***
— Я принимаю Ваше приглашение! — строгий голос юной девы не отпускал до самого боя, пока звуки его не разнеслись по округе, оставляя после себя застывший силуэт серьёзной и юной девы в голове, в чьих ножнах обнажался наточенный, как и душа хозяина, клинок; гибкая, но твёрдая и заточенная как сталь. — Простите?! Я был не серьёзен в своих намерениях, прошу прощения за мои неосторожные слова. Я бы не позвал юную даму на дуэль… — Зато я серьёзна, я принимаю Ваш вызов! — глаза, в чьём свете отражалась серьёзность, а в глубине — синева неба, заставили собеседника замереть. — Что ж, в таком случае, не ждите пощады лишь потому, что Вы девушка! — лицо юного господина расплылось в азартной ухмылке, а в глазах заиграл огонь. Не каждый день выдаётся шанс скрестить оружие в схватке с наследником не менее значимого клана Мондштата.***
— Ваша техника отточена до совершенства, в атаках ни секунды не медлите и не колеблетесь, но Ваши атаки легко предугадать. Неужели хотели победить меня, посеяв во мне сомнения и страх? — высокий силуэт парня возвышался над женской фигурой на земле, ехидно взирая растерянность в глазах, в чьей глубине таилась закалённая сталь. — Что ж, от клана Гуннхильдр меньшего и не стоило ожидать, это была достойная схватка… — на миг перед глазами юного господина пронеслось лезвие, чей лик заставил отскочить назад и лицезреть лицо хозяйки. Во всех её жестах — гнев. — Не обольщайтесь! Признаю, я Вас недооценила, многого я не ждала от наследника Рагнвиндра, мастера Крепуса, но Вы поменяли моё мнение координально! Это моя оплошность, признаю свою ошибку, но не принимайте эту случайность за истину! — клинок госпожи поспешил в ножны, а глаза истощали гнев и презрение, что, откровенно говоря, немного задело юного господина. На словах, может быть, Гуннхильдр и признавала свою ошибку, но то, как она выражалась перед юным господином и с каким презрением она смотрела в его алые глаза, разжигало гнев в душе аловолосого. — Что ж, в следующей схватке я не оставлю вам и шанса на победу, будьте в этом уверены, — холодный голос блондинки прошёлся лезвием по ушам парня, не оставляя последней шанса на уход от гнева господина. Откровенное высокомерие и презрение к наследнику винокурни вывели парня из себя; двуручный меч обнажился на пути девушки ко входу в винокурню, что последней явно было не по душе. — Как это понимать? — Я не позволю выражать в свой адрес подобного рода высказывания! — Неужели мои слова задели Вашу честь? Я думала, мои слова дошли до вас вполне внятно, — выразилась в высокомерной манере Гуннхильдр. — Что этим жестом Вы пытаетесь донести? Если желаете стать достойным мне противником и рыцарем, то предайте свои чувства и заройте ненужные эмоции глубоко в своё подсознание. Вы не сможете сражаться, если ваш клинок не будет чист и заточен так, как ваша душа. Наличие глаза бога ничего не решает! Серые глаза девушки отражали чистое закатное небо, а в её волосах играл холодный ветер. Парень проигнорировал слова девушки и дал уйти без боя, она действительно была сильней, чем казалась. Раскалённый уголь в душе парня объяло огнём, а гнев унесло холодным ветром. — Иди, это не последняя наша встреча, — взгляд мужчины застыл на изящном силуэте блондинки; от её светлой макушки и до самых ног, всё отдавало изяществом и грацией бойца. Огонь в душе парня дрогнул и разлился обжигающим тёплом по телу, несмотря на холодную погоду.***
