Давай полюбим друг друга

      В офисе пахло крепким, приторным кофе. Для ведьмака этот запах был еще более крепким, и Ламберт раздраженно потер нос, закинув ноги на стол, безразлично глядя на монитор. Внимательно, деловито посмотрел отпечатки пальцев и фотографии следов. Утром посмотрел на оттиски следов обуви. В общем, создавал вид деятельности, потому что для него — для ведьмака — было крайне непонятно, зачем эти отпечатки пальцев и слепки следов.       Ему всегда хватало своего нюха и интуиции, но сейчас он так отчаялся, что начал приобщаться и к этому. Задание затянулось уже на третий месяц — что для него было непозволительно долго и скучно — и он уже на стену лез, понятия не имея, куда деваться.       — Как дело продвигается? — над столом навис высокий мужчина, держа в руке этот проклятый сто раз Ламбертом кофе. Он снова потер нос.       — Хуево. Считаю, что я имею право взять деньги за уже найденные группировки и уехать отсюда нахуй.       — Ты здесь не задержишься? — искренне удивился мужчина.       — Это Джорджия. Никто добровольно не едет в Джорджию.       Мужчина рассмеялся и понятливо кивнул. Ламберт знал, что Грег пришел сюда только месяц назад, поэтому еще смеялся и улыбался, как правило вся полиция была такой заебанной к году своей работы, что улыбались кое-как, из вежливости и очень неприятно. Грег еще сиял силой и энергией.       — А ты с какого года живешь?       Ламберт поднял на Грега тяжелый взгляд, скептически вскинув бровь.       Ему следовало сказать спасибо, что к двадцать первому веку в ведьмаков хотя бы пальцем не тыкали. Есть целые книги, описывающие ведьмаков, как вид. Все можно о них узнать из книг, что Ламберт считал плюсом, но это не отменяло сотни тупых вопросов.       — Пятнадцатый век, — кинул Ламберт наугад. На самом деле, он понятия не имел, с какого он там года живет свою жизнь. Многие вещи забывались, оставляя место только базовым знаниям и умениям, будто бы мозг подстраивался под новый мир, что Ламберт считал крайне удобным — иначе бы с ума сошел. Возможно, он вообще живет только два века. Может вообще век, а все его более далекие воспоминания — плод воображения.       Грег присвистнул.       — И ты все помнишь?       — Если бы я все помнил, то сошел бы с ума, — отмахнулся раздраженно Ламберт, затем резко встал и пошел к бойлеру с водой, засунув руки в карманы и ссутулившись.       Три месяца он помогает следствию с группировкой, занимающейся сексуальным рабством. Ламберт догадывался, что эти джентльмены просто не делились с государством, вот и пытаются их накрыть. Ламберт же не дебил, он прекрасно знал, как работает это все в реальном мире. Если бы все власти были так против рабства и наркотиков, то ничего бы из этого не существовало, но по каким-то мистическим причинам рабство и наркотики до сих пор самый прибыльный бизнес.       Игра в великого слепого, в рот ее еби, и Ламберт, конечно, часть игры, потому что не то чтобы ему не поебать на незнакомых ему людей.       Ламберт уставился тусклым, уставшим взглядом на бойлер. Еще утром он был в Калифорнии, а сейчас уже здесь — в Джорджии. Он помог выловить три точки из четырех. Четвертая не то невидимая, не то это дезинформация, не то слишком хорошо прячутся. Отслеживание диалогов, переписок, информации о жертвах ничего не дает.       Выпив залпом стакан воды, Ламберт подумал о том, что после этого всего поедет к океану, будет валяться на песке и ни о чем не думать. И еще месяц не будет работать — ему голову выебали на год вперед, а он ведь даже не в ФБР и ЦРУ!       