я тебя никогда не забуду

После последней поездки за вещами Алисы прошло уже три месяца. Экзамены сданы, сочинения написаны, а тетради с геометрическими формулами торжественно порваны. Выпускник. Звучит слишком официально. Слишком непривычно. Кажется, я еще не готов к взрослой жизни. Никто не готов. Не стоило ожидать от выпускного городской бесплатной школы чего-то необычного, но так сложились обстоятельства, что в выпускном классе учится ребенок дети миллионера. Алиса хотела праздника, и она его получит. Константин Обухов выполняет каждую ее прихоть. Ну а Алиса этим умело пользуется. -Миш, ты че застрял? Идем скорее! -Да. Идем. Сегодня Алиса блистает. Черное в пол платье на тонких бретелях, высокие каблуки и яркий макияж. Она сегодня идеальна во всем, но того ярко-пылающего огня в ее изумрудных глазах уже нет. Его нет уже три месяца. Этот огонь потух вместе с огнем, сжигающим ее старые фото из семейного альбома. «Это не я. Это не та Алиса, которая живет сейчас. Это не моя семья. Я не хочу видеть себя прежнюю» Она абсолютно равнодушно смотрела на пылающие в огне фото. Ни скорби, ни радости. Равнодушие, теперь это основное состояние Алисы. И как бы она не пыталась это скрыть под масками веселья и серьезности, я чувствовал, это уже не та Алиса, которую я знал все одиннадцать лет. И сейчас, ведя меня по огромным коридорам театра, который, кстати, принадлежит К.Обухову, Алиса надела маску удивленности и восторга. Почему маску? Потому что она бывает здесь чаще, чем в их семейной поместье. Проще говоря, театр – очередная прихоть Алисы Майгер, которую Обухов старший выполнил с огромным удовольствием. Но место и в правду шикарное. Небольшой светлый мраморный театр стоит на возвышенности перед морем. На закате здесь будет чудесно, весь театр зальется золотым светом, а вид с галёрки будет неописуем. По крайней мере, так сказала Алиса. И хоть она сильно изменилась, я все еще вижу в ней ту оптимистичную суку, мечтающую о чем-то большом и светлом. -Кирилл! Кирилл, я тут! -Боже, что так кричать то? Вижу я тебя. И тебе привет, Миша. -Привет. -Опять погрузился в мысли? Пора уже расслабиться. Выпьешь? -Не хочу. -Ну как хочешь. Нам больше достанется, да, Алиса? -И-м-е-н-н-о. Миш, действительно пора расслабиться. Дай себе свободу хоть раз в жизни. Это наш вечер, мы его заслужили. -Может, ты права. И, конечно она права. Я слишком много думаю и рассуждаю. Я поступил на журналистский факультет, я успешно окончил школу и почти вывел Алису из пассивной депрессии. Я заслужил отдых. Хватит думать, пусть будет то, что будет. Бокал. Вино. Глоток. Горько. Сладко. Тепло в горле. Второй бокал, третий. Коньяк. Тут уже труднее. Бокал. Горько. Сладко. Свобода. Свобода разума, свобода на языке. -Ой, Миша, а я смотрю, тебя понесло? А то говорил, не буду, не хочу… Как ощущения? --Охеренно. -Завтра ты так не скажешь. Ну ничего, развлекайся. -А вы двое куда? -Надо поговорить. -А, ну ладно. О, уже закат? И в правду, очень красиво. Алиса не обманула. -Тебе тоже Алиса сказала, что на закате тут очень красиво? -Ой, Женя, я тебя не заметил. -Это видно. А еще видно, что ты бухой. -Я трезвый! -Да, да. Все так говорят. Присаживайся, я бутылку вина спиздил. -Хоть что-то полезное за одиннадцать лет сделал. -Иди на хуй, Миш. -Да ладно тебе. Давно тут сидишь? -Полчаса. Боялся пропустить закат. -И все это время сидел тут один? -Да. Я всегда один. Знаете, с какой манерой говорят обычно злодеи о своем сложном детстве в фильмах? Вот Женя говорил именно так. Как в кино. Медленно, с ухмылкой, смотря вдаль. Если когда-то буду снимать фильм, обязательно вставлю подобную сцену. -А как же Саня и Леха? -Ой, блять. Они ошибки, которых уже не исправишь. -Ты о чем? -Если ты спрашиваешь из-за вежливости, то можешь сразу идти нахер. -Нет, мне правда интересно. -Как только я начал заботится об Алисе, они начали говорить о том, что я каблук и бла-бла. Ведь мальчики не любя и все в этом стиле. По крайней мере, мои прежние недо-друзья так считают. Они только и могут тешить свое эго драками и пивом. -Но ты ведь делал то же самое. -Я меняюсь. По крайней мере, пытаюсь. Эти два – это четкий пример деградации. -Жаль, что ты это понял только сейчас. -Я понял это давно. Но у меня не было причин становиться лучше. Но Алиса… Она такая сильная. Мне хочется меняться ради нее. -Жень, а разве не нужно меняться ради себя? -Это сложно, когда твой внутренний мир разбит. Когда ты, понимая весь ужас своей жизни, не можешь менять что-то, просто потому что ты не считаешь себя достойным жить нормально. Женя, кажется, за один глоток выпил полбутылки. Его зубы слышно стучали по горлышку бутылки. Неужели все так плохо? -Мих, тебе оставить? -Не, мне хватит. -Хах, типа ЗОЖ? -Нет, просто… -Не объясняйся. Прости, что вылил на тебя все это. -Все в порядке. Я… если честно, никогда не думал, что у тебя могут быть такие проблемы… -Ну еще бы. Ведь все вы считаете, что если человек ведет себя нарцисстично, значит у него все в порядке. Идиоты… -Ну… -Что, ну? Разве я не прав? Не опускай глаза. Вот ты вообще хоть раз думал о том, что у кого-то кроме тебя есть проблемы? -Да. -М, дай угадаю, ты об Алисе? Только вот что-то ты не сильно помогал ей, когда мы ее типо нашли. -Я не знал что делать! -Я тоже, Миш, я тоже. Но решил дать ей то, чего не хватало мне. Пауза. Очень тяжелый воздух. Кажется, что эта тишина давит на меня как пресс. Ау, даже сердце закололо. -Он для меня действительно важна, а она мотается хвостиком за своим Кириллом. Но я не могу ее осуждать. Мы не выбираем, кого любить. Ладно, хватит на сегодня философии, пойду к остальным. Он исчез. Так же неожиданно, как и появился.