«Вырастая — крепнем»
Простор, Хайгарден 289 г. от З.Э. Вымощенная дорога, нередко переходящая в разбитые камни и протоптанную почву, пересекала реку и вела к заветному Хайгардену. Лишь Мандер, неспешно текущий, но коварный своими мелями и корягами, стоял между Анаксиманом и светлым замком, надменно взирающим с холма на зеленые луга, густые леса, мельницы и пшеничные поля, на которых трудился вооруженный мотыгами простой люд. Три уровня надежных зубчатых стен, каждый выше предыдущего, недосягаемые башни, увенчанные сланцевыми крышами и зелеными стягами с золотой розой, суровый барбакан с железными опускными решетками — все было выложено белоснежным отесанным камнем. Представившийся вид стал отрадой для глаз, спустя более недели пути. Лошадей им смогли предоставить немного, потому с лидером Талмора отправились всего три дюжины верных ему юстициаров. В альтмерском обществе всякий уважаемый дворянин обучался верховой езде с юношеских лет, но столь продолжительная поездка стала настоящим испытанием для Анаксимана и его спины. Когда они переходили мост, эльф заметил катающихся по реке людей на лодках, скромные размеры которых не рисковали наткнуться на мель. Отряд въехал в первое кольцо стен через Южные ворота, заранее освобожденные от торговых обозов. Часть сопровождавших талморцев рассталась с ними здесь и отправилась в казармы, дальше альтмеры двинулись в компании гвардейцев во главе сира Осгрея. Последний всю дорогу рассказывал им легенды о королях Хайгардена и ныне вел по запутанным коридорам тернового лабиринта, в которых блуждали беззаботный смех и чарующее пение птиц. Виноградные лозы и шиповник обвивали, прятали наготу статуй. Из каменных бутонов журчала вода и пенилась в пруду, обитаемом рыбками и стрекозами. Влюбленные, ранее миловавшие на скамейках и в беседках, пытливо заглядывались на гостей, пока те не исчезли за бронзовыми воротами второго кольца. И там эльфов встретила целая толпа, состоящая из отложивших работу слуг в запачканных фартуках и благородных в дорогих шелках. Все желали взглянуть на заморцев, что удостоились чести встретиться с их лордом. — Добро пожаловать в Хайгарден — не побоюсь этого сказать! — в прекраснейший замок Семи Королевств, — объявил капитан гвардии Тиреллов, когда они дошли до массивных дубовых ворот, украшенных медными листьями и ведущих в тронный зал. — Надеюсь встретиться с вами уже скоро, на турнире в честь именин леди Маргери. — Вы будете участвовать? — протягивая руку для прощального поцелуя, спросила Альвинур, однако без какого-либо интереса во взгляде карих глаз. — О да! И посвящу победу вам, миледи, и вашей красоте, достойной песен менестрелей. — Стоило признать, смелости и романтичности сиру Осгрею хватало вдоволь. Жаль, он не замечал, как предмет его ухаживаний не жаловала общества Первина и чувственные поцелуи принимала в перчатках. Как говорил сын Анаксимана: «Любовь слепа», — но как это зачастую бывает с глупцами, Толонир встретил напрасную смерть «во имя любви». Анаксиман силой выдавливал из себя улыбку — у самых Южных ворот в нос ударил пахучий запах цветов, а в тронном зале он достиг своего апогея. Вслед за всем этим нагрянула мигрень. Благодаря большим витражным окнам и алебастровым стенам, в просторном зале было светло. Мраморные колоннады подпирали высокие потолки, ковры тянулись от дверей до подножия престола, висели гобелены с розами и цвели низкорослые деревья в вазах. Музыканты блаженно перебирали пальцами по струнам арф и играли на флейтах кроткую мелодию. В помещении толпились и шептались люди в драгоценностях и цветастых нарядах, оценивая высокомерными взглядами прибывших эльфов. Сколько историй рассказывали рыцари о славном Хранителе Юга за то время пути в его обитель. К удивлению Анаксимана, ожидаемый образ высокого, красивого лорда в сияющих доспехах вполне соответствовал реальности. На дубовом троне с вырезанными на нем ветвями и цветами восседал широкоплечий мужчина с вьющимися каштановыми волосами. Шикарный наряд — дублет с золотой парчой и приколотой к груди броши в форме розы и большим изумрудом в ее сердцевине — был поистине достоин изящных черт Мейса Тирелла. И даже его слегка выступающий живот хотелось ему простить. Подле трона на возвышении расположилась его семья: женщина с горделивой осанкой сидела на стуле