Покорись, ведь это так приятно

Офис был пуст, как и предполагал парень, только из двух кабинетов в общее рабочее пространство, состоящие из выстроенных рядами столов с стационарными компьютерами или ноутбуками, через стеклянные стены лился свет, давая понять, что кто-то всё же здесь есть. Молодой брюнет спокойно, выдохнув облачко плотного дыма, шел к одному из этих кабинетов, напевая себе под нос на мотив Seven Nation Army, но из-за полной тишины в помещении его одинокий голос звучал достаточно громко и отчего-то даже устрашающе, что заставило его ухмыльнуться, надеясь, что его цель это слышит. «Как? Кто его мог пропустить в такое время? Почему он…» - не успела девушка даже у себя в голове закончить мысль, как перед её глазами за стеклянной стеной, разделяющей их, появился знакомый мужской силуэт. Горящий взгляд будто с одного удара пустил трещину по вечному льду в её глазах, а высокий стройный парень, дойдя до двери, не зашел в кабинет, а развернулся на 90 градусов и плавно, вальяжно пошел мимо рядов компьютеров, зажав губами сигарету и в одно движение спустив с плеч тяжелый жакет, подцепил его за воротник одним пальцем и перекинул через плечо, в этот же момент вновь разворачиваясь лицом к девушке, которая будто боялась дышать, не отрывая вот него взгляда. Он очень скучал… И очень злился… На неё? На себя? Или на обоих сразу? Они не виделись чуть больше месяца. Она была здесь, в Нью-Йорке, работала и жила своей жизнью без него, ни разу сама не позвонив и не отправив хоть какое-нибудь сообщение. А он был в родном Риме, писал музыку с группой и сходил с ума. Поболтав с ней буквально пару раз в первые дни расставания, он перестал сам звонить, писать, и как же было тяжело от того, что до самого его возвращения в Нью-Йорк они так и не общались, пока он сам не позвонил ей не сообщив о приезде. Он надеялся, что разорвет связь на какое-то время и это болезненное влечение, которое он счел привычкой, пройдет. Но не проходило. Он всеми силами пытался выбросить из головы мысли о Марии, но стоило ему остаться одному или же на мгновение мысленно абстрагироваться от окружения, как подсознание сразу подкидывало её образ, чередуя воспоминания о жарких ночах и кадры того, как она умиротворенно спит, озаренная первыми утренними лучами. Он злился, сбивая и себя и ребят, срывался на конфликты, которые характерная басистка так лихо подхватывала, и безумно скучал, повторяя как мантру строчки лишь на днях записанной песни: I'm cold, I'm drunk Мне холодно, я пьян, I just don't care 'bout you, care 'bout you Мне просто плевать на тебя, плевать на тебя. I smoke too much Я дымлю как паровоз, And I just don't care 'bout you И мне просто плевать на тебя. Он всеми силами пытался выбить её из своей головы. У бассейна, находящегося рядом с просторным двухэтажным домом, было шумно. Компания молодых итальянцев отмечала окончание записи альбома вместе с собравшимися знакомыми. Ребята выпивали, веселились, прыгали в бассейн кто как мог: кто дельфинчиком, кто бомбочкой, а кто звездой и прямо на живот, что сопровождалось болезненным «Ауч» от всех, кто это видел. Дамиано, вынырнув у дальнего бортика, уселся на нем, откинув мокрые мешающие волосы и молча блуждал взглядом по знакомым, и не очень, людям, пока не зацепился за миловидную блондинку, которая так же в ответ смотрела на него с легкой улыбкой. «А почему бы и нет…» - пронеслось мысль в голове, и он, поднявшись, пошел в сторону девушки, прихватив по пути полотенце и бутылку пива, стоящую на небольшом высоком столике. Он и до этого был немного навеселе, возможно именно это подтолкнуло его подойти к совсем юной незнакомке, у которой были некоторые схожие черты с той, по которой он так тосковал. Влажные светлые волосы, которые прилипали к спине, опускаясь чуть ниже лопаток, стройная фигура, которую только подчеркивал откровенный черный купальник, милое личико с непотухающей улыбкой. Но не те глаза… У незнакомки они были голубыми, больше схожими на яркие глаза Виктории. В них было яркое небо солнечного дня, такое манящее и дарящее желание приключений. Но ему это не нужно. Ему были нужны глаза, в которых от голубого был лишь блик где-то по самому краю радужки, а в самом центре были чёрные точки безграничной темноты. Глаза, словно подсвеченные по контуру кубики льда… Но он попытался заменить лед на небо хотя бы на вечер. И вот спустя примерно час милого общения и неприкрытого флирта, они уже целуются в бассейне в лучах заката, пока все веселятся и не обращают на них внимания, и он прижимает её к бортику, а она тает от ощущений, охватив его талию ногами. Он может делать с ней всё, что захочет: властно хватать за бедра, целовать, кусать, сжимать. Она такая податливая, так отзывается на его прикосновения и подчиняется ему. Если бы это была она… Оставляя влажные следы на деревянном полу, они, лишь изредка разрывая поцелуй, ввалились в комнату, где на это время обитал Дамиано и, всё ещё мокрые, упали на постель. Он не смотрел на неё, под опущенными веками видя под собой совсем другую, утопая в иллюзии её присутствия