Я ангел твой и твой я грех

      Водяное представление не прекращалось – воспроизводимые декорации из сотни мелких хрустальных полосок вызывали почти детский трепет в душе ангела. Пускай общее оформление и слегка наводило на неё тоску, девушка находила в готическом стиле и нечто завораживающее. Правда находиться здесь постоянно вовсе не было желания. А потому возращение в цитадель было лишь вопросом времени.       Она обернулась, изумлённо рассматривая приближающийся силуэт. Золотые крылья архангела были примечательным контрастом среди проходящих мимо демонов, и притягивали взгляд моментально, стоило им только попасть в поле зрения. Брусчатая дорожка отражала эхом каждый щелчок каблуков о каменистую поверхность. Воздух вокруг пропитался предверием чего-то не самого хорошего, отчего в груди скапливался вязкий тянущий комок тревоги.       Всё вокруг говорило о предстоящей непогоде, о непростых временах в жизни каждого бессмертного. И кто-то мирился с этим, лишь прилагая больше усилий, чтобы оставаться на плаву, а кто-то явно плыл по течению, порой даже не беспокоясь о том, что эта бесконечная пучина очень скоро потянет на дно.       Айви старалась маневрировать, не потонуть среди всего этого непонятного потока неприятностей. Она бултыхалась и хлопала ладонями по тёмной воде, но её усилия как будто были бесполезны – что-то всё равно тянуло на дно, цепляясь за лодыжки и постоянно дёргая. Она ужасно устала жить в неведении, но боялась узнать всю правду, боялась, что её существование может причинить вред родным и близким… Она боялась безумия, но продолжала сходить с ума.       От гнетущих размышлений девушку пробудил новый звон металлических каблуков о неровные булыжники. Айви недоумённо глядела на довольно известное ей лицо. Безупречность Ванессы порой даже выводила из себя, вынуждала почувствовать свою приземлённость и обычность. И Элмерс без энтузиазма, но двинулась навстречу. Каждый шаг давался с трудом, словно кто-то тянул назад. На самом деле она хотела разобраться с этой недоговорённостью, наконец, расставить все точки над «i». Но ноги упрямо вязли, не слушаясь, не позволяя сделать походку быстрей.       В какой-то момент Элмерс едва не рухнула назад, ощутив, насколько сильно что-то уцепилось за руку, царапая кожу в попытке остановить. Словно бы она зацепилась за какую-нибудь грубую корягу, которая пыталась засесть под кожу. Оборачиваясь и сталкиваясь лицом к лицу с призраком мёртвой девушки, она даже не вздрогнула – лишь стиснула губы в тонкую полоску. Безжизненное серое лицо останавливало, не отпускало навстречу, предрекая не самые хорошие последствия от этого сплочения. Но Элмерс вырвалась из ледяной хватки, прошипев, чтобы та оставила её в покое наконец. Брюнетка хотела двинуться дальше, дабы переступить границу имений Мелани, но мертвец преградил путь, из пустых обезображенных глазниц заструились багровые дорожки, вызывая у Айви едва сдерживаемый скребущийся о грудную клетку страх. Но показывать его она не хотела, не хотела питать существо негативными эмоциями, не хотела больше оставаться слабой.       – Ты должна меня пропустить. Я всё равно пойду. Обещаю, как только у меня появится возможность, я разберусь с тем, что с тобой произошло. – сказала девушка, пытаясь найти хоть какой-то отклик в глазах призрака. Последний в ответ ткнул ей в грудь костлявым пальцем, после чего растворился на глазах. Путь был свободен, направляющаяся же к Айви Ванесса уже была совсем близко.       – Нет времени объяснять. Ты должна пойти со мной. – строго объявила женщина непривычным для неё повелительным тоном. Конечно же, с ней никто не собирался уходить. Слишком уж странной эта особа казалась в последнее время.       – Как ты нашла меня? Никто кроме Мелани не знал о моём пребывании здесь. – сухо поинтересовалась Элмерс, разглядывая напряжённый вид блондинки. Она выглядела нервной, периодически озираясь по сторонам, словно опасаясь слежки. Лицо архангела постоянно то краснело, то бледнело по неизведанным причинам. И заметная болезненность не покидала обычно живого и прекрасного лица.       – Я же сказала, что нет времени на разговоры! – Ванесса поступила опрометчиво, пытаясь схватить и вытащить Айви в свою сторону. Однако она не учла, что род Элмерс обладал недюжинной силой. И девушка успешно это продемонстрировала, упираясь и отказываясь идти. Всё произошло как-то спонтанно и резко. Ванесса дёрнула её за руку, Айви в ответ попыталась вырваться, отталкивая соперницу в сторону. И от столь грубых и неосторожных действий высокая кружевная перчатка, что прикрывала женские руки, небрежно скользнула вниз, являя Элмерс ужасное уродство разлагающейся плоти.       Едва сдержав рвотный рефлекс, Айви ошеломлённо взглянула на Ванессу, которая мгновенно побледнела, отворачиваясь в сторону так, чтобы прикрыть больную руку. Она тут же принялась натягивать тёмную перчатку на чернеющую отваливающуюся от кости от неосторожных движений кожу. Что самое поразительное – Айви не ощутила запаха, ведь смрад должен был стоять конкретный. Но в противовес всем здравым аргументам, от Ванессы исходил лёгкий флёр цветочной воды.       – Что это за… хрень такая? – Элмерс заметила, как глаза Ванессы пропитались влагой, брызнувшей по щекам.       – Просто пойдём со мной! Если я отведу тебя к нему, он сделает так, как было раньше! – почти на грани срыва закричала она, окидывая брюнетку ненавистным взглядом затравленного зверя. Ангел отступил на шаг назад, со смесью ужаса и сочувствия наблюдая за тем, как малоуспешные попытки скрыть все уродства увядающего тела выбивают из архангела остатки самообладания.       Прохладный ветер всполошил светлые волосы, сваливающиеся из высокой причёски. Несколько внушительных локонов, слетая с головы, как нечто ненужное, двинулись под велением дуновения потока. Элмерс пораженно наблюдала за тем, как выдержка Ванессы тает на глазах, как она судорожно хватается за голову, продолжая лить слёзы. Она как будто рассыпалась на глазах, пытаясь остановить необратимые последствия. Она напоминала… живого мертвеца?       – Всё было отлично! Всё, пока в его жизни не появилась ты! Зазнавшаяся девчонка, которая больше походила на пацана! – завелась Ванесса, балансируя на грани истерики. Ей не удалось поймать выпавшие пряди, и она попросту наступила на них, топча каблуками сапог с лютой неприязнью, словно не волосы топтала ногами, а ненавистную ей соперницу.       – С тобой произошло нечто очень плохое… – смутно проронила Айви, где-то на периферии улавливая суть происходящего. – Дрокаст пообещал тебе нечто, от чего ты не смогла отказаться… Он подослал тебя, чтобы подобраться ближе к Эрагону, чтобы ты путала его, чтобы поссорила нас с ним…       – Да что ты понимаешь?! Я любила его больше, чем кто бы то ни был! – выкрикнула та, сразу же прикрыв рот ладонью. Слёзы душили её, изменяя миловидное лицо, делая его вспухшим и покрасневшим.       – И по этой же причине ты бросила его? – вновь произнесла Айви, с сожалением опуская глаза. – Так или иначе все мы причиняли ему только боль. Мне жаль, Ванесса, что так вышло. Ты всегда мне нравилась, я видела, как красиво вы смотрелись вместе. Но эти времена давно ушли… Прости, но я не отдам его тебе.       