♡
Спустя несколько встреч
Идея быть папочками для своего драгоценного малыша пришла не сразу. Двое взрослых мужчин, которых привлекают к ответственности, ну, якобы отцов, да ещё и для такой взрослой детины – бремя. Так думалось Кимам, пока они не полностью понимали, насколько это ахеренно. Когда это произносил Чонгу, опуская большие глазки и складывая руки за спиной, здесь устоять двум мужчинам стало чем-то очень невозможным. И ягнёночком он стал не сразу. Это произошло на одном (Кимы зачастили, что не удивительно, правда?) из ужинов вместе с его отцом, когда Чонгук появился в мягком белом кардигане и весь вечер расхаживал в нём, а когда садился, внимание Кимов переключалось на плотные бёдра, что мягкой и пленительной массой оставались самым запредельно красивым видом на поверхности дивана. Опа-а… Двое придурков нашли приют для своих фетишей, спрятанный в одном мальчике, расхаживающий по дому в белом кардигане своими непозволительно привлекательными ногами. Но надо держать дистанцию. Правила субординации никто не отменял, а быть выгнанными за шкирку отцом Чонгука не самая приятная вещь, планируемая на сегодня. Мужчине позвонили, за что он сразу стал извиняться и отошёл в другую комнату, и этот момент стал как никогда подходящим для того, чтобы подозвать милого ягнёночка к себе. — Чонгук-а, подойди ко мне, — ласково позвал Тэхён, махнув в свою сторону ладонью. Чонгук откладывает телефон и самовольно идёт к двум волкам, но пока ещё не на растерзание. Один из них очень добрый и с мягкими кудрями, вечно носит тёплых цветов одежду и сам он весь тёплый-тёплый, к нему так сильно тянет в холодные зимние вечера, когда Чонгуку некого обнять и уткнуться носом в чужую грудь. Лесной добрый зверь, окутывающий своим теплом в любое время суток. — Я очень соскучился, Тэхён, — неразборчиво бурчит милая сущность в кардигане, обнимая сидящего на стуле Тэ, окольцевав его шею руками и прижавшись телом настолько, насколько смог. Ему в спину говорят: «Я тоже, сильно-сильно» и обнимают так же сильно-сильно, дав почувствовать, насколько неудержимо сердце старшего перед этой прелестью трепещет. Привязался хищник к добыче, обласкивает её теперь, с нетерпением ожидая новых встреч. А прошло-то всего несколько ужинов и встреч. Этого было достаточно, чтобы заинтересоваться друг другом, взять номера, начать влюбляться, и вместе с тем не быть равнодушным к персоне чуть похолоднее… — А по мне ты совсем не скучал? Второй из них волк севера, у него проницательный и чуть колющийся взгляд, волосы цвета пепла, и по ощущениям они мягки не меньше, чем рассыпчатая масса чего-то раньше существующего, а теперь сгоревшего дотла. У него одежда синих оттенков и руки отдают холодом металла: носит часы и несколько колец, которые Чонгук заприметил ещё в самом начале, привив себе ничем не объясняющийся фетиш на украшения Намджуна. — Скучал! — Чонгук отпускает Тэхёна, почувствовав, как тот провёл ладонью ему по талии, ухватывая каждую секунду, чтобы прикоснуться к нему, и мальчик обнимает старшего за шею, успев чмокнуть Намджуна в скулу, сразу засмущавшись. В губы его целовал пока только Тэхён, несколько дней назад, когда он провожал их с очередного ужина. Тогда Чонгук даже не понял, как человек в коричневом пальто ухватил секунду, чтобы коснуться его губ своими и уйти, оставив в голове тысячу раз повторяющийся чмок. — Малыш, хочешь погулять с нами? Из дома совсем не выходишь, надо бы развеяться, — потихоньку уламывает Намджун, поглаживая юношескую шею своей ладонью. — На улице так холодно, никуда не хочу выходить, — жалуется Чонгук на погоду, осень огорчает холодом, после которого даже ни одного солнечного денька не выдаёт в качестве извинений. — Мне и дома хорошо, я люблю тепло. И Ким Тэхёна. Он – тепло. — Тогда поехали к нам? К нам, это… К волкам на растерзание? К смятым простыням и большой