и отгоняя осознание того, что слишком горячие ладони, совсем не тот запах тела и не те выступающие косточки. Но он осыпал нежными поцелуями шею, шепча что-то будто самому себе, гладил нежную кожу, скользя ладонями по извивающемуся телу. Его так дурманило чувство власти над ней, что он с головой окунулся в эту иллюзию и утробно простонал, уткнувшись носом в изгиб шеи, когда ощутил жар, с которым его приняло в себя разгоряченное девичье тело: - Мария… - Марика, - сквозь стон поправила девушка, в одну секунду разрушив хрупкую картину в голове парня. «Всё не так… не то… не та… Черт» - он зарычал в поцелуй. Хотя, это уже мало походило на поцелуй, а превратилось в истязание пухлых губ, из которых один за одним вырывались стоны, раздирающие горло. Нежные прикосновения сменились на грубые захваты, поцелуи - на укусы, чувственный итальянец - на дикого зверя. Всё желание доставить удовольствие испарилось по щелчку. Ему нужна была лишь разрядка. Он кусал её шею, не думая о синяках и кровоподтеках, размашисто и грубо вдалбливаясь в податливое тело и мертвой хваткой вцепившись в её бедра, пока она кричала и царапала его спину. И она в тот момент была в восторге от горячего страстного рокера, который так рьяно её хотел, до болезненных отметин по всему телу, которые она будет стеснительно скрывать, при этом в тайне любоваться ими, вспоминая эту ночь, до разрывающей боли, которую она готова от него выдержать, до криков, которые слышит весь дом, до её слез. Так сильно он её хотел. Пусть и дальше мечтает, что это так… Ему плевать, ему не до неё. И стоило девушке скрыться в ванной, как парень сразу же вышел из комнаты, успев натянуть попавшиеся под руку шорты, и, выйдя из дома и пройдясь по нагретой за день тротуарной плитке, тихо зашел в бассейн, погружаясь под воду с головой и задержав дыхание до тех пор, пока пламя в легких не заставило вынырнуть и ощутить ночную прохладу на мокрой коже. Взобравшись на бортик, он откинулся спиной на колючий газон, устремив взгляд в бескрайнее звездное небо. - Её глаза не как небо… Они как звезды, - он всматривался в дрожащие холодные огоньки в небе, ощущая от них прохладу, как от её взгляда. Он слишком сильно скучал, слишком запутался в своих чувствах к ней. Ведь до разлуки он и не предполагал, что начнется дикая ломка. Не думал, что настолько пристрастится к их встречам, в которых, казалось, было так мало от чего-то большего, чем простой симпатии и страсти. За эти несколько недель он вспомнил всё: как она может искренне и мило улыбаться каким-то его глупостям, как аккуратным движение поправит выбившуюся из его укладки прядь, как уютно выглядит утром на кухне, когда готовит завтрак, как нежно касается его лица, сидя у него на коленях и нанося яркий сценический макияж. Сейчас ему хотелось не только страстного секса, ему хотелось просто быть с ней, хотелось показать ей всю нежность, на которую он способен. Но при этом боялся, что не сможет пробить её холодную оболочку. Нужно ли ей это? Нужен ли ей влюблённый, что он осознал лишь сейчас, мальчишка, или ей нужен только инструмент сексуального удовлетворения? Он не понимал её. Но так хотел. Возможно это было из-за разницы в возрасте… Но нет, у него были отношения с женщинами, которые на тот момент были чуть ли не вдвое старше. Они иначе относились к нему. Словно за счет него они сбрасывали с себя несколько лет, гордясь таким молодым партнером. Но не Мария. Её строгая манера держаться будто наоборот докидывала ей ещё несколько лет, и она не пыталась подстроиться под итальянца, как это делали другие, не пыталась быть с ним игривой и улыбчивой, а оставаясь собой, возможно, даже скрывая некоторые проявления эмоций. И ему оставалось лишь думать, что делать со всем этим, так неожиданно навалившимся на голову. Парень вел себя, будто он на подиуме. Вновь перехватив сигарету пальцами свободной руки, он медленно пошел обратно вдоль столов в направлении к кабинету девушки. Сейчас он был похож на классического демона в представлении современной поп-культуры: тонкая черная блуза, заправленная в облегающие черные кожаные брюки, при этом не застегнутая спереди и дававшая обзор на татуировки на ключицах и солнечном сплетении, атласная лента, плотно обхватившая шею и концы которой опускались до паха, задающие настроение манерной походке черные ботильоны на толстом и достаточно высоком каблуке. Он шел плавно, мягко, включая бедра и плечи, соблазняя уже лишь одной походкой, при этом не сводя глаз с девушки сквозь разделяющее их стекло. А его лицо... В каждой черте чувствовался характер, в острой линии скул, в ярких дугах бровей, в взывающей горбинке на носу и в обрамленных темным макияжем горящих карих глазах. Свет горел только в кабинете девушки, и парень сейчас и в самом деле был как демон, выходящий из тьмы. Подойдя к двери и потушив сигарету прямо о стекло, он бросил окурок под ноги и замер, глядя на девушку в нескольких метрах перед собой. Она была взволнована, возможно, даже напугана. Ей точно было не всё равно, и это окончательно развязало дьяволу руки. Стоило ему