рядом с лордом; двое юношей стояли напряженной струной, подозрительно щурясь; мальчик помладше нетерпеливо переминался с ноги на ногу, то и дело озираясь вокруг; тучный мужчина с седой бородкой держал за руку маленькую девочку. Герольды представили хозяина замка и гостей, и лорд поднялся с трона. — Чувствуйте себя как дома, — он широко улыбнулся и начал неспешно спускаться по ступеням. — Хайгарден готов приютить тех, кто столь трагично потерял свой дом. — Остановившись перед Анаксиманом, которому Тирелл доходил до плеч, лорд положил руку на грудь. — Соболезную вашей потере. «Хайгарден премного гостеприимен… в особенности после того, как в письме мы предложили наши мечи». Альтмер поклонился. — Благодарю, милорд. Познакомиться с вами лично — огромная честь для всех нас. — Взаимно. Позвольте же представить вам мою семью, — с подножья трона спустилась чета лорда. — Моя прекрасная жена, леди Алерия. Статная женщина почтенно кивнула, и длинная русая коса с вплетенными в нее золотыми кольцами и рубинами грузно свалилась с плеч. — Я поставила свечу Матери за ваш народ, — сказала она, выпрямившись. — И в замковой септе все молятся за благополучие альтмеров. — Спасибо. Уверен, вашими молитвами, миледи, мы добрались до Хайгардена без происшествий, — и Анаксиман поцеловал поданную леди Алерией руку. — Мои дети: Уиллас, Гарлан, Лорас и Маргери, — продолжил Мейс. Юноши молча повторили за матерью. Девочка — с точно такой же, как у отца, брошью, цепляющую ее струящиеся волосы — чопорно склонилась, придерживая подол бледно-розовой юбки, расшитой золотыми цветами. Реверанс вышел безупречным, несмотря на малый возраст Маргери. — Добро пожаловать, — выпалила она и очаровательно улыбнулась гостю, взирая на него глазами голубки. После знакомства Гарт Тирелл, лорд-сенешаль Хайгардена, проводил эльфов до гостевой башни замка — высокого старого строения, по стенам которого вился плющ. Гарт показал апартаменты Анаксимана и пригласил от имени своего племянника и лорда Тирелла на завтрак в саду. Комната, где витал аромат роз и фруктов, оказалась достаточно просторной и богато обставленной. Кровать с пуховыми перинами и кедровым балдахином стояла в центре. Комоды и шкафы из дерева грецкого ореха предусмотрительно набиты платьями и книгами. Окна были открыты, и портьеры в тон постели слегка колыхались на ветру. Как только в поле зрения Анаксимана попало зеркало, окаймленное позолоченной рамой, он немедленно двинулся к нему. После долгой и утомительной дороги темное одеяние помялось и серебряные волосы выбились из зализанной прически. Приведя себя в порядок, он протянул пальцы к вазе с цветами. На бледных лепестках блестели росинки, точно маленькие бриллианты. В руке сверкнули искры пламени, и розы тотчас превратились в пепел. Утренний прохладный ветер сдул следы преступлений Анаксимана. И не видя больше смысла оставаться здесь, альтмер отправился во внутренний двор замка. Хайгарден утопал в садах, и в одном из них среди фонтанов, деревьев и цветущих декоративных кустарников в тенистой беседке потчевала многочисленная родня Мейса Тирелла. Было слышно пение птиц, но ни разу они не попались на глаза, прячась в зелени сада. Менестрели следовали за лордом, куда бы тот ни направился. От самого завтрака осталось лишь название: повара приготовили все, что обожал их лорд; застолье представляло из себя дичь, печеную рыбу, сладости, мясное рагу и море выпечки. Вокруг бегали дети и играли с черным, как ночь, щенком с подвязанным на шее красным бантом, много крупнее его самого. И среди цветочного клана восседал Анаксиман. — Пока не примешь участие в соколиной охоте, ты не выйдешь за порог моего замка, — с шутливой угрозой сказал Мейс и тут же громогласно рассмеялся, задев своим брюхом стол. Серебряная посуда лязгнула, и кусочки овощей посыпались на землю. Как только прозвучала фраза: «По причинам нехватки провизии, мы способны предложить лишь двадцать тысяч воинов» —, лорд Тирелл немедленно отбросил фамильярности и продолжил беседу с Анаксиманом уже столь непринужденно, точно они старые друзья, встретившиеся после долгой разлуки. Альтмер негромко хохотнул и бросил через стол: «Обязательно». Он отрезал от фазана, объявленного лордом успехом своих охотничьих талантов, и наложил себе на тарелку. За столом сидели две дюжины родственников