***
Сандра просыпается в очередной раз ранним вечером от щекотки. С неохотой покинув покачивающее спокойствие сна, она с удовольствием зевает, открывает глаза и видит стоявшего возле кровати незнакомого человека. Прищурившись, Поттер спокойно спрашивает, скрыв охвативший её нелепый страх перед человеком, которого впервые видит: — Вы — Оттон, верно? — Именно так, мадемуазель, — а вот его голос ей хорошо знаком. Именно эти непривычно мягкие интонации и особенный тембр она слышала, когда не могла ничего видеть, очнувшись после плена, — Друг ваш, вместе с ребёнком, изволят ужинать. Как вы себя ощущаете? Слабость, тошнота, головокружение, озноб — что-то из перечисленного беспокоит? — безмятежно улыбается мужчина, подобно дирижёру размахивая палочкой, и вроде как ответа не ожидает, но Сандра, отрицательно мотнув головой, ловит его удивление, смешанное с едва заметной радостью, — Возмутительно быстрое восстановление, дорогая моя! Я ожидал, что у вас будет менее обнадёживающее состояние, — убрав палочку в карман мантии, Оттон кивает сам себе, и почти приказывает, — Ну же, поднимайтесь на ноги. Они в полном порядке. Давайте-давайте, милая. — Спасибо, целитель, — искренне улыбается Поттер, без посторонней помощи покидает тепло кровати, вздрагивает от холодного дерева, и нашаривает рядом с ножкой кровати домашние тапочки, чтобы сразу спрятать в них босые ноги, — Вы прямо спасли меня, — Анди смотрит на целителя, как когда-то на Альбуса Дамблдора — с трепетом и восхищением. — Ничего, ничего, милая. Вы рискуете стать частью семьи, которой я слишком долго спасаю здоровье. Вам Северус говорил о «туманном сознании»? — Да, Оттон. Прошу, обращайтесь ко мне по имени, это будет более привычным. Насчёт зелья… Да, Северус мне сообщил об этом, — Поттер, делая осторожные шаги в сторону высокого окна, замечает свою мантию на спинке кресла, и небрежно приманивает её к себе рукой, чтобы натянуть поверх ночной сорочки. Со стороны Оттона она слышит удивлённое: — Сандра, вы владеете невербальной и безпроводниковой магией? Простите, конечно, это не самый тактичный вопрос для ведьмы, но… Это поражает, особенно в процессе восстановления после произошедших с вами потрясений, — справившись с голосом, он уже спокойно продолжает, — Я пропишу вам курс избавления от остатков влияния вредного зелья, и вскоре даже в ауре не останется и следа этой «туманности». Вы слишком долго принимали его, и, судя по всему, именно на фоне приёма данной гадости, а иначе я называть это варево не могу, у вас были периоды сбоя в даре эмпатии. Не ошибусь, если скажу, что вас пугали эти приступы, моя дорогая, — Оттон говорит размеренно, и при этом успевает что-то быстро писать в своём блокноте, — Скажите, у вас на ближайшее время есть какие-то планы? — Ну, мне нужно отправиться на обучение по контракту, — пожимает Сандра плечами. — Хор-рошо, тогда ещё добавлю курс зелий, которые вам нужно принимать перед сном, для ускоренного очищения организма. Судя по данным диагностики, «туманность» вы в последний раз принимали дней пять-шесть назад. Самое печальное, что вкуса и запаха «туманность» не имеет, и выявить её в еде или напитках очень сложно. — Я так и не поняла, какое именно влияние оказывает это зелье, — Анди нервно поёживается, и упрямо смотрит на Оттона в ожидании объяснений. — В этом вся и шутка, что просто так и не объяснить, Сандра. Обычному человеку, вы их магглами нарекли, зелье бы даже помогло, стал бы средненьким таким человеком, чуть лучше воспринимающим магическое поле и даже кое-что могущим сделать, их называют экстрасенсами, а вот магу или ведьме… Влияние поганое, честно вам скажу. Ведьме снижает чувствительность к магии природы, леса, а это очень важно для любой уважающей себя ведьмы, и искусственно создаёт тяготение к более агрессивному проявлению магической энергии. В вашем случае ещё и ударило по врождённому дару эмпатии, и происходили сбои в его работе. Учитывая, что пили вы эту мерзость несколько лет, и это во время кристаллизации магического начала, когда любое влияние извне опасно… Но вам повезло, не беспокойтесь, — увидев ужас в глазах девушки, Оттон мягко улыбается, — Вас спасли слёзы феникса, можно сказать, поспособствовали тому, чтобы эта гадость действовала в разы слабее, чем должна. Я бы хотел взглянуть на того, кто исхитрился нарушить все неписанные законы, и поил ребёнка этим «туманным сознанием». — Я бы тоже… хотела посмотреть в глаза этого человека, Оттон, — севшим голосом произносит Анди, имея немало подозрений о личности того, кто опаивал её вредным зельем, — Если мои догадки верны, мы вряд ли встретим этого человека.***