открыть и сделать шаг, как блондинка попыталась скрыть замеченные ранее эмоции за холодным тоном: - Дамиано… - расправив плечи и оперевшись локтями о стол, показывая, что в ведущей позиции сейчас она, девушка уверенно смотрела в глаза приближающегося искусителя. - Бонжорно, Мэри, - непривычно низко для его голоса протянул Дамиано, отбросив куда-то в сторону жакет и проведя ладонью по волосам, после чего одна непослушная прядь темных вьющихся волос всё же вновь упала на лицо. От него веяло уверенностью и свободой, даже каким-то кайфом, будто бы он был один сплошной наркотик, одурманивающий каждого, кому приходилось его видеть. Таким он был на выступлениях и, судя по его виду, сюда он приехал сразу после одного из них, не сбросив сценический образ. Но почему? Рядом с ней ведь он не такой. Перед ней он хочет быть хорошим мальчиком, ластиться, как котенок, к её ногам, делать всё, что она захочет. Ведь именно этим она отличалась от всех остальных. Именно поэтому приходит к ней. Его хозяйка, держащая в своих руках контроль над ним, также властно, как в тот вечер схватила его лицо. С тех пор только она могла мучить его, не давая такой желанной разрядки, связывать, душить, из-за чего он каждый раз плавился изнутри, выдыхая жар при каждом «Да, моя госпожа». А сейчас же он был как на сцене, единственный и непоколебимый господин, не принимающий отказов и сопротивлений. - Сегодня я был готов сделать для тебя всё, - делает шаг вперед, вдоль т-образного стола - абсолютно всё, - ещё шаг под рокот его голоса. – Я бы мог часы напролет целовать всё твоё тело, теряя рассудок и слыша только твои желания, - делает ещё шаг, не разрывая зрительного контакта и видя такую несвойственную тревогу в светлых глазах. – Я бы от самой двери полз к тебе на коленях, - ещё шаг, оставляя всё меньше расстояния между ними, - целовал твои прекрасные ноги, поднимаясь выше, - ещё шаг, режущий по ушам ударом каблука об пол, - к самому горячему месту, - ещё шаг и вот он уже рядом и медленно развернул кресло, чтобы девушка оказалась к нему лицом, – и заставил тебя кричать во весь голос о том, как тебе хорошо, - он наклонился и по-хозяйски положил ладони на колени девушки, с нажимом ведя ими выше, забираясь под юбку и задирая её, подцепив россыпью крупных перстней на пальцах, и ощущая подушечками кружево чулок. – Блонди, ты же знаешь, - уже совсем тихо промурлыкал Дамиано, сократив расстояние между их лицами до пары сантиметров, а она уже тонула в его горящих глазах, обрамленных подплывшим смоки, - I wanna be your slave, - прошептал он в самые губы, после чего поцеловал, так нежно и сладко, слишком медленно и приторно, пуская по телу девушки мурашек и заставляя купиться на явную приманку и расслабиться. Но тут он отрывается от её губ и шепчет, проведя ладонью от её шеи к затылку, - Но сегодня, - глаза в глаза, она обжигается и начинает таять. Лед не выдерживает такого жара. - I wanna be your master, - и одним рывком выпрямляется, утягивая за собой девушку, и сажает её на стол, тут же сильно, до боли и синяков хватая за бедра и впиваясь в губы уже совсем другим, диким, глубоким поцелуем. Врывается языком в её рот, наклоняясь за девушкой, когда та, не удержавшись, упирается ладонями в стол за своей спиной, немного отклоняясь назад. – И сегодня ты не посмеешь меня ослушаться и будешь молить о том, чтобы я дал тебе кончить, - шепчет, скользнув к уху и оставляет легкое прикосновение губ на её щеке. - Ты поняла меня, Мэри? - намеренно делает акцент на запретной для него форме её имени, а после широкой самодовольной улыбки вновь срывается на влажный, горячий, сбивающий дыхание поцелуй, от которого тут же начинала кружиться голова. Она не понимала, почему её тело так легко поддается ему? Почему она не поставит его на место строгим тоном и хлесткой пощечиной? Как он одним своим появлением диаметрально сменил их роли? Рядом с ним она забыла, каково это – подчиняться. Точнее, она заставила себя забыть. И она боялась, боялась его власти над собой, боялась, что отпустит контроль над ним и отдастся тем чувствам, которые рвутся наружу при каждом его прикосновении. Она не по его просьбе не давала свободу его рукам, то связывая, то приказывая держать их за спиной. Его прикосновения. Они сводили с ума, дурманили, дарили наслаждение, которое грозилось лишить её разума. Она спасала себя. Она не хотела раствориться в нем, к чему была так близка в моменты его страстных объятий. Его прикосновение - мощнейшее оружие против неё. - Лишь один вопрос, - оторвавшись от горячих губ, произнесла девушка, и, встретившись с заинтересованным взглядом, продолжила: - как ты попал сюда? - Ну знаешь, - протянул он и улыбнулся так широко и, как её показалось, кровожадно, что она пожалела о заданном вопросе, - когда ты выглядишь как я, то очень легко пройти с фразой "Ваш начальник уже заждался, в ваших интересах меня не задерживать", добавив имя этого самого начальника. Спасибо интернету за такую информацию. А ты сама знаешь, насколько я хорош в образе грязной шлюхи, - и он, закатив глаза, провел кончиком