История одного человека 2

Это была пытка! Долгая, постоянная, можно сказать бесконечная мука, которая терзала все мое естество. Кошмар, в который я погрузился с головой и отчаянно сражался. Боролся с бесчисленным множеством мучительных образов, что стояли перед моими глазами. Боролся со жгучей болью жидкого огня, что медленно, основательно вгрызалась в мою суть. Я сопротивлялся злобному и беспощадному натиску страшной природы окружающего меня ужасающего и темного мира всеми силами, что были мне доступны. Сил моего тела было недостаточно для сражения с тьмой и огнем долго, и я начал сдавать. Тогда я потянулся к тому сгустку силы, что всегда выручал меня ранее и был буквально в одной из рук. Смешавшись с остатками сил в моем теле, он помог мне продержаться еще некоторую прорву времени, которое я просто не был в состоянии осознать. Но и этих сил было недостаточно. И тогда я потянулся дальше. Попытался найти силу извне, как делал это прежде, в старые времена еще до погружения во тьму и огонь, что таилась в глотке демонического лиса. Знакомой мне чистой зеленой силы вокруг не было совсем, и тогда я попытался использовать красную силу вокруг, как делал однажды супротив гигантской черепахи. Попытался выбить клин клином. И это даже помогло…. На время. Пока огонь не проник в меня еще глубже и не попытался завладеть мной. И тогда я приложил еще больше сил. Вложил в свой позыв всю свою пребывающую в агонии и тьме разума волю и попытался вновь дозваться до зеленого океана силы. И смог сделать это! Зеленая энергия просачивалась слабым потоком. Таким слабым, что в этой прорве красной и почуять было сложно. Но это было сродни пригоршне воды в жаркой пустыне. Освежало и давало надежду сражаться дальше. Не сдаться, не поддаться воле страшного зверя, что пытался переварить меня в средоточии тьмы и огня. И позволяло время от времени ощутить что-то родное и знакомое. То, чего в этом аду не могло быть. В какой-то момент мою битву с кошмарами в этом аду неожиданно вмешался кто-то посторонний. Какие-то два огонька жизни кружились вокруг, тоже борясь со злой багровой огненной сутью окружающего мира. И я потянулся к ним. Попытался объединить силы с невольными соратниками, что разделили мою судьбу…. Не вышло! Два огонька начали впитывать окружающий огонь и часть той силы, которой я пытался им помочь, и зверь изгнал их из этого ада. Разочарованный такой судьбой, я в последний момент потянулся к ним и сорвал шлейф их силы, и попробовал приспособить для себя. Бесконечный кошмар изменился, став еще большим кошмаром, когда мир вокруг резко сжался, а тонкий поток зеленой энергии прервался. Средоточие тьмы и огня, с которыми я боролся, пробило что-то холодное и удивительно спокойное. Решив, что вот он, мой шанс вырваться из плена, я потянулся к нему всем своим естеством и попытался использовать эту силу. Вырваться не вышло. Даже хоть как-то ослабить мою камеру пыток тоже не получилось. Но впервые тот бесконечно длинный промежуток времени ко мне вернулось ощущение времени…. Больше шести десятков лет отчаянного противостояния с проникшим в меня огнем, злобой и ненавистью, больше шести десятков лет вслушивания в долетающие до меня обрывки чужих чувств, лишь один раз прерванных исчезновением того самого холодного и спокойного, с последующим возвращением. Мир вокруг меня вновь изменился. Безумная сила едва не убила меня за те долгие мгновения, что все вокруг клокотало бешеным огнем и смертельной ненавистью. Убила бы, если бы в какой-то момент в окружающем меня аде меня не схватила ледяная когтистая рука, и не отбросила куда-то в… куда-то. Туда, где не было жгучего огня, где не было страшных образов, что терзали мой разум, не было обволакивающей и всепроникающей тьмы, а вместо нее царил лишь непривычный холод. И неприветливый разбушевавшийся океан силы вокруг. Казалось бы, я вырвался из плена бесконечной пытки и кошмара. Казалось бы, не довлела надо мной безумная мощь зверя, что пыталась переварить меня, но почему-то не смогла. Не было вокруг того ада, в котором я провел неизмеримое количество времени…. Но всегда есть но! Ад остался внутри меня. Все то, что вгрызалось в меня так и осталось внутри. И один кошмар просто сменился другим. Более простым, не столь страшным, но все же кошмаром. Не помню, как долго пробыл в этом состоянии. Вроде бы немало времени, и одновременно не так много. И все это время борьба продолжалась. И на этот раз не с бушующей мощью зверя снаружи, а наоборот. Силой зверя, что оказалась в моем теле и теперь всеми силами пыталась взять над ним контроль. Подпитывающего извне могучего источника в виде лиса не было, и его инстинкты, просочившиеся в меня вместе с силой, ныне пытались занять новый сосуд, вбирая те отголоски былого могущества. Я сопротивлялся. Сквозь силу избавился от старого сгустка силы в моей руке, теперь переполненную чакрой лиса. Пытался всеми силами вновь вобрать спасительную зеленую энергию вокруг из все еще бушующего океана снаружи. Но не получалось. Зеленая энергия впитывалась в меня через силу, и вызывала неимоверную боль. Я терпел, ведь это был единственный способ пересилить силу хвостатого во мне, но каждая лишняя капля силы делала мои страдания все больше и больше…. Спасение пришло неожиданно. Несколько огоньков жизни, появившиеся рядом со мной, сопроводили меня в место, где кто-то влил в меня немного жизненной силы, которая позволила перевести дух и одержать первую победу, отсекая некоторую часть бесчисленных мучающих меня образов перед глазами. А потом я оказался в месте, где все внешние отголоски силы демона не могли до меня добраться. И что самое главное, рядом со мной оказался кто-то, чья сила казалась мне какой-то до боли знакомой и… родной. Когда эта сила пытались пробиться сквозь заполонившую мое тело суть лиса, я невольно вспоминал старые миниатюрные жгутики, которые тоже когда-то тянулись ко мне. Нет, они не были такими же светлыми, как у того крошечного существа когда-то, даже несмотря на то, что сотворены были из чистой жизненной силы. Тьма, что таилась в них, была очевидна. Но все же эта сила была явно связана с той, которой дал жизнь когда-то я. Воспоминания, хлынувшие в моем мозгу, подобно бурному потоку начали смывать тьму, что царила в моем разуме вместе со всеми неприятными образами. Сердце забилось от осознания того, что снаружи есть кто-то близкий, кто-то связанный со мной, при этом достаточно сильный, чтобы помочь. И я потянулся к нему в ответ. Тот поспешил разорвать контакт. Видимо его насторожил подобная связь. Но мне этого было достаточно. Ведь от контакта я уже получил то, что мне было нужно. Волю к победе и… часть позаимствованной жизненной силы родича, имевшую связь со старыми союзниками, которую тут же направил на достижение этой самой победы. Вытесняя силу зверя наружу, вместе с его инстинктами, и одновременно используя жизненную силу родича для разжигания собственного очага и ускорения выработки чакры, постепенно пересиливал чужую волю и разгонял тьму. Сдерживающий меня кошмар постепенно слабел, барьер, что сдерживал мое сознание, давал трещину и вскоре я должен был пробиться в реальный мир. Когда родич рискнул исследовать меня в следующий раз на глубинном уровне, я уже был близок к прорыву. И его появление использовал в полной мере. Схватившись за его ауру, силой потянул на себя. И когда тот, опешив, поспешил разорвать контакт своей неимоверной силой, я лишь схватился крепче. И тот вырвал меня из тьмы…. Я обнаружил себя лежащим на какой-то жесткой поверхности под источником слепящего яркого света. Он резанул глаза, и я немедленно прикрыл веки, пытаясь преодолеть боль. По ушам ударила странная тишина, которую нарушал лишь звук чьего-то учащенного дыхания, а до носа донесся непривычный и смутно знакомый запах, вызывающий ассоциации с белыми стенами и халатами. Когда я вновь приоткрыл глаза, то свет уже казался не столь ярким, и мне удалось осмотреться. Глаза немедленно зацепились за размазанную фигуру неподалеку. С некоторым трудом сфокусировав взгляд, я встретился со знакомыми янтарными змеиными глазами, что смотрели на меня с заметным интересом. Такие глаза я видел много раз. У Огавы. У остальных своих учеников. В отражении самого себя. Попытка что-то сказать вызвала дичайшую боль в легких, и я согнулся в кашле. Горло было сухим, как земля в пустыне. Язык не ворочался во рту. Я понял, что до этого момента практически не дышал! Стальные пальцы разжали мою челюсть и насильно влили какую-то мерзкую жидкость, что огнем прокатилась по глотке и вызвала небывалое чувство раздражения во всем теле. Но довольно скоро стало легче. Кашель пропал, дышать стало куда проще, а тело, как выяснилось, до этого напоминало дерево по своей гибкости. - Спасибо, - сказал я, сумев, наконец, поднять взгляд на спасителя. Родич смотрел на меня с какой-то странной улыбкой, от которой в прежние времена я скорее покрылся бы липким холодным потом. Сейчас же она особого впечатления на меня производила. - Интересно… - хмыкнул он хриплым голосом. Первые несколько часов жизни с момента освобождения из плена были самыми мучительными. Да, странная жидкость, влитая в мое горло родичем, дала просто замечательный результат…. Если сравнивать полученный эффект с тем, что было до этой помощи. Но этот результат был весьма далек от того состояния, которое я мог бы назвать приемлемым для себя. Тело болело адски. Каждое лишнее движение казалось мне невыносимой пыткой. Любое сокращение мышц напоминало резкий укол раскаленных игл в мою плоть. Вдобавок к этому стоило отметить просто невероятную слабость. Мои конечности казались окованными железом, так они были тяжелы. Для того чтобы двигать свою грудную клетку тоже требовалось немало усилий. Но это все было цветочками по сравнению с моей головой. Проведший неизвестную прорву времени во тьме разум, сражающийся со звериными инстинктами, злобой и ненавистью гигантского лиса, что пытались сломить его, а также огромной массой всевозможных образов просто не был в состоянии быстро прийти в норму. Хлынувшие же всевозможные воспоминания о былом, что шли вместе с неудержимым потоком старых чувств, переживаний, домыслов и планов лишь усугубили ситуацию. Про наличие родича и говорить не стоит. Утомленный организм воспринял его присутствие рядом как гарантию защиты и просто отказался включаться в окружающую действительность, полностью уйдя в себя. Мое тело и разум погрузился в процесс сложной реабилитации. Степень моего потрясения, когда мне удалось преодолеть первую волну эмоционального всплеска, и кое-как запихав воспоминания в полки (до вдумчивого восстановления всех и вся требовалось немало времени и усилий) вернуться к реальности, позволив себе внимательно присмотреться к родичу, передать сложно. Не тогда, когда неожиданно на лбу этого самого дорогого человека замечаешь весьма примечательную металлическую пластину с довольно интересным выгравированным знаком (и как только этого не заметил сразу?). А потом с ужасом понимаешь, что зеленая жилетка с многочисленными отделениями на груди тоже выглядит чрезвычайно знакомо, а лицо человека, которому все это принадлежит, вызывает ассоциации не только со старыми товарищами и своим лицом. Короткий взгляд по сторонам, и осознал, что ассоциации с белыми халатами из-за запаха возникло не просто так. В голове немедленно всплыло имя возможного родича. И честно говоря, если бы я был в этот момент «в форме», то наверняка попытался бы вскочить и занять выгодную позицию для возможной обороны. Как бы глупо это не звучало. Имея дело с гениальным и попутно безумным ученым экспериментатором, охотящимся за рецептом бессмертия, требовалось быть максимально осторожным и готовым ко всему…. Разумеется, никаких подобных попыток с моей стороны не последовало. Сначала потому, что не в том я сейчас состоянии, чтобы пытаться брыкаться лишь на основании опасений из-за стародавних воспоминаний. Кем бы ни был Орочимару, он определенно был со мной связан кровно. Я чувствовал это даже сейчас, в своем, откровенно говоря, хреновом положении. И опасаться его хоть и следовало, но не в такой степени. Не станет же человек без семьи что-то делать с таковой, когда она неожиданно появится (даже с учетом некоторых склонностей, приобретенных с течением времени). Ну а потом все эти мысли перестали иметь хоть какое-то значение. Просто потому, что не до конца восстановившийся организм, наконец, воспринял тот факт, что вообще происходит и куда его занесло (слово «куда» здесь уместно заменить другим, более подходящим «когда»). И дал сбой. Чертова слабость! Меня просто вырубило…. Когда я вновь пришел в себя, Орочимару в помещении не было. Во всяком случае, его присутствие не ощущалось. Большая часть осветительных приборов была выключена, и потому за исключением небольшого пятачка вокруг моей кушетки пространство утопало во тьме, и разглядеть кого-то там мне не удалось. И это было хорошо. Было время подумать и оценить ситуацию в более-менее спокойной обстановке. Особенно если учесть тот немаловажный факт, что сейчас я чувствовал себя гораздо лучше. Никаких иллюзий относительно того, что все произошедшее было сном или плодом моего воображения у меня не возникло даже на мгновение. Что значило, что мой разум уже принял факт моего местоположения и сейчас все воспринимал логически. Моя попытка предпринять хоть какие-то телодвижения, чтобы встать были обречены на провал. Крепкие кожаные ремни зафиксировали мои руки и ноги на одном месте, не давая возможности подняться или даже поменять положение своего тела. Попытавшись как-то расшатать крепление, был вынужден признать, что делали эти штуковины на совесть и при моем нынешнем состоянии что-либо сделать с ними, вряд ли получиться. Хм, а раньше, вроде бы таких креплений не было. Видимо после моего пробуждения саннин решил подстраховаться и не дать возможности мне шарить в его лаборатории (или что это вообще за место?). Что же, раз мне не позволяют двигаться, воспользуемся этой ситуацией с умом. Самое время попытаться установить связь с океаном природной энергии вокруг. Зеленый океан встретил меня… странно. Огромный, могущественный, одновременно и равнодушный, и враждебный. Он волновался, мощные волны угрожающе нависали над моей головой, а я отчаянно пытался удержаться на своем месте, стараясь не исчезнуть в этом страшном потоке. А вот попытки проникнуть вглубь этой массы энергии, чтобы начать поглощать ее почему-то заканчивались неудачей. Столь привычная, вне всяких слов родная, выручавшая не один десяток раз источник силы сейчас был каким-то чужим, холодным и смертоносным. Впитать кое-как частичку природной энергии все же удалось, но, как и в тот раз, в момент освобождения, вместо привычного притока сил это стало причиной страшной боли. Меня замутило, стало трудно дышать, кожа жутко зачесалась, а глаза немедленно заслезились. Я пытался это преодолеть, чтобы потом вернуть контроль над столь нужной силой, но чем дальше пихал в себя природную энергию, тем ужаснее были мои страдания. Боль в костях, боль в мышцах, резь в глазах, тяжелый и бешеный стук сердца, начавшие как-то пугающе неметь ноги – этот список постепенно пополнялся, и довольно скоро это стало просто невыносимо. Мой инстинкт самосохранения кричал о том, что я наношу себе реальный ущерб, а мой разум не мог понять причину этого. Ведь раньше же это работало? Эта способность вытащила меня из кучи неприятных ситуаций, дала массу интересных возможностей, включая способ пробудить настоящего демона, а теперь даже легкий приток этой силы казался отравляющим. Что случилось? Почему я не могу воспользоваться этим приемом? «А ты уверен, что остался прежним?» - ехидно поинтересовалась часть меня, явственно намекая на пережитые мной злоключения внутри биджу. Память услужливо подкинула образы других таких же злосчастных, что побывали внутри лиса и выбрались наружу. Вроде бы они даже приобрели способность испускать чакру самого биджу, а также могли создавать покров с хвостами. А ведь пробыли они там всего ничего. По сравнению со мной, всего лишь мгновение. Представить, что могло со мной сделать вековое (или многовековое) переваривание в желудочном соку твари о девяти хвостах…. Мне стало страшно. «Неужели изменения оказались столь сильными, и я потерял доступ к природной энергии? Чакра лиса блокирует ее? Или есть какая-то другая причина?» Проклятье! Я устало прикрыл глаза, прекратив свои безуспешные попытки, и ожидал, пока тело, болезненно воспринявшее сеанс связи с окружающим «мировым океаном», восстановится. Ну и попутно пытался успокоить поток мыслей, что хлынул в мозг после понимания той дыры, в которой мне повезло оказаться. У меня нет доступа к природной энергии. Иными словами, нет доступа к силе, благодаря которой я мог бы попытаться отсюда сбежать в случае чего. Да, я еще