Всех чародеев, ведьмаков и другую тварь едва не за шкирки туда тянут, но Ламберт отказался четко и ясно, потому что работа облагалась кучей запретов, ограничениями и одним местом жительства, а Ламберт, имея шило в жопе и иногда проблемы с законом, предпочитал перебираться по всему миру. Америка его пока взбесила больше всех, кстати.       Но в современном мире хотя бы есть плюс — ведьмакам везде рады.       — Выглядишь дерьмово.       — Спасибо, — Ламберт глянул краем глаза Джека — по нему было видно, что он здесь работает больше нескольких лет. Он встречал Ламберта, вводил его в курс дела и высказал желание, чтобы все это быстрее кончилось, потому что «сил уже никаких нет». — Как дела с прошлыми жертвами? Сколько уже повесилось?       Джек не натягивал на себя карикатурное порицание и только сказал ровным голосом:       — Трое. Сорвались, сука, у одной из них были самые компрометирующие показания. Хорошо, что успели записать, но с этим тяжелее, ты знаешь.       — Это за последнюю неделю?       — Ага.       — И что с ними делали такого? — без интереса спросил Ламберт, оперевшись плечом о стену.       — Горячей лампочкой насиловали. Били гирями. Топтались. Заставляли поедать свои экскременты.       Ламберт поморщился, сказав:       — Ладно, хватит.       — Это ты еще и на фото не смотрел с освидетельствования. Из-за некоторых я чуть со своим завтраком не попрощался.       — Поверю на слово. В отпуск после этого?       — Конечно. А ты?       — И я. Вообще так заебали эти хороводы, что скоро пойду, не знаю… от призраков поехавших старух спасать.       — Ты же говорил, что мало платят.       — Иногда ты так заебываешься, что уже похуй, сколько там платят. Да и это раньше легко было бегать, сейчас с пистолетами сложнее стало.       — Да у тебя ж реакции — ебанешься.       — Из меня неделю назад три пули вытащили. Я что, по твоему, из стали сделан? Нихуя, как и все — из говна и палок.       Джек хрипло рассмеялся и потер усы, кивнув. Ламберт покосился на него — он чем-то напомнил ему Весемира. Только Весемир, вроде, умер два века назад, а может и раньше. Он вообще не уверен, что знал какого-то Весемира, просто в голове было это имя и совокупность каких-то черт, которые иногда вызывали такие ассоциации. Через несколько лет он вообще его не вспомнит.       Тоски по этому поводу Ламберт не ощущал.       — Ну, дело твое. Ты ведьмак, тебе везде ра… — он прервался, когда у них обоих зашумели рации. Вызов.       Ламберт ощутил неподдельную радость — нашли! Прямо сейчас!       Забыв обо всем, он кинулся прочь из кабинета, ощущая эйфорию от того, что уже этой ночью все кончится, он соберет вещи и забудет об этом. И пойдет в отпуск!       Он закрепил кобуру с пистолетом на ремне и ловко сел на переднее сиденье, пристегиваясь. В крови вскипел адреналин — наверное, думалось Ламберту, только поэтому его память и стиралась, чтобы чувства не теряли своей остроты, чтобы перед каждой дракой в нем кипел адреналин и азарт, которые порывали броситься в бой.       Рядом присел Джек, уложив рацию так, чтобы они оба могли слышать подробности. Машина завелась и ровнехонько и гладко выехала со стоянки. Ламберт поморщился, вспомнив времена, когда машины гудели, дребезжали и грозились разваливаться, когда их заводили.       Он хищно улыбнулся, плохо понимая, был ли он рад этой вылазке или тому, что все это кончится. Он потер ладони друг о друга, а потом вслушался в слова.       Женский голос говорил:       — Байрон, 7840 GA-49.              Ламберт пораженно вскинул брови, уточнив:       — Это же церковь небольшая?       Джек шикнул на него. Из рации продолжал хрипеть голос:       — Преполагается всего трое мужчин. Вооружены. Жертва, вызвавшая полицию, находится в комнате слева от основного входа, говорит, что ее окна выходят на проезжую часть. Будьте осторожны, она находится в комнате с похитителем. Спит рядом.       