***
Маленький мальчик с каштановыми волосами бежал по коридору, бурно смеясь и радуясь. Но на пути ему встретилась группа из трех мальчишек-ровесников, перегородивших ему путь. - Вам что-то надо? – удивленно спросил паренек. - Ты слишком громко смеешься. И это бесит! - сказал самый тощий и бледный из них. - Эм. Ну, хорошо, я постараюсь смеяться потише, - невинно ответил мальчик. - Знаешь, а нам вдруг тоже захотелось над кое-чем посмеяться, - улыбаясь, сказал более крупный из троицы с длинными темными волосами. - Да? А над чем? – удивленно спросил юноша. - Над тобой, - с этими словами он злобно ухмыльнулся и толкнул парнишку так, что тот упал на копчик. - Эй, зачем ты это сделал? – непонимающе спросил мальчик, потирая ушибленное место и пытаясь встать. - Захотелось, - с той же гадкой улыбкой ответил хулиган и, подойдя, вновь толкнул жертву руками. – Не вставай. Не то тебе будет хуже. - Да что я вам такого сделал? - Да просто бесишь! - Чем?! -Ты пришёл сюда и ведёшь себя как дома! Как будто ты, ты …! Тебя не заставляют учить священные тексты, не бьют за каждую ошибку! А ты ещё и насмехаешься над нами! – сказал главный паренек, а остальные двое начали поддакивать. - Ты не один из нас и никогда им не станешь! - Да, я не сын священника, но разве это мешает нам подружиться? - Ты здесь лишний, тебе здесь не рады! - сказал старший сын, что был крупнее двух других. - Ты – лишний рот, с которым мы вынуждены делить свою еду, - добавил бледный сын. - Тебя приняли сюда из жалости, а ты ведёшь себя как принц: не работаешь, ничего не делаешь, - не остался без слова и третий сын с рыжими волосами, хотя сказанное им не было правдой. «И поэтому? Из-за этого они меня ненавидят?» - все еще недоумевал мальчишка, как вдруг увидел нечто черное, что исходила от ребят. – «Что это? В последний раз я такое видел, когда отца…» - Хорош ворон считать, когда мы к тебе обращаемся. На меня смотри! - произнес главный из ребят и вновь толкнул только что вставшего паренька. – Твое место на полу. «За что? Да что я им такого сделал?» - крутились эти вопросы в голове у бедолаги, пока он пытался сдержать слёзы от обиды. - Что у тебя с глазами? – спросил бледный юноша, улыбаясь. - Да он плачет, ха-ха-ха, - рассмеялся рыжеволосый. - Плачь. Это храм. Здесь можно плакать, - говорил старший сын, явно наслаждаясь происходящим. Юноша молча встал с пола, продолжая сдерживать слезы, однако в горле собрался ком, из-за которого было тяжело что-то сказать, а ведь так хотелось. - Ты что, не понял, что мы тебе запретили вставать?! – раздраженно сказал главный из юношей и на этот раз ударил кулаком каштановолосого мальчика сначала в живот, а потом по лицу, что тот вновь свалился с ног и в этот раз не смог сдержать слез. – Я сказал – лежать! И ты будешь нас слушаться! Будешь выполнять наши команды как послушная собачка. - Да, а то святой отец не разрешает заводить животных, - грустно добавил бледнокожий паренек. - Этот старый хрыч чтит свои порядки превыше всего, - ответил ему старший сын и вновь посмотрел на лежачего юношу. – Будешь послушным песиком – и с тобой все будет хорошо, - с улыбкой добавил он почти мягко. - Никогда, - с трудом выговорил мальчик, держась одной рукой за живот, а другой за щеку, которая горела после удара. - Знаешь, непослушных стоит наказывать, - уже вновь раздраженно сказал мальчишка с темными длинными волосами. Юноша ничего не ответил, пытаясь собраться с силами и вновь встать. - Вот же ж непонятливая сука! Ребята, давай-те покажем ему, где его место. Пусть запомнит! – после этих слов они втроем окружили его и стали пинать, не давая жертве возможности подняться. - Ты даже не достоит того, чтобы об тебя руки марать, поэтому будешь избит ногами! – сказал старший сын. «Больно… Как же больно…» - мыслил лежачий юноша. – «Почему со мной так обращаются? Нечестно! Это несправедливо!» От этих мыслей внутри юноши что-то забурлило. Что-то темное, что-то необузданное, что-то рвущееся на свободу. Стиснув зубы, каштановолосый схватил одного за ногу, которая собиралась врезаться ему в челюсть, и резко дернул на себя так, что тот свалился на пол. После этого он подскочил к лежачему, пока двое других ребят были шокированы таким поворотом событий, и стал бить обидчика кулаками в лицо. Обидчик защищался, но ему все равно периодически прилетало от кулаков юноши. «Что я сделал такого, что со мной так обращаются…? Почему