Невольно в памяти Элмерс заискрились светлые моменты из воспоминаний, где сияющая безупречностью пара вышагивала вдоль золочёных залов. Тогда Ванесса была совершенна, полностью тем самым соответствуя своему спутнику. Светлая, чистая и невинная, как свежераспустившийся бутон белоснежной розы. Эрагон сиял вместе с ней, они выглядели более, чем счастливыми.       Слова Айви были искренними. Как жаль, что Ванесса не прониклась этим трепетным моментом. Она ринулась на девушку, чтобы вцепиться в волосы, ударить и растоптать, как никчёмную преграду, но Айви взметнула крыльями, снося женщину в сторону. Она готова была обороняться, не сдаваясь ни на минуту. И в обычной ситуации не было бы сомнений, что Элмерс вышла бы победительницей, но стоило ей выйти за пределы поместья, за границу, отделяющую владения от остального мира, как задняя часть шеи раздалась такой адской болью, что она едва устояла на ногах. Айви схватилась за больной пульсирующий участок, медленно оседая на колени. Шею сковал болезненный спазм, сжимая и выкручивая мышцы под кожей. Словно тысячи шипов впивались в её плоть, пытаясь разорвать её изнутри. Элмерс задохнулась от приступа паники, возникающей от адской боли. Из глаз брызнули слёзы. И последнее, что она видела перед забвением, это стоящая в стороне девушка-призрак, проливающая кровавые слёзы.       Воспоминания Айви.       Спасение Айви, после падения с небес, в мире падших было чем-то необъяснимым. Она точно готова была принять свою гибель, летя пластом вниз, самолично до этого наблюдая за закатом семьи Элмерс. Словно разваливающееся в зените солнце, предвещающее о скором наступлении бесконечной беспроглядной ночи. Надежды не было, как и тяги к жизни – она глубоко разочаровалась во всём, во что верила.       Какова была вероятность того, что она бы выжила в тех условиях? Немыслимо и то, что она попала в руки тех, кто ещё не утратил человечности, кто мог мыслить осознанно и умел сострадать…       Жанетт ухаживала за ней, хотя не была ничем ей обязана. Она поставила её на ноги, а до того учила по новой жить и выживать. Из обломков того, во что превратилось тело Элмерс, она сложила нечто новое, человечное, живое. И Айви была бесконечно ей благодарна. Пока девушка не могла даже нормально держать в руках ложку, Жанетт упорно и усидчиво была рядом, помогая во всём, что требовалось, даже не представляя, какой роковой была та ошибка.       После того, как Айви отпугнула стаю одичавших, она стала практически членом поселения, важным членом. Однако успех и удача недолго благоволили девушке. Мир вновь выказал ей все стороны, в особенности слишком жестокие и порой бескомпромиссные. А ведь она только-только начала приходить в себя, научилась хотя бы немного самостоятельно жить и что-то делать…       Дрокаст спустился в обитель всех падших подобно королю. Грех гордыни издавна был его основным спутником, проявляясь во всех своих красках. Мужчина, выросший из маленького вялого мальчика, брошенного на произвол судьбы. Он продолжил дело своего отца, непременно пообещав отомстить всем, кто был причастен к гибели отца.       Одичавшие существа преклонялись перед ним, простираясь на земле подле мужских ног, находя в нём свою путеводную звезду. Даже низшим падшим нужно было во что-то верить, за кем-то идти. И когда во главе оравы столь жестоких существ встаёт ещё более жестокое создание – этот мир обречён на бесконечные мучения и страдания.       Визит Дрокаста был обусловлен своими мотивами, в частности в укреплении своего влияния и наращивания сил, однако услышав про некую падшую с небес женщину, вновь вернувшую себе крылья, мужчина нешуточно заинтересовался. Тогда-то проблемы Айви и обрели телесные невзгоды.       Если после её отпора одичавшие падшие больше не решались нападать, то теперь они нахлынули на безобидный лагерь с усиленной волной кровожадности. И нападения эти истощали народ. Отчего-то до этого опасаясь крылатого ангела, теперь они абсолютно потеряли страх. Причём в нескольких заходах стало весьма ясно, что охотились они ни за едой или скотом, они преследовали конкретную цель.       Их предводитель вышагивал широкими шагами. Бескрылый, но столь сильный, что дух захватывало. Он потребовал отдать ему девушку, которая даже в столь омерзительных условиях сумела обрести белоснежные чистые крылья. И если поначалу неокрепшую Элмерс скрывали, то после нескольких убийств соплеменников, всеобщее решение резко изменилось. Они были вынуждены отдать её… Она хотела интерпретировать это так. И пускай Жанетт, бившаяся за неё до последних сил, была против столь радикальных мер, её попросту заткнули, ведь никто на самом деле не хотел жертвовать своей шкурой ради недавно появившейся девушкой, плавно преобразившейся из «спасительницы» в «обузу».       Айви пришлось выйти один на один с Дрокастом. Провозглашённое им условие гласило: если девушка победит – он отпустит её, если же верх возьмёт он – она станет принадлежать ему. Выбора не было, вариантов тоже.       Айви с ужасом вспоминала те заострённые верхушки скал, смотрящие на неё свысока в момент, когда она уже в который раз сражалась за свою жизнь. Климат здесь был сухим, песок постоянно взмывал в воздух от мельчайшего дуновения ветра. Багрянистое небо чем-то напоминало жуткий окрас, такой же был и в Аду, где девушке не так уж часто приходилось бывать.       Она помнила обречённые взгляды падших, что до этого стали ей практически семьёй. Хорошо, что она не успела привыкнуть, не успела поверить в то, что ещё кому-то не безразлична. Лишь кричащая за мужскими спинами мечущаяся Жанетт протестовала против этого убийства.       «Вы все убийцы, раз отдали её на растерзание этому уроду!» - кричала густобровая девушка, пихая их в спины, царапая лица тем, кто пытался схватить и утихомирить.       Женщины лишь опускали глаза, не решаясь смотреть, прижимая к животам плачущих детей. Айви не винила никого из них, прекрасно осознавая, что её присутствие принесло лишь неприятности остальным. И она должна снять с них этот тяжкий груз ответственности.       Выбора не оставалось. Отказ мог бы считаться поражением. К тому же он бы повлёк полный геноцид падших, которые всё это время берегли её. По-своему, но берегли. Пускай это было и недолго, но Элмерс испытывала за те крупицы заботы бесконечную благодарность.       Они схлестнулись с Дрокастом, но честные методы были ему нетипичны. Мужчина бил по незажившим ранам, тем самым давая себе существенное преимущество. Окружение не могло смотреть на это, отворачиваясь, кто-то даже плакал, прижимая ладони к губам. Мужчины стискивали руки в кулаки, недобро зыркая на обезображенные лица одичавших, держащих ухо востро на случай, если бы кто-то попытался вступиться. Они обратились в безжизненные камни, наблюдая за тем, как Элмерс смешивают с грязью, как выбивают из неё остатки жизни.       Ослабленная, ещё до конца не пришедшая в себя девушка потерпела сокрушительное поражение, чудом оставшись в живых. Но видимо Шепфа не собирался раньше времени отправлять её в небытие, раз такое живучее существо вновь смогло открыть глаза.       Уговор был приведён в исполнение. Айви стала подопытным кроликом Дрокаста, который решил поэкспериментировать с украденными артефактами из лаборатории мироздания.       