Свадьба? Не хочу!

После того, как мы поговорили с Нэ-сюном, я отправилась в Гусу. Мне нужна была их пещера. Там лучше всего можно было отыскать первые части души Вэй Усяня, так как концентрироваться там было лучше всего. Прибыв в Гусу, я первым делом поздоровалась с дядей и братом Сичэнем. Ванцзи не пришел, ему было настолько плохо, что он весь ушел в медитацию. – Дядя, можно я недолго побуду в пещере Гусу? В той, что в горе? – Зачем тебе? – Просто я очень устала. – я улыбнулась им и постаралась усыпить их бдительность – Там лучше всего собрать себя в единое целое. Помнишь, я так в детстве делала? – Хорошо. Иди. – Спасибо. Я пробыла в пещере без малого почти месяц, но сумела найти первые частицы души Вэй Усяня. Поместив их в себя, об этом я узнала из книг в запретной части библиотеки Гусу, я вышла из пещеры. Закончить я смогу и в Пристани Лотоса. Хочу провести последние месяцы жизни с Чэном. И пусть он не узнает об этом, но я так сильно люблю его. – И какого черта ты так долго? – этот недовольный, но вместе с тем такой родной голос я узнаю всегда. – Чэн, что ты здесь делаешь? – я поворачиваюсь на голос. – За женой пришел. А что, нельзя? – он приподнял одну бровь. Я смотрю на него и не верю в сказанное им. Просто стою и смотрю на него. – Послушай, Мирэ, я не хотел тебя огорчать и прости за мои слова тогда. Ну про Вэй Усяня. – он протягивает ко мне руки и обнимает – Просто у меня тогда и сестра и пусть непутевый, но умер брат. Я был в шоке. Остался совсем один. Но спустя столько лет я понял, что у меня есть ты. Прости, что столько лет избегал тебя. Вот, это я выбрал сам. Он протягивает мне коробочку. Я беру ее и открываю. Внутри лежит резная деревянная шпилька для волос, а на самом ее краю вырезан цветок лотоса. Хоть она и выглядела аккуратной, но все же было заметно, что ее вырезала неопытная рука. Я поднимаю на него глаза. – Ты сам ее сделал, да? – он улыбается мне и кивает – Спасибо. Поможешь? Я очень счастлива в этот момент, но для меня уже нет обратного пути. Я улыбаюсь и прижимаюсь к нему. Он же, сделав мне из волос пучок на голове, добавляет к нему шпильку, затем все также улыбаясь, наклоняется ко мне и целует меня. Это наш первый поцелуй. Слезы бегут по моим щекам и никак не хотят останавливаться. – Прости, Мирэ. Теперь я буду внимательнее с тобой. Прости…. И ты меня прости, Чэн. Прости, что теперь я не смогу быть с тобой. Сейчас во мне две души, моя и Усяня. Я верну его тебе, а ты лучше забудь меня. Пожалуйста, не будь таким заботливым, это разбивает мне сердце сильнее, чем когда-либо. Я не смогу быть с тобой всегда. У меня осталось мало времени. Мы вернулись в Пристань Лотоса и в эту ночь впервые разделили ложе. Я буду помнить об этом до последнего вздоха. Люблю тебя, всегда только тебя. Так прошли еще 2 года. Я понемногу восстанавливала душу Усяня, разрушая собственную. Вот пришло долгожданное письмо от Нэ Хуайсана. Он пишет, что Мо Сюаньюя выгнали из ордена, но он успел дать тому томик, где подробно описан ритуал. Хорошо. Единственное условие, которое я поставила Нэ-сюну, чтобы после всего этого он вернул мое тело обратно к Чэну. Все время до ритуала я занималась делами клана, а по вечерам и ночам собирала душу. Теперь мне все сложнее скрывать свое состояние. Я сильно ослабла и цветом лица больше напоминала мертвеца. Чэн искренне не понимает, почему его такая здоровая жена начала слабеть на глазах. Она подолгу спала, но врач сказал, что с ней все хорошо. Он решил уделять ей все свое внимание после того, как ее так долго не было. Сердце начало болеть за нее. Он заметил, что постоянно ищет ее взглядом. Но не находит. Его в очередной раз вызвали по делам клана, и он зашел попрощаться с супругой. Но она даже встать не смогла, она была такая болезненная, что он уже хотел все отменить и катись оно все к черту! Он пообещал, что когда вернется, то они будут проводить время только вдвоем. Она же грустно улыбнулась ему, поцеловала на прощание так нежно, словно больше никогда не сможет этого сделать и попрощалась. Он с тяжелым сердцем вышел из ее комнаты. Чэн снова куда-то уехал по делам клана, но перед этим обещал, что когда приедет, то больше не отойдет от меня. Я поцеловала его со всем нежностью и любовья, что была в моей сердце и попрощалась с ним. Навсегда. Я чувствую, что мне осталось совсем немного времени. Максимум 2 ночи и я полностью