Лунная тропа

Соби понимал, что слишком рано ступать на такой уровень отношений. Но было понятно, нужно повышать уровень связи, иначе они попросту слепые котята против нескольких сильных боевых пар и то, что граф не почувствовал опасности на этот раз говорило только о том, что нужно ступать дальше. На тропу ненависти они уже не выйдут, слишком привязались друг к другу, значит… Придётся поступить иначе. Не прямо сейчас, конечно, но уже задумываться о том, что сделать это нужно скоро. *** Порой Сиэль удивлял Агацуму больше, чем все сверхъестественные вещи, которые он увидел. Граф умел задавать странные вопросы, развязывающие цепочку воспоминаний или служащие началом долгой, пусть бесполезной, но такой приятной беседы. Однажды граф спросил, верит ли Соби в Бога, чем заставил задуматься и даже потеряться. Затем улыбнулся и сам ответил, что не верит, но ангелов он видел и порой это те ещё «блаженные твари». А сегодня, вернувшись после стольких перепетий, он долго молчал, сидя на диване, а затем, забывшись, что герцогиня сидит рядом, слушая очередные новости из интернета по тихо бормочущему на столике ноутбуку, прислонился головой к плечу парня и спросил: — А ты думал когда-нибудь, какой у тебя будет Жертва? Представлял себе этого человека? Соби задумался. Он действительно подумать не мог, что когда-то услышит нечто подобное, ещё и от своей Жертвы. Откровенно говоря, он запретил себе думать о подобном. Сначала пытался воспринять Сеймея, затем делал всё, чтобы понять Рицку, но, увы, у него не получалось. Он не мог открыться, вечно мешал сам себе и видя, что Рицка так старается, но словно бьётся о глухую бетонную стену, ненавидел себя ещё больше, парадоксальным образом замыкаясь всё сильнее. Может когда-то в детстве, ещё до того инцидента и болезни… — А я всегда боялась, что это будет какая-то властная сволочь, — подала голос герцогиня, женщина так же была морально измотана после случившегося. — Вот как? — Ещё бы. Характер у меня с детства был тот ещё, ни одним самым строгим пансионатом не исправить. Родители намаялись со мной, да и будущую власть сестры я никогда не признавала. В детстве мы не раз дрались, до крови, выдранных волос и родительских слез. Причём жалели меня, не Мари. Все боялись, что наша ненависть и в будущем помешает. Меня хотели отправить во Францию, помогать с благотворительной миссией и так далее. В общем, не особо меня замечали в тот момент. Считали проблемой. Да и я к себе относилась не очень, — женщина вздохнула. Казалось бы, семья королевская, а проблемы самые обычные. Кэссиди не спрашивала о истоках вражды между герцогиней и королевой, но прекрасно знала — обе женщины друг друга на дух не переносят, исключительно на людях или ради язвительной иронии, поддерживая «сестринские» отношения. Иногда горничной казалось, Госпожа и сама не прочь носить корону и в этом вся соль, ан нет, оказывается, война шла с детства. — Почему же остались? — удивился Соби. — Ну вот он, виновник отмены моей ссылки, — женщина кивнула в сторону графа, который даже не сменил положения, слушая людей вокруг себя. Казалось, он слушал эту историю с каким-то пониманием, словно нечто подобное ему приходилось наблюдать не один раз. — Графу удалось убедить и мою семью и родителей, что это ужасное расточительство — терять второго ребенка в такой маленькой королевской семье. У короля Генриха и королевы Анны была единственная дочь — Мари. У сестры королевы, Анны, моей мамы Лиллиан и герцога Стэкфолда тоже только я. Больше никого нет. Долгие годы считалось, что наша семья проклята. Дети умирали, старое поколение, сводные братья-сестры были бездетными. Граф сказал, что это глупо, пытаться