даже в таком месте сам господь смотрит на это сквозь пальцы…? Почему каждый раз мне приходится сталкиваться с нечто подобным?!» - раздумывал мальчик, продолжая бить главного среди ребят. - Что вы стоите, олухи?! Оттащите его от меня! Двое юношей замешкались, но затем схватили мальчишку за руки, оттащили от старшего брата и стали удерживать на одном месте, пока крупный паренек поднимался с полу, вытирая кровь с губы. - Вот же мразь. Губу мне разбил. Тебя, видно, не учили, как нужно правильно себя вести, - после этих слов он подошел и ударил в живот парня, отчего тот рефлекторно захотел скрючиться, но ему не дали те, кто его удерживал за руки. – Значит мы будем учить методом кнута! Второй удар по животу. Третий. Четвертый. Боль, сконцентрированная в одном месте, стала бурно разливаться по всему телу. Глаза наполнялись гневом. Главарь этой троицы схватил паренька за волосы и замахнулся кулаком, целясь уже не в живот, а в лицо. - Я разукрашу твое мерзкое лицо за то, что ты сделал с моим! «Расслабиться…» - промелькнуло в голове у юноши, и он так и поступил, отчего не ожидавшие этого братья, что удерживали ранее напряженные сопротивлявшиеся руки, сбились с равновесия, и тогда мальчишка схватил их за затылки и резко направил друг на друга перед собой так, что двое сильно столкнулись лбами. Старший сын, не ожидавший подобного, отступил на пару шагов, а избитый мальчишка, тяжело дыша и чуть сгорбившись, держал одной рукой себя за живот и поднял свои глаза, полные гнева. - Тц! Не зазнавайся, гаденыш! – с этими словами обидчик побежал на паренька, который продолжал выравнивать тяжелое дыхание и стоял на месте. – Забью до смерти! Удар ногой сбоку был перехвачен рукой паренька. Его красные глаза загорелись ярче от гнева или же так падал свет из окон храма. Однако этот взгляд заставил главаря троицы занервничать. Заметив это, юноша стал действовать незамедлительно: он потянул противника за ногу к себе и ударил коленом того в живот, а затем апперкотом по челюсти. Когда противник хотел было упасть, мальчишка схватил того за грудки, не дав этому случиться, притянул к себе и стал бить обидчика в лицо кулаком. Тут очухались двое других ребят и побежали на выручку своему другу. Один заходил с правого фланга, а другой – с левого. Напали они одновременно, но даже это им не помогло застать паренька врасплох. Атаку с ноги одного он заблокировал телом главаря, а другого пнул ногой назад, не оборачиваясь и не дав тому провести атаку рукой. Затем с разворота, не отпуская главного обидчика, тыльной стороной кулака зарядил по щеке еще стоявшему на ногах пареньку, после которого тот уже точно упал. В коридор вышел епископ и увидел следующую картину: двое его сыновей лежали и корчились от боли, а последнего, находившегося уже в бессознательном состоянии, держал за ворот одежды тот самый паренек с алыми, пылающими от гнева глазами. - А ну отпусти моего сына! – приказал ему священник, на что юноша сначала просто поднял свои глаза на него, в которых читалось полное безразличие, затем на избитого сына. – Ты слышал, что я сказал?! После этих слов он спешно подошел и отвесил сильную пощечину мальчику, отрезвив его от гнева, отчего тот сразу отпустил его сына. - Я… я не хотел… – заговорил он с трудом, смотря на руки, испачканные в крови сына священника. – Они… - только хотел он рассказать, как все было, как его опередили двое других сыновей. - Отец, он псих! Он напал на нас! Мы никого не трогали, сидели тут мирно на подоконнике, обсуждали свои темы. - И тут прибежал он, – подхватил второй сын. – Сначала мы думали, что он захотел с нами сблизиться, но он лишь улыбался как одержимый и стал нести какую-то ересь про кровь и про то, как можно мучить различных животных. - Неправда… - еле слышно произнес красноглазый паренек. - Нам это не понравилось и мы хотели вежливо разойтись, но он настаивал на том, чтобы обсудить столь мерзкие темы. Когда же мы хотели пойти по своим делам, он схватил старшего за шиворот и грубо оттянул назад так, что тот упал. - После этого он с чего-то вдруг извинился и навис над ним, прося его выслушать. Старшего это испугало, и он попросил пропустить его, встав на ноги, на что тот стал истерить, говоря, что не понимает, почему с ним не хотят общаться и толкнул старшего. - Ложь… - вновь еле слышно произнес мальчик, голос которого начинал легонько, но уже заметно дрожать. - Тогда старший