Абсолютная Надежда

- Хн-н-н. – издал Макото, вырвавшись из тьмы и ощущая, как его голова раскалывается. Рядом что-то пиликало, а сквозь размытые образы перед собой угадывался силуэт человека. - Ты очнулся? – в ушах гудело, но холодный голос звучал удивительно чётко. - Д-да… - прохрипел Макото и приподнялся, сразу же чувствуя в носу привкус железа. Он поднёс к лицу дрожащую руку и, проведя ей над губой, посмотрел на неё и увидел красный след. - Да ты прямо стремишься согнать себя в гроб. Разве не очевидно, что вставать тебе сейчас противопоказано? Макото увидел, как силуэт напротив отодвигается и к его койке подходит другой силуэт, в котором за счёт формы Наэги угадывает медсестру. Медсестра толкает его и он, легко поддавшись плюхается на подушку, которую тут же поправляют таким образом, что положение его тела становится полулежащим. Ему сунули вату для носа и быстро куда-то отошли. Вероятнее всего за врачом. - Ч-что с-со мной?.. – спрашивает Макото у первого силуэта, который был никем иным как Бьякуя. - Ты перенапрягся. Тебе ведь давали чёткие инструкции как нужно действовать в программе Нового Мира, так какого же чёрта ты даже поспать ни разу не мог нормально? Результат предсказуем – твой мозг сейчас дезориентирован и, если тебя отныне всю жизнь будут мучать мигрени не удивляйся и не жалуйся. Пока Бьякуя лил на беспомощного Макото едкую речь, в голове наконец всё более-менее собралось в кучу. Последнее воспоминание о том, как все нажимают кнопку выпуск, хоть и размыто, но ярко всплыло перед глазами. Макото тогда успел подумать, что наверняка перво-наперво ему придётся впитывать в себя яд Тогами, который не пренебрежет высказать ему всё, что он думает о некоторых безрассудных личностях. Ожидания оправдались, хотя на самом деле абсолютная надежда не думал, что так будет вот прям сразу после пробуждения. Взгляд бессознательно окинул палату, в которой находился Макото, и он тут же наткнулся на беловолосую девушку. По спине невольно прошлись мурашки от холодного взгляда, вынуждавшего вспомнить почему Макото не так сильно боится Бьякую. Глаза быстро сменили ракурс на последнего и надолго уставились на него. - Что? – спросил абсолютный наследник. - Н-ничего. – бросил Макото, переводя глаза по направлению к полу, дивясь ставшему внезапно таким чётким зрению, которое позволяло теперь разглядеть даже пыль на плитке. На лице наследника отразилась злость, и он уточнил: - Неужто ты… Макото, зная о том какой тот догадливый, понимал, что сейчас наверняка догадались, что он сравнивал Бьякую с его «лучшей версией» себя, а потому поспешил выкрутиться из щекотливой ситуации. - Где Нагито? – спросил он первое пришедшее в голову. - Тц, – бросили ему. – Так и знал, что ты в первую очередь спросишь про него. Уже весь офис шепчется о странном выборе твоего сердца. Щеки Макото покраснели и ему захотелось стукнуть Бьякую за его слова, особенно при том, что тот похоже собирался продолжать свою тираду. Но сил для особых махинаций у Макото не было. К счастью, Кёко наконец заговорила, вынуждая Бьякую замолчать. - Так как ты очнулся позже всех, остальные уже разошлись. Но полагаю Нагито Комаэда сейчас крутится где-нибудь здесь неподалёку. Мне позвать его? Макото вяло кивнул и Киригири вышла из палаты. Воцарилось молчание. Через минуту Бьякуя бросил, что у него слишком много дел для того, чтобы вечно торчать тут и он тоже удалился. Во время ожидания, к Макото успел заглянуть доктор, которого позвала медсестра. Он пробыл в палате буквально минуты две, просто убеждаясь, что пациент скорее жив, чем мёртв, а потому его можно оставить. Лишь вкратце объяснил пострадавшему, что выздоровление не займёт много времени, так как перенапряжение не было критической стадии. Наконец, ручка двери скрипнула и Макото с замиранием сердца, увидел Нагито. Подростковой нескладности в фигуре, которая стала выше уже не было. Одежда