Трудно не быть богом

      В тишине пентхауса слышно было лишь тиканье каминных, вырезанных из красного дерева часов. Босой, Локи сидел на широком подоконнике, вытянув длинные ноги поудобнее и глядя вниз на снующий по тротуарам поток из зонтиков.       За окном лил осенний нудный дождь. Он не любил такую погоду с тех пор, как в обмен на жизнь брата его сделали человеком. В сырую погоду ныли шрамы, болели когда-то травмированные суставы, голова раскалывалась, словно его о стену приложил Халк. Человеческая оболочка была слаба, быстро изнашивалась, страдала от множества болезней. Впервые за свою долгую жизнь Локи узнал, что такое простуда.       Сегодня было особенно трудно. Выпитое спиртное не принесло облегчения ни физически, ни психологически. В голове ворочались тяжёлые мысли. С каждым прожитым днём он все больше и больше опускал руки. Ему не хватало его привычных сил, дарованных ему по праву рождения. И с каждым днём он все больше и больше впадал в уныние.       Что будет дальше, если ему не удастся вернуть свое бессмертие и божественные силы? Бесцельное и фактически бесполезное человеческое существование? Вынести это было невозможно.       После полной чудес и магии жизни в Асгарде, после путешествий по многочисленным мирам, где он встречал диковинных существ, после встречи с Управлением Временем, и, наконец, после встречи с Первородными ему было тяжело в смертном теле. Жизнь, казалось, остановилась, выбросив его на обочину, и понеслась дальше, забыв подобрать. Локи было трудно бездействовать. Вернее, действовать человеческими мерками. Жизнь человека казалась ему слишком суетливой, но суета эта была сравнима с вознёй муравьёв в своем муравейнике. Они не видели всей масштабности мира, живя в своей реальности.       Мобиус М. Мобиус был прав когда-то — каждый уверен в абсолютной реальности своей реальности и с трудом готов принять тот факт, что реальность не ограничена никакими рамками.       Локи прижался разгорячённым лбом к приятной прохладе оконного стекла. Дождь косыми струями чертил на подоконнике замысловатые узоры. Иногда Локи читал в них альвские руны, но чаще видел абсурдные пересечения своей жизни.       Он не любил дождь. Дождь вгонял его в ещё большую депрессию, заставляя искать утешение в алкоголе. За алкоголем тянулись вереницы бессмысленных половых связей. Некоторые ему, правда, нравились. Но он терял интерес, стоило ему протрезветь. В душе было холодно и пусто. Сплин. Тоска. Депрессия. Хандра.       Сидя вот так, он мысленно, а иногда и в полный голос перечислял названия своего состояния на всех языках, которые знал, запивая каждое слово крепкой выпивкой. — Снова тоскуешь по прошлому? — знакомый женский голос отвлёк его от подсчета проезжающих внизу автомобилей такси. — А, и ты здесь? — почти не удивился Локи, подтягивая колени к груди, и освобождая место на подоконнике для своей верной спутницы.       Смерть, элегантно поддев подол великолепного платья, присела на самый краешек подоконника. Она равнодушно окинула взглядом валяющиеся на полу бутылки. Скользнула лужами зеленых озёр по небрежно брошенному тут же пиджаку из тонкой шерсти. Скомканный галстук валялся, словно мертвая змея, под ножками изящного стула. — Ты решил приблизить нашу встречу? — с еле слышной тревогой в голосе, спросила она. — Ты и так часто ко мне заходишь. Практически как к себе домой. Я даже не уверен, что это — мой дом, — с трудом подбирая слова, медленно произнес Локи. — Тебе больно?       В ответ он лишь улыбнулся самой яркой своей улыбкой. В его полупьяных глазах плескалось весеннее небо, крики птиц над башнями Асгарда, и шепот прохладных рек. Виски сорвал с него налет равнодушия и сарказма. Смерть наклонилась к нему и осторожно коснулась губами его лба. — Это поможет тебе ненадолго забыться. Ни к чему рвать сердце из-за того, что больше тебе не принадлежит.       Локи свободно вздохнул, словно бы только распробовал воздух на вкус. Смерть неспешно подобрала подол платья, чтобы подняться. Локи бесцеремонно схватил её за запястье. — Погоди. Посиди со мной. Просто побудь рядом, как всегда, конечно, но… — он не смог закончить фразу, не найдя подходящего слова, — вот такой вот, какая ты сейчас. — Какая я сейчас? — уточнила она. — Красивая… Нежная… Терпеливая… Сострадающая… Я могу продолжать бесконечно долго. Ты ведь не всегда была такой? Холодной? — Ты пьян. Я — Смерть. И этим всё сказано, — мягко убрав его руку со своей, произнесла она. — И всё же, мне интересно, всегда ли ты была такой? — сощурившись, настойчиво спросил он. — А ты? Локи, сын Лафея, названный сын Одина? Любимец Фригг? Ты всегда был таким? — голос Смерти звучал вкрадчиво, где-то даже ласково и пугающе приятно. В нем не было обвинения, сарказма и издёвки. Локи пьяно мотнул головой, отгоняя головокружение. — Не уходи. Побудь рядом. Прошу последний раз… Ты всегда рядом, но мне этого не достаточно… Наверное, только ты меня и понимаешь и принимаешь таким, какой я есть. — Я всех принимаю такими, какие они есть, дорогой, — нежно, по-матерински