не общался с Орочимару, не знаю, что он вообще думает о приобретенном родственнике, и рассматривает ли вообще выше обычного подопытного. Вдруг мне ничего не угрожает! И меня отпустят, как только мы с ним договоримся…. Но, в том-то и дело, что я понятия не имею, каково это, общаться с этим учеником Хокаге. Да и вообще, признал ли он во мне родича? Если я пребывал внутри биджу столько лет, и при этом постепенно растерял все, что было у меня от природной энергии, то вполне возможно, что моя внешность сейчас куда менее похожа на внешность того же Орочимару. Как это было раньше, еще до всей этой эпопеи с этой силой. А это уже рождает определенные сложности. По мере того, как мое состояние улучшалось, я продолжал свои размышления и анализ ситуации. Отсутствие доступа к природной энергии, безусловно, было не самым приятным открытием, и означало резкое уменьшение моих возможностей к бегству, если такая необходимость возникнет. Да и вообще, быть не способным воспользоваться своими старыми навыками, вряд ли могло бы мне поспособствовать к выживанию в новых условиях. Конечно, была еще надежда на призыв, а затем, как полагается, обратный призыв для бегства, но для того, чтобы кого-то призвать из Рьючидо, была необходима жертва. А вокруг пока никого, подходящего на эту роль не наблюдалось. Но если я не мог воспользоваться природной энергией, то где гарантия того, что сработает и эта техника. Что если мой контракт разорван, а проверить я не имею никакой возможности? Пробормотав про себя проклятья, постарался успокоиться. Рано еще паниковать. Договориться с Орочимару вполне возможно, и получится, и меня не будет ждать участь подопытной крысы (причем, удастся ли добиться такой благоприятной судьбы путем договоренности или же просто созданием для себя благоприятных условий для побега – вопрос открытый). Как бы там ни было, саннин ощущался именно как родич. Причем не такой, как Огава и остальные ученики, которые лишь получили от меня доступ к природной энергии, а именно как энергия того малыша, что носила Йоко. Пусть и с изменениями, несколько более чуждая, но, тем не менее, родная сущность угадывалась отчетливо. Это мешало мне воспринимать его как врага, которого стоило бояться. И он вполне возможно, чувствовал то же самое. А если и нет, так он же ученый. Пока я пребывал в этом месте, у него было достаточно времени взять пробу моей крови и, сделав анализ, составить определенные выводы. А это был шанс на успешную коммуникацию. Если договориться с саннином, то это снимет массу проблемных вопросов. Возможность адаптации в Конохе (а одежда и опознавательный знак явно указывали на то, что тот еще не покинул ее), изучения ниндзюцу взамен временно утраченных навыков контроля природной энергии, ну и в принципе выживание в новом для себя мире. То, что саннин - родич снимало массу сложностей – думаю, освоить змеиный стиль было бы проще. Но…. Дальнейшие мысли были прерваны появлением в помещении упомянутого Орочимару в сопровождении двух людей в балахонах и в довольно занимательных масках, изображающих каких-то не то животных, не то демонов. - Он пришел в себя, - заметил змей, глядя на меня каким-то странным взглядом. - Тем лучше. Пойдет сам, значит, - глухо произнес один из сопровождающих в маске с полосками. Видимо, это было своеобразное изображение тигра, - Освободите его, Орочимару-сан. Саннин кивнул и сложил пальцами одну печать. В ту же секунду ремни на моих ногах и руках резко слетели. Хм, значит, они были на печатях. Будем знать. Я попытался встать. После третьей попытки двое парней в масках решили мне помочь. Хм…. Мышцы атрофировались? Неприятно, однако. Тут ни о каком побеге и говорить не стоит. Даже если я попробую сделать призыв, пустив этих двоих в качестве жертвы и ритуал получится, то где гарантия, что меня потом самого не сожрут мои же дорогие партнеры из Рьючидо? А сбежать уже от них у меня не выйдет. А если призыв вообще не получиться? Что подумают господа с масками? Как это отразиться на мне? - Кажется, самому пойти ему все же не удастся, - как-то запоздало заметил второй в маске, что по наличию небольшого клюва видимо, изображала какую-то птичку. - Не беда, - отмахнулся второй, таща меня куда-то. Пока мы двигались, Орочимару тихо следовал за нами, не говоря ни слова. Молчание хранили и остальные, так что у меня была возможность понаблюдать за коридорами, по которым меня тащили. Хотя в них-то как раз-таки ничего примечательного не было. Каменные стены, потолок, пол, небольшие фонари, отбрасывающие слабый свет вокруг себя, да и только. Что-то подобное я много раз видел и раньше, так что особого интереса у меня ничего это не вызвало. Кроме, разве что большого количества периодически попадающихся то на стенах, то на потолке прилепленных листов бумаги с вязью символов. Долго думать о том, что это не пришлось. Память услужливо подсказала, что это пресловутые фуин – средство, позволяющее создавать либо барьеры, либо что-то вроде того. Хм… Что-то мне подсказывает, что призыв вряд ли бы здесь сработал. Эти символы явно предусматривали какую-то защиту, и вполне возможно, что защиту от всякого рода проникновения с использованием пространственных техник. Шли мы недолго. Довольно скоро мы очутились в другом небольшом, хорошо освещенном помещении. Интерьер здесь был чрезвычайно скромным. Большой стол у стены, заставленный несколькими папками, одиноким свитком и небольшим чемоданом, небольшой пустой шкаф, стул, крепко привинченный к полу с креплениями для рук и ног, и странное подобие трибуны перед ним. Еще несколько стульев рядом с выкрашенными в зеленый цвет стенами можно было назвать довершением картины. В помещении было еще двое. Один – такой же человек в маске, как и мои сопровождающие. Второй – мужчина с длинными русыми волосами, стянутыми в хвост. Если первого я быстро зачислил в охрану, то второй, скорее всего, был «следователем» - человеком, который должен был вывести меня на чистую воду. Пока меня сажали на стул, тщательно закрепляя ремни на руках и ногах, а заодно и на груди, я напряженно размышлял о том, что меня ожидает. Проклятье, видимо мои изначальные размышления о налаживании контактов с Орочимару не стоили и выеденного яйца. Я оказался не его возможным подопытным, а изучаемым объектом людей, о которых почему-то не сразу вспомнил. Корень…. Кажется, так называлась организация, с которой родич то ли сотрудничал, то ли работал в ее составе. А это сразу переворачивало все мои предположения с ног на голову. Договариваться нужно не с саннином – родичем, а с лидером этой пресловутой структуры. С учетом того, что я о ней смог вспомнить, не самая приятная перспектива. А была ли вообще возможность договариваться? Меня собирались допрашивать, и я даже кажется, понимаю, почему. Учитывая историю моего появления в Конохе, это вообще не удивительно. И как мне вообще объясняться после этого с этими людьми. Что такое придумать, чтобы меня не «замели» до конца моих дней в эту структуру? Или не списали в утиль? Когда мужчина с русыми волосами оказался за трибуной напротив моего стула, и пристально посмотрел на меня своими голубыми глазами, до меня начало доходить, что все несколько хуже, чем я мог себе представить. Этот человек не собирался меня допрашивать. Он собирался прочитать мою память. И протянутая его рука к моей голове служили этому отличным доказательством. В последний раз бросил взгляд на застывшего в дверях Орочимару, который почему-то продолжал присутствовать здесь. Глядя в его прищуренные янтарные глаза невольно вспомнился взгляд таких же глаз существа, что именовало себя Ямато…. В привычно темном кабинете редко когда бывало многолюдно. За всю историю существования данного помещения, случаев, когда сюда заглядывало больше четырех человек, можно было пересчитать пальцами одной руки. Связано ли это с тем, что хозяин предпочитал работать с небольшим количеством людей за раз, тем самым уделяя все свое внимание именно им, не упуская никаких лишних деталей, или просто так была выстроена работа в Корне – неизвестно. В этот раз традиция также осталась неизменной. Старейшина деревни, и что важнее внутри этих стен, глава организации, что базировалась за ними, по обыкновению сидел за столом, походя на неподвижную статую самому себе. Игра света слабого источника освещения лишь усиливала данный образ. Посетители же, следуя протоколу, стояли напротив в количестве двух верных подчиненных. Особенность этих двоих в отличие от остальной массы тех, кому доводилось топтать пол напротив стола начальника, заключалась в полном отсутствии стандартной экипировки бойцов Корня. Ни масок, ни балахонов с торчащими из-за спины танто. Посетители отличались друг от друга буквально во всем. Рост, телосложение, экипировка, черты лица. В обычной ситуации, их сложно было бы заподозрить в том, что они хоть как-то связаны чисто внешне. А если знать их историю и прочее…. Хотя сейчас кое-что общее в них было. И хозяин кабинета, несмотря на все-то же тусклое освещение быстро определил эту черту. Цвет кожи. Если для одного из них смертельная бледность было абсолютной нормой, заложенной в него природой, то второй, явно раньше явно не мог «похвастать» тем, что ему всю жизнь не давали выходить на солнце. - Что случилось? – поинтересовался он, прекрасно понимая, что что-то пошло не так при выполнении его поручения связанным с неожиданно выскочившим «проектом». Ученик старого друга, кто выглядел совершенно невозмутимым, в отличие от другого специалиста, лишь спокойно перевел свой взгляд на второго, всем видом давая понять, что неприятности связаны не с ним. Разумеется, начальник понял это с самого начала. Смертельная бледность была не единственной непривычной чертой в запомнившемся образе холоднокровного мастера ментальных техник, которая у него появилась после «допроса». - Я не смог просмотреть его память… Голос Яманака подрагивал. Он старался говорить спокойно, держать себя в руках, но понимание того, что он столкнулся с чем-то неожиданным, от этого не покидало. - Почему? – безэмоционально поинтересовался Данзо, хотя неудача его не радовала. Специально для этой операции он привлек лучшего доступного менталиста, выслушав доклад Орочимару о защитных способностях допрашиваемого. То, что он не справился с этой задачей, означало, что другие, которыми он располагал, вряд ли смогут добиться лучшего эффекта. А те, кто может и смог бы, он уже не мог привлечь по другим соображениям. - Меня едва не убило, - лаконично ответил менталист, едва заметно вздрогнув. Для опытного шиноби, не раз разминувшегося со смертью, он вел себя несколько… непрофессионально. - А если точнее, - терпеливо поинтересовался Шимура. Шиноби вздохнул, сжал кулаки, собирая волю в кулак, чтобы не дать слабину. - Тьма. Абсолютный мрак поглотил меня тот час же, как я попробовал проникнуть в его мысли. Там было невыносимо жарко…. Повсюду кипела демоническая чакра, что обжигала меня и пыталась прожечь, расплавить мою плоть! Я не мог разорвать контакт, потому что меня что-то держало! Не мог что-то противопоставить той жути, что обрушилась на меня. Это не было похоже на гендзюцу. Я чувствовал реальную боль, чувствовал слабость. Чувствовал, как чужая чакра циркулирует в моем теле, и не мог нарушить поток этой силы…. Простите, Данзо-сама! Я с таким не сталкивался! Выслушав резкую, прерывистую речь менталиста, и посмотрев на дрожь в его руках, глава Корня и все еще АНБУ перевел взгляд на Орочимару. Его немой вопрос был тут же услышан ученым. - Мне пришлось самому разорвать контакт, когда понял, что что-то не так. И с трудом смог вывести из тела Осаму-сана часть проникшей в него йокай. Видимо это и стало причиной этой иллюзии. - А что сейчас наш клиент? – поинтересовался старейшина, оценивая полученную информацию. - Он без сознания, - спокойно ответил саннин. - Ты не пытался привести его в себя? - Пытался. Но пока безуспешно. Хотя подозреваю, что он придет в себя. Достаточно скоро. Как только сможет переварить чакру Осаму-сана, что он поглотил. - Поглотил? – насторожился Данзо. - Да. При осуществлении ментального контакта наш уважаемый менталист установил прямой контакт с допрашиваемым. Когда в него хлынула чакра лиса, видимо в ответ вытесняемая его чакра перетекла в него, - пожал плечами Орочимару, блеснув глазами. - И сколько в него перетекло? - Где-то половина резерва…. Около сорока пяти процентов, если быть точнее. Данзо задумался. Ситуация его не радовала. Перспективный проект от такого расклада тормозил. Для выявления всей необходимой информации к построению нужной логики действий и постепенной вербовке обычными методами требовалось куда больше времени. Времени, которого не так много, учитывая ситуацию на границах. - Что же…. Не все может идти гладко, - заметил он и посмотрел на Орочимару, - Продолжать выполнение основной части работ по этому проекту. Мне нужна вся информация. Саннин кивнул. Взгляд Данзо остановился на менталисте. - Я крайне благодарен вам за ваше участие в этом деле. Корень высоко ценит сотрудничество с вами и вашей семей. И надеется, что все, что с ним связано, остается в этих стенах! Яманака коротко кивнул. - Моя миссия окончена? - Согласно документам, через два дня вы официально вернетесь с границы. Пока можете отдохнуть у медиков. Отравление йокай необходимо свести к нулю. - Понимаю. - Можете идти. Посетители выскользнули из кабинета, оставив хозяина одного внимательно рассматривать документы из папки с перспективным проектом. Я вновь пришел в себя в том же самом помещении, что и в прошлый раз. Все та же кушетка, все те же ремни, что фиксировали мое бренное тело на месте, и все та же атмосфера специфического учреждения. На этот раз более полно отраженная, благодаря почти полностью включенному освещению. По пробуждению состояние было не особо хорошим, видимо способ погружения в «сон» сказывался, но осмотреться настолько, насколько позволял неудобный ракурс, это не мешало. Первого же взгляда на контуры многочисленных элементов достаточно специфического интерьера позволили определить примерное предназначение данного помещения. Разумеется, с ходу понять назначение большей части видимого мне инвентаря и приборов, я был не в состоянии, но это не помешало мне осознать, что первоначальное предположение оказалось верным. Основано ли оно было на ассоциативной цепочке «Орочимару = лаборатория» или просто на моих ощущениях я уже честно не помнил, но это собственно и не важно. Теперь я точно знал, что нахожусь именно в лаборатории. В довольно большой, к слову. Все мое ощущение пространства подсказывало мне, что в тени скрыто куда больше, чем в освещенной части помещения. Много ли это или мало для помещений такого рода я не знал, но мне на это было наплевать, в общем-то. Орочимару был тут же. Он сидел за каким-то столом, большую часть которого занимали многочисленные пробирки и мензурки, с небольшими наклейками-ярлычками. Лишь часть пространства было выделено под микроскоп и свободное место, где лежала, судя по всему, какая-то папка или что-то вроде того (с моего места было сложно рассмотреть). Разобрать, что он там делает, мне, не блещущему особыми познаниями в науках, было невозможно. Что было и не важно. Главное, саннин был здесь и вероятность того, что судьбоносный разговор с ним состоится прямо здесь и сейчас была максимальной. Без подготовки, без плана, без полного понимания положения дел относительно роли родича в делах Корня и его влиянии на руководителя этой организации…. Это напрягало. И практически сразу же стало все равно, когда глаза Орочимару поймали мой взгляд и буквально пришпилили к месту… еще крепче, чем это сделали ремни. Игра в гляделки продолжалась где-то около минуты. Я лежал и смотрел со своего не совсем удобного положения на саннина, тот отвечал тем же, расположившись за своим столом. Никаких мыслей, никаких чувств, просто холодный обмен взглядами и попытка присмотреться друг к другу. Он не давил, никаких попыток воспользоваться специфическими методами воздействия не следовало. Анализ и восприятие. Хмыкнув чему-то своему, Орочимару оторвал взгляд, поднялся со своего места, и, прихватив с собой небольшой потрепанный журнал, направился ко мне. Пока он шел, я невольно задался вопросом, почему в лаборатории он работает в своей полевой форме. Понятно, что вопрос глупый, и сейчас следовало бы задуматься о чем-то другом, но ничего более разумного в этот момент в голову не пришло. Саннин отчего-то не утруждал себя накидыванием какого-либо подобия халата, что было бы разумно в подобном помещении. Сомневаюсь, что проводить эксперименты в обычной экипировке шиноби в принципе верно, даже с учетом наплевательского отношения к правилам. Чистота эксперимента, стерильные условия, все дела. Хотя…. Несмотря на довольно внушительный вид, не похоже, что в последнее время в