Так пусть наш путь будет тернист

Парень резко втянул воздух и застыл в ступоре, боясь выдохнуть. Он с первобытным ужасом взирал на развернувшуюся картину. Повсюду валялись груды обугленных тел, ­откуда-то сверху летели железные балки и арматура; не выдерживая температуры, лопались стекла и взрывались автомобили. Воистину ужасающая картина… «Меня же не было всего примерно час, как такое вообще могло произойти!?» — Крис в панике пытался найти происходящему рациональное объяснение. Мгновение спустя парень решился уйти глубже в город, дабы найти родных и помочь выжившим. Он бежал настолько быстро, насколько был способен. Легкие, казалось, полыхали не хуже окружавших его домов. Воздуха катастрофически не хватало, из-за чего голова начала кружиться и нестерпимо болеть. По пути ему не встретилось ни одного живого человека. Паника все нарастала, каждая мышца, казалось, была натянута, будто струна. После того, как он подошел к тому, что осталось от его прежнего дома, парень упал камнем словно подкошенный. Он закрыл рот рукой, из глаз неконтролируемо полились слезы — рядом с обломками неподвижно лежали обезображенные тела его родных. Головы его отца и брата были отделены от тела, что вполне однозначно свидетельствовало о том, что они погибли насильственной смертью. Кристофер до боли зажмурил глаза в надежде, что когда их откроет, весь ужас, развернувшийся перед ним, исчезнет. Как помешанный, он начал едва различимо бормотать, давясь слезами: «Это все неправда. Это все лишь очередное видение! Мне просто кажется. Да! Мне ведь просто кажется! Сейчас все это закончится, и я просто окажусь там же, где и был!» Увы, когда он попытался разлепить такие тяжелые сейчас веки, все осталось по-прежнему. Зеленоглазый в отрицании судорожно затряс головой и обнял себя руками, до синяков сжимая кожу. Ногти больно впивались в тело парня, но боли он не чувствовал. Кромешное, беспробудное отчаяние, затягивало в свои сети юношу. Послышались ­чьи-то шаги. К­то-то тяжелой поступью приближался к тому месту, где находился Джонсон. Заметив этого человека, Крис ощутил новый прилив тревоги и попытался встать, впрочем, попытки были тщетными: ноги одеревенели и не желали слушаться, он снова неуклюже свалился на землю. Человек был одет в специальный защитный костюм, а в руках его находился огнемет. Фигура показалась Кристоферу смутно знакомой, но как только парень цеплялся за определенный образ, он тут же ускользал от него. Крис предпринял еще одну попытку отстраниться и, сдирая кожу, постарался отползти уже на коленях, но незнакомец ожидаемо оказался быстрее и с холодным смешком, звук которого исказил защитный шлем, применил оружие по назначению. *** Темнота. Как много эмоциональных граней у такого простого, на первый взгляд, понятия. Она может быть любой, от загадочно-­умиротворенной, до пугающе-­неотвратимой. Сейчас она была безликой, словно ты просто спишь и едва осознаешь себя. Взгляд медленно и безразлично блуждал по пространству вокруг, стремясь сконцентрироваться на ­чем-то. Этим «­чем-то» стали электронные часы — простой предмет обихода, купленный давным-­давно и не представляющий какой бы то ни было особой ценности. «Без четверти два», — вслух констатировал Джонсон хрипловатым голосом. Это резко отрезвило его. Сердце бешено заколотилось: «Я же был на окраине леса… Как я оказался здесь?! Почему я не помню этого? Что произошло за время пока я был в отключке…» — в голове, словно стая вредоносных паразитов, разъедающих мозг изнутри, роились тысячи мыслей. «Я умер… Там, в этот раз, я точно… умер», — эта мысль шокировала и ужасала, его видения будто начали прогрессировать. Зеленоглазый чувствовал, как его накрывает паническая атака: со спины градом лился холодный пот, воздуха стало не хватать, вызвав ассоциации с недавними сценами кошмара. Крис сжался, обняв руками колени, тело била крупная дрожь. Словно выброшенная на берег рыба, он открывал и закрывал рот, пытаясь урвать побольше воздуха. Кристофер отчаянно нуждался хоть в ­ком-то, кто сможет обнять его и сказать, что все это был всего лишь плохой сон, что это больше не повторится, убедит его, что все, и в правду, будет хорошо, после чего он рассмеется искренне, беззаботно, будто дитя и заснет спокойно, тихо, да так крепко, что проспит до самого обеда, разбуженный лишь аппетитными запахами с кухни, дразнящими обоняние… Но мироздание оказалось не так благосклонно. Он все еще был совершенно один. Боролся, словно бы Дон Кихот с ветряными мельницами, безбожно проигрывая... Благословление и проклятие нашего мира в том, что ничто не длится вечно. Так, как и все остальное, этот приступ остался в прошлом, и спустя, казалось бы, бесконечные сорок минут, Крис, сморенный усталостью и количеством впечатлений, беспокойно заснул. Осеннее утро, встретившее Кристофера, было под стать его настроению — пасмурным. Небо хмурилось, грозясь разрыдаться косым дождем и разразиться громовыми раскатами. Первым порывом было позвонить родителям и брату, дабы убедиться, что те в порядке. Проделав эти нехитрые махинации Крис шумно выдохнул и вытер холодный пот со лба — видение было не больше, чем сон. После, преодолевая огромное нежелание, парень героически поднялся с кровати и зашипел от боли: колени были разодраны. «Бред», — зеленоглазый поежился и, зарекшись не думать об этом хотя бы на протяжении дня, поплелся