Импринтинг миров - 6 (не все то золото...)

      – Ты сейчас куда? – спросил меня Лиэн, когда я вознамерился сразу двигаться дальше.       – По делам. Ты же мне работу нашел? – постарался я ответить с мягким смешком. – Вот и надо все успеть сделать, до того как я попаду в лапы Рахура. Он меня, как я понял, с того момента, как я с ним начну работать плотно, уже точно никуда не отпустит.       – Я даже помогу, если планами поделишься, – сразу же согласился Лиэн. – Но давай, сейчас ты все же пойдешь в свой замок, и послушаешь, что каур рассказывает.       Я поморщился. На той планете, куда меня засунул Лиэн, я, как он и просил, нашел себе учителя, ну, или точнее принял того, которого посоветовали. Старый, даже древний каур (а это было звание, что-то вроде нашего, для наставников), пока только присматривался ко мне, не пытаясь ничему научить. Но бесил тем, что ходил за мной по пятам, советуя, как можно применить магию в том или ином случае, даже не понимая, что я саму магию, как таковую, не вижу и не ощущаю. И фыркал, когда я, то же самое, что он советовал, без пассов и слов, возводил с помощью конструктов.       Данного разумного, следуя тем же советам, я почти всегда таскал за собой, понимая, что от мага, а может быть и просто выжившего из ума старца, проблем больших не будет. Даже выделил ему комнату в своем замке на Эссаре. Разве что только вход в наше с Оддерамусом мироздание был ему запрещен, да в этот поход к Рахуру я его с собой не взял. Но сейчас ослушаться Лиэна не мог. Давно уже вывел для себя истину, что если хочешь кого-то наебать по-крупному, всегда подчиняйся в мелочах. Так меньше подозрений будет. Поэтому, вздохнув, согласно кивнул, и спустился вниз, где нашел весь свой клан в зале, наблюдающими за тем, как каур, словно тот фокусник, показывает магию моим ребятам, давая им возможность понять, в чем они не правы, создавая конструкты. Я уже хотел войти в зал и возмутиться, но прислушался к его дребезжащему голосу, и застыл.       – Магия – это отголосок души, – спокойно рассказывал он. – Это ваша просьба, или веление миру. Если конструктами, которыми вы балуетесь, вы напоминаете ремесленников, что плетут корзины, то магия, это работа художника. В ней нет четко последовательных действий или заранее придуманных конструкций. Вот Ридан... – он замолк. – Ридан маг пространства. Он его рисует, а после вкладывает в свой рисунок веление, выстраивая все так, как ему это требуется. Пространственных магов уничтожали, лишали права творить, убивая саму магию. Само умение повелевать пространством. Вы все ограниченны построением линий, их геометрией, и умением связывать в узлы уже готовые постройки. Вы... архитекторы. Вы знаете, напряжение воздействующее на ту или иную нить, и укрепляете ее, соответственно с тем, сколько нагрузки она на себе несет. Вы строите. Художник же рисует, а не плетет. Он представляет картину в целом, а не набором тех или иных норм. У художника все получается естественно, причем он совершенно не понимает, какая структура какой нити принадлежит. Даже не задумывается. Для него плод, это набор ощущений, а не биологических данных. Этот плод может быть любого цвета и формы, любой консистенции, но он остается именно тем плодом, который и создавал пространственник. Достаточно поставить точку, и сказать, что это плод, а когда вольет магию, то это станет магически созданным фруктом, и этому фрукту будет все равно, что это просто точка. Так же должно быть и для вас. Не важно, что и как вы создаете, важно, что при этом ощущаете. Что проецируете на мир.       – Хорошо, сэнсэй, а если я захочу создать мост, и нарисую линию, соединяющую берега, этот мост появится? – раздался голос кого-то из ребят.       – Конечно. Ведь тебе нужна не линия, а мост. И проводя ее, эту линию, ты представляешь себе именно мост. Это – веление пространству. А как оно будет выполнять твое веление, зависит только от тебя.       – В смысле, если я представлю, что может быть бревно длиной в километр, которое ляжет между двумя островами, чтобы соединить их, то и появится такое бревно?       – Именно. Но ты должен быть уверен в том, что в твоем представлении оно существует. Пространственные маги тем и отличаются от конструкторов, что они верят в то, что создают. Для них нет преград невозможному.       – Погоди, отец, – вмешался второй. – Это значит, что если я захочу, чтобы светило этого мира опустилось мне на ладонь, то я получу уменьшение звезды?       – Если ты будешь так мудр и силен, чтобы сделать это, то у тебя получится. Но я более уверен в том, что при своей силе, ты сумеешь взять часть огня, который опустится на твою ладонь маленьким сгустком чистого пламени. Но да, я могу представить мага, достаточной силы, который возьмет ближайшую звезду в ладонь, – старик задумался. – Но, да, ты прав, этот вопрос стоил того, чтобы его задать. В случае подобных творений, маг должен понимать физику явлений. Звезда, чаще всего, огромный объект. И для того, чтобы взять его в руку, нужно или вырасти до уровня, при котором звезда поместится на ладонь, или же уменьшить сам объект, что приведет к его сжатию.       – Ну вот, а ты говоришь, что магия может все.       – Она действительно может все, но нужно соизмерять свои силы. Есть непреложные законы вселенной, которые не получится изменить, как бы ты ни был силен. А есть законы мирозданий, с которыми можно не соглашаться. Например, создавая скафандр, вроде моего, тот, кто его делал, не соглашался с моей смертью от вашего воздуха, вашей сырости, ваших бактерий. Он создал магию, противоестественную данному мирозданию. Я не смог бы здесь выжить, не будь на мне данной защиты. Да, это было на основе конструктов, но тот, кто создал это скафандр, учел все, чтобы я, существо иного мироздания, не ощущал бы себя здесь урезанным в своих способностях и потребностях. Он попрал законы данного мироздания. Так же можно поступать и с остальными законами.       – Но как понять, какие законы можно слать, а каких нужно придерживаться? – это Костя. Как всегда по делу.       – Скажи, что ты можешь посчитать недопустимым во вселенной? – старик прищурился.       – Ну, ты сам сказал... Размер звезды... Например.       – Но есть звезды, диаметром в две ладони, – усмехнулся тот. – Если найдешь, или призовешь такую, то вполне сможешь ее уместить в своих руках. И это факт вселенной. Нужно лишь больше сил.       – Хорошо, другой вопрос. А что для вселенной невозможно? Недопустимо?       – Тоже хороший вопрос, – согласился каур. – Все зависит от того, какую сторону вселенной ты решишь принять. Светлую, или же темную. Если светлую, то жить за счет пополнения энергией разумных будет недопустимо. Но не невозможно. Ведь есть и темная сторона. Но приняв ее, недопустимо будет творение. Но возможно.       – Погоди, ты хочешь сказать, что вселенная, по большому счету... принимает все? И нужно лишь понять, на что ты способен? Полное раскрытие своих способностей?       – Да. Все зависит лишь от личностного раскрытия. Пространственный маг, у которого достаточно энергии, может сделать все, что пожелает. Но, причина, по которой уничтожали таких магов, проста. Энергия не создается из ничего. Она берется откуда-то и у кого-то. За счет своего тела и своих личных возможностей, пространственный маг может творить не многое. Даже накормить себя он не сможет, не используя заемную энергию. И, если для создания пищи и воды требуются микроны энергии, то для создания нового мироздания, например, нужен большой объем, который будет забран из пространства.       – Но ведь можно найти источники, которые не вредят общему положению вселенной, – произнес я, показав, что тоже слушаю.       – А, Дерех, хорошо, что ты здесь, – улыбнулся каур. – К сожалению, таких источников нет. Любой источник, который бы ты ни взял, служит не только тебе, но и всей вселенной. Ну, или хотя бы мирозданию. Например, возьмем твое накопление энергии из клана. Ты знаешь, что забираешь у тех, кто тебе доверился, жизнь?       – Они не живы, в полном смысле слова. Они – энергия в оболочках.       – А откуда они питаются, думал? Да, не спорю, твой источник вполне безобиден, хотя бы по той причине, что ты берешь ровно столько, сколько тебе отдают. А получают свою поддержку твои разумные от сил планеты, от еды, и эмоций. Если ты, вместо миллиона разумных, решишь использовать одного, то ты его быстро убьешь. Истощишь. Он не будет успевать питаться, чтобы насытить твой кокон. То же самое случится, если ты вместо всех источников, что используешь, возьмешь только один. Ты его так же быстро истощишь. Никто не способен воспроизводить энергию из ничего. Вот это, кстати, непреложный закон мироздания. Мы, маги, всегда берем то, что отдают другие. Вы конструкторы, более сознательны в этом смысле. Вы сплетаете нити пространства, временно забирая их, и распуская, когда объект больше не нужен.       – Получается, что мы, конструкторы-ремесленники, куда как трепетнее относимся к мирам, чем вы, маги, – согласился я.       – Получается, что так, – согласился каур. – Но, если меня попросили научить вас пространственной магии, то она вам понадобится.       – Странно, что тот, кто предложил мне тебя, не сказал, что ты будешь учить меня магии пространства, – хмыкнул я, и прошел вперед, поставив стул как раз перед кауром.       – Я получил свои знания от одного из богов, – спокойно произнес тот. – Как и ограничения. Но вас, тех, кто захочет обучиться, я смогу поднять на уровень первозданных пространственных магов.       – Чем же пространственная магия отличается от ментальной? – поинтересовался я.       – Может тем, что ментально приходится работать над созданием чего бы то ни было, а пространственные маги должны обладать лишь силой фантазии, и умением ее воплощать?       – Не понял. Можно мне разницу между ментальными, конструктивными, волевыми и пространственными магами?       Сзади раздалось несколько одобрительных голосов.       – Вопрос стоит того, чтобы на него ответить, – согласился каур. – Волевые маги используют волю, создавая что-то.       – Информативно.       – Я еще не закончил, Дерех, так что не перебивай.       – Прости, – я заткнулся.       – Магу воли нужно требовать от пространства то, что он хочет создать. Если это растение, то он приказывает ему расти. Если физический предмет, то он так же собирается молекулярно, вырастая, или прорастая сквозь пространство. Это насильственное воздействие на вселенную. Ментальные маги делают практически, то же самое, но просят, располагая к себе вселенную. Конструктивные маги берут нити силы, строя из них то, что требуется, довольно слабо истощая пространство, в отличие от первого и второго вида. Пространственные же маги копят в себе энергию из всех источников, что доступны, и рисуют свое полотно реальности.       – Но чем же ментальный маг отличается от пространственного? – все же не понял я.       – Попробуй здесь, не используя конструктов, создать фонтан, – попросил меня каур.       – Без конструктов? – переспросил я.       – Именно, без них.       – Ну... вот так... – я представил себе малую копию трехуровневого фонтана, сказав себе, что он должен здесь стоять. Просто спроецировал свое желание на действительность, и влил энергию. И фонтан встал материально. А я вспомнил, как пытался привить магию своим, рисуя... руны. – Погоди, – я вскочил, обойдя свое создание. – Хочешь сказать, что это не волевая и не ментальная, а пространственная магия?       – Если бы это была волевая, то ты бы вмешался в желания мира, вырастил бы камень, который под твоей волей себя сломал под данный фонтан. Если бы ментальная, то молекулы камня сошлись бы в единое целое, создав то же самое. Конструктом ты бы установил облик данного объекта, и поставил бы здесь то, что смогли бы сделать рабочие, за период в несколько дней. Пространственная магия просто выставляет и наполняет силой объект, который ты ей предлагаешь.       – Получается, пространственные маги могут вообще все?       – Все, на что у них хватает сил, – Ридан подошел так тихо, что я только по голосу услышал, что он рядом. – Даже вывернуть мир наизнанку, если захочется. Главное – фантазия.       – Именно, – согласился каур. – Потому пространственных магов и уничтожали. Вывернуть мир наизнанку, не самое плохое из того, что они умели.       – А может кто-то противостоять пространственному магу, кроме другого, более умелого мага такой же направленности? – загорелся идеей я.       – Хороший вопрос, и я на него отвечу, – согласился каур. – Если маги других направленностей соберутся вместе, чтобы ликвидировать пространственного мага, то у них это получится, если пространственный маг не обладает возможностью решать проблемы как искин. В другом случае, его победить может только более сильный пространственный маг.       – А может ли искин, обладающий душой, изучить пространственную магию? – ощерился в улыбке я.       – А какой он тогда искин? – не понял меня старик. – Он разумный, обладающий возможностями искина. А если ты думаешь, что пространственные маги другие, то ошибаешься. Большую часть своего обучения они проводят в расширении собственного сознания.       – А вот еще вопрос. А Поглотители обладают пространственной магией?       – Дерех, – каур посмотрел на меня, как на идиота. – Пространственные маги, в определенный момент и становятся поглотителями.       – То есть, ты мне сейчас рассказываешь тайное знание, которое может нас превратить в монстров?       – Дрюх, хорош, – Богомол дернул меня за плечо. – Ты прекрасно знаешь, что наркотики применяются в медицине, и сам их не раз использовал, как я знаю, для переноса. Но наркоманом же не стал? Так и здесь. Актуальное мышление.       – Да, прости, – согласился я. – Стать тварью или нет, это желание личности.       – Я завершил свой урок на сегодня, – каур встал со стульчика, на котором сидел. – Вы знаете, где меня найти, если возникнут вопросы.       Он ушел, а я остался с ребятами.       – Шеф, он же прав, мы же все можем пользоваться этой магией? Если не во вред, да? – пробормотал кто-то над ухом.       – Вообще-то да, – пришлось себя пересилить, и подняться туда, где недавно сидел старик. – Те, кто умеет воплощать свои идеи в реальность одним движением разума, могут пользоваться таким умением.       – Может, тебя прикольнуть? – вмешался Лева, встав, чтобы я заметил его. – Мы, вообще-то, в той или иной степени, все так можем. Просто не думали, что можно воплощать идеи в реальность без конструктов.       – С живыми объектами это не получится, – припечатал я, уловив его посыл. – Только с предметами. Но и с ними надо быть аккуратными. Один может намечтать озеро, второй – равнину, третий – гору... И если все этих три мечты, с визуализацией и воспроизведением наслоятся друг на друга, то хер поймешь, что получится. Но старик прав. Мы можем наши визуализации проявить и внедрить в реальность. Мы прошли обучение, мы сильнее и умнее. И, в отличие от возможных других пространственных магов, адекватнее. Или я не прав?       – А ведь это тест на адекватность, – хохотнул Константин. – Всю дурь из головы можно выбить, а кто не поймет, тех пристрелить, нахер.       – Мои, пока мы не сошлись с дар-кэй, адекватные все, – не согласился с ним я. – Когда сойдемся с ними, может у кого-то и взыграет что-то. Но я буду выбирать и отбирать, что их что вас, для своего отряда, очень жестко. Надеюсь, никто не забыл, что я ментально с вами связан?       – С твоим отбором, если не будешь чудить, мы все согласны, – произнес Леонид, что остался со мной с момента яговского жития. – Так что забей.       – Рид, ты насколько продвинулся в изучении пространственной магии? – обернулся я к своему эмпану.       – Научился раскрывать себя, чтобы не считать что-то невозможным.       – Сможешь за пару дней раскрыть остальных? Хотя бы дать им понять, что такое раскрытие возможно? Просто мне нужно будет отлучиться, я не смогу взять на себя обучение, а через пять дней мы должны надрать морды младшим дар-кэй, чтобы показать, что не лыком шиты.       – Хорошо, как скажешь. Насколько сильно мне приоткрываться?       – Ну...       Я задумался, понимая, что если Ридан все расскажет, из того, что умеет, то наше общество полубогов, а я уже понимал, что все мои вышли за уровень обычных энергетических сущностей, превратится в общество богов, или даже полуоснов. Ведь я десятилетиями обучал всех и каждого, не делая никакой разницы между теми, кто за мной пошел. Поднимал, рассказывал, давал свое поле деятельности, показывая, что, не нужно смотреть на других. Что в каждом есть свой потенциал. И что только общая дисциплина остается для нас нерушимой. То есть, что все равны, а кто равнее, тот сам до этого дошел. Но и ставить дар-кэй ниже себя не собирался. Усвоил урок. А если там один такой умный, как Фирке, есть, то где вариант, что не найдется и второго такого?.. И десятого? То есть, мы должны были быть не хуже, а даже лучше тех, с кем пойдем. Они должны увидеть, на кого им равняться... Да и одной особо напакостившей здесь основе хотелось нос утереть.       – Дерех?..       – Учи, как учу я,– улыбнулся я. – Всему, что знаешь и умеешь. Пусть постараются ухватить суть. От того, как мы изучим пространственную магию, будет зависеть наша жизнь, как раньше зависела от конструктов.       – Я тебя понял, – согласно кивнул тот. – Через четыре дня ты получишь свое воинство пространственных магов.       – Слушай, Рид, а не зарываешься ли ты? – нахмурился Леонид. – Сам от горшка два вершка, а нас, бойцов, собираешься учить.       – А я только общим положением, – улыбнулся Ридан. – Когда вы в армию шли, вам тоже только основы самообороны и нападения показывали. И оружие только разбирать и собирать давали. Так что, я попробую действовать так же. А уже каждый из вас сам решит, какую часть пространственной магии сделать себе подвластной.       – А это еще как? – снова не углядел я, чей голос. Моих пацанов и девчат стало так много, что большую часть я даже по именам не знал. Приходилось считывать при личностной встрече. Но вопрос, как говорил каур, мне понравился, и стоил того, чтобы на него ответить.       – А вот так. Просто, – я рассмеялся, присев на край возвышения. – Видите ли, ребятки, каждый из вас вступил в мою банду, будучи состоявшейся личностью, со своими предпочтениями и умениями. Кто-то лучше разбирался в боях, кто-то в мирной жизни. У каждого было свое хобби, свои интересы. Пространственная магия, это не наука, в которой прописаны все правила. Это усиление ваших личных возможностей и умений, ваших предпочтений и потребностей данной нам силой. Даже я, великий и ужасный Сервал, который вас на все это подбил, и то имею свои предпочтения. Не лечение, не создание художественных произведений, не строительство и не военная стратегия. Мне нравится создавать технику. И, как вы заметили, я хорош именно в этом. Нет, конечно, приходится распыляться, но лучшее из всего, что я создал, это все же аллары. И, думаю, даже в дальнейшем я буду заниматься именно этим. Техникой. Так что вам, таким разным, мешает заниматься своими предпочтениями?       – Вот где собака порылась, – хмыкнул Богдан. – Получается, раз я хорош в оружии, то я могу заниматься им и дальше? Только уже без этих твоих заморочек с конструктами, а своими собственными наработками и фантазиями?       – Ага, – легко согласился я. – Именно об этом я и говорю. Нужно развиваться в ту сторону, куда душа лежит. Совершенствуйте то, что у вас и так получается. О, кстати, Лёва, ты тоже. Через четыре дня я хочу получить пространственника, идеально обращающегося с плотью. Нам с тобой придется делать много биоскафов. Притом, в большинстве случаев, по фантазиям самих будущих носителей, – указал я на отряд. – А так как ты у нас мастер плоти, то сможешь настучать по маковкам, если те вдруг захотят себе щупальца как у осьминогов, или клешни.       – Вообще-то, на основе разработок Филлиса, можно сделать совершенно универсальные биоскафы, обладающие полиморфностью. Как конструкты. И обучать с ними работе не придется. Точнее, придется, но на минимальном уровне. А точнее, как вовремя жрать, как ссать и срать.       – Док, а без этого можно? – попросил Богомол. – Мы уже отвыкли, как бы...       – Лёва, давай так, – меня устроила возможная полиморфность. – Ты создай один, самый лучший биоскаф, в котором и я бы находиться захотел, а потом я его размножу репликацией.       – Вообще-то, у меня такой уже есть, – задумчиво согласился Лев. – Я думал, что когда-нибудь от тебя все же сдрысну, и хотел иметь нечто подобное. Правда, биоскафом в прямом смысле его не назовешь... Это био и нанотехнологии, но не конструкты.       – А давай попробуем, – согласился я. – Короче, парни, через четыре дня у нас встреча, в которой ни один из вас облажаться не должен. Ни один из тех, кто пойдет со мной. Как я и сказал на плацу, перед Рахуром, а это ваш будущий командир, мне нужны только те, кто полностью осознает проблему, и кто готов за нее драться.       – А девочек возьмем? – внезапно вылез Толик, и я хмыкнул, увидев, что тот сменил свой телесный облик на конструктивный, видимо, кто-то из ребят подсобил.       – Каких девочек, Толян? – с вопросом посмотрел я на него. – Наших бойциц, или ваших кукол?       – А что, есть разница?       – Да, есть, – я кивнул. – Наших девчонок мы возьмем только в том случае, если они смогут отстоять свои права в бою с количеством дар-кэй вдвое большим, чем вы, мужики.       – Дискриминация! – раздался с задних рядов женский голосок.       – Не нявкать там! – рявкнул я. – Вы нам нужны живые! И здоровые! Сумеете доказать, что сможете быть вояками, а не сиськами светить, я вас возьму. Бордель на колесах нам не нужен!       – Что, и медсестры нам там не понадобятся? – удивился Лёва.       – Не понадобятся, – согласился я. – Вам в помощь будет уникальная регенерация дар-кэй, а если кто-то из мирного населения гибнуть будет, то это я буду брать уже на себя. Телами их потом одарю, даже без стирания матрицы. Все же, это не земные реалии. Здесь все совсем на ином уровне. Здесь или смена костюмчика, или действительная гибель, от которой нет защиты. Ну, а наших кукол... их возьмем. Надеюсь, никто не забыл, что все боты Филлиса, все же не биологические и даже не конструктивные особи? Ну, а личности и матрицы Фил уже сохранил. Так что, относимся к ботам именно как к ботам. Для того, чтобы личностной привязанности они у вас не вызывали, из личины будут стерты, а все боты будут переведены в боевой режим.       – Жестко, – хмыкнул Лёва.       – Еще вопросы, или я, наконец, могу пойти заниматься своими делами?       – Прости, что задержали, – за всех ответил Богдан. – Но все же, с тебя еще один ответ. Почему мы идем в телах, а не конструктах, и что вообще из конструктов можно с собой брать.       – Хреновый из меня руководитель, раз забыл это сказать, – вздохнул я, повинившись. – Но ты прав. Конструктов там быть вообще не должно. Никаких. Нет, на свой страх и риск, конечно, что-то создавать можете. Сеюсекундное. Если же ваш конструкт рассчитан больше, чем на сутки, то! А теперь внимательно послушайте меня. Вот это «то», и является камнем преткновения, из-за которого мы делаем тела, а не идем так, как привыкли. Мир – живой, как Адарон, и как Ваарра. И он не терпит конструктов. Так что, я не удивлюсь, что за суточное применение какого-то конструкта, вас этот мир будет по башке бить неделю. А потом еще, месяц, бить вас буду я. За то, что ослушались. Так что, к конструктам, даже самым простейшим, прибегать как можно реже. Но! Вот это «но» и будет вам бонусом. Ваши пространственные карманы закрыты не будут. Кто из вас хороший хозяйственник? Нужно создать общий список всего, что может понадобиться, и все это, по списку, загрузите в свои кармашки, хоббиты мои, доморощенные, – я хмыкнул. – Как колечки всевластья. Еду, воду, одеяла, предметы быта, аптечки, ну и все то, что намечтаете.       – Какой объем пространственных карманов? Самый малый? – вперед вышел Евгений. Я даже и забыл, что этот пацан со мной пошел. А то, что он ко всему относится скрупулезно, это я помнил еще с Уреи.       – Ну... Рассчитывайте на то, что самый малый кармашек, примерно три кубических метра. У тех, кто у меня в фаворитах ходит, по своим умениям, не один, а несколько, по пятьдесят кубов. Привязку предметов знаете, как делать?       – Да мы что, совсем мелкие, Дрюх? – обиделся Евгений. – Конечно, умеем! Но три куба, это не котомка за плечами. Так что, живем, ребятки.       – Отлично. Все? Больше никаких вопросов?       – У матросов нет вопросов, шуруй, – отпустил меня Богдан.       И я, понимая, что здесь свой долг исполнил, открыл прямой портал на Филлиса.       – Я тебя позже ждал, – встретил меня тот, когда я вошел в помещение, где плотными рядами стояли капсулы регенерации, с телами моих ребят.       – Справился быстро, – согласился я, целенаправленно направившись к отдельно стоящей капсуле, где лежало клонированное тело Иана Эллеи. – Готов?       – Да, уже просто спит, – согласился Фил.       – Красивый... – я залюбовался снежным альдом.       Беловолосый, с точеными чертами лица, высокий... Я примерно прикинул его рост, понимая, что альд был гигантом. Два с чем-то метра. Рядом с Рахуром он точно не будет казаться мелким и нежным. Такую махину еще попробуй завали. Мы, со своими росточками в метр с кепкой, ему максимум по грудь будем. Ну, если в человеческих обличьях.       – Я просканировал его тело, когда оно оказалось полностью адаптировано к жизни, и могу сказать, что это одна из самых продуманных рас.       – Да? – я кивнул Филлису, давая понять, что слушаю.       – Я бы даже их назвал селекционной расой, так как сама вселенная такое не создает. Начнем с их мозга. Например, если человеческий, при постоянном заполнении новой информацией, в состоянии воспринимать оную пятьсот, семьсот лет жизни, то для альдов не предел и несколько миллиардов. Иан вел дневник, и я там прочел, что некоторые альды, первозданные, до сих пор живы. А они одна из первых рас, созданных Абсолютом. Их системы, в отличие от человеческих, более совершенны. Альды дышат всей поверхностью кожи, помимо легочных мешков, и система пищеварения не соприкасается с системой дыхания. То есть, они дышат через нос, а едят через рот.       – А у них что, соплей не бывает? – удивился я.       – Иммунитет хороший, так что нет, не бывает.       – Хорошо, а как они тогда говорят?       – Эту работу делает третий легочной мешок, который находится под грудиной, на уровне диафрагмы. Они заполняют его воздухом, и с помощью него говорят. Далее сердца. Их у альда пять. Два в грудине, под легкими, два в бедренных карманах, и одно защищено средним легочным мешком. Только повреждение всех пяти может доставить ему неприятные моменты. Не смерть, ведь альды имеют еще и портальные сердца, а точнее, хорошо работающие клапаны артерий и вен, которые автоматически будут гнать кровь по всему остальному организму. Один из таких клапанов находится в основании черепа. То есть, отделение головы тоже не смертельно для альда. Включается малый круг кровообращения, и его голова, отделенная от тела, может прожить час. Далее. Кишечник и желудок. Это – единая система, включая все железы участвующие в пищеварении. Альд может съесть в разы больше человека, и переваривать пищу в течение большого количества времени. То есть, питание раз в неделю для них вполне нормально.       – А печень, почки, и так далее?       – И об этом расскажу. Так вот. Весь кишечник альда занимает ровно столько, сколько нужно от входа до выхода. Прямой. Удивлен?       – Да.       – У альдов нет почек, печени, селезенки и поджелудочной. Вообще. Кишечник сам на себя берет всю эту работу.       – Погоди, это почти как у ягов. Получается, у него клоака?       – Да.       – Блядь... – я почесал макушку. – Малый промежуток кишечника, клоака... а куда же они трахаются?.. Иди альды не едят неделями, чтобы переспать с кем-то?       – А вот ту еще один сюрприз. Помимо того, что у альдов существует много клапанов в самом кишечнике, что не дает им... хм... потерять всю съеденную пищу, у них еще есть возможность смены пола. Точнее, возможность дополнения оного. Альды возможные гермафродиты. Но все они рождаются мальчиками.       – В смысле?       – Хер видишь? – указал мне Филлис на немаленький такой член. Ну, для человека немаленький, а для альда, с его ростом, вполне нормальный. – Это изначальное, только с выходом семенного канала. Яички внутри. А те, кто хочет получить приплод, ну, или, как ты сказал, потрахаться, могут себе это устроить в независимое отверстие, которое превращается в вагину. Когда альд выбирает для себя время выращивания потомства, то его верхний партнер за некоторое время продавливает мягкую кожистую плеву, находящуюся чуть выше выхода клоаки, и прорывает ее, давая доступ ко второй половой системе. А когда данная часть тела перестает быть нужной, то она закрывается эластичной пленкой и зарастает.       – Охренеть... – пробормотал я, смотря на данные мне голографии. – Я вообще не понял, ты что, второе тело растишь? Первое на опыты пустил?       – Зачем? Мне сканирования достаточно. Но, если нужно, то есть и второе тело. Я запасливый. Так вот, Дерех, у меня проблема, которую может решить только Оддерамус, получив матрицу. Как они занимались любовью с Рахуром, я не представляю. Точнее, в какое отверстие. Если как вы, люди мужского пола, то это один вариант. А если как альды, то совсем другой. Надо будет продавливать, и создавать ему вагину.       – Охуеть, – согласился я.       – И это еще не все. Альды не живородящие.       – Вот знаешь, мне это точно по барабану.       – А не должно быть, – хмыкнул Филлис. – Они откладывают что-то вроде икры. И зреет приплод, до нужного состояния, в теле альда. А после выходит, или не выходит, став питанием для того, кто ее носит. Так вот, ваш альд был носителем. И пошел он на смерть, когда понял, что от недостатка питания, переварил свое потомство.       – И ты мне говоришь после этого, что не знаешь, создавать ему дополнительное отверстие или нет?! – возмутился я.       – Ну, скажем так, у альдов нет межрасовых браков с получением потомства. Это он в дневнике не записал, но, скорее всего, он изменил своему эйрэ с кем-то из своих. А значит, за ним могут прийти.       – Хорошо, это нужная информация, – согласился я. – Но... – я резко развел руки, махнув ими, – вашу же мать! Я не был готов к такому! И Одди не окажется к такому готов! Мне его сейчас тащить надо, и матрицу вливать, а я думал это сделать позже. Вот нахуя мне это мозгоебство с их интимными отношениями? А если Иан Рахура, то что, тыкался в скопище червей, у которых есть собственный, блядь, физический кокон?!       – Дерех, я тебе говорю то, что нашел.       – Да, спасибо, – согласился я. – Но ситуация хуевая.       – Судя по тому, что вы придумали, не очень. Вы же собирались Оддерамуса отправить на Нерею?       – Но я как-то не думал, что ему придется и самотык дарить, в придачу ко всему остальному. Заебись. Я бы нахер послал того, кто бы мне это предложил.       – У нас есть вариант с Морфи...       – Уже нет. Они вляпались друг в друга, как два мартовских кота. Одди разорвет любого, кто посягнет на его эйрэ. В общем, я тебя понял. Через полчаса появлюсь с Одди.       – Хорошо, жду, – согласился Филлис, открыв мне портал в мир Оддерамуса.       – Дерех? – удивился тот, стоя у мангала, и жаря мясо. – Ты же только недавно ушел.       – Шашлык жаришь? – я потянул воздух носом, успокаиваясь приятным ароматом. – На меня найдется? А у меня для тебя бутылочка хорошего пойла припасена, – достал я столетний коньяк, притом не конструкт, а саму бутылку.       – Ух ты, и с чего бы?       – Доця наша здесь?       – В керре. Позвать?       – Вот, как бы наоборот. Без нее хотелось бы кое-какие проблемы решить. В отличие от Янки она слишком... яркая.       – Вот не надо…       – Реагирует остро, и не по теме, – уже грубее произнес я. – То ли из себя блондинку строит, то ли такой и является.       – Строит. Она нормальная. И умная.       – Да шут с тобой, считаешь, что надо и ее, можешь позвать, – отмахнулся я, закурив. – Короче, Одди, я только что узнал биологию альдов. Они гермафродиты. Но не полные. Все рождаются пацанами, но некоторые, при желании, могут выносить потомство, и выплодить его.       – Как яги?       – Как жабы. Икрой. Но так же могут ее и пожрать, через свое тело, как дополнительную пищу.       – Неплохо, – Оддерамус поворошил угли, присев за столик, взяв в руки бутылку. – Сто лет выдержки... Было, когда ты его забрал. А сейчас почти двести. И это пить под обычное мясо?       – У меня еще девять бутылок осталось, если что, – отмахнулся я.       – То есть, ситуация тебе кажется аховой. Хорошо. Говори.       – В общем, без получения матрицы, не понять, как трахался этот альд. В зад, имея кишечник всего с полметра, так как у них просто трубка с клапанами, а не наши человеческие завитки, или же в дополнительно появившуюся вагину. Если первое, то сочувствую тебе, потому что придется или не жрать неделями, или же чиститься, как не знаю кому. Если второе – не завидую тебе, потому что эту вагину придется продавливать. Самостоятельно. А еще, этот альд изменял Рахуру, и от кого-то из своих понес.       – А вот это интересно, – Оддерамус нахмурился. – Рассказывал тайны дар-кэй?       – Это только с матрицей будет понятно, – я кивком спросил разрешение, и разлил коньяк по стаканам, утонув в его аромате.       – И ты пришел, чтобы меня в эту матрицу сунуть, внедрить в тело, в случае чего, дать дилдо, и отправить нахрен, чтобы я себя готовил к встрече?       – Ну, типо да, – кивнул я.       – Дерех, ты придурок, – Оддерамус сделал глоток коньяка, после чего блаженно улыбнулся. – Я тебе сказал, что можешь на меня рассчитывать, значит можешь. Я своих решений не меняю. Особенно, благодаря тому, что ты мне позволил узнать, каков Рахур в сексе. От него я теперь не откажусь, даже если придется стать куртизанкой, а не каким-то там альдом. Но, давай пожрем, а после уже пойдем, лады? А то что, я зря готовил мясо?       – Судя по аромату, оно будет вкусным, – согласился я.       – Мой собственный вид мясных животных, которые пасутся на пастбищах моего мира. И да, Дерех, кончай паниковать. Большего дерьма, чем я глотнул, уже точно не съем. Особенно если говорить за Рахура.       – Ты так в нем уверен?       – Знаешь... – Оддерамус отнял у меня недокуренную сигарету, затянувшись. – Я уверен в том, что если он не совсем адекватен с Ианом, то быстро станет адекватным со мной. Я этому поспособствую. А если говорить о том, что он любит в сексе, то мы с тобой это тоже любим. И нет, я более чем уверен, что невинных дев, или точнее мальчиков, он точно не терзает. В смысле, не расчленяет.       – Вообще-то, он пару раз расчленял Иана. Сохранилась копия создания клона в его истребителе, – не согласился я. – Точнее того, из чего пришлось собирать. После него.       – Насрать, – пожал плечами Оддерамус. – Я как бы и на это тоже подписываюсь.       – Ты каким-то фаталистом стал, – буркнул я, смотря в спину Оддерамусу, который снова отошел к мангалу.       – Ну, когда у Основы в рабах находишься, и по месяцу, имея регенерацию, восстанавливаешься, как-то знаешь, быстрое расчленение, с мгновенным возрождением, не сильно и беспокоит. А если еще и сексуальный подтекст... Ну, это будет прикольно. Рахур классно и жестко трахается, если что.       – Спасибо, делиться со мной им не надо. Я как бы, и эннэшше доволен.       – Я просто сообщаю, что от него, в сексе, готов принять все.       – А в бою? В жизни?.. – поинтересовался я. – Ты же не знаешь, какой он вне кровати, тем более вне твоей. С Ианом. Сам сказал, что он тебе показался унижающимся. Обычно такие, если ты помнишь по земному воплощению, всю свою обиду и злость на супругах срывают.       – Я же сказал, – жестко произнес Оддерамус. – Я его переделаю. Если потребуется. Ты нас знаешь. Мы мягко стелим, и долго терпим, но ответка идет так жестко, что боги кукожатся.       – Не беспокойся, я это тоже решаю, – я улыбнулся. – Скукожится Лиэн, притом так, что не рад будет, что нас создал.       – Рад это слышать, – согласился Оддерамус, и я заметил, как его спина расслабилась. – А знаешь, посидим вдвоем. Я сказал дочери, что занят, – перенес он несколько шампуров на стол, сконструировав тарелку под них, чтобы жир не капал на стол.       – Кстати, – я стащил зубами кусок мяса, прожевав. – Отлично вышло! – Я показал большой палец. – Так вот. В том мире, куда я тебя отправлю, конструктами пользоваться нельзя. Вообще. Только пространственным карманом. И там должно быть все естественное. Не сконструированное. Купи все, что тебе там потребуется, загрузи в кармашки, и неси с собой. Потому что «семь лет удачи не видать», это минимум, который можно получить за серьезный конструкт от Нереи. Выбьет тебя сама, своими существами, или же разумными, до уровня, когда ты просто скатишься вниз.       – Вот как... – хмыкнул Оддерамус.       – Но, эта девочка не против пространственной магии.       – Знаешь, не меня, старого пса, учить новым трюкам. Я загружу пространственные карманы, и мне этого будет достаточно.       – Я тебе там создам базу, – стонать от удовольствия хотелось, каким вкусным и сочным получилось мясо. Это был шедевр, и я его пытался смаковать, выставив тарелку с овощами и соленьями, чтобы еще вкуснее было, добавив буханкой хлеба.       – Дерех, ты не конструкт выставил? Нет? Хлеб?.. – Оддерамус принюхался, а после отломил горбушку, прижав к носу, вдыхая аромат. – Теплый... наш... тот, который мы ели... Дерех, ты просто сокровище! Я сто лет, притом, настоящих, действительных, не ел хлеба!..       – Да ну тебя, – удивился я. – У вас что, здесь нет хлеба?       – Такого – нет, – забыв про мясо, начал жевать он горбушку. – Вкусно. Будто дома оказался... Так, база. Что насчет нее?       – Да. Я тебе создам дом. Порталы там открывать можно. Любые. Я тебе там поставлю замок Адарона. Ты же его помнишь?       – Да, – согласился Одерамус. – Большой.       – Это будет и наша база. Внешне это будет постройка из пространственной магии, а внутри я его, как свое личное пространство, уже расширю так, чтобы туда могли вместиться все.       – В смысле, постройка?       – Его же Адарон построил, не я. Я скопировал всего лишь. Это – настоящее здание, не магическое. Репликация уже созданного там возможна. Главное – не конструировать ничего вовне замка. И не пользоваться конструктами на самой планете. Вообще!       – То есть, если я создам конструкт здесь, и возьму его с собой...       – Получишь пяткой по носу. От меня. Я же сказал, Нерея не принимает конструктов.       – Но ты нашел способ... конструкт в предмете...       – Одди... – я ошалел. – Ты гений! Я обязательно расскажу всем нашим об этом!       – Вашим? – как-то странно удивился Оддерамус.       – Клану, – не понял я. – А что?       – А то, что если бы мой клан узнал, что я умею, меня бы сместили, сделав лишь добытчиком конструктов.       – Прости, это твоя вина, – согласился я с ним. – Мои – меня лелеют и холят. Ведь я им даю возможность выжить...       – Там, куда их же и посылаешь?.. – хмыкнул Оддерамус.       – Приглашаю, – не согласился я. – Мы же собирали бойцов. Те, кто отказался, не пойдут.       – Хрена с два. Мне кажется, за тобой пойдут все. Только потому, что ведешь ты.       – А вот и нет. Есть отказавшиеся. И я этому рад.       Одди откинулся на спинку стула.       – Хочешь сказать, что ты до сих пор поддерживаешь мнение личности?       – А почему бы и не да? – удивился я. – Так же вернее. Зачем мне брать муркотиков с Ваарры, на бой, где у них лапки? Зачем мне гнать на бой тех, кто шел приключаться? Я не хочу власти, я хочу понимания. И я его добиваюсь.       – Получается, что и мое мнение ты тоже ценишь? – склонил на бок голову Оддерамус.       – А какого бы хера я тебя сводил с Рахуром, если бы не ценил? – не понял я. – Если бы ты не смог с ним быть, я бы сам влез в шкуру Иана, и все!.. В чем проблемы?!       – Наверное, в том, что я от этого отвык, – грустно улыбнулся Оддерамус, – от того, что я кому-то нужен... Что кто-то обо мне заботится...       Я шумно выдохнул. Конечно, мне было приятно, что Одди так обо мне думал, но я его все же подставлял под того, кто мне нужен. И пусть у них произошло слияние, я его все равно использовал. И, как ни странно, я бы так использовал всех эннэшше, если бы потребовалось. Нашел бы способ, момент, как это сделать, и доказал бы, что прав я.       – Зря ты так хорошо обо мне думаешь, – буркнул я. – Во мне живет та еще тварь.       – Фигню не городи, тварь, – хмыкнул Оддерамус, допив коньяк, и доев хлеб. К мясу он так и не притронулся. Его сожрал я. – Ну что, раз закончили, то пошли вселяться, что ли?..       – Уверен?       – Вариантов не вижу, так что да.       – Ну... – я поднялся из-за стола, и Одди повторил мой маневр, оказавшись перед порталом на станцию Филлиса.       – Ни-ху-я себе... осмотрел общее внутреннее пространство анфилад Оддерамус, – Твой корабль такой большой?!       – Вообще-то это только внутреннее пространство. Мы на нем перегнали в темные миры два миллиона человек. Здесь есть сады, фермы, десяток кухонь со столовыми, восемь спортивных залов...       – Множество портов, в которых стояли корабли, – вмешался Филлис. – Тридцать дредноутов, сорок линкоров, сто носителей для миллиона истребителей каждый.       – У меня в глазах то ли доллары крутятся, то ли масштабы, – пробормотал Оддерамус. – Этот корабль должен быть размером со среднюю планету, с таким обеспечением.       – Вообще-то так и есть, – согласился я, решив похвастаться. – Но Филлис смог себя сжать до четырех километров в диаметре. Это и есть наш собиратель, и первичная основа для мироздания, которая работает в туманности.       – И этим владеешь ты... – странно посмотрел на меня Оддерамус, после чего припал на одно колено. – Мое признание тебе, Высочайший.       – Охуел? – отшатнулся я. – Я, что ли, просил этого?! Я вообще Филлиса забрал, когда он сайнаров поедал! Я его просто переоформил! На себя! Из пожирателя в собирателя!       – Дерех, ты идиот?.. – не вставая, произнес Одерамус. – Ты преобразовал, ты изменил, ты, блядь, перенаправил! На себя! Ты обобрал Основу!       – Ну, да, ну увидимся мы еще, и я в морду дам этой основе, если к Филу полезет.       – Ты не понял. Ты это смог сделать... – возмущенно выдохнул Оддерамус.       – Вообще-то он прав, – согласился Филлис. – Ты смог меня забрать. Полуоснова не может это сделать, так как у нее не хватит сил. А Основа должна быть сильнее, чем тот, кто меня направил. Пусть это было с помощью Эррианнэра, и его разрушением привязки, но ты это сотворил.       – Факт. И это значит, что Оддерамус так же силен, просто не помнит себя. Ведь он на сто лет старше. Значит, никакие мы не полуосновы, а Основы. Вот и все. И нехрен тут передо мной на колени вставать, – буркнул я. – И вообще! Это неважно! Нужно в Одди матрицу влить, а Одди – в тело! Вот это – важно, и нужно. А все остальное – херня!       – Прошу, – пригласил Филлис, проведя к отдельно стоящей капсуле регенерации. – Вот.       – Я хренею... – Оддерамус склонился, чтобы провести по поверхности купола. – И это все... мое?.. Нереально красивый, да? – оглянулся он на меня.       – Охуенно, – согласился я. – Если не брать во внимание, что это гермафродит, что неизвестно как вы трахались с Рахуром, и что эта особь сожрала собственное потомство, через мать его, матку, или еще что! Я не удивлюсь, если кишечник и матка являются единым целым, и клоака этого существа имеет выход в матку!       Но Оддерамус моего спича не заметил, лаская взглядом образ, что лежал в капсуле, поглаживая ее поверхность.       – Я хочу его, – повернувшись ко мне, произнес он.       – Ты понимаешь, что с его телом, получишь и его память?       – Я выпадением кусков памяти не страдаю, – улыбнулся Одди. – У такого прекрасного существа не может быть херовой памяти.       – Может, дневник прочтешь? – предложил Филлис.       – А смысл, если получу все, то же в реальности?       – Ну, смотри сам, – согласился Фил, приготовив матрицу. – Давай, внедряйся.       – Как? – удивился Оддерамус, и я добавил еще один минус Лиэну.       – Иди сюда, – вобрал его я, внедрив в тело, что дернулось, получив душу. – Фил?..       – Дал матрицу, – согласился тот, тоже, как и я, внимательно смотря на тело, вскрыв купол.       Я не знал, как альд должен дышать, или подавать признаки жизни, но Фил не реагировал. И я смирился. И следил за тем, пошевелится тот или нет, не успев отстраниться, когда тот выпростал руку, ухватив меня за шею.       – Ты знал?! Ты все знал?! – шипел тот, сдавливая мне горло.       – Это в твоей матрице, придурок! – рявкнул я, воссоздав свое тело в метре от ебанутого Старшего. – Не в тебе! И нет! Не знал!       Вой раздался такой, что я уши руками прикрыл, смотря на то, как по скулам альда скатываются слезы, а красивые, точеные губы кривятся в острой тоске. Оддерамус, в теле альда плакал, и не мог остановиться. Свернулся клубком в капсуле, и подрагивал всем телом, пытаясь выразить свою боль.       – Одди… Оддерамус, – попытался я дозваться до него, положив руку на плечо, и тот затих. – Что случилось?       – Это было семя Рахура... – прошептал Оддерамус. – Мы... сумели... а я...       – Блядь, ты вообще понимаешь, что говоришь? – лупанул я его по затылку. – Во-первых, это был не ты! А Иан! Во-вторых! Если у вас была кладка, то будет и вторая! Ты же в его теле!       – У нас... – личность Одерамуса с матрицей Иана вступили в борьбу, и тот, то начинал понимать, в чем дело, то заливался слезами. – У нас кладка раз в сто лет.       – Вы с Рахуром сошлись, у вас есть возможность кладки, – согласился я. – Через сто лет вы создадите еще одну. Что не так?       – Я ему надоееел... – провыл Одди.       – Ну, пиздец, – выдохнул я. – Только гормонально нестабильной бляди мне не хватало. И это я хотел отправить на Нерею?!       – Может, стоит обратиться к нему, как к бойцу? – потыкал пальцем в плечо истерично рыдающего альда Филлис. – Вдруг поможет...       – Иан Эллеи! – рявкнул я, стараясь подражать голосу Рахура, и Одди в теле альда, буквально взвился на своем ложе, мгновенно оказавшись перед капсулой по стойке смирно.       – Слушаю эйрэ! – слезы все еще текли, но той тоски и того загнанного выражения, которое я наблюдал на его лице, больше не было.       – Вот и молодец. Фил, ты определил, как можно слегка подправить психологическое состояние данного альда?       – Да, я проверял его химию, и знаю, какие вещества можно ввести, чтобы слегка снять напряжение с внедрением матрицы.       – Ну так сделай, – Фил тут же достал инъектор, сделав Одди укол в плечо. – Насколько хватит?       – Это стабилизатор. Если тело работает верно, без сбоев, что мы определим через пару суток, то истерика не повторится. Если же нет, придется повторить укол.       – Ты меня слышишь? – подошел я к Старшему. – Одди?       – Да, Дерех. Слышу. Прости. Это была реакция тела и сохраненной матрицы.       – Отлично, – я выдохнул. – Сейчас тебя никто беспокоить не будет. Двое суток тебе на адаптацию. После, будь добр, пройди в свой истребитель, прочти дневник, если тебе он нужен, и выясни, что из наших продуктов тебе подходит. Это тело, как ты понимаешь, нужно кормить.       – Сколько у меня времени? – я нахмурился. – Перед тем, как ты меня отдашь Рахуру?       – Не понял... В каком смысле, отдам? Ты на что намекаешь, Одди?..       – Чтобы случайно не сбиться, перестань называть меня прежним именем. Так вот, сколько у меня времени?       – Я хотел бы, чтобы пока мы здесь обучаемся, ты проводил бы время на Нерее, изучая ее, и в случае чего, защищая. А так же, мог бы позвать на защиту. Только я чет не понял, ты что, не хочешь с ним в этом теле встречаться?       – Моя встреча с ним ознаменуется моей же смертью. И я не уверен, что только тела.       – Это глупости. Убивать он тебя точно не станет. А если и пришибет данное тельце, то уж как-нибудь я тебя вытащу. Поверь.       – Ты... Просто не знаешь...       – Так расскажи, – я пригласил его пройти в нашу каюту. – Я послушаю.       – Хорошо, ты прав, я должен рассказать, – согласился Одди, направившись к выходу.       А я заворожено наблюдал за ним, понимая, что не уловил и сотой части того, что собой представлял Иан Эллеи. Он был прекрасен и грациозен, как большой кот... Как огромный вальяжный котяра, у которого все и всегда под контролем. Каждый шаг, каждое движение плеч, или поворот головы был идеально выверен и полон изящества, которое вырабатывается десятилетиями, если не столетиями подобных отточенных движений. В его движениях не было собранной скупости идеально обученного бойца, что вполне подразумевалось, раз у него даже свой отряд собрался. Но не было и жеманности изнеженной особи, привыкшей к холеной жизни. А потом я вспомнил, что так, чаще всего, двигался Лиэн. Мягко, словно слегка покачивая бедрами, но словно ходя по струне. И чуть по лбу себя не хлопнул, понимая, что это движения разумного, обученного бою на мечах. Притом не с огромным дрыном, вроде палаша, а с мечом, который требует ловкости движений и уклонений, вроде сабли, или чего-то более тонкого. Но массивность была достаточной, чтобы иметь возможность работать и полуторным мечом. Даже глефой. А еще меня удивило то, что я не слышу его шагов. Да, Фил создал свою крепость идеально. Нигде ничего не скрипело, но я слышал свои гулкие шаги, и совсем не мог уловить шагов Иана. Словно передо мной шел призрак.       – Мы, альды, легкие, – видимо уловив мой мысленный посыл, ответил он. – При таком росте и объеме мышц, человек весил бы килограмм двести пятьдесят. В среднем. Мой вес едва достигает ста килограмм.       – Очешуеть, – согласился я.       – У нас крепкие, но полые кости. И сильные, но легкие мышцы. В среднем... – он глянул вниз, с галереи, на пол, до которого было метров пятнадцать. – Я смог бы допрыгнуть оттуда сюда... – он перемахнул через поручни, приземлившись на пол так мягко, что я даже не услышал прикосновение его ног, а после, примерившись, резко припал к полу, прыгнув, чтобы, даже не прикоснувшись к перилам, встать на ноги. – Для меня это не расстояние.       Нет, я тоже мог бы так сделать, используя спид-конструкт, или же усиление мышц, но для него это было подобно тому, будто он перешагнул мелкую, полуметровую речушку.       – Супер, – согласился я. – А что-то еще?       – Скорость, сила, выносливость...       – Прав был Фил, говоря, что вы селекционная раса.       – Да, так и есть, – согласился Старший. – Мы быстро приспосабливаемся, а имея регенерацию Саанхара, в состоянии менять свое тело, чтобы сделать его лучше.       – Понятно, – согласился я, не узнавая своего брата.       Словно не на его личность наслоили матрицу альда, а альду сгрузили его личностные воспоминания. Размеренный мелодичный голос, спокойное поведение, если не считать той истерики, что он устроил при внедрении. Движения... Это был Оддерамус, и одновременно не он. Или точнее, это был его разум и его память, но реакции совсем иного существа. Наконец, мы дошли, и я открыл вход в каюту, которую мы делили с эннэшше. Альд тут же принюхался.       – Здесь пахнет покоем и уютом...       – А по мне, так дерьмом животных, и потом, – буркнул я, понимая, что некому было привести мою каюту в порядок, после того, как мы отсюда выселились, и лотки животных остались нечищеными, а каюта не проветренной.       – Нет, именно покоем и уютом. Жизнью тех, кто здесь проводил время в гармонии.       – Ты давай, колись, чего считаешь, что Рахур тебя грохнет, как только увидит, – попросил я, предложив присесть.       – Мы заключили контракт, – Одди осмотрел все кресла и диваны, что стояли в гостиной, а увидев кровать в незакрытой комнате, прошел туда, присев на нее как на большое кресло, дав осознать, насколько же он все же высокий. Нам этого трахадрома на пятерых хватало, а он один там вместился, да и то, только поперек мог бы вытянуться. – Давно. При нашей встрече. Я ему передаю регенерин с Саанхара, а он не убивает меня, делая своим рабом.       – Эту часть я слышал. Дальше что?       – Я иду рядом с дар-кэй, как один из них, не требуя к себе отношения лучшего, чем получали все остальные. Являюсь винтиком системы. Я обманул дар-кэй, и эйрэ Рахура. Я вел двойную жизнь. Их возможности и умения я передавал на Саанхар. Одной из моих задач было принести будущих детей от Рахура, что я отказался сделать, попытавшись сбежать. Но меня поймали и выхолостили.       – Но ты же тело поменял, это новый клон. Сейчас ты такой же, как и был.       – За это я убил тех альдов. А после убил себя, зная, что те придут к дар-кэй, с записью того, что я им пересылал, требуя потомство двух рас. Я сумел выкрасть разработки трансгенезиса, передать их альдам, и провести на себе эксперимент по внедрению. Я отправил эйрэ Рахуру послание о том, что сделал, прежде чем умереть. Он его должен был получить. Как только я появлюсь в его видимости, меня, за предательство клана, ждет смерть. А дар-кэй умеют убивать так, чтобы уничтожить и душу.       – Вот в чем дело... – я задумался. – А чего ты уверен, что он получил то послание?       – Если не получил, то его доставят, своими словами, мои соплеменники.       – Ну... как бы... можно их занять другими делами. На данный момент, – я закурил. – поставить щит, за который они не смогут выбраться, сделать их часть мироздания, или где они там живут, недоступной для вселенной. Нам-то, по большому счету, нужно от силы год, может даже меньше. А после Иан может перестать существовать. Даже раньше, если вдруг что. Все, что мне нужно от этого тела, это его умения пространственной магии. Знания. По большому счету, Иану даже не обязательно быть рядом с Рахуром. Если все так плохо, как ты говоришь.       – Я должен, – Одди с тоской посмотрел на сигарету, и я ему предложил сигару, которую тот с благодарностью взял. – Я ему обязан слишком многим. Да и, знаешь ли, я устал бегать. Если ты погибнешь, то сдохну и я, а если смерть заберет меня...       – То весь наш план с разъединением мирозданий пойдет по пизде, – хмыкнул я. – Так что, ты как-то объясни Рахуру, что тебя убивать пока нельзя, если у него есть твои откровения. А там уже и я подключусь, да и твоя душа сыграет свою роль... Одди, ну давай откровенно. Что значит вот эта, наша внешность, – указал я на себя, – против той, в которой ты сейчас. Нифига не значит. Это я к тому, что Рахур может и повелся на данную физию альда, но к тебе прикипел явно не из-за того, что ты охеренно красивый. Он увидел тебя. Твою личность. И она ему понравилась. А я дам понять Фирке, что с альдом все куда как хуже, чем мы думали, и как-то разрулим...       – Ты гребаный оптимист, Дерех Свер, – хмыкнул Одди. – Ты стараешься найти положительные моменты там, где их нет. Вырулить ситуацию там, где просто несешься с обрыва. Но знаешь, мне это в тебе и нравится.       – В нас, Одди, в нас, – улыбнулся я. – Ты же помнишь, как мы вывернули с похищением Валентины? Ну, когда ее к нам на море Борис привез? И кого получили в итоге? Идеального учителя для Янки. Давай и в этот раз не впадать в панику, а решать проблемы.       – Я и тот «поворот в никуда» помню, когда нас едва не загребли, и Олег нас вытащил... И то, как мы, имея лишь себя, поднимались наверх... Я все помню, Дерех. но я знаю Рахура. Он не прощает предательства.       – Но предавал-то его не ты...       – Я его предам уже тем, что явлюсь в виде его старого любовника, который почти сбежал. Так что, точно не в этот раз.       – Хорошо, – согласно кивнул я. – Будем исходить из этого. Что он получил твое послание. Что именно ты там написал?       – Что делал в течение всех тех веков, как был с дар-кэй, – помрачнел Оддерамус, – как их предавал.       – Зачем это Иан делал?       – Он объяснил своим, что подарив дар-кэй саанхарский туман, втесался к ним в доверие, чтобы забрать самое главное. Их возможность трансгенезиса. Раса альдов вымирает. Наш цикл стал нашей смертью. Наши дети рождаются лишь раз в сто лет, и все меньшее количество особей хочет их вынашивать.       – Кинуться ему в ноги и объяснить, не вариант?       – Дерех, ты стебешься? Объяснить предательство?..       – Я спрошу иначе. Альды вредили дар-кэй? Или собираются это делать в будущем?       – Нет... Они защищались...       Черт, даже то, как альд хмурился, скептически поднимал брови, или скорбно замирал, было эстетично и невероятно красиво, и я завидовал этой расе, которая умеет оставаться красивой всегда. Даже словил пунктик на том, что завидую Оддерамусу, получившему это тело. Оно было... идеальным.       – Так... Хм... Прости, задумался. Смысл Рахуру тебя убивать, если альды защищались? Как я понял, они слишком независимые и гордые, чтобы получить помощь от дар-кэй, которые ниже их по положению? Или они вообще не хотят ни от кого получать помощь?       – Дерех, кого ты видишь? – Оддерамус указал на свое тело. – Перед тобой идеальное существо. Не внешне идеальное, а среди антропоморфных биологических особей. Мы можем питаться всем, включая камни и минералы. Мы дышим любой субстанцией, в которой есть кислород, или его соединения. Даже вода для нас вполне нормальная дыхательная смесь. Мы выдерживаем силу тяжести такой величины, при которой начинают ломаться переборки летательных аппаратов. Мы автономны в течение двух недель. Полностью автономны. Нас убивает только огонь, который плавит камни. И это плоть, Дерех. Тело! Я не говорю уже за регенерацию, за силу, выносливость, и все остальное! Мы – уникальны!       – Интересная идея, – я расплылся в хищной улыбке. – Надо бы Лёве подсказать, чтобы он наши биоскафы построил на возможностях альдов...       Оддерамус рассмеялся. Даже не так. Расхохотался до слез.       – Это будет равнозначный обмен. Да. Но как ты объяснишь Рахуру, что вы не клан альдов, что пришел вам на помощь?       – А мы внешность менять не будем, – подмигнул я, – только возможности. И, чтобы вообще претензий не было, тела наши будут яговскими и яргеновскими. И знаешь... может, я не прав, но стоило бы тебе решить проблему с Рахуром, пока мы обучаемся. Как и сказал, на Нерею я тебя отправлю, там действительно надо побыть, чтобы понять все, но за те полгода, пока мы будем у него в обучении, мог бы проявиться. Заодно, если что, подстрахуем.       – А ты, кстати, подумал, как я с ним буду общаться в своем облике?       – Одди, вот только не говори, что скидывать физическую оболочку ты тоже разучился! – буркнул я.       – Я жить разучился, а ты мне за оболочку, – обидчиво выдал тот.       – Все с тобой ясно, – согласился я, понимая, что надо Лиэну по шее надавать. – Ладно, не буду больше мучить. Иди, отдыхай, – указал я на соседнюю каюту, которую Фил уже переделал для альда. – И разбирайся со своими знаниями и умениями. А мне пора к ребяткам.       – Ты как клуша, и там, и здесь, будто без тебя ничего не сделается, – тихо, но с обидой произнес Оддерамус, притом я даже не понял, на меня эта обида, или на себя.       – Без меня сделается все, Одди, – ткнул я его в бок кулаком. – Но есть разница в том, чтобы сделать все по стандарту, озвученному ранее, или же сделать идеально, по новому плану, придуманному мной здесь и сейчас. Так что да, приходится челночить. Или, скажешь, сам бы в себе разобрался и принял верное решение, не поговори мы на эту тему?       – А мы приняли решение? Я что-то не заметил.       – Приняли, приняли. Мы решили, что Рахур тебе не враг, а у вас вышло обоюдное недопонимание. Если он твою записку получил, с тем, как ты каешься, то разрыдайся, объясни, в чем дело, что вы все бедные и несчастные. Если же нет... Маякнешь. Мы альдов просто закроем. Я Лиэна попрошу их оградить от общего пространства, на время нашей работы. А после появишься, как Оддерамус, и будешь ему нужен, верен, и не будешь лгать. А я все честно, по Иану, расскажу Фирке, и с ним мы решим, как поступать. Он-то уже знает, что Иан больше не Иан...       – Фирке мой друг... – улыбнувшись, произнес Одди. – Хороший друг. Он мне помогал..., – кивнув мне, он закрыл дверь в свою каюту, отгораживаясь.       – Блядь, и как это понимать?! – вызверился я. – То ли знал, но нихуя не делал, то ли не знал. То ли знал и помогал...       – Я бы его не возрождал, – появился рядом Филлис. – Очень многогранная личность, и не факт, что Оддерамус переварит его матрицу. Возможно, та подчинит его душу себе.       – Да, троянский кот, – согласился я. – И там все, по мне, как не знаю кто, себя ведут, – я создал стакан с виски, опершись на балюстраду. – Понимаешь, Фил, херня какая... Мне кажется, дар-кэй прогнили. Только еще не поняли этого.       – А ты что-то можешь сделать?       – Да шут его знает, – я сел на пол, закурив. – Я-то вроде, как и могу... Только я из тех, кто верит. Я и Иану верю, и Рахуру, и Фирке... И если другие меня попробуют убедить в правоте, то и им поверю... Просто сейчас мне не все известно, и истину я не могу уловить. Надо больше данных. Я и Иварту верил, пока он меня не закрыл в тюрьме богов, понимаешь?.. И Эррианнэру... пока не подставил. И вроде как все правильно, все действуют в нужном направлении, помогая мне расти, совершенствоваться... Но, как-то... однобоко. Ты тоже меня подставишь, да?..       – Возможно, тебе так покажется, – согласился Филлис. – Но я тебя принял, и я не наврежу ни тебе, ни твоей семье.       – Вот в том-то и вся загвоздка, Фил, – согласился я. – Никто никому не вредит, из нас, но все тайком что-то делают. Как мыши, блин. Пошуршали, создали что-то, а ты в это вляпываешься. Знаешь, вот в связи с этим просто хочется быть невероятно проницательным, и умным, чтобы понимать, что вы там нашуршали.       – Так бери все в свои руки, – не понял Филлис. – У тебя есть возможности, разум, силы... Ты можешь взять всех в кулак, как хотел бы.       – Вот. Именно. Не хочу. Потому и под Рахура иду. Как думаешь, не прогадаю?       – Я его не смотрел.       – Вот и дурак, – буркнул я. – Короче, следишь за Одди. Если надо, колешь ему свой стабилизатор. Но через четыре дня он мне нужен адекватным. Я его пойду спускать на Нерею.       – Сделаю, – согласился Фил. – Кстати, я не сказал, но в материале, который мы собрали для клона, была пара икринок. Нежизнеспособных, естественно, но генный материал можно выделить, и клонировать. И подселить.       – А клонировать и вырастить вне пуза Одди?       – Тогда будут все похожи. Если же в нем, то будут отличия.       – Ясно, – согласился я. – Давай так. Этот вопрос ты решишь с ним, не со мной. Мне сейчас Лёву убеждать надо в том, чтобы создать биоскафы по клонам альдов. Дай наработки, а?..       – Держи, – переда мне все Фил.       – Спасибо, – чмокнув Филлиса в макушку, я вернулся на Эссару, заметив броуновское движение ребят, явно занятых сборами или чем еще, и по линии жизни нашел Лёву.       – О, снова ты! Еще и суток не прошло! – буркнул мой мастер плоти. – Чего на этот раз?       – Я не знаю, какой уникальный биоконструкт ты создал, но я принес тебе новые данные, – ментально сгрузил я ему файл, а после присел на стульчик рядом.       – Неплохо, – согласился тот. – И что мне с этим делать?       – Твой лучше, что ли? – хмыкнул я       – Дрюх, выпей спирту, и успокойся, – буркнул Лёва, налив мне оного из колбы. – А то ты взбудораженный, как не знаю кто. Естественно, мой лучше. Не, пару изменений внести можно, но не факт, что они будут удачными.       – Этот прототип просуществовал многие миллионы лет, – выпил я предложенное.       – Мой прототип подвергся миллионам экспериментов, на экстремальном уровне! Я в нем уверен.       – Дай поюзать, а?.. – улыбнулся я.       – Ну, юзай, если надо, – согласился Лёва, проведя меня вглубь своей лаборатории, показав валяющегося в мутной жиже регенерационной капсулы яга. – Только реплицируй. Свой аналог я не отдам.       – Лады, – согласился я, попытавшись воссоздать творение Льва, осознав, что что-то в нем не понимаю. – Не, Лёв, давай ты реплику создашь, а то у меня он какой-то глючный получается.       – Не все коту масленица, да? – хитро улыбнулся тот, вывалив на пол огромное двадцатиметровое тело. – Давай, вселяйся. Период от создания до вселения – пять минут.       – Да иду уже, иду, – буркнул я, влившись в тело яга, ощутив, как моя матрица по нему расползается, распрямляется, словно до этого была сжата, как в яйце.       Шевельнув хвостом, повел средней частью, верхней, открыл глаза, обозрев конечности, и медленно, помогая себе лапами, встал, понимая, что Лёва с его метром восемьдесят, где-то внизу.       – Ну? И? – с нетерпением спросил Лёва.       – А что оно умеет? – спросил я, прикусив язык от удивления, так как речь была совершенно чистая, без шипения.       – Все, – сыто улыбнулся Лёва. – Летать, плавать, гореть, замерзать, биться, сбегать, выживать, защищать. Две линии жизни так же имеются. И метаморфизм, само собой. Считай, что это бог в телесном воплощении.       – Так уж и?.. – удивился я, преобразовав тело яга в человеческое, не заметив лишних килограммов.       – Дополнительный пространственный кармашек, встроенный для лишней плоти, тоже присутствует, – хмыкнул Лёва. – Я встроил в это тело столько всего, что оно идеально. Я брал только возможности, избавляясь от потребностей. Лучшего, по моему мнению, придумать, просто не получится. То, что ты мне показал, всего лишь треть возможностей моего биоскафа.       – Это альд! – возмутился я. – Идеальное создание!       – Их идеальность биологическая, без технологий. Я же использовал все, что мне было доступно. Опробуй. Не понравится, я создам тебе то, что хочешь ты. Но учти, это тело я создавал под себя. Для себя. Неужели ты думаешь, что я отказался бы в него добавить что-то еще, если бы оно того стоило?       – Ты реально хочешь меня оставить? – посмотрел я на Льва.       – Когда-нибудь – да. Сейчас – нет. Но я из тех, кто всегда готовит плацдарм.       – Скажешь, когда я тебе надоем, хорошо?..       – Можешь не беспокоиться. К тому моменту, я подготовлю минимум двух учеников, равных мне по возможностям, – Лёва хмыкнул, и полез обниматься, так что пришлось его облапить. – Ты хороший, Дрюх, но каждый хочет спокойной жизни. И я ухожу не сегодня, запомни.       – Запомню, – согласился я. – Как его проверить максимально? Тело это?       – Да я даже не знаю... – задумался тот. – В наземном бою, при твоей скорости и возможностях, ну... десятка два эмпанов, наверное. В воздушном – три истребителя. В звезду можешь слетать... если хочешь... Шестьсот часов автономной работы, без подпитки, с полной выкладкой. Полный игнор к температурам...       – В смысле, полный игнор? Что-то же должно его плавить?       – Я взял за основу возможность ярданов, их преобразования в пламя, а так же фениксов, их возрождения из пламени. Мои биотехнологии воссоздаются, напитываясь энергией огня.       – Ладно, а полеты?       – Левитация, встроенная в тело. Ты прыгаешь, и зависаешь, следуя стремлению тела, не попасть под удар. Мышцы не устают. Вообще. Все зависит от питания.       – Альды питаются даже камнями, если что.       – Неужели ты думаешь, что я оставил без внимания этот момент? – фыркнул Лев. – Естественно. Хоть чем. Даже если будет только дерьмо, из него удастся выделить нужные элементы. И да, Дрюх, самый важный момент. Самый серьезный. Кровь и дыхание. В этом теле не надо дышать. Надо питаться, и только.       – Не понял... – удивился я, зная, что кровь надо напитывать кислородом.       – Ты сам агрегат того, что гонит твою кровь по венам. Дыхания не нужно. Вообще. Только для разговора.       – А нахера тогда легкие? – не понял я.       – А я их и не создавал. Воздушный мешок, для голосовых связок, то да, этот атрибут есть. Ты привык делать вид, что дышишь, хотя тела у тебя не было. Это привязка к прошлой жизни. Ты перестал испражняться, и тебя это не удивило. Перестал спать, или же заменять сон чем-то другим. Но двигать грудной клеткой, делая вид, что дышишь... ты продолжаешь, даже не имея тела.       – Я гребаный идиот, да?.. – усмехнулся я.       – Отнюдь. Даже я продолжаю делать вид, что дышу, хотя дышать нечем. Это инстинкт самосохранения. Наш мозг человеческий так устроен, что заставляет нас создавать подобные движения, независимо от того, есть тело или нет его.       – Что это тело, что ты создал, не может? – понимая, что лаборатория Лёвы достаточно большая, я снова распластался в ней ягом. – Что для него критично? Ведь, по твоим словам, оно идеально.       – Пространственная магия, – нахмурился тот. – Если я ее правильно понял, то это тело можно убить велением мага, если в этом теле не находится другой маг. Ридан... много нам рассказал о пространственной магии.       – Пространственные маги, как я понял, разнятся силой и фантазией, а не умениями и возможностями. Мы конструкторы, Лёва. У нас подход другой.       – Это ты нихера не понял, – буркнул Лев. – Конструктора грохнуть пространственной магией легче легкого. Конструктор, это созидатель, а пространственный маг – всё! И сразу!       – Ох, плохо ты обо мне думаешь, – хмыкнул я. – А давай, сойдемся, я, как единственный конструктор, против вас всех, изначальных пространственных?..