Сколько времени прошло?
Итэр не знал ответ на этот вопрос.
Увидев перед своей второй смертью Сяо, он хотел его обнять, утешить, сказать, что он должен даже после его смерти жить счастливо, не испытывая боли и вины. Как на зло, сил не хватало. Хватило лишь на пару морганий, на улыбку, совсем не похожую на таковую, и на чёртово слово "прости".
— Почему? Почему я не сказал ему, что люблю его? Почему, черт возьми!? — кричал у себя в подсознании юноша, растворяясь в пустоте.
Что будет после смерти? На этот вопрос никто не знает ответа, потому что никто не возвращался после неё. Но Тэян исключение. Он переместился в другой мир. Он снова познал вкус жизни после своего трагичного конца, такого же трагичного начала.
Сейчас же, после того, как он потерял сознание от боли, словно во сне, видел чёрный экран. Открыв глаза, хотя он до сих пор не уверен открыты ли его глаза, Итэр ничего не увидел ни белого света в конце туннеля, ни свои фрагменты жизни. Он мог их просто вспомнить.
Юноша вертел головой, но ничего не видел, он не чувствовал опору, он не чувствовал ничего. Это и есть смерть?
Пустота? Бездна? Вечность? Его старая теория, которую он вписывал в каждую новеллу подтвердилась?
Смерть — это вечность.
В этом пространстве он провёл неизвестное количество времени. Итэр действительно не чувствовал, что находится в теле. Возможно, что даже нет его головы и черепа, а в этой пустоте, которую нельзя назвать чёрным экраном, летают его глаза? Может глаз тоже не существует, а в этой вечности просто есть его сознание?
В этой вечности он просто должен сойти с ума? Это и есть смерть?
Смерть — это безумие.
Мысли с каждой следующей минутой, если здесь есть временные мерки вообще, становились всё запутанней и туманными. Мысль, которая проносилась до настоящей, исчезала во тьме, а теперешняя прошлая строчка моментально стиралась. Итэр будто бежал по саморазрушающимся ступенькам, с одной переступал на другую, а та, где его нога была секунду назад, уже раскрошилась в щепки.
Единственный силуэт в его памяти принадлежал… Кому он принадлежал? Лисьи глаза, золотая радужка, красноватая подводка, хмурое лицо, красивые черты лица, темные волосы с яркими вставками, сильное тело, острые плечи, яркая татуировка. Кто это?
Этот силуэт в смутных воспоминаниях улыбался, обнимал Итэра, касался губ, поглаживал его лицо, заплетал ему косы, носил на руках, крепко держал за руку. Кажется, это возлюбленный Итэра.
Юноша хотел улыбнуться, но не мог. Он полностью растворился и слился с пустотой.
— Его пульс нормализовался! — будто в омуте проговорил голос на родном языке.
— Н-невозможно!
— Быстрее тащите дополнительный кислород! Надевайте маску С4!
Свет.
Молодой юноша открыл глаза и посмотрел на мир пустыми глазами. Перед глазами всё плыло. Он видел что-то белое и светлое, что-то похожее на лица людей, которые смотрели на него в ответ. Спустя некоторое время его зрение сфокусировалось.
— Больница. — Пронеслось в моей голове, — Совсем не похоже на лазарет в Соборе Барбатоса.
Я моргнул и ещё раз моргнул. Слева от меня стояли какие-то экраны, показывающие пульс, а с другой стороны была капельница и окно, в котором я увидел до боли знакомые кошачьи золотые глаза, что так завораживающе смотрятся в темноте ночной. Я потупил свой взгляд, не моргая, продолжал рассматривать уже пустое окно. Теперь там виднелось небо и крыши зданий. Вокруг висели разные трубки. Ужасающая мысль окунула меня в ледяную воду.
— Это? — Мой безмолвный вопрос застрял где-то в сознании.
— Осторожно, Молодой господин Пак, — проговорил голос, кажется, сзади, — вы только проснулись из комы.
***
— Эскапизм — редкий вид комы, характеризующийся излишне реальной жизнью, сформированной вашей психикой. Из-за определенных травм ваше сознание, пока организм пытался выжить, поддерживал работу мозга, придумывая реальность, в которой вы бы чувствовали себя комфортно. Если другими словами, то эскапизм — желание уйти от суровой реальности в выдуманный мир иллюзий, созданный вашим сознанием, а катализатором вашего желания была предполагаемая смерть. — Объяснял врач, сидя в кресле около больничной койки, где находился я. Я, по его словам, пролежал в чёртовой коме ровно 7 месяцев. — Я порекомендую вам хорошего психолога. Он уже направит вас дальше на лечение. Все будет хорошо. Вы исключительный случай! Вы один из единственных, кто смог проснуться из эскапизма!
— То есть, — мой голос дрожал. Все мои счастливые два года, проведённые там, в Тейвате, были лишь плодом моего воображения? Эти люди, которым я нравился, были иллюзией, а Сяо…
Из моих глаз потекли слёзы. Сердце начало сильно болеть, будто было готово разорваться на мелкие кусочки. Это больно. Осознание, принятие истины слишком сильно сдавило мне горло.
— Поблагодарите своих родителей, которые оплатили ваше лечение, — сказал врач, обняв меня, вытирая мокрые дорожки с моих слёз, — вы попали в аварию, но проезжавший рядом ваш старший брат вызвал соответсвующие службы, поэтому вы смогли выжить, — врач говорил искренне, искренне радуясь за спасённую жизнь.
Спасённая жизнь не эквивалент спасённой душе.
У меня началась истерика. Я не мог успокоится. Мое тело пробило миллионами иглами, а сердце кинули в расплавленный металл. Голова раскалывалась от полученной информации. Я кричал, задыхался, плакал, пока в меня не ввели успокоительное. Чёрный туман затмил мой взор, боль притупилась, моё тело расслабилось и упало на мягкие подушки.
Это сущий кошмар.
Я долгое время не мог поверить, что я никогда не умирал, что это все было эскапизмом, а те золотые глаза? Мне показалось? Я до последнего надеялся, что случилось сверхъестественное, и мой любимый Сяо перешёл в этот мир, пока моя щека не начала болеть жгучей болью от пощечины моей матери.
Это и есть моя реальность.
Эскапизм. Конец.
20.01.2022