Мейса: его жена и дети, кузены и дяди, их супруги и отпрыски, а всю компанию замыкала миниатюрная старушка, смотревшая на всех с немалой иронией. За все время завтрака она успела не раз поддеть семью колкими фразами. И этот момент ее острый язык не посмел упустить. — Такими темпами ты пойдешь по стопам своего отца*, — скрипучий голос в миг разрушил всю царившую за столом веселость. — Я сделаю вид, что ты говорила об отцовских подвигах, — процедил сквозь зубы Мейс. Было странно наблюдать, как жизнерадостный и легкий на подъем человек, как он, столь резко и сильно переменился. И Анаксиману ничего не оставалось, кроме как сделать заключение: «Такая сцена происходит не впервые». — Подвиги? — фыркнула Оленна. — Поверь, подвиги твоего отца никогда не выходили за пределы нашей спальни. Скрипач противно протянул струну. Лицо лорда Тирелла в миг зардело от злости. В беседке настала тишина. — Мама! — рявкнул Мейс и ударил кулаком по столу. Гарт, в этот момент подносивший ко рту чашу, пролил вино на свой камзол. Роза на зеленой ткани тут же обагрилась. — Что? — Оленна сделалась непонимающей, однако маленькие глаза старушки глядели насмешливо. — Лютор — да упокоят его душу Семеро! — был отличным любовником. Немного глуповатым, но это никак не мешало ему исполнять супружеский долг. Мейс шумно поднялся со своего места и, в последний раз попытавшись испепелить старушку взглядом, ушел прочь. Алерия, простившись со всеми, поспешила за мужем. Без лорда Тирелла, что заводил все разговоры, стало неловко и всем остальным. Потому вскоре в беседке остались лишь Анаксиман, Оленна, Уиллас и Маргери, играющая с щенком, что теперь ненавистно грыз бант. — Ваши дети тоже противятся слушать вас? — обратилась леди Тирелл к альтмеру перед тем, как испить из кубка. — Что? — Анаксиман не сразу понял вопроса. — Я подумала, у вас могут быть дети. — Она махнула рукой, и камни блеснули на массивных кольцах, надетых на ее тонкие пальцы. — Не обращайте внимания на ворчливую старушку. — У меня был ребенок… — он, как ни в чем не бывало, продолжал беззаботно улыбаться. — сын. — Был? — спросил Уиллас. — Несчастный случай. — Кусочек слоеного пирожка отправился в рот. Крем внутри оказался на удивление вкусным, и он довольно промычал. — Передайте повару от меня комплимент. Это объедение! Оленна, решив пропустить мимо ушей последнее замечание, чуть подалась вперед. Наверняка ей это удалось с трудом: пышный кринолин ее парчового платья выглядел тяжелым. — Пережить свое дитя… Какой ужас! — несмотря на все ее старания изобразить жалость, Анаксиман не поверил. — Как его звали? — Толонир. — Мне так жаль. Не сомневаюсь, вы были хорошим отцом, а он — наследником, обещающим стать прекрасным правителем Альдмериса. — Я Верховный юстициар, а не король, — усмехнулся эльф. Играть в безутешное горе и давить на слезы не было настроения. — Как бы мне того не хотелось, свой пост я не смогу передать потомкам. Но не переживайте, иные мои титулы унаследует внучка. — Внучка? — вот теперь она выглядела искренней, и прозрачные глаза-пуговки смотрели с неподдельным изумлением. — А выглядите не старше Мейса. «Я должен расценить это как комплимент?» — подумал он, но вслух произнес: — Альтмеры живут дольше людей, и возраст не сильно отражается на нашей внешности. — Ха! Взрослеть и не стареть. О чем еще могут мечтать дамы моего возраста? — Но бабушка, ты не старая! — вмешалась Маргери, и ее питомец, будто поддакивая девочке, громко тявкнул. Измученный красный бант растянулся на траве. — Согласен. Не будь так строга к себе, — добавил Уиллас, что пялился на Анаксимана весь завтрак. — Льстецы! — улыбаясь, отмахнулась Оленна. — И сколько же вам, Анаксиман, если не секрет? — Вы мне не поверите. — Чего же вы жметесь? Неужто старше моего сына? — Угадали, — весело сказал Анаксиман и добавил: — Я и вас старше. Оленна с внуком уставились на него с выражениями лица, словно услышали что-то невозможное и вот-вот рассмеются над этой нелепицей. Первой не выдержала старушка. — Я до того молодо выгляжу? — вопросила она, продолжая хохотать. — А я уже отчаилась, что не встречу здесь никого с чувством юмора. Похоже, честность Анаксимана приняли за шутку. «Иронично, — хмыкнул он. — учитывая то, что я крайне редко бываю честным». Впрочем, шутку леди Оленна оценила: — Вы мне