кровати? Нет-нет, погодите. К темноте, где слышен скулёж и каждый стон, становится очень жарко от каждого чужого выдоха и его станут контролировать сильные руки? — А что мы будем делать? — голосок ягнёнка напрягается, чувствуя опасность, но это вовсе не из-за того, что он боится этих мужчин. Он боится того, что приходит в голову взрослых мужчин, их желания и потребности, а перед их носом лакомый кусочек, своим присутствием нежно поглаживающий эти потребности. — Посмотрим вместе фильмы, покушаем чего-нибудь вредного и сладкого, просто проведём время вместе, — справа успокаивает Тэхён, глядя добрыми глазами без лишних намёков. Ему хочется верить. С самого начала так и было. — Будем долго обниматься, хочешь? — красивые губы растянулись в улыбке, оголяя белые зубы и заставляя Чонгука сделать то же самое. А целоваться? Целоваться тоже будем? — Соглашайся, поехали, — слева звучит Намджун. Голова мелкого крутится туда-сюда, не зная, что решить, но он и сам понимает – его нутро к ним очень хочет. К волкам. На то самое растерзание. Намджун сказал бы, мол, мы на тебя не давим, не хочешь, не поедем, но он прекрасно всё понимает. Его прямолинейности можно позавидовать, и он читает людей по взгляду и жестам, улавливая то, чего ты сам за собой не заметишь. — Приставать не будем. — А? — опешил глупый ягнёнок. — А, нет, я вовсе не об этом думал, правда, просто я… — Не надо, ягнёночек, я всё хорошо понимаю, — под властью этих слов ничего не скажешь. Чонгук стыдливо опускает взгляд, чувствуя вину за свои мысли, которые он допустил в своей прекрасной голове. — Я догадываюсь о чём ты думал. Никто не станет тебя трогать, пока ты сам не дашь добро. А обниматься и целоваться ты захочешь сам. Со мной же ещё не целовался? — Нет, — приподнимая голову, Чонгук смотрит на Намджуна, представляя его губы на своих. Он прав, ему хочется. Очень сильно, потому что ручки уже не знают куда себя деть и лезут в карманы кардигана, прячась там. Это всё смущающие мысли, а девственное тело заметно реагирует, начиная хаотичные действия. — Вот, видишь, а у нас будет прекрасная возможность сделать это, — Кимы переглядываются друг с другом, кивая, передав какой-то только им понятный сигнал. — А точно ничего не будет? — всё ещё с опаской. — Ты нас боишься? — Нет, ни в коем случае! — чуть повысив голос, начинает уверять Чонгук. — Я вам доверяю, но я боюсь, что отец немного не так поймёт. Не отпустит. — Мы же хорошие друзья, — Тэхён подмигивает Чонгуку, тронув пальцем его плечо. — Мы с Намджуном поговорим, м? Он переводит взгляд на старшего Кима, приподнимая брови в вопросительном жесте. Чонгук между Кимами давно видит игру, намёки, какую-то дичайшую химию, которая порой совсем нечитаемая. Тэхён немного наклоняется вперёд, чтобы привлечь к себе внимание Намджуна, и тот даёт ответ: — Поговорим.♡
Спальня Кимов
Из спальни раздаётся смех двух тональностей, а из того, что повыше, иногда проскакивает и крик, брошенный Чонгуком не из-за страха или боли, а от больших эмоций, когда Тэхён пытался его «куснуть за бочок», при этом крепко держа руки над головой. На ночёвку к хорошим друзьям отпустили. Как предсказуемо. Волки сильно кусаются, а этот, милый и с кудрями, хотел легонечко, с нежностью. Всего лишь прикусить мягкий бочок, к которому он питает такую огромную любовь и потребность. Раззадоренный и злой ягнёночек попытался цапнуть своего волка за нос, но Тэхён вовремя выставил руку, даже не подумав, а сам схватил Чонгука за шею и прижал к постели, утихомирив и услышав… … стон? Отскакивающий от стен попрыгунчиком и замирающий в складках разворошенного покрывала. Тэхён смотрит в глаза Чонгуку, не убирая с его шеи своей руки, чуть сдавливает, попытавшись свести пальцы вместе, и видит, как мелкий закатывает глаза, обхватывая его широкое запястье своими пальцами, впиваясь в кожу короткими ногтями. — Чонгук-и? Ягнёночек, тебе