Ламберт опешил, раскрыв рот. Опешил и Джек, раскрыв широко глаза.       — Будьте на связи.       — Да, — подал голос Джек, выглядя пораженным. — Так, я не понял… — обратился он к Ламберту. — Жертва вызвала сама полицию? Находясь рядом с… вооруженным мужиком?       — Я нихуя не понял, но, кажется, что так…       Ламберт пораженно моргнул.       — Ни разу такого на практике не было, — промямлил Джек, повысив скорость. Ламберт увидел, что его рука дрожала, и Ламберт определенно это понимал.       Потому что он понятия не имел, как все сделать так, чтобы человека, находящегося в одной с ним комнате, не убили.       Ламберту вообще-то было глубоко срать, но ему потом мозги могут прилично так ебать, так что в его интересах было сделать все адекватно.       — Ты же подстрахуешь?       — Я?! — крякнул Ламберт. — Ты как себе это представляешь?!       — А ты видишь тут кого-то еще, кто двигается со скоростью рыси?!       Ламберт медленно кивнул, до сих пор будучи глубоко в шоке от происходящего. Он обычно просто удерживал преступников, заламывал руки и стрелял. Он не спасал людей. Это не его работа.       Он шумно выдохнул, чувствуя, как азарт медленно заменился неуверенностью и страхом. Он быстро одернул себя, решив, что какой бы исход ни был, он все равно заберет деньги и поедет отдыхать. Все.              Женщина в рации продолжала говорить, и Ламберт слушал. Он понял, где находится комната и где располагается и сама жертва, и насильник. Придумал, как все сделает. И где-то глубоко внутри поразился смелостью этого человека.       Находиться в одной комнате с насильником вооруженным, выкрасть его телефон и позвонить.       Ламберт пораженно моргнул, не понимая, насколько надо быть сильным для этого. Это же просто человек.       Им пришлось остановиться чуть дальше адреса. Была ночь, по трассе почти никто не проезжал, это могло вызвать подозрения.       — Ну, готов?       Джек похлопал его по плечу, и Ламберт только кивнул, в шоке смотря в пространство перед собой. Не на такое шоу он надеялся, не на такое.       — Я больше вообще дела с полицией иметь не буду… — пробормотал он еле слышно, и Джек понятливо усмехнулся.       Ламберт вышел из машины, посмотрев на машины позади и других людей. Счастливые ребята, — подумал он с недовольством, — им просто надо людей в пол лицом потыкать, а мне людей спасать. Мне! Да я за всю свою жизнь ни одного человека не спас! Тьфу.       Недовольный, он поплелся за другими, с грустью посмотрев на пистолет, который ему не понадобится.       К сожалению, в современном мире оружие можно применять только в определенных ситуациях.       Дверь аккуратно, кропотливо взламывалась, и та поддалась, тихо приоткрывшись.              Один из младших уступил место Ламберту, чтобы тот прошел первым. Ламберт одарил пацана мрачным взглядом исподлобья и тихо ступил за порог. Интуиция молчала, и внутри это была самая обычная придорожная церквушка с узким коридором и кучей дверей.       Он медленно прошел вперед, отсчитав нужное количество дверей на левой стороне — раз окна выходили на трассу, то с левой стороны.       Он мягко положил ладонь на предполагаемую дверь — Ламберт почувствовал, как внутри, как импульс, запульсировало чувство, что он нашел нужную дверь. Он просто это знал — наверняка.       Интуиция никогда его не подводила. Если бы он не был так напуган, то в моменты, когда он максимально сконцентрирован, ему казалось, что нужные объекты будто бы сияли. Очень удобно.       