лаборатории проводился хотя бы один мало-мальски важный опыт, связанный непосредственно с основным направлением работы ученого…. Родич поставил рядом с моей кушеткой стул, и уселся на него, положив журнал себе на колени, и пристально вгляделся в меня. От этого взгляда, буквально источавшим какой-то странный интерес и азарт стало как-то не по себе. Как бы он не начал препарировать меня прямо здесь и сейчас! Плакало тогда все мое светлое будущее. К счастью, никаких попыток добраться до моей сути хирургическим путем не последовало. Откровенно пристальный взгляд несколько изменился, и Орочимару, открыв свой журнал и найдя нужную страницу, что-то быстро набросал небольшим карандашом. И лишь после этого вернулся ко мне, на этот раз с куда менее напрягающим меня взглядом. - Итак, как самочувствие? Его голос звучал спокойно, с таким налетом интереса и одновременно некоторого уныния казалось от необходимости начинать разговор такими общими фразами, напрямую связанные с его работой. И от его вопроса я задумался одновременно о двух вещах. Если первое, это понятное дело то, как себя я чувствую, то второе было напрямую связано с речью спрашивавшего меня человека. Пока мозг обдумывал ответ, прислушиваясь и анализируя общее состояние организма, делая попутно, занимательную серию открытий, вопрос о речи несколько утратил свое первостепенную важность, хотя о нем я не забыл. - Скорее жив, чем мертв, - ответил я, совершенно не кривя душой. Действительно, мое состояние, мягко говоря, было не радужным. По сравнению со мной старым, до пребывания в желудке демонического лиса, сейчас я был, откровенно говоря, полуживым существом, не способным даже самостоятельно двигаться. - Вот как? – изогнул бровь Орочимару, пристально вглядевшись в меня, - И это все, что ты способен сказать? - Мог бы сказать и больше. Но смысла в этом нет. Моя предыдущая фраза более чем емко отражает мое состояние. - Позволь мне определять, в чем есть смысл, а в чем нет, - каким-то елейно мягким тоном возразил саннин, при этом его взгляд резко изменился, став каким-то колючим. Что впрочем, особого впечатления на меня не произвело. Сомневаюсь, что сейчас вообще существовало что-то, что могло сильно меня удивить или напугать. Не после пережитого знакомства с внутренностями биджу и попытки проникнуть в мой мозг. К слову, о попытке проникновения. Орочимару случаем не интересуется именно последствиями этой попытки? Судя по моим ощущениям, внутри меня сейчас было немало чакры того самого человека. - Если тебя интересует то, как внутри меня приживается чакра того голубоглазого следователя, то могу ответить, более чем нормально. Хотя и вызывает некоторый дискомфорт, - высказался я, решив продолжить беседу. - Дискомфорт? – оживился собеседник, блеснув глазами. Я что, угадал? - В некотором роде, - подтвердил я, кивнув, - Не знаю, связано ли это непосредственно с ним, но чувство голода и желание посетить место уединения возникло после встречи с ним…. До этого вроде бы, не хотелось. Орочимару слегка нахмурился, а во всем остальном его лицо стало походить на непроницаемую маску. О чем он думал в этот момент, было сложно разгадать, хотя общее направление мыслей, наверное, не трудно понять. Если сделать кое-какие предположения…. - Неожиданно получается, - странно хмыкнул он довольно скоро, и не прерываясь надолго, продолжил, - А я уж грешным делом было подумал, что ты не нуждаешься в еде в принципе. Решил, что наличие соответствующих органов лишь атавизм. Слова саннина подтверждали мои предположения. За все то время (безусловно, небольшой промежуток, по сравнению с тем, сколько я провел внутри биджу), он не делал никаких попыток устроить мне подпитку теми или иными способами, видимо сделав вывод об отсутствии необходимости в этом после изучения моего организма. А что, вполне резонно. Проведя столько времени внутри монстра, я как-то умудрился выжить без питья и воды, и за эти месяцы после освобождения все так же не нуждался в этом. То ли я восполнял свои силы за счет чакры лиса, что была внутри меня, то ли еще что-то, но желудок это время не работал, равно как и кишечник, и ученый просто не мог не заметить это. - Не атавизм, - высказался я, отведя взгляд от саннина. Лежать, повернув голову в его сторону было не слишком удобно, потому попытался слегка размять шею. Насколько это было возможно, - Необходимость в нем всегда была. Просто в последнее время есть было нечего, да и некогда. - Что сразу приближает нас к главной интересующей меня теме. Каким образом человек попал внутрь девятихвостого лиса и смог выжить внутри? Голос Орочимару резко изменился. Он явно подобрался к самому главному вопросу и намерен получить информацию. Этот момент был также важен и для меня. Устанавливать контакт с родичем предстояло именно сейчас. - Почему ты решил, что я находился внутри девятихвостого? – мой вопрос был чистой формальностью. Сомневаться в том, что ученый не разобрался в этом вопросе, было бы глупо. Но учитывая то, что я до сих пор не решил, раскрывать ли мне карты в полной мере, или нет, знание хотя бы некоторых деталей могло помочь установить верный курс. - Тебе не кажется, что этот вопрос очевидным? – все также холодно поинтересовался саннин. - Мне просто интересно. Быть может, ты удовлетворишь мое любопытство, чтобы я в свою очередь сделал то же самое для тебя? С этими словами я снова посмотрел на саннина, стараясь придать лицу максимально отрешенное выражение. Мол, ты же знаешь, где я побывал и что пережил, так что потешь мое самолюбие. Тот не стал особо противиться. - Язык, - спокойно сказал он, и слегка уже подзабытая мною мысль о некоторых странностях речи мгновенно воскресла в памяти. Орочимару же не поленился продолжить, и расписал все, - Возможно, ты и не заметил, но твоя речь заметно отличается. Если не в словах, то в произношении. Тебе присущ довольно специфический акцент. Его можно было бы воспринять как один из малоизвестных диалектов. В конце концов, таковых великое множество. Можно было бы, если бы я уже не слышал подобный ему. Давно, еще во времена моего детства. От человека, который не просто своими глазами наблюдал основание Конохи, но и сам принимал самое непосредственное участие в нем. И, ни разу после этого. Где бы я ни был, с кем бы ни общался, подобную речь я услышал лишь от тебя. Спустя столько лет. Саннин хмыкнул, всем своим видом задавая вопрос, «дальше продолжать, или хватит и этого?» А я же с ужасом осознавал, что «грози» мне беседа с Данзо – зубром, также своими глазами видевшим основание Конохи, то провести его мне вряд ли удастся. Знакомый акцент он распознает быстро. Если только не какое-то чудо. Понимая, что на мой вопрос ответ получен, и теперь следует сделать то же самое, я ненадолго задумался, сопоставляя факты. Со слов Орочимару выходило, что он слышал подобный моему акцент лишь от одного человека. Это мог быть кто угодно, но почему-то во мне зрела уверенность, что речь шла о его родне. Возможно об отце, человеке, кто погиб, когда тот еще был ребенком. Если это так, то саннин уже как бы дал мне понять, кого он видит в моем лице. А это уже намек на направление беседы. - Весьма любезно с твоей стороны ответить на мой вопрос, - сказал я, и пристально взглянул на собеседника, - Раз уж так, то отвечу на твой. Исходя из опыта, скажу, что попасть-то туда не особо трудно. Если добьешься того, что лис не прихлопнет тебя лапой, или раздавит одним из своих хвостов, то вероятность познания его пищеварительной системы весьма высока. Я усмехнулся, показывая свое отношение ко всему этому. Собеседник остался серьезен. Видимо ждал продолжения моих пояснений, не будучи настроенным на шутки. Я на какое-то мгновение прикрыл глаза, сосредотачиваясь на тех крохах силы саннина, что мне удалось стянуть в то время, когда тот вытягивал меня из тьмы. Это заняло немного времени, и я тут же вывел их наружу и коснулся окружающей его тело ауры, мгновенно создав пусть и непрочную, но связь. - Не каждый способен пережить подобное. А тот, кто способен, пользуется разными методами. Мой метод – это присущая мне сила… - с этими словами я резко потянул его за ауру, мгновенно показав, что это за сила. Реакция саннина оказалась резкой. Он резко очутился на расстоянии десятка шагов, разорвав при этом быстрым выбросом чакры контакт. Взгляд его глаз был своеобразным. - Что случилось? – невинно поинтересовался я. Никаких других действий с моих сторон не последовало, да и невозможно это было в данных условиях, - Ты ведь сам хотел знать о способе моего выживания. Вот он, мой способ. - Нагло, - заметил змей, шагнув в мою сторону. - А что ты ожидал от человека, кто хрен знает, сколько времени проторчал внутри сильнейшего хвостатого? - Хоть какого-то проявления разумности. Я мог и прикончить тебя, реши, что это опасность. - Ну, уж извини. Я могу немного туго соображать. Орочимару вновь устроился на своем месте, явно готовый продолжить опрос. - Значит, ты не помнишь, сколько времени провел внутри? – уточнил он. - Много. Куда больше, чем самого Лиса удерживали внутри человека, - поделился я, и, зайдя еще дальше, добавил, - Те шесть десятков лет были единственными, которые я чувствовал время в полной мере. Все остальное как в тумане. Саннин сохранил лицо. Хотя явно пребывал под некоторым впечатлением. Он даже вопрос задал буквально сразу же. - И как же так случилось, что ты смог довести лиса до того, что тот возжелал сожрать тебя? - Случайно, в общем-то. Оказался не в то время и не в том месте. - И это все? - Нет. Не тем местом оказался порог моего дома, а не то время совпало с тем, когда кое-кто глазастый очень жаждал добраться до него, чего я допустить не мог. Вот и вышел навстречу. Ну а на этом собственно, все и закончилось. Орочимару бросил на меня задумчивый взгляд, явно обдумывая полученную информацию. Я же ждал дальнейших расспросов. - Как-то это все странно, - наконец сказал он, потирая подбородок. Я согласно кивнул. - Я тоже так думаю. Вместо того чтобы просто снести башку, зачем-то меня решили скормить лису. Змея, конечно, способна сбросить кожу, но без головы делать это очень сложно. Моя последняя реплика была самым рискованным шагом. По сути, намеком на то, что за карты у меня в рукаве, в дополнение ко всему ранее озвученному мной и услышанному от самого саннина. В конце концов, пора уже мне знать, смогу ли я добиться чего-то от родича, или же нужно делать ставки на разговор с Данзо. Тот мою реплику воспринял правильно. Судя по несколько расширившимся глазам и промелькнувшему в лице странному выражению, он понял, что я знаю, что он знает. - Змея говоришь, - задумчиво протянул он, отложив свой журнал, который до сих пор держал в руках, в сторону, - Уж, не на себя ли ты намекаешь? - Ну, это как посмотреть… - я внимательно посмотрел на белую кожу собеседника, и демонстративно перевел взгляд на свои руки (только сейчас обратил внимание, что одет был в какое-то подобие распашонки белого цвета, с открытыми руками и ногами), с пусть и бледной, но не белой кожей, - Огонь выжигает многое, особенно если это многое держать в нем долго. Но, сдается мне, что не все. В крови должно было остаться что-то. Тут я посмотрел на отложенный журнал, а потом перевел взгляд на стол, за которым раньше сидел ученый. Орочимару усмехнулся, поняв мой намек более чем верно. - Любопытно, - прищурившись, проговорил он с едва заметной усмешкой на губах, - Весьма любопытно. Он открыл журнал и, пролистав пару страниц, задумчиво просмотрел записи и вновь посмотрел на меня. - Значит, мои предположения верны. - Смотря, что это за предположения, - ответил я, вздохнув. Лежать и в самом деле было неудобно. А голод все усиливался. Проклятая чакра следователя! - Твой геном – это прообраз моего. Базовая структура очень похожа, несмотря на существенные различия во внешности и структуре чакры…. Какое необычное чувство. - Я не разбираюсь в геномах,- сказал я, выслушав саннина, - Но опираясь на внешние признаки, даже не такие ярко выраженные, как у некоторых, а также на силовую ауру, могу легко определить тех, кто со мной так или иначе связан…. Исходя из того, что я почувствовал в тот момент, когда ты решил изучить меня при помощи своей чакры, и в дальнейшем, могу только подтвердить твои слова. - Вот как…. Весьма любопытно все получается. Очень любопытно. Настолько любопытно, что я даже в некотором замешательстве. Вот скажи мне, вероятный прародитель, - взгляд Орочимару не скрывал бешеный энтузиазм в поиске истины, и в то же время хладнокровие никуда не делось. Почти подтвержденное родство пока мало изменило его отношения ко мне, - как так вышло, что при всем совпадении нашего генома, твоя внешность при этом сильно тяготеет в несколько иную сторону? Там даже есть примесь крови этой самой стороны. Исходя из того, что известно мне о своем геноме, обычно он подавляет любой другой почти полностью. Смутно представляя, что имеет в виду саннин, я переспросил об этом, заодно поинтересовавшись о той самой «другой стороне». В ответ услышал лишь одно слово: «Сенджу». Это несколько озадачило меня. Какие еще Сенджу? А потом в голове с щелчком встали на свои места некоторые сведения. Мой брат обладал риненганом. А это, насколько мне известно, глаз, получаемый путем соединения генов Учиха и Сенджу. Там вроде бы еще какое-то условие было, но ведь главная суть связана именно с этими двумя кланами. Если мой брат обладал таким риненганом, то вполне возможно, что его матерью была кто-то из упомянутых Сенджу. Его мать, вероятно, могла быть и моей (при условии, конечно, что я не бастард какой-то, уж слишком сильно мое развитие пошло в другую сторону). - Сенджу? - задумчиво переспросил я, размышляя, стоит ли вообще говорить, что от самого лесного клана я такого названия не слышал и как бы слышать не мог. Но потом, не став усложнять и без того сложное положение дел, решил, что особо акцентировать на этом внимание просто не стоит, - Понятия не имею. Возможно, дело в моих родителях. Я их никогда не видел, и кем они были по крови, не знаю. Вполне возможно, что кем-то из них были упомянутые тобой Сенджу. Я не знаю…. Ну а внешность. Хех, в мое время она-то как раз ничего и не значила. - Не значила, говоришь…. - Могу сказать наверняка. Стать подобным тебе внешне и частично внутренне, в общем-то, не сложно. Если есть определенные условия, можно и не такое. - Контракт? – предположил саннин. - Нет. Но при помощи контракта этого также можно добиться. - Сендзюцу! – загорелись его глаза. - Змеиное сендзюцу, - поправил я его, что особо не повлияло на его блеск в глазах. - Кажется, у нас появилось много тем для разговоров, - улыбнулся зубастой улыбкой змей , на что я постарался изобразить страдальческое лицо. - Может и так, - ответил ему, и попробовал дернуть рукой и ногой, - Но сытнее от этого не стало…. Вторая попытка допроса со стороны Корня последовала скоро. Спустя каких-то часов десять после пробуждения (механические часы – благо!) Орочимару доложил о том, что клиент пришел в себя, и практически сразу же после этого прибыла группа бойцов в масках, сопроводивших меня в очередную комнату для проведения подобных мероприятий. Она, к слову, походила на предыдущую один к одному, с небольшим отличием в виде отсутствия трибуны напротив стула. Ее заменял все также крепко привинченный к полу стол и стул с другой стороны. Допрашивать теперь явно намеревались без помощи чтения мыслей. Что было хорошо. Был простор для маневра, как-никак. Можно было избежать выдачи немалой доли сведений о себе и своем прошлом, заменив ее какой-либо легендой. Те десять часов, кстати, были использованы мной именно для этого. И при этом активнейшее участие принимал и змеиный саннина, имевший свой интерес во всем этом. Как только между нами был установлен консенсус касаемо степени нашего родства и заключен своеобразный договор на основании этого, он освободил меня от печатей и помог удовлетворить большинство весьма важных потребностей. Откровенно плохое самочувствие, связанное с голодом, атрофированными мышцами и прочими факторами, серьезно изменилось к лучшему, стоило посетить уборную (это, пожалуй, было самой странной потребностью на фоне остальных), умыться (до душа или ванной речи не шло, но простое прикосновение к воде уже стало чем-то животворящим), и съесть разведенную водой безвкусную кашицу. Было чертовски неудобно, что практически все эти процедуры пришлось проделывать при помощи клона родича (пусть я уже и сталкивался с созданием подобий клонов на своем примере, но техника создания полноценной собственной копии всего парой печатей и за секунду было потрясающе). Даже несколько странно, что Орочимару, пусть и в виде клона вообще взялся за это, а не пригласил кого-то со стороны – а он наверняка мог это сделать – мало ли у него подчиненных в составе Корня из числа тех же медиков. Не