сменилась на черный пиджак, красно-зелёную кофту под ним и обычные чёрные джинсы. Больше всего внимание к себе приковывала его левая рука, скрытая под варежкой, хотя Нагито пытался сместить с неё акцент, отводя её себе за спину. Макото быстро осмотрев везунчика, пока тот приближался к нему, улыбнулся, но через секунду уже поджал губы. - Прости меня… - шепнул Макото вместо приветствия, а Нагито лишь замер напротив него. - За что ты извиняешься? – Комаэда пододвинул рядом стоявшую табуретку ближе к койке и уселся на неё. - За то, что допустил ту ситуацию. Беловолосый парень подхватил руку шатена, что лежала поверх порывала. Он не сильно сжал её, а Макото ощутил облегчение чувствуя такое живое чужое тепло. Комаэда пристально посмотрел в глаза Наэги, отвечая вкрадчивым голосом: - Здесь нет твоей вины и ты не должен извиняться передо мной. – на миг везунчик замолчал, а в его лице отразились нотки чего-то странного, чем-то напоминающее безумие. – Так получилось из-за моей оплошности, но я рад, что даже не смотря на неё, я всё равно смог защитить Абсолютную Надежду. Было бы ужасно, если бы из-за меня тебе не удалось побороть отчаяние. Так что это мне нужно извиняться за то, что я не смог идеально справиться со своей ролью слуги. Макото молчал и просто смотрел на Нагито. Всё сказанное вызывало отторжение, неприязнь из-за того, что Нагито ставил себя ниже Макото, того, кого он считал Абсолютной Надеждой, той Надеждой, которую благотворил. Нагито был слишком сильно зациклен на ней. Сильно до того самого чувство, которое сам презирал. Нагито был отчаян. Он был готов поставить на кон всё и даже больше. Он был готов умереть за свои идеалы. Везунчик всё это подсознательно осознавал и вероятно именно из-за этого Макото стал ему настолько важен. Своей заботой и построенными равными между ними отношениями Макото вынуждал Нагито понемногу перестраивать своё поведения и подводил его к отказу идолопоклонство Надежде. Тем не менее, отказаться от своей сути, того, что крепко вросло тебе под самую корку представляется невозможным для любого. Поэтому Нагито всё так же оставался одержимым безумцем, тем психопатом, который пугал многих и заставлял нервно передёргивать плечами от одного своего упоминания. Он пугал и Макото. Думая о себе прошлом, Макото понимал, что тот он сейчас просто бы выдернул свою руку из чужой и шарахнулся в ужасе в сторону, подальше от одного ненормального. Так, немного хотелось поступить и ему настоящему. Вот только странным образом Нагито стал ему близок, слишком дорог. Между ними было что-то такое неуловимое, одновременно вроде и сходство, и различие. Как две детали пазла, которые различаются друг от друга по форме, но идеально складываются в единое целое. - Ты стал мне Надеждой, Макото. Я ни за что не позволю тебе умереть. И я не хочу тебя никогда отпускать. Нагито пугал, его слова ранили, а прикосновения обжигали. Но несмотря на это Макото мягко улыбался ему, не проявляя и капли испуга или отвращения из-за физической близости. Нагито тот человек с которым тяжело вести общение, не зависимо от того, испытывает он к тебе восхищение, отвращение или безразличие, ведь в любом из этих случаев он проводит между собой и другим человеком непреодолимую стену. Макото приподнялся, потянув на себя Нагито за руку, которой тот держал его, и одарил везунчика своим аккуратным, невесомым поцелуем. - Ты тоже стал мне Надеждой, Нагито. И всё же, даже такой человек, как Нагито трепетно жаждал тепла, которое ему может дать лишь другой человек. Стоит ему показать, как приятна может быть особая, не видная обычным зрением близость и стена сама собой рухнет. Это потребует много сил, даже больше чем борьба с Абсолютным Отчаянием, Джунко Эношимой, но Макото не солгал, назвав Нагито своей Надеждой, хоть он и не ассоциировался с этим чувством. Именно эта Надежда не даст опустить руки и в самые отчаянные времена.