определенно нравитесь, — сказала она, отсмеявшись. После завтрака Анаксиман с юстициарами присоединился к конной прогулке по окрестностям Хайгардена. Лорд Тирелл, как бы невзначай, спрашивал про численность альтмерской пехоты, кавалерии и про самого Анаксимана. Эльф и не противился, напротив, отвечал прямо и охотно. И когда он обмолвился о своей четырнадцатилетней внучке Амариэль, Мейс ни разу не изумился, а бодро ответил: — Уилласу в этом году исполнится четырнадцать. Несомненно, они подружатся! — Мейс улыбался тепло и искренне. Был до того простым и охочим на комплименты, что порою хотелось надрывно смеяться. — Близится турнир в честь шестых именин моей Маргери. Приходи посмотреть, как Уиллас одержит победу. Он стремителен, как ветер, и свиреп, как вепрь. Но когда уже Анаксиману наставала очередь задавать вопросы, все заканчивалось разочарованием. Всякий раз, когда эльф спрашивал у Тирелла не про его успехи в ратном деле, охоте или в рыцарских турнирах, то мужчина тут же ретировался, переводя тему. Даже на, казалось бы, бесхитростный вопрос про стоимость зерна, лорд Хайгардена сначала потупил взгляд, затем вновь улыбнулся и похлопал его по спине со словами: «А это обсудишь с казначеями». Вместо этого, он много рассказывал, как в молодости побеждал на турнирах, как семь лет назад заставил бежать армию Баратеона и как его тринадцатилетний сын обещал стать лучшим рыцарем Семи Королевств. Последний еще был совсем молодым и неопытным, но на своем чистокровном гнедом жеребце и в серебряных доспехах держался уверенно, с высоко поднятой головой. На следующий день Уиллас провел гостю экскурсию по Хайгардену. — Ваш лорд-отец сказал, что вы собираетесь участвовать на турнире, — сказал Анаксиман, шагая с наследником Хайгардена по одному из многочисленных коридоров замка. Позади слышался лязг стали, но альтмер, вступив во Внутренний Совет, со временем научился их не замечать вовсе. — А ранее вам приходилось сходиться на турнирах? — Нет, — запоздало ответил Уиллас. — Это мой первый турнир. Но я бился верхом со многими именитыми рыцарями. И служу оруженосцем у сира Первина Осгрея. Он славный рыцарь и много раз выигрывал на турнирах. «Этот неуклюжий идиот?» — недоумевал альтмер, но промолчал, продолжая стучать каблуками по камню и звенеть застежками. — В последние дни я часто его побеждал и даже сбивал с лошади два раза. — Я не сомневаюсь, что вы достигли немалых успехов и совсем скоро их продемонстрируете нам. — А ваши люди примут участие в предстоящем турнире? — спросил мальчик, пряча смущенную улыбку. — Альтмеры, — исправил его Анаксиман, почти злобно. — Признаться честно, наши рыцари ни разу не пробовали себя в подобных поединках. У нас иного рода турниры. — Какие же, извольте узнать? — Ну, обычно это пешие бои с традиционными дуэльными рапирами при участии секунданта. Сам я не рыцарь, но в молодости вызывал на дуэль всех и каждого, будучи безрассудным юнцом с задетой, по-моему мнению, честью. — Для рыцаря нет ничего важнее его чести, — возразил наследник Хайгардена, сделавшись внезапно серьезным. — Потому защищать ее ни в коем разе не безрассудство. — Для рыцаря нет ничего важнее его чести… — усмехнувшись, вторил Анаксиман, пробуя на вкус фразу и пытаясь найти в словах тот самый смысл, который для него доселе оставался загадкой. Точно так же о чести трепался Толонир. — Так-то оно так, но для наследника, прежде всего, важно благоразумие, не считаете? — Вы говорите прямо как моя бабушка, — проворчал Уиллас, не забыв при этом о вежливости: — Надеюсь увидеть вас сегодня за ужином, милорд. И встретились они вечером в Малом Чертоге, и разделял их лишь Мейс с супругой во главе стола. Остальных альтмеров рассадили среди родственников лорда, а рыцари и мелкие лорды расположили ближе ко входу. Подле Анаксимана сидел лорд-сенешаль. Гарт Тучный был щедро надушен цветочными духами, но это никак не спасало альтмера от его периодического метеоризма. Мальчики-пажи носились вокруг, уносили пустые тарелки и приносили новые, полные выпечки и мяса. Как почетному гостю, Мейс отправлял Анаксиману лучшие из них. Хорошенькие служанки с неприлично глубокими вырезами обслуживали отдельных лордов, хихикая над их пошлыми шутками и приставаниями, вновь и вновь наполняя чаши благородных. Одна из таких докучала Анаксимана с самого