таким я представлял этого человека, но что есть, то есть. Когда с гигиеническими процедурами было закончено, а живот больше не резало от голода, перешли ко второй фазе нашего разговора. Обсуждали, что делать дальше. Орочимару, равно как и я, не хотел распространяться о связи между нами. Пусть ему было на меня, в общем-то плевать (иллюзий на этот счет я не питал и был готов устанавливать соглашение и с другими людьми, в частности Данзо), но тем не менее, источник знаний о своей семье, способностях и геноме терять не хотел. Я же не хотел, чтобы меня с ним формально много что связывало. Если (а если быть точнее, когда) Орочимару сделает ноги из Конохи, а я останусь (если он не решит со мной покончить или прихватить с собой (что маловероятно)), то мне будет куда сложнее. Тогда от роли средства против него меня не спасет ничего. Хотя все это опять же просто формальность, видимая причина, так сказать. Истинная причина заключалась в другом. Раскрывать кому-либо о своем прошлом, о старых знаниях было невыгодно. То, что Орочимару один не говорит, что других таких же Ямагами в мире не существует. Мир большой, и тихих уголков, где могли укрыться родичи, хватает. Раз тот же Орочимару существует, и он точно является моим родственником (можно сказать, потомком), то значит, что враг до Йоко не добрался. Либо не стал исследовать местность после того, как скормил меня девятому, либо они скрылись. Второй вариант уже намекает на отличные возможности скрываться от любых опасных элементов. Раскрыв сейчас свое прошлое, я мог нанести ущерб, как самому себе, так и другим родичам, с которыми, вполне возможно, удастся договориться. Позже, разумеется. В качестве одной из важнейших составляющих новой легенды стало новое имя. Нет, конечно, можно было бы оставить и старое. Если подумать, то ничего зазорного в этом не было. Мое имя вряд ли сохранилось в анналах истории, ведь ничего такого грандиозного, что могло бы оставить заметный след я вроде бы не оставил. Большую часть той жизни провел вдали от цивилизации, особо о нем не распространялся, предпочитая пользоваться псевдонимами – тот же «Ямато» например. Имя Ямагами знали лишь те, кто был со мной связан в Стране Болот, ну и собственно говоря, оно было записано в контракте с Рьючидо. Мое исчезновение, скорее всего, привело к тому, что о нем забыли. Я так подумал, и сначала было собирался себя так и продолжать называть по старому, пока не вспомнил о возможном совпадении моей фамилии с фамилией Орочимару. Да, я не имел ни малейшего понятия о таковой, ее насколько помню, никто никогда не называл, но сейчас, находясь рядом с ним и имея прекрасную возможность спросить, было бы глупо не сделать этого. И столкнулся с занятным фактом. У него ее не было. По весьма ироничному заявлению самого саннина, он во всех документах представлен именно как Орочимару. Ни фамилии, ни какой-либо важной информации о родственниках. При этом документов родителей у него собственно, тоже на руках не было, если таковые и имелись. Особо много он не говорил, но из того, что сказал, выходило, что и родителей он помнил лишь по именам. Информацию о принадлежности их он раздобыть не сумел. Из этого следовало, что либо его родители так шифровались, предпочитая не раскрывать фамилий, либо кто-то предпочел данную информацию скрыть от самого саннина. Что автоматически наводило на определенные мысли. Что если скрытой фамилий Орочимару является Ямагами? Ведь если Йоко и дала фамилию ребенку, то это было бы Ямагами, будучи в курсе того, как оно связано с контрактом. Через ребенка эта фамилия вполне могла дойти и до нынешнего времени, также как имя Учиха. Раз это имя скрыли (либо родители саннина, опасаясь проблем, либо руководство Листа по каким-то причинам), то, пожалуй, следовало быть осторожнее. И взять себе псевдоним. Сначала подумал, что следует по традиции снова воспользоваться Ямато, но это вызвало во мне сильное неприятие. Что-то внутри сопротивлялось этому. Было ли тому причиной потерянная сила демона с таким же именем, либо что-то иное, я не знаю, но старый псевдоним решил отодвинуть в сторону. Его время прошло. Почти сразу же в голову пришло воспоминание о брате. Хм, а ведь точно, у меня было вполне легитимное имя. Харада Кааге, если не ошибаюсь. Если Кааге звучало как-то непривычно и чуждо, то Харада меня вполне устраивал. Заменить Кааге на Широ (старое прозвище, ставшее именем, я менять не захотел), и в итоге получаем Харада Широ – человека, с частично поврежденной памятью в результате нападения группы вооруженных до зубов солдат в родное поселение и уничтожения оного. Легенду строили на основе реальных событий. Просто потому, что так будет проще. Труднее запутаться, иначе говоря. Излишние придуманные детали могут быстро забыться, вступить в противоречие, быть переданы не так, как нужно. У меня нет навыков внедрения в чужой лагерь. Раньше такой необходимости не возникало, а если и приходилось проникать куда-то, то делал это, так скажем, удаленно, через «посредников». Потому проколоться могу очень быстро…. На этот раз роль следователя взял на себя кто-то другой. Невзрачный на вид мужчина, лет сорока, может моложе (определять возраст это явно не мое), невысокого роста и вытянутым лицом, на котором застыло равнодушное выражение. Короткие черные волосы, повязка на лбу с эмблемой листа, серая форма, отсутствие какого-либо оружия – вот все, на что я обратил внимание. Во всем остальном ничего примечательного. Человек как человек. От него не исходило ничего. Ни враждебности, ни дружелюбия – лишь постный нейтралитет ко всему происходящему. И что интересно, к нему я тоже ничего не испытывал. Такое же безразличие. Даже в его серых глазах не могу прочитать хоть что-то мало-мальски важное, и стоящее. В помещении кроме нас никого не было. Металлическую дверь сразу после того, как меня занесли (ходить, понятное дело, я был не в состоянии), бойцы, выходя, закрыли и я остался один на один со следователем. Мои руки и ноги вновь были прикреплены ремнями к стулу так, что я не был в состоянии хоть как-то ими пошевелить. Следователь устроился напротив. Положив на стол серую папку с несколькими незнакомыми для меня иероглифами (хотя, возможно, просто не успел разобрать), он быстро открыл ее и извлек несколько исписанных мелким почерком листов бумаги и приготовился писать на чистом. Я приготовился к тому, что он сейчас начнет. Но следователь вместо этого сначала отложил чистый лист в сторону, долго вчитывался в записи, копался в папке. Так оно или нет, не знаю, но сдается мне, что это была попытка проследить мою реакцию. Нервничаю ли я, вызывает ли вся эта ситуация во мне какие-либо неприятные ощущения и так далее. Не имея возможности считать мою память и быстро получить ответы на все вопросы, ребята из этой структуры теперь работали по старинке и использовали давно отработанные методы. И только им известно, что они могли заметить в моем поведении такого, что можно было использовать. Я, естественно, нервничал. Любой в такой ситуации, наверное, чувствует то же самое. Но сомневаюсь, что моя реакция была яркой. У меня все тело вялое. Просто потому, что не было времени на восстановление. Моя мимика, полностью зависящая от мышечного тонуса, также была достаточно вялой, и по ощущениям, мое лицо скорее напоминало маску (забавно, что разговаривая с Орочимару сначала я не испытывал особой сложности, но потом, когда мы «разговорились», лицо постепенно «каменело»). - Ваше имя? Вопрос следователя, произнесенный довольно сухим и каким-то отстраненным голосом прозвучал неожиданно. Тут он сидел, читая какой-то документ, совершенно не обращая на меня какого-либо внимания, а тут уже звучит его голос, а рука, схватив карандаш, уже что-то быстро строчит на чистом листочке. Хотя ответа я не успел дать, несколько ошеломленный таким странным подходом к допросу. Все подобные процессы, что мне, так или иначе, пришлось пройти, происходили по несколько другой схеме. Не важно, под что он был замаскирован. Этот следователь вообще на меня не смотрел. - Вы слышали мой вопрос? Второй вопрос прилетел тут же. Следователь подгонял меня, требуя более высокого темпа получения от меня ответов. То есть особо долго задумываться мне времени старался не давать. - Широ…. Харада Широ. С ответом я не особо торопился. Физические возможности, во-первых, и не сильное желание следовать чьим-то капризам, во-вторых. Пока мое положение крайне неопределенное, про меня им ничего, ровным счетом, неизвестно, так что можно и так. Уверен, что еще успею ощутить на себе эти самые капризы в полной мере. Следователь продолжал что-то строчить с неимоверной скоростью, казалось, вновь неожиданно забыв о моем существовании. До чего же неприятный тип. Так этот допрос затянется. - Возраст? Очередной внезапный вопрос, и все тот же безумный процесс записи. Возраст, значит…. Знать бы, сколько моему бренному телу теперь лет. Сотня? Нет, слишком мало. Две сотни? Хм…. Кажется что больше…. Тогда три? А на сколько лет я вообще интересно выгляжу? Странно, но за все время моего пребывания здесь, с момента пробуждения, я еще ни разу не видел свое собственное отражение. То ли из-за того, что зеркал не встречал, то ли нашлись дела важней и на такие мелочи просто не обратил внимания. Не знаю. Хм, мне кажется или вообще свой возраст меня не сильно волновал. Меня вполне устраивало то, что я выглядел невероятно молодо, едва успевшим преодолеть подростковую субтильность юношей и зеркало меня интересовало лишь для тестирования внешних изменений из-за природной энергии. - Возраст? – повторил я его вопрос. - Ваш возраст? – уточнил следователь, бросив на меня мимолетный взгляд. - Точно не помню, - честно ответил я ему, а затем добавил, - Думаю, где-то в пределах двадцати. - Не помните? - Совсем, - спокойно подтвердил я, - У меня провалы в памяти. Детство почти не помню. До чего же трудно говорить! Лицевые мышцы отзывались на команды чертовски слабо. И как у меня вообще вышло так долго спокойно разговаривать с Орочимару? - Откуда вы родом? – напомнил о своем существовании следователь, карандаш которого продолжал стремительно оставлять все новые и новые значки на бумаге. - Точно… не помню. Знаю, что недалеко от моря…. - Какого моря? - Не знаю, как называется… На севере. - На севере? – переспросил он, вновь бросив быстрый взгляд на меня. - Можно добраться до Страны Снега…. Поток вопросов резко схлынул. Следователь покопался в своей папке, достал какой-то документ, и начал вчитываться, казалось бы, вновь утратив ко мне интерес. - Вы были в Стране Снега? – прозвучал вопрос спустя некоторое время. - Да. - Что вы делали там? - Прятался. При этих словах следователь впервые взглянул на меня пристальным взглядом и не стал отводить взгляд сразу. Некоторое время серые глаза внимательно изучали меня, и лишь потом снова вернулись к записям. К слову, рука, в момент этого переглядывания так и не перестала писать. Как так вообще возможно! - От кого? - От врагов. - Каких врагов? - Не спрашивал их имен. Мой ответ вновь приковал его взгляд ко мне. Посчитал такое заявление наглым? Может и так. Но я ведь не соврал. Имен у тех я действительно не спрашивал. Когда я бежал за море, я их даже не видел. Следуя настойчивому совету старика Горо, а не по собственному выбору. - Можете их описать? Голос следователя, равно как и его выражение лица не изменились ни на йоту. Он оставался все таким же невозмутимым и даже как бы безразличным к тому, что он слышал от меня. Это и есть пресловутое отсутствие эмоций у сотрудников Корня? Кто знает. - Нет. Я их не видел. - Как вы узнали о врагах? - Мне сообщили. - Кто? - Сплетники. Ответ вызвал продолжительное молчание. Следователь долго смотрел на меня, потом также долго копался в своих документах. Про то, как он умудрился заполнить несколько страниц чрезвычайно мелким почерком и говорить нечего. Я явно что-то не понимаю в методике допроса. - Где вы жили в Стране Снега? – поинтересовался, наконец, сотрудник Корня, отвлекаясь от своих бумаг. - Юки. - Юки? – почему-то переспросил он со странной интонацией, которую я не смог понять. Что он подразумевает? - Да, если я правильно помню. - Вы там прошли подготовку шиноби? Этот вопрос, мягко говоря, для меня прозвучал неожиданно. Слишком неожиданно! Словно этот странный человек заглянул в меня и увидел все, что хотел увидеть. Мое прошлое, мои сокровенные тайны. И при этом практически не сделал никаких ошибок. Ведь именно там за меня когда-то взялся Мурата-сенсей. Проводил испытание. Подарил оружие. Да, он пытался сделать из меня призрака, но ведь с точки зрения современного человека – это тот же шиноби. Просто несколько необычный, можно сказать архаичный, последователь старого пути. Но как? Каким образом? - Попытался, - честно решил я признаться, опуская мелочи. - Что пошло не так? – спросил тот. - Не подошел, - попытался я пожать плечами. - Не подошли? - Других объяснений у меня нет. Он вновь замолчал, выполняя свой традиционный «ритуал» копания в папке и чтения записей. Что у него там? Методичка? И почему мне не удается ничего понять из того, что улавливает мое зрение? За это время поменялся местный «алфавит»? - Как долго вы провели в Стране Снега? – в который раз вернулся к допросу следователь. - Больше года, - ответил я и впервые вызвал какое-то странное подобие эмоций в лице. Ирония? Мол, ври дальше? - Что заставило вас покинуть Страну Снега? – спустя пару секунд прозвучал следующий вопрос. - Приказ. - Приказ, - несколько оживился он, - Какой приказ? - Доставить груз. - Груз? - Маленький кулек. - Вы доставили? - Да. - Кому? - Не знаю. - А дальше? - Что дальше? - Что произошло после того, как вы передали кулек? - Пошел на юг. - На юг? – уточнил следователь. - Да. Этот раунд вопросов и ответов оказался рекордным. Даже не вериться! Надеюсь, и пауза не затянется, а ритуал пройдет куда быстрее. - Где вы завершили вашу подготовку шиноби? – спросил он спустя некоторое время. - Я ее не завершал, - был мой ответ, на что получил взгляд, переполненный скепсисом. - Вы уверены? – даже спросил он, на что я согласно кивнул. А ведь это чистая правда. Я никогда не завершал свою подготовку на призрака. Все мое дальнейшее развитие пошло по другому пути – пути пользователя природной энергии – отшельника, так вроде их называют. - Каким образом вы оказались в Стране Огня? – тут же задался он другим вопросом. Переход был необычен по своей скорости. - Этого я не помню, - вновь сказал я чистую правду. Я ведь действительно не имею никакого понятия, что делал биджу до того, как добрался до этих краев. Его-то в последний раз я видел в Стране Болот, то есть за морем, перед тем, как он меня проглотил несколько сотен лет назад (самому страшно от того, сколько времени прошло, если вдуматься). Говорить то, что путешествовал в желудке зверя, не стал. Не к чему это. - Что вы помните последнее до появления в Стране Огня? - Врагов. - Врагов? Каких именно? - Люди в броне, - пояснил я, - С мечами. - Самураи? – попытался угадать следователь. - Возможно. Они себя так не называли. Они вообще себя никак не называли. - И что произошло? - Они напали. - А вы? - Попробовал отбиться. - Получилось? - Кажется… нет. Потом-то я очнулся уже здесь. - Почему за вами охотились враги? - Не знаю, чего они хотели. Он вновь замолчал, на некоторое время погрузившись в уже порядком доставшие меня документы. Кое-какие читал, заполняя при этом листы бумаги мелкими иероглифами. - Что на счет вашей семьи? – поинтересовался он. - Насколько я помню, как таковой у меня ее не было. - Сирота? - В каком-то роде. - Как это понять? - У меня был дядя. - Дядя, - ухватился за слово следователь и пристально взглянул на меня, - Кем был ваш дядя? - Вероятно, шиноби. - Где ваш дядя? - Убит врагами. Он вновь замолчал, продолжа строчить. А я сидел и ждал, продолжая удивляться тому, как его бросает из стороны в сторону в вопросах. То одно, то другое. Переходы просто неожиданные. - Это произошло до или после вашего путешествия в Страну Снега? - До. - Вы видели, как он погиб? - Нет. - Нет? - Почему? Вы были далеко? - Нет. Но была ночь. Я упал в болота с его спины и ничего не видел. - Но вы уверены, что он погиб? - Да. - Почему? - Потому что он не вернулся. Следователь как-то странно на меня посмотрел, но более ничего не сказал, вновь вернувшись к «ритуалу». - Враги, что убили вашего дядю и враги, что напали на вас – одни и те же? - Нет, - чистая правда, как ни крути. Я был на все сто уверен, что те железнобокие, что уничтожили наше поселение, и те, что пришли за мной в Страну Болот были представителями разных подразделений как минимум. - Уверены? – засомневался тот. Я кивнул. - Ваш дядя проводил подготовку шиноби? – вновь сменил тему следователь. - Возможно. Я не помню своего детства. Корневик кивнул и вновь вернулся к записям. И