языка по своей верхней губе, после чего заглянул в полные шока глаза девушки, которую пробил холод от возникшей в голове картины. И он не врал, этот образ давался ему очень легко, он был слишком горяч. - А вот, кажется, и тот, к кому я, по легенде, пришел, - глядя куда-то девушке за спину, он выпрямился и сделал шаг в сторону, в след за которым девушка быстро спрыгнула со стола, но уже в следующий момент властный голос приказал ей: - Сидеть. Но не сработало, и девушка быстро поправляла юбку, пока ещё громче не прогремело: - Сидеть! - он резко развернулся обратно к ней и подался вперед, громко ударив ладонями по столу по обе стороны от девушки, заключив её в плен своих рук. Его глаза. Словно пожар в ночной тьме, словно пламя Ада, заключенное где-то внутри него. Такими их она не видела, и... покорилась, осторожно сев обратно на стол и боясь шелохнуться, наблюдая через отражение в окне за тем, как парень спокойно пошел к стеклянной двери, за которой был чей-то силуэт. И она с ужасом осознала, что вместе с ней в офисе оставался лишь один человек. - И снова ты, - протянул Дамиано, стягивая с себя легкую ткань, показывая незваному наблюдателю подтянутый, усыпанный множеством рисунков, торс. – Ради него ты осталась здесь? – в его голосе чувствовались нотки злобы. Перед ним, отделяемый стеклом, стоял тот самый руководитель Марии, которого он уже несколько раз встречал, и чей взгляд на блондинку он отчетливо помнил. Он знал, что это за взгляд, бесился от того, что он был где-то рядом с ней всё это время. Приставал ли он к ней? Раздевал ли он её у себя в голове? Дрочил ли на неё после очередного совещания, когда она была слишком близко, объясняя что-то по очередному отчету? Хотел ли он сейчас к ней зайти и сделать то же самое, что делал сам Дамиано? А если бы он решил не приходить сегодня, просто приняв за данность сообщение девушки? Бешенство. - Мэри, ты в самом деле променяла меня на него? - спрашивал молодой мужчина, подойдя вплотную к стеклянной двери. Опять этот ошеломленный взгляд, растерянная поза, но он словно под гипнозом стоит и смотрит в глаза Дамиано, который медленно коснулся лбом стекла и, высунув язык, широко и медленно мазнул им по стеклу, будто по лицу мужчины и, сложив фак, ударил им в стекло, резко развернулся и быстрыми шагами вернулся к ничего не понимающей девушке. – Если я узнаю, что у тебя с ним за это время что-то было, - он схватил её одной рукой за шею, от чего прохладные пальцы в панике обхватили смуглое предплечье, - то ты даже не представляешь, что я устрою и тебе, и ему. Он думал о том, как хочет дарить ей нежность? Да, но явно не сейчас. Он сам не до конца понимал, откуда накатила резкая волна необоснованной ревности. Они не официальная пара и вольны делать всё, что захотят, как и оговаривали в самом начале. Так кто он такой, чтобы говорить ей такие вещи? Угрожать расправой за что-то, случившееся только в его воображении, при этом и не думая рассказывать о том, как сам чуть ли не растерзал другую девушку в постели? Но что он получил в ответ на угрозы? Возмущения? Протесты? Попытки перехватить лидерство над ситуацией? Нет... Покорный взгляд и короткие кивки головой. Она сдалась? Так просто? Она, которая могла оглушить его пощечиной за малейшее неповиновение, смотрит на него снизу вверх, всеми силами пытаясь сдерживать напор его взгляда. - Мэри, оказывается, ты умеешь быть послушной девочкой, - он провел пальцами по её щеке и скользнул по приоткрытым губам. – Или пытаешься обмануть? - он начал расстегивать пуговицы на её рубашке, медленно, одну за другой, словно наслаждаясь моментом, предвкушая, как будет касаться её, наблюдая за тем, как вздымается упругая грудь на вдохе. Очертив границы декольте начав от перемычки бюстгальтера, скользнул по ключицам, переходя на плечи, утаскивая за собой ткань рубашки, обнажая светлую кожу. – А мой подарок оказался по размеру, - довольно улыбнувшись проговорил Дамиано, взглядом изучая, как идеально сидит подаренный им лиф, который практически точь в точь подходит под тон её кожи. – Надеюсь, что на тебе весь комплект, - прошептал он уже на ухо и, заметив, как девушка нервно сглотнула, поцеловал в шею, вместе с этим окончательно стащив с тонких рук рубашку, и устремив взгляд туда, за стеклянную дверь, где всё ещё неподвижно стоял мужчина. - Неужели ты так соскучилась? – вновь вернувшись в призывно приоткрытым губам, прошептал итальянец, увлекая в очередной поцелуй, чувствуя, как её пальчики скользнули вверх по рукам, погладили напряженные плечи, пока его ладони плавили кожу на её талии. Но в какой-то момент цепкие пальчики сжали волосы на его затылке и с силой дернули назад, заставляя запрокинуть голову, на что Дамиано только утробно хохотнул, в душе догадываясь, что без сопротивления не обойдется. - Ты думаешь, я так легко поддамся тебе? – её уверенный тон, как и хватка на затылке, разжигали в нем ещё больше азарта. - Нет, не думал, - сдавленно, из-за задранной вверх головы, просипел парень, чувствуя прикосновение губ к кадыку. – Я уверен, - и в следующий момент