сказал, что не хочет неприятностей и просто хочет пройти дальше по своим делам, на что этот среагировал, как никто из нас не ожидал, - он набросился на него и стал избивать до крови. - Мы тут же вмешались и остановили его, но тот сопротивлялся и вырвался из наших рук и стал с нами драться. Нам пришлось, осквернив это место, бороться в ответ, дабы не позволить ему завершить начатое. Хоть нас и было двое и мы держались как могли, но он был почему-то быстрее нас, а наши удары ему были ни по чем, несмотря на видимые синяки на его теле. - Вы лжете! – не выдержал и крикнул паренек, надрывая горло, дабы пересилить образовавшийся от эмоций комок. - Отец, мы можем доказать, что говорим правду! В его комнате пахнет тухлятиной. Похоже, он там мучил невинных зверушек. Мальчик был поражен подобным заявлением и посмотрел на священника, который вытирал платком кровь с лица своего старшего сына, находившегося без сознания и лежащего на коленях у него. Святой отец встал, аккуратно уложив сына на кафель. - Ты – пригляди за своим братом. А ты – пойдешь с нами, дабы убедиться в правдивости твоих слов. - Хорошо, отец, – сказал невинно рыжеволосый, а когда отец отвернулся, его лицо исказилось в ядовитой ухмылке, что не укрылось от глаз обвиненного мальчишки. - Пошли, осмотрим твою комнату, – обратился священник холодно к каштановолосому мальчишке и пошел вперед по коридору, ведя того грубо за руку, а позади них шел младший сын, продолжая ухмыляться. Дойдя до комнаты мальчика, священник вошел и тут же унюхал зловонный запах, заполонивший всю комнату и напоминающий гниение трупа. Проходя вглубь комнаты, мужчина, ориентируясь на запах, подошел к комоду и открыл его. Внутри был труп ощипанной и выпотрошенной птицы. Но от птицы исходил не столь сильный запах, тогда священник решил проверить все возможные места, где могло быть еще что-то запрятано. Он открыл шкаф и там внутри на задней стенке обнаружил символ гексаграммы, начерченный кровью, а под символом на дне шкафа лежали освежеванные трупы кошки, крысы и кролика. От такого вида священник ужаснулся и прикрыл рот рукой, а вот самого "виновника" потянуло на рвотный рефлекс, который он не смог сдержать и сплюнул все на пол. Младший же сын никак не отреагировал, лишь наиграно прикрыл глаза и нос. - Как ты это объяснишь? – грозно спросил священник. «Не может быть… это не правда… меня подставили…» - вертелось в голове у юноши, и он хотел было это сказать, но ком в горле не давал ему это сделать, настолько сильным было его потрясение. - Молчишь, паршивец?! Мы его приютили, дали еду и кров, а он вот как нам отплатил?! Занимался живодерством и оккультизмом! В священном месте! Непостижимо! - Я этого не делал! – с трудом пересилив, выкрикнул мальчишка, обливаясь слезами. - Я не поверю твоим слезам, дьявольское отродье. Ты искупишь свой грех, а если не сознаешься, то будешь изгнан отсюда! – сказав это, он схватил мальчишку за руку и потащил за собой. - Нет! Прошу! Не надо! – кричал мальчик, но не в силах был сопротивляться.***
Началась подготовка к обряду искупления тяжких грехов. В центре зала, окутанного мраком, находился привязанный к алтарю за руки оголенный по пояс мальчик, который явно был вымотан и не мог пошевелиться, о чем также свидетельствовали множественные пусть и несвежие синяки на торсе. Внезапно начались последовательно зажигаться факела на стенах зала. По теням было видно, что это делали люди, одетые в балахоны. - Мы собрались здесь, дабы очистить эту грешную душу от дьявольских пут огнем и кровью. Если данное дитя сознается в совершенных деяниях после обряда, тогда все члены собора могут принять решение о будущем этого грешника: позволить ему жить в храме под пристальным вниманием служителей этого храма и проходить ежедневные обряды очищения, или же изгнать его отсюда, заклеймив до скончания веков, если грешник откажется признать свои грехи и покаяться в них. Начать обряд очищения! Двое людей в балахонах подошли к мальчику и, схватив его за волосы на затылке, окунули голову в церковную купель, расположенную перед ним. Мальчик стал задыхаться, дергать связанными руками, сопротивляться и пытаться высунуть голову из воды, но ему не позволяли. Спустя секунд десять его голову высунули из купели, и мальчик стал откашливаться от воды и жадно вбирать воздух. - Итак, ты признаешься в содеянном? – послышался голос главного священника, отца