Это был холодный октябрь, когда представители двух значимых кланов города свободы собрались за решением вопроса о монстрах вокруг Мондштата, дело было важным, поскольку могли стоять на кону поставка импортного вина для Шумеру и Ли Юэ, о чём очень ярко выражался мастер Крепус, на что Фредерика Гуннхильдр обречённо вздыхала, поскольку ей просто нет дела до вина, каким бы оно не было. На собрании так же присутствовал Фавоний и сам Варка, чьё присутствие ни чем не было оправдано, но перечить его присутствию когда он уже был на пороге винокурнии никто не стал. Одно дело — решать обыденные проблемы Мондштадта, а совсём другое — спорить с Мастером Крепусом по поводу его вина и прочего, прочего… Молодой Гуннхильдр не доставляло удовольствия находиться на собрании, а учитывая то, что ради него родная матушка отменила занятие по фехтованию, это очень возмущало блондинку, но кто она такая, чтобы перечить родной матери, последняя прокомментировала этот момент как: — Ты должна набираться опыту переговоров, если хочешь стать достойным Магистром и далее, далее… На самом деле девушка понимала значимость данной процедуры, но чем пришлось пожертвовать ради криков за гостиничным столом в окружении тех кого едва знаешь и невозможность как-либо повлиять на пустую ругань… Но как бы плохо и скучно не было, Джинн старательно делала серьёзное лицо, силясь сдержать порыв очень громко и демонстративно зевнуть, лишь бы эти люди просто заткнулись. Но, по всей видимости, не одной девушке было скучно сидеть за этим столом; парень примерно её возраста сидящий на против девушки скучал в присутствии гостей. По всей видимости, старший сын Мастера Крепуса, Дилюк Рагнавиндр. Прилично одетый юноша четырнадцати лет, с аккуратно собранным хвостом из длинных, густых волос алого цвета, как и глаза, скучающе наблюдал за происходящим перед его лицом. Говорят, в свои четырнадцать, уже командир своего отряда из рыцарей, удостоен милости Пиро Архонта. Юный господин вызывал лишь уважение у девушки, не более, поскольку на фоне его статуса и фигуры, для матери дочь была лишь серым и выцветшим пятном на фоне сияния Рагнвиндра. Осталась лишь белая зависть, восхищение достижениями парня, несмотря на столь юные годы и сжирающее ощущение, что она никогда не будет столь же сильной и достойной как он — признания собственным родителем. Накрывшие девушку мысли заполнили голову, не давая спокойно вздохнуть, и нарастающий градус между собравшимися лишь дал понять, что в поместье Рагнвиндров становиться всё жарче и жарче что вынудило девушку тихо встать и молчаливо пройти к выходу из винокурни, под строгий и недовольный взгляд матери. Оказавшись, наконец, на улице, девушка впервые за долгие часы позволила себе вздохнуть полной грудью и ощутить ту свободу, о которой говорят в Мондштадте: — О, Архонты, наконец-то тишина и спокойствие! — выдохнула девушка, не заметив из-за ослабшей бдительности силуэт позади себя. — Здравствуйте, — неожиданно заставший из-за спины голос заставил стадо мурашек пробежаться по спине; Она лицезрела молодого юношу с длинными, тёмно-синими волосами, собранными в аккуратный хвост, смуглой кожей и чёрной повязкой, закрывавшей правый глаз. Джинн напряглась и неосознанно потянулась к рукояти меча. — П-простите, что напугал Вас! Мне жаль! — мальчик начал оправдываться и было в этом что-то истерическое, что-то, что заставило Джинн успокоиться. — Ничего страшного, позвольте представиться, Джинн Гуннхильдр, — нарекла себя блондинка, полностью выдохнув и опустив оружие. — А… Вас? — Кейа Альберих, младший сын Мастера Крепуса, приятно познакомиться, — тихо закончил мальчик, робко щурясь в пол. — Взаимно. Могу я поинтересоваться, почему Вас нет на собрании? — Мне это не интересно, Мастер Крепус позволил мне как… приёмному сыну не присутствовать на собрании. Предпочитаю проводить свободные часы гуляя близ винокурни, в окрестностях, — отстранённо ответил синеволосый, пряча взгляд в траве. — А почему Вы здесь? — Давай лучше на «ты», хорошо? Я здесь потому, что у вас в поместье немного душно, вот и решила немного развеять дух… — После того, как брат получил свой глаз бога, в поместье действительно стало жарко… Он был так рад этому, быть капитаном в четырнадцать лет и уже иметь глаз бога… как бы не заиграла в нём гордын, — сам себе тихонько усмехнулся парень, едва показывая улыбку девушке. — А, твой брат