Сборник драбблов Тобирама/Кагами

Кагами замирает на пару секунд перед дверью, а затем решительно тянет за ручку. — Хокаге-сама, разрешите доло… — громко оповещает он о своем присутствии, но тут же прикусывает язык. Тобирама полулежит на столе, подложив под голову левую руку. Перед ним свиток с причудливой вязью иероглифов и жирной кляксой. Веки его плотно сжаты, а лицо напряжено. Даже в редкие моменты дремы он остается сосредоточенным и строгим. Кагами аккуратно прикрывает за собой дверь и как можно тише подходит к столу. Кажется, он даже дышит через раз, чтобы не потревожить чуткий сон Второго. Замирает в нерешительности, а затем все же опускается на стул рядом. Внутри у Кагами все переворачивается от бури эмоций, которую он испытывает при виде сенсея. Моменты, когда им удается остаться наедине, настолько редки, что сейчас Кагами ощущает безграничную радость. Он жадно разглядывает лицо Тобирамы: красноватые отметины, по которым так хочется провести языком; острые скулы, на которых хочется оставить тысячи поцелуев; короткие жесткие волосы, в которые он вцепляется в моменты страсти. Тобираме это не нравится, но он раз за разом позволяет Кагами путать в них пальцы. Кагами беззвучно вздыхает, от воспоминаний сладко тянет внизу живота. Он бы мог разбудить сенсея, чтобы заняться этим прямо на столе среди отчетов и рапортов, но сон у Хокаге бывает еще реже, чем секс, поэтому Кагами лишь аккуратно касается его руки, переплетая пальцы. Кагами никогда бы не подумал, что сможет полюбить кого-то настолько сильно. И уж тем более, что ему ответят взаимностью. Он легонько сжимает руку Тобирамы, в который раз проверяя реальность происходящего. В груди у Кагами пожар, ему хочется кричать о своих чувствах и проводить с Тобирамой каждую секунду. Но он прекрасно все понимает: у Хокаге много важных дел, деревня, и ему совершенно не до романтического бреда, что переполняет Кагами. Поэтому он, Кагами, ценит каждый момент, каждое якобы случайное прикосновение на тренировке, каждое едва слышное «люблю», слетающее с губ сенсея в моменты их близости. Кагами прикрывает глаза, пытаясь привести рой мыслей в голове в порядок. Затем, не в силах больше сдерживаться, приникает губами к руке Тобирамы. Целует запястье, каждый палец, тычется носом в центр ладони, будто слепой котенок. — Что ты делаешь? — сонный голос сенсея застает его врасплох. — Целую вашу руку, — честно признается Кагами, во все глаза разглядывая проснувшегося Тобираму. Тот морщится, пытаясь согнать остатки сна, разминает затекшее предплечье. Кагами юрким ужом забирается к нему на колени. — И давно ты здесь? Почему не разбудил? У меня куча работы, — недовольно ворчит Тобирама, но с колен не гонит, приобнимает. — Нарушать сон Хокаге — государственное преступление, — Кагами прижимается сильнее, касается губами отметины на щеке. — Что ж, в таком случае выражаю тебе благодарность, — Тобирама оглаживает его бедра, сжимает ягодицы. — Отблагодарите меня прямо на этом столе, Хокаге-сама, — шепчет Кагами ему в губы, на ходу расправляясь с одеждой.