Going down

Кэсси лежала в его постели, когда улицы Готэма выпустили его, наконец, из своей цепкой хватки — крепко спала на простынях из мягкого черного хлопка. Руки разбросаны на подушках, одна нога вытянута, другая остро согнута в колене. Шаги ее не разбудили, хотя он не пытался быть тихим. — Кэсс, — негромко позвал Тим. Коснулся ее плеча — Кэсси во сне лишь пробормотала что-то неразборчивое, прикрыла глаза предплечьем и снова задышала спокойно и ровно. На мгновение он подумал что это хорошо — когда в его убежище, в его постели ей так спокойно и крепко спится, после всех бед, всех потерь и несчастий, через которые жизнь протащила их за прошедшее со времен Юной Справедливости время. Похоже, Кэсси рассчитывала сделать ему сюрприз в обход систем безопасности, но не дождалась и уснула: у нее никогда не получалось, и не получилось бы, но иногда Тим подыгрывал ей чтоб порадовать, и это было тем, чему он научился через несколько разрушенных отношений и одни восстановленные. Их он определенно намеревался сберечь. Отвернувшись, Тим бросил на стол маску и перчатки. Усталость делала тело тяжелым, мышцы ныли. Ночь оставила несколько синяков и ушибов, и все чего он сейчас хотел — это горячий душ… Заворочавшись, она откинула простыню — ее загорелое, крепкое тело прикрывали лишь узкие бледно-розовые трусики, да наруч блестел на плече. Отвести взгляд уже не вышло. Невольно он цеплялся за блеск наруча, на мягкие очертания грудей, за незагорелые полоски бледной кожи на бедрах. Во рту как-то разом пересохло. Какое-то время Тим добросовестно боролся с соблазном. Проиграл, взвесив все еще раз признал свое поражение и даже примирился с ним — спустя время, кажется, научился и этому тоже. Иногда можно позволить себе и это, когда речь идет о Кэсс. Наклонившись, он осторожно коснулся кончиками пальцев незагорелой кожи над резинкой ее трусиков, позволил себе вдохнуть ее запах глубже — Кэсси пахла солнцем, морской солью и персиковым гелем для душа из его ванной. Не проснулась, не заворочалась даже. Тепло и податливость манили, дурманили… Потянувшись, он поцеловал ее острое, согнутое колено. Был риск случайно получить этим самым коленом в челюсть от сонной амазонки, но он не мог удержаться — легкое прикосновение языка не разбудило Кэсси тоже. Уже с любопытством он влажно соскользнул на внутреннюю сторону ее бедра; здесь ее кожа была необычайно чувствительна, когда он целовал и трогал ее здесь, Кэсси обычно сначала хихикала, а потом начинала дышать тяжело и часто, почти постанывая от удовольствия. Сейчас же она лишь послушно и доверчиво раздвинула ноги чуть шире. Это был слишком большой соблазн, и прикусив губу, Тим присел рядом с ней на постели, пальцем провел по кружевному краю трусиков, покружил по низу ее живота, плавно спустился по узкой полоске между бедер, слегка потираясь. Сквозь сон Кэсси прерывисто вздохнула, но ее ресницы не двигались, глаза под сомкнутыми веками были неподвижны. Насколько далеко можно зайти прежде чем она проснется? В попытке узнать это, он гладил ее сквозь трусики, пока жестковатое кружево между ног не стало отчетливо влажным. Эта влажность на кончиках пальцев заставила его сердце колотиться гулкими, быстрыми толчками, кровь зашумела в висках. Бездумно Тим поднес пальцы ко рту. Вкус ее тела на языке, солоноватый, пьянящий, напоминал о морской воде, от него во рту выступила слюна. Им хотелось насытиться, ощутить сполна. Наклонившись, он поцеловал низ ее живота — кружевная ткань слегка царапала рот; он прижался сильнее чтоб ощутить горячую, нежную плоть под ней. Это было чертовски возбуждающе — нежно, но настойчиво разведя ее длинные, стройные ноги то легко касаться губами кружева, то с силой прижиматься ртом к самой чувствительной точке, дразня ее языком, пока язык не начал ныть. В плену полусна уже Кэсси глухо постанывала, металась головой по подушке. Ее трусики были уже насквозь мокрые от ее смазки и его слюны, под ними она была как спелый-спелый плод — истекающая соком, набухшая, чувствительная от притока крови. Кажется, она уже была на грани оргазма, но внезапно Тим ощутил что не хочет заканчивать все так просто. Пояс был все еще на нем — под острыми краями бэтаранга ткань разошлась с еле слышным