что, нравится? Говорить такие вещи стыдно аж до покрасневших щёк, но румянец можно свалить на их энергичные игры, от которых не только щёки красные, но и затылок со спиной успели взмокнуть. — М-мне? Нет, просто это было неожиданно и я… — Ягнёночек, — Чонгук млеет, когда они его так называют. — А сейчас? Сейчас ты что сделал? — Ничего. — Не притворяйся, — Тэхён загадочно ухмыляется, погладив Чонгука по шее. — Тебе вот так нравится? Волчара играется, вновь сжимая горло мелкого, не переходит границ, наблюдая за реакцией, которая не заставляет долго ждать: Чонгук, смотря в игривые глаза, свои же по новой закатывает и чувственно приоткрывает губы, изгибаясь в спине. — Нравится, — выносит вердикт Ким, ослабляя хватку на чужой шее. — Мне очень нравится… — всё же признаётся трусливый ягнёнок, трогая чужие руки. — Немного сильнее, как ты сделал в первый раз, и когда ты смотришь прямо на меня, мне в глаза… Казалось бы, такой невинный и скромный мальчик, а ему нравится, когда Тэхён-и душит его своими красивыми руками, ещё иногда перебирая пальцами, чтобы надавить посильнее, прямо до темноты в глазах и истоме в теле. — Что тебе ещё нравится? — Тэхён подтягивает младшего к себе, взяв его за лодыжки. Они соприкасаются причинным местом, и за своё Чонгу сейчас очень боится, ведь дай он себе волю – разойдётся, разговорится, что и член встанет. Прямо перед Тэхёном, и он всё это мгновенно почувствует. — Когда ты берёшь мои руки и крепко-крепко их держишь у меня над головой, — к концу фразы его голос становится тише, но Тэхён подбадривает смущающегося ягнёнка, приподнимая его подбородок, смотря в глаза. — Ещё, когда ты трогаешь мои ноги, — Чонгук берёт руки старшего и кладёт их на свои бёдра, именно на внутреннюю часть, чужими руками наглаживая свою эрогенную зону. Эрогенна она настолько, что стоило Тэхёну пару раз провести руками сверху-вниз, и Чонгук немного потерял себя, забылся, выдыхая томно и поддаваясь горячим ладоням навстречу, приподнимаясь. Проворному волку не нужно много слов, чтобы всё понять и настигнуть свою жертву прямо так, пока она горяченькая и поймана в самые лапы, ещё и сама поддалась, рассказывая, какое место у неё помягче. Тэхён двинулся вперёд, целуя Чонгука, сразу требуя от него размашистых и вкусных поцелуев, и мелкий, не ожидая такой напористости, стонет, шире раскрывая рот. Он не привык к таким резким выпадам, поэтому не поспевает за мужчиной, неумелыми движениями подсказывая ему, чтобы он был потише. Но Тэхён хочет его научить. Научить крепким поцелуям, чтобы со слюной по всем губам и подбородку, которую придётся утирать ладонями. Они стукаются зубами, и вся эта неумелость ягнёночка поражает и заводит одновременно. У него никого не было, а значит на Тэхёне сейчас большая ответственность за здоровье психическое и физическое, если судить по тому, к чему всё дело и идёт. Опираясь на руки, Тэхён рефлекторно двигается бёдрами вперёд, ощущая причину плотно натянутых шорт на Чонгуке, а тот, в свою очередь, чувствует твердеющий стояк старшего, борясь с мыслью распахнуть глаза прямо в момент поцелуя. Чонгук представлял свой первый секс в сплошной романтике, с девочкой, в интимной темноте и немного под алкоголем, но судьба заигралась и подложила его под игривого Тэхёна, который лезет руками под шорты и заставляет приподнять зад, чтобы стянуть низ к чертям. Он действует настойчиво, вновь целует, всюду гладит и заставляет Чонгука извиваться в сильных руках, и когда дело доходит до оголённых участков кожи, то… — Я не хочу так… Так, чтобы ты входил в меня, — задыхаясь от смущения, быстро протараторил Чонгук, опуская взгляд. Тэхён остановился и в мгновение опустил планку чуть ниже, чтобы не пугать ягнёночка, предлагая иной вариант: — А мы сделаем по-другому. Старший накрывает ладонью вставший член Чонгука, проведя пару раз через ткань, лаская, и