буквально тут же ко мне прилетел очередной вопрос. - Вы сталкивались с биджу? Знаете что это такое? Я кивнул. - Я видел, как хвостатый зверь уничтожил корабль. При этих словах, следователь заметно оживился. Хотя выражение его лица все еще можно было характеризовать как искусную маску, но упоминание подобного инцидента не могло его не заинтересовать. Ну а я ступил на ту дорожку, которая рано или поздно приведет меня к весьма специфическим последствиям. Легенда, которую мы на пару с Орочимару придумали, не учитывала того, что я житель «современного» мира. Что бы там ни было, но выдавать себя за жителя этого периода времени я не смогу при всем желании. Прекрасно разбираясь во многих аспектах современной жизни, я был абсолютным нулем во всем остальном. Меня расколют быстро. По моей реакции, по отношению ко всему и так далее. Притвориться же шиноби или около того с какой-то захудалой деревушки тоже не получится. Просто потому, что много чего не знаю того, что должны знать такие люди. И проколюсь. Данзо не зря является главным разведчиком Листа (со слов Орочимару, во всяком случае). При его огромном опыте понять, что его водят за нос, ему будет не трудно. И как он на это отреагирует, никому не известно. Потому следовало действовать иначе…. Например, дать возможность ему предположить, что я «пришелец» из некоего прошлого. Белых пятен той же эпохи до основания Листа много, по словам родича, и использовать их в качестве прикрытия будет куда легче. Упоминание свободного биджу должно стать отличным способом дать наводку на такой вывод. Если Данзо со мной встретиться лично, то полагаю, заставить поверить в это благодаря тому же акценту будет куда проще (я был уверен, что он, услышав его, легко примет это в качестве хорошего аргумента). Каким Макаром я вообще «перенесся» из прошлого в будущее – это уже отдельный разговор. Думаю, при желании, желающие люди легко придумают способ. Печать там для запечатывания людей или что-то еще. - Что это был за зверь? – задал ожидаемый вопрос следователь. - Огромная черепаха с тремя хвостами. - Вы уверены? - Да. - Насколько хорошо вы разглядели зверя? - Лучше, чем хотелось бы. Я был на том корабле…. Очнувшись посреди моря на одном из обломков корабля, был сильно удивлен тому, что остался в живых…. - Треххвостый говоришь? - Да. Он утверждает, что корабль, на котором он путешествовал, был атакован и уничтожен биджу, а сам он остался в живых. - Ты уверен, что он говорил правду? - Если меня не обманывает мое чутье, то да. - А было, похоже, что он может обманывать твое чутье? - Все также, как и всегда, господин. Двойное дно в словах… - Ясно…. Что еще по нему? - Характер уравновешенный. Я бы даже сказал, предельно уравновешенный. Реакция на все вялая, как результат общего состояния, но есть и в принципе нормальная. Утверждает, что подготовкой шиноби не владеет и отношения ни к каким скрытым селениям не имеет. Но пытался пройти таковую, в Стране Снега, однако не прошел отбор…. - Отношение к заключению? - Абсолютно спокойное. Никакой враждебности не проявляет. Неискренности практически не замечал, хотя были случаи, когда что-то проскальзывало. - В каких случаях? - Упоминание о врагах. Несмотря на то, что при каждом заявлении о них он оставался спокоен, но всегда при этом я чувствовал, что он немало скрывает. Ответы с двойным дном обычно всегда касались именно этого. - Что-то еще? - Да. И основное. Акцент. - Акцент? - Язык содержит много устаревших слов и оборотов. Произношение специфическое. Некоторые вопросы он понимал не так. - Можешь привести аналогии? - Почти. Акцент специфический. Можно сказать, противоречивый. Стиль произношения и многие слова вроде бы соответствуют его рассказам о жизни на севере. Что-то подобное встречалось мне в Водопаде. Но есть и существенная примесь южных слов. - Южных? - Страна Воды. Острова. Страна Чая. Морское и приморское. - Понятно. Можешь идти. Я должен изучить твой анализ. - Да, Данзо-сама! Будь я «попаданцем обыкновенным», то есть существом, только что явившимся в этот мир из другого, был бы я напуган? Находился бы я в состоянии шока и чувствовал бы себя не в своей тарелке? Боялся бы сделать малейшее лишнее движение, находясь в столь необычной действительности? Находился бы в состоянии страшного пессимизма? Скорее всего, да. Не обладая нужными навыками, закалкой и прочими особенностями, постоянно находиться в подземельях, попутно не имея возможностями толком двигаться, нормально есть и пить, да еще и наслаждаться сомнительным удовольствием пребывания в лаборатории местного безумного ученого в качестве объекта исследования, я, скорее всего не выдержал бы этого. Произошел бы нервный срыв, паническая атака и еще что-нибудь этакое, что неминуемо приведет не к лучшим последствиям. Так что, наверное, можно только порадоваться тому, что к категории «попаданец обыкновенный» я имел весьма отдаленное отношение, давно перейдя в несколько иную плоскость. Закалка, которую обеспечила мне обжигающе огненная и пропитанная ядом чакра девятого осколка Древа за те сотни лет, проведенная в его желудке, вместе с опытом прошлого в роли Ямагами Широ дала мне удивительно спокойное отношение к тому, что происходило со мной в данный период времени. Окружающая реальность, в которую я, мягко говоря, пока что никак не вписывался, мало меня напрягала. Хотя, вроде бы и должна была. Я находился в подземной лаборатории в качестве объекта исследования, с неясными перспективами в будущем, окруженный довольно специфическими людьми. Я был в весьма плохой форме, которую не мог сам быстро восстановить, а другие этим особо озабочены не были (даже «родная кровь», видимо выполняя приказ, а может просто не заинтересованный в этом). Что уже накладывало серьезный отпечаток на мои возможности и отношение ко всему. Но состояния апатии, нервного напряжения и ярости я не испытывал. Просто потому, что понимал, что это скоро должно закончиться. Не знаю как, но уверен, что перемены были близки. И моя закалка позволяла мне терпеливо ждать этого момента. Этому должно было предшествовать одно весьма серьезное испытание. Окажись я вновь только в самом начале своего пребывания тут, в этой лаборатории, то наверняка испытал бы напряженность по этому поводу. Но сейчас, когда три других испытания уже остались позади и закончились они, по моему мнению, не так плачевно, как могли бы, можно было ожидать последнее с относительным спокойствием. Этими тремя испытаниями, безусловно, были три моих контакта с тремя разными людьми. Менталист, попытавшийся вскрыть мою память и провести экспресс-допрос своими особыми техниками. Пожалуй, это был самый успешный из всех. Это ведь не просто сохранение моих тайн, но и защита от посягательств подобного рода в дальнейшем. То есть возможность хранить в своей голове разные сведения и планы без опаски того, что кто-то их потом считает. Родная кровь Орочимару, от установления конкретных взаимоотношений с которым зависела моя успешная легализация в этой новой для меня реальности – второй контакт. К сожалению, змеиный саннин все же оставался по большей части представителем местной существующей системы, со всеми ее особенностями, а также человеком, отдаленным от того пути, которым раньше следовал я и мои последователи. А во мне слишком мало осталось от прошлого меня, что снижало мою связь с кровью родича. Как результат, связь между нами образовалась, но сказать, что она была достаточно крепкой, я не мог при всем желании. Только холодный прагматизм и признание существующих реалий. Изменить это может и удастся, и тогда мы, как два представителя одного рода сможем держаться вместе. Следователь, с которым я прошел самый странный допрос в жизни был третьим, по результатам которого я был уверен, меня и будут судить. Я был искренен настолько, насколько это было возможно в рамках моей легенды. И бросил нужные крючки, на которые должна была клюнуть главная рыба – Данзо, от решения которого зависело все. Встреча с этой крупной рыбой и была последним испытанием. Уровень того, с кем предстоял разговор, был заметен совершенно отчетливо: меня к старейшине и главе Корня доставили отнюдь не сразу после допроса. Ни через день, ни через два, и даже не через неделю. Собственно, именно поэтому и потребовалась моя закалка внутри зверя и все терпение, которым я обладал. Более десяти дней я был чем-то вроде овоща, поддержание стабильного состояние которого было возложено на все того же Орочимару (который, к слову, отстранился от основных бытовых вопросов, полностью сосредоточившись на вопросах моего медицинского состояния) и какого-то незнакомого человека в маске. Этот человек, как я догадался, был представителем Корня, и приставили его специально по приказу Данзо, дав возможность моему родичу полностью отойти от грязной работы. Он постоянно находился поблизости, чтобы по любому зову мгновенно оказать помощь в приеме пищи, справить нужду, умыться и сменить одну распашонку на другую (к сожалению, никакой другой одежды мне не полагалось, что раздражало). Когда лидер Корня нашел время для разговора, за мной вновь пришли бойцы в масках, которые живо доставили меня в какое-то очередное помещение в этой подземной базе. Оно, кстати, отличалось от других виденных мною комнат в лучшую сторону. Хотя бы потому, что вместо жесткого стула, к которому меня раньше привязывали, здесь было установлено подобие кресла. Ну, по сравнению со стульями, на которых меня раньше удерживали, оно было мягким. А так вроде ничего особенного: дерево, обтянутое кожей. Положительное впечатление оставило и отсутствие ремней, которыми мое тело обычно фиксировали на месте. Видимо оперативники Корня решили, что не способный толком двигаться человек не представляет угрозы даже для ребенка, не говоря о могучем шиноби, на минуту, одного из кандидатов на титул Хокаге в свое время. Напротив меня находился небольшой пустой столик, за которым расположилось точно такое же кресло, что и у меня. Весь остальной интерьер помещения мало чем отличался от других виденных мной комнат. Сдается мне, что абсолютное большинство рабочих кабинетов в этой базе почти полностью идентичны, и различаются лишь одной определенной деталью. Которая, и определяет их функциональное назначение. Хотя я могу и ошибаться. Лидер Корня АНБУ произвел на меня неизгладимое впечатление. Как только дверь отворилась, и в помещение прошествовал этот мужчина преклонных лет, меня сразу посетило чувство присутствия кого-то сильного и опасного. А ведь на вид ничего особенного, казалось бы. Человек как человек. Не очень высокий, сухой стареющий мужчина, одетый в странный темный не то халат, не то что-то вроде того с широкими рукавами и перевязью бинтов на правом глазу. Так может выглядеть всякий. Более того, любой шиноби сможет принять подобный облик…. Но первый взгляд обманчив. Уже чуть присмотревшись можно было сразу отметить множество деталей, меняющих картину радикально. Лицо, «украшенное» крестообразным шрамом, напоминало маску. Неподвижное, будто бы высеченное из камня и обтянутое сверху тонким слоем кожи. Заметный только при пристальном взгляде пустой правый рукав одежды. Медленный шаг, скрывающий при этом хромоту и боль от шагов. И самое главное – взгляд левого зеленого глаза. Пронизывающий, холодный, цепкий и отстраненный. Под таким взглядом невольно начинаешь чувствовать себя букашкой, пришпиленной к столу, которую медленно и вдумчиво изучают. Такой комплекс всего никто не сможет подделать. Человек, хотя бы раз видевший Данзо и имевшим «удовольствие» быть изученным его взглядом, вряд ли сможет перепутать оригинал и копию, созданную обычной техникой превращения (хотя, я эту технику еще не видел, в этом не сомневался ни на секунду). А это уже внушало. Я терпеливо ждал, пока старейшина не расположится напротив, положив объемную папку на столик, и не закончит визуальное изучение моей персоны. Пусть меня не сильно пугала эта ситуация даже под этим тяжелым взглядом, но все же было неуютно. Особенно если при этом вокруг стоит абсолютная тишина (она и в самом деле была абсолютной – все за пределами этого помещения словно перестало существовать). - Харада Широ, - наконец заговорил он после продолжительного молчания. - Да, - был мой ответ, - А вы кто? Мой вопрос остался без ответа. Он не стал представляться, вместо этого предпочтя пойти другим путем. - Я ознакомился со всеми материалами, касаемо твоей личности, Харада Широ. И у меня возник ряд вопросов, - задумчиво проговорил он. Наблюдать за тем, как он говорит, было любопытнейшим зрелищем. Словно статуя ожила и начала разговаривать, - Вопрос первый. Кто ты? - Человек, - не задумываясь, ответил я. В конце концов, что я еще могу сказать, если ответ Харада Широ уже был использован. - Даже не обладая подготовкой шиноби, тем не менее, у тебя есть способности ниндзя. Потому вопрос второй следующий: почему? – совершенно спокойно продолжил Данзо свой вопрос. - Возможно, это наследственность, - ответил я. - Хорошо, - вновь спокойно отреагировал старейшина, - Исходя из твоего рассказа, ты не помнишь своих родителей. Твой дядя погиб. У тебя самого определенные проблемы с памятью. Данзо остановился, как бы давая мне подтвердить, или опровергнуть информацию. Я пусть и с некоторым трудом, но согласно кивнул. Он продолжил. - Ты провел некоторое время в Стране Снега и пытался освоить ниндзюцу. Я кивнул снова. - Но по какой-то причине, не прошел отбор. Вопрос третий: что это был за отбор? - Пытка, - лаконично ответил я. - Пытка? – переспросил он. Я согласно кивнул. Рассказ об отборе был крючком. Одним из тех, что должны были подтвердить информацию о том, что я был выходцем из отдаленного прошлого. Конечно, мне не было известно, как тренируют своих шиноби в Стране Снега, если их вообще тренируют и там они есть, но думаю, знающий человек, вроде Данзо, услышав о методике, явно сделал бы нужное предположение. И я быстро пересказал ему о сути тогдашнего моего испытания. По виду старейшины выводы делать было невозможно, но он определенно задумался. - После этого тебе поручили доставить что-то в соседнюю страну, и ты после выполнения миссии не вернулся, - вновь продолжил он спустя некоторое время. - Меня там ничего не держало, - сказал я. - Иными словами ты преодолел после этого всю Страну Молний и оказался у океана. Где столкнулся с хвостатым зверем – треххвостой черепахой. Я вновь кивнул. - Вопрос четвертый: после уничтожения корабля, который уничтожила черепаха, насколько долгим было твое пребывание в бессознательном положении? Тут уж я крепко задумался. Я вообще тогда был без сознания сколько либо или нет? В памяти этот момент несколько затуманен. Помню нападение на корабль, то, как оказался в воде, как монстр появился и я бросился в атаку, используя наручи. И был ли без сознания или нет, не помню совершенно. Причем, пусть я не рассказал всего этого, ответить требовалось все же как можно точнее. Данзо ведь не просто так это спрашивает. - Вроде немного, - ответил я, наконец. Мой ответ остался без какой-либо реплики-реакции. Данзо о чем-то размышлял. - Вопрос пятый: перед тем, как тебя схватили враги, ты успел обзавестись чем-то, что удержало бы на месте? - Да. - И что это было? - Тот, кто ждал меня дома. - Вопрос шестой: это значит, что сейчас у тебя нет ничего, что удерживало бы на месте? - Да, - к сожалению, это правда. Сейчас уже нет того человека, кто ждет меня дома. У меня и дома-то нет. Только кушетка в лаборатории. - Вопрос седьмой: раз тебе некуда идти, то, как ты отнесся бы к мысли задержаться у нас? Это однозначно был тот момент, когда Данзо намеревался делать определенное предложение. Предложение остаться в составе Корня АНБУ. Иными словами, легализоваться. Именно то, что мне было нужно. Пусть у него явно был свой интерес. - У меня есть выбор? - Выбор есть всегда. И ты знаешь, какой он для тебя. - Жить или умереть? - Нет. Жить таким, какой ты сейчас или жить свободным. Очевидный намек на возвращение мне возможности двигаться. Хм, собственно оно и верно. Зачем восстанавливать того, кто бесполезен, верно? - Восстановление моей подвижности потребует платы, верно? – спросил я, прекрасно зная, что да. Старейшина кивнул. - Мне потребуются некоторые твои услуги. Но об этом мы поговорим позднее. Не в этот раз…. Разговор с Данзо стал поворотным моментом. Старейшина был заинтересован во мне (хотя, я до сих пор не понимаю, почему), и заинтересованность эта предусматривало наличие меня здорового и способного к действиям. Что весьма радовало. Во всяком случае, пока. Вне всякого сомнения, мне не скоро позволят выбраться из этих подземелий. База Корня наверняка станет моим домом на долгое время, а самого меня вплетут в систему структуры. Иными словами, меня ожидает роль марионетки. Не сказать, что я хотел становиться чьим-то инструментом, но на данный