обняв Локи и прижав его голову к своей груди, произнесла она. — Я не чудовище, каким меня считают. Я лишь неизбежная сила, которая ведёт всё сущее сквозь жизнь к черте, и к новой жизни, и так без конца. Мой брат, Генезис, дал вам всё, что необходимо для жизни. Я же даю всё остальное… И мне горько слышать проклятия в свой адрес во всех уголках сущего… Но это — неизбежность и я её принимаю. Как принимаю и себя, — призналась Смерть, поглаживая почти задремавшего на её руках Локи по смоляным волосам. — И тем не менее, ты — равнодушная, холодная дрянь, заполняющая собой пространство, — отстранившись от неё, и заглянув ей в глаза, произнес он. — Ты забираешь всё, что дорого сердцу… — Не надо, — отойдя на шаг и замерев посреди комнаты, произнесла она всё тем же мягким голосом, — я ничего никогда не забирала. Неужели даже ты это не в состоянии понять? — в этот миг Локи уловил в её голосе нотки отчаянья, что крайне удивило его. — Я не прикасалась ни к одной живой душе, чтобы забрать жизнь! — чуть громче, чем нужно, произнесла Смерть. — Вы все сами выбираете свой путь, свою жизнь и свою кончину! Но почему-то в итоге валите всё на меня! Возьми хоть одну войну… Я не убила ни одного воина, ни одного солдата, ни одного случайного человека. Вы сами своими руками убиваете друг друга. Мне остаётся лишь встретить и сопроводить умерших… Но нет ни одного живого существа во всем сущем, не обвиняющего меня. И не стремящегося меня выставить в мрачном свете. Все ненавидят меня… Посмотри на меня!       Локи, не поворачивая головы, следил за ней в отражении мокрого окна. — Посмотри на меня! — рявкнула она. Он медленно повернул голову в её сторону. Смерть, прекраснейшая из женщин, не сдерживала слёз. Они, словно две змейки дождя, предательски ползли по её бледным щекам. В это было сложно поверить, ведь тысячелетиями Первородные старались доказать своё равнодушие ко всему происходящему в сущем. Альфа и Омега. Начало и конец.       Локи молча протянул Смерти стакан виски со льдом. Она, мгновенно очнувшись, осушила слёзы, словно и не было ничего. Сделав шаг в его сторону, она приняла из его руки хрустальный стакан, полный дымного ароматного напитка. — Попробуй, кажется, людям удалось изобрести кое-что действительно достойное, — отозвался Локи, словно ничего не случилось. Смерть залпом осушила стакан.       Он усмехнулся кривой усмешкой. Кажется, у него появился собутыльник, которым никто не мог похвастаться. — Думаешь, что ты несчастлива? — спросил он, вновь наполняя её стакан и кидая туда несколько кубиков льда из стоявшего рядом металлического ведерка. — Тогда кому, как не мне, тебя понять. Ни мне, ни тебе не рады в этом и любом другом мире…       Смерть молчала. Алкоголь не действовал на неё, но ощущение причастности к процессу было ей приятно. Она вскинула зелёные глаза и встретилась взглядом с голубыми озерами боли. Внутри всё заныло. Эмпатия была её самой сильной стороной. — Я не могу тебе помочь, Локи. Договор заключен не со мной, — произнесла она ответ на не заданный им вопрос. — Это не имеет значения. — Тогда зачем я тебе? — Может, за тем, что мы нужны друг другу? — произнёс он, протягивая ей очередной стакан с виски.       Смерть с еле заметной улыбкой на красивых чувственных губах протянула тонкую руку навстречу. Локи крепко схватил её свободной рукой за предплечье, смяв платье, притянул к себе и сгрёб в охапку. Они оба замерли. Локи не понимая, что делать дальше, Смерть — предоставляя ему шанс ошибиться в её доброте. — Я ведь сейчас испытываю твое терпение, верно? — уточнил он, всё ещё держа её в своих объятьях.       Смерть внимательно без тени гнева смотрела ему в глаза снизу вверх. По сравнению с ним она была небольшого роста. — Ты всё верно понимаешь… — отозвалась наконец она. — Не стоит путать мою доброту со слабостью.       Локи немедленно разжал объятия. Алкоголь мгновенно выветрился из его головы, оставив сильнейшую мигрень на прощанье. — Я никогда не привыкну к тому, как это больно, — прорычал он, стискивая виски руками и отшатываясь назад на подоконник. — Быть человеком просто невыносимо…       Сквозь шум в ушах и боль в голове он всё же услышал шелест подола платья. Легкое касание прохладной руки Смерти вывело его из оцепенения. Боль медленно отступала, словно всасываясь в её тонкие нежные пальцы. — Возвращаю тебе долг… — еле слышно произнесла она, приблизившись вплотную и горячо поцеловав его ещё дрожащие от боли губы.       Локи закрыл глаза, постаравшись сосредоточиться на ощущении её поцелуя. Но она растворилась в воздухе, оставив на подоконнике недопитый виски. Лёд в ведёрке почти растаял. «Придётся идти за новым!» — подумал он, но вместо этого направился к широкой двуспальной кровати, на ходу снимая с себя постылую человеческую одежду. Сон наступил мгновенно, вопреки обычным долгим вахтам в изголовье его постели.       Смерть осторожно коснулась губами его лба, стерев ощущение горечи и душевной боли. Ненадолго. Ведь каждый сам волен выбирать свой путь к смерти.