в ванную. Закончив со сборами, парень спустился на кухню, чтобы найти ­что-то съестное. Дом ощущался каким-то чуждым и пустым. Родители по обыкновению уезжали на работу раньше, чем он успевал проснуться, а брат ­с утра пораньше решил наведаться в спортзал, поэтому помочь в этом деле ему, увы, никто не мог. Фантазии на ­что-то потруднее бутербродов у заспанного юноши не хватило, а потому чуть не обрезавшись в процессе, он принялся готовить свой «завтрак чемпиона». Уже обуваясь на выходе, Крис вдруг услышал звонок в дверь: «И кого только принесло в такую рань…» За дверью обнаружился обеспокоенный Оливер. — Ты же обычно раньше меня в школу уходишь, ­что-то случилось? — в некотором смятении произнес Кристофер. — Ещё бы! Мало того, что до тебя с вечера не дозвонишься, так еще и когда я позвонил Майклу, он сказал, что ты пришел домой никакой: не разговаривал ни с кем, сразу спать улегся. Волновался, ужас! Если бы не заверения Майкла, вчера бы еще пришел… — Ох, вот оно как… — Крис не нашелся с ответом. В голове с трудом укладывался факт, что домой он добрался сам, причем умудрился переодеться и лечь спать. — Все это, конечно, очень подробно, но нормально объяснить не хочешь? С Джессикой ­что-то не так пошло? — Откуда ты… А, точно, Майкл… Оливер, прости, за то, что заставил так волноваться, но, по правде говоря, я сам даже особо не помню, как добрался домой… Все так… Смутно. Друзья отошли от дома. Помолчав минуту, Крис продолжил: «С Джессикой все прошло нормально, тут беспокоиться не о чем» — Странно это… — обеспокоенно ответил второй. — Как можно этого не помнить? — Я сам не понимаю, давай позже это обсудим, может вспомню что. Далее парни болтали о повседневных вещах, негромко смеясь, когда ­кто-то из них произносил ­что-то забавное. Настроение немного улучшилось, чего нельзя было сказать о погоде. Когда Оливер и Крис подходили к учебному заведению и вовсе хлынул ливень, заставивший их бежать оставшиеся пару десятков метров. Пытаясь отдышаться оба поплелись в кабинет и, едва не опоздав, заняли свои места. Школьный день тянулся крайне медленно, неприветливости к атмосфере прибавлял еще и нескончаемый дождь за окном. Ученики буквально изнывали от скуки и недостатка сна. Многие с тоской глядели в окно, вспоминая, как было хорошо летом. К­то-то тихо посапывал на дальних местах. Парочка лучших подружек переговаривалась за второй партой, за что регулярно получала замечания. В середине пятого урока, информатики, выполнив и успешно сдав задание, Кристофер решил проверить уведомления на телефоне, и с неудовольствием обнаружил, что тот отключился. Поймав глазами взгляд Оливера, парень умоляюще посмотрел на него, прося одолжить портативную зарядку. Жалостливый взгляд сработал, и, отключив свой телефон от питания, блондин передал зарядку другу. Включив мобильник, Крис первым делом обнаружил двадцать пропущенных, озвучивать автора которых, я думаю, не имеет смысла, после внимание перетянули сообщения от Фреда. Кристофер улыбнулся и начал читать. Его новый знакомый также интересовался его столь долгим отсутствием, желал спокойной ночи… Но самое главное, тот хотел назначить еще одну встречу. Затаив дыхание, с застенчивой улыбкой на лице Крис принялся отвечать. Оливер изредка поглядывал на друга, что первый раз за день вел себя так воодушевленно. Закончив, наконец свое задание, он поинтересовался: «Только расстался и уже любовные переписки ведешь?» — Никакие это не любовные переписки! — парень изрек это громче, чем рассчитывал. Из-за спины донеслись тихие смешки, а учитель предупреждающе кашлянул. Оливер изо всех сил пытался не засмеяться, из-за чего весь покраснел и согнулся держась за живот. Они встретились взглядами, и, не выдержав, блондин начал хохотать. Учитель, не желая терпеть это, выгнал обоих из класса. Разговор продолжился уже в коридоре. — Стой, погоди, а когда вы познакомиться с ним успели? — Оливер вопросительно уставился на собеседника. — Когда мы в последний раз в «сову» наведывались. — Тогда почему я его совсем не помню? Или эти твои проблемы с памятью воздушно-­дыхательным передаются? — Оливер улыбнувшись потянулся, разминая затекшую спину. — Ты тогда на лавке уснул, причем не самым приличным образом, мне чуть было не пришлось защищать твою честь! — вернул подколку Крис. — Я пошел бутылку выкидывать, он подошел, разговорились… Кстати, как раз ему ты обязан тем, что утром родители тебя не съели заживо, до сих пор не знаю, чего такого он им сказал… — Ого, передай ему огромное спасибо за спасение моей бренной тушки! — Сегодня как раз будет шанс, мы договорились встретиться, — Кристофер мечтательно зажмурился на мгновение. — И этот человек мне говорил, что у него там не любовная переписка, — сделав особый акцент на «не», проговорил Оливер. Позже Фредерик и Кристофер договорились встретиться в милом кафе неподалеку от городского парка в семь вечера. Сообщив о чем своему лучшему другу, парень получил в ответ: «Ба-а, и этот молодой человек еще заявлял мне, что это не свидание, врать не хорошо, чтоб ты знал!» и пожалел о своем решении все рассказать. В ответ зеленоглазый отправил: «Да-да, приз лучшего клоуна этого года твой, можешь перестать так стараться», — после чего отправился подбирать подходящую ко случаю одежду, что, признаться, было не в его привычке. Вечер, в контраст утру, обещал быть прекрасным.