загнать меня в рамки хорошей девочки и навел пример маркизы Мидлфорд, дочери предводителя рыцарей Алексиса Леона Мидлфорда, которая в девятнадцатом веке помогла совершить переворот и всё это со шпагой в руке, на каблуках, не слушая родителей и очень строгие нравы того времени. Они его послушали. — На самом деле, я не понимаю, как они могли упустить ваше умение руководить людьми, развиваться и пусть характер вспыльчив, но ум-то у вас светлый, рука твёрдая. — улыбнулся граф. Герцогиня кивнула. Тут и отрицать нечего, это даже не комплимент, констатация факта. Мать всегда удивлялась, откуда у нее, смирённой и ласковой супруги, могла родиться такая властная дочь, буквально мальчишка в юбке, как про Валенсию говорили все горничные и домашние учителя. — Ну и мы постепенно начали работать вместе. Родители подарили мне скромную компанию, я с помощью графа начала её развивать и вот, десять лет и я могу гордиться своим оружием, так же как и граф своими разработками. Всё это время я с ужасом ждала, ну вот. Придет Жертва. Взашей гнать? Вроде и нельзя, они ведь беззащитны без нас. А, с другой стороны, подчиняться? Ну уж нет, я скорее за локоть себя укушу, чем смогу перебороть свой характер. А ещё вот эта «истинная любовь на всю жизнь», — поморщилась женщина, — я представляла себе свои отношения с Жертвой как постоянный смертный бой за право лидерства, в котором я буду побеждать и всю жизнь учиться переносить удары. Валенсия хмыкнула, кажется, её и этот вариант вполне устраивал, вернее, она почти смирилась. А затем расплылась в умилённой улыбке, вспоминая свою первую встречу с Жертвой. — У меня много слуг в доме. Я предпочитаю работать с девушками, не сексизм, но мужчины так и норовят под юбку залезть, даже без учёта моей внешности, ради приданого на всё пойдут. Так случилось, что одному прохвосту из дворецких удалось подняться в мою спальню. Разумеется, я его обезвредила, даже шум решила не поднимать, а теперь представьте картину: около пяти утра, я — верхом на связанном идиоте — доделываю последний узел, открывается дверь в мою спальню и на пороге перепуганная горничная с маленькой книжкой в руке. Стоит, на меня полуголую смотрит, заикается и говорит, что беду почувствовала. Кэссиди тогда лет пятнадцать было. Она стоит, с этой книжкой, которой даже таракана не прихлопнешь и трясётся от страха. Этот идиот подо мной дёргаться начал, а она врывается и давай его этой книжкой по лицу бить. Это была такая комедия, я хохотала так — остальные слуги сбежались. А потом, уже когда со всем разобрались, я почувствовала — бедро ноет. В ванну — имя проявилось. Опять со страху чуть не умерла, значит — где-то рядом Жертва. Две недели волком на всех смотрела, но не прикажешь же всем раздеться, а потом, когда собиралась в саду устроить вечеринку, увидела, что Кэссиди то и дело куда-то прячется. Подошла и спросила, что происходит, еле вытащила из неё, что у неё «травма на бедре». Думала, придушу. Какая травма, это имя и им гордиться надо! — Я очень горжусь, — тихо сказала рядом сидящая Кэссиди, — просто я вам не подхожу совсем. — Милая, мы много раз на эту тему говорили. Ты единственная, кроме Фантомхайва, (ну у нас с графом милое соперничество, это другая статья общения) кого я могу долго терпеть и кому от меня ничего не надо. Граф, сколько раз пыталась её изменить. Все мои подарки, какие-то порывы отправить учиться в престижное место — рогом уперлась, от меня ни на шаг. И так же единственная, к кому я очень и очень хорошо отношусь, во всех смыслах этого слова. Женщина, не удержавшись, кокетливо посмотрела на алеющую девушку и та опять уткнулась в ноутбук, явно стесняясь любого проявления внимания