схватив руки девушки, грубо завел ей за спину и сжал тонкие запястья в одной своей ладони, второй развязал ленту на своей шее. Лента скользнула по нежной коже шеи, сделав один оборот, и, протянувшись на спину вдоль позвоночника, туго связала запястья, окатив блондинку волной осознания беспомощности перед мужчиной. Его кротость перед ней была исключительно его выбором, но он устал подчиняться. Сейчас её очередь... Но против ли она на самом деле? - Ты, - прошипела девушка сквозь зубы, глядя на это воплощение дьявола на земле, пытаясь высвободить руки, но от резких движений лента лишь сильнее сдавливала шею. - Блонди, - довольно ухмыляясь и чувствуя своё превосходство, проговорил он, скользя руками по её напряженному телу, зная, как она трепещет под его прикосновениями, - я же знаю, что тебе нравится, когда я перехватываю контроль, - губы легко касаются щеки, на которой начинает проявляться румянец. - Да с чего ты взял, - противится, отворачивается от него, не оставляя попыток освободиться от ленты, края которой впиваются в нежную кожу. - А с того, - схватив длинными пальцами острый подбородок, он заставил её посмотреть ему прямо в глаза, - как ты сладко кричишь, когда я, не повинуясь тебе, не останавливаюсь и вдалбливаю тебя в постель, - кончиком языка коснулся её нижней губы. - Да, я получаю пощечины, град ударов за непослушание, но это всё происходит только после того, как тебя отпустит волна наслаждений, о которой сотрясается всё твоё тело. Разве не так? – самодовольный, нахальный, опаляющий дыханием её губы. Вот она, оборотная сторона её послушного мальчика. А её сердце начинает всё чаще биться от воспоминаний, которые всколыхнули его слова. Он точно был прав. Он словно был покрыт невидимым пламенем, которое охватывало её через его прикосновения, а лента ощущалась как чугунные кандалы, которые при малейшем движении норовят оставить на коже кровоточащие раны. - И это всё из-за того, что я перенесла сегодняшнюю нашу встречу? - Мэри, - ухватив за бедра, он придвинул её максимально близко к себе, - может обойдемся без вопросов? И снова поцелуй, в котором она всё ещё пытается бороться, толкается с его языком, кусается, на что он только улыбается в поцелуй. Ухватив за талию, он заставляет её слезть со стола и толкает к двери в кабинет так, что она двигалась вперед спиной, не разрывая поцелуй и глуша все её попытки что-то спросить. И когда он резко разворачивает её у самой двери, девушка цепенеет... Прямо перед ней стоит её прямой руководитель, который был здесь с тех самых пор и о котором она успела забыть, поглощенная совсем другим. - Дам… - она начала испуганно дергаться, пытаться развернуться, но парень, резко схватив её за голову, прижал щекой к холодному стеклу. - Это чтобы он окончательно понял, что засматривается на чужое, - вкрадчиво проговорил он, с нахальной ухмылкой глядя на мужчину за стеклом, который будто только очнулся от гипноза и, растерянно оглянувшись по сторонам, быстро пошел в сторону выхода. - Да как ты… - девушка начинала беситься, вновь пытаясь освободиться, а он намеренно прижался пахом к её попе, - он же меня… - она не смогла продолжить, потому что мужчина, своей ногой заставив расставить ноги шире, властно надавил одной ладонью на поясницу, заставив прогнуться, а второй ухватил свободные концы связывающей девушку ленты и потянул на себя, больно вытягивая тонкие руки и сильно сдавив шею. - Этот придурок ничего не сделает, - тяжелая ладонь медленно поползла с поясницы по обтянутой черной тканью попе, - только если неистово подрочит в своей машине на парковке, - и он обрушил хлесткий шлепок на подтянутую ягодицу, от чего девушка вскрикнула и дернулась всем телом, - в чем я его абсолютно понимаю. И черт, какой же приятный звук, - и ещё один шлепок, а вскрик превратился в болезненный стон. - Да чтоб тебя, Дамиано Давид, - с дрожью в голосе шепчет Мария, чувствуя подступившие к глазам слезы. От испуга перед начальником? От ощущения жгучей боли? От его наглости? Или от осознания, что происходящее её дико заводит? Заводит то, как он накручивает на руку её собранные в низкий хвост волосы, как задирает юбку и довольно отмечает, разглядывая бельё: - Какая хорошая девочка, всё же надела целый комплект. Как же они горячо выглядели со стороны, как максимально пафосное постановочное порно с сюжетом о борьбе добра и зла. Только здесь, в отличие от большинства подобных сюжетов, явно лидирует зло в обличии страстного, усыпанного татуировками, смуглого демона, нагнувшего перед собой стройного, нежного, бледнокожего ангела. Его самодовольная ухмылка. Хлесткие шлепки, заставляющие кожу тут же краснеть. Её сдавленные стоны. Черная атласная лента. Горячий контраст. Широкая ладонь по-хозяйски держит за талию, прижимая упругую попку к изнывающему паху. Скользит ладонью между её ног и вновь расплывается в улыбке. Улыбке, которая разбила не одно девичье сердце и являлась во снах множеству девушек. Горячо, влажно. – Ммм, так тебе всё же это нравится, - и надавливает в районе клитора, вызывая сдавленный стон, чувствуя, как