Another Mask Behind You

Когда Драко прибыл к Поттеру в официальной белой мантии, чтобы пойти с ним на свадьбу, он всё ещё был полон решимости не заниматься сексом с Поттером этой ночью. Они просто посетят свадьбу, а затем Драко отправится домой. Возможно, в следующий раз они снова потрахаются. — Ты пойдёшь в этом? — спросил Драко, когда Поттер открыл дверь дома в конце Хотторн-Лейн. Осмотрев белый официальной наряд Драко, Поттер сглотнул. — Да, — ответил он хриплым голосом. — Так не пойдёт, — цокнул Драко, входя в дом. — Ой, — удивлённо сказала двоюродная бабушка Вальбурга. — Ты выглядишь… довольно мило. — Спасибо, миссис Блэк. Гарри, пойдём со мной, — Драко увёл Поттера в спальню. — Что не так с тем, что на мне надето? — спросил Поттер, когда Драко направился к его гардеробу, выискивая в нём одежду получше. — Кто-то женится, — Драко бросил на него укоризненный взгляд. — Я думал, что неплохо выгляжу, — Поттер посмотрел на свою одежду. Драко улыбнулся. На его собственном лице это выражение было бы покровительственным. Оставалось надеяться, что с чертами лица Тристана это выглядело мило. — Это свадьба. Нельзя одеваться небрежно. — Я почти уверен, что они будут одеты так же. — Это неуважительно, — Драко отвернулся к шкафу. Поттер подошёл к Драко, чтобы заглянуть ему через плечо. Поттер был очень близко. Драко вытащил серо-голубую мантию, но она была почти такой же неподходящей, как нынешний наряд Поттера. — Ты уверен, что не хочешь вернуться и остаться ненадолго после свадьбы? — сказал Поттер. — Я говорил тебе, — Драко отбросил халат и вытащил новый. — У меня другие планы на этот вечер. — Мы можем уйти пораньше. — Какие цвета? — Цвета? — Дыхание Поттера опаляло шею Драко. — Да, цвета, — Драко был раздражён, но он заметил, что Поттер нашёл привлекательным тот факт, что Драко уважительно относился к людям, вступающим в брак. Поттер был троллем. — Какого цвета наряды подружки невесты? А цветы? — Я не знаю, — разумеется, Поттер был удивлён. — Мерлин, Гарри, — Драко снова повернулся к нему лицом. — Иногда ты говоришь так же, как Гермиона, — узкие глаза Поттера сияли. — Полагаю, мне стоит принять это за комплимент, — протянул Драко. На самом деле, он был немного потрясён этим комментарием, хотя из уст Поттера он наверняка предполагался как положительный. Грейнджер была блестящей ведьмой, но слишком самодовольной. Хотя в последний раз, когда Драко разговаривал с ней, она казалась довольно беспристрастной во многих вопросах, и… Драко достал палочку. — Полагаю, мне придётся сделать это самому, — сказал он. — Я не так хорош, как портной-волшебник, но придётся попробовать. — Что попробовать? Но Драко уже взмахнул своей палочкой, изменяя одежду Поттера, делая её более формальной — качественной, но при этом сдержанной. Драко немало практиковался в подобных вещах, когда он жил на улице — никто не хотел трахать мальчика в лохмотьях, и он не растерял этого навыка, хотя теперь он мог позволить себе любую желаемую одежду. Поттер молчал, пока Драко колдовал ему костюм, в котором ожидал его увидеть. Поток чужой магии, проходящей через тело, так близко, так интимно, может быть довольно эротичным. Растягивая время колдовства, просто чтобы у Поттера была возможность полюбоваться его магическим мастерством и тем, как он выглядел, создавая заклинания, Драко нахмурился и прикусил губу. Это были старые привычки, от которых Драко старался избавиться, но сейчас он готов был поставить на то, что Поттер сочтёт их привлекательными. Драко выиграл бы эту ставку. Когда, наконец, он закончил, голос Поттера был напряжённым. — Тристан, — сказал он, потянувшись к нему. — Заклинание должно длиться весь вечер, — Драко осторожно отошёл. — Но, боюсь, ночью оно спадёт. Они вернутся к своему прежнему состоянию, но уже немного изношенные. Губы Поттера скривились, усмешка мелькнула на его лице и мгновенно исчезла. — Я теперь Золушка? — Думаю, что из меня получится неплохая Фея-крёстная, не так ли? — Нет. Фея-крёстная из легенд была очень могущественной ведьмой. Драко убрал палочку. Возможно, в следующий раз он сможет использовать более сильные заклинания, просто чтобы Поттер… Поттер подошёл ближе, его горячее дыхание коснулось лица Драко. — Я думаю, ты принц, — сказал он. — Мм, — Драко медленно провёл пальцем по лацкану, который только что трансфигурировал. — А ты тогда злая мачеха? — Нет, — Поттер наклонился, и Драко позволил ему приблизиться — так близко, что дыхание Поттера коснулось его губ, и Драко почувствовал его, тёплое и влажное, а рот Поттера почти касался его… — Нам лучше добраться до твоей свадьбы. — Да, — согласился Поттер. — Ты готов аппарировать? — Да, — ответил Драко. — А кто вообще женится? — О, я забыл тебе сказать, — сказал Поттер. — Джордж Уизли. Они вместе аппарировали. * Свадьба была катастрофой. Повсюду были Уизли. Их было настолько много, что о некоторых Драко даже не слышал раньше, например, троюродный брат Артура Уизли из Австралии или что-то в этом роде; это было ужасно. Это мероприятие совсем не походило на те, которые Драко посещал с Поттером. Здесь Поттер знал всех и, похоже, действительно любил их. Он хотел говорить с ними; он задавал им вопросы; он улыбался. Хотя он по-прежнему мало разговаривал, он больше не стоял в углу и, казалось, слушал всё, что говорилось. Поттер громко рассмеялся. Драко не мог вспомнить, чтобы слышал это раньше. В постели Драко слышал тихие смешки на ухо, слышал мягкий хриплый смех, когда вёл себя особенно избалованно. Драко не смог тогда вспомнить настоящий смех — этот насыщенный, бархатный звук, то, как Поттер запрокидывал голову, обнажая линию своего горла. Драко видел это в школе — он знал, что видел в школе, как Поттер смеялся со своими друзьями, насмехался над слизеринцами, хохотал в честь своих триумфов. Драко просто не смог вспомнить, как именно это звучало. Возможно, с тех пор голос Поттера стал более низким. Кроме того, Уизли не знали, как устраиваются свадьбы. Драко помнил, как в детстве ходил на множество свадеб. Отец и мать знали так много людей и были настолько важны, что Драко ходил на свадьбы чуть ли не один-два раза в пару месяцев. Он знал, какими они должны быть. Они были большими и белыми, с рядами цветов и волшебными трубками, играющими в углу; у невесты должна была быть фата, спускавшаяся до середины парадного зала. Тем временем Уизли и Джонсон венчались во дворе матери Джонсон, а сама Джонсон даже не была одета в белое. Её подружки не сочетались друг с другом, а Чарли Уизли даже не надел мантию — только рубашку с длинными рукавами, жилет и что-то похожее на рабочие брюки. Люди должны были стоять ровными линиями и молчать, а после церемонии все они должны были выйти в определённом порядке. Приём должен был быть пышным, с белыми скатертями и шампанским, с примерно десятью вежливыми, но слегка колкими речами. Тем временем Уизли и Джонсон ели карри и запивали имбирным пивом из бочонков, а Ли Джордан был диджеем и ставил музыку Ведуний. Все здесь были либо Уизли, либо теми, кто ненавидел Драко в Хогвартсе, и эти две категории во многом пересекались. Вся эта нелепая банда нарушителей спокойствия с пятого курса была там — «Отряд Дамблдора», как они себя называли — даже Захария Смит и Энтони Гольдштейн. Чёртова МакГонагалл была там, и Драко был почти уверен, что заметил министра Шеклболта. Поскольку навыки общения Поттера по сравнению с обычным его поведением невероятно возросли, Драко не мог применить обычный трюк и попасть в центр внимания. Во время церемонии его охватила настолько сильная ярость, что он был уверен, будто сделает что-нибудь глупое. Панси всегда говорила, что он делает глупости, когда на взводе, и она была в основном права — в конце концов, он гнался за Поттером в костюме дементора и вызвал Поттера на ту дуэль; она была права в том, что он обычно терял контроль, когда дело касалось Поттера, и… Но это было в прошлом. Драко так отреагировал только потому, что здесь было слишком много врагов его детства. Статут о Восстановлении вышвырнул его, и эти люди оставили его гнить. Они все забыли о нём, ожидая, что те, кто потерпел поражение на войне, будут прятаться где-нибудь под камнями и зализывать свои раны, как всегда, прячась в темноте. Они ожидали, что он будет чахлым и незаметным; они не думали, что он сможет подняться… Но Драко сделал это. Даже если он не мог носить собственное лицо, у Драко теперь были деньги, квартира и шикарная одежда — не говоря уже о том, что Поттер готов был есть с его рук. Драко всё контролировал; он смог, даже несмотря на то, что Статут сломил его и наступил сверху. Всё же он выжил. Всё же он был силён вопреки всем их ожиданиям. — С тобой всё в порядке? — спросил Поттер, наклонившись. Где-то за головами Джонсон сказала: «Я согласна». — В полном, — пробормотал Драко в ответ. Его голос был бесконечно спокойным. После этого последовал приём, но теперь Драко держал себя в руках. Он знал, что делать. — Гермиона! — позвал Драко довольным голосом. — Тристан, — сказала Грейнджер, пожимая ему руку. — Ты выглядишь просто восхитительно, — отвесил ей комплимент Драко. — Твои волосы просто ослепительны, как звёздная паутина. Грейнджер покраснела. — Это ерунда, правда, — застенчиво дотронувшись до волос, она добавила: — Я использую зелье. — Дыхание Вейлы? — спросил Драко. — Как ты…? — Я использую его почти всегда, — легко сказал Драко. — А ты думала, мои волосы вьющиеся от природы? — Я не задумывалась. Волосы, на которые смотрела Грейнджер, конечно же, были вовсе не собственными волосами Драко, и он не использовал средства для укладки. Кудри были исключительно результатом МаскерЭйда. Драко усовершенствовал зелье, чтобы добиться именно песочных кудрей, которые дополняли бы тонкое и узкое лицо Тристана — настолько похожее на собственное лицо Драко, и в то же время настолько сильно от него отличающееся, что никто никогда не догадается. — Позволь мне рассказать о своих модификациях, — сказал Драко. — А потом поведай мне, почему миссис Анджелина согласилась выйти замуж за такого чурбана. — За Джорджа? — Грейнджер засмеялась. Драко снисходительно махнул рукой. — Все мужчины кажутся чурбанами, когда женятся на таких симпатичных женщинах. — Конечно, не все мужчины, — возразил Поттер, подходя к нему. — Гарри самый чурбанский из всех, — сказал Драко Грейнджер. — Я не думаю, что Гарри когда-либо женится на симпатичной женщине, — ответила Грейнджер, переводя взгляд с одного на другого. — Ему придётся довольствоваться дурнушками. Я извиняюсь, — сказал Драко. — Но это… это не… это Минерва МакГонагалл? — Он указал на кого-то в толпе. Грейнджер повернулась, чтобы посмотреть, а Поттер спросил: — Откуда ты знаешь МакГонагалл? — Минерва МакГонагалл? Директриса Хогвартса? Она была героиней войны, не говоря уже о том, что она — очень престижная фигура в академической среде, — Драко посмотрел на Поттера как на сумасшедшего. — О, — отозвался Поттер. — Я знаю, что твой крошечный мозг не очень хорошо справляется с такими вещами, но я… ты бы… не мог бы ты познакомить меня, Гарри? — Ты никогда раньше не нуждался в представлении, — усмешка появилась на лице Поттера. — Гарри, — Здесь Драко состроил обольстительное лицо. — Пожалуйста? Что-то изменилось в лице Поттера. — Тебе лучше представить его, Гарри, — вмешалась Гермиона. — Эта надутость может разрушить королевство. — Я не дуюсь, — Драко надулся. — Я умоляю. Поставив сливочное пиво на ближайший стол, Поттер взял Драко за руку и повёл к МакГонагалл. Затем Драко начал восторгаться — не таким смущающим образом, который заставил бы старую летучую мышь встревожиться, а искренним и уважительным тоном. По сути, Драко обращался с ней с тем достоинством, которого МакГонагалл никогда не оказывала ни ему, ни его семье, вместо этого демонстрируя подхалимский фаворитизм, который она всегда проявляла по отношению к Поттеру. МакГонагалл была очарована. Следующей была Молли Уизли, затем снова Рональд, затем Ли Джордан, затем Алисия Спиннет и вся команда Гриффиндора по квиддичу. Каждый из врагов, размышлял Драко. — Ты выглядишь довольным, — пробормотал Поттер, впервые застав Драко одного. — Мне нравятся твои друзья, — сказал Драко Поттеру, ярко улыбаясь. — Ты им тоже нравишься, — губы Поттера коснулись волос Драко. — У меня такое чувство, что мы бы не поладили, будь мы в одной школе. — Почему? — Они сказали бы, что я не из хорошей семьи. Я… — разглядывая Поттера, Драко нашел в зелёных глазах такое сочувствие, такое желание принять. Обмануть Поттера было слишком легко. — Я эскорт, — мягко закончил Драко. — Мне всё равно, — сказал Поттер. Его глаза светились нежностью. — Здесь никого не волнует, Тристан. Важно то, что внутри. — Я думаю, что, если бы они знали — действительно знали — они бы меня возненавидели. — Тристан, — Поттер придвинулся ближе. — Это неправда. — Ты думаешь? — Драко посмотрел на него с совершенно невинным выражением лица. — Да, — Поттер подошёл ещё ближе, почти прижался к нему — прямо посреди танцпола. — Тристан, позволь мне… — Снимите комнату! Обернувшись, чтобы увидеть, кто это сказал, Драко наконец встретился лицом к лицу с женихом — Джорджем Уизли. Джордж Уизли, который на несколько месяцев запер Монтегю в «Исчезательном шкафу» и так и не был за это наказан; Джордж, который годами разыгрывал и унижал слизеринцев, и никто даже не шлёпнул его по рукам. — Итак, — сказал Джордж, хлопнув Драко по плечу. — Ты тот парень, который вьёт из нашего Гарри веревки? — Иногда я развязываю его, — сказал Драко ровным голосом. Он повернулся к Поттеру. — Не так ли, дорогой? Глаза Поттера потемнели. — Ты из Франции, да? — продолжил Уизли. — Да, — Драко вложил свою руку в руку Поттера, всё ещё повернутый к нему. — Помнишь то, что я сделал своим языком на днях? Это было по-французски. — Тебе следует поговорить с Флер, — сказал Уизли. — Я бы хотел, — ответил Драко, снова поворачиваясь к Уизли. — Но, боюсь, меня пленила самая красивая женщина в комнате — та, с зелёными косами? Она была в центре внимания совсем недавно. — Да, она и правда такая, — Уизли просиял. — Совершенно верно, — сказал Драко. — Я не знаю, чем заслужил её тот олух рядом с ней. — Я тоже понятия не имею, — сияние Уизли усилилось. — Удачливый ублюдок! — Ему действительно повезло, — согласился Драко, сжимая руку Поттера. — Не так ли, дорогой? — Да, — ответил Поттер. — Повезло. — Чертовски приятно было познакомиться с тобой, — сказал Уизли, пожимая Драко руку. — Но вы же понимаете, брачный долг. — Пошевелив бровями, Уизли отпустил руку Драко, а затем с энтузиазмом помахал Джонсон через всю комнату. — Я хочу, чтобы ты трахнул меня, — прошептал Поттер. — Извини? — поражённый, Драко оглядел комнату, но все вокруг громко разговаривали друг с другом, и никто не слышал. Поттер наклонился ближе. — Трахни меня, — сказал он хриплым шёпотом. — Прямо сейчас. Отведи меня домой. — Что тебя так… — Драко отстранился. — Наблюдение за тобой с моими друзьями, — ответил Поттер. — Неважно, кто ты, Тристан. Ты… я хочу тебя. Снова оглянувшись, Драко увидел, что Поттер ошибся лишь наполовину. Имело значение то, кем был Драко; если бы они узнали, что он — Драко Малфой, они бы вышвырнули его на холод, как они это сделали, когда вышел Статут о Восстановлении. И всё же Драко удалось их победить; он снова победил, и не просто комнату, полную незнакомцев, но весь Хогвартс, всех его бывших врагов, всех, кого он когда-то ненавидел. Гнев, кипевший в венах Драко весь вечер, овладел им, смешавшись со триумфом. — Отведи меня домой и трахни, — грубо сказал Поттер, и эти слова пронзили Драко, как физический толчок, возбуждение было таким сильным, что он покачнулся на пятках. — Да, — горячо ответил Драко. — Если ты со мной, это поможет тебе пройти через чары, — сказал Поттер. — Аппарируй нас. Драко сделал это, не задумываясь. * Драко провёл почти весь следующий день в своей квартире. Вернувшись поздно ночью с Хотторн-