начала пира, но, так и не дождавшись ответного флирта, отправилась к Морину Тиреллу. На галерее оркестр вовсю разошелся, и их музыка эхом отражалась от стропил. Завывали волынки, верещали флейты и скрипки, и барабаны им в такт гремели. Арфисты и их умиротворяющие звуки отсутствовали, да и будь они здесь, их игра так и осталась бы неуслышанной среди всего шума, царившего ныне в чертоге. Лорд Хайгардена при дворе держал трех шутов в ярких нелепых нарядах, в каких и было положено ходить дуракам. Толстяк по кличке Маслобой жонглировал разноцветными шарами и звонко пел. Карлик подтанцовывал ему, кружась по всему залу, и колокольчики шутовской короны на нем позвякивали. Деревянная кукла в милом платьице Норвила-Дурака отпускала самые грубые шутки про гостей, от которых вяли уши. — Почему у милорда Анаксимана такой странный цвет кожи? — писклявым голосом спросила кукла, открывая-закрывая деревянный рот. Норвил-Дурак, насупившись, укорил свою подругу: — Не говори так о нашем госте, Дейси. Это невежливо. Но Дейси не замолчала: — Он выглядит, как шлюха из Блошиного Конца! * — чуть ли не выкрикнула она во весь зал, и при этом у самого шута еле заметно дергалась нижняя губа. Лица альтмеров вытянулись в возмущении, и они, разинув рты, напоминали выброшенные на берег рыбы. Просторцы же разразились дружным хохотом, и столы задрожали. Анаксиману оставалось молча улыбаться, когда Мейс начал хлопать его по спине, сам при этом грозясь подавиться от смеха. — Анаксиман, — обратился изрядно выпивший лорд Тирелл, успокоившись и возложив руку на плечо альтмера. — ты мне стал другом, но я не смог принять тебя, как полагается. Позволь же мне искупить свою вину. Он поднялся со стула, заставляя всех отвлечься от пищи. — Слушайте все! Мы все знаем, сколь несчастен народ моего друга Анаксимана. Вы сами видели те зловещие тучи над Закатным морем. — Мейс все еще опирался на эльфа не столько показать их близость, сколько не свалиться. — Отныне альтмерскому народу рады в Хайгардене и во всем Просторе, от Бандаллона, острова Арбор и Солнечного дома до Алого озера и Тамблтона. И в честь дружбы просторцев и альтмеров состоится пир, куда приглашены все друзья Хайгардена! В зале поднялся гул пьяных одобрительных выкриков: — Хайгарден! Альдмерис! Шум усилился, когда пажи вынесли главное блюдо вечера — печеный павлин, точно живой, сидел на тарелке, гордо раскрыв пестрый хвост с зелеными, синими, красными пятнами. Мейс, как хозяин замка, собственноручно нарезал птицу серебряным ножом и отправил каждому по кусочку. Анаксиман не оценил вкус кулинарного детища людей. И не удивительно. Будучи выходцем из Саммерсета и королевской семьи, он часто употреблял в пищу свинину, которую при жизни несколько лет всячески лелеяли и наряжали в шелка и жемчуга, прежде чем отправить в печь. Изощренные приготовления стоили того, ведь мясо такого избалованного животного таяло во рту. Ужин еще не закончился, но высокие эльфы откланялись сразу после павлина и разошлись по комнатам. Альвинур отправилась в гостевую башню много раньше их: неугомонный капитан гвардии Тиреллов весь вечер вился вокруг нее, не давая альтмерке вздохнуть спокойно. В покои Анаксимана, невзирая на позднее время, заявилась нежданная гостья. — Леди Оленна приглашает вас к себе, — сказала служанка, кланяясь. Отказываться смысла не было, к тому же, эльф и не возражал, напротив, был весьма заинтригован. Он отправился в опочивальню старушки в сопровождении служанки и юстициаров и, пройдя через пару-тройку коридоров и лестниц, наткнулся на телохранителей-близнецов в зеленых бархатных плащах. Они несли караул у дубовых двустворчатых дверей и оказались почти ростом с Анаксимана. Братья с рыжими усиками, держа руки на эфесе в виде серебряной розы, готовые вытащить меч в случае опасности, мельком взглянули на него и отворили двери. «До чего же все-таки много цветов», — вздохнул альтмер, заметив на дверях узоры роз, и шагнул в комнату. У окна его дожидалась маленькая пожилая женщина в платье из желтого парчового шелка, сидя за круглым столом. Слуги сели перед ним в глубоком поклоне. В камине догорали, трескали дрова, и искры от них разлетались в разные стороны и гасли, приземляясь на ворс ковра. Прозрачные изучающие глаза заметили его. — Добрый вечер, миледи, — Анаксиман склонил