момент это было лучшим решением. Данзо сделал мне предложение: остаться безвольным овощем, которого пустят в расход или же его подчиненным со здоровым телом и возможностью познать что-то новое (учитывая неясную ситуацию вокруг моей способности использовать природную энергию – весьма хороший вариант, между прочим). И я выбрал второй вариант. Мне нужно было восстановиться. Снова вернуть былую форму, получить возможность тренироваться, стать сильнее. Пусть даже я стану работать на старика и выполнять за него какую-то грязную работу. В конце концов, мне не привыкать кому-то служить. Но ведь это не значит, что в Корне я останусь навечно. Уже сейчас мне было видно несколько вариантов. И побег был самым первым в списке. Вариантов побега было два: либо самостоятельное бегство, что требовало как раз таки обучения у местных или же хотя бы восстановления моих старых возможностей, либо же кооперация с Орочимару, когда тот будет линять сам. Вторым в списке следовало уже шел более пессимистичный вариант, которую можно было обозвать фразой «Данзо не вечен». Да, старик силен. Очень силен. Даже без одной руки, он внушителен и просто так справится с ним, мало кто сможет. Особенно если учесть то, что вокруг него всегда целая организация, готовая сделать все ради него. Но это не значит, что он бессмертен. И при грамотном расчете, можно было сыграть и против него. Третий вариант был невероятно похож на второй. Он даже обозначался схожей фразой – «Корень не вечен». Как подсказывает память, Корень чуть позже будет объявлен чем-то вроде запрещенной структуры и будет расформирован. И пусть это будет сделано лишь на уровне официального заявления (вроде как, не уверен), но влияние и мощь структуры будет уменьшено. Даже некоторые бойцы перекочуют под крылышко к Хокаге и других старейшин. Тот же пользователь древесного элемента, например. А ведь если подсуетиться, то можно оказаться в числе этих перебежчиков. Не уверен, конечно, что на службе у Хокаге будет лучше, но все же быть листом, обласканным солнечным светом и дуновением ветерка все же лучше, чем корешком в кромешной тьме (образно говоря, конечно, но не суть). Да и легализация в Корне по сравнению с легализацией в Скрытом Листе – это разные вещи… Буквально на следующий день я уже имел возможность убедиться в преимуществе сделанного выбора. Именно тогда восстановлением моего тела внезапно озаботились заинтересованные люди. В меня быстро ввели несколько инъекций, напичкали горстью разных лекарств, а затем приступили к проведению процедур. Массаж, использование лечебных техник, постепенное введение нагрузок на организм. За несколько часов мое тело размяли, хорошенько обработали зеленой чакрой (воздействие которой оказалось не ахти, я ожидал большего), а затем дали задание совершать доступные мне движения максимальное количество раз. И результат не заставил себя ждать. Мастерство местных специалистов просто поражало. Уже к концу дня я мог гораздо больше, чем до процедур. Это радовало! Сильно радовало! Процесс восстановления пошел. И пошел семимильными шагами. Уже через несколько дней я мог довольствоваться, куда лучшим самочувствием, чем в конце первого дня. Тело постепенно сбрасывало с себя одеревенение. Мышцы начинали все лучше и лучше сокращаться, суставы обретали гибкость, слабость, что присутствовала в теле, отступала. Если так пойдет и дальше, то моя первоначальная форма (еще до пребывания в желудке Девятого) скоро вернется. И быть может, мне удастся получить вновь ключи к окружающему меня океану, что даст мне прекраснейшие возможности. Сейчас, увы, попытки воспользоваться этой силой всегда оказывались неудачными. С каждым разом я чувствовал, что есть что-то препятствующее поглощению этой силы. А то, что же это такое, знать я не мог. Это огорчало. Пожалуй, еще одним не самым приятным моментом стало выделение специально для меня отдельного помещения. Нет, безусловно, иметь собственную отдельную комнату со всеми доступными удобствами (не думаю, что каждый мог похвастать личным туалетом и душевой), включая даже собственную сиделку, совмещенную с охранником – это неплохо. Жить в лаборатории все же не лучшее, что могло случиться. Но было в этом поселении что-то, что и заставило меня нервничать. Меня отделили от Орочимару. Единственного родича, который был рядом и так или иначе оказывал помощь и мог оказывать в дальнейшем. Нет, безусловно, это не значило, что саннина теперь рядом со мной не окажется. Как-никак исследованиями моего организма занимался он, и именно на основании его заключений, скорее всего, мной и заинтересовался Данзо. Но теперь я не мог в любой момент обратиться к нему за советом или помощью лично. Для того чтобы поговорить с ним, требовалось ждать тех случаев, когда он окажется рядом. Просить же зайти ко мне или же отвести меня к нему было чистой воды безумием, если учитывать наше общее желание оставить связующую нас нить в тайне. Не сказать, что я сильно уж цеплялся за связь с родичем. В конце концов, Орочимару был и оставался продуктом нынешней системы и далек от моего старого пути. Но тем не менее... Тем не менее, он был близким по крови и духу, и оставаться совершенно одному внутри чужой систем было как-то неуютно. В кабинете Данзо кроме него присутствовало еще трое. Как обычно, вытянувшиеся по струнке перед столом хозяина, который сам привычно держал в руках очередной документ и вчитывался в него. Привычно документ был напрямую связан с теми лицами, что находились сейчас здесь, представляя собой, по большей части непосредственно результатом их труда. Все трое были достаточно важными представителями военной элиты Конохи, так или иначе служащими под руководством старейшины. Один был непосредственным подчиненным в Корне, занимая здесь достаточно высокую ступень в иерархии благодаря отличному послужному списку и навыкам. Забавно, но его лицо практически никому не было известно за пределами этой базы. Являясь верным соратником Данзо и идейным последователем, он полностью придерживался логики организации и всегда держался в тени, действуя инкогнито и используя разные личины. Другой же служил в составе основных сил АНБУ, и с Корнем его практически ничего не связывало, кроме общего руководителя этих структур. Несмотря на все сужающееся поле полномочий старейшины в данном подразделении (чрезвычайно усилившиеся позиции Шимуры в деревне не устраивали ни Хокаге, ни его советников) и слухов о скорой потере данной должности, он служил ему верой и правдой, и не собирался открещиваться от контактов со старым начальником. Ведь как бы там ни было, служить он начал непосредственно под началом этого человека и считал его чуть ли не учителем. Третий же посетитель, в отличие от этих двоих, формально вообще был в стороне от всех этих структур. Его имя было слишком хорошо известно. Пожалуй, даже больше, чем имя самого хозяина кабинета. Но связь с общим начальником была ничуть не слабее, и выполнял он поручения с не меньшей последовательностью. Опытный мастер печатей, специалист поиска и ликвидатор в одном лице и ученый-экспериментатор высочайшего уровня, известный как один из саннинов – три профессионала в трех разных областях, на данный момент были готовы предоставить необходимую отчетность за последнее время. И только один человек в помещении был в курсе, что все их разномастные задания имеют одну общую цель. И делиться этой информацией он не собирался. Догадаются – не критично, не догадаются – тем лучше. - Тоши, начнем с тебя, - произнес Шимура, переводя взгляд на высокого мужчину в стандартной экипировке АНБУ Конохи, включающий в себя и маску птицы, которую он не снимал и сейчас, - Что на счет наших таинственных гостей, которые так много времени уделяли нашим окрестностям? С ними ведь уже не будет проблем? Упомянутый воин немедленно кивнул и сделал короткий шаг вперед. - Да, Данзо-сама. Нам удалось обнаружить одного, а потом, следя за ним, выследить и остальных. Как и предполагалось ранее – это была группа шиноби. В книгах бинго никто из них не упомянут, равно как и в других источниках, так что судить о том, кто они пока сложно. Что касается лидера группы, то тут все наоборот. Он замолчал, ожидая позволения говорить дальше. Недоверие к личностям, что находились рядом с ним, было очевидной. Выдавать секретную информацию своей структуры он не мог без особого разрешения. Кивок старейшины послужил подобным разрешением. - Казума – один из двенадцати ниндзя защитников дайме. Один из самых молодых членов данной организации. - Союзнички… - хмыкнул Орочимару, стоящий рядом, за что немедленно удостоился косых взглядом остальных, - Вы ведь не забыли поинтересоваться их намерениями? - Группа немедленно атаковала нас в тот момент, когда смогла нас обнаружить. По этой причине, мы не стали задавать бессмысленные вопросы. - Вы ведь захватили его? – поинтересовался сотрудник Корня. - Раненого, - кивнул оперативник АНБУ, - Он не сдавался, и сражался изо всех сил. Когда понял, что оказался в меньшинстве, попытался покончить с собой. Не успел. - Тебе удалось выбить из него что-то стоящее? – сухо спросил Данзо. - Не многое, - честно признался Тоши, - но, кажется, его влекла чакра Лиса, что была разлита в воздухе после его освобождения. После этих слов оживились все. И Орочимару, работающий с человеком, что был связан с этой чакрой непосредственно, и сотрудник Корня, который также имел определенную связь к этому. Даже Данзо позволил себе редкую смену мимики. - Он хотел собрать эту чакру? – спросил он. - Судя по обнаруженному свитку печатей, да. Свиток, кстати, редкий. Изготовлен еще в Узушио. И крайне дорогой, судя по всему. - У них получилось что-то? - Неизвестно. Выбить информацию за короткий срок оказалось непросто. Свиток у меня с собой, так что можно будет проверить. - Хорошо, - кивнул старейшина и махнул единственной рукой, давая понять, что доклад завершен, - Шиг, кто-то догадался о том же, о чем догадался ты. Каковы наши результаты? Сотрудник Корня, одетый в балахон и также носивший маску, сделал шаг вперед. - Все, что мы смогли собрать, мы собрали. Объем, безусловно, несопоставим с реальными объемами того, что осталось после высвобождения Лиса. Слишком много осталось в почве. Чакру из нее практически невозможно извлечь. Немало унесло ветром и водой. Но то, что нами собрано вполне тянет на полноценный S-ранг. - Иными словами, до уровня полноценного биджу далеко, как до луны, но уровень каге превосходит вполне, - резюмировал Данзо. - Да, господин, - согласился подчиненный, вызвав косые взгляды уже в свою сторону. - Нужно будет проверить добытый свиток, - сказал старейшина, - Если они тоже смогли что-то собрать, добавить в наши запасы йокай. - Безусловно, - согласился тот. - Орочимару, - повернулся к саннину Шимура, - теперь твой черед. Я давал тебе поручение. Каковы результаты? Саннин хмыкнул, достигнув понимания пожеланий начальника. Боевые действия разгорались и все были едины во мнении, что, скорее всего на фронте скоро появятся джинчюрики. С учетом того, что носитель Восьмихвостого контролировал своего биджу, это было крайне опасно, и отсутствие ответа на это было серьезным фактором. Новоявленный родственник с неожиданной способностью и устойчивостью к силе зверя был просто идеальным кандидатом на роль этого самого ответа. - Поручение выполнено, - рапортовал он, - С момента пробуждения объекта отслеживается его общее состояние и проведен анализ генома. Общие выводы по итогам анализа и наблюдения: первичное предположение о вытеснении враждебной чакры из организма оказались неверны. Процент его собственной чакры растет не по мере освобождения «места» для нее, а за счет переработки йокай в его собственную силу. Данзо позволил себе нахмуриться. Информация была крайне специфической. - Значит ли это, что объект так переработает всю чакру? – задал он тревожащий вопрос. - Скорее всего, - спокойно кивнул Орочимару, - Йокай – слишком опасная вещь, и тело будет ее превращать во что-то менее опасное. Хотя есть один нюанс. Говоря о его собственной силе, я не имел в виду ту чакру, что производит его тело. Скажем так, это обеззараженная версия того же йокай, более пригодная для его организма. Орочимару прервал поток своей речи, дожидаясь решения старейшины. Пока тот размышлял, саннин с внутренней усмешкой отметил направленные на него взгляды двух «коллег». Неужели они тоже начали догадываться, к чему весь сыр бор? - Кто он? – задал вопрос Шимура. - Ваша просьба выяснить наличие родства с Сенджу выполнена. Ответ положительный. У него определенно есть соответствующий геном. Данзо задумался. И пока он взвешивал все, Орочимару со своей стороны размышлял о том, что ему стоит поторопиться с извлечением нужной информации от родственника на тот случай, что из него действительно сделают персональное оружие Данзо. Тогда контакты с ним ограничат действительно полностью. Уже сейчас старейшина стремился огородить нового подопечного от любого влияния. - Как скоро он переработает йокай в собственную силу? – вновь заговорил Данзо, интересуясь о судьбе своего главного проекта. - Сложно сказать. Скорость переработки постоянно растет. Судя по всему, по мере того, как восстанавливаются двигательные способности его тела. - То есть, когда он будет полностью готов действовать, то тогда скорость достигнет максимума? – уточнил хозяин кабинета. - Вероятно, - согласился саннин. - А когда он восстановится полностью? - С учетом нынешней скорости, недели через полторы. Я уже говорил, его возможности в этом плане очень высоки. Данзо кивнул. И повернулся к Шигу. - Проверить свиток. Если есть что-то, оставь немного для одного эксперимента. Печати в камере сдерживания 11А укрепить. Сделай так, чтобы было возможно там разлить немного этого самого йокай. - Да господин! – склонил голову сотрудник Корня. - Казума в руки Хокаге попасть не должен, - обратился старейшина уже к оперативнику АНБУ. - Понял, - кивнул тот. - Объект должен быть готов к эксперименту через полторы недели, - наконец повернул голову к саннину Шимура, - И эксперимент должен закончиться успешно. У нас слишком мало времени…. Забор крови происходил крайне медленно. Орочимару последовательно наполнял небольшие колбы красной телесной жидкостью, добавляя в каждую несколько капель прозрачного состава, и закупоривал резиновой пробкой. Процесс был не особо приятен, учитывая, что он брал чуть ли не отовсюду. Кровь с пальца, кровь с вены на изгибе руки, с шеи, с ноги, артерии. Невероятно длинная игла послужила для получения проб из брюшной полости. Пробы все до одного тщательно помечались небольшими, но чрезвычайно информативными ярлычками. Я наблюдал за этим процессом с ощутимой неприязнью. Не сказать, что мне было больно. Даже наоборот, эти иголки практически не ощущались, видимо богатый опыт получения болезненных подарков от всяких ближних сказывался. Но смотреть на то, как в тебя втыкается железяка и оттуда вытекает твоя кровь…. Неприятно. И неестественно. Хотя собственно, неприязнью все и ограничивалось. Потому что все остальное меня устраивало полностью. Мы находились в лаборатории Орочимару и были одни (моя сиделка, под раздраженным взглядом безумного ученого, трепетно относившегося к своим научным изысканиям, предпочел остаться за дверью). Это значило, что я имел просто прекрасную возможность говорить с саннином и постепенно выуживать из него нужную мне информацию. Просто замечательно, особенно вкупе с тем, что до лаборатории я дошагал самостоятельно, лишь изредка пользуясь помощью сиделки, который порой поддерживал меня. Лечение давало отличный результат, и я мог прогнозировать, что в ближайшее время верну себе подвижность в полной мере. Конечно, родич в ответ активно вытягивал информацию с меня самого, но это ведь мелочи. Особенно если знать цену своим знаниям и иметь отличную возможность сохранить ее в тайне, если потребуется. Орочимару, при всех его способностях, не был в состоянии заставить меня говорить о том, чтобы я выложил ему все, и при этом он со мной ни чем не поделился. Не сейчас, когда мое тело уже являлось едва ли не собственностью Корня и Данзо, а любая угроза ему – это вызов упомянутым организации и личности. Хотя тот и не собирался давить. Зачем, если я готов поделиться с ним всем, в обмен на равноценное. Орочимару, по мере получения всех необходимых ему проб (кажется, одной из причин медлительности самого процесса было именно в необходимости провести наше общение на должном уровне) рассказал мне немало интересного. В частности, именно от него я узнал то, что во мне так заинтересовало Данзо и что мне стоило ожидать. Стоит отметить, планы у старейшины были грандиозными и немного пугающими. Как оказывается, Коноха сейчас оказалась втянута в новую войну и при нынешних реалиях (то бишь после выбивания элиты военных сил деревни разбуянившимся лисом