обидчиков. Мальчик не мог ничего сказать и лишь продолжал жадно дышать. - Ты хочешь нам что-то сказать? – повторил священник и, не получив ответа на протяжении секунд пятнадцать, прикрыл глаза. – Повторить обряд очищения! Мальчика снова попытались окунуть головой в купель, но он упирался, сопротивлялся, стиснув зубы, схватился руками за веревки, которыми был повязан к алтарю. На это один из удерживавших его служителей церкви ударил сильно того по животу в уже видимый синяк, отчего мальчик ослаб и его вновь погрузили в купель. Очередные десять секунд мучения и нехватки воздуха прошли, и его снова вытащили из купели. - Теперь-то ты признаешься? Мальчик ослаб так, что ноги его подкосили, отчего двумя парням в балахонах пришлось его придержать. - Ложь… - с трудом тихо выговорил паренек с красными глазами. - Повтори громче, что ты сказал, - попросил его священник. - Это все ложь! – собравшись с силами, выкрикнул парень. – Вы все – лжецы и притворщики. В вас нет ничего светлого! А ваши дети – такие же плохие, как и вы сами... - Значит, ты отказываешься принять нашу благосклонность и искупить свои грехи, - прокомментировал священник. – Ты не оставил нам выбора. Подготовить клеймо изгнаннику! Из церковной чаши для костра один из служителей вытащил в перчатке железный прут с клеймом на конце. Другие двое развязали обессиленного мальчишку, склонили к полу и вытянули его руки, приложив их к земле. - Ты будешь носить клеймо слуги Дьявола! – на этих словах мальчику к тыльной стороне ладони правой руки приложили и прижали раскаленное железное клеймо на пруту, отчего тот сразу начал кричать от боли и пытаться вырваться, но ему не давали. – И с этим клеймом мы изгоняем тебя из этого священного места! Никто не захочет иметь дело с тем, кто связал себя с Дьяволом и был помечен соответствующим клеймом. Теперь тебе никто не поможет, ни твой Дьявол, ни даже сам господь Бог! Это было последнее, что запомнил мальчик перед тем, как вырубиться.***
Юноша резко открыл свои глаза, продолжая лежать в сене. Продрав очи от кошмара, парень лишь вздохнул, посмотрев на свою правую, обмотанную бинтами руку. Он молча встал, собрал необходимые ему вещи, спустился со второго этажа, оделся и вышел из амбара. Перед уходом он посмотрел на входную дверь в дом старушки. «Нынче редко встретишь таких хороших людей. Жить ей осталось недолго, хоть я и пытаюсь продлить ее жизнь, добывая все необходимые лекарства. Но старость все равно возьмет свое, и рано или поздно такой прекрасный человек как она покинет этот бренный мир. С другой стороны, может это и к лучшему, и она сможет обрести покой, не испытывая более мучений…» – задумался он, уходя прочь от дома старушки. – «Теперь нужно идти на торги. Пора бы уже приобрести то, в чем я так давно нуждаюсь» Юноша шел вперед, а в голову начали лезть мысли о недавно приснившемся кошмаре: «Тогда я не понимал, что из себя представляет церковь. Однако со временем я узнал больше, намного больше о ней... Церковь не была той, какой она представляла себя людям и обездоленным, в том числе и сиротам, которых она принимала. В особенности в период правления главного инквизитора... чтоб он горел в аду. Пытки, доносы... и даже кровавые казни... и всё это без суда и следствия. Тамошний епископ свято верил в его доктрины, к тому же сказывалось доверие к словам своих сыновей... и потому без раздумий меня пытали… Я пытался ему сказать правду, но он… Неужели он был ослеплен своей непоколебимой верой на пару с ложью собственных детей? Он ведь даже не стал разбираться во всем досконально! Просто пытал меня, ожидая услышать то, что он хотел, и не желая слушать правду, а затем клеймил и бросил на обочину... Я до сих пор не понимаю, почему все сложилось именно так… Но теперь знаю наверняка: церковь - далеко не то, что из себя представляет» Спустя несколько часов путник прибыл к огромному по размеру шатру, расположенному глубоко в лесу. Презрительно посмотрев на находившиеся в большом количестве рядом повозки, он усмехнулся. - Кто же мог подумать, что я опущусь до такого? Насколько же я отчаялся, что пришел сюда? – спрашивал он сам себя и после этого, прекратив улыбаться, вошел в шатер. Внутри шатра было намного просторнее, чем на виде снаружи, если не учитывать, что шатер был забит под завязку клетками разных размеров и большими барокамерами с водой, в которых находились какие-то существа. Все это