В те мгновения Элмерс казалось, что лучше бы она умерла там, когда её попросту прокатили, как боксёрскую грушу. Её тело готовили к вживлению камня затмения, который скорее всего убил бы её, но Дрокаст действовал аккуратно. Какие-то неизвестные мерзкие на вкус отвары составляли её основной рацион. На ней проводились опыты, о которых в полуобморочном состоянии Айви даже и не могла соображать. Лишь в моменты адской агонии она кричала так, что наверняка бы сумела перевернуть этот мир с ног на голову. Столько боли и мук она перенесла от рук того негодяя, который попутно приговаривал ей на ушко, что Эрагон прекрасно осведомлён о её местонахождении, но не приходит. Конечно же, этот яд, проливаемый лживыми устами, не внушал девушке доверия. Однако постепенно то, что он вкладывал в ослабленный рассудок привязанной к койке девушке, обретало форму, становилось правдой. Оно ширилось и разрасталось, чернело и выливалось во что-то тёмное и бездушное.       Спустя столько недель мучений он внушил, что боль и страдания причинял не он, но Эрагон. И расшатанная психика приняла эту подачку, впитала в себя, как губка, разыгрываясь ненавистными мыслями по отношению к серафиму.       Когда камень был вживлён, Айви окончательно утеряла связь с реальностью. Дрокаст, не обременённый другими хлопотами, проводил с ней много времени, поддерживая в ней силы, поражаясь тому, насколько стоически та боролась за жизнь, сама о том не подозревая. Эта девушка была сильней, чем думала – он не прогадал с выбором подопытной.       Именно носитель столь сильной фамилии мог впитать в себя достаточно энергии и сжиться с тем, что мог подарить ему древний артефакт. И всё на радость тщеславному бесчувственному существу, обиженному на весь остальной мир.       Со временем он оставил её, отправляясь на встречу с серафимом, дабы лишний раз подкосить его и оповестить о том, где находится его красавица-воспитанница. Он знал, что Эрагон слишком правильный. Но также он знал об исключительной привязанности ангела к этой девушке. Откуда у них была такая связь – кто его знает. Но Эрагон ни за что бы не убил Айви…       Серафим прилетел за ней в лагерь падших и избавил от агонии, лишая воспоминаний об этом месте. Дальше оставалось лишь надеяться на то, что она выживет. И она выжила. К сожалению всего мира, падших… своему сожалению…       Ухаживающая за Айви девушка, оставленная присматривать за ней после ухода Эрагона, стала первой жертвой некорректно отразившейся на девушке реакции камня, который не смог влиять на неё с той силой, которой мог. Небольшой сбой в работе и всё обернулось катастрофой…       Когда брюнетка открыла залившиеся чернотой ночи глаза, весь лагерь охватил огонь. Она сожгла и уничтожила всех, кто был там. Находясь в бесчувственном состоянии, она даже не подозревала о том, какой чудовищный поступок свершила.       Айви стояла, как вкопанная, наблюдая за своими воспоминаниями, отделёнными от неё стеклянной преградой. Она ошеломлённо прикрывала губы, чтобы не закричать, качая головой, не веря в то, что это действительно она.       Безжизненная, лишённая всяких чувств и эмоций, она лишь уничтожала. Сжигала, ломала, стирала в лица земли всё, что попадалось на её пути.       Айви припала к стеклу, ударяя по нему ладонями, когда безмолвная девушка подняла руку на уберегающую от огня ребёнка мать.       – Остановись! Прекрати, не делай этого! – Элмерс колотила руками, крича и плача в унисон с гибнущими падшими. Ею овладевала паника. Теперь она осознала, откуда были ведения сгоревшей деревни, где с неба падал подобно снежным хлопьям пепел.       Видение обгоревшего трупа, охватившее её на балу в цитадели, не было галлюцинацией. Это утерянное воспоминание, искажённое и изуродованное страхом. Обгоревший труп, хватающий её за ногу оказался реальным бессмертным, когда-то неоправданно убитым - сгорающий заживо мужчина ухватывался за девичью лодыжку, умоляя прекратить, умоляя пощадить. Но она не слышала, не видела – она просто убивала, уничтожала, стирала с лица земли весь этот безмятежный островок.       Девушка, чей призрак преследовал её… Это та самая Жанетт, ухаживающая за ней, ставшая первой жертвой неконтролируемой силы камня затмения.       Находясь в бессознательном состоянии, Айви видела всплывающие забытые воспоминания. Наконец-то они вернулись. То, что Эрагон вычеркнул из её головы, дабы уберечь от безумия. И понятно теперь, зачем он это сделал…       Основной цели Дрокаст когда-то добился – после освобождения Элмерс направилась напрямую в цитадель, чтобы убить Эрагона за смерть отца, подпитанная его ядом и лживыми упрёками. Но сын отступника не учёл элементарного – Айви, пускай сама того не осознавая, слишком сильно была привязана к Эрагону с самого детства. И эта детская влюблённость сыграла свою роль – в решающий момент холодное орудие не полоснуло по бледной коже. Она не пала до той ступени, чтобы убить Эрагона, не сделала величайшей ошибки в своей жизни. И теперь стало известно, что за толпа скандирующих грязные слова голосов всё это время изводили её в моменты забвений. Голос Дрокаста, распавшийся на миллионы различных голосов, внушающий ей самые худшие нарекания…       Реальное время.       Айви очнулась на волнах подступающей к горлу тошноты. Её лицо было влажным от слёз. Она бы стёрла их, но с удивительно спокойным смирением подметила сковывающие путы за спиной. Ужасное послевкусие увиденного не давало как следует прийти в себя. Элмерс тихонько всхлипывала, проклиная себя и Дрокаста за то, что случилось. Расшатанные нервы то и дело пытались окончательно сдать.       Холодный воздух окутывал тело, но до неё также доносились и тёплые нотки, которые исходили со стороны звучного шипения огня. Когда картинки приобрели форму и цвета, не размываясь от солёной жидкости в глазах, она осознала, что находится в каком-то Шепфой заброшенном месте. Руки и крылья стягивали верёвки так, что невозможно было шелохнуться. Пахло старьём и плесенью, на полу скопилась куча пыли, попадавшая в нос и вынуждающая зайтись в приступе сумасшедшего чихания.       – Очнулась? – осведомилась Ванесса, находящаяся рядом с зажжённым камином, чудом уцелевшим в столь необыкновенно плачевных условиях. Элмерс прочихалась, с трудом принимая сидячее положение с явной неуклюжестью и не с первого раза. Её тело дрожало, она балансировала на грани вновь расплакаться или даже поддаться истерике. Груз правды был слишком страшен и тяжёл, она не справлялась с этим.       – Дрокаст предложил тебе сделку? – вздёрнула бровь Айви, с упрёком смотря на ту, что воспользовалась минутной слабостью, чтобы всё-таки доставить ангела в нужное место. Лишь от одной мысли об этом негодяе её начинало мутить, а внутри разгорался нешуточный огонёк неприязни.       – Это уже не важно… Он обманул меня… - сокрушённо произнесла женщина, тыкая в шелестящее, окутанное огнём, полешко изогнутой кочергой. Последнее недовольно шикнуло на неё, испустив несколько искр, не сильно напугавших архангела. – Я оставила Эрагона незадолго после твоего повторного рождения. Мы все думали, что ты умерла… Однако оказалась куда живучей остальных…       Последние слова прозвучали, как упрёк, на что Элмерс лишь фыркнула, презрительно выражая и своё отношение к собеседнице и ситуации в целом. Она осмотрелась, брезгливо подмечая паутину и обшарпанность стен, по которым мелкими узорами шли трещины, из которых сквозило холодом. К счастью способность восстановить своё тепло спасало от такой неприятности, как замёрзнуть насмерть.       – И угадай что, Эрагон как ненормальный сорвался с места, полетев спасать свою воспитанницу. – неприкрытая зависть не шла ангелу, но она ничего не могла с собой поделать – это душило её изнутри, выворачивая наизнанку. Это рвалось наружу, вскрывая все гнойники недосказанности. Вот какой на самом деле была Ванесса…       – Он любил тебя, глупая ты женщина! – сцедила Айви, больно зацепившись рукой о торчащую за спиной арматуру, тут же находя в этом некоторый плюс. И пока Ванесса упивалась жалостью к себе, Элмерс тихонько продела через штырь верёвку, пытаясь стереть толстые переплетения.       – Нет! В тот момент уже нет! – рявкнула в её сторону женщина, свирепея на глазах. – Его любовь… Он сказал, что любил меня, но на выручку всегда стремился только к тебе. Думаешь, я не заметила, как он смотрел на тебя, когда ты выросла? Это не был взгляд наставника.       – Эй, ты перегибаешь палку! И пытаешься выставить виноватой его и меня! Не особо-то честно получается. Ты ушла, вышла замуж…. А Эрагон всё это время справлялся сам! Он страдал… – Элмерс едва не взвыла от такого вопиюще несправедливого обвинения.       – Он страдал, потому что его мысли были уже не обо мне, как ты не поймёшь элементарного?! Я старалась закрывать на это глаза! Старалась не думать об этом. Но находясь рядом со мной он вечно где-то витал. Он больше не смотрел на меня, как раньше…       Айви закатила глаза, переставая разубеждать женщину, ведь та не слышала никого, кроме себя самой. Она не прекращала строить из себя жертву, ссыпая все шишки вины на связанную девушку в углу. Теперь было отчётливо заметно, насколько грешен был архангел на самом деле. В её голове было отнюдь не меньше тараканов, нежели в мыслях других… И как она сумела подняться столь высоко с таким вагоном прегрешений?!       В здании было холодно. Каменные стены вряд ли прогрелись за пару часов разожжённого камина, да и гуляющий сквозняк не способствовал сохранению тепла. Судя по тому, как было темно, за пределами этих четырёх стен уже царствовала ночь. Но сквозь запылённые окна Айви не смогла увидеть ничего, кроме тёмного неба.       – Лой был чудесным молодым человеком… - вновь заговорила Ванесса, - Он ухаживал за мной и, казалось, я была счастлива. Пока вновь не столкнулась с Эрагоном в цитадели. Старые чувства взыграли с новой силой, я так хотела вернуть всё, как было раньше, но этого не хотел он. Если бы ты знала, как много я плакала…       Айви сомкнула плотно губы в узкую полоску, покусывая губы изнутри. Ей было неприятна в принципе компания женщины, а сочувствовать ей она и вовсе не собиралась. Как и упоминалось ранее, Айви не была всепрощающей барышней, она порой, и сама была не подарком, однако выяснять сейчас отношения с бывшей девушкой любимого мужчины в её планы точно не входило. И уж тем более поддерживать её и приободрять Элмерс считала неуместным ремеслом учитывая то, во что эта особа втянула всех участников этой мыльной оперы.       – Лой бросил меня, охладев, сказав, что всё было ошибкой… Тогда я не выдержала. – Ванесса скрыла лицо в сложенных ладонях, всхлипнув. – Я совершила ту ужаснейшую ошибку, чувствуя себя брошенной двумя мужчинами…       – Ты покончила с собой… - вяло, но опасливо констатировала Элмерс, опасаясь того, что её слова подтвердятся. И они подтвердились.       – Говорят, что отец из-за этого отказался от своего статуса… Он что-то сделал с Лоем, но что – я не знаю.       Айви тоже того не знала, да и был ли в этом смысл?! Она тихонько подпиливала стягивающую руки верёвку о выступающую из стены арматуру. Выходило паршиво и довольно медленно, но лучше так, чем ничего. Она по крайней мере попытается что-то сделать.       А дальше и не нужно было слушать рассказ – бурное воображение нарисовало рядом с Ванессой образ широкоплечего приемника отступника, который с ловкостью запудрил мозги свершившему великий грех архангелу. Весомый вопрос оставался в том, как Дрокаст вернул её к жизни, но не похоже, что она сможет раскрыть эту тайну.       – Как ты умудрилась всех заставить думать, что ты не умирала? – задалась вопросом девушка, случайно обронив это вслух. Ведь наверняка о гибели дочери самого Фидеро ходили громогласные новости.       Блондинка вернула к ней внимание, подарив один из своих отсутствующих стеклянных взглядов.       – Дрокаст подарил мне цветы, которые затуманивают рассудок.       И тут Айви как холодной водой обдало. Вот откуда тот треклятый цветок, что так внезапно появился в кабинете Эрагона! Так получается, что она всё это время дурманила их.       – Но твоё тело продолжает разлагаться… - даже немного брезгливо сорвалось с губ Айви.       – Да, несмотря на обещания Дрокаста, только теперь я понимаю, насколько была глупа, доверившись ему. Моё тело не перестанет самоуничтожаться, ведь в нём больше нет души. Дрокаст забрал её, вселив лишь небольшую частичку меня. Очень скоро я начну распадаться… Я так надеялась, что этого не произойдёт.       – Ты должна была рассказать всё Эрагону.       – И что тогда?       – А что ты потеряла бы от этого? Всё равно ты не сможешь жить прежней жизнью… А тем временем Эрагон бы смог что-нибудь придумать.       Ванесса горько усмехнулась, вытирая слёзы с щёк и ширкая носом.       – А что сделала ты, чтобы остановить то, что принесёт та дрянь, которую тебе подарил Дрокаст, а? – попыталась поддеть девушку архангел.       – Уверена, что я что-нибудь придумаю… – мрачно проговорила последняя, стараясь больше не встречаться с собеседницей взглядом.       – Очень сомневаюсь… - Ванесса незаметно оказалась рядом с Айви, присев и заглядывая ей в глаза. – Но у меня осталось ещё немного сил. Я могу сделать так, что камень не обратит тебя в чудовище и не разрушит мир.       – На этом моменте ты должна сказать своё «Но». – вздёрнула бровь Элмерс, ожидая явных подвохов. Пришлось ненадолго оставить свои попытки расправиться с путами, чтобы полностью сконцентрироваться на собеседнице.       – Он не разрушит мир, не будет способен погубить всё живое. Но он со временем перестанет нести какую-либо значимость, а следом за ним погибнешь и ты...       Что ж, правда всегда больно кусается. Эта же попыталась попросту обглодать Айви без шанса на выжить. Она задумалась, ведь не каждый день ты стоишь на пороге такого значимого решения не только для себя, но и для окружающих. Перед глазами вновь пронеслись воспоминания сгоревших заживо бессмертных, от которых Элмерс стало дурно. Это и стало перевесом в сторону самопожертвования.       – Что, если ты ошибёшься? И почему я должна тебе верить? Может ты просто продолжаешь помогать Дрокасту. Убьёшь меня и ускоришь апокалипсис. – сухо констатировала Айви, недоверчиво сверкая глазами, в которых отражались искорки огня из камина.       Это было сумасшествием чистой воды. Элмерс зарылась во всё это столь сильно, что начинала идти кругом голова. Но аргумент Ванессы обезоружил её окончательно.       – Потому что я хочу, чтобы Эрагон жил. Жил в мире процветающем, где он сможет любоваться пейзажами, наслаждаться ароматом цветов. И возможно когда-нибудь стать кем-то более возвышенным… даже более возвышенным, чем сейчас… Ты должна понимать, что он никогда не сможет причинить тебе боль, будет страдать, разрываясь между чувствами и долгом. И рано или поздно камень пробудится, ты перестанешь быть собой и убьёшь всех, на кого укажет Дрокаст… И Эрагона в том числе…       Айви почувствовала, как защипало в носу, а глаза вновь пропитались влагой. Она судорожно выдохнула, проглотив слабость. Как же это больно осознавать… Почему она просто не может жить нормальной жизнью рядом с тем, кого так сильно любит? Почему от её выбора должно зависеть нечто столь важное?!       