в свою сторону. — Я тебе вечером ещё одну беседу проведу. На тему того, как ты мне подходишь. Имя — это, так сказать, судьба, терпеть тебе меня всю жизнь. Кстати, а ты, Кэс, как себе представляла Бойца? Девушка горестно вздохнула. — Я ужасно боялась. Жертва должна заботиться о Бойце, принимать множество решений во время схватки. И я знаю, что Жертвы чаще слабее физически, но сильнее ментально, а я неудачница. Как мне о ком-то заботиться, если мне в детстве хомячка подарили, а он у меня умер? Герцогиня тихо засмеялась, Соби поддержал этот смех, даже граф и тот беззвучно засмеялся, девушка ещё сильнее покраснела. — Кэс, ты лучшая. Сравнить Бойца с хомячком. Да ты только что меня, как герцогиня, обидела. — Ваша Светлость, — девушка поспешно встала и, коленом зацепив стол, уронила ноутбук на пол. — Ничего, новый купим. Прекрати так поддаваться на мои шутки. А в целом, знаете, всё-таки что-то сверху умнее нас. Так подбирать Бойцов и Жертв, что они действительно единое целое. Бойцам ещё веселее, когда привязываешься к Жертве окончательно, то это словно живой оттиск человека в твоей памяти, сердце, душе. Ты знаешь звук шагов, стук сердца, тембр голоса, хватает даже полу взгляда, чтобы понять, тревожится она или волнуется. Сложно описать, всё это такая бессмысленная романтика. И чем лучше Боец и Жертва друг друга знают, тем Боец сильнее. Вот я могу поставить все свои деньги на то, что ваш Боец уже к вам настолько привязан, что хватает даже звука голоса, чтобы понять перемену в настроении. Насчёт вас не знаю, но он смело за вас жизнь отдаст. Я рада, что у вас всё хорошо складывается. — С чего такая уверенность? — Соби почему-то захотелось поспорить исключительно ради спора. Хоть и он был абсолютно согласен с женщиной, всё равно та слишком часто была права. — Иначе бы ты, хамло, меня не победил. О, ну хочешь отрицать, пожалуйста, балуйся в свой самообман, — Стэкфолд ухмыльнулась. — Я не отрицаю. Просто не люблю, когда о подобном говорят вслух. Сиэль подвинулся еще ближе. Любил он эту домашнюю атмосферу, Валенсия дивным образом умела создавать нечто подобное, когда была в настроении. — И что же вы тогда обо мне скажете, Ваша Светлость, решившая поиграть в обличительницу чужих и собственных чувств? — иронично спросил юноша. — Мне высказаться? О, сами напросились, я давно хотела… Соби внимательно посмотрел на Стэкфолд, слегка выдвинувшись вперед. Женщина по глазам поняла, эту тему лучше не поднимать. Ну, тут всё было очевидно, граф крайне тяжёлый человек в плане чувств. К тому же, конечно же, она герцогиня, а парень напротив так, никто в иерархии этого мира, но в чём-то они коллеги. И мешать другому Бойцу строить своё счастье она не собиралась. — Знаете. Я тут подумала, была у меня страшная мысль ещё до знакомства с Кэс. Мне всегда казалось, что вы, граф, Жертва. В том смысле, что ваши способности, проницательность, эмпатия — всё это указывало на то, что вы обладаете ментальными способностями. И, если честно, я до безумия боялась, что вы окажетесь моим напарником. — Повезло, — выдохнул граф, который даже представить себе такой союз не мог. Юноша машинально подвинулся к Соби. Нет, делайте, что хотите, но своим Бойцом он, кроме Агацумы, никого не видел. — Нам обоим, — согласилась женщина. — Я не слишком пуглив, но если представить ваш союз, — Соби вздохнул и тут же ревниво обнял юношу за талию, — так себе. Действительно не жизнь, а война. Сиэль застыл с недоумённым лицом. Он явно на пару мгновений представил своей напарницей Валенсию. Кэс, побледнев, смотрела то на графа, то на герцогиню, с ужасом понимая: а они ведь друг другу подходят! Оба умные, властные, красивые, любят заниматься