Дилюк, верно? Он действительно настолько силён? Любопытство взяло верх над девушкой. Многое ходило про старшего сына Рагнвиндра слухами, что иногда очень заводило её мать. Девушку не заботил ни сам клан, ни его наследник. Её заботило то, что Дилюка привело к его успеху и… разным небылицам в Мондштадте, впрочем. Ей было просто интересно. — Я не знаю. — Не знаешь? — Не-а. — Но… ты живёшь с ним под одной крышей и не можешь сказать, каков твой брат на деле? — Я не понимаю, что тебе от меня нужно! Я не знаю, насколько силён брат, сам с ним не разу не дрался, хоть и подумываю пойти в рыцари… — и здесь мальчишка совсем зажался, будто несвоевременно испугавшись её настойчивости. — Нет, постой, я просто хочу узнать, как твой брат заслужил всё, что у него есть. Признание и любовь отца, уважение Мондштадцев и прислуги… Всё это. — Ну-у, так Дилюк же из знатного рода и капитан рыцарей, а ещё у него есть глаз бога… А мастер Крепус, он не заслуживал его любовь, он же его отец! — Не заслуживал?.. — Нет, они же отец и сын, и они любят друг друга только потому, что они есть у друг друга. Почему ты меня вообще об этом спрашиваешь? И почему все и всегда говорят только о Дилюке?.. Девушка не слушала Альбериха дальше, поймав саму себя на мысли о любви матери, и захлестнувшее внезапно чувство зависти мгновенно остудило пыл Гуннхильдр, сменившись холодным равнодушием. Вот так просто — как рубильник. — Прости, я достала тебя вопросами, — синеволосый был грубо перебит, но резко изменившееся с радушия на равнодушие лицо девушки вызвало у него интерес к этой загадочной особе. — Думаю, тебе действительно надо проветриться, может, прогуляемся? Я проведу тебе экскурсию по винокурне. Если ты, конечно, не против. На миг лицо парня слегка окрасилось смущением, на что Гуннхильдр предпочла не обращать внимание. Резкая смена обстановки странно повлияла на девушку, её поведение словно стало более… раскрепощённым. В поместье Гуннхильдр всё и всегда было официально, вплоть до обыденного принятия пищи, каждый шаг расписан по минуте и какое-либо отклонение жестоко каралось, стены собственного дома словно ограничивали хозяйку и, оказавшись в совершенно незнакомом месте, где власть матери была жёстко ограничена, Гуннхильдр, наконец, нашла минуту просто побыть одной и побеседовать с младшим Рагнавиндором как с обычным человеком, безо всяких пристрастий и лишних почестей… Как человек с человеком, а не господин с подчинённым или ещё что-то. Чувство свободы заиграло непослушным ветром в волосах, а во взгляде появилось почти нечитаемая лёгкость облегчения. — Почему бы и нет? Думаю, мне действительно не помешала бы лёгкая прогулка, надеюсь на твою компанию, — мягко улыбнулась девушка и проследовала за увлечённым рассказами об особняке Рагнвиндров Кейей.***
Уставшие алые глаза смотрели в пустоту, лишённые понимания: для чего он здесь находится? Краем глаза он зацепил образ светлой женской фигуры, тихо покидающей стены особняка под строгий, очевидно недовольный взгляд Фредерики Гуннхильдр. Значит, это её старшая дочь? Джинн Гуннхильдр? Девушка чересчур быстро покинула стол и, устремившись за стены дома, исчезла за дверями. Парень не успел разглядеть лица девушки, да и не очень стремился: в данный момент в голове был туман, пелена подступающего сладкого сна. В действительности переговоры, в которых ты не участвуешь, действительно скучны, а порой даже утомительны. Джинн, видимо, покинула сие торжество по этой самой причине. Тоже скучно! Направив сонный взгляд на двери, парень чего-то выжидал — её возвращения или… Наверное, нужно было отказаться от участия вместе с Кейей. Скучающие глаза юного господина метались из стороны в сторону, от угла к углу, словно ища деталь, за которую можно уцепиться и разглядывать, пока просто не надоест, но когда ты пытаешься в собственном доме найти что-то новое, порой забываешь, ради чего ты вообще оказался в