создавало ощущение коридорности в шатре, а вдобавок к этому здешнее освещение, создаваемое от столь далеко расположенных друг от друга керосиновых ламп в малом количестве, напоминало какой-то музей... или темницу. Помимо же живности, находящейся здесь в заключении и создающей как бы фон эдакого коридора, здесь, в этом лабиринте клеток, присутствовали несколько странников, явно желающих разжиться минимум одним экземпляром из размещенных существ. Юноша проходил мимо клеток, осматривая каждого обитателя этих переносных тюрем. В основном тут были особые дикие животные разных размеров и пород или люди разного пола и возрастов, однако местами встречались и редчайшие создания типа кентавров, русалок, фавнов и прочих. На пути парню в здешних коридорах встречались путники, облаченные в темных цветов мантии, и явно настроенные недружелюбно. При виде новоприбывшего молодого человека каждый из присутствующих здесь, будь то странник или существо, запертое в клетке, следил за каждым его шагом и, так или иначе, реагировал на его появление, но в открытую этого старался не показывать, что в любом случае не скрывалось от взора паренька и лишь слегка веселило его. Добравшись до основного места шатра, юноша встретил хозяина устроенного здесь «магазина», если так можно назвать это место. Это был худощавый старичок с седой прической андеркат с зачесом назад, одетый как какой-то дворецкий. Он носил монокль на правом глазу и постоянно держал руки за спиной. - Ну и ну, какие личности посетили мой скромный шатер, - то ли радостно, то ли ехидно произнес владелец шатра. – Чем могу быть обязан самому слуге Дьявола? - Глупый вопрос от того, кто торгует только одним видом товара, пусть и разного типа, - ответил на вопрос названный «слуга Дьявола», смотря своими красными, внушающими некие отталкивающие ощущения глазами на продавца. - Ха-ха, с вами сложно не согласиться, уважаемый. Однако ж позволите полюбопытствовать, какой товар вы конкретно предпочитаете, и для каких целей? Уже присмотрели себе что-нибудь? - Невежливо спрашивать мотивы приобретения мною твоего товара. Разве для торговца важна в первую очередь не прибыль от продажи своего товара, вне зависимости от того, что с этим товаром собираются делать? – улыбаясь, ответил путник. - И вновь ваша правда, милейший. Извините меня за мою бестактность и проявление чистейшего любопытства… - не успел старичок договорить, как странник прервал его уже с серьезным лицом: - Любопытство не бывает чистейшим. Любое любопытство нацелено на получение знаний и на возможность воспользоваться ими в случае необходимости себе в выгоду. А значит, раскрытие этих знаний может сыграть с раскрывшим их достаточно злую шутку, если приобретший эти знания найдет способ воспользоваться ими себе "во благо" и в неугоду изначальному владельцу этих знаний. Старичок заволновался и даже взглотнул, уж больно речи и глаза собеседника его настораживали. - Еще раз прошу простить меня за очередное упущение и бестактность, – произнес владелец шатра, на что получил лишь безмолвный сверлящий взгляд странника, от которого становилось не по себе, словно он вот-вот взглядом высосет душу. – Быть может, я могу вам помочь найти то, что вас интересует? - Может быть и сможешь, – прикрыв глаза и выдохнув носом, отрешенно ответил собеседник. - Прошу за мной, дорогой клиент. Я покажу вам весь спектр моего товара, правда это займет время, а скоро начнется аукцион… - Аукцион? – тут же среагировал «слуга Дьявола», открыв глаза. - Так точно, о милейший. На аукционе будут выдвинуты диковинные товары, особые экземпляры, которые я храню на такие случаи. Вы же знаете правила аукциона? - Если вкратце – назначается минимальная цена. Кто предложит наибольшую цену и не позволит ей конкурировать с другими предложениями на протяжении десяти секунд, тот и становится владельцем товара за названную цену. - Все верно, правда обычно не говорят про десять секунд, там скорее речь о том, что если на три повторных вопроса о повышении цены не найдется более клиента… - начал было поправлять путника мужчина в одеянии дворецкого, но вовремя заметил его недовольный и в то же время презрительный взгляд и умолк. – Прошу прощения. - Ты верно понял свою ошибку. Не испытывай моего терпения, торговец, - сухо сказал собеседник. - Позвольте загладить свою вину и провести вас в зал проведения аукциона на первый ряд. Вы не только будете лицезреть мои товары во всей красе почти вблизи, но и ваш голос о предложении покупки будет более заметным. - Вот и договорились, - улыбнулся юноша, но как только увидел вытянутую для рукопожатия руку торговца, вновь принял свое обычное безэмоциональное лицо, а в глазах тем временем читалась неприязнь. Заметив это, хозяин шатра спешно убрал руку, дико извиняясь, и попросил следовать за ним.***