уже намокло тонкое бельё, а вторая рука лишь сильнее натягивает волосы, заставляя прогибаться до боли в спине. Кружевные трусики уже спущены на бедра, а помещение наполнилось звоном разлетевшихся по полу перстней, которые Дамиано поспешно снял, и его длинные пальцы скользнули по жаждущему внимания месту, окунаясь пальцами в тягучую влагу, на что женское тело ответило дрожью. Глядя на свои блестящие пальцы, он растер между ними вязкую жидкость и пошло облизал их, ощущая её вкус, от которого брюки стали ещё теснее, и встретился с её взглядом через отражение в стекле, который следил за каждым его движением. "Она моя" - с этой мыслью он ввел в неё палец, кайфуя от ощущения жара в ней и ласкающего слух стона. Его напористые движения пальцами заставляли ноги подкашиваться, но не заполняли так, как требовало её тело. Хотелось больше, хотелось глубже, о чем она молила своими стонами, задыхаясь от нехватки воздуха и рьяно насаживаясь на его пальцы, вспоминая его слова о том, что она будет молить его большем... Разочарованный стон от резко покинувших её тело пальцев был прерван хлестким шлепком по попе. - Дамиано, - шепчет блондинка, услышав звук расстегивающейся молнии на его брюках, - презервативы… В столе... В верхнем ящике, - разгоряченное тело требует продолжения, жаждет его прикосновений, от которых она уже стала зависима. Она проиграла. - Ах ты маленькая шлюшка, у тебя на работе ещё и презервативы под рукой? Может таких как я у тебя целая толпа. Блондин на понедельник, брюнет на вторник, рыжий на среду, а там уже и немного экзотики, - одна эта мысль вновь зажгла в нем искру ревности, которая не превратилась в пламя лишь от того, что пачка, которую он нашел, была запечатана. Он слишком быстро визуализировал свои слова, слишком загонялся от одной лишь мысли, что её ласкает кто-то другой. - Но на этот раз я спишу это на то, что ты просто готовилась к нашей встрече, - и открыв упаковку и зажав в зубах запечатанный презерватив, он отбросил коробочку на стоящий рядом диван и вновь вернулся к девушке, проведя от бедер вверх и одновременно опустил два удара на уже воспаленную кожу. - Громче, сладкая, - положив презерватив ей на поясницу, он опять резко потянул на себя ленту, вырывая из груди болезненный стон, а другой рукой, приспустив давящие брюки, которые будто намертво приклеились к бедрам, и бельё, пару раз провел по члену, размазывая выступившую смазку. Фольгированный квадратик летит куда-то на пол, и он уже дразнит её, размазывая головкой сощащийся из неё сок, задевая клитор, надавливая на вход, но не торопится, слушая, как она скулит, наблюдая, как она подается ему а встречу, но тот, издеваясь, отстраняется. - Как же это заводит, - шепчет он, отпустив ленту, он чего она, не удержавшись, вновь впечатывается щекой в стекло, - теперь я понимаю, почему ты так любишь издеваться надо мной, - он уже двумя ладонями крепко держит её бедра и трется о вход. - Но, всё же, я не так жесток, как ты. Он не жалел её, входя сразу, не сдержав стона, который сливался с её. Громко, пошло, страстно. Несколько грубых толчков, на которых она безостановочно стонет, вдавливаемая его напором щекой в стекло двери, но в какой-то момент он хватает ленту за участок, натянутый между её шеей и руками, и тянет на себя, заставляя выпрямиться и прижаться лопатками к его груди. - Есть ли здесь камеры? – на самое ухо шепчет он, не прекращая толчки, одной рукой скользнув по её телу и надавив на низ живота, а второй ухватился за грудь, всё ещё прикрытую полупрозрачным кружевом. Стон, шумное дыхание, она полностью подчиняется ему. Она жаждет его ласк. Её тело слишком тосковало. – Представь, как сейчас на нас смотрит какой-нибудь охранник. И ведь есть на что посмотреть, - он хотел запечатлеть в памяти это отражение, которое видел в стекле. Прижатые друг к другу разгоряченные тела, жаждущие быть ещё ближе друг к другу, его руки, скользящие по её телу и не чувствующие сопротивления. - Что ты делаешь со мной, - он словно озвучивает её мысли и оставляет влажный след на её шее, ощущая на языке соль проступившего пота. - Моя, - короткие поцелуи покрывают её плечо, а руки, стянув с острых плеч тонкие лямки, стягивают с груди кружево, освобождая острые возбужденные соски, которые тут же попадают в плен его пальцев. А она отчаянно стонет, откинув голову ему на плечо и подставляя шею под поцелуи, а он вместо этого играется языком с сережкой на мочке ушка. - Ведь так приятно иногда покориться, - вновь шепот на самое ухо, глубокие толчки, ладони на её, жаждущей ласок, груди, - неправда ли, - одна ладонь сжала её шею, а вторая вновь надавила на низ живота, давая ярче ощутить его в себе. Выйдя из неё, Дамиано развязал руки девушки и развернул ту лицом к себе, заглядывая в светлые глаза, затянутые пеленой возбуждения, как и его собственные. Она сразу же прижимается к нему, обнимая одной рукой, а вторую запустив в его волосы, вовлекая в такой желанный поцелуй. Спутанный, неразборчивый. Хотелось просто чувствовать вкус друг друга, проникнуть друг в друга всевозможными