видя, как его мальчику нравится, что он показывает сжатыми пальцами в покрывале и покрасневшими щеками. Разморился и отдался в тёплые руки, а они как будто знают всё-всё и как именно надо, чтобы тело отзывалось на каждое прикосновение. Тэхён в один момент чуть привстал, спуская штаны вместе с бельём и показал внушительных размеров член, обхватывая его одной ладонью. Чонгук почувствовал прикосновение чужой горячей плоти к своей и тепло усилилось, когда Тэхён сократил расстояние, обхватывая рукой два члена сразу. Он постепенно двигал рукой, наблюдая за реакцией младшего, контролируя его и себя одновременно, чтобы не наделать лишней боли. Тэхён может грубо, с рывками, как в то время Чонгук такое не терпит. Обычное прикосновение к самому себе у Чонгука вызывали бурю эмоций и ощущений, а сейчас, когда это делает властвующий над ним Тэхён, плотно сжимая их члены в своей руке, ускоряя темп и имитируя небыстрые фрикции — Чонгу потихонечку кроет. Он постанывает, когда становится слишком хорошо, выгибается навстречу, упираясь пятками в матрас. Тэхён ускоряет движения рукой, второй касаясь мягкого живота Чонгука, ведёт всё выше, задевает нервишки, смыкая пальцы на шее младшего. Не душит, а просто держит, но для Чонгука это настолько красиво и крышесносно, что он не может держать свои руки при себе: окольцовывает чужое запястье пальцами. — Тэхён-а-ах, — протягивает, не успев закончить фразу из-за наглого Кима, так невовремя мазнувшего пальцем по головке. — Придуши в тот самый момент, пожалу… Мх, пожалуйста! — Как захочешь, ягнёночек. Тэхён всегда улыбается и ухмыляется так, что колени трясутся. Ноги Чонгука уже давно раздвинуты и с каждым резким движением старшего они раздвигаются ещё больше, неприятным ощущением слипаясь с чужой кожей: задняя часть бёдер взмокла, под полусогнутыми коленками ощущается пот, и Чонгу каждый раз жмурится, когда касается крепких бедер Тэхёна своими. Тот же совсем не обращает на это внимания, и продолжает ублажать себя и своего мальчика, надрачивая себе и ему сильнее в момент скорой разрядки, не забывая давить младшему на шею. Приглушённый стон пропадает в глотке, Чонгук изливается первым, пачкая руку Тэхёна и свой живот спермой вплоть до задранной по грудь футболки, а как только получает доступ к кислороду – сразу высоко стонет, хватая воздух. Никак не надышится, перебирает ногами, комкая покрывало и простыни сзади Кима, и вдруг чувствует, как на живот выливается горячее семя, оно мешается с его и скапливаясь в густые капли стекает по одному боку, вызывая мурашки. Чонгук лихорадочно быстро поднимается на локтях, обхватывает лицо Тэхёна накалёнными ладонями и вылизывает ему губы, кусается в поцелуе и начинает дрожать, когда уже Тэхён проявляет инициативу, залезая языком мелкому в рот, мешая резко выделившееся слюни. Помаленьку Тэхён соберёт все слабые места милого мальчика, и то, насколько он чувствителен к шее… Чонгук пропадает из этого мира, если взять его за горло.♡
— Тебе взять одну баночку? — Никто не будет ругаться? — Мы никому не скажем. — Намджуну? — Ему – тем более. Вот такой диалог состоялся у холодильника в магазине, откуда на парней смотрели жестяные баночки пива. Чонгука они не особо манили, но это желание стремительно росло, когда Тэхён выдвинул инициативу. Давай возьму, давай отдохнём, да мы никому не скажем — особого рода подстрекательство. Но оно такое приятное. Холодное. Хмельное. — А чипсы возьмём? — Возьмём. С чипсами. Хрустя-я-я-щими. Вкусными. Оказывается, это у Тэхёна что-то типа нормы — немного припиздеть Намджуну. Пока он задерживается на работе, хитрый и наглый волк много себе позволяет, закинув пакет с «вкусными гадостями» и алкоголем в багажник машины, Чонгука – на переднее, а сам за руль. Сегодня ягнёночку полная благодать, ибо, как заверил Ким: — Мы всё уберём, выкинем, и спать ляжем, как будто ничего не было. Чонгук доверчиво закивал головой, радостный, что аж звёзды в глазах, да и как здесь вообще быть не радостным? У него прекрасные отношения, в которых он уже чувствует себя любимым, а касаясь интимной части… Тэхён свои руки использует очень хорошо. Чонгука до сих пор дрожь бьёт, когда он вспоминает пальцы у себя на шее и своё полупьяное состояние, в котором вот-вот отключится от нехватки кислорода. Этот вечер обещает быть интересным.♡