Опустив глаза, она уронила несколько слёз на согнутые в коленях ноги.       Эрагон… Увидеть бы его вновь…. Она так сильно скучает по нему, так хочет увидеть хотя бы ещё раз этот идеальный профиль. Раньше девушка и не осознавала, сколь ценными будут для неё моменты, проведённые с ним. Эрагон… Её Эрагон… Такой важный, такой необходимый…       Хотя бы в чём-то их с Ванессой взгляды совпадали – они обе желали ему счастья, хотели, чтобы он мог спокойно жить в этом мире, чтобы не разрывался на части, чтобы просто мог хотя бы иногда наслаждаться своим существованием.       – Хорошо. – прозвучавшее охрипшим голосом решение было непростым. – Сколько у меня будет времени?       – Это неизвестно… Год, может два… Как распорядится судьба. Как только камень разрушится, он убьёт тебя, после чего его остатки вернутся обратно к хозяину. Но своей жертвой ты спасёшь этот мир.       Элмерс почувствовала, что её трясёт от волнения. Она судорожно кивнула, не поднимая глаза и лишь осведомляясь, больно ли это?       Это был особенный момент. Они обе смирились. И в гробовой тишине под звуки трещащего в камине огня Ванесса, пожалуй, впервые с такой нежностью и теплотой прикоснулась к тыльной стороне её шеи. От касания холодеющих пальцев в тело Айви полилось тепло, она ощутила едва возникшее головокружение, но стойко держала себя в руках. Свет заливал всю комнату своим благоговейным действом, а брюнетка ощущала, что Ванесса творит нечто необыкновенное, отчего всё тело наполнялось приятным теплом.       – Шепфа, я не заслужила того, что ты даровал мне. Так позволь вернуть этот долг. Пускай моя неимоверная энергия, скопленная за годы служения тебе, остановит разрушительную силу камня затмения. Прими мою волю и освободи это тело от столь тяжёлого бремени. Я же обрету покой… - голос Ванессы звучал спокойно и мелодично. Так, как это было раньше.       Через этот ненавязчивый контакт Элмерс смогла прочувствовать всю глубину чувств женщины, сидящей напротив. Она увидела великолепный зелёный сад. Светлая лавочка, окружённая цветущими яблонями. На ней сидела юная пара, держащаяся за руки. Золотоволосая девушка мелодично смеялась, искрясь жизнью и любовью к ней. Сидящий же рядом юноша отвечал ей взаимностью. Его проявления были более сдержанными, но тем не менее такими же светлыми и позитивными. Такой красоты не видывал никто на свете. Силуэты беседующей пары обводились тонким солнечным ореолом, обоготворяющим их. И не было никого, кто бы мог заставить пару расцепить руки. Лишь в какой-то момент Айви увидела, как они обернулись. Юные Эрагон и Ванесса улыбнулись ей, после чего канули в лета вместе с растворившимся светом. Когда свечение прекратилось, девушка приоткрыла глаза, осматриваясь. Она осталась одна. Зудящее нытьё в шее прекратилось, девушка практически ничего не чувствовала, кроме щемящей тоски в сердце.       Ванесса исчезла, ушла из этого мира, так почему тогда Айви так тяжело на душе? Отчего-то в мыслях она начала оправдывать каждый глупый поступок архангела. Запуталась, сглупила, оступилась… Но всё же исправилась в конце, отринув от себя ненависть к той, кто забрал её счастье.       Накопленное за эти дни напряжение вылилось вместе со слезами. Элмерс согнулась к коленям, пряча в них лицо. Слёзы сами собой лились из глаз и она не могла остановиться. Когда это всё прекратится? Сколько ещё бессмертных сживёт со свету этот душегуб Дрокаст?!       Айви плакала и плакала, не в силах остановиться. Лишь приблизившийся в какой-то момент мужской силуэт заставил её осечься.       – Да уж, Айви, да уж… - раздался мужской голос позади. И девушка едва не шлёпнулась на спину, пытаясь развернуться. Голос был более, чем знакомым, и она уловила боковым зрением лоскуты белых одеяний. Шмыгая носом, брюнетка взглянула в сторону, откуда доносился шум.       – Элиан? – она всё-таки развернулась к нему, смятённо осматривая озадаченный вид старца.       – Что же ты наделала, глупое дитя? Твой век значительно сократился, ты изменила линию времени. – недовольно осведомил старец, подходя к ней и хлопая наконечником посоха об пол, отчего сковывающие девушку верёвки мгновенно осели прахом на пол. Она подорвалась на ноги, качнувшись и едва не свалившись, но вовремя подстраховалась, вцепившись руками в стену и находя в ней свою опору.       – Почему ты здесь? – недоверчиво кинула она мужчине, на что тот лишь огорчённо крякнул, почёсывая затылок.       На самом деле он раздосадовано подмечал, что слишком задержался, не найдя Айви Элмерс с первой попытки. Он прекрасно знал, что будет, и всё равно не мог предотвратить содеянное. В последнее время дар давался ему с трудом. Что ж, Эрагон будет в бешенстве от такой самодеятельности. Так что теперь Элиана прибьют за то, что не сберёг, а Айви можно смело на расстрел, потому как вновь пожертвовала собой во благо народа.       – Ты же понимаешь, что теперь это необратимо? – поинтересовался мужчина, с сомнением глядя на девушку, которая несмотря на усталость выглядела наиболее уверенной, чем обычно. – И как, оно того стоило? Цена твоих воспоминаний…       Айви или показалось, или на лице Элиана появилось ещё больше морщин?!       – Хватит уже меня донимать расспросами. Мне чертовски надоело быть девочкой для битья. Мне постоянно говорят, что делать, против моей воли меня забирают, куда хотят, усыпляют, а потом диктуют, как поступить! Надоело! И ты меня раздражаешь! Столько времени! Столько чёртового времени я звала тебя, я нуждалась в этой встрече! А теперь ты появляешься, словно чёрт из табакерки, чтобы сообщить мне о том, что кто-то будет не в восторге?!       Выпустив весь этот поток, она отдышалась. Элиан молчаливо выслушал эту тираду, лишь издевательски расплывшись в улыбке.       – Ну-ну, не изливай всё только на меня. Оставь хоть немного для Эрагона. – предложил он ей компромисс, на что Айви лишь злобно зарделась. Он и здесь не прекращал подтрунивать, находя и в данной ситуации над чем подшутить. Вот ведь шут гороховый!

***

      Острову пегасов возвращался обыденный позитивный настрой. Болезнь, мучившая подопечных, отступила и очень скоро животные начали поправляться. Введённые карантины ещё не сняли, дабы проверить, действительно ли весь этот кошмар закончился.       Мандронег ударился в работу в усиленном режиме, находя в этом отдушину от произошедшей трагедии. Само собой, Эрагон и Мелани не поведали ему, какой Эвелина была на самом деле, ведь это окончательно и бесповоротно разбило бы тому сердце, а он очень сильно любил жену. Жаль, что она так и не смогла ответить ему тем же, издавна проращивая в своей душе всё больше и больше скверны к нему, его детищу и даже собственным детям.       Несколькими днями позднее собранный из ангелов отряд вновь отправлялся в подземный лабиринт, чтобы понять, остались ли там кровопийцы-чудовища. Но, как и предполагали бессмертные, без своей «королевы» они не прожили и больше суток, умирая. Правда выделанные лабиринты начинали осыпаться, а потому это влекло некоторые последующие неприятности для хозяина фермы.       