— Привет! — Тедди, заметив крёстную, очаровательно улыбается ей. Волосы мальчишки тут же перекрашиваются в синий, и девушка, пряча подрагивающие руки в карманы мантии, выдавливает из себя улыбку в ответ, и тут же чувствует удвоенное ощущение нежности и спокойствия, когда её обнимает со спины Северус: — Замечательно, что ты решила спуститься, Сандра. Девушка едва не греется в низком, полном заботы и надёжности, голосе мужчины. — Оттон заверил, что моему здоровью ничего не угрожает, — возможно, впервые в жизни Сандра Поттер чувствует ранее неизведанный домашний уют, — Удивительно, как можно устать, валяясь в постели и принимая исключительно целебные зелья. Тихо посмеиваясь, Северус отводит свою девушку к столу и усаживает недалеко от мистера Люпина, который наблюдал за непривычным для себя общением любимой крёстной и мрачного, непонятного дяди Северуса. — Стоит признать, что мы здесь загостились, — спокойно произносит Поттер, и делает глоток приторно-сладкого чая, чтобы тут же разочарованно посмотреть в фарфоровую чашку, — Ненавижу чай, — едва слышно бормочет девушка. — В кофе нельзя подмешивать зелья для нормализации состояния организма, мисс Поттер, и вы прекрасно об этом знаете, — от того, как строго звучит замечание Северуса, Сандра широко улыбается: — Конечно, знаю, профессор Снейп, — наверное, она никогда не будет забывать его профессорское звание, и от этого становится так спокойно и тепло, что Поттер и мысли о плохом не допускает в этот момент. Хмыкнув, мужчина оставляет её слова без ответа, зато Тедди, заметив, что взрослые замолкли, решает спросить: — А вы учили мою маму, да, дядя Северус? Стук чашки о блюдце звучит необычайно громко. Анди, спрятав руки под стол, переводит тревожный взгляд с Тедди на Северуса, и обратно, с Северуса на Тедди. — Да, Эдвард. Нимфадора неплохо разбиралась в зельеварении, — ответ Северуса, спокойный и даже какой-то тихий, успокаивает Сандру. — А мой папа, он?.. — Мы с Ремусом вместе учились в школе. — И твой папа учил меня, я ведь тебе рассказывала, — унять дрожь в полном нежности голосе для Анди оказалось непосильной в эту минуту задачей, — Тедди, помнишь, что я тебе обещала? — Что расскажешь мне о маме с папой больше, когда я стану старше? — полувопросительно проговаривает ребёнок с недетской серьёзностью в голосе. — Да, солнышко. Просто то, что тебе обязательно нужно будет узнать, достаточно страшно. Северус, наблюдая за общением испугавшейся Сандры с крёстным сыном, встаёт из-за стола и подходит к Анди, чтобы сжать её плечо и уже для Эдварда попытаться объяснить: — Эдвард, твои родители были героями. Ремус был, хоть мы с ним не всегда… — Ладили, — подхватывает бледная Сандра, и сжимает его пальцы до лёгкой болезненности. — Да, не всегда ладили, но… Ремус был очень хорошим человеком, как и Нимфадора. Твоя мама могла развеселить любого, в школе она постоянно шутила, и я не помню, чтобы видел твою маму грустной. — Как же сложно с детьми! - поймав волну, Северус мысленно жалуется Анди. — Тедди ещё очень понимающий ребёнок, поверь. Я просто испугалась, когда началось это обсуждение, — Анди благодарна за эту помощь со стороны Северуса. — Поверь, заметил и ощутил. Выглядит он довольным ответами, не находишь? — Учитывая его упрямство, нам ещё несколько раз предстоит такие вот мелочи повспоминать. — Ну, если не углубляться в военное время, можно и дать мальчишке информацию. Неужели ты ничего такого ему не рассказывала? — Рассказывала, конечно! И про Дору, и про Ремуса… Видимо, он в тебе нашёл новый источник информации. Поможешь? — Хорошо. Давай, вы останетесь? Всё равно ближайшие пару недель тебе нельзя скреплять кровью никакие договоры, а обучение у Ника скрепляется именно кровным договором с двух сторон. — Да я успею осточертеть тебе за это время! Хрен его знает, согласится ли Фламель давать мне выходные. — Спасибо тебе, — уже вслух горячо шепчет Анди, и сжимает его пальцы уже иначе — не стискивает, а ласково поглаживает. — Да ладно тебе. Рад, что не останусь здесь в одиночестве. Эдварду, думаю, нужно будет с Фергусом пообщаться — племянник обожает рассказывать о своём обучении в Дурмстранге. Ты ведь не против, чтобы они через несколько дней прибыли? — Я буду рада этому, — и ведь Северус чувствует сейчас затопившее Сандру кратковременное воодушевление, очень похожее на то самое счастье, потрогать которое никогда не получится.Наконец-то в жизни наступает тихое, порой незаметное, но такое необходимое спокойствие.