Для этого места и столь неформального аукциона было достаточно людно. Красноглазый путник рассчитывал, что тут будет не более трех-четырех покупателей, включая его и торговца, а на деле здесь оказалось аж еще девять потенциальных клиентов, итого всего одиннадцать присутствующих, не считая заключенную живность. Все расположились на скамьях, вмещавших по две, а то и три персоны размером со среднестатистического человека и при условии, если все потеснятся. Но, как торговец и обещал, страннику выделили шикарный стул, находившийся впереди всех скамей, однако от этого ощущалась скрываемое легкое недовольство со стороны сидевших на скамьях. Организатор торгов, он же хозяин шатра, встал в центре подиума за трибуну, поприветствовал собравшихся и стал объявлять об открытии аукциона. Публика была неразговорчивой, и старик это понимал, а потому без заминок и пауз стал объявлять лоты и просить выходить товар в центр рядом с ним. Первым лотом был минотавр или же кто-то из его родословной. Руки его были крепко скованы кандалами на цепи за его спиной, что также были прикреплены еще одной цепью к шейному браслету – завершающему элементу кандалов. - Данный экземпляр славится своей несравнимой мощью и стойкостью. Он может быть применен и как орудие сельского хозяйства, и как орудие в битвах и сражениях. Несмотря на буйный нрав и рьяную жестокость, магический рабский договор не позволит ему нарушить приказ своего хозяина. Как говорится, сила есть – ума не надо, - добавил шутку продавец, которого поддержало пара смешков из зрительных мест, но на самого странника это не произвело абсолютно никакого впечатления. – Начальная цена – двадцать пять тысяч серебряников. Кто больше? «Не зря эта “торговая площадка” неформальная и подпольная. Своеобразный черный рынок. А соответственно и цены кусаются» - от скуки стал рассуждать парень. – «Универсальной на данное время денежной валютой являются так называемые особые металлы, такие как: золото, из которых делаются златонцы – золотые монеты; серебро – серебряники; и, наконец, бронза, которая является лишь сплавом, а потому и ценится меньше, и из которой как раз таки и делают самую доступную и самую малоценную денежную единицу – бронзарий. Одна монета серебряника стоит десять тысяч бронзариев, а одна золотая монета – тысячу серебряников. Уж не знаю, кто придумывал названия и соотношения данным денежным единицам, лучше всего вошедшим в экономику этой империи, но все они какие-то странные, как будто кто-то пытался выделиться оригинальностью, но фантазии не хватило» Из зала послышались выкрики о цене в тридцать тысяч, кто-то назвал сумму в сорок тысяч. В итоге все дошло до того, что победителем стал крупный мужчина с названной ценой в пятьдесят одну тысячу серебряников. Он поднялся и получил роспись о покупке, а товар попросили уйти за кулисы и ждать окончания аукциона, после которого и будет совершен акт заключения рабского договора при помощи магии. «Пустая трата времени» - подумал парень. – «Громила купил себе громилу. Как-то символично что ли. Вот только знает ли он, что можно даже одной лишь грубой силой противостоять рабскому договору? Хотя, наверное, поэтому его и взял этот бугай. Видно, что ему хватит сил и опыта обуздать этого дикого зверочеловека» Вторым лотом выступил представитель древнего народа Наги – змеелюдей. Человеческие руки этого существа также были скованы кандалами и прикреплены цепью к шее, а огромный змеиный хвост был настолько длинным, что его конец скрывался за кулисами. - Это существо обладает такими преимуществами как хорошая маневренность и боевой стиль боя на копьях, несмотря на его казалось бы большой размер, особенно в районе, скажем так, ног. Также оно может спокойно дышать под водой, владеет магией и способно вырабатывать яд, чем может воспользоваться для скорейшего убийства своего противника. Должен сказать, поймать хотя бы один такой экземпляр было очень проблематичной задачей, ведь они - хорошие войны, хотя и предпочитают засады