Часть моей души

      Гермиона и Драко вернулись в столовую, держась за руки и обращая на себя любопытные взгляды. Гарри вздохнул и встал.       — Я пойду посмотрю, как Рон. Вы выбрали чертовски подходящее время, для того, чтобы воссоединиться, — простонал он.       Гермиона увидела на лице Джинни множество разнообразных эмоций. Наконец, рыжая ведьма посмотрела на Драко.       — Малфой, смотри не облажайся снова. Мой брат морально раздавлен, и если его страдания будут напрасны, я собственноручно запущу в тебя Авадой, — пригрозила она.       Драко кивнул.       — Я правда буду стараться изо всех сил, чтобы она была счастлива и все получилось. Даю слово.       Ты уже делаешь меня счастливой, альфа. Между нами даже не было физической близости, а я ощущаю себя лучше, чем все эти годы.       Гермиона чувствовала, как Драко гладит тыльную сторону ее ладони большим пальцем, и так увлеклась этим ощущением, что пропустила часть разговора.       — Гермиона? — спросил он, сжимая ее руку.       Она моргнула, а затем ответила:       — Ох, извини, я не расслышала. Что?       — Мама спросила, не хочешь ли ты выпить чаю или чего-нибудь покрепче в поместье?       Дрожь пробежала по ее телу при одной мысли о Малфой-Мэноре, хотя она знала, что когда-нибудь ей придется туда вернуться. Это был дом Драко и Нарциссы.       — Это очень… вы очень добры, миссис Малфой, но..... Я не думаю, что… смогу нанести свой первый визит туда сегодня вечером, — пробормотала Гермиона.       На лице Нарциссы отразилось понимание.       — Нет, конечно, нет. Извини, Гермиона. Я не подумала…       — Я с радостью жду всех… Ну, неважно. Давайте пока обойдёмся без этого. Я собираюсь пойти домой и попытаться немного расслабиться. Сегодня вечером я не смогу кому-то составить компанию, — призналась Гермиона, понимая, что может лишиться собственного дома.       Джинни подошла и крепко обняла ее.       — Ты знаешь, что Рон говорит ужасные вещи в гневе. Уверена, что со временем вы все уладите. Я прослежу, чтобы Гарри отправил его Нору, или он может остаться здесь.       — Хорошо, — вздохнула Гермиона, — спасибо, Джин. Простите, что испортила вам вечер, леди.       — Моя дорогая, вовсе нет. Нам с Андромедой нужно поговорить, и мы очень скоро снова встретимся, наладить отношения. Разве это не было главной целью? — просияла Нарцисса.       — Да, конечно, — машинально ответила она.       Драко посмотрел на мать.       — Я собираюсь проводить Гермиону домой и убедиться, что она в порядке. Увидимся в поместье.       Нарцисса кивнула, и Драко повел Гермиону вниз к камину на кухне. Они оказались в ее доме через несколько секунд, и она упала на колени со слезами на глазах. Драко осторожно поднял ее и отнес в гостиную, где сел на диван, и привлек ее на колени, прижимая к себе.       — Ш-ш, Гермиона, все будет хорошо, любимая, — прошептал он. — Я буду заботиться о тебе. Вот увидишь. Все будет хорошо.       Проплакав почти полчаса, Гермиона заснула, свернувшись калачиком рядом с ним. Ее запах был приглушенным, печаль полностью вытеснила более горячие эмоции. Она всегда пахла сильнее, когда ее кровь кипела, либо от возбуждения, либо от гнева. Драко встал и направился к лестнице, нечаянно разбудив ее.       Когда они добрались на второй этаж, Гермиона указала ему дорогу.       — Поверни направо и войди в дверь в конце коридора. Я не хочу идти в главную спальню.       Я тоже не хочу быть там, где ты делила кровать с Уизли. Мне нужно заботиться о тебе, моя милая омега, и я не могу этого сделать, когда думаю о другом мужчине, с которым ты спала.       Драко опустил ее на кровать и посмотрел в глаза.       — Чего ты хочешь, любовь моя?       Пара слезинок вновь покатились по ее щекам, и он вытер их.       — Мне нужен ты, Драко. Хочу, чтобы ты остался и позаботился обо мне. Хочу, чтобы ты обнял меня и сказал, что все будет хорошо. Чтобы, сказал, что Рон не сможет забрать мой дом. Это мой чертов дом. Я заплатила за него сполна.       — Любовь моя, мы утром разберемся со всем этим. Первым делом я попрошу Тео о встрече. Надеюсь, Уизли сказал это со злости и на самом деле так не считает, — пробормотал Драко.       Гермиона посмотрела на него покрасневшими от слез карими глазами.       — Ты можешь остаться со мной сегодня? Пожалуйста?       — Конечно, милая. У тебя есть сова, чтобы я мог отправить записку маме? Я думаю, она будет ждать меня.       Гермиона сказала ему, где Солтис, и он нашел прекрасную золотую сову на своем насесте. Драко поспешно написал записку и отослал ее в Поместье. Находясь внизу, он заварил чай и прихватил бутылку вина, не зная, что Гермиона предпочитает в таком состоянии.       Драко вернулся в спальню и обнаружил ее свернувшейся калачиком на кровати в спортивных штанах и старой гриффиндорской футболке. Он отметил, что это вещь Поттера, испытав гораздо меньшую ревность, чем если бы это была футболка Уизли. Волосы Грейнджер снова были собраны на макушке, и она выглядела убитой горем. Ему было очень больно видеть ее такой.       — Могу я еще что-нибудь для тебя сделать, Гермиона? Я принес и чай, и вино. Не был уверен, что ты предпочтешь.       Она слабо улыбнулась ему.       — Чай, пожалуйста. Я еще больше разревусь, если выпью.       — Я ненавижу себя за то, что спрашиваю об этом, любимая, но ты уверена, что не против прекратить отношения с Роном? Потому что сейчас ты не выглядишь нормальной… И если ты передумаешь, я… пойму       Мне будет казаться, что я умираю, но я постараюсь оставить тебя в покое, если ты будешь счастлива с ним. Я хочу тебя, но больше всего на свете хочу, чтобы ты была счастлива.       Драко задохнулся, словно в его горле застряло битое стекло. Но ему нужно было спросить ее; нужно было знать, что он тот, кого она хотела. Ему нужно было знать, что между ней и Уизли действительно все кончено, прежде чем он окончательно потеряет голову.       — Драко, я уверена. Просто мне тяжело. Рон был моим лучшим другом, а потом и мужем в течение долгих лет. Мне очень больно, когда он в гневе говорит ужасные вещи, и я не могу этого вынести, но буду продолжать заботиться о нем. Думаю, мне всегда будет больно от того, что наши отношения не сложились, — объяснила Гермиона.       Он кивнул, наливая чай в кружку.       Гермиона вздохнула.       — Кроме того, я беспокоюсь, что мы никогда не вернем нашу дружбу, и это ранит больше, чем развод.       — Я знаю, любовь моя. Думаю, если ты дашь ему немного времени, он придет в себя. А пока ты можешь положиться на меня или… Гарри или Джинни, — предложил Драко.       Гермиона рассмеялась и ответила:       — Неужели было так трудно сказать «Гарри и Джинни», а не «Поттер и Уизлетта»?       — Да, — твердо сказал Драко. — Не заставляй меня делать это снова. Я чувствую, что теряю свой статус слизеринского принца.       Она улыбнулась, схватила его руку и сжала ее, а затем поднесла к губам.       — Спасибо, — выдохнула она, ее губы призрачно скользнули по его коже. — Я знаю, ты пытаешься рассмешить меня, чтобы я почувствовала себя лучше, и я ценю это.       Драко поднес ее руку к губам. Он слегка прикусил кожу, прежде чем нежно поцеловать, копируя ее движения.       — Мы так долго были в разлуке с тобой… Мне необходимо многое наверстать. Я должен быть просто неотразим, когда тебе грустно или ты сердишься на меня.       — Скромный, как всегда, Малфой, — пошутила Гермиона, закатывая глаза.       — Гермиона, — начал он, — знаю, ты очень расстроена, но я должен спросить тебя кое о чем…       — Думаю, я знаю, о чем ты хочешь спросить, Драко. Не знаю, почему, но я так и не рассказала тебе о своих родителях, — прошептала она.       Драко глубоко вздохнул.       — Я знаю, что ты вывезла их из Англии до того, как убежала с Поттером и Уизли.       Гермиона вскинула голову, и Драко увидел, что она смотрит на него с озадаченным и настороженным выражением лица. Он решил продолжить.       — После того, как ты изменила воспоминания Долохова и Роули в кафе, Волдеморт послал к твоему дому Пожирателей. Я вызвался пойти на всякий случай… Я хотел помочь тебе, если ты будешь там, — объяснил он.       — Сколько времени понадобилось Волдеморту, чтобы понять это? — спросила она.       Драко напрягся. Он знал, что она может выйти из себя.       — Несколько дней. Я думал, что это не станет приоритетным вопросом для него, и он просто пошлет парочку Пожирателей Смерти более низкого ранга, так как они были всего лишь магглами. Но Лорд отправил туда моих дядей и Долохова на случай, если вы с Поттером там прячетесь. Я так обрадовался, что в доме никого нет.       — Я отправила их в Австралию через неделю после того, как вернулась из Хогвартса, — начала Гермиона дрожащим голосом. — Я изменила их воспоминания так, что… они полностью забыли о моем существовании. Я подумала, что если выживу, то найду их и восстановлю воспоминания.       — Логично, — заметил Драко, пытаясь заставить ее продолжить рассказ.       Глаза Гермионы вновь наполнились слезами.       — К сожалению, они погибли. Попали в автомобильную аварию через три дня после битвы за Хогвартс. Я использовала свои контакты в Министерстве, их смерть расследовали. В ней не было ничего волшебного; ни один известный Пожиратель смерти не находился в Австралии во время или сразу после войны.       Драко почувствовал тошноту.       — Гермиона, мне так жаль. Это я велел тебе вывезти их из страны…       Она перебила его, махнув рукой       — Нет, Драко, ты не должен так думать. Это был несчастный случай. Такое случается постоянно. Я винила себя первый год, и это не принесло мне ничего, кроме еще большей боли.       — Но, Гермиона…       — НЕТ! — крикнула она, приподнимаясь на коленях, устремляя на него взгляд, полный решимости. — Послушай, что я скажу, Драко, потому что я собираюсь сказать это только один раз. После смерти Дамблдора я поступила бы именно так, независимо от того, что ты мне сказал бы. И я знаю, что ты считаешь себя ответственным за его смерть, но это не так! Ему оставалось жить всего два месяца, и он сделал так, чтобы его смерть что-то значила! Он мог легко обезоружить или оглушить тебя на вершине Астрономической башни, но он этого не сделал! Он был готов умереть!       Драко почувствовал, как в нем поднимается гнев. Опустив ее руки, он быстро встал и зашагал по комнате.       — И откуда, блять, ты это знаешь?       — Потому что я разговаривала с ним в ночь перед смертью, черт возьми! Я видела его проклятую руку! К тому времени она почернела до самого плеча! Я же сказала, что ходила к нему! — крикнула Гермиона, в отчаянии вцепившись пальцами в покрывало.       — Грейнджер, мне, честно говоря, все равно, что ты увидела, когда прибежала к Дамблдору! Я все же, по крайней мере частично, ответственен за его смерть!       — Мы отклонились от темы, Малфой!       Они оба тяжело дышали, и прежде чем Драко понял, что происходит, он ощутил, как его мозг затуманился от возбуждения. Внезапно он почувствовал запах Гермионы — спелой, сладкой клубники в разгар лета. Их взгляды встретились, и он увидел, что ее кожа покраснела, а глаза потемнели.       — О, черт, — простонал Драко.       — Феромоны! — Гермиона тяжело дышала. — Тебе нужно идти, Малфой. Я не хочу, чтобы наш первый раз произошел в такой напряжённой обстановке.       — Но ты сказала, что хочешь, чтобы я остался, — пробормотал Драко.       Гермиона спрыгнула с кровати и открыла окно. Она высунула голову наружу и глотнула чистый воздух.       — Сказала, но ты не можешь, — простонала она. — Я не хочу заниматься сексом сегодня вечером, а если ты останешься, это обязательно произойдет. Если ты задержишься здесь надолго, у меня может начаться течка, Малфой.       Драко пересек комнату и страстно поцеловал ее. Его член стал тверже и длиннее, чем когда либо за последние годы, и Гермиона была единственной, кто мог удовлетворить его. Она застонала ему в рот, и он раздвинул языком ее губы, проникая внутрь. Ощутил, как маленькие ручки Гермионы уперлись ему в грудь, готовые оттолкнуть его. Однако вместо толчка Драко почувствовал притяжение; она вцепилась в его рубашку и держалась изо всех сил.       Он запустил одну руку в ее волосы, а другой поднял свою маленькую омегу. Она обвила ногами его бедра, прижимаясь к нему, точно так же, как делала во всех воспоминаниях и снах. Он сжимал ее в объятиях, чувствуя себя как никогда раньше.       Гермиона прервала поцелуй, и сладчайший пронзительный крик сорвался с ее губ.       — Альфа, Альфа, Альфа! Пожалуйста. Ты мне нужен.       Ох, черт. Моя милая маленькая омега. Я позабочусь о тебе как следует.