях уже проглядывались. обычно весна вызывала во мне какие-то трепетные, радостные чувства, но не в этом году. всё вокруг казалось бесцветным и неинтересным. даже мультики, которые я раньше смотрела часами напролёт с родителями, больше не радовали. вздохнув, я встала с постели, как раз в тот момент, когда в комнату вошёл Леви. всегда аккуратно уложенные волосы были всклокочены, а край рубашки вылез из брюк. он глянул на меня своими серыми глазами. если хорошо присмотреться, в них сквозила забота и беспокойство за меня. поджав губы, он сел на край заправленной кровати, продолжая внимательно смотреть на меня. — микаса. — голос был ровным и спокойным, как всегда. — нам надо собрать твои вещи для поездки в школу. у нас есть всего парочка часов до того, как мистер Смит отвезёт тебя на вокзал. я вздрогнула. о каком вокзале речь, если у нас есть школа неподалёку, здесь, в Шиганшине? нахмурившись, я также серьёзно взглянула на дядю, скрестив руки на груди, требуя этим жестом больше подробностей. — ты там будешь жить круглый год. учиться, есть, спать, мыться. одна из лучших школ-интернатов во всем Парадизе. повезло, что нам помогли выбить тебе место в ней. — заметив, что я не реагирую, он закатил глаза, словно разговаривал с глупым младенцем, а не семилетней девочкой. — там будут лучшие учителя, найдешь новых друзей. микаса, не противься и не смотри на меня таким взглядом! у тебя не получается копировать мой взгляд! — Аккерман подскочил на ноги, подходя к шкафу. он открыл рывком обе дверцы и стал оглядывать полки. глянув на самый верх шкафа, куда была закинута моя сумка на случай переезда, он выругался и вышел. через минуту уже шёл с табуретом, поджав губы. ему, кажется, не нравилась эта затея. ничего не делая, я просто села обратно на кровать, глядя за дядей, который стал аккуратно складывать в сумку вещи. нижнее бельё, футболки, брюки, сарафан. когда одежда была сложена, он так и не посмотрел на меня, выйдя из комнаты. я слышала как он шумит в ванной, потом видимо перешёл на кухню, потому что зашуршали пакеты. он не собирался оставлять меня здесь. он действительно, на полном серьёзе, сейчас собирает меня куда-то, в какой-то интернат, подальше отсюда. затолкнув подальше гордость, я следовала за Леви. он аккуратно складывал документы в пакетик, а потом положил их сверху в сумку. — я могу попрощаться с друзьями? — нет времени. — как отрезал. не оборачиваясь, он облокотился о стол. — тебе там будет лучше. у меня нет другого выхода. микаса, ты поймёшь это, когда вырастешь. — казалось, слова давались ему с трудом. я молча поджала губы. — где этот интернат находится? — в Тросте. там будет много детей твоего возраста. и с Шиганшины, и из столицы. одна ты не останешься. сможешь писать письма раз в неделю. — наконец, дядя обернулся, взглянув на меня как-то по странному печально. я молча глядела в ответ. единственное, что меня беспокоило сейчас — невозможность увидеться с друзьями. — ты сильная девочка, ты справишься. Леви вышел в коридор, поставив сумку у входа. это конец. точка невозврата пройдена. я отправляюсь неизвестно куда совершенно одна. внутри колыхнулась слабая боль, но она тут же сменилась серым безразличием. как прекрасно иногда ничего не чувствовать.