политикой и в курсе всех дворцовых тайн, да они вместе могли бы запросто страной управлять! — Ой, да ну вас. Я хочу сказать, что рада тому, как счастливо всё складывается. Поздно уже, Кэс, засиделись мы в чужой гостиной, пошли в нашу гостевую, проводить беседу на тему, кто кого заслуживает. Спокойной ночи, граф. Женщина, покачивая бедрами, обхватила за талию девушку и обе вышли из покоев. Сиэль поднял голову, внимательно всматриваясь в блондина. — И как ты на неё так глянул, что она ушла? Талант. Парень пожал плечами. — Ты правда так много замечаешь? Соби слегка задумался, подбирая правильные слова. — Не знаю. Я не замечаю, я просто… Будто чувствую. Не всегда, иногда. Это само собой происходит. Нет, даже не так. Я просто словно знаю, ещё до того, как это будет. Я знаю, каким голосом меня позовут, чувствую касание твоих рук к себе, даже когда ты только собираешься это сделать, ощущаю дыхание у шеи, на губах, хотя мы ещё не собирались лечь рядом, но я уже жду, в каком-то постоянном, странном ожидании, что вот-вот, сейчас, а, когда это происходит, мне становится спокойнее, счастливее. Это такое странное чувство, но я всю жизнь его ждал. Боюсь представить, что со мной будет, когда ты окончательно станешь моим. Когда я буду знать все жесты, каждый взгляд, каждый дюйм твоего тела, растворившись в том, чтобы так же принадлежать только тебе. — И не наскучу я тебе? — Как может наскучить часть себя самого? Всё равно, что рука или нога. Сиэль закрыл глаза. Сейчас Соби действительно не мог понять, что граф задумал, он вёл себя непонятно. Юноша пересел с дивана на руки парня, обняв его за шею, перебирал волосы, словно собирался с мыслями, затем погладил Агацуму по щеке и, нервно сглотнув, улыбнулся, словно победил в какой-то только ему понятной игре. — Ты сказал мне столько приятных до дрожи слов. Буквально загнал меня в угол, чем бы я тебе не ответил, всё равно было бы не то. Но знаешь, я понял, чем перекрою всё то, что ты мне сегодня сказал. Соби обхватил юношу за талию, выжидая, когда тот наконец перестанет улыбаться, оттягивая момент признания. По коже мурашки бежали, Сиэль смотрел ему в глаза, словно видел насквозь, скорее всего, так оно и было, но даже этот момент ожидания всё равно был по своему приятным. — Я тебя люблю. Юноша первым коснулся его губ, переплетая пальцы, тихо застонал, когда после долгого нежного поцелуя его не выпустили из рук, напротив, горячее дыхание опалило шею, сам с силой сжал плечо парня, удивляясь, насколько это всё начинает захватывать, он забывается и все страхи удаётся тщательно загнать куда-то подальше, ведь так просто сосредоточиться на ощущениях. — Доверься мне, полностью. Сиэль прекрасно понимал, о чём говорит парень и пусть по спине побежал холодок, вот-вот и нахлынет паника от старых животных воспоминаний, но удалось подавить этот кошмар, ведь рядом тот единственный, которому он себя доверяет. *** Сказать, что Михаэлис был доволен сегодняшним днем — ничего не сказать. Мало того, что удалось развлечься парой убийств, да ещё и граф был настолько им доволен, что даже не злился, как обычно, больше того — не отстранялся и в целом, после той выходки на этаже, напоминал прежнего хозяина дома. Мрачного и мстительного. Ну и, разумеется, то, что Стефан был ранен, и его магия ослабла, а значит: следить можно спокойно за кем угодно и когда угодно, поднимало настроение. Мужчина откровенно надеялся, что Агацума сейчас получит не просто выговор — скандал, за слабость, за то, что не сумел защитить и быть полезным при осаде и на такое он должен был полюбоваться лично. Но уже войдя на этаж демон понял, что что-то не так. Чуткий, воистину звериный