скрипом, обнажая ее. Прижавшись лицом, Тим неспешно, почти лениво вылизывает ее как подтаявшее на солнце мороженое, собирает языком солоноватую, терпкую влагу. Кажется, Кэсси ахает, вцепляется ладонями в собственные коленки; раскрытая, возбужденная, жадная… Всякий раз когда она начинает дрожать, вот-вот готовая поддаться волне удовольствия, он отстраняется, покрывает поцелуями ее живот и бедра, слегка щипает даже нежную кожу чтоб отвлечь. Хочется накопить в ней побольше заряда как в батарейке — это должно сработать. После ускользнувшего в четвертый раз оргазма, Кэсси уже почти обиженно всхлипывает, откидывается на подушки. Ее напряженный живот подрагивает под его ладонью, влажные складки болезненно чувствительны. Тогда Тим решает, наконец, что пора. Два пальца проникают в нее легко — хватает буквально нескольких движений чтоб, вскрикнув, она коротко содрогнулась всем телом. Ее внутренние мышцы сжимались, понемногу уменьшая частоту и силу сокращений. Подождав чуть-чуть, он коротко и легко лизнул самое чувствительное местечко и только убедившись что Кэсси не больно, с силой сжал его губами. Ее снова перетряхнуло как от электрошока, влажная от пота спина выгнулась. С громким стоном она вцепилась сильными ладонями в измятые, сбившиеся простыни, и Тим с удовлетворением отметил что, похоже, правильно определил ее рефракторный период. Черт, почему он вообще сейчас помнит это дурацкое слово — «рефракторный»? Используя язык и пальцы, он заставил Кэсси кончить еще несколько раз подряд — ее тело дрожало, пульсировало, извивалось, пытаясь освободиться, но в тоже время она желала этого, желала все что только могла получить, не упускала каждую каплю доступного удовольствия. Всегда была такой — импульсивной, требовательной, жадной. Возможно, именно поэтому увидев Чудо-Девушку впервые, он подумал что лучше бы в нее никогда не влюбиться, но вот спустя время они были здесь и… Наверное, он уже не желал бы ничего иного. — Если будешь будить меня так каждый раз, — наконец, с трудом пробормотала Кэсси. — Я готова пересмотреть мой график подъемов. Она мотнула головой, пытаясь убрать с лица мешающую золотистую прядь. Ее грудь все еще тяжело поднималась и опадала, как после долгой драки. Все еще ощущая на языке ее вкус, Тим смахнул с ее щеки прилипший локон и вдруг, усмехнувшись, поцеловал ее в губы, разделяя этот солоновато-терпкий вкус на двоих. Сначала Кэсси опешила, но тут же уже сама потянулась к нему, раскрыв рот и одной рукой обнимая его за взмокшую шею. Другой рукой она уже шарила в поисках застежки его пояса, но внезапно Тим выбрался из ее объятий. — Только не говори, что ты куда-то еще собрался. — Максимум в душ, Кэсси, — он с неохотой поднялся на ноги, сам расстегнул пояс, бросив его под кровать. — Такое чувство, как будто сегодня мной протерли половину города — не самую чистую половину. Так что сначала душ… — Пожалуй, составлю тебе компанию. И сначала, и потом, — Кэсси решительно поднялась с постели, и глядя на ее загорелое, стройное тело он отчетливо ощутил ноющую боль в паху и понял что только за. Встав, она тихо охнула, ноги ее подкосились как ватные — Тим успел ее поддержать, но не скрыть совершенно довольную собой ухмылку. Кэсси бросила на него укоризненный взгляд и вдруг рассмеялась. — Может нам серьезно стоит просыпаться вместе почаще? На мгновение Тим помедлил с ответом. Обычно это была бы тревожная, почти пугающая мысль — как бы то ни было, после стольких потерь изломанная, израненная часть его опасалась позволять привязанности пускать слишком глубокие корни в попытке избежать даже гипотетической боли… Уловив перемену в нем, Кэсси настороженно свела брови к переносице. У нее тонкие, светлые брови, как будто в золотой пудре выпачканные, и это почему-то всегда казалось ему чертовски милым. Как и почти незаметная россыпь бледных веснушек возле переносицы, заметных только если смотреть близко-близко. Разве они и так уже не достаточно близко? — Может и стоит, — сказал он очень медленно и серьезно, как будто обдумывая каждое слово. — Но сначала в душ, — ловко перекинул он Кэсси через плечо. Поболтав босыми ногами в воздухе, она кивнула весело и непривычно покладисто. — В душ. Для разговоров время еще будет. Потом.