и потери тем самым некоторого авторитета, и это после недавней масштабной войны) была к ней слабо подготовлена. Пока боевые действия пусть и не переросли в активную фазу, но все уже понимали, что они неизбежны и следует ожидать в скором времени начало новой мясорубки. Это осознавало все руководство деревни, равно как и оставшаяся элитная часть бойцов. И если ни у кого из них не было решения данной проблемы, кроме естественного превозмогания за счет мобилизации всех доступных сил, то Данзо похоже решение для себя нашел. И этим решением должен был стать новый джинчюрики. Не тот, который сейчас в виде маленького свертка находился под присмотром нянечек и надежной охраны, созданный во всех смыслах предыдущим Хокаге, а другой. Взрослый разумный человек, способный игнорировать смертоносное воздействие йокай и при некоторых ухищрениях даже управлять биджу. Ну, или хотя бы его чакрой. То есть я. Когда я это услышал, мне стало не по себе. Сама идея того, что в меня запихают Девятого, пусть и его половину, уже была настолько ужасающей, что меня охватила невольная паника. Это не значило, что мне предстояло вновь опуститься в тот адский котел, в котором я варился столько времени, а совсем наоборот. Тот адский котел должны были погрузить в меня. И честно говоря, я не видел особой разница. Что этот огонь жжет тебя снаружи, что он жжет изнутри – без разницы! Я не хотел вновь сталкиваться с этой силой! Что угодно, но только не это! А если бы и захотел, то не такой ценой. Ведь я знал, что должно было случиться с тем ребенком, когда из него извлекут Девятого. Невинный малыш, который не сделал ничего плохого ни мне, ни кому-то еще просто должен был умереть, чтобы претворить чужие планы в жизнь. А это было омерзительно. Лично для меня – человека, который без особой жалости сам убивал, приносил в жертву Рьючидо немало народу. Детей я не трогал никогда. - Это основа, - спокойно продолжал между тем саннин, аккуратно смешивая очередную пробу с каким-то новым составом и наблюдая при этом за реакцией, - План-максимум, можно сказать. Сомневаюсь, что он рискнет взяться за его реализацию, будучи не уверенным до конца в твоей надежности. - Уверен в чем? В моих способностях удержать биджу под контролем? Или же в надежности плана верности? – задал я естественный вопрос, потирая руки и снимая проклятую дрожь со всего тела. От упоминания возможности окунуться в силу лиса у меня бегали мурашки. - Первое, - как само собой разумеющееся произнес Орочимару, сделав пару пометок в журнале. Хм, странно, кажется, и он пользуется той системой символов, которую я совершенно не знал. - Потому что это приоритетнее? – «догадался» я. - Потому что это логичнее. Способов обеспечить твою верность найдется масса. В ней особой нужды нет. Если настроить печать соответствующим образом, то будет достаточно доставить тебя на поле боя и дальше будет кровавая вакханалия, выгодная Конохе. Разгром сил противника, отравление значительных территорий йокай и создание, таким образом, весьма серьезного потенциала для прекращения войны. Если же война прервется, то иного и не нужно. Другая начнется не раньше, чем лет через десять. По объективным причинам. Но Данзо не тот, кто готов потерять джинчюрики, разменяв его на мир. Это еще больше ударит по статусу Конохи. Потому он дождется того момента, когда убедится, что ты способен не просто сыграть роль доставочного пакета для бомбы, а стать оружием массового поражения многократного пользования. - А если оружие массового поражения многократного пользования вздумает сбежать? Потеря биджу, все дела – это повод задуматься над верностью. - Над ошейником, ты хотел сказать. Не беспокойся. Его тебе обеспечат. Орочимару потянулся за очередной длинной и страшной даже на вид кривой иглой. До какого органа он собирался добраться с ее помощью, даже не хотелось думать. - Хочешь сказать, что выбора у меня не будет? Саннин пожал плечами. - Там видно будет. У Данзо методик хватает. Насколько ты будешь восприимчив к этому – зависит лишь от тебя. Игла крайне болезненно вошла в грудную клетку. Орочимару особо не церемонился, беря пробы, и как-то менять свой стиль не собирался. Одну озвученную жалобу он уже парировал бешеной регенерацией моего тела. Мол, что боишься, когда тебе такая мелочь все равно, что укус комара. - Каким образом он собирается проверять мою способность управлять лисом? – осведомился я после того, как иглу вытащили, оставив на коже быстро затягивающуюся ранку. И вправду регенерация удивительная. Без природной энергии и так легко заживают раны. Проведенные годы среди огня и тьмы дали свой результат? Или это остатки сил Ямато? - Соберет чакру, что оставил после себя Лис после буйства и втолкает в тебя. И будет наблюдать, как ты барахтаешься, - с абсолютно спокойным лицом наполнил пробой очередную колбу родич. Я представил этот процесс и скривился. Девятый успел немало сил высвободить. И если даже ее половину закачают в меня, то это будет не очень хорошо. - А что случиться, если я не смогу управлять этой силой? – задал я вполне естественный вопрос. Саннин бросил на меня задумчивый взгляд янтарных глаз и пожал плечами. - Кто знает. Может, попробует приспособить для того же проекта контейнера с бомбой, только с той чакрой, что он собрал. Может, решит отдать мне в качестве подопытного материала, как раньше нередко делал с утратившими для него интерес пленными. А может, решит, что от тебя будет какой-то толк и попытается превратить в полноценного корневика. Вариантов множество. - Это нехорошо, - прокомментировал я. - Смотря для кого, - возразил саннин и выразительно кивнул в сторону колб. Намек был каким-то уж слишком явным. Или это тихое издевательство? С его стороны каких-то агрессивных намерений я не ощущал, но с этим родственничком никогда нельзя быть во всем уверенным. - Если меня отдадут тебе, то будь добр, дай перед печальным концом от твоих научных изысканий, устрой мне, хотя бы один выход на свежий воздух. - Если тебя отдадут мне, печального конца для тебя не будет. Во всяком случае, пока ты мне полезен, - хмыкнул Орочимару. Кажется, мы начали находить общий язык, - И касаемо пользы. В твоем теле я нашел несколько крайне занимательных элементов, которых у себя найти не смог. Не мог бы ты попытаться мне кое-что пояснить на этот счет? - Весь во внимании. - Развитое третье веко. Специфическое строение клыков. Наличие неактивных, но когда-то использовавшихся желез непосредственно над ними. Это врожденное качество или же ты заполучил их при помощи сендзюцу? - Сложно сказать, - пожал я плечами, - Я мог бы сказать, что это врожденное качество, но до применения природной энергии ничего такого у меня не было. Но однозначно ответить, что это только сендзюцу тоже не могу, потому что другие подобными качествами не блистали…. Хм. У тебя что, подобного нет? - В том то и дело, - подтвердил саннин, - Несмотря на наличие специфического генома, изначально мои способности мало соответствовали змеиным. Я много лет работал со змеями, но многое зачастую приходилось достигать постепенно, с годами тренировок и наработок новых дзюцу. И даже сейчас у меня нет третьего века, этих самых желез, которые, видимо, предназначались для выработки яда и особого строения клыков для введения этого яда в организм. - Яда? У меня никогда не было яда во рту. - Тогда что? – заинтригованно прищурился родич. - Точно сказать не могу. Но однажды я использовал свои зубы для того, чтобы парализовать врага. Правда, тогда был малость не в себе. А потом использовал то, что ввел в качестве средства блокирования его чакры, чуть позже для контроля над телом, а еще позже для усиления. - А вот тут подробнее, - оживился собеседник…. По мнению Орочимару, моя реабилитация была полностью завершена. Прошли чуть больше полутора недель с момента начала активного лечения, и сейчас я мог совершенно спокойно ходить, двигать телом, выполнять те или иные манипуляции самостоятельно, не опасаясь того, что тело неожиданно подведет, и я окажусь в беспомощном состоянии. Конечно, как по мне, процесс еще был далек от завершения. Да, ходить и двигаться я теперь мог свободно. Но что касается манипуляций другого рода, напрямую связанных с чакрой, то тут дело пока не клеилось совершенно. Мне казалось, что с моей системой циркуляции что-то не то, и вероятно дело тут связано со все той же причиной – долгим отсутствием практики и вследствие этого деградацией. О чем я высказался родичу. Саннин был со мной склонен отчасти согласиться, но причину он видел не только в этом, а еще и в том, что мое тело не до конца освоило возможности поглощенного мной йокай. А для этого нужна была именно практика. Что совсем не входила в установленные параметры реабилитации. После этих слов я понял, что никакой отсрочки с экспериментом по обработке моего тела частицей чакры девятого ждать не стоит. Саннин в этом деле практически ничего не решал. Инициатива шла напрямую от самого Данзо. А спорит с ним в этих стенах мало кто бы смог. Если вообще мог. Старейшина нуждался в оружии и намеревался заполучить его. И мнение самого оружия на этот счет никто не спрашивал. Во всяком случае, пока. На следующий день после вердикта за мной пришли. И на этот раз оперативников было четверо. Признаю, они относились к своей службе со всей ответственностью. Несмотря на то, что сейчас для меня было бы бессмысленно куда-то бежать или пытаться оказывать сопротивление, они учли повышение моих возможностей и оперативно усилили группу. Спустя минут десять я был свято убежден, что действительно почти все помещения на этой базе составлены по одному образцу. Эта комната тоже мало чем отличалась от тех, в которых раньше мне приходилось бывать. Разве что стены были украшены значительным количеством бумажных печатей. Что сразу наводило на понимание. Эксперимент никто не собирался отменять или отсрочить. И мне предстоит вновь ощутить на себе все прелести воздействия йокай. Странно, но Орочимару среди людей, что сновали вокруг, не было. Я-то думал, что он, как один из лучших специалистов должен принимать участие в процессе. Ответственный, как-никак, момент. Меня посадили в кресло с крепежами для рук и ног и вновь зафиксировали на месте. Я не сопротивлялся, хотя и изрядно нервничал. Выполнив все указания людей в масках, которые аккуратно закрепили ремни, а потом дали мне выпить какой-то настойки с явным содержанием спирта, начал с опасением ждать начала того момента, когда огненную чакру начнут запечатывать в мое тело. Кстати, настойка, видимо играла роль своеобразного успокаивающего средства. Хотя я был напряжен внутренне, понимая то, что предстоит пережить, тело теперь реагировало на все куда спокойнее. Словно какой-то тюфяк. В этот момент объявился Данзо. Зайдя в помещение, он с той же равнодушной миной, что и раньше, внимательно осмотрел меня, потом поиграл в гляделки с одним из своих людей в маске, подошел ко мне и сухим безэмоциональным голосом посоветовал мне относиться к происходящему ровно. Перед тем как выйти, он также напомнил про нашу договоренность и важность происходящего для его реализации. Я лишь кивнул, ожидая неминуемого. И желая отвлечь себя, невольно думал о том, что задача Орочимару заключалась лишь в подготовке меня к эксперименту, а всю основную задачу возьмет на себя инициатор всего этого проекта в лице главы организации. И в этом был смысл…. Я до конца не понял, что произошло. Меня заперли, оставив в комнате совсем одного. Прошло больше получаса и при этом ничего не происходило. Не было никого, кто должен был провернуть процесс запечатывания или какого-то иного действия. Я просто сидел в своем кресле и накручивал себя, ожидая того момента, когда же они прервут мое нервное ожидание и закончат то, что хотят. А потом неожиданно понял, что что-то не так. Вокруг моего тела неожиданно начала образовываться небольшое облако красного цвета, которое медленно, но верно обретало плотность, становясь все более и более густым и тяжелым. Облако никак не контактировало со мной, продолжая увеличиваться в размерах, приобретая все более и более причудливую форму. Потом началось странное. Из моего тела начали вылезать тоненькие жгуты оранжевого с зеленым цвета, которые потянулись к облаку. Я попытался было взять под контроль это странное проявление собственной силы, но это привело к противоположным результатам. Внутри меня будто бы образовался пузырь, который спустя мгновение лопнул, создав пустоту. Жгуты в этот момент присоединились к облаку, и все красное облако резко устремилось в меня по этим каналам. В голове словно ударили в набат, а затем прозвучал громкий звериный рык. Меня охватила ярость. Кто-то посмел нацепить на меня ошейник! Опять эти ничтожные твари пытаются меня усмирить! Руки и ноги налились силой. Все мое тело воспылало огнем. Ногти резко выросли, трансформируясь в когти. Клыки перестали помещаться во рту. Я чувствовал, как мои губы застывают в зверином оскале. Сейчас! Сейчас я порву все на своем пути! Огонь тек по моим жилам. Я дернул рукой. Кресло жалобно скрипнуло, а ремень вспыхнул все теми же незнакомыми голубыми символами. Очередная печать? Ненадолго! Нагнувшись, я схватился зубами о ремень и дернул изо всех сил. Проклятая чертовщина выдержала. Нет! Так не пойдет! Своим клыком я нажал на один вспыхнувший символ и изо всех сил надавил. Вспомнив при этом, как следует вливать силу, мгновенно направил весь ее поток туда. Раздался жалкий треск и моя рука оказалась на свободе. Наконец-то! Размах и острые когти с окутавшей их красноватой аурой разорвали ремни на второй руке. Еще несколько усилий и я окончательно свободен! Теперь можно встать на ноги! Получилось встать на четвереньки. Но ведь это мелочи! Сейчас главное вырваться. Эти жалкие твари думают, что эти бумажки их спасут. Хех, посмотрим! Разгон и сокрушительный удар по стальной двери, львиную долю которой занимают эти бумажки. Символы на них на мгновение вспыхивают ярчайшим огнем, и меня впечатывает в стену с противоположной стороны. Очередная вспышка и я оказываюсь посередине комнаты. Какого хрена! Я вкладываю силу с твердым намерением призвать сюда что-то огромное и мощное, которое разорвало бы эти стены. Рьючидо обязано помочь! Холодная пустота вместо призыва стало чем-то отрезвляющим. Я озадаченно уставился на разорванное на куски кресло, на дверь с неожиданно эффективными печатями и стену с аналогичной системой. Задумчиво осмотрел на когтистую руку, ощупал выступающие клыки и с трудом поднялся на две ноги. Что это вообще такое? Откуда взялась такая ярость? Что вообще со мной? Звериный рык на грани подсознания исчез, оставив в голове холодную пустоту, а в теле ощущение недавней вспышки безумного огня. А затем я провалился во тьму…. - Господин Данзо? Мастер печатей, на пару со старейшиной наблюдавший за буйством «объекта» через хитроумно выстроенную систему наблюдения, задал вполне естественный вопрос, ожидая реакцию высокого начальства. Ведь только ему решать, стоит ли добавить вторую порцию йокай в камеру, или же попытаться откачать то, что уже использовали обратно. Однако старейшина молчал, задумчиво продолжая смотреть на то, как молодой человек развалился на поле, приняв форму эмбриона, а красная аура медленно впитывается в его тело. - Господин, нам нужно проверить состояние объекта, - возникла рядом фигура члена медицинской группы. Старейшина отмер и, одарив соратников ледяным взглядом, кивнул. - Проверьте состояние йокай в помещении! – приказал он. Мастер печатей бросил взгляд на находившегося в стороне члена Корня, который следил за специфическим оборудованием. Мгновением позже пришел ответ. - Наблюдается повышенный фон демонической чакры. Судя по всему около тридцати процентов закачанного объема. Эти слова прозвучали как откровение. То есть оставшиеся семьдесят процентов уже находились внутри объекта! - Открывайте! Группа немедленно вскрыла камеру, и устремилась к лежащему на полу человеку. Быстрая проверка и медик уже стоял рядом с Данзо. - Объект без сознания. Состояние стабильное. Признаков отравления йокай не наблюдается. Признаков повреждения нет. Фон чакры повышен, но при этом стабилен. Признаки трансформации имеются. Старейшина кивнул. - Процесс поглощения чакры продолжается? – задал он вопрос оперативникам. - Объем йокай в помещении снижается. - Что скажешь, Шиг? - Это невероятно! Он собрал рассредоточенную йокай и поглотил ее полностью без особого вреда для себя с последующим восстановлением контроля! Если установить печать, то думаю, с контролем вообще не будет никаких проблем! Данзо позволил себе подобие усмешки. - Нужно повторить эксперимент. - Повторить? Увеличим объем? - Нет. Наоборот, уменьшим. А вот пространство вокруг объекта значительно увеличим. Возникла у меня одна мысль. Реализуем ее и тогда козырь наш…. Очнулся я, по словам