слух, услышал странные звуки из спальни хозяина дома и демон, сцепив зубы, на ходу становясь невидимым, проник в знакомую комнату. Он не верил. Вероятно, это сон дурной, он напился или ещё какая-то полная чушь, но поверить в то, что Сиэль подпустит этого человека настолько близко, не мог. Рука дрогнула, рот наполнился кровью от прикушенного случайно языка; демон окаменел, сдвинуться не мог, расширившимися от ужаса и удивления зрачками, которые вот-вот станут звериными, он смотрел на постель. Сиэль уже явно вымотался, даже голос немного сел, обняв парня за шею тихо постанывал, вздрагивая от каждого движения, изредка срываясь на громкий стон, закусывал губы, бормотал чужое имя, вжимаясь в мужское тело так, словно хотел растворится в нем. Дворецкий словно не видел того, другого, смотрел сквозь него с неприятием, ненавистью. Просто отмечал, что чужие руки крепко сжимают талию, как чужой человек гладит юношу по бедру, нашептывая, что и сам на пределе, оставляя алые отметины на шее, плечах. Граф впервые так безропотно был ведомым, полуприкрыв глаза, старался отдаться полностью, отвечая на каждый жест, а потом, задрожав от вала накрывшего удовольствия, совсем тихо прошептал чужое имя, обессиленно обмякая под парнем. — Поспи, я не отпущу тебя пока из рук. — Хорошо, — Сиэль закрыл глаза полностью, улыбнувшись, почувствовал, как его осторожно обнимают, гладя по голове. Дворецкий всё ещё не мог сдвинуться с места. Даже когда Сиэль уснул, а его прижали к себе ещё крепче, блондин укрыл его одеялом и сам слегка задремал. Только через пару часов демон словно пришёл в себя, на мгновение почти зарычал, призывая к себе оружие — нет, он эту тварь своими руками на глазах Сиэля разорвёт, замучает, превратив в живого мертвеца. Агацума приподнялся, сонно-слепо вглядываясь в темноту спальни. Без очков и линз вдаль он видел так себе. Но интуиция шептала: что-то не так. — Загрузка Системы. Защита. Демон загородился руками. Нечто странное, словно вспышка светлой магии, но нет, не она, прокатилось по комнате, опалив ему ресницы и ладони. Боец удивился. Ещё никогда не удавалось использовать заклинания с такой мощностью, чтобы он сам увидел, как комната начала переливаться, словно укрытая светлой сетью, через которую никто не может переступить без его ведома. Блондин аккуратно лёг обратно к спящему. Нет. Всё же очевидно. Он способен на такие чудеса благодаря доверию своей любимой Жертвы. А значит они поступили совершенно правильно, хотя он в этом не сомневался. Михаэлис вовремя скрылся на первом этаже. Только века терпения сейчас помогли, сцепив зубы, успокоить себя, не уничтожив парня в спальне графа. Он так не поступит. Слишком простая плата за то, что он осквернил его сокровище. Да и граф заслужил хороший урок. Дворецкий пошёл к себе. Он придумает, как растоптать одного и проучить другого. *** Соби понял, что проспал, когда, открыв глаза, не увидел никого рядом с собой. Видимо, граф ушёл по делам и сейчас нужно искать его по огромному поместью. Соби ушёл к себе, переоделся и мимо пробегающая горничная на немой вопрос с поклоном доложила, что граф вместе с бароном в тире, а герцогиня уехала по делам и вернётся через пару часов. Художник спустился вниз и понял, что попал на импровизированную лекцию на тему видов оружия и стрельбы. Сиэль поднял взгляд от разложенных на столе пистолетов, на серьёзном лице мелькнула мимолётная улыбка, но он ничего не сказал, взглядом указывая, чтобы Соби сел рядом с Феликсом. — Наличие большого количества оружия удобно только в кино, на самом деле таскать всё это железо неудобно и подходит только в случае, когда нет времени перезаряжать его. — А как же стрельба из двух