Только подумать… Столько горя и мучений лишь ради того, чтобы отомстить за то, к чему ангел не был причастен и вовсе. Эрагон искренне не понимал этого отношения, однако поделиться этим с фермером так и не решился. Мандронегу была озвучена версия о том, что Эвелина спустилась в подземелье, дабы помочь Мелани и Эрагону. Сама дьяволица мрачно молчала, когда ангел воспроизводил рассказ. Ей не было понятно, по какой причине Эрагон так старается, но она попросту махнула рукой, пуская дело на самотёк.       Свежая кожа ещё не шибко приживалась, местами остались ожоги. Схватка с Дрокастом в подземелье была не из простых и оба бессмертных сильно пострадали. Но теперь всё кончено вместе с ним, засыпанным грудой камней, кишащих черве подобными существами, которым наверняка хватило бы времени, чтобы обглодать того до костей.       И всё же некое отвратительное послевкусие оставалось. Мелани и Эрагон прибывали в скверном настроении, отмалчиваясь большую часть времени. Снаружи их регенерация работала потрясающе, как это и должно было происходить. Так что через пару дней кости серафима уже срослись.       В схватке с Дрокастом им пришлось выложиться по полной. Эрагон пожертвовал остатки сил ради того, чтобы Мелани сумела обрести вторую ступень своей сущности, сбрасывая человеческое обличие.       Воспоминание Мелани.       Вой в пещере лишь усилился с новым приливом энергии, буквально пульсирующей в венах Дрокаста.       Исход этой схватки был предрешён изначально. Сын отступника спланировал всё идеальнейшим образом в свою пользу, а бессмертные, как слепые котята, угодили прямо в его руки. Получите – распишитесь.       Осознание поражения навело Эрагона на определённые мысли. Раз лабиринт так сильно истощил их силы, быть может если они сконцентрируют остатки в ком-то одном – появится шанс выжить хотя бы одному из их команды смертников. Потому вот уже на протяжении нескольких минут, придавленный к земле невидимым пластом, он пускал нить энергии, протянувшейся к рукам дьяволицы, пришпиленной к стене.       И у них бы всё вышло, если бы Дрокаст не заметил этой тонкой едва сверкающей во тьме линии остаточной энергии. Он со всей дури хлопнул по той подошвой сапог, разрушая эту ничтожную связь, удовлетворённо прикрывая глаза, вдыхая полной грудью. Теперь этим двоим точно конец, он победил. Он одержал победу над величайшим серафимом. Его слава будет идти вперёд него с удвоенной силой.       Леденящий душу шёпот лабиринта затмевал здравые доводы, холодя нутро, забирая надежду на спасение. Пока мужчина упивался лаврами, которые будет способен получить в дальнейшем, Мелани протиснула руки под невидимую стену. Удивительно, но от силы противостояния невидимый барьер, удерживающий дьяволицу и ангела, лопнул, как хрустальный шар. Лишь тогда серафим обмяк, теряя сознание, отдав всю имеющуюся силу женщине.       – Всё же я недооценил тебя, Мелани. Спрошу в последний раз: ты не изменила своё решение? Так и будешь упрямиться? Или всё же присоединишься, дорогая? Только подумай, что я могу дать тебе взамен за преданную службу. – Дрокаст обернулся в её сторону небрежно, через плечо, постепенно теряя интерес к наскучившей игрушке в виде бесчувственного Эрагона. Настала очередь Мелани сорваться на нервный смешок. Женское тело наполняла энергия, ужасно огромная энергия, распирающая всё изнутри. От сдерживания ей становилось практически хорошо также, как и практически больно. Эрагон отдал ей всё, что мог, лишь бы она освободилась.       «Дурак ты, Эрагон! Пытаться погибнуть ради других – это так на тебя похоже!» - Мелани практически завалилась на бок от того, насколько сильно кололо в боку от коротких рваных смешков.       – Что, дашь даже больше, чем мог дать самый влиятельный демон Ада? – она не могла успокоиться, замечая сквозь проступающие слёзы истерики, как багровеет лицо недруга. Он широкими шагами настиг её, схватил за грудки платья, поднимая в воздух с лёгкостью, словно она ничего не весила. Сорвав с шеи ткань, он уставился на демоническую метку, сцедив какое-то ругательство, а Мелани заполонила коридоры тёмной обители громким хохотом. И даже когда рухнула обратно наземь, лишённая чужих прикосновений, не сбавила тона.       – Стерва… - злобно сцедил мужчина, разворачиваясь и направляясь к Эрагону, чтобы добить и без того беззащитное существо.       Пламя факелов задрожало, ввинченные в стены крепления задребезжали. По земле пошла взволнованная вибрация, передавшаяся Дрокасту практически сразу же. Он слегка изумлённо взглянул на маленькую трещинку, простирающуюся на земле меж сапог. Но это не столь сильно напрягало, сколь то, что невинная маленькая брешь пошла дальше, рассыпаясь в паутинки расщелин. Они прорвались к каменистой стене с такой силой и скоростью, что совсем скоро упомянутая опора превратилась в роззыбь, сотрясаемая возникшими толчками, как при землетрясении. Горящие древними символами колонны повторили участь стены, потухая, выпуская наружу кровяные потоки сквозь возникающие щели.       Чем громче звучал раздвоенный нечеловеческий голос Мелани, тем щели массивней расползались вдоль стен, угрожающе хрустя и накреняясь.       – Попытаешься похоронить меня здесь – похоронишь и дружка. – с тенью издевки обратился Дрокаст, оборачиваясь и… каменея.       Словно сбросив чужую оболочку, перед ним стояло чёрное пламенеющее тело высокого демонического создания. Оно было выше самой Мелани в несколько раз, едва не упираясь затылком в высокие потолки. Всё тело было соткано из огня и стали, защищающих мощное и неповторимое создание, испускающее жар одним лишь своим естеством. Массивные тёмные руки имели длинные пылающие на кончиках пальцев когти, а на локтях виднелись заострённые шипы. Огромные крылья с острыми металлическими вставками были готовы всё крушить и разбивать. Она глубоко вздохнула, успокоив свой дикий клич разрушения.       – Я и не думал, что… - он хотел закончить фразу, но Мелани была быстрее, одним взмахов крыльев сбивая его с ног, отшвыривая к стене, которая, под силой удара, частично осыпалась. Внутрь засыпались вместе с каменными осколками ждущие своего часа существа, мгновенно нападающие на того, кто до этого внушал им ужас и трепет. Однако без контроля своей королевы они становились неуправляемыми, нападая на всё и всех, что попадалось на их пути.       – Приятного аппетита. – шикнула нечеловеческим раздвоенным голосом Мелани, небрежно выплёвывая эти слова и лишь затем подходя к Эрагону. Порой приходится пойти на многое, чтобы помочь другу не умереть. Даже прибегая к крайним мерам. Она помнила, как он подставился, принимая удар ядовитого жала на себя, отталкивая её в сторону. Она же уловила тот момент, когда он напитал её остатками своей силы. Теперь же эта энергия разрывает её тело изнутри, вынуждая явить миру внутренний истинный облик.       Она во что бы то ни стало вернёт долг.       – Ты делаешь ошибку, ты не сможешь остановить меня! – горланил мужчина, отбиваясь единственной свободной не засыпанной камнями рукой от существ, которые лишь глубже вонзали зубы, доставляя наверняка ужасную боль. Мелани даже не посмотрела на него, поднимая Эрагона и перекидывая через плечо обмякшее тело.       Возвысив руку вверх, она направила потоки энергии под дикие вопли заживо сжираемого непобедимого Дрокаста, засыпая его каменной крошкой окончательно. Почва поддавалась легко, она рассыпалась в стороны от чудовищных вибраций, обваливаясь лихо и кучно. Мелани вырвалась наружу, как пробка, взлетев и с небывалым наслаждением вдыхая свежий воздух. И плевать, что он был полон какофонии ароматов сельской местности, одним из отчётливых тонов которых был запах свежего навоза.       