***

      Утро застало его в хорошем расположении духа. Сладко потянувшись в постели до хруста, Локи довольно улыбнулся. Вечерний визит Смерти приблизил его ещё на шаг ближе к цели. Ещё на один шаг… Сколько же ещё будет этих шагов?       Нет, однозначно, смертная жизнь не для него. Ему было мало просто жить. Жизнь в человеческом облике была скучна, медлительна, пресна, словно просёлочная дорога после скоростного автобана или гоночной трассы. Что для полубога, измеряющего жизнь тысячелетиями, может быть страшнее смерти, особенно, если ты с ней на «ты»? Только скука.       Повседневные дела раздражали его сейчас больше, чем обычно. Нужно было что-то делать, чтобы вновь почувствовать себя могущественным хоть на миг. В груди словно сидело что-то и настойчиво зудило и щекотало его изнутри, не давая ни мгновения покоя. Легкое нервное возбуждение перерастало в движущую силу.       Быстро одевшись, он, щёлкнув пальцами, открыл пространственный портал и не раздумывая шагнул вперёд. Хорошо, что способность к магии осталась при нём, хоть и не в полной мере. Навести морок, открыть истину, задурманить речами, спрятать что-либо на видном месте от глаз, вернуть первоначальное состояние вещам, телепортироваться, ну и конечно, читать и внушать мысли — почти самый необходимый набор остался при нём. Что, собственно, и помогло ему в кратчайшие сроки заработать почти легальным, по меркам Мидгарда, способом огромное состояние и репутацию гения юриспруденции.       Локи улыбнулся своим мыслям. Всё же хорошо, что он не проторговался окончательно, когда договаривался с Первородными об обмене, иначе никакая врождённая хитрость не помогла бы ему проделать даже малую часть пути.       Пройдя сквозь пространственный тоннель, Локи огляделся. В помещении было темно, пахло сыростью… Где-то гулко капала вода. Чтобы ориентироваться в этом месте, ему не нужно было много света, зрение его пока не подводило, да и память тоже. На ощупь он нашёл небольшую металлическую коробку с чуть скруглёнными углами. Помедлив, он открыл её и быстро спрятал содержимое во внутренний карман пиджака. Пора возвращаться, пока о его тайнике не прознали. Локи вновь щёлкнул пальцами и неспешным шагом направился к себе за рабочий стол.       В кабинете его уже ждали… — Ничего не хочешь мне сказать, брат? — поинтересовался Тор, наблюдая за появлением Локи. От неожиданности тот вздрогнул, но быстро справился с выражением своего лица. Словно ничего не произошло. — Доброе утро? — предположил Локи, протирая носовым платком лакированные туфли от видимой ему одному пыли. — Угу, почти… Директор «Щ.И.Т.а» предполагает, что ты собираешься установить собственное мировое господство над Землёй, — не отрывая взгляда от брата, произнес Тор. Локи даже не отреагировал, продолжая с деланным равнодушием начищать обувь. Он прекрасно знал этот тон брата. Тор был взбешён. — Хорошая идея, кстати! — согласился всё же он под прицелом глаз брата, — он не лишён амбиций, однако! Впечатляет. Но… кажется, мы это уже проходили. — То есть — нет? Локи, я бы и рад тебе поверить, но ты столько раз обманывал, что я уже сбился со счёта, — честно признался Тор. — Я чувствую себя беспомощным болваном в этой игре. — Значит, ты всё-таки догадался, что этот ушлый фанатик тебя использует? — улыбнулся Локи, закончив приводить свою и без того идеальную обувь в порядок. — Локи, я догадался, что вы оба меня используете, не настолько я глуп, как тебе хотелось бы, — взяв с журнального столика поданную секретаршей чашку кофе, отозвался Тор. Локи не то, чтобы не удивился, но действительно был впечатлён. — А ты, я смотрю, набрался-таки опыта, братец, но поспешу тебя огорчить — в этот раз я играю без туза в рукаве, — он развёл руками, словно показывая, что он действительно не имеет никаких сюрпризов в полах своей одежды. Ну, или почти не имеет.       