Он опустил ручку вниз, и та поддалась. Дверь открылась. За спиной копошились другие ребята, проходя вглубь здания.       Дверь открылась, и сердце Ламберта предательски замерло, пугая даже больше, чем вся ситуация — Ламберт всегда боялся собственного страха куда больше, чем окружающего. Только он мог его подвести.       Комната была просторной, штора не занавешена — в комнату проникал мягкий лунный свет. На кровати лежал человек. Больше никого не было.       «Никаких больше игр в детективов», — подумал раздраженно Ламберт, сделав два быстрых шага и сложив пальцы в Аксий. Раздался тонкий писк откуда-то за кроватью, и Ламберт вскинул голову. Человек на кровати не среагировал — над ним сгустилась тонкая голубоватая дымка.       Ламберт, как обезумевший, кинулся к звуку, находя взглядом неясный белый комочек, отдали напоминавший человека. Глаза, привыкшие ко тьме, тут же различили белое, худое лицо, напуганные, безумные глаза. Ламберт на миг так и замер — что-то глубоко в нем признало это лицо ужасно-знакомым.       Затем раздался шум. В комнату ворвались, это существо на полу снова испуганно пискнуло, сжавшись сильнее. На пол упал телефон с горящим экраном. Кто-то из полиции схватил лежащего на кровати мужчину и крикнул:       — Нашел? Где отмашка, блять, Ламберт, ты что, первый день здесь?! Забирай его!       Ламберт опомнился, выругавшись про себя. Хорошо, что хоть Аксий сразу наложил.       Он одним быстрым движением подхватил найденное нечто на руки — для Ламберта его вес оказался почти невесомым — и обнаружил, что он был почти полностью голый. Кажется, омега… Восемнадцать? Семнадцать? Девятнадцать?       В любом случае, не лучшее место для разбирательств. Он схватил одной рукой покрывало и быстро вышел из комнаты, не сразу заметив, что перемещался быстрее, чем следовало.       Он выскочил на улицу, услышав за собой звук стрельбы. Пацан на его руках испуганно вздрогнул.       Быстро открыв машину, Ламберт усадил того на заднее сиденье и протянул ему покрывало:       — Мистер, вам лучше прикрыться, — на миг он сам растерялся от своих слов. Он часто тыкал и не проявлял уважения, потому что он не полиция, он ведьмак. Но сейчас, казалось, других слов просто не нашлось.       Пацан посмотрел на него своими огромными, голубыми глазищами и неловко попытался завернуться в покрывало.       Ламберт достал свою рацию, сообщив, что пацан в порядке, а после узнал, нужна ли поддержка. Хриплый, громкий голос пробасил:       — Нет, оставайся с пацаном на всякий случай.       — Понял.       Он захолопнул заднюю дверь и присел на переднее, устало потерев виски. А после посмотрел через плечо на пацана. Он неловко завернулся в покрывало и испуганно уставился на Ламберта.       — Ты в безопасности, — счел своим долгом сказать Ламберт. — Ты сам позвонил?       — Д-да, — не то заикающимся, не то дрожащим голосом пролепетал он.       — Смело, — кивнул Ламберт, все еще не представляя, какая должна была быть смелость, чтобы вызвать полицию, находясь в одной комнате с похитителем. — У тебя наверное стальные яй… А, стой, ты же омега… эээ… В общем, что-то там у тебя стальное, — хрипло рассмеялся Ламберт. — Как тебя зовут?       Пацан уставился на него загнанным взглядом, пролепетав:       — Лютик…       Ламберт кивнул, чувствуя, что нарушал все возможные правила общения с жертвами. Но он не полицейский, он ведьмак, и делает все, что может.       — Ты знаешь, сколько еще там людей, кроме тебя?       — Лютик… Лютик не знает… Только Лютик… наверное.       Ламберт пораженно моргнул, глядя на Лютика во все глаза.       Он… говорит о себе в третьем лице? Ему послышалось? Он не так понял?       — Стой, вас там всех Лютиками называли или что? Сколько там еще?       Лютик испуганно дернулся, и Ламберт выругался.       Черт бы побрал этих травмированных жертв, с ними же поговорить нормально нельзя, чтобы не задеть! Ламберт что, психолог?       — Нет… Лютик не видел там других людей… Лютик не знает.       Ламберт пораженно моргнул, раскрыв рот.       — Ты что, говоришь о себе в третьем лице?       Из рации раздался раздраженный голос:       — Мы очень уважаем вашу для нас работу, но не могли вы перестать с ним разговаривать?!       Ламберт цыкнул:       — Если вам что-то не нравится, то можете отсосать у меня, — зло сказал Ламберт, и хотел было выключить рацию, но одернул себя. Могут что-то и важное сказать.       — Ламберт!       — Мистер! Проявите уважение!       — У вас даже фамилии нет!       — Хотите одолжить свою?       — О Боже… — женщина сдалась, и Ламберт победно усмехнулся, положив рацию на приборную панель.              Он снова посмотрел на Лютика, оценив, что, кажется, психике пацана совсем пиздец. Он сочувственно покачал головой и сказал:        — Послушай, дальше все будет хорошо. Хотел бы я сказать, что ты под защитой полиции, но от них порой пользы — с хер, так что…       — Ламберт!       Ламберт перевернул рацию, приглушив звук.       — Так что могу сказать. что ты под моей защитой, — он подмигнул ему, и Лютик непонимающе моргнул.       — Вы ведьмак?..       — Ага. Читал о таких?       — Да… Да, Лютик смотрел такой фильм.       — О, в фильмах полный отстой и вранье. Ни одного достоверного не видел. В любом случае, это я к чему — если что, то иди ко мне. Решу любую проблему. Реально любую. Понимаешь ли, полиция защищает все-таки общество, а не тебя, а я таким не скован, — он хрипло рассмеялся, и внутри искренне не понял, почему он вообще такое говорил.       Наверное, сказывалась жалость. Ламберт все равно человек, у него есть чувства и эмоции, и он понимал, что что бы не произошло с тем пацаном — это что-то очень страшное. А вызов полиции, возможно, был не из-за смелости, а из-за в край поехавшей головы.       Лютик недоверчиво на него посмотрел и сильнее замотался в покрывало. Ламберт понимающе улыбнулся и посмотрел в окно. Раздался выстрел.       И где же он видел это лицо раньше? Может, по новостям?..       — Ты же сказал, что идешь в отпуск?.. — Джек сел напротив него, вскинув брови. — Дело закрыто, алло! Идут суды и все такое. Тебе даже деньги вроде уже выплатили. И даже ничего не зажали!       Ламберт поднял на него тяжелый взгляд. Да, дело было закрыто, ему все выплатили и теперь он был свободен. Но…       — Вы что-то узнали про этого Лютика?       Джек пораженно вскинул брови.       — Это даже не его имя, ты знал?       — Догадывался.       После того вечера он Лютика ни разу не видел. Лютику было запрещено сейчас общаться хоть с кем-то. Кроме журналистов. Пацана силой пихали в камеру и задавали кучу непонятных вопросов, после которых и у человека, которого просто изнасиловали, началась бы истерика, что уж говорить про года сексуального рабства.       Ламберт так и не увидел ни одного интервью с ним.       Так что да, он мог просто уже уехать. Но почему-то не уезжал.       — Это просто кличка. Вроде, сам себе придумал, не знаю. Он почти не разговаривает и очень плохо отвечает. Дерганный, что пиздец, нервный. Сегодня надо было его на освидетельствование везти снова… Ну, мы знали, что там все плохо будет. Когда просто тело осматривали — пиздец был. Его так трясло. А тут же надо было на кресло усадить и ноги раздвинуть. Все — сразу истерика. Ну, пришлось успокоительным накачать, без проблем уложили.       Ламберт едва рот не раскрыл.       — Какое, блять, успокоительное? Он вам что, животное какое-то?       Джек удивленно уставился на Ламберта, а Ламберт с таким же удивлением на него.       Он плохо понял, откуда такая резкая реакция, но все эти слова показались какими-то противоестественными, и что-то в Ламберте… отозвалось так.       — Ламберт, ты его видел? Реально как животное же! Ты же… ты же слышал, да? В третьем лице о себе говорит! Пиздец жутко.       Ламберт медленно моргнул, глядя на то, с каким лицом об этом говорил Джек. Будто бы в самом деле, Лютик для него какое-то неясное дикое животное, на которое смотреть было и интересно, и страшно.       — Еще ничего найти о нем не можем. Ни родителей, ничего… Сам ничего не рассказывает. Сидит, смотрит на пол. Иногда плачет.       Ламберт покачал головой и резко встал:       — В какой он больнице?       — Клинч Мемориал. А что? Тебя все равно не пустят без удостоверения полиции.       — Отлично, только что я его получил, — он резко взял с с соседнего стола чье-то удостоверение и пошел на выход.       — Ламберт, это же не твое!       — Если бы ты знал, как мне насрать! — крикнул он и захлопнул за собой дверь.       Внутри он ощущал какое-то грызущее бессилие и злость.       Он не мог забыть о Лютике, но это было терпимо. Не терпимо было такое обращение.       Он понимал, что так себя ведут далеко не с каждым, но тут пацан без семьи, для них это ходячая улика. А то, что у них эти улики вешаются одна за одной — всем насрать!       Ламберт же прекрасно знал, что это все отговорки, что все эти подробности — только для историй и журналистов. Всех их в любом случае ждет пожизненное без возможности досрочного. Но нет, нужно рассказать, как кого-то насиловали битой бутылкой!       Только от представления, что о таком напишут на каком-нибудь сайте какого-нибудь издания, что там будут фотографии Лютика, Ламберта скручивала иррациональная злость.       Нет, где-то он видел Лютика. Он его знал. Не мог не знать — иначе бы что-то неясное из его головы так бы не откликалось на Лютика. Это было что-то на уровне его интуиции, оно просто было и Ламберт знал, что это правильно.       В конце концов, он просто привык делать первое, что взбредет в голову — иначе бы просто сдох от скуки.       Он надел солнцезащитные очки, вызвал такси и выдохнул, посмотрев на удостоверение, которое фактически украл. Грег. Ламберт хмыкнул. По факту, ему оно даже и не нужно.       В двадцать первом веке, если ты ведьмак — тебе открыты все двери.       Наконец ведьмаки вошли в моду, и Ламберт свято хотел верить, что не выйдут из нее максимально долго.       В больнице было достаточно многолюдно и еще на входе Ламберт заметил краем глаза парочку журналистов, презрительно фыркнув. Все говорят, что хирурги — самые циничные люди. Что ж, они просто не были хорошо знакомы с журналистами — те лезут с каверзными вопросами к людям, едва спасённым из рук дьявола.       Эти дяди с удостоверением на шее спрашивают у плачущей девушки «так в какой позе он трахнул тебя?»       Спрашивают у убитой горем матери «так что, ваша дочь — она и вправду была шлюхой? Как вы думаете, она это заслужила?».       Ламберт относился к этому как к такому себе развлечению, а теперь, представляя, что в Лютика тыкают микрофоном и спрашивают, как часто его насиловали и какими именно предметами, Ламберта охватывает дикая, неясная ему злость.       Он так и застыл в регистратуре, глядя безумным взглядом сквозь стекла очков на отполированную поверхность.              Почему он так реагирует? Нет, это не он, это что-то глубоко в нем — иррациональное, над ним и его сознанием. Что-то внутри него рычит, злится, не находит себе места.       