сиделки, примерно через полторы суток в прескверном состоянии. Не сказать, что были проблемы со здоровьем. Тело работало как часы, а один из медиков, занимавшийся моей реабилитацией, после быстрой диагностики лишь подтвердил это. Дело было в другом. После того контакта с красной чакрой и неожиданного припадка ярости, в котором я бросался на защищенные печатями стены и дверь, в голове осталась достаточно специфическое и в то же время до ужаса знакомое ощущение. Раздвоенность! Состояние до нельзя похожее на то, что у меня было после пробуждения дополнительных очагов силы Ямато-но-Орочи. Когда одна часть меня начала противиться другой. Помниться, тогда мне с большим трудом удалось восстановить равновесие между осколками своей сущности, чтобы сформировать из нее цельного нового себя. Конечно, сейчас все было не так плохо. Мое тело не начало игнорировать собственное сознание из-за конфликта ее полюсов. Моему прежде абсолютно спокойному и расслабленному после пробуждения состоянию добавилась тлеющая где-то внутри ярость, ненависть, желание разорвать кого-то на части и устроить резню. Этакая толика безумия, щедрой рукой отсыпанная в прежде ледяное сознание. Безумие, которое мне с трудом удалось обуздать в момент пробуждения, когда, только увидев сиделку, мне захотелось полоснуть по его горлу своими когтями. Потом, это состояние как бы схлынуло, но где-то внутри искры так никуда и не делись. И это пугало. Кто знает, что случиться, когда господа местные экспериментаторы решаться повысить мощность. Вновь терять над собой контроль мне совершенно не хотелось. Пока медики оценивали мое состояние, параллельно интересуясь моим самочувствием, я мрачно отслеживал внутри себя искры ярости, стараясь не дать им упасть на плодотворную почву и не попытаться прибить кого-то из них. После того, как мне удалось разорвать ремни с печатями, в своих возможностях провернуть подобное, несмотря на небольшую ограничивающую печать на моем лбу, я не сомневался. А в поводах распалиться не было недостатка. Начиная от просто банальных звериных инстинктов, частично оставшихся от меня старого, и частично доставшиеся по наследству от девятого, которым не нравилось ограничение свободы и заканчивая такой серьезной проблемой, как не сработавший призыв. Спокойная часть меня, что было «большинством» понимала, что возможно причиной этого были те многочисленные печати, что развешены по всей базе. Кто знает, на что они способны и каковы их основные функции. Не зря же их установили. Тем более что опыт подсказывал, что эти бумажки довольно функциональные. Я твердо оценивал свои силы после поглощения того облака. Не будь там этих печатей, та железная дверь вряд ли смогла бы выстоять после удара, равно как и последующая за ней стена в коридоре. А тут меня отшвырнуло с аналогичной силой…. Однако, как говориться, осадок остался. После этого провала, и вкупе с тем, что природная энергия также отказывалась подчиняться моей воле, мое сознание не покидала мысль, что возможно контракт разорван и Рьючидо, услышав мой призыв о помощи, сознательно отказало в поддержке. Это одновременно и злило, и пугало меня. Если со злостью все понятно, и я рассматривал ее лишь как часть проявления дурного влияния ненависти и ярости силы лиса, то вот страх был более чем рационален. Призыв был одной из моих основных преимуществ в те времена, а сейчас он мог вполне себе стать основным средством моего побега. Учитывая то, что планировалось сделать со мной, мысль о побеге стала основной. Оставаться в Корне, а учитывая степень влияния его лидера, и в Конохе я не мог, если не хотел потерять свою свободу в полном смысле, и превратиться в очередного носителя биджу. Существо, за которым следить будут куда серьезнее, а в случае побега, начнут охотиться все, кому не лень. Потому-то встречу с Орочимару я дождался с большим трудом. Как только меня вновь доставили в лабораторию саннина, где тот занялся изучением изменений, что со мной произошли под влиянием чакры биджу, я немедленно обратился к тому с вопросом о контракте и призывах. Иными словами, обо всем, что было связано с этой важной для меня составляющей ресурса. - В базе призыв невозможен, - это была, пожалуй, единственная приятная новость, услышанная от него в тот день. Она дала мне надежду на то, что не все так плохо и все это паранойя. Но последующие слова разбили эту иллюзию напрочь. Пусть и не до конца, но тем не менее. Родич провернул небольшой эксперимент. Сначала достал откуда-то небольшой свиток, развернул его и продемонстрировал специфический и достаточно знакомый при этом рисунок. Уже мгновением позже он показал, где я мог раньше видеть его, приподняв рукав на своей левой руке и обнажив аналогичного вида татуированную печать. - Это моя печать призыва, - пояснил он, вернув рукав в исходное положение, - А это его мобильная форма для пользования другими, не имеющими свой контракт. Взяв одну из колбочек, в которую он минуту назад поместил пробу моей крови, капнул одну каплю в рисунок на свитке. Его руки стремительно сложили несколько печатей и хлопнули по свитку. Раздался легкий хлопок, рисунок на мгновение вспыхнул, но ничего далее не произошло. Разве что капля крови высохла и обратилась в небольшое пятнышко. - И что это значит? – спросил я у него. Тот хмыкнул. - Контракт у тебя есть, - «успокоил» он меня, чтобы затем добить следующей фразой, - но с моим призывом ничего общего у него нет. - Но…. – я, честно говоря, потерялся. Это вообще как? Ведь, если я помню, именно змеи были основными партнерами Орочимару. Также, как и моими. Как может быть, что ничего общего между моими змеями и его змеями ничего общего быть не может? Он что, не связан с Рьючидо? Есть другие змеиные сообщества? Мой контракт устарел, и теперь змеи не откликались на призыв, из-за чего действительно ничего общего со змеями Орочимару у меня быть не может. Ведь змей у меня оказывается, и нет теперь. - Во всяком случае, моя печать призыва с твоей кровью не работает, - пояснил саннин, свернув свиток и спрятав. - А должна? - Не знаю, - абсолютно спокойно признался тот, бросив на меня насмешливый взгляд. - Тогда откуда такая уверенность? – вспылил я. Проклятая чакра биджу! Из-за нее я готов сорваться в любой момент! - По логике вещей, разумеется. Видишь ли, многоуважаемый предок, я никогда не подписывал контракт. Можно сказать, мой случай уникален. Когда я по достоинству оценил возросшие возможности моего товарища по команде после того, как он случайно нашел свой контракт, меня это равнодушным оставить просто не могло. И я решился на аналогичный шаг. Сложил печати и надеялся уже перенестись в нужное место, но вместо этого появилась змея. В дальнейшем, я активно пользовался техникой призыва, но никогда не подписывал никакого контракта, и не испытывал никакой необходимости в нем. Однажды, одержимый жаждой знаний, поинтересовался у одного своего призыва о необходимости подобного документа между нами. Мне ответили, что в этом нет необходимости. - Наследственный призыв…. – предположил я очевидное, на что получил ухмылку со стороны саннина. - Именно. Когда создал эту печать, на основе собственной крови, я неоднократно давал возможность пользоваться ею некоторым товарищам на поле боя. Когда иного выбора не было, а от их выживания зависело очень многое. Увы, но несколько раз использование печати приводило к печальным для пользователей последствиям. - Какого рода печальным? - Они исчезали, - усмехнулся родич, - И не возвращались. Потом, когда у меня появилось свободное время, я, конечно, проанализировал все. И нашел видимую причину. Исчезали лишь те, у кого уже был собственный контракт. Неважно, с какими существами. - Почему они вообще использовали твой призыв? - Боевая мощь, - пожал плечами Орочимару, - Не все могут похвастать столь грозными призывами. - Я никуда не исчез, - напомнил я ему. - И не должен был, - хмыкнул тот,- барьер никто не снимал. - Я так и не понял, как ты определил, что у меня контракт и т.д. и т.п…. - Кровь не исчезла. Если бы исчезла, это значило бы, что «ключик» подошел и призыв возможен. И все дела. Несмотря на то, что слова Орочимару не сильно меня в тот момент убедили, я решил поверить тому, кто разбирался в этом лучше. Вместо этого я крепко задумался. Ситуация нравилась все меньше. Пока родич проводил какие-то манипуляции со мной, тщательно отслеживая все, я размышлял обо всем этом. Мне было необходимо бежать. Спасаться от участи живого оружия. А способов под рукой не было. Никакого обратного призыва не было. Тот способ, которым когда-то выбрался из Центра подчиненный мной самурай, здесь также сработать не мог. Просто потому, что призывавший любого чужака с контрактом призыв Орочимару не мог меня вытянуть назад из-за существующего барьера. А выбраться из базы я был не в состоянии. Не имея ни малейшего понятия относительно ее устройства и реальных размеров, я вряд ли способен добраться даже близко к выходу. Сомневаюсь, что многочисленная охрана позволит подопытному экспериментальному образцу разгуливать свободно. Дождаться момента закачки йокай и воспользоваться приливом сил, чтобы прорваться, устроив резню? Сомнительно, что выгорит. Я не смог даже слегка поцарапать ту защиту, что стояла в помещении, где устроили эксперимент. А кто знает, сколько сил потребуется, чтобы прорвать эту защиту? Хватит ли ее? Если хватит, то хватит ли возможностей пройти через весь Корень, который наверняка попытается сдержать меня. Даже если Орочимару не выйдет против меня. А ведь он по идее должен. Как подчиненный Данзо наверняка. - Скажи, Орочимару. Если я при попытке закачать в себя йокай, решу сбежать, ты встанешь у меня на пути? – спросил я. Саннин, до этого момента строчивший что-то в своем журнале, взглянул на меня заинтересованным взглядом. Затем рассмеялся. - Сомневаюсь, что до этого дойдет, - отсмеявшись, ответил он. - Почему? - Потому что когда в тебя будут закачивать йокай, на тебе же будет ошейник. Вряд ли ты будешь способен совершить подобный прорыв. Даже если это будет твое самое заветное желание, твое тело не станет слушаться. - Уверен? - У меня нет причин не быть уверенным, - как-то равнодушно ответил родич. - Хорошо, я тебе верю. Тогда у меня к тебе другой вопрос. Не мог бы ты поспособствовать тому, чтобы до попытки закачки дело не дошло? - Хочешь, чтобы я убил тебя? – поднял бровь саннин, и от его тона мне невольно стало страшно…. И возникло острое желание попытаться вскрыть ему череп. Эта проклятая ярость, готовая вспыхнуть в любой момент. - А менее радикальных способов нет? – поинтересовался я, преодолев внутренний порыв. - Это самый простой, - отметил Орочимару, который говорил таким тоном, что действительно мог по первой просьбе прибить меня. - Нет спасибо. Я не для того хрен знает сколько не давал убить себя лису, чтобы потом меня прибил собственный родич…. Я говорю о присоединении к твоему бегству из Конохи. Орочимару не изменился в лице. Почти. Возникло стойкое ощущение, что оно обратилось в неподвижную маску, которая со всей тщательностью воспроизводила царящую на лице ранее безмятежную маску. А вот все вокруг резко преобразилось. Расслабленная поза теперь лишь казалась имитацией. Воздух вокруг него словно загустился и похолодел. Он осторожным движением отложил карандаш в сторону, тщательно прикрыв журнал, и развернулся ко мне всем телом. Ледяной взгляд его глаз впился в меня подобно ядовитому жалу. - Мое что? – спросил он таким голосом, от которого меня непременно бросило бы в дрожь. Бросило бы, не ожидай я нечто подобного. Вопрос ведь был задан мной не просто так. - Бегство. Побег. Уход из рядов шиноби этого селения, - ответил я, стараясь сохранить свою расслабленную позу. Получалось хреново. Я чувствовал направленное на меня холодное внимание, готовность обрушиться в случае чего и не внутренние искры так и были готовы вспыхнуть пожаром для самозащиты. Сила девятого, что была мной поглощена, никуда не делась. Уверен, что в случае чего, она будет мне доступна. Поможет ли, вопрос другой. - А зачем мне бежать из Конохи? – прозвучал его ледяной голос. - Это уже вопрос к тебе. Возможно, амбиции. Возможно, что-то иное. Но ведь остается фактом, не правда ли? Воцарилась гробовая тишина. Мы сверлили друг друга одинаково холодными и напряженными взглядами. - Меня не нужно будет потом опекать, - решил разорвать я эту тишину, - Мне будет достаточно оказаться где-то за пределами Страны Огня. Там, где ищейки Корня не достанут. И я не прошу сделать это бесплатно. Орочимару прищурился, видимо размышляя над тем, стоит ли ему устраивать несчастный случай со мной или пока что не стоит. Однако ответ оказался довольно специфичным. - Интересное предложение, - хмыкнул он, - Но боюсь, что время для моего, как ты выразился «побега» еще не пришло. Рановато мне еще становиться нукенином. - Неужели? Как я мог так ошибаться. Придется то, чем я мог бы поделиться взамен, оставить при себе. - Хорошая попытка. Но что же можешь ты дать для меня еще, кроме того, что я получу из твоей крови и чакры? - Многое. Я, безусловно, не спец по ниндзюцу и многого не знаю. Но у меня хватит знаний, что могут тебя заинтересовать. - Например? - Ты когда-либо слышал о ключе, что способен пробудить полноценного демона, способного сражаться на равных с биджу? Я вот, к примеру, однажды нашел такой. Или, к примеру, быть может, тебе интересно узнать о таинственных артефактах древней цивилизации? За свою жизнь я нашел немало занимательного. - Что же, действительно очень жаль, что столько всего ценного останется за пределами моего внимания, - усмехнулся саннин, - Звезды не сходятся. - Хм…. Да уж, действительно жаль. Что же, тогда я буду надеяться, что они все же сойдутся. Даже если условия потом резко изменяться. - Посмотрим…. Но не забывай о тех договоренностях, которых мы уже достигли. - Я помню…. Менее чем через месяц после пробуждения объекта, его допроса, установления первого контакта с ним, восстановления его физических возможностей и начала первых экспериментов с ним, в руках старейшины Конохи и по совместительству лидера Корня АНБУ оказалась весьма объемная папка. Данные все поступали и поступали, и каждый день приносил все больше и больше интересных сведений об этом весьма занимательном человеке, над которым лучшие умы работали не покладая рук. Не будь Данзо человеком дела и не будь он лишен всяческого самолюбования и самовосхваления, то он мог бы по праву гордиться собой. Его догадка, до которой он дошел сразу же, как только услышал первые сведения об этом объекте, оказалась верной. Безусловно, мужчина не мог предусмотреть и предвидеть всех нюансов, но основа его теории оказалась неоспоримой. И это открывало поистине неожиданные перспективы. Ведь в его руках оказалось то, о чем можно было только мечтать. Это был идеальный сосуд. Не просто в том плане, что помести в него биджу, он сможет установить над ним контроль и использовать его силу в бою. Нет! Совершенство этого сосуда заключалось в его необратимости. Пусть это пока было не подтверждено, но опираясь на результаты проведенных опытов Данзо был свято уверен в одном – если с нынешним джинчюрики Девятихвостого что-то случится, и он умрет, то хвостатый не исчезнет бесследно. Вместо этого он возродиться в этом самом сосуде. И это не займет много времени. Просто потому, что чакра, вырвавшись из печати, не раствориться, а устремиться к этому человеку и впитается в него. Как это происходило каждый раз, когда проводились опыты. Неважно, какое расстояние разделяло будущий сосуд и выпускаемую йокай – она всегда устремлялась к нему. И впитывалась в него. Конечно, пока она перерабатывалась в чакру самого объекта. Но если установить печать, то йокай сохранится в своем первозданном виде. В нынешних условиях это было преимущество. Серьезное преимущество и козырь. Особенно для человека, которого после недавнего неприятного инцидента в приграничье уже начали отводить к краешку политического Олимпа. Отстранение от поста командующего АНБУ пусть и была ожидаемой, но, тем не менее, неприятной новостью. Даже, несмотря на то, что сосуд пока не был готов к поглощению имеющихся в руках Корня запасов йокай, не говоря уже о самом Девятихвостом. Но это дело поправимое. Особенно если взяться за него всерьез. А Шимура Данзо никогда не делал ничего спустя рукава. Он задумчиво посмотрел на новую руку, недавно подготовленную Орочимару и прикрепленную к телу. Несмотря на то, что она все еще ощущалась несколько не так, как старая, но стоило признать, результат был серьезный. Ученый проделал просто превосходную работу, используя гены Первого Хокаге и вырастив полноценную и при этом развитую по всем параметрам конечность. Саннин был безусловным гением и то, что он работал на Корень было еще одним преимуществом…. Хотя его все же стоило держать от объекта подальше.