Тор хотел ему верить. Всё же, даже постоянно врущий, алчный, полный сарказма, злости и жажды власти Локи в первую очередь был его братом. — Я не собираюсь выбирать какую-либо сторону. Тут, собственно, и нечего выбирать. Ты — мой брат.       Локи немного растрогался. Удивительно, как сильна была любовь Тора к брату несмотря ни на что. Может, не только Смерть близка ему? В конце концов, кто как не семья должны стоять друг за друга горой? Локи судорожно взвешивал ситуацию. Дать молниеносный ответ он не мог. Слишком много поставлено на карту, в которой ещё так мало известных ему самому ходов. — Что ж, я рад это слышать. Правда рад.       Наступила неловкая пауза. Оба смотрели друг другу в глаза, взвешивая и прикидывая свой следующий шаг. Создалось ощущение, что они, словно два фехтовальщика, выбирают удобный момент для атаки и кружат в каком-то странном танце, примериваясь. — Тор, я могу сказать тебе следующее — либо ты играешь со мной до конца, раз уж ты сказал, что выбрал семью, либо свистни в свой золотой свисток и за тобой прилетит такси, и свали на другой конец галактики и не мешай мне. Меня совершенно не интересует Мидгард, — сложив руки на груди, расставив ноги, Локи занял место точно по центру кабинета, — Уран, Юпитер, Йотунхейм… Да что угодно. Неужели ты думаешь, что сложив свою голову в том дурацком бою, отдав свою силу и своё могущество в обмен на твою жизнь я буду развлекаться оставшуюся мне жизнь в кресле какого-то ничтожного… — Локи скривил отвратительную брезгливую гримасу, пытаясь подобрать слово, — правителя Земли? Ох, да не смеши…       Тор слушал, не отрывая взгляда от брата. Вот сейчас Локи был похож на себя, но не на того себя задолго до их соперничества за право стать Первым. Сейчас Локи был велик по-своему. И величие его заключалось в способности думать масштабно, проигрывая сражения, выигрывать войну, рисковать всем ради цели. Сейчас перед ним стоял взрослый, хитрый, умный и способный человек, которого стоило не просто опасаться, в действительно бояться. Это вызывало плохо скрываемое восхищение. — Такое ощущение, что ты уже что-то придумал… — заключил Тор.       Его сердце тревожно и радостно выстукивало чечётку, предвкушая нелегкое приключение. — Возможно, полноценным планом это не назовёшь, но в любом случае это лучше, чем ничего, — согласился Локи, вытаскивая из внутреннего кармана пиджака чуть сероватую, пахнущую сыростью тряпку.       Он с гордостью бросил её на стол, рядом с Тором. — Это что? — принюхался к отвратительному запаху асгардец. — Ты хоть читал нашу историю? — потрясённо воскликнул Локи. — Это и есть Полотно Судьбы. — Эта половая тряпка? — Мило… Нет, правда, очень мило,— усмехнулся полубог, расправляя «половую тряпку» на поверхности журнального столика. Тряпка моментально разгладилась и засияла тёплым золотистым светом. Тор зачарованно смотрел, как неказистый серый кусок материи превратился на его глазах в нежнейшее тончайшее полотно. — Такое маленькое? Я думал, что там записаны судьбы всех живущих… — Они и записаны. Просто мы с тобой ими не интересуемся. — Как же ты смог его забрать у Норн? — спросил потрясённый Тор. С детства он помнил историю, которой его частенько пугали перед сном. Не было никого свирепее и безумнее трёх вечных ткачих. Кто они и откуда пришли в Асгард — не было известно даже Всеотцам. Ни хитростью, ни с боем отнять их произведение было невозможно. В сказках, которые матери Асгарда рассказывали на ночь своим детям, Асы и Ваны гибли полчищами лишь за право взглянуть на Полотно. И вот оно в руках Локи. И он молчал. — Асгард разрушен вместе с их убежищем, — пространно ответил он. Тор, требуя ответа, продолжил сверлить брата взглядом и вздохнув, тот сдался. — Я заключил с ними выгодную сделку. Поверь, ничего невыполнимого они не попросили.       Тор понял только одно — добиваться объяснений от брата было бесполезно…       А вот Локи своего умел добиваться.