пистолетов? — азартно спросил баронет рассматривая очередной пистолет. Граф отмахнулся. — Её ещё называют стрельбой по-македонски. Иногда это достаточно удобно, например, когда нет возможности использовать малокалиберные пистолеты-пулеметы. Но, во-первых, одновременно выстрелить с отличной чёткостью очень трудно. К тому же быстрее расходуются патроны. А если у тебя в руках хотя бы парабеллум, то после первых двух выстрелов из обоих пистолетов у нетренированного человека от отдачи руки будут болеть долго. Не забивай голову видами стрельбы, я тебе основы покажу, остальное оставь на телохранителя. — Почему нельзя самому защищаться? — Это же очевидно, — тихо сказала Эшли, — можно я, Господин? Граф кивнул, уступая возможность профессионалке объяснить всё с точки зрения телохранителя. — Дело в том, что вы, разумеется, можете отлично разбираться в видах оружия, уметь с ним работать, но натренировать отличную реакцию, интуицию, меткость и умение подстраиваться под противника, сложно. На подобное уходят годы. Хороший наёмник не только должен сканировать ситуацию, но и обладать десятком сопутствующих талантов, от умения скрываться до банальных актёрских талантов. Ну и не только. Однажды я помогала вывести клиента от атаки с помощью наряда стриптизёрши и ещё пары девушек из того заведения. Благо, месяц работала под прикрытием в подобном заведении для другого задания и умею не выделяться. Феликс вздохнул. — Страшно представить, какая у вас зарплата. Девушка застенчиво посмотрела в пол. Сиэль хмыкнул. — Ну там, на милые женские радости хватает, а так я счастлива, что могу заниматься тем что мне нравится. — Хватит пустой болтовни, бери этот пистолет, — граф подал оружие барону. Эшли просияла. — Ругер Марк, 1 выпуска, 1964 года, 22 калибр. Отлично для новичка, он легкий и точный, на пятидесяти метрах при сноровке в яблочко попасть нет проблемы, — отчеканила девушка. Граф скорректировал руку барона, показывая как лучше целится, рассказал про предохранитель и прочие нюансы. Феликс с азартом принялся за обучение. Когда Эшли принесла мишень, граф даже хмыкнул, выстрелы были достаточно неплохие, все в красном поле и даже два выстрела в зеленой зоне. — Со зрением беды нет, рука почти не дрожит, милости просим. Недели две и ты сносно управишься со многими видами пистолетов. — А мне лекцию проведешь? Сиэль ухмыльнулся, отходя от места, где прежде стрелял Феликс. Соби стоял на пороге, совершенно выспавшийся и спокойный, так и не скажешь, что недавно на него напали. — Милости просим, — юноша отвернулся к столу, выбирая оружие для своего Бойца. — Колт 1911 Спрингфилдской фабрики, выпуск 1988 года, 45 калибра, — отозвалась Эшли, увидев, на чём остановил свой выбор граф. — А почему ему калибр больше? — Потому что он выше и силы в руках больше, можно не опасаться, что потом запястье ныть будет или ещё что-то. Плюс, с лёгкими пистолетами ему куда сложнее, в руке будет как игрушка болтаться, не почувствует попросту оружие, — спокойно разъяснил граф. Соби почти улыбался. У него явно было изумительное настроение и сейчас ему даже скрывать этого не хотелось. Граф всё же был спокойнее, хотя утром, выбираясь из тёплых рук и уютной постели, была слабовольная мысль послать всех куда подальше и дальше наслаждаться утром. Феликс наблюдал за явно довольной парочкой с удивлением, куда только обычные равнодушные мины делись. — Тогда уж лучше парабеллум, — задумчиво произнесла горничная. — Ага, пусть недельку кисти в руки взять не сможет, Эшли, не перегибай. Кольт — это максимально удобно. — Почему? — спросил Соби. — Я говорю тебе как человек, лично стрелявший по дурости из парабеллума год назад. Три дня