способами. Попятившись на пару шагов назад под напором мужчины, Мария почувствовала, что уперлась в стол. - Ты всё ещё наказана, - разорвав поцелуй и тонкую ниточку слюны, протянувшуюся между их языками, проговорил Дамиано, умело расстегнув застежку на спине и рывком сорвав деталь белья, и вновь связывая лентой покорно сложенные вместе девичьи запястья, но в этот раз перед собой. - Да, мой хозяин, - прошептала она в ответ словно в бреду, сев на стол, и опустилась на его холодную поверхность спиной, устроив связанные руки над головой и не сводя взгляда со своего хозяина. А он, смакуя её последние слова, думал о том, как же она прекрасна сейчас. А она даже в своей голове не могла подобрать подходящих эпитетов, чтобы описать его. - Моя послушная девочка, - стянув мешающиеся трусики, он закинул её стройные ноги себе на плечи и нежно коснулся губами щиколотки, повернув голову в сторону, дав девушке насладиться его точеным профилем. Как же он был прекрасен сейчас. Оба терялись на волнах удовольствия. Он с упоением наслаждался её телом, наконец получив возможность делать всё, что ему будет угодно, целовать, куда захочет, гладить, сжимать, кусать. Отбросил куда-то в сторону лаковые лодочки, которые до сих пор красовались на её ножках, медленно стягивал чулки, касаясь губами уже обнаженной кожи. Он упивался её покорностью и тем, как она отзывалась на его прикосновения, как сама двигала бедрами, пока он терся о неё, как стонала, когда он целовал её грудь, прикусывал соски, осыпал поцелуями всё её тело. Вот оно, её запах, её голос, её россыпь родинок на плоском животе. И больше никто ему не нужен. И делить её с кем-либо он не намерен. А она словно уже была не здесь, а растворилась где-то в потоке удовольствия, чувствуя лишь его прикосновения на себе и будто и не заметила того момента, когда, соскользнув со стола, больно проехавшись по острому краю позвонками, упала на колени и с упоением вылизывала его член. Длинный, ровный, блестящий от её слюны. Идеальный, как сам Дамиано. Она насаживалась на него, иногда прерываясь и таская лишь головку или обводя языком выпирающие вены, а потом опять вбирала на максимум, чувствуя властную хватку на своей голове, до боли сжимающую уже распущенные волосы, полностью повинуясь задаваемому ритму, закатывая глаза и будто погружаясь в транс под его стоны, больше похожие на рычание. Ему нравилось. А она довольна, когда доволен хозяин. Выпустив член изо рта, девушка пыталась откашляться после того, как мужчина на максимум вогнал свой орган ей в глотку и с утробным рыком излился, заставляя проглотить всё, и она зашипела, поднимаемая на ноги за волосы. - Хорошая девочка, - он нежно стер покатившиеся из уголков глаз слезинки и, оставив легкий поцелуй на щеке, развернул к себе спиной. - Это ещё не конец. Он упал на диван, утягивая девушку за собой и укладывая спиной себе на грудь, коснулся губами виска и, проведя ладонями по упругим бедрам, широко их развел, закидывая её ноги на свои широко разведенные колени. - А сейчас немного поговорим, - прошептал Дамиано на ухо девушке, гладя внутреннюю поверхность бедер, вновь распаляя желание дойти до пика. - Почему ты так боишься моих рук, м? - скользнув вверх, провел кончиками пальцем по бокам, от чего она коротко вздрогнула всем телом, вызвав этим лишь его довольную улыбку. - Я не, - начала девушка, прервавшись на моменте, когда Дамиано решил убрать связанные руки девушки вверх, за его голову, заключая их головы в кольцо, - не боюсь, - и опять вздрогнула, когда его пальцы еле уловимо коснулись нежной кожи под грудью, очерчивая аккуратную форму. - Ты не в том положении, чтобы пытаться увильнуть, блонди, - большие ладони сжали грудь, зажав чувствительные соски между пальцами. И снова беспомощный стон. - Почему же тогда ты так рьяно отбивалась от моих рук, м? - он прижался губами у самого уха, играясь с бусинками сосков и чувствуя, как она ерзает, задевая вновь начавший твердеть член. Она хотела плакать, толком не понимая от чего. От того, что он решил именно сейчас об этом поговорить? От того, как он играет с ней сейчас? Или от осознания того, что назад, к неприступному и холодному образу, пути нет? Хотя, это не образ, это её характер, который никуда не делся... Но не в постели с ним. - А я не мог не заметить, как содрогается твоё тело от случайных прикосновений вот здесь, - опять скользнул под грудью, - вот здесь, - опять кончиками пальцев прошелся по бокам, - и конечно здесь, - и уже крепко ухватился за внутреннюю часть бедер, раз за разом заставляя сдавленно стонать. - Но стоило мне попытаться вновь коснуться - хлесткие удары или строгий тон тут же давали понять, что этого лучше не делать, - одна ладонь осталась поглаживать бедро, а вторая, скользнув по животу, вернулась к груди. - Что же это, если не страх? - Назовем это само...