Снаружи начинался дождь и Мелани ощутила, как тело начинает шипеть и испускать пахучий дым от приглушаемых дождевых капель её разгорячённой кожи. Постепенно она вновь менялась, становясь всё меньше в габаритах, пока от стального чудовища не осталось лишь кроткого упоминания. Они упали на редеющую траву, подставляя лица под дождь.       Эрагон зашевелился, воспроизводя тихие туманные звуки. Мелани не слышала его, погружаясь в трясину забвения. Отдалённо пели птицы. Они звучали так прекрасно – женщина и не знала, что эти звуки могут быть столь приятны.       Реальное время.       Мелани прибывала в одиночестве за домом хозяина фермы в пустующей беседке, распивая травяной чай. На вкус гадость ещё та, но все в один голос твердят, что он исцеляет на мах. Потерев чешуйки, оставшиеся на тыльной стороне ладони после чудовищного преображения, она криво усмехнулась собственным мыслям.       – Через пару дней отправляемся домой, Мелани. – оповестил женщину Эрагон, подходя к ней из-за спины. Почему-то и вправду не верилось в то, что весь этот кошмар подошёл к концу.       Теперь Дрокаста нет, всё кончено! Но так ли это?! Осталось найти способ остановить действие камня затмения. И тогда всех героев этой ломаной пьесы ждёт долгожданный хэппи энд.       – Что будешь делать, когда мы избавимся от того камня? – поинтересовалась Мелани, глядя на бледное лицо товарища. Выглядел он, скажем так, не очень свежо. Изрядно потрёпанный, избитый, он больше сейчас походил на грушу для битья, которую до этого хорошенько прогнали по назначению.       – Высплюсь. – пошутил Эрагон, глядя на неё с иронией. – На самом деле я никогда не задумывался об этом. Стоит разобраться с одним – появляется что-то другое. Я не загадываю наперёд, точно также, как и не планирую ничего. И то, что произошло в кровавом лабиринте, лишний раз говорит о том, что я всё правильно делаю. Ведь меня в какой-то момент может и не стать… Не будь тебя рядом, я бы точно погиб.       – Что за глупости ты несёшь, Эрагон? – но Мелани не осуждала, она заметила мелькнувшую в глазах ангела усталость и безнадёгу. – Думаешь, я не знаю, что там произошло? Ты знал, что выбраться может только кто-то один. И ты в очередной раз пожертвовал собой, но для чего?       – Порой мне кажется, что лучше бы я стал обычным директором школы. Обзавёлся бы семьёй, детьми. Состарился бы счастливым. Возможно, не уделяй я столько времени совету – Лорелей была бы ещё жива…       – Эй, стоп-стоп. Остановись… - она протянула мужчине чашку с дымящимся напитком. Благодарно принимая его, ангел сделал первый глоток, сразу же морщась.       – Ты что-то подлила в чай?       – Уж поверь, без алкашки эту дрянь пить невозможно.       Эрагон нервно усмехнулся, затем вновь выдавил смешок, а потом смех сам собой полился из него непреодолимым ручьём. Женщина поспешила его примеру, заливаясь смехом. Вот так два старых друга сидели и хохотали во всю глотку, не заботясь о том, что кто-то посмотрит на них косо.       В определённый момент к ним присоединился милаха-пегасёнок, который не отходил от ангела с момента, как тот пришёл в себя и начал восстанавливаться.       – Нужно подыскать хороший участок земли, чтобы Мандронег мог переехать вместе со своими подопечными. Этот остров разрушится рано или поздно, перекопанный под землёй. Печально, но ничего не поделаешь… - заключил Эрагон, поглаживая лоснящуюся мордаху и теребя неугомонного сорванца по загривку.       Сгущающийся воздух распахнул небольшой клубящийся дымком портал, из которого вышло двое. Мелани, обернувшись, едва не выронила из рук возвращённую ангелом кружку, выуживая из-за пазухи бутылку алкоголя и на всякий случай принюхиваясь, словно пытаясь узнать о сроке годности лишь по одному запаху.       Эрагон, усмехнувшись явной зависимости старой знакомой от алкоголя, обернулся, удивляясь не меньше. К нему бежала Айви, его Айви. Перепачканная в пыли и грязи, но это точно была она. За ней вальяжным небыстрым шагом передвигался Элиан, загадочно поблёскивая глазами-вишенками.       – Эрагон! – вскрикнула Айви, когда он приподнялся с места, разворачиваясь и стремительно приближаясь к ней. Уже тогда девушка потрясённо подметила, насколько плачевно выглядел серафим. Весь в ссадинах, забинтованный вдоль и поперёк. Ещё и рука, зафиксированная в определённом положении.       – Что с тобой стряслось?! – взволнованно спросила она, когда они были на достаточно близком расстоянии, чтобы спокойно разговаривать.       – Не поверишь, но у меня тот же вопрос. – строго произнёс он, косясь с недоверием на подошедшего Элиана. К слову вид у последнего был безмятежным, словно он вообще мимо проходил.       – Мне кажется, что вам следует поговорить наедине, мои дорогие. – сделал весьма проникновенный вывод мужчина. – Но для начала Айви стоит привести себя в порядок.       Даже спустя несколько часов Айви до конца не смогла расслабиться. Сидя на заправленной пуховым одеялом кровати она собирала полотенцем влагу с волос. Горячая ванна не помогла снять напряжение, а раскалывающаяся от мигрени голова сводила с ума.       Небольшое помещение гостевой комнаты необычайно уютно встретило свою временную гостью. И Элмерс выразила Мандронегу благодарность сразу же, как только они познакомились.       Эрагона не впустили в спальню девушки местные лекарки, которые и позаботились о ванных процедурах и обработке ссадин юной особы. Потому серафим и нетерпеливо топтался на месте, немного нервно перебирая прядки светлых волос. Впервые за долгое время пред ним не трепетали, и невзирая на высокий статус попросту выставили за дверь, ибо негоже мужчинам видеть юных барышень в неглиже.       Элиан проявил отличительную тактичность, быстренько ретируясь, отдавая всё на волю богов и массивных женщин, против которых не прошла бы и стая падших. К тому же злить и без того полного негодования Эрагона он не хотел. Прекрасно прячась от начинающегося снаружи дождя он довольно удобно устроился подле Мелани, которая до сих пор слегка недоверчиво окидывала его туманными взглядами.       – Слышал, что весьма неприятный процесс – восстановление после второй ступени демонической сущности. – пронзительно подметил мужчина, указывая на проступающие сквозь кожу серые чешуйки на руке Мелани, которые она тут же накрыла свободной ладонью, вздёрнув бровь. Однако буквально после минуты молчания добродушно протянула пустую чашку, символично предлагая присоединиться к «чаепитию». Вот только вместо чая был весьма неплохой коньяк.       Элмерс прокручивала в голове произошедшее. Она даже не среагировала на то, что за окном пошёл дождь. Его непрерывный поток тарабанил по крыше, создавая слишком много шума, пускай и приглушаемого разрезанными рамами окон стёклами.       В любой ситуации… Всегда… Она остаётся жива, в то время как остальные гибнут. И как так получилось, что Ванесса, настроенная растерзать её, пожертвовала собой по итогу? Конечно, на её счёт Элмерс не обольщалась, ведь возможное благородство со стороны архангела было обращено в добрую память Эрагону.       