22:16, квартира Кимов
— Почему от тебя так несёт алкоголем? — Намджун склоняется, принюхиваясь. — Ты пил? С кем? Ким только что вернулся с работы, застав хмельного Чонгука и полное отсутствие Тэхёна. — Джун-а, не ругайся, мы выпили немного с Тэхёном, — у малолетки глаза мутные-мутные, но смотрят с такой искренностью и жалостью, что хочется простить и отдать весь мир этому существу. — Буквально несколько баночек. Это я просто слабый, меня так унесло, — чуть пошатывается, но успевает схватиться за полы пиджака старшего. Намджун через рубашку ощущает, как у мелкого всё тело горит, и тот лезет целоваться, пытаясь склонить старшего до уровня своей головы. В таких ситуациях всё всегда сваливается на алкоголь, но здесь Чонгука ведёт чистейшее желание. Он притягивает мужчину к себе, соприкасаясь с ним губами и закрывая глаза. Намджун не срывается. Терпеливо перенимает ход: опускает руки на горячую шею младшего, чуть-чуть тянет на себя, чтобы углубить поцелуй, а потом осторожно взяв за предплечья, кладёт их себе на шею. Чонгук медленно соображает, но обнять чужую шею сил у него хватает. Намджун поднимает Чонгука над полом, резко схватив под бёдра. Сначала Намджун просто прихватывал его губы своими, но с каждым прикосновением разгонялся и поцелуй становился всё более настойчивым. Намджун с Чонгуком на руках доходит до ванной, усаживает младшего на стиральную машинку и разводит руками его ноги, вплотную устраиваясь между них. Само нутро тянется к этому мужчине. Чонгук поддался вперёд, изогнувшись в спине, и стал пальцами сжимать волосы на затылке Намджуна, оттягивая их назад и обратно зарываясь в густой пепел волос, доставляя Киму неимоверное удовольствие. Намджун уделяет внимание самому любимому: бёдра Чонгука. Он в шортах и именно поэтому Киму удаётся помять любимые ноги, закрасться куда повыше, под кромку, заставляя Чонгу содрогнуться. Накатывающее возбуждение сдавливает низ живота и словно пытаясь избавиться от этого ощущения, Чонгук льнёт всё ближе и ближе, сдавленно простонав в поцелуй. Откровенные ласки вскружили голову. Чонгуку уже действительно кажется, что всё это — лучше, чем секс. Доходящий из коридора свет в ванную даёт различать черты лица Чонгука, и как только Намджун отстраняется, чтобы хоть несколько секунд посмотреть на своего мальчика, замечает, как у того кожа краснеет. Щёки зарумянились, губы опухли и лоснятся, а глаза довольные-довольные, но видно, что не насытившиеся. Пиджак старшего затерялся ещё где-то в коридоре, рубашка расстегнута на верхние пуговицы – заслуги Чонгука. Он сейчас пьяный, мало что видит кроме Намджуна и его губ, попутно ощущая крепкую мужскую хватку у себя на бёдрах и талии. — Поможешь мне принять душ? — Джун принимается расстегивать оставшиеся пуговицы на рубашке. — А мы с Тэхёном уже сходили. А ещё мы долго целовались, и он пьяный относил меня на кровать, где сам и уснул. — Всё этот Тэхён успел, — усмехаясь, возмущается Джун. — Ну так что? Примешь со мной душ? Чонгу колеблется пару секунд, игриво закусывая губу. Его взору открылось крепкое тело с выступающими мышцами. Осталось избавить Намджуна от брюк, где на ремне поблескивает массивная бляшка, к которой руки сами тянутся, и его он увидит без одежды. Полностью обнаженного. — Приму, — помогает расстегнуть ремень, — Только без всяких глупостей, — улыбается хитренько, словно не он впился в губы мужчины минутами ранее. — Я ещё