закончу с душой, но нужно, чтобы в это же время состоялся ритуал, иначе может не получится. Я пишу письмо Чэну, но силы мои на исходе, оставляю его на своей подушке. Рядом кладу шпильку, которую он мне подарил и закрываю комнату. Служанке я велела никого кроме главы клана не пускать. Она хотела спросить куда я, но, увидев мой взгляд, замолчала. Я попрощалась с ней. Вернувшись через 5 дней, Чэн заходит на территорию клана и никого не находит. Да что такое? Почему никого нет? Плачь? Почему плачь? Что-то случилось! Неужели Мирэ?.. Он боится даже подумать об этом. Подойдя к ее комнате, он видит здесь множество цветов лотоса, а около двери ее служанка на полу рыдает так, что не может вздохнуть. Сердце Чэна замирает и он открывает дверь комнаты. На кровати лежит тело его жены. Она не двигается. Не дышит. – Мирэ!!! – этим криком можно было поднять кого угодно, но больше не ее. Но на этот раз она не отвечает ему. Ее больше нет. Он обнимает ее тело, рыдает и кричит. Он не может замолчать. Только потеряв ее, он понимает, что очень давно и сильно любил ее. Может даже со дня свадьбы, а может и с того дня, как впервые увидел ее слезы и узнал, что она девушка. Но никогда не показывал этого, всегда был слишком гордым, даже поблагодарить ее ни разу не смог. Он поднимает ее тело и на подушке рядом замечает письмо. Он берет его и опускается обратно на постель, ни на секунду не выпуская бездыханное тело, разворачивает и читает: «Цзян Ваньинь, мой милый и горячо любимый Чэн. Я люблю тебя больше жизни с первого твоего дня в Гусу Лань. Но ты не замечал меня. Мне столько раз было больно видеть, как ты оказываешь внимание другой, но кто я такая, чтобы говорить тебе об этом. Когда дядя Фэнмянь сказал о том, что между нашими отцами была негласная договоренность брака, я глубоко в душе была очень счастлива. Но твои слова у водопада остудили меня. У меня очень тогда болело сердце. В день свадьбы я видела твой взгляд, полный восхищения и надеялась, что ты сможешь заметить меня. Как же я ошибалась. Ты так долго игнорировал мое существование, но я все равно делала все, что могла для клана Юньмэн Цзян. Когда случилась беда в Гусу я не смогла остаться с тобой. Они вырастили меня, они моя семья. А, уже находясь там, и узнав о событиях здесь, только Ванцзи не позволил мне сразу броситься к тебе. Если бы ты знал, как сильно я сожалела, что не смогла быть с тобой. Мы с ним так долго искали вас, но когда я увидела тебя, ты был с Вэнь Цин и я решила, что ты до сих пор любишь ее и поспешила на гору Илин в надежде найти Усяня. Я знаю, как сильно ты любишь его. Ты показал мне это после их гибели. Тогда, в зале. Ты попросил меня вернуть его, не смотря ни на что. Прости, что это заняло так много времени. Но теперь я могу сказать тебе, Усянь жив. Но, как и для всего в этом мире, для этого тоже есть своя цена. Заклинатель нашего клана, когда восстанавливает чью-то расколотую на мельчайшие части душу, использует свою душу как «клей». А ту часть, которую уже восстановил, он прячет в свое тело. Обратного пути для того, кто начал, нет. В тот день, когда ты нашел меня у подножья горы с внутренней пещерой в Гусу, я как раз начала собирать его душу. Как только убедилась, что скрепленные части держаться хорошо, я вышла из пещеры, потому что хотела провести последние дни с тобой. И пусть бы ты кричал на меня или не замечал, мне все равно. Я хотела видеть тебя. Сейчас, когда я дописываю это письмо, мне осталось совсем немного. Спасибо, что ты был таким нежным, спасибо за заколку, она очень мне понравилась, спасибо за все, спасибо за твою любовь. Береги Усяня и себя. Больше я не смогу помочь тебе. Я любила тебя и люблю только тебя. Всегда. Прощай. » Цзян Чэн еще долго сидел так, сжимая уже холодное тело своей жены и письмо от нее. Он плакал, кричал, не мог принять реальность. В конце концов, его вывели из ее комнаты, силой заставили выпить травы и уложили спать. Тело Мирэ по ее желанию было захоронено вместе с остальными людьми ее клана. Чэн долго смотрел на могилу погибшей супруги и слезы, не переставая, текли по его лицу. – Я люблю тебя, Мирэ. Люблю и до конца, до самого последнего вздоха буду любить только тебя. Обещаю, что позабочусь о брате, когда найду его. Он последний раз взглянул на ее могилу и ушел. И как он и обещал ей, до своего последнего вздоха единственной женщиной в его сердце была Чу Мирэ.