Интерлюдия: мажорный аккорд

      Улицы, по которым раньше приходилось идти каждый день. Кажется, ее не было в Лихтенштейне всего две с половиной недели, но по ощущениям она исчезла отсюда на несколько лет.       Кусты, опадающие листья, пожелтевшая трава и холодный ветерок. Родной парк, в котором Эсма с Хильдегардой устраивали пикники и дрались на ветках. Парк, в котором Эсма избила одного из ублюдков местной бандитской шайки, которая пыталась ее изнасиловать. Парк, в котором Эсма когда-то ошиблась, обожглась.       — Так и будешь молча стоять? — Геральд коснулся плеча подруги, приводя ее в чувства.       — Чувствуешь запах нашего детства? — голубоглазая прошла вглубь территории, стала вдыхать запах сырой земли после дождя.       — Фрау Бернс спрашивала, как ты там, что у тебя с работой в Италии. Зайдешь к ней?       Ответа не последовало. Цингер остановилась недалеко от озера и стала смотреть на уток, плавающих в воде.       Девушка повернулась к какой-то парочке, гуляющей по своеобразной набережной. В глотке встал ком, стало трудно дышать.       Человек, который когда-то бросил ее в этом парке на празднике, променял на блондинку, теперь шел со своей уже женой и коляской, в которой, несомненно, был их ребенок. Сколько этому мужчине? Двадцать семь?       А если в коляске не ребенок, а бомба? Если в коляске лежит ребенок, которого они похитили? Эсма хотела испортить Родевилю жизнь. Испортить жизнь, семью и все, что ему дорого, чтобы он почувствовал ту боль, которую когда-то почувствовала она. Когда-то именно он заставил нацепить на девушку холод, чтобы она не обжигалась, чтобы ей больше не было так больно.       Голубоглазая смотрела на людей. Она была чертовски злопамятной.       Теперь мужчина смотрел на нее. Он видел ее на просторах Интернета, знал, что она является девушкой одного из самых желанных мужчин, одного из самых красивых исполнителей, того, с кем хотела бы быть любая поклонница.       Никто не собирался подходить друг к другу. Сейчас у каждого свои жизни, проблемы, семьи. Но если бы была возможность до смерти избить русоволосого, то девушка точно не упустила бы ее.       — Родевиль теперь работает в банке. Если бы он тогда не бросил тебя, что бы было? — немец подошел к подруге и сунул руки в карманы.       — Я бы его бросила, — Эсма достала сигареты. Когда одна из них была подожжена и зажата меж губ, дева закрыла глаза.       Где-то в голове всплыли воспоминания, как Родевиль чуть не утопил шатенку, как пугал ее змеями на выставке, как приходил к ней на свидания с царапинами от чужих ногтей на руках. Голубоглазая не хотела замечать проблем, все переводила в шутку. Не видела абьюза.       — Поехали со мной в Италию. Ты же прекрасный специалист по технике, найдешь себе работу, а с такой внешностью и девушку, — шатенка повернулась к Геральду.       — Я не знаю итальянский, — мужчина покачал головой.       — Пф-ф, будто я его знаю... — дева вздохнула и опустила голову.       — Останься дома, пожалуйста. Не уезжай.

***

      В Италии стало холодно. Нет, не погода. Душа.       Девушки не было уже неделю. Дамиано не знал, что делать. На сообщения она отвечала через раз из-за каких-то дел и тарифов, в соцсетях появлялась редко.       Мужчина не пел веселых песен, не скакал в студии. Только рвал глотку на Coraline и Torna a casa. На всех остальных композициях он уходил к себе в комнату, лежал молча.       Комната девы была все такой же пустой и холодной, но несмотря на это он все равно спал там, чтобы хоть как-то согреть стены.       — Дай ей побыть с семьей, — Итан смотрел на друга, пытаясь привести в чувства.       А Дамиано молчал о том, что он хотел стать семьей для шатенки.

***

      — Тогда ты останешься дома! — Хильда уже сорвала глотку в ссоре с сестрой. Они кричат друг на друга уже битый час.       — Даже не подумаю! Я слишком долго шла к этому! — Эсма была неприклонна.       — Вот как?.. Значит, я поеду с тобой! — Хильда подлетела к шкафу, чтобы вытащить чемодан.       — Даже не вздумай, девица! — голубоглазая впилась в руку сестры ногтями, сжала, рассекла кожу.       — Либо я еду с тобой, либо ты остаешься дома, — русоволосая оскалилась.       Цингер отпустила сестру, холодно взглянув на нее, и ушла в свою комнату. Разговаривать с этой девятнадцатилетней особой не было никакого желания. Если хочет — пусть летит, но без Эсмы, в другое место, в другой мир.       От Дамиано три пропущенных и семь смс-сообщений. Шатенке было приятно, что мужчина интересуется ею.

Как ты? Как проходит твой день? Вик расшибла коленку об бетон, сидела, плакала. Когда приедешь, хочешь приготовлю мясо? Ты уже взяла обратные билеты? Съездим когда-нибудь к тебе в Лихтенштейн? Я очень скучаю.

      Немка улыбнулась и ответила на все сообщения, по-отдельности.

Все хорошо. Сегодня была с Геральдом в парке. Поцелуй ее в щеку за меня. В мясо добавь побольше перца. Нет. Возможно. Я тоже очень скучаю.

      Смахнув накатившие слезы, голубоглазая села на кровати и посмотрела в окно. Ссора с сестрой изрядно подпортила настроение, поэтому в доме находиться было просто невыносимо.       А на улице начался дождь. Волосы мокрые, макияж слегка потек. В наушниках wavvyboi — «narben», вечно вызывающая смешанные чувства. Но это было прекрасно.       Эсма заказала билеты в обратный путь через три дня, в 02:43 ночи. Значит, в Милан вместе с пересадкой она прилетит в 05:43. Совсем скоро она увидит того, к кому привязалась больше всего в жизни.       Нет, не скоро. Эти три дня продлятся очень долго, за посещением какой-нибудь маминой знакомой или бабушки папиного брата по двоюродной кошке... Эсма терпеть не могла посещать родственников.       — Ты изменилась, стала известной, — Родевиль сел на лавку рядом, запахнул пальто. — Не найдется сигареты?       Цингер молча достала пачку и протянула ее бывшему. Он благодарно кивнул, достал маленький, тонкий сверток и вернул пачку хозяйке.       — Какого это — встречаться с Дамиано Давидом? — русоволосый затянулся и выпустил дым из уст.       — Как живется с ребенком? Он.. Честно, я бы не выдержала, — голубоглазая повернулась к немцу.       — Я тоже так думал. Да, кричит, манипулирует, как хочет.. Это девочка, кстати.       — М-м... — шатенка вновь посмотрела на озеро. — Помнишь, как чуть не утопил меня здесь?       — Помню. Ты научилась плавать?       — Нет. В Италии два раза пыталась, но все без толку. Ужасное чувство.       — Помню, как фрау Элен кричала на меня, когда тебя в больнице откачивали, — мужчина тихо засмеялся, вслед за ним засмеялась и девушка.       — Она говорила, что ты был очень напуган, — Эсма откинулась на спинку лавочки.       — Я и до сих пор напуган, — Родевиль закрыл глаза и почувствовал на шее крепкие руки, которые так безжалостно сдавливали его глотку, резали кожу ногтями.