открытым битвам. Поэтому начальная цена этого лота – тридцать семь тысяч серебряников. В зале вновь нашлись клиенты, заинтересованные в таком товаре. Один из них назвал цену сразу в шестьдесят тысяч, отчего активность средь потенциальных покупателей резко поубавилась. На удивление юноши, если не учитывать долгое вступление и описание лота, продажа данного лота была самой быстрой. Так прошли еще два лота, среди которых были гипоцентавр и вампироподобное существо Адзе. Ни один из ранее упомянутых лотов ничуть не заинтересовал странника в первом ряду, которому приходилось от скуки в мыслях что-то размышлять или же комментировать по поводу высказываний продавца насчет выставленных лотов. Парень уже собирался покинуть аукцион, как вдруг старичок назвал новый лот: - Предпоследний на сегодня лот – девушка-волчица, – торговец заметил, как название лота заставило заинтересоваться большинство присутствующих клиентов, в том числе и столь необычного гостя, что впервые присутствует на его аукционе. – Прошу, выходи на подиум. Из-за кулис медленно вышла девушка в рваном балахоне, который все же прикрывал все интимные места. Она была в кандалах, равно как и все, разве что ее руки были скованы спереди, а не сзади. Волосы пепельного цвета были небрежно обросшими и лохматыми, но даже в них можно было усмотреть торчащие звериные ушки. Сама она была слегка грязной, на ее теле виднелись шрамы и рубцы. Глаза были большие и зеленого цвета, но взгляд был совершенно отсутствующим, безжизненным, без единого блеска или блика. Позади нее виднелся хвост, который был бездвижен, словно и не являлся частью ее, а был лишь декорацией. Даже несмотря на ее текущий неопрятный внешний вид, она была красива внешне не только самим телом, но и лицом, пусть его и «украшала» парочка шрамов. Странник внимательно стал изучать девушку, встретившись с ней взглядом: «Она… ее взгляд… он опустошенный…» – задумался юноша и тут же заметил исходящую от нее серую ауру. – «Серая? Обычно аура бывает темной. Очень редко бывает светлой или даже ярко светлой, как у той старушки. Бывает ядовито зеленого цвета, что свойственно тем, кого волнуют лишь деньги, выгода или власть. Даже пару раз видел тускло желтоватую у тех, кто обленился и ничего не хочет делать, но хочет, чтобы ему все делали. Но серая…» - Итак, начальная цена данного товара – десять тысяч серебряников. После этого объявления сразу началось бурное перекрикивание цен, отчего торговец растерялся и даже обрадовался. Цена резко поднялась с десяти тысяч до целых пятидесяти и лишь продолжала расти. Пока цена постепенно росла на каждые две-три тысячи, юноша продолжал внимательно изучать предложенный к рассмотрению товар. Что-то его тянуло к ней, что-то завораживало, что-то привлекало, но главное – его мучил вопрос – что означает эта серая аура. «Хитро, торговец» - подметил парень, услышав достаточно критичные значения цены. – «Назвал столь маленькую начальную сумму специально, чтобы раздразнить покупателей якобы имеющейся доступностью к данному лоту, тем самым лишь раззадоривая участников торгов состязаться за право купить этот лот и повышать цену со все большей и большей активностью. А ведь такими темпами это выльется в сумму, близкую к 100 златонцам. Старик действительно заслуживает звания опытного торговца, а клиентам ничего не остается, кроме как играть по его правилам, если товар их и вправду заинтересовал.» - Восемьдесят семь тысяч – раз. Восемьдесят семь тысяч – два. Есть ли еще желающие? – спросил торговец. – Ну раз нет, тогда восемьдесят семь тысяч… - Девяносто девять тысяч, - прервал торговца странник, подняв руку и произнеся это громко, но без крика. «Как я и думал, такая цена оттолкнет назойливых соперников, ведь это очень дорого, даже для меня. Все-таки даже такую сумму я собирал очень долго кровавым потом. Хм. А так вообще можно говорить – “кровавый пот” вместо “потом и кровью”? В любом случае соперников у меня не должно возникнуть… я надеюсь…» - О, прямо в последний момент подоспел красноглазый участник аукциона с заявкой на девяносто девять тысяч. Девяносто девять тысяч серебряников – раз. Девяносто девять тысяч серебряников – два. Девяносто девять тысяч серебряников – три! Лот продан за девяносто девять тысяч серебряников каштановолосому мужчине с красными глазами, - радостно произнес торговец, стукнув молотком по столу третий раз. «Спасибо хоть “слугой Дьявола” не