{ }
Снимая с себя мантию наспех, Чимин подходит к зеркалу и медленно выдыхает через рот. Он смотрит на своё отражение, неспешно водя глазами по гладкой поверхности. Его щеки от бега покрылись розоватым румянцем, на его перламутровой нежной коже это выглядит очаровательно. Сердце стучит столь быстро, выскакивая из груди. Светлые волосы, промокшие под дождём, окончательно высохли и слегка завиваются, похожие собой на веточки винограда. Хорошо бы подоспеть к ужину, ведь юноша и так был в городе целый день. Спускаясь по широкой лестнице и рукой придерживаясь высоких перил, Чимин медленно переставляет ноги, заранее наблюдая всё семейство в сборе. Оно молча потчевается приготовленным прислугой лакомством. В большом зале только и слышно, как звенят ножи и вилки, ударяясь о фарфоровые тарелки. Юноша беззвучно сглатывает, подходя к столу и присоединяясь. — Сын, где тебя носило? — спрашивает глава семейства, смотря немного исподлобья и разрезая сочный кусок мяса. В его глазах читается нечто необъяснимое, быть может, даже странное. — Прошу прощения, папа́, — Чимин кланяется, смотря в пол и дыша тяжело. Он взволнован и ему страшно, что родные обо всём узнают. — Ты находился в своих покоях? — снова спрашивает мужчина, а светловолосый смущается, не отвечая на вопрос отца, ведь не хочет его обманывать, однако истина тому не понравится вовсе. — И всё же, что с твоим цветом лица? Тебе нехорошо? Весь красный, словно бежал очень долго. В зале снова слышится звон столовых приборов. Родные смотрят на юношу, высоко поднимая подбородки. — После ужина непременно отправляйся в свою комнату. Я вызову лекаря. — Не стоит, — тихо произносит Чимин, — с Вашего позволения я вернулся бы туда уже сейчас. Большое спасибо за ужин, — он благодарит прислугу, — отнюдь я совсем не голоден. — Пойди, сын мой, Бастиан зайдёт к тебе перед сном. Чимин вновь кланяется, а после отправляется в свои покои. Юноша, оказавшись в одиночестве, облегчённо прикрывает глаза и усаживается на свою балдахиновую кровать, облегчённо выдыхая. Никто не заметил его пропажи.{ }
Юнги увлечённо работает молотком, раскалывая большой кусок твёрдого фарфора, что привезли ему совсем недавно, на несколько маленьких частей. Иногда он создаёт кукол из этого материала на заказ для девочек из обеспеченных семей. Скульптор тщательно высекает части тела, голове придавая овальную форму и оставляя место для будущего прекрасного личика. Его задача — лишь создать основу, а раскрасят её, как и сошьют наряд в форме пышного бального платья из натурального шёлка, уже позже. Это сделает кто-то другой, ведь Мин не производит сами игрушки, он лишь создаёт им тело. На руках по обе стороны видны аккуратные тонкие пальчики. Это дама, поэтому Юнги делает их столь крохотными. Он подставляет специальный инструмент на то место, где должны быть глаза, и делает для них небольшое углубление. Маленький носик и губки, скулы, это — ручная работа, что равняется ювелирной. Мин вытачивает кукле талию, грудь, ноги. Не забывает об изгибах рук, ключицах и шее. Белый фарфор очень хрупок, с ним нужно аккуратно работать, а потому скульптор старается изо всех своих сил. И забавно, что этот подарок получит какая-нибудь хорошенькая девочка со своими бездонными серыми глазами и тёмными кудряшками. Она вдруг захочет стать такой же красивой, рассматривая фарфоровую фигурку каждый день. И играть такими куклами не получится, а лишь любоваться, как настоящими скульптурами. Юнги не добавляет им шарниров, оставляя их статуями, потому что не считает кукол живыми и настоящими. Потому что нельзя хотеть стать одной из них, и когда-нибудь эта девочка всё поймёт. Ведь смотря на молодых женщин, что втирают в свою кожу невесть что, отбеливая её, становится не по себе, как если бы увидеть перед собой всё ту же неживую куклу. Бледная кожа — признак аристократического происхождения — ныне в моде. И дамы готовы на всё, лишь бы почувствовать себя красивыми. Юнги мягко улыбается, проводя по лицу скульптуры подушечкой своего пальца. Он вспоминает нежную кожу своей музы: настоящую, присущую от рождения, и понимает, что Чимину красота досталась совершенно даром. Его наделили ею свыше, подарив прекрасное и милое кукольное личико. Мин видит черты его лица прямо перед собой, словно пытаясь воспроизвести чужой образ. Его муза обещала вернуться когда-нибудь, прийти сюда вновь и подарить новое вдохновение. Юнги ждёт-не дождётся, когда это свершится. Уже второй день он живёт мыслями о нём, поэтому получается даже работать. Скульптор не отдыхает ни секунды, не спит вторую ночь, чтобы успеть выполнить заказ. Ему просто очень нужны франки, ведь срок платить настанет очень скоро. Мин прикрывает глаза от усталости, на ощупь берёт спички и сигару. Он зажимает курительное средство меж своих губ и подносит яркий огонь совсем близко. Мастерскую наполняет приятный табачный запах, Юнги вдыхает его в себя, держа в лёгких, а после выдыхает очень медленно. Красиво. Несколько кукол стоят в ряд, Мин смотрит на них, улыбаясь и представляя на их месте Чимина, что так же невинен и так по-детски красив. Чимин — юноша, и Юнги это прекрасно осознаёт, но отказывается верить, как в нём умещается столько