руками сделать ничего толком не мог. А к скрипке неделю не подходил. Горничная покосилась на руки юноши. В её понимании граф был каким-то хрупким и даже Ругер она бы ему не дала. Граф молниеносно выхватил свой пистолет и выстрелил в паре сантиметров от плеча девушки. Эшли замерла истуканом, явно удивляясь меткости графа. — Ещё раз глянешь на меня как на слабого, я с тобой лично выйду на полигон, обещаю, ты у меня неделю потом с дрожащими руками ходить будешь и нервно озираться, с какой стороны и что может послужить моим оружием. Девушка почувствовала мурашки по коже. Мрачный тон графа ей не нравился. Юноша хмыкнул, проверил кольт и, вручив его Соби, повёл того к барьеру, на ходу давая те же советы, что и барону. — Будь внимательней. Палец на курке, расслабь руку, чтобы не выстрелить случайно, стреляй после вдоха, на выдохе — будет спокойнее. Соби сделал несколько выстрелов, граф явно был прав: Ругер был бы ему слишком мал и неудобен из-за лёгкости, а вот кольт чувствовался в руке как родной, отдача была несильной, так, просто чувствительной. — Слушай, а неплохо. 45 калибр, ты до этого не стрелял, но из двадцати выстрелов пять в зелёной зоне. Если хочешь, могу с тобой тоже позаниматься. Ладно, уже поздновато, завтра раньше соберёмся, если не будет срочных дел. Нужно позавтракать, да и профессор приедет с документами через полчаса. — Хорошая идея, — ответил Феликс, отмечая, что граф немного изменился. Что на него повлияло, непонятно, но с появлением Агацумы в тире юноша словно стал слегка мягче. Совсем немного. Блеск в глазах стал совсем иным, жесты так же, расслабленней. Ну да ладно, скорее всего, у кого-то отношения становятся по-настоящему близкими. — Эшли, я тут заблужусь, проведи меня, — чувствуя странную неловкость, будто он не просто третий лишний, а, как минимум, подсматривает за чем-то интимным, быстро ушёл парень. — Встретимся на завтраке, — даже не глядя в сторону второго ученика, сказал граф. Наконец закрылась дверь, Сиэль отложил своё оружие, присаживаясь у стола. Граф улыбался. — Ты меня утром спящий отпускать не хотел. Я тебя будить не хочу, а ты меня держишь и держишь, как так можно, я сам чуть было с тобой не остался. — В следующий раз буду держать крепче, — пообещал блондин, присаживаясь рядом, — как ты себя чувствуешь? Признаться, есть у меня нехорошее чувство, что я переборщил. Граф отрицательно качнул головой, опираясь о парня. Он много думал о том, что случилось. Всё утро, начиная с момента, как вошёл в ванну и заметил на себе несколько десятков розовых отметин. Это было удивительно, но противно не было. Ни капли. Это совершенно отличалось от прежних страхов, словно его не просто хотели, его действительно любили. Больше всего он боялся увидеть на лице Соби маску похоти, как когда-то на Михаэлисе. Старался закрывать глаза, не думать, но в какой-то момент нашёл в себе смелость и посмотрел на склонившегося перед ним парня. Он не изменился, остался тем, кого он любит, даже в эту минуту заботясь о его чувствах и приучая к новым желаниям. И стало так легко. Больше не было страха, только желание отдать себя всего, сделать всё ради того, чтобы им было хорошо, просто потому, что, как оказалось, есть огромная разница между похотью и любовью. — Всё в полном порядке. В каком-то смысле, ты меня успокоил и излечил. Теперь я понял разницу между тобой и остальными. Она всегда была, но сейчас очевидно, насколько она огромная. Не вздумай злоупотреблять своим влиянием, — граф под конец фразы опять спокойно улыбнулся, целуя парня в нос. — Это кто на кого ещё влияет, — Соби выдохнул с облегчением. Наконец-то он полностью спокоен и можно не беспокоится насчёт отношений.