настолько безнадёжной ситуации. Ах да, точно! Переговоры… Сколько времени он уже здесь торчит, пытаясь не заснуть и не опозорить отца перед первыми лицами Мондштадта? Измученное лицо юного господина источало желание наконец покинуть это празднество скуки, от которого уже сводило извилины. Ноги, подчиняясь будто подсознательному желанию, вышли из-за стола. Мимолётная фраза — какая-то отговорка — о внезапном срочном деле. Взрослым не было абсолютно никакого дела до юного Рагнвиндра. Осознание этого пришло уже на лестнице второго этажа, и руки красноволосого словно были, наконец, развязаны. Ноги принесли юного господина в собственные покои, где его взгляду предстал его двуручный меч: чёрная огранка с алыми оттенками на лезвиях; рукоять была выполнена искусным кузнецом — из белого железа с ограновкой из алого кварца с драконьего хребта. Меч был украшен шрамами прошлых боёв, что не могло не быть по мнению владельца значимым показателем мастерства своего хозяина. Одно другому не мешало, меч в действительности был выполнен искусно, с особой точностью и вниманием к деталям, но что может украшать меч лучше, чем его хозяин? Верно, ничто! Лучи закатного солнца проникли в комнату Рагнвиндра, что не могло не вызвать ухмылку на лице господина, после которой силуэт парня исчез в свете солнца под закат, а ветер тихим шелестом проливал песни юноше в уши, норовя сбить, охладить горячий азарт.***
Лёгкий ветерок напевал сладкую песнь далёких земель детям города свободы, чьи силуэты умиротворённо обращали свои глаза в закатное небо, преданные наслаждению осенней прохладой. На удивление, трава у дома Рагнвиндров была мягче и зеленее, нежели у стен родного дома, и мимолётная мысль об этом оставила в Гуннхильдр после себя странное чувство. — Однажды и я стану рыцарем, время сейчас удивительно быстро летит, даже страшно порой назад оглянуться, надо же… Уже 6 лет прошло… — тихо, словно воздух в себя выдохнул синеволосый, наверное, не надеясь, что того услышат. — Кейа, — девушка выдержала секундную паузу прежде, чем продолжить. — Скажи честно, ты счастлив? Парень услышал тихий вопрос девушки, но не спешил на него отвечать. Слишком хорошо и спокойно сейчас было, чтобы отвечать на такой сложный вопрос. — А почему ты спрашиваешь? — Просто интересно. Ветер перебирал светлые кудри девы. Парень прикрыл глаз, рыская в поисках ответа у себя в голове — тихо, медленно, не торопясь, что бы ненароком не спугнуть такую лёгкую, но очень важную мысль. — А ты несчастна? Ответный вопрос явно смутил блондинку. Силуэт белокурого одуванчика обрамлялся последними лучами солнца и последними порывами тёплого ветра его лучи колыхались, почти резонировали физически, и… Было что-то в этом. — Не пытайся на моём лице найти ответы на свои вопросы, они не появляются так, по щелчку пальца. Порой для того, чтобы найти ответ на какой-либо вопрос, люди убивали годы своей жизни, так и не находя его… — К чему ты мне это сейчас говоришь? — довольно дерзко прервала монолог парня Гуннхильдр, на что тот просто хмыкнул и с грацией павлина навис над лицом девушки, являя перед ей свой бездонный тёмно-синий глаз — морская глубина. -Джинн, знаешь почему я не счастлив? Казалось бы, у меня есть всё, чего бы мог желать мальчишка сирота в моём возрасте. Кров, люди, которые меня любят… Но, знаешь почему я не могу радоваться таким вещам, зная, что этого всего у меня когда-то не было? — холодная ладонь парня прислонилась к груди девушки, явно не ожидавшей такого жеста, но она не спешила его отталкивать. — Потому что время — страшная штука. Каким бы золотом я не был усыпан, каким бы теплом я не был окружён, тень прошлого, упавшая на меня, когда я был ещё совсем маленьким ребёнком, не знавшим и несведущим в этом порой жестоком и несправедливом мире, всегда со мной. Каким бы ни было моё настоящее, прошлое оставило на мне глубокий шрам, от которого мне не избавиться, как