оборона, - она подавилась воздухом, когда эти проклятые пальцы скользнули по линии, где обычно заканчивается белье, и она машинально попыталась сдвинуть ноги, но быстро среагировавшие руки, вновь опустившиеся на её бедра, пресекли эту попытку. - Чшшш, - звук, призывающий успокоиться, только щекотал слух, пока уже обе ладони приблизились горящему лону. - Мэри, почему ты обороняешься от меня? - пальцы скользят совсем рядом, массируя, раззадоривая, заставляя тело требовать большего. - Несмотря на то, насколько мне самому нравится касаться тебя... я хочу доставить удовольствие тебе, - и палец наконец окунается в вязкую влагу, скользнув между губ к клитору, мягко его массируя, в ответ на что девушка со стоном запрокинула голову, проклиная тот день, когда решила поиграть с тем молодым красавчиком, подкатившим на баре. - Или же... тебе неприятно? - очередной стон, но на этот раз от плавно вошедшего пальца. - Ответь мне, Мэри, - и целует шею, всем телом чувствуя, как колотится её сердце, как в спазмах зажимается то живот, то бедра, как она сжимает кулаки за его головой. - Я тону... в тебе... ах~, - еле выговаривает качнувшись навстречу прибавившемуся пальцу. - А твои руки... - пальцы набирают темп, - как цунами... ах~ - как же ему нравилось сбивать её речь стонами, - из под которого мне не выбраться, - каждый вдох опаляет легкие, когда его умелые пальцы двигаются именно там, именно так, как это было нужно, а горло царапает стон, когда он резко выходит с пошлым, влажным звуком. - А веревки на моих руках - это твой последний спасательный круг? - дразнит, гладит, опаляя дыханием шею. - Почему ты держишь дистанцию со мной? - он счастливо улыбался, пряча улыбку в изгибе её шеи. Он не просто игрушка для неё... Может был изначально и сейчас она продолжала удерживать его на расстоянии чтобы... Чтобы что? - Ты боишься... влюбиться в меня? - он произносит совсем тихо, будто боясь услышать совсем не то, что хочет. А его ладони скользят по обнаженной коже, крепко обнимая и прижимая ближе к его горячему телу, пытаясь в этом движении передать, что его руки для нее не ужасающее цунами, а легкие волны, приносящие лишь удовольствие. - Я... - она поворачивает голову, натыкаясь щекой на его губы. - Не знаю - Расслабься... и позволь себе влюбиться... - он убирает её руки и наконец развязывает ленту и, поднеся одно запястье к своим губам, нежно целует красноватый след. Сейчас его окатило желание дарить ей заботу, нежно ласкать её, без намека на грубость. - Ведь я уже... Поцеловав в плечо, он прикосновениями попросил её развернуться к нему, усаживая к себе на колени и придвинул максимально плотно к себе, ощущая соприкосновение их тел, чувствуя удары её сердца. Поцелуй, такой мягкий, нежный, словно сразу после пробуждения. Её пальцы путаются в его волосах, поглаживают шею и плечи, он гладит её по спине, вырисовывая подушечками пальцев замысловатые узоры. Пустынный офис и только пара обнаженных любовников милуются на диванчике, совершенно не думая о том, что кто-то их может застать или же заснять на камеру, а может кто любопытный наблюдает за ними из высотки напротив. Им всё равно, они впервые за всё время в полной мере наслаждаются друг другом, полностью отдаваясь вырвавшимся из-под контроля чувствам и желаниям, искренне и страстно. Их стоны сливаются в один между их губами, когда он вновь входит в её разгоряченное тело, обхватив её руками и прижимая к себе, помогая ей двигаться. Медленно, пытаясь прочувствовать каждое движение, каждое прикосновение, каждый вдох и выдох, утопая в запахе друг друга. Он осыпает короткими поцелуями шею, спускаясь на грудь, не обойдя стороной выступающие ключицы, пока она откидывает голову назад, крепко держась за его плечи. - Мэри... - шепчет он, прося посмотреть на него, и, задыхаясь от её ритмичных движений бедрами, продолжает, как только видит её лицо из-под полуопущенных век: - Будь со мной, - и стоило ему получить короткий кивок и невесомое прикосновение её губ к его лбу, он ловким движением заваливает её спиной на диван, чувствуя, что пик близок. - Да... - толчок, - ми... - толчок, - ано... - ей не хватает воздуха, дыхание всё чаще, толчки всё резче, ощущения всё острее, разум всё туманнее, волна наслаждения всё ближе. Её ноги, скрещенные за его спиной, неосознанно пытаются притянуть его ещё ближе, её руки, обхватившие его шею и не дающие ему вырваться из поцелуя, которые он всё ре разрывает в громким чмоком и набирает максимальные темп, прижав изящные кисти рядом с её головой. Глаза в глаза, дыхание в унисон, и больше ничего вокруг... Финальный стон наполняет помещение, проникая по всему этажу, растекаясь тягучей волной. Ленивый, тягучий поцелуй, как благодарность за всё случившееся, и он обессиленно опускается на неё, пытаясь отдышаться и слыша, как будто у самого уха бешено колотится её сердце. Хорошо. И ему. И ей. Просто лежат и сами себе улыбаются. Как ещё лучше мог закончиться день? - А сейчас... - начал парень, её не до конца отдышавшись, - можешь привязывать, бить... Всё что хочешь, я счастлив, - на что услышал сдавленный смешок девушки, а потом и голос: - Что-то ты быстро сдаешь позиции. - Это мы ещё посмотрим, кто сдает позиции, - поднявшись на локтях над девушкой, начал возмущаться Дамиано, но, устало прикрыв глаза, закончил: - но уже завтра.