всего и сразу. Изящество и нежность, миловидность и доброта. Эта муза прекрасна, про него бы хотелось писать стихи, если бы Юнги был поэтом. Но словам он предпочитает создавать искусство голыми руками. И лишь маленькие раны на его ладонях — тому подтверждение. Он является частью искусства, творя его. И пусть сам скульптор никогда не станет чьим-то вдохновением, он не грустит, лишь потому, что в этот мир ему следовало прийти, чтобы создавать прекрасное вокруг себя. Куклы отправляются в коробки. За ними придут очень скоро. Юнги улыбается, радостно выдыхая. Он не мог заставить себя что-то делать уже несколько дней. Сейчас же его охватывает такое приятное чувство, пушистым и мягким облаком распространяющееся по всему пространству его тела. Это довольство собой, когда заканчиваешь то, до чего долго не доходили руки. Мин оглядывается вокруг себя, смотря на свою мастерскую. Ему здесь так хорошо и уютно. Его дом и самый настоящий уголок спокойствия, где он, в полном одиночестве, погружается в процесс, а каждая вещичка стоит на своём месте и у неё есть свой порядок, хоть со стороны это и выглядит слегка хаотично. То место, куда скульптор не пускает ни единого человека, потому что он своим присутствием испортит это вечное, но такое прекрасное молчание, абсолютную тишину. Даже Намджун никогда не бывал внутри мастерской. Юнги не приглашает его сюда, хотя его друг-художник частенько показывает ему свои творения. Новое своё произведение — портрет скульптора — он тоже показал ему совсем недавно, хотя тот и не был полностью закончен. Вот что значит абсолютное доверие, и Мин ценит это. Ему повезло, что друг его такой талантливый человек. Своё же Юнги прячет за семью печатями до самого конца. И лишь когда работы его совершенны, когда творец доволен ими (пускай не всегда всецело), когда последний штрих нанесён, а инструмент отложен в сторону, когда скульптуры его покидают свой отчий дом, отправляясь в новый, он разрешает Намджуну мельком взглянуть на них перед тем, как их заберут новые хозяева. Юнги выставляет их на улицу, обращая на это внимание случайных прохожих. И те задерживаются на них взглядом. Это значит, что работа проделана не зря. Никому не позволено видеть, как Юнги творит. Это остаётся его личным секретом, потому что он открыт перед своими скульптурами, словно полностью обнажён. А это является самой большой тайной. Скульптор, говоря откровенно, не ждал, что кто-либо осмелится переступить порог его мастерской. Он был удивлён лишь потому, что был уверен в том, что такого никогда не произойдёт. А затем увидел живое искусство прямо перед собой. Юнги даже забыл о своём запрете. Но его это не настораживало, а всё потому, что сам Чимин словно принадлежит этому месту. Словно он и есть то самое «живое», чего не хватает его скульптурам, но в то же время, юноша является частью этой мастерской. Юнги заметил это ещё в начале их знакомства, но позже, через пару дней после этого, он понял, что всё это значит. Видя Чимина перед собой, его светлую перламутровую кожу, что такая нежная и мягкая на вид, его бездонные карие глаза, похожие собой на ночное небо, губы, нос, ключицы, Юнги вдруг захотел изобразить всё это на большом камне, высекая на нём эти прекрасные черты. Ещё никогда ему не приходилось работать с натурщиками, лишь потому что скульптор никому не позволял нарушить свою тишину, не представлял он и того, что ему вдруг захочется этого. Юнги мечтает о том, чтобы Чимин стал его натурщиком, чтобы оживил его мастерскую своей тёплой улыбкой. Чтобы подарил ему так много вдохновения, которого хватит ему на всю жизнь. А пока, ожидая новой встречи, он продолжает свою работу. Хрупкие фарфоровые куклы с утончёнными фигурами и красивыми чертами лица стоят на небольшом табурете. За всё это скульптору обещали триста франков. А значит, хватит на то, чтобы заплатить хозяину этого прекрасного помещения, и ещё останется на жизнь и один праздный вечер. Юнги улыбается, думая о сладком послевкусии красного вина. Внутри него огромное желание, возникшее так неожиданно, — отметить прилив вдохновения с единственным другом. Молодой мужчина снова закуривает, размахивая в воздухе спичкой, чтобы погасить пламя, а после покидает свою мастерскую. До дома Намджуна идти недалеко. Он живёт в центре города, прямо через дорогу. Юнги вдыхает аромат свежих булочек из соседней пекарни, слышит нежный голос колокольчика над её дверью, который звенит, рассказывая о новых гостях владельцам. Голова чуть кружится от сбивающих с толку ароматов, и скульптор решается зайти внутрь. Он встаёт за дамой с ребёнком. У неё на голове величественная шляпа, платье из натурального материала и тонкая талия. Совсем ещё юная девушка покупает багет, а мальчик, держащий её за руку, внимательно рассматривает скульптора. И что же ему в нём так интересно? — Bonjour, il fait beau aujourd'hui, — произносит этот сорванец, а Юнги дивится. Какой воспитанный парень стоит прямо перед ним. — Le temps est vraiment magnifique, — отвечает мужчина. — Bonne journée… Дама уводит мальчика и очередь покупать доходит до Юнги. Он просит дать ему наисвежайший и самый тёплый хлеб из всех, что есть. А после направляется с визитом к другу.