бы я не пытался! Я знаю, чего ты хочешь, Джинн, и этого тебе ни слава и сила Дилюка, ни моё лицо — было бы, на что смотреть — не дадут, ответа на свой вопрос ты так не получишь. Не нужно искать своего счастья в чужом успехе или горе, время рано или поздно расставит всё по местам, и если ты хочешь быть счастливой, ты будешь таковой! Блондинка застыла в ступоре. Этот парень, кажется, раскрылся перед ней только что, но могло ли это что-то значить? Что Кейа своими речами пытался донести? Он будто… вкладывал истину в поучительный совет. — Извини, возможно, не стоило этого всего говорить и… — Нет-нет, не извиняйся! Просто я… Ты, наверное, прав, в какой-то степени я эгоистка и заставила тебя вспомнить то, что ты предпочёл бы забыть… Мне жаль, прада! Кейа не нашёл слов для ответа и просто прикрыл свой глаз, окунувшись в раздумия: взгляд потерянной в беспощадном потоке времени души надолго отпечатался у него в голове. — Кейа? Не ожидал тебя здесь встретить! — взбудораженный голос старшего брата силой выбил синеволосого из тьмы раздумий, заставив веки раскрыться и лицезреть счастливое судя лицо носителя пиро глаза бога. Кейа любил того, кого считал своим старшим братом, хоть и не кровным, но порой он совсем не вовремя появлялся… Хищные глаза юного господина поймали заинтересованный и вместе с тем недоумевающий взгляд юной особы. Отвечая на него, красноволосый выдавил из себя самую дружелюбную улыбку, на которую только был способен и протянул руку юной даме. — Я так полагаю, госпожа Гуннхильдр? Не выдалось возможности представиться, я… — Не надо! Я знаю, кто Вы и чем занимаетесь, — отрезала все лести Гуннхильдр и демонстративно поднялась, сама демонстрируя собеседнику собственный рост (к слову, старшая Гуннхильдр была на редкость для своих сверстников высока), и, изумлённый, Дилюк вдруг понял, что… оказался ниже девушки. Разница была почти неощутима и даже могло показаться, что подобного эффекта девушка добилась путём использования высокой подошвы, но… нет. Её обувь была на низкой подошве. Молодой Рагнвиндр признал маленькое поражение и просто продолжил: — Что ж, смею предположить, что мой братец уже провёл экскурсию по винокурне. Ветер в тот день был на редкость для такого времени холодным, почти принёс зимнюю прохладу, несмотря на октябрь. Когда Гуннхильдр покинули поместье, пошёл дождь. Варка покинул винокурню намного раньше, а Фредерика осталась для обсуждения рабочих моментов. Последняя встреча наследников двух великих кланов состоялась почти сразу после дуэли на гостевой веранде, где подростки в последний раз обменялись взглядами и разошлись по разным сторонам. Молодая Гуннхильдр молчала почти всё прощание, не обращая внимания почти ни на что, переминаясь в растерянности с ноги на ногу, метая туманный взгляд из стороны в сторону, словно не находя места. Разве она не должна быть рада, что, наконец, покидает их поместье? Дилюк внимательно смотрел на падающие капли дождя — начинающегося ливня, — моментами переводя взгляд на блондинку, что стояла рядом со своей матерью и непринуждённо что-то разглядывала, пока их родня на последок переговаривали. Их прощание было молчаливым, без слов. Парень на последок что-то кинул про их минувшую дуэль и протянул руку в знак дружбы и уважения, и глаза, полные огня встретились со взглядом девушки, и… не было в её глазах той стали, что была раньше, или синевы неба, он не видел ничего. Глаза были бездонны и серы, как небо, в них… не было жизни. — Надеюсь, что ещё встретимся, — это всё, что он услышал сквозь дождь, после — белый шум и туман, силуэт девушки быстро растворился в холоде осеннего вечена. Пожала ли она ему руку? Она так быстро ушла. Неужели она так сильно расстроилась из-за того, что проиграла? Это же просто дуэль? Ведь так?***
— Ты проиграла ему в дуэли? — Да, мама… — Я глубоко в тебе разочарована, Гуннхильдр, я очень недовольна. — Я понимаю. Мне жаль.