назвал на весь зал» - прокомментировал в мыслях победитель предпоследнего лота аукциона, поднялся на трибуну, взял из рук торговца подписанный бумажный договор и подошел к товару. - Эм, милейший, чтобы составить рабский договор магическим способом, необходимо дождаться окончания аукциона, прошу, потерпите еще… - В этом нет нужды, - отрезал юноша, внимательно смотря на девушку, которая продолжала смотреть в одну точку своими пустыми зрачками. Приподняв ей легонько рукой голову за подбородок, он достиг того, что их взгляды встретились. – Говорить умеешь? Девушка никак не реагировала. Тогда парень скосил недовольный взгляд на торговца, отчего тот спохватился и щелкнул пальцем, добавив «отвечай своему хозяину», после чего девушка схватилась за голову, а затуманенный взгляд сменился умоляющим, мучительным, болезненным, будто она была на грани. Она не издала ни слова, лишь еле сдерживаемый звуки боли и слезы были явно заметны. - Довольно, торговец, - сказал парень, после чего старичок послушно щелкнул пальцем, и тогда девушка пришла в себя и, упав на колени, стала жадно дышать. – Разрывай свой рабский договор с ней. А теперь еще раз задам вопрос тебе – ты умеешь говорить? Девушка, чей взгляд до этого был полностью опустошен, теперь стала смотреть на красноглазого парня измученно и в какой-то степени испуганно, о чем свидетельствовали уменьшенные зрачки. Парень прищурил глаза, продолжая смотреть на девушку. - Ты немая что ли? – спросил он с еле уловимой каплей раздражения. Девушка тут же спешно отрицательно помотала головой, видимо, боясь снова испытать неприятные ощущения, даже несмотря на то, что рабский договор с хозяином шатра был только что разорван, а новый еще не был составлен. - Тогда почему молчишь, когда тебя спрашивают? Девушка взглотнула и отвела затравленный взгляд в сторону. - Эй, торговец. Может объяснишь, что с ней не так? - Ну… как бы вам объяснить, уважаемый… скорее всего дело в том, что пока она находилась в несколько неблагоприятных условиях, что-то случилось с ее голосом. Может болезнь, а может чисто нехватка влаги, кто знает, - задумчиво ответил он и тут же почувствовал, как его схватили за грудки. - И такой товар ты предлагаешь своим клиентам?! – оскалив зубы в злости, спросил красноглазый парень. - Ты чем-то недоволен, чернь?! – послышался голос позади парня. Это были оставшиеся потенциальные покупатели, которые уже держали руки на рукоятках еще не обнаженных орудий ближнего боя. - Может быть, ты прекратишь задерживать процесс аукциона и уйдешь подобру-поздорову?! – спросил другой. - Ты приобрел то, что хотел. Так проваливай! - Тише-тише, дорогие мои, - встрял старичок. – Клиент всегда прав, и данный покупатель правильно сделал, что спросил, даже несмотря на то, что затягивает процесс аукциона. И все же я вынужден вам ответить, что я действительно не осматриваю свой товар на наличие… кхм… дефектов. Содержу их на том уровне, чтоб они копыта не отбросили, вот и все. В конце концов - это всего лишь вещи для продажи и использования - не более. Красноглазый юноша, явно неудовлетворенный данным ответом, нехотя отпустил продавца, схватил за руку девушку и повел за собой. Они вдвоем спешно вышли из шатра, на улице уже начало рассветать, и постепенно лес и этот шатер озарялся светом. Парень сжал руку в кулак, чуть слышно рыча сквозь зубы, и спустя несколько секунд разжал руку. Он посмотрел на свою спутницу, все еще находившуюся в кандалах и в рваном балахоне, которая тем временем изумленно смотрела на то место, где поднималось солнце. Странник сделал глубокий выдох и затем снял с девушки кандалы, но не ключом, а магией. Девушка почувствовала некое облегчение, отчего ее обессиленно-болезненный взгляд становился чуть живее, чем раньше. Она стала потирать места на руках, где недавно еще располагались кандалы, словно не веря глазам и телу в то, что оков больше нет. - И что мне с тобой делать? – задумался парень, осматривая девушку, которая от обращения к ней прекратила осматривать следы от оков на руках и смущенно отведя взгляд куда-то в сторону вниз стала придерживать свою правую руку убранной за спину левой рукой, чуть потирая одну ногу об другую. – Мда, сколько же на тебя будет расходов: одежда, еда, лекарства… Ладно, пошли. С первыми двумя мы разберемся быстро, - с этими словами он облачил ее в свою мантию и повел за собой за руку, а она не сопротивлялась.