Ворс ковра приятно щекотал пятки, когда она сидела, свесив босые ноги. Здесь было тепло, уютно и комфортно, но она не могла этого прочувствовать, слишком сильно зацикливаясь на воспоминаниях о целом клане выжженных падших. Никто не заслуживал такой участи, ведь их жизнь и без того была полна проблем. А она вот так просто выкосила целое поселение…       Ей было тяжело даже думать о будущем, она застряла в этой ситуации. Словно случись с ней очередной срыв и её небольшой мирок, в котором она хотела запереться раз и навсегда, раскололся бы, как купол.       Элмерс меланхолично окинула взглядом комнату, периодически цепляясь за отдельные объекты, чтобы рассмотреть немного пристальней. В двери негромко постучались, и она не видела смысла отказать в приёме.       Эрагон поселил в девичью душу надежду на то, что не всё потеряно. Элиан показал ей то, что немного не укладывалось в девичьей голове, абсолютно не ассоциируясь с серафимом. Но на то они и загадки с тайнами, чтобы изумлять. Но об этом позже...       Маловероятно, что кто-либо поверил бы в то, что величайший бессмертный мужчина так легко и просто опустился подле неё на корточки, заглянув в уставшие потускневшие глаза с надеждой на то, что она в очередной раз не закроется и поделится с ним. Айви была уверена, что он будет зол, что потребует объяснений, но вместе с тем осознала, что порой демонизировала его сильней, чем следовало.       Здоровая рука мужчины легла на сцепленные на коленях девичьи ладони. И было в этом прикосновении нечто возвышенное и проникновенное. Нечто, что могли осознать только они вдвоём, находясь наедине. Он пошутил о том, что хотел уже было брать нахрапом её временное укрытие, но скорее всего претерпел бы оглушительное поражение пред лицами столь коренастых женщин, которые и не впускали до этого в покои юной девы. Элмерс смущённо улыбнулась, чувствуя, что смеяться немного больно, однако это не мешало продолжать дарить ему улыбки. Он нежно прикоснулся к её щеке, опираясь на кровать. И Айви, ухватившись за мужскую кисть, как за спасательный круг, потянула его к себе, вынуждая присесть рядом, что он и сделал.       Первый поцелуй обжёг его губы, как адское пламя, пленительно охватывая его столь сладостной агонией. Она аккуратно забрала ноги с пола, подминая под себя, чтобы полностью развернуться к возлюбленному и обхватить его плечи. Как же ей не хватало его всё это время, как она соскучилась...       И действия её были осторожными, чтобы ни в коем случае не надавить на больную руку мужчины. Девушка могла быть уверена – Эрагону была приятна такая забота.       Насытившись первым порывом эмоций, подаренных друг другу, Элмерс разорвала их поцелуй, заглянув в синие бездонные глаза.       – Я так скучала… - шепнула она ему прямо в губы, замечая, как прерывисто мужское дыхание, как он тянется к ней в новой попытке овладеть девичьими губами. И кто она такая, чтобы отказать ему в этом.       Айви ещё более трепетно обхватила мужские сильные плечи, сладостно и взаимно отвечая на поцелуй. Она мягко гладила белоснежные волосы, зарываясь в них пальцами, пропуская их с небывалым наслаждением. И ответные взаимные прикосновения к телу разжигали в брюнетке слишком много огня.       Вот теперь возникло ощущение, что всё на своих местах. Эрагон прочувствовал всё слишком явно и отчётливо. Словно бы всё это время ему не хватало именно этой девушки, её присутствия, её поцелуев.       За окнами гудел дождь, а им было всё равно. И никто не посмел бы им сейчас помешать.       Элмерс плавно и тихонько прикоснулась к его плечу, мягко перебираясь к нему на колени. Им так хотелось сейчас теплоты друг друга, что невозможно было воспротивиться столь сладостному желанию восполнить утраченное.       – Что-то мне подсказывает, что ты это делаешь, чтобы оттянуть наш разговор… - шепнул Эрагон, глядя на зардевшееся личико возлюбленной, которая отрицательно мотнула головой.       – Я просто очень соскучилась. Но… если ты против… - она хотела было отстраниться, но серафим не выпустил её из своих объятий, коварно улыбаясь.       – Кто сказал, что я против… - шепнул мужчина, притягивая девушку ближе, освобождая от одежды.       Предоставленный заботливым хозяином махровый халат покорно сполз с обнажённого тела сразу же, как только не почувствовал преград к высвобождению. Бархатистая смуглая кожа поблёскивала от огоньков свечей, стоящих на столе. И Эрагон припал к девичьим ключицам в трепетном нежном поцелуе, придерживая свою прелестную ношу за изогнутую поясницу.       Первый сдержанный стон сорвался с девичьих уст, когда Эрагон проложил дорожку влажных поцелуев вниз к груди. Айви поддавалась на ласки, ухватываясь за края его рубашки, пытаясь также мягко высвободить любимого из её плена.       – Очень хочу вернуться с тобой в цитадель. Я бы не отпускал тебя из спальни днями напролёт… - шепнул он Айви на ушко, вызывая тысячи приятных мурашек и опрокидывая на постель. Элмерс встретила огоньки в его глазах игриво, пускай столь открытые признания нешуточно смущали.       Водопад волос осыпался вниз, приятно лаская кожу следом за мягкими поцелуями ангела, который облюбовал каждый участок женского трепещущего тела. Айви полыхала хлеще любого костра, когда Эрагон прикасался к ней. Она чувствовала его прикосновения, млела от поцелуев, покорно раздвигая ноги, когда он властно опустил между ними колено. Даже наличие бинтов не смущало пару. Девушка, конечно, беспокоилась, что может сделать ему больно, но серафим заверил, что он уже практически в норме и всё будет хорошо.       Стоило ангелу лишь раз прикоснуться к девушке, как этого хватало, чтобы она разгорячилась. Оттого к моменту, когда мужская ладонь скользнула между бёдер, ловкие пальцы встретила приятная влага. Айви смущённо прикрыла губы ладонью, краснея сильней от столь неприкрытого лукавства, горящего в обычно холодных глазах. В следующее же мгновение он ухватил её тельце и манёвренно перевернулся так, что она оказалась сидящей на нём.       – Не вижу ничего плохого, чтобы сегодня королевой бала побыла моя Айви. – сказал он, явно наслаждаясь тем, как смущалась девушка. И не ошибся, ведь ей хотелось сделать приятно не только себе, но и ему. Очень скоро она освободила его от всего стесняющего, самостоятельно справляясь с ситуацией. Налившаяся кровью плоть жаждала высвобождения. И Айви тихонько опустилась на него, чувствуя, как он проникает внутрь. Медленно, мучительно приятно. От ощущения сплочения у неё немного свело пальцы ног, но очень скоро отпустило. Мягко двигаясь, она с каждым разом опускалась всё ниже, мучительно сминая губы, срываясь на негромкие и сладкие стоны.       Эрагону было приятно – то было видно по его лицу. Он оглаживал пышную грудь, плоский животик девушки, когда она наращивала темп. Очень скоро сдерживаться было совсем сложно, и она прильнула к мужчине, сплотившись в поцелуе, в котором утонули дальнейшие стоны.       И мнимая беспомощность серафима сыграла лишь ему на руку, ведь в противовес ей он мучил девушку ещё несколько часов. Правда это были самые сладкие муки в их жизни, ради которых хотелось продолжать существовать. Их сплочение нельзя было назвать обычным естественным процессом… Это была любовь во всех её проявлениях.       Уже лёжа в постели в объятьях друг друга, пара медленно и сладко засыпала. Было приятно осознавать, что они вместе. Было приятно знать, что они не отпустят друг друга. Но было грустно знать, что тяжёлый разговор ещё впереди.       Завтра… Всё завтра… А сегодня они подарят все мгновения этого мира друг другу.