голову. — Это платье вам очень идет. — Я слишком стара и умна для комплиментов, — резко отрезала старушка и кивнула на свободный стул напротив нее. — Сядьте. Альтмер повиновался и, улыбаясь, напрямую спросил: — Не то, чтобы я был против, но зачем вы позвали меня в свои покои в столь поздний час? — Можете не опасаться того, что вас заподозрят в интрижке. Если не заметили, то я не сильно-то похожа на соблазнительницу. — Она подняла чашу, и мигом подошедший мальчик ее наполнил. — Вина? — Не откажусь, — и серебряный сосуд стал полон красной, как кровь, жидкости. Анаксиман, не тревожась, испил из него, хотя всего на миг в голове проскользнуло сомнение: а не пытаются ли его отравить? Приятный, фруктовый, с легкой кислинкой вкус наполнил его. — Дорнийское красное. Змей подарил по приезду в Хайгарден. — Оленна также пригубила вина и облизнулась. Заметив непонимание на лице Анаксимана, прояснила: — Оберин Мартелл. — Принц дорнийский? Он здесь? — Принц, — фыркнула старушка. — Уж слишком много почестей для отравителя и отца десятка бастардов. Но стоит признать, какой бы скверной ни была его репутация как человека честного, как фехтовальщик, он остается одним из лучших. — Вы волнуетесь за внука? — догадался эльф. — Не знаю, чем забил его голову мой сын-олух, но мальчик и слушать не желает об отказе от турнира. — Думаю, у Уилласа есть все шансы. Он способный и смекалистый юноша. — Анаксиман на самом деле так считал. Наследник Мейса Тирелла был молод, но голова его не была забита ненужными вещами, в отличие от его сверстников, бегающих за легкомысленными дамами и после уединяющихся с ними в садах Хайгардена. — В его уме я не сомневаюсь. Но клянусь, Уиллас, когда садится на коня и берется за турнирное копье, превращается в своего отца. — Ранее Лорд Тирелл часто побеждал на турнирах, как я наслышан. — Еще бы не наслышан, тот чуть ли ни только об этом и твердил. — Это чудесно, если Уиллас пошел в своего отца. — Историям свойственно с годами приукрашиваться, — возразила Оленна. — Но я позвала вас поговорить не о своей горе-семье. Вы уже слышали вести про пиратов? — Нет, — соврал Анаксиман. Еще утром ему доложили о новом положении дел в Семи Королевствах. — Эурон и Виктарион Грейджои, братья самопровозглашенного короля Железных островов, атаковали. И не какой-нибудь город, а Ланниспорт, — и старушка цокнула языком. — Старый Лев был слишком беспечен: флот Ланнистеров сожгли прямо в гавани. — И что предприняла корона? — Роберт Баратеон приказал своему брату собрать Королевский флот. Станнис уже спустил корабли и движется по Узкому морю, собираясь добраться до Железных Островов через Арбор. — Корабли Редвинов тоже примут участие? — Из доброты душевной, — раздраженно ответила Оленна. — Мы поддержали Таргариенов в восстании Баратеона, и не имели права отказаться сейчас, иначе олень возненавидел бы нас пуще прежнего. — Я вас понял, миледи, однако зачем вы мне это рассказываете? — Ну вы же хотите получить земли и титулы? Или я не права? — Правы, — кивнул Анаксиман. — И что мне будет от восстания пиратов? — Мой невежественный сын обещал вам земли и продовольствие. К несчастью для всех, наш лорд тот еще дурак, и, заключая с вами союз, он думал об армии, способной принести ему могущество, но не о том, что эту свору придется кормить и содержать, нет. И расхлебывать заваренную им кашу остается мне. — Слуги безмолвно стояли подле стола, но Анаксимана беспокоили не они. Его не отпускало ощущение, будто бы здесь лишние уши. — Как бы то ни было, он выполнит свое обещание, не переживайте. Слово лорда стоит дороже всякого золота, а слово лорда Хайгардена бесценно. Тиреллы все еще веселились, и грохот их танцев и барабанов доходил до комнаты Оленны. Если обычный ужин способен вызвать столько головной боли, то Анаксиману было страшно представить, каких размахов может достичь предстоящее торжество. — Тем не менее, пожаловать вам титул лорда не способен даже Хранитель Юга, это во власти лишь королю. Однако, если вы предложите свои мечи Баратеону в разгар войны с железнорожденными, когда короне особо не будут выгодны риски... — леди Тирелл выдержала короткую паузу. — то сможете запросить у короны некоторые уступки. — Должен признать, звучит неплохо. Но есть ли гарантии, что король сдержит свои обещания? После того, как мы поможем