Словно интуиция.       Ламберт тихо выругался себе под нос.       — Вам что-то подсказать? — за стеклом выскочила девушка с натянутой улыбкой и туго завязанными в хвост волосами.       Ламберт медленно моргнул.       — Да. В какой палате находится Лютик?       Медсестра тут же поменялась в лице. Она внимательно посмотрела на Ламберта, прищурившись, и, пока она не успела открыть рот, Ламберт резко снял с себе очки, вгрызаясь ядовито-желтыми глазами в ее белое лицо.       Медсестра пораженно ахнула, сказав:       — Ох, вы работали над этим делом, да? Ламберт! Я вас знаю! Я…       — В какой блядской палате Лютик? — рыкнул Ламберт, и девушка ойкнула       Она пробормотала номер палаты и Ламберт, кивнув, повернулся, быстро идя к лифту, натягивая очки на макушку.       Еще минуту, пока он ехал в лифте, агрессивно пытался проанализировать свои чувства и эмоции по поводу Лютика. Может, они в самом деле знакомы? По пьяни он крестил младенца? Это был Лютик?       Кто этот блядский Лютик?       Ламберт понял, что ни к чему, кроме как липкого раздражения эти размышления не приводят, так что он благоразумно решил забить на них хер.       Лифт звякнул, и Ламберт быстрым шагом пошёл к палате, и лишь на миг замер над дверной ручкой, съедаемый неуверенностью и страхом. Перед кем? Перед Лютиком?       Ламберт медленно моргнул и покачал головой, а затем так же медленно открыл дверь, чтобы не напугать. Он помнил, каким дерганным был Лютик.       Палата оказалась просторной и светлой — отпечаток человеческого отношения. Ламберт презрительно фыркнул и, закрыв дверь, заглянул вглубь палаты.       Лютик испуганно вскинул голову и уставился на него загнанным взглядом.       — О, пацан… Извини, что без приглашения, но, как я полагаю, средств связи у тебя нет, — Ламберт засунул руки в карманы, неуверенно подходя ближе. Внутри он искренне удивился: он? Не уверен? Да когда такое было?! Да, вчера на задание, но там была опасность! А сейчас какая опасность?       И что-то пролепетало изнутри его головы: опасность напугать Лютика.       Ламберт отмахнулся от этой мысли.       — Нет, — согласно кивнул Лютик, внимательно оглядывая Ламберта с ног до головы.       В больничной палате, на фоне белых стен, Лютик выглядел еще более болезненно и плохо, чем в ту ночь. Теперь Ламберт видел, насколько он был худой и болезненно-бледный, с впалыми щеками и тусклыми глазами, синяками под глазами, вшитым в его радужку страхом.       Да, не человек. Зверек.       — Я присяду? — спросил Ламберт, склонив голову вправо и, дождавшись кивка, взял стул и присел рядом с кроватью.       Лютик недоверчиво глянул на него краем глаза и, сжавшись, спросил:       — Что вам надо?       Ламберт усмехнулся, отмечая, что Лютик выглядел, как нахохлившийся воробушек.       — Ээ… Ничего, если честно. То есть, я не буду тебя спрашивать те непонятные вопросы и отправлять на странные процедуры.       Лютик пораженно моргнул.       — Тогда зачем вы пришли к Лютику?       — Ну… навестить? Узнать, как ты себя чувствуешь. Я же сказал, что можешь на меня положиться. Пару дней меня не было, ну, ты понимаешь, была проблема с доступом к тебе…              Ламберт прервался, когда заметил, как на него смотрел Лютик — во все глаза, раскрыв рот.       — Что?..       — Никто не приходил к Лютику просто так…       — Совсем никто? — уточнил Ламберт. — Никакие твои родственники? У тебя же была семья? Друзья?.. Ну, до того, как ты… оказался там.       Лютик, кажется, побелел еще сильнее, хотя Ламберт был уверен, что это было невозможно.       — Лютик… да, был… где-то… Что-то было…       Лютик отвечал прерывисто и рвано, тяжело дыша. Дыхание его начало сбиваться, взгляд забегал, он занервничал, и Ламберт понял, что, кажется, Лютика в ужас вводило одно лишь это упоминание.       Ламберт выругался про себя и резко заговорил:       — Так, все, забыли. Тебя тут эээ… — он забегал взглядом, понятия не имея, как перевести тему. — Как тебя тут кормят? Вижу, палата хорошая.       Лютик ответил не сразу. Он посмотрел на свои руки, глубоко вдохнул, и после — медленно выдохнул. Ламберт кивнул. Так, уже неплохо…       — Хорошо кормят…       — Что ты ел сегодня? — Ламберт сам глубоко внутри удивился, какие вопросы задавал. Разве ему не насрать, что он ел? В общем, да, насрать, но он просто отчаянно пытался перевести тему.       Ламберт догадывался, что ему тяжело после пережитого, а тут его тыкает полиция и репортеры. И еще Ламберт пришел. С благими намерениями, рот их дери.       — Суп…       — Суп? И все?       — Лютик не может много есть…       — А, ну ясно. А… слушай, в больнице довольно пресная еда все равно, тебе приносили что-нибудь нормальное? Ты выпечку вот любишь, например?..              Лютик неуверенно посмотрел на него краем глаза. Ламберт видел, что Лютик не верил ему весь и полностью, он ждал подвоха, и Ламберт боялся, что этот подвох мог выскочить невольно, и просто потому, что у Ламберта язык без костей, а голова — без мозгов.              Но он старался быть очень аккуратным.       — Да… Лютик любит.       — М, я вот тоже. Как-то на мучном набрал кило десять…       — Десять?.. — внезапно перебил его Лютик, и на лице его отразилось какое-то живое удивление.              Ламберт заметил это и почувствовал, как дернулось сердце.       — Ну да, десять. Тогда только начали появляться все эти булочные с супер вкусными пончиками, и я на них так подсел. А работы было мало, двигался мало, ну и… забавно я выглядел…       — Лютик не думал, что у ведьмаков бывает лишний вес… Вы же все супер-сильные и все такое? Лютик читал, что у вас очень хороший метаболизм.       — И аппетит, — уточнил с деловитым видом Ламберт, и на лице Лютика отразилось что-то вроде улыбки.       И около получаса они обсуждали мучное, вес Ламберта и то, что никакой метаболизм тебя не спасет, если ты ешь десять тысяч калорий в сутки. Лютик весь диалог хоть и оставался зажатым и дергался на каждое движение Ламберта, но лицо его периодически светлело и он улыбался.       А Ламберт почему-то ощущал себя героем каждый раз, когда лицо Лютика смягчила легкая улыбка.       В конце концов, пришла медсестра сказав, что нужны какие-то там процедуры. Ламберт понятливо кивнул и, едва успев привстать, заметил, с каким ужасом за этим проследил Лютик. И Ламберт пообещал:       — Я приду завтра.       — Правда?.. — моргнул Лютик.       — Конечно. Я же пообещал, что ты можешь на меня положиться, — он заметил краем глаза, как медсестра удивленно на него уставилась. Ламберт бы тоже так на себя уставился, но, по правде говоря, он искренне устал удивляться. Ну нравится ему этот пацан и что дальше? В его жизни и более странные вещи происходили.       — Приходите, — не то попросил, не то разрешил Лютик.       Ламберт широко ему улыбнулся и ласково потрепал по плечу. Лютик вздрогнул, но на лице его застыл не страх, а растерянность. Хороший знак.       Ламберт вышел из палаты и рассеянно почесал затылок.       Так, значит, от самого Лютика он ничего не узнает о том, что именно с ним было. Ламберт не мог у него такое спрашивать, не имел права. Что ж, тогда надо вернуть удостоверение Грегу и попросить у него дело. А пока зайти к врачам за информацией о состоянии его здоровья. И психотерапевт — обязательно психотерапевт, если Лютик наблюдался у него.