для такого маленький. У Чонгука отлично получается строить из себя дурашливого, а Намджун на это не ведётся. — Поможешь своими прелестными ручками, — Ким резко берёт его за запястье и кладёт раскрытую ладошку Чонгука на свой затвердевший член. — Отказы не принимаются. Отказы не принимаются, отказы не принимаются… А кто-то собирался отказываться? Чонгук построит из себя целочку македонскую только для вида, и вообще, как он успел заметить – Джуну нравится, когда немного сопротивляются. Поэтому он сжимает чужую плоть своими пальцами, томно смотрит в глаза и вроде тянет губы для поцелуя, но неожиданно соскакивает со стиральной машинки, норовя устроить побег. В эту же секунду его прижимают к горячему телу с приличной силой, буквально вжав в себя. Намджун наспех раздевает непослушного ягнёнка, пока он послушно отвечает на грубые поцелуи. Опьянённый не только пивом, но и Намджуном, Чонгук не замечает, когда оказывается голышом и под струями тёплой воды.♡
Спустя какое-то время
Немного выпирающий животик Чонгука выглядит мягким, но в тоже время кажется плотным, ведь малыш любит следить за фигурой. Тэхён не раз видел, как его мальчик качает пресс и выделывает различные упражнения для подтягивания нижней части живота, и это, господи, он уже устал облизываться, выглядит бесподобно. Весь Чонгук мягенький и с хорошими формами, его крупные бёдра неистово манят Кимов. Ноги малыша красиво обтягиваются тканью, создавая контраст того самого животика, хорошо выраженной талии, вырисовывая самую настоящую форму песочных часов. Сам Чонгук наверняка не понимает, насколько красив и приятен глазу прямо сейчас (и это не значит, что любимые папочки обожают его только в этот момент), но нереальное эстетическое удовольствие именно сейчас он приносит ахуеть как сильно. — Джун-а, тебе побольше мяса или риса? — повернувшись, Чонгук предоставляет отличный обзор для изголодавшихся и явно не по еде Кимов на вид своего животика и крупных бёдер. Намджун соврёт, если скажет, что прямо сейчас не придумывает, как бы ему скорее избавить прелестного мальчика от лишних слоев ткани и упиваться мягкостью чистеньких ног, разминая их в своих пальцах. — Джун-а! — зовёт его Чонгу ещё раз, не услышав ответа от старшего. Намджун просто залип вместе с Тэхёном, проглотив обильно слюной смоченный язык. — Побольше мяса, — отвечает опять же не сразу, но фраза была произнесена так, словно он имел в виду не говядину, а бёдра своего сладкого мальчика. Ягнёночек, которого сожрать живьём хочется, и второй Ким с ним полностью солидарен. — Хорошо, — как ни в чём небывало, Чонгук возвращается к столешнице, добавляя несколько кусочков мяса в тарелку Намджуна. — Тэхён-а, а тебе? А Тэхёну дайте эти чудесные ноги. Он сейчас слюной захлебнётся, серьёзно, глотать так часто уже ненормально, но смотря на Чонгука – невозможно вести себя иначе. Плотные бёдра маячат перед глазами уже несколько минут, а этого вполне достаточно, чтобы руки чесались скорее эти бёдрышки распробовать и облапать так, чтобы и ягнёночку стало приятно до дрожи в прелестных ножках. — Мне тоже, зайчик, — последнее произносит по привычке. Ким всерьёз начинает задумываться, чтобы начать называть Чонгука как-нибудь иначе, тем же ягнёночком почаще, потому что слишком много появляется сомнений, что у зайчиков бывают такие ахуенные ноги. А зайки, вообще-то, отлично скачут. Надо проверить. Чонгук смущённо улыбается, поворачиваясь к мужчинам спиной, ощущая на себе два голодных взгляда. Конечно, ему сразу понятно почему они так смотрят. Они же просто голодные! Весь день работали и не успевали перекусить даже в перерыв, а на кухне так приятно пахнет горячей едой, что слюна невольно выделяется при каждом глубоком вдохе. На столе оказываются две тарелки, от которых исходит пар и выглядит это так же сочно, как излюбленные бёдра хозяйственного мальчика. Полная тарелка горячего риса, несколько крупных кусков говядины, с которой буквально течёт сок, а в придачу к такому смаку – несколько тарелок с нарезанными овощами и салаты, которые так любят мужчины Чонгука. Он всегда следит за тем, что они любят, а что не очень-то и уважают. Спустя некоторое время он успел выучить основное меню, которым можно задобрить своих мужчин на весь вечер и ночь вплоть до раннего подъёма. Первым за столом оказывается Чонгук, так и не снявший с себя блядский фартук. Мальчик просто забыл, так спешил накормить ненаглядных, что даже не обратил внимание на свой внешний вид. Кимы садятся следом: Намджун по левой стороне от Чонгука, Тэхён по правой. Чонгу всегда сидит между ними, потому что ему очень нравится наблюдать за огромным аппетитом своих мужчин, понимая, что отлично постарался с приготовлением ужина. Слушать их довольное мычание, смотреть, как те от удовольствия закатывают глаза и хвалят его стряпню, то и дело поглаживая по ровной спинке, иногда целуя в линию челюсти и щёчку, но это только если губы не жирные, потому что потом отмываться сил уже никаких нет. Чонгук откидывается на спинку стула, беря в руки стеклянный стакан, делая глотки холодного чая. Сам он есть не хочет, потому что успел поужинать без Кимов, но они сказали, что нисколько не обижаются из-за этого. Они бы не заставляли терпеть своего мальчика, когда тому невыносимо сильно хотелось кушать. — Приятного аппетита, — говорит сразу после того, как мужчины взяли в руки вилки, а сам же слышит в ответ одновременно ими сказанное «спасибо». У Тэхёна чётко прорисована острая линия челюсти и видны все играющие жилы, когда он жуёт. Чонгук залипает. Он молча наблюдает за Кимом, хотя сам прекрасно помнит, как тот ругался на тему того, что он не любит, когда на него смотрят во время еды. Но неугомонный мальчик любит ослушиваться своих старших. Он прикусывает губу, вспоминая, как чуть не получил за это, и всё равно продолжает глазеть на профиль Тэхёна, зубками касаясь стекла стакана. Тэхён слишком увлечён вкусной едой, а значит он не будет ругаться. Но… Это не заменяет того факта, что сейчас он просто терпит, потому что боковое зрение ещё никто не отменял. Чонгук немного теряется в собственных мыслях, и тут же как по щелчку приходит в себя, когда Тэхён смотрит на него через плечо, прожевывая пищу. Ягнёнок не пугается, а только глупо хлопает глазками, делая вид, что совсем не был увлечён играющими скулами Кима, а всего лишь по чистой случайности заметил упавший на плечо мужчины волос, которого на самом деле и не было. Очаровательно улыбаясь, Чонгук наигранно собирает волосинку с плеча Тэхёна, проведя там пальцами и заявляя о появившейся проблемке. Ким кивает и возвращается к тарелке с мясом и рисом. Взгляд Чонгука перемещается на другого мужчину. От Намджуна всё так же пахнет властью. Она тяжёлая, ментолом отдаёт и её вдыхаешь практически неосознанно, а если надышишься – колени дрожат безбожно, попробуй ещё эту дрожь унять. У него крепкие, словно скала надёжные плечи, которые Чонгук теперь частенько полосует своими короткими ноготками, содрогаясь в приятном предвкушении ярчайшего оргазма. Намджун сейчас бы ругался, что за столом такое не обсуждают, но Чонгук отмалчивается, всё клацая зубками по стакану от нечего делать, держа его двумя руками. — Не балуйся, — Намджун делает замечание, смотря на вмиг остановившегося Чонгука через плечо. Чонгу вздыхает, отставляя стакан на стол и складывает шаловливые руки у себя на груди. Намджун красивый и серьёзный. Любит повоспитывать, чем иногда напоминает Чонгуку отца. Закатив глаза, ягнёночек показывает характер, на который тут же находится управа. Кимы одновременно целуют Чонгука в щёку грязными губами, заставляя того поморщиться от жира на своей коже, зная, как тот это ненавидит. — Та блин, фу! Балованные! Кто бы говорил. — Тебе под стать.