подавить восстание? — Несмотря на произнесенное вслух, внутренне Анаксиман вздохнул с облегчением: он уже начал раздумывать, как незаметно подкинуть эту идею лорду Тиреллу. «Учитывая его догадливость, мне пришлось бы надолго задержаться в этом проклятом саду» — Гарантией станет поддержка Хайгардена. И в скором времени альтмеры из чужаков и беженцев превратятся в жителей Простора, так что королю придется считаться с вами. Точнее, его деснице Джону Аррену. А он согласится. — И что же вы хотите взамен? Я уже предложил лорду Мейсу мечи. — В последнее время мечи столь переменчивы, — закатила глаза Оленна. — Сначала поднимутся против врага, а в следующий раз против своего же союзника. Она взглянула на него снова, но уже по-другому — без издевки в глазах, твердо и уверенно. — Дому Тиреллов нужны не только ваши мечи, но и ваша верность, — сказала Оленна Тирелл, или, как за ее спиной называли слуги — Королева Шипов.***
Сегодня в галерее его дражайшая семья сидела не одна. Добавились золотые вымпелы с белым орлом — правитель Альдмериса тоже наблюдал. И Уиллас гнал своего жеребца сильнее и таранил противника свирепее. Он победил по очкам сиров Осгрея и Уитерса, сбил с лошади двух оруженосцев и целого рыцаря. Утром его лорд-отец настоял: — Покажи себя. Если у внучки Анаксимана такое же хорошенькое личико, она станет отличной партией для тебя. — Но Уилласу важна не столь красота невесты, сколь могущество ее родителей. И если для того, чтобы получить двадцать тысяч мечей, ему нужно накинуть зеленый плащ на плечи незнакомки из-за моря, то он сделает это. — И что ты думаешь о наших новых друзьях, Уиллас? — спросила Оленна, как только двери за ним закрылись. Они с бабушкой часто сидели вдвоем, обсуждая события в Семи Королевствах и интересных людей, участвовавших в них. И сегодня он не планировал прерывать эту традицию. — Они выглядят чудно́, — откровенно ответил Уиллас. Королева Шипов не жаловала лживые и красивые речи, и говорить ему обязывалось прямо, без утайки. А гости, которых столь великодушно принял его отец, лорд Хайгардена, казались поистине необычными: желтоватый оттенок кожи, раскосые глаза и вытянутые острые уши. Но в совокупности это выглядело скорее гармоничным, нежели безобразным, а заостренные черты лица, высокий рост и светлые волосы прибавляли их образу природной грации. Джон Фоссовей, супруг тети Янны, правильно отметил, что альтмеры в чем-то походили на валирийцев. Их сталь и оружие — точно из горного хрусталя — казались на вид хрупкими украшениями, много бесполезнее тех парадных доспехов и туфтовых мечей лордов. Но скептицизм двора лорда Тирелла разрушил тренировочный поединок на мечах, состоявшийся на днях. Телохранитель Анаксимана одолел капитана гвардии Хайгардена. Стеклянный меч оставил заметные зазубрины, а когда они сошлись во второй раз — по требованию сира Осгрея — сталь просторца треснула перед стеклом альтмера. — Я доселе не слышал о землях, с которых они прибыли. Сталь у них хорошая, крепкая... Но такой ответ не устроил Оленну Тирелл: — Если бы я хотела услышать очевидные вещи, спросила бы у твоего отца. Слуги занесли серебряные блюда, и комнату наполнил сладкий аромат выпечки и фруктов. Для их госпожи они привычно нарезали яблоки на дольки, чашник наполнил их кубки вином. — Они смотрят на нас свысока, словно это мы им чем-то обязаны, — подумав, ответил Уиллас. — И Анаксиман из Лилландрила со своей любезностью на их фоне сильно контрастирует, слишком подозрителен. — Уже лучше. Считаешь, что он что-то скрывает? — Оленна прищурила глаза. — Я в этом уверен. Но пока не знаю, что именно он пытается от нас утаить. Пожилая женщина напротив сунула в рот яблочную дольку. Уиллас возложил себе пирожное с ягодной начинкой и откусил от него; после тренировок он еще ничего не ел. — Хорошо, — кивнула бабушка. — Отец хочет познакомить тебя с его внучкой. Как ее там?.. — выцветшие брови сошлись к переносице. — Амаэль? Имирэль? — Амариэль, бабушка. Я женюсь на ней? — На чужестранке? — возмутилась Оленна и вытащила изо рта семечки. — Не говори чушь, Уиллас. Такой выбор лорды никогда не одобрят, они и сейчас-то недовольны. — Их можно понять. Все же их земли решили отнять и раздать чужакам. — Твой лорд-отец, как всегда, наворотил дел. И нам теперь это исправлять. Пока леди Тирелл заканчивала с еще одной долькой, слуги подали луковый суп. Старушка на это недовольно воззрилась на них и велела нести больше сладкого. Молодые девушки спешно удалились из покоев, и Оленна поставила локти на стол, подавшись ближе к внуку и сложив пальцы в замок. — И как же нам удовлетворить обе стороны? Вопросы Королевы Шипов всегда напоминали загадки, крайне сложные загадки, и порою Уиллас не мог на них ответить. Ему приходилось размышлять над ответом целыми часами, а то и днями. Но все же спустя пару минут молчания, его осенило: — А что если мы не станем отнимать земли у лордов? — Оленна изогнула бровь. — Официально альтмеры будут жить в их владениях, а лордам предложим взамен золото заморцев. — И как же альтмеры заплатят им? Даже если мы раздадим плодородные земли с рудниками и лесами, у них не сразу появится золото, достаточное, чтобы насытить лордов. — Золото они будут отдавать не сразу, а в виде десятины. В первые годы это будет скромная сумма, но лорды не глупы и поймут, что через лет десять-двадцать это число превратится в богатства, непрерывно поступающие к ним в карманы. Они согласятся на такой вариант. Старушка молча улыбнулась и потерла тонкими пальцами подбородок. Она никогда не хвалила его, но это не мешало наследнику Хайгардена осознать самому, что бабушка довольна им. — Ты уверена, что они не разорвут союз с нами? — вопросил он наконец. — Тайвин Ланнистер хоть и потерял флот, но все еще остается богатейшим человеком Семи Королевств. Вдруг он захочет себе эти тридцать тысяч мечей альтмеров и предложит им лучшие условия? И не только он. — Тогда наши проблемы решатся сами собой, — развела руками леди Оленна. — а Ланнистеру придется кормить миллион двести тысяч ртов. Уиллас начал давиться и, сплюнув пирожное на тарелку, закашлялся. Хриплым голосом с покрасневшим лицом он воскликнул: — Сколько?! — Миллион двести тысяч, — повторила Оленна. Уиллас вытер губы платком, который вышила ему матушка. — А ты думал, я просто так хочу избавиться от армии? Последние дни я только об этом и твердила твоему отцу, но ты знаешь его. Он все отмахивался от меня и говорил, что это он здесь лорд и ему решать, кому раздавать земли. Уиллас мог бы попытаться переубедить отца, авось бы и прислушался, как-никак тот гордился своим способным наследником. Но это заведомо провальная идея: Мейс Тирелл был упрямым человеком, слепо уверенным в правильности своих решений. К тому же, лорд Хайгардена чуть ли не на всю страну предложил альтмерам свою помощь. Если он возьмет слова обратно, это может подпортить репутацию их дома. И даст больше поводов для интриг некоторых своевольных вассалов, в чьих глазах Тиреллы по-прежнему остаются бывшими стюардами. «Боги, дайте мне сил и мудрости», — взмолился Уиллас, потирая переносицу. — Достаточно подслушала? Выходи уже, — сказала Оленна, вглядываясь в сторону своей спальни. Из бордовых портьеров, прикрывающи двери, выглянула маленькая девичья фигура в белом платьице с кринолином. Сам Уиллас вовсе не заметил сестру. Маргери, держа руки за спиной, подобралась ближе и тонким растерянным голосом заговорила: — Я не подслушивала. Мой щенок убежал, и я пошла его искать. — Она надула губки и состроила такой очаровательный взгляд больших карих глаз, точно сама была щенком. — Бабушка, вы не видели его? Ее брат уже начал копаться в памяти в попытках вспомнить питомца любимой сестры, но Королева Шипов решила прервать эту сцену одной резкой фразой: — Не принимай меня за дуру, — Маргери опешила. — Ты врешь, и я это знаю. Повисло молчание. Оленна и ее внучка неотрывно смотрели друг на друга взглядом неморгающих глаз. Первой сдалась Маргери, уронив виноватый взгляд на свои туфли. — Извини. — Уиллас был уверен, что девочка вот-вот заплачет. Она шмыгнула носиком, и не решалась более поднимать глаза. — Подойти, — велела старушка. Маргери недолго потопталась на месте, но все же приблизилась к Оленне. Тонкие длинные пальцы с засохшей и пожелтевшей кожей взяли девочку за подбородок, поднимая глаза карие к бесцветным. — Запомни, милая: никогда не извиняйся за свой ум, — голос бабушки даже звучал заботливым. — Ты знаешь, что мила, и умело пользуешься этим, а взрослые устоять не в силах перед твоим очарованием. Может, меня ты и не смогла одурачить, но другие — идиоты, подобные твоему отцу — тотчас бы повелись.