4 авэрто 1903
Холодная зимняя морозь давно осела сыростью на потяжёлелых фетровых пальто. Ещё в начале сезона благородно-зеленые, едва-едва блестящие каплями осевшей на них влаги, к концу года несчастные одежи становились почти серыми, сколько за ними не ухаживай. Только и всего, что выблескивала в свете кристаллов и ламп чеканная десятигранная звезда. Мирсис, уже скорее на автомате, чем от настоящей нужды, отряхивал чуть длинные ему рукава, лёгким быстрым шагом следуя за такой же зелено-серой фигурой, как он сам. Отставал лишь на полшага - грызучие мысли были не так легки. Аккуратно подстриженные и тщательно вычесаные, чтобы по-глупому не торчали, волосы слегка подпрыгивали при каждом шаге. Густой запах счастья, аромат надвигающегося праздника давно смешался с машинными запахами железной дороги. Порта Феллерман сторонился, хотя Льюис давно и много нахваливал его, словно новомодный аттракцион. Мирсису же подземные воды нравились мало. Даром, что были довольны чистыми на вид - столичные кварталы с завидной регулярностью встречали незабываемым запахом иллисто-мутной, без конца гоняемой туда-сюда реки. - Ну чего ты снова ворчишь то? Чай, не дирижабль - в сталактиты не упрётся. Мирсис только тихо хмыкнул, не сбавляя шага: - Когда я смотрю в воду, кажется, словно ее чёрное дно смотрит на меня в ответ. К тому же... - Не будь таким драматичным, Мирсис! Мы оба знаем, что торчать у пристани ты не хочешь после приема наставницы Нэсси и ее милейшего спаниеля. И уезжаю я не как почтенная леди, а всего на полгода и вместе с парнями из третьего корпуса. Домой между прочим!Но ты все... - А как же прекрасная госпожа Рыбная ложк-... И прежде, чем Мирсис успел закончить, Бэггер на половину умоляюще, а на другую половину - смущённо, взмахнул ладонью: - Но! Феллерман украдкой закатил глаза, сдерживая смешливое фырканье. Одно лишь упоминание леди Дюжардэн делало Льюиса похожим на мимозу, что от одного неверного касания сворачивалась обратно. Ехидство Мирсисово ликовало. Ухоженные кудри словно тоже сговорились против парня - светлые волосы упорно лезли Льюису в лицо, заставляя усилено мотать головой, прежде чем тот заговорил снова: - Но! Посмею вам напомнить, месье, что добираться от южного порта к вашему временному жилью куда проще и, прошу заметить, ко всему прочему, абсолютно бесплатно. Мирсис флегматично пожал плечами. Звякнул связкой оловянных монет - его недавней октябрьской зарплаты должно было хватить. Дальше шагали молча. То тут то там пёстрыми группами сбивались музыканты и лавочники, которых становилось лишь больше по пути к Кленовой железной дороге, но выпускники мало смотрели по сторонам - благо, не налетели ни на кого в процессе. Что же было причиной их спешки? Льюис, проходивший свою mémoire в Раинвилле, сегодня уезжал домой. Мирсис и сам собирался уехать скоро. Но не домой, в Йёгенбург, конечно нет. В соседнюю префектуру - безвылазно марать бумажки для итоговой работы. Три коротких гудка "остановки" у блестящих передпраздничной чистотой медных поездов сменялись одним длинным "хода". Разношёрстная масса монстров и людей задевали друг друга локтями, юбками и хвостами, но мало кто обращал на это внимание. Одни железные змеи сменялись другими, по запасной линии стояли на разгрузке грузовые локомотивы. Минула неделя, как Феллерману исполнилось четырнадцать.Оглядываясь назад, маг мог сказать, что лучше бы этот день не наступал никогда.
Прощались недолго - пара коротких хлопков по плечам, несколько слов, фирменный студентский кивок - эдакая шутка в дань окончившей учебе, и просьба, полная напускной строгости: - Не забудь вернуться к моему выпуску! В ответ - молчаливая улыбка и важный кивок. ... Пар железной громадины ударил в глаза, и Мирсис сделал пару не в пример неловких шагов назад. Спины коснулась чья-то теплая ладонь: - Мадмуазель не желает цветочек? Хорошие цветы из самой префектуры Фьежэ! Утонченная монстрица лучезарно улыбалась ему. Ее полупрозрачные антеннулы слегка качались в такт движениям головы. Мирсис растерянно пробежался глазами по ярким цветам. Он взял один - самый сдержанный и невычурный, темненький, чуть помятый, даже немного несчастный на вид. Чтоб не жалко было брать. И хоть ненароком задетая гордость хорошо так чиркнула обидой, улыбка Феллермана осталась вежливой и терпеливой: - Месье. - Простите? Вид госпожи был до того искренне озадаченным, что маг на автомате потянулся за ученическим, но оборвал себя в полудвижении - монстрица смущённо извинилась быстрее него. Но Феллерман не успел даже вежливо поклониться - перед лицом, словно из воздуха, возникла тройка упряженных тягловых птиц. Звучный голос, перекрикивающий, казалось, даже гудки поездов, донёсся откуда-то сверху: - Осторожно, груз I-ж! Да, правее, правее... Да! Запускай! Мирсис рефлекторно отпрянул, но с брызгами луж из-под высоких колес воза поделать уже ничего не мог - только мотнул головой с досады, не пытаясь отряхнуть безнадежную грязь, хотя страх хотелось. Хорошо хоть... Спешить некуда. Ну и ну... Спустя пятнадцать минут попыток всю эту баррикаду обойти, Феллерман наконец сдался воле времени и случая. Праведное негодование отступило, так что маг со сдержанным интересом, и некой опаской (как его только не переехало этими колесами по метр двадцать каждое!), наблюдал, как высокий поджарый юноша, лет девятнадцати, не больше, ворковал с полтонным фальмином. Черные, ёжиком торчащие волосы постоянно лезли парню в лицо, но, весь замаравшийся в колёсной мазуте, уже и не чувствовал колких волос на неустанно-лучезарном лице. И как ему вся эта грязища не мешала? С другой стороны, будь рядом с Мирсисом такая тягловая громадина, он бы давно забыл о таких мелочах - под клюв ей он бы точно не сунулся с такой охотой. - Что, нравится животина? Позади, словно из ниоткуда возник ещё один парень, добродушно улыбаясь. Мирсис едва не вскрикнул позорно от неожиданности. Внезапный собеседник словно бы этого не замечал - Таких красавиц держат, когда средства позволяют, хотя месье Дюжуа это не слишком заботит. - Незнакомец хмыкнул одному ему понятной шутке, кивая на конюха - Хочешь, он тебя прокатит, университетский? По глазам вижу, ищешь на чем добраться - зелёные пальто поглазеть сюда редко ходят. Или ты из этих, на дрессировщика поступаешь? Или госпожу какую сопроводить? Лакей из тебя был бы неплохой, это точно! Снова рассмеялся ему самому известной шутке молодой проводник. У Мирсиса же начинало по чу-чуть покалывать в голове. В порыве лёгкого отчаянья маг указал себе за спину: - Мне в семнадцатый павильон, мсье, вон на... - Тех? Наконец, мысль незнакомца уместилась в одно слово. Запал в его глазах резко сменился едва сдерживаемым отвращением. - На помойных крысах, что-ли? Скажи, что ты шутишь, мсье! Я бы на твоём месте ни одной этой мерзкой ящерице не сел бы в упряжь, ты что! Они же хуже лисиц, только знай себе по свалкам лазить. Вот если бы мул какой-нибудь, или шестерка шати... Феллерман только флегматично пожал плечами, вполне сильно желая оказаться хоть и на яркой, чуть липучей спине "мерзкой плебской твари", хоть под ней, лишь бы побыть с минуту в тишине. На чистой силе воли не разрешая себе некультурно скривиться, маг прохладно отозвался. - Подпишите мне билет, мсье, прошу вас. - Эй, я ж не шедуана с каретой прошу, чего ты упёрся, университетский? Обиделся, что-ли? Эх, давай свою бумажку, не дуйся только. Парень с небрежной ловкостью поставил печать. Мирсис вымученно улыбнулся. Болтливый проводник явно с удовольствием вывалил бы на него еще вагон набравшейся за новогоднюю смену скуки. Расплатившись с не в пример молчаливым возчим меленькой латунной монетой, Феллерман устроился в чуть поношенном приличном седле, на автомате гладя блестящую ухоженную кожу рептилии. Четырехсот килограммовые туши тягловых птиц сбивались в пернатые стаи, пихались многометровым крыльями один к другой и громко, почти надрывно крича. Ясное дело - самцы. Сумирные стерильные самочки нравились Мирсису куда больше. Ретивый черноволосый конюх к этому времени даже закончил распрягать свою птицу, и теперь стал подзывать коллег - послушать плоды внезапного праздничного настроения. Он очень старался декламировать, хоть много кто втихую потешался над его потугами: - ...Тигр, Тигр, жгучий страх, Ты горишь в ночных лесах. Чей бессмертный взор, любя, Создал страшного тебя? Или, нет-нет, послушайте такое: Тигр, тигр, светло горящий, В глубине полночной чащи! Чьей бессмертною рукой Создан грозный образ твой? Или вот, смотри, Серый, чего навернул: Тигр, о Тигр, в кромешный мрак Огненный вперивший зрак! Кто посмел тебя создать? Кто посмел от тьмы отъять? Словно под самым ухом, гаркнул и недавний "весельчак", явно друг нерадивого, хоть и в меру упорного в своих попытках рифмоплета: - По реке плывёт топор Округом Неверово. Ну и пусть себе плывёт, железяка хе-..! Дальше слушать Мирсис дипломатично не стал. Разразившийся праздный смех рабочих вызывал холодную стаю мурашек по спине, хоть и вовсе к Мирсису не относился. ... Скромная, но вполне приличная университетская комната (опочивальня!) почти как родного встретила Феллермана едва ощутимым сквозняком и тишиной. Три аккуратно застеленных безлико-серыми простынями кровати поднимали внутри волну необъяснимо-тянущей тоски. С недавних пор здесь стало совсем безлюдно. Конечно, финальная memorie совсем не оставляла места глупой сентиментальности. Феллерман неслышно проскользнул к кладовке, легко найдя потертую газовую лампу на ощупь. Аккуратно подцепил небольшую защёлку, отодвинул стеклянную "дверцу" и с ощутимой сноровкой зажёг скромное пламя от коридорной свечи. Жечь воск после полного рабочего дня в соборе не хотелось совсем. Сам не зная почему, опустился на край кровати с неоправданной чопорностью, словно кто-то собирался зайти к нему на "променад". Недалеко от шкафа ещё угадывались следы от телескопа, за который он совсем недавно получил свою обещанную плату - четырнадцать сребников, давно потраченных на парадный сюртюк, налоговый вычет на бумаги и канцеляристскую возню - memorie детей и у зажиточных господ выпивала немало крови, а уж Мирсис и того был вынужден вертеться втрижды усерднее. Хотя сейчас это не много заботило... На кровати Льюиса осталось письмо. А на его собственной кровати лежало три письма и газета. Феллерман быстро перебрал их, остановившись лишь когда руки наткнулись на непривычно дорогую бумагу: - Квитанция на платёжки, зарплата из храма в честь праздника и... Рекомендательное письмо с вкладышем на подачу заявки в Раинвилль с гербом и подписью... Гильдиеймастера протезной мануфактуры... Ф-фрэнсиса ле Мортэна..? Мирсис даже к лампе поднёс педантично опечатанное письмо со сложным гербом, добрые пять минут разглядывая родовой оттиск на плотном листе. Чуть подрагивающими руками развернул бумагу из которой в него беззастенчиво впились безупречные каллиграфические буквы: - Сердечно просим вас рассмотреть предложение... С началом нового месяца сменить зелёные цвета академиста на чёрную ливрею... Работы на пятом ярусе скромного района Дома Меценатов..? Право, интересно было, на кого и когда успел наткнуться Мирсис, чтобы ещё до начала выпускной работы на него обратил внимание не на абы кого, а сам Верховный гильдиеймастер с предложением работы в, ни много ни мало, легендарном Доме - Раинвилльской жемчужине, вершине архитектурной мысли, префектуру, в центре которой, словно под обёрткой оборонных стен, стояла монолитная громадина - Десятинный Суд. И не на какую-то там внешнюю стену Кленовых ворот - на пятый ярус! И за какие заслуги? И в самом деле, за какие заслуги? - ... Камерным пианистом в здании Верхней резиденции Гильдейских Дворовых Палат или иных резиденций. Подпись и печать просим прислать не позднее... Ситуация хоть и стала чуть яснее спустя ещё десяток вежливых оборотов, спокойнее стать не помогла. Когда эмоции чуть улеглись, Мирсис потянулся к письму Льюиса. После таких потрясений, пусть и больше приятно-неожиданных, чем пугающих, лёгкое, меланхоличное посланьице с подписью должно бы быть в самый... раз. Руки затрусились раньше, чем Феллерман подцепил скромную восковую кляксу, не идущую ни в какое сравнение с искусными печатями официальных документов, пирочинным ножом. Короткое, доверительное "другу-некроманту" на обороте заставило сердце замереть. От руки нарисованная черная лилия бросила в дрожь. О, маг хорошо знал, какие именно письма оформляют настолько тепло и символично. Не просто прощальные - последние. Последние в должности, положении, статусе. Похожее письмо тайком передал как-то номмэ Ламберт из архивов работы отца, и ещё одно подобное отдал в руки сам. Когда лично уходил на эшафот. Льюис то, может, и уезжал на полгода. Но когда он вернётся, они вряд-ли увидятся лично. Дальний родственник передавал титул или условия наследования запрещали, банкротство близкого родственника, разжалование в статусе... Да хоть помолвка, благо, если она! Открыть не поднялась рука. Пирочинный нож Феллерман отодвинул подальше, а точно жгучий теперь лист спрятал во внутренний карман пальто. Будут ещё времена... Понужденнее. ... На утренней репетиции Мирсис рассеянной тенью слонялся между рядами хоровиков. Кучка детишек терпеливо дожидалась, пока старшой наконец сообразит уделить им толику внимания и заметит-таки им же оставленную под столом дерижерскую ступеньку. Усталый, чуть хриплый голос старшого уверенности тоже не вселял: - Звёздочки, вы не видели, куда подевался "трон"? Мисс Кэррью должна была оставить его в этом кабинете... - Взгляните под столом, старшой! - Справа, старшой! Мирсис поднял руку и стайка детей притихла. Двенадцать пар глаз следило за ним, как синхронно следят котята за игрушкой. В меру комично вытащив несчастную ступеньку на середину зала, Мирсис отрывисто вздохнул, нечаянно подавившись вздохом между словами: - Партитурки перед глазками, пятнадцатая ария, с первой циферки... Кхе-кххе... поехали. Смуглая монстрица-ламия неуверенно шагнула вперёд. По затихшему залу разнёсся ее тонкий голосок: - Вам принести воды, старшой? Выглядите неважно... Мирсис сперва невидяще уставился перед собой, с пару секунд глупо моргая в пространство, словно у рыбы поблеклыми глазами. Затем вымученно улыбнулся. Проговорил тихо, будто бы сорванным, осевшим голосом: - Не знаешь, где месье Бэггер, звёздочка? Он же ведёт у вас нотную грамоту, верно? Передай ему, что вашему старшому очень надо. Недоумение детишек маг как-то пропустил. И их необычную парадность тоже. - У кого-то праздник, звёздочки? - запоздало осведомился Мирсис. На него посмотрели немного странно. Монстрица потупилась. Только через мгновение ребёнок посмелее выкрикнул с небольшой запинкой: - У нас никакого праздника, старшой! Да и... уехал месье, ещё три дня назад, старшой! Могу передать мисс Бэрбайдс, она с ним на короткой ног-... Эй, не пинайся, Чисо! Хорошо-хорошо, зануда... Ладять господа. Вот что я хотел сказать. И вы так и свой день рождения простите, старшой. И отца Льюиса нет. Непорядок, ох непорядок... Глаза сами собой неверно забегали по потолку. - Порепетируете сами, звёздочки? Минут с пятнадцать, вы же умнички, а то ваш старшой рассеянный сегодня. И... Нет-нет... Не надо мисс Бэрбайдс. Мы виделись... Сегодня утром. ... Мирсис успел только жалостливо прижаться к ожидаемо закрытой двери кабинета месье Бэггера, когда прогремели праздничные колокола. Боги, пообедняя служба, открывающая торжественная, как он мог забыть! (Благо, оделся на автомате, и то слава Четверым!) Недоумение детей резко обрело смысл. У них же генеральный прогон! Мирсис влетел обратно в аудиторию быстрее, чем письма вылетают из пневмо-почтомата: - Кэтси, кто у вас на подхвате? Из тех, кто есть? Агрх, не важно, беги к любому, пусть за десять минут вас выведет! Все и так парадные? Прекрасно. В темпе престо чтоб были, давайте-давайте! ... С такой скоростью он не пудрился ещё никогда. Парадный плащ из летящей переливающейся ткани жёстким воротником царапнул подбородок. - Четверо бы побрали, нижняя рубаха... - Феллерман с отчаяньем упёрся взглядом в педантично зашнурованную горловину верхнего одеяния. Черные атласные бантики с длинными петельками, мягко качались на обоих плечах. - Проклятый с ней, нет на это времени... Руки на автомате потянулись заплести тонкую косичку, но поймали только воздух. Подстригся, точно. Неважно, лишь бы партитуры не перепутать... На своем пути маг не здоровался ни с кем. Только хлебнул водички из жалковатого вида чашки, не особо разбираясь, что там. Кажется, его пронырливую тень, слава Четверым, никто и не заметил. На его невзрачную личность обратили внимание, когда он открыл рот. Высокий ровный голос, прочно парирующий второй октавой хорошо складывался в нужную мелодию - заученная партия ложилась достойно. На последней ноте второго листа звука резко не стало. Теперь Феллерман вспомнил - водица была с лёгким сладким привкусом - ее оставили сладкоежки-струнники, которым до голоса не было никакого дела. Сейчас же нежная сладость отдавала тошнотворной гадостью. Его связки!.. "Пролипли", чтоб их! Какой стыд! Мирсис глубоко втянул воздух носом. Первое правило выступающего музыканта гласило: "не останавливайся, что бы ни происходило с твоей партией во время выступления". И Мирсис попытался снова, через пару нот. Звук вышел задушенным и высоким. Он... С-сорвал голос..? Как такое возможно... Как?! Ох, плакала его почасовая оплата за репетиторство детишек - снимут с теплого местечка за такой перформанс, точно снимут! Стыдливый румянец залил лицо. Нижняя капелла оперативно подстроилась ещё с первой его заминки, вытягивая какую-то партитуру попроще, но Мирсис уже не слушал. Он вылетел через черный ход быстрее. На первом же повороте послышался окрик: - Феллерман, что это за смены постановке? Что у вас там происходит!? Мирсис несчастно помотал головой, махнув своими листами. Из его глаз едва не бежали слезы. Говорить маг даже не пытался. - Партитура-убийца? Феллерман, да ты возомнил себя бессмертным! Коллега отозвался как-то неестественно радостно. У Феллермана же едва не покатились влажные дорожки по пудре. - Ану! Взял себя в руки! Совсем говорить не можешь? Ладно-ладно, риторический вопрос! И полный зал народу... Беги через часовню, там в кладовке микстурка есть для твоей беды, за пять минут отпустит, все лети, лети, я подменю, только речь свою не забудь, к концу мессы, чтоб как штык был! ... Вернуться в застенки Собора было не менее, чем благословением после всех тех липких подозрительных взглядов на закрывающей арии детишек. Мирсис вздохнул, прижавшись спиной к стене скромной комнатушки капеллы - похожий больше на сарайчик чулан был как раз в самый раз, как в дверь постучали. Мирсис спешно набросил на плечи рясу и весь дернулся, когда позади с ним задорно поздоровались по имени вместе с шорохом падающих на голову с верхней полки свечей. На пороге стоял черноволосый парень. Празднично собранные, но все равно вредно выбивающиеся пряди придавали его виду провинциальной простоты. Голос сочился искренней бодростью: - Ты здесь за главного, месье? Хорошо ты детишек настроил, да и сам ничего так! - смутно знакомый парень почти запнулся на месте, встретившись с колючим, вопросительно-недоверчивым взглядом мага - Нет, правда! Так хорошо шел, мне бы твоего таланта, хоть половину! И я тебя, месье, ещё перед выходом на сцену искал, ты ускакал аки лань, честное слово. Мирсис отвёл взгляд, опустил плечи, выходя из состояния нервной обороны, и едва слышно вздохнул, пытаясь собраться с мыслями. Это странное восхищение переваривалось с трудом, и Феллерман и сам до конца не мог понять, что такого было в смутном знакомом - кажется, том самом конюхе, единственном пристойном рифмоплете на весь Раинвилльский вокзал. Пламя в канделябрах покачнулась, прежде, чем Феллерман окончательно накрыл одну из свечей колпачком, с секунду пиля ее подозревающе-прищуренным взглядом. Оглянулся по сторонам одними глазами, словно всполошенная ящерица. Бесшумно прокрался к окну, на всякий случай закрывая его плотнее. Очень серьезно и тихо проговорил. - Вы мне льстите. Я ещё не дорос о трон спотыкается. В двери заскребся кто-то ещё. И так перенапряженному мозгу не хватило той секунды, чтобы как-нибудь среагировать на очередной не в меру тактовный оклик просунувшейся в появившуюся щель головы. - Жузеппе, Четверо тебя дери! Я за чем тебя попросил сходить?! За Стар-шим! А ты к ребенку чего пристал? И с каких Звёзд здесь так темно, свечку по дороге потерял или канделябром пришибло? - наконец Мирсис нашел секунду вклиниться, протягивая (практически под нос) незваному гостю блестящую даже в полумраке десятигранную звезду. Светло серые волосы очередного вторженца казались не менее знакомыми. - А... Ой. Извини, месье. - незнакомец даже вежливо прикрыл за собой дверь, полноценно заходя. По пути, правда, таки коцнул пресловутый канделябр, и Мирсису ничего не осталось, кроме как вовремя поймать серебрёного страдальца. - Мы чего зашли-то! Ты наверное, знаешь, как в Йёгенбурге сейчас неспокойно, какой-то законец продвигают, но не в этом дело! Мы с Дюжуа мозгами пораскинули, много о тебе говорят там, подумали, чего бы не зайти? Знаешь наверное, там иногда Свои собираются, просили тебе пере-... Мирсис задумчиво пропилял визитёров потемневшим взглядом. Спрятал руки за спину, едва удерживаясь от того, чтобы нервно сжать ладони в кулаки. - ...Я просил их не присылать мне этой... литературы, господа. Слышали о "Вифермском деле"? Сами говорили - "неспокойное время". Вот и... Идите себе. Оставьте, я ещё не настолько отчаялся. Он не умрет как отец, он не умрет как отец, он ни за что на свете, ни за что, не станет пересекаться с НИМИ, будучи в здравом уме! Ни за что! Нет! Ни во имя благой цели, ни с какой-либо другой причины! Пусть даже эти отчаянные смертники из Своих знали что делали, нет! Виферма, пятнадцать жертв, все - пострадавшие со времён девяносто четвертого, подавшие ссуду на перерасчёт льгот, только подумать! Сразу видно, откуда дул ветер - рано или поздно ОНИ наступят на права всех, кто когда-либо мешался под их ногами. И Мирсис не просто знал, что был в числе мошек на их пути. Мирсис видел ИХ лицо воочию. Непонятно лишь, отчего эти люди не видели столь простой и прозаичной правды. - Но, месье, это ж и к тебе относится! - донеслось уже в коридоре. Приглушённо, словно из-за стены воды. - Адресок только оставь, не обидят же! Верно... Они не знали ведь. Явно, что не знали, у грани какой пропасти стоят. В кармане лежала наспех нацарапанная записка со злосчастно знакомым адресом."И к покаянию Небесами приговаривается оный слуга Четверых почтенных за прегрешения пред народом признанные, судом подтвержденные, иной изменой предкам званой... Смертью через изгнание исполняемой."
"Да помилуют Четверо твою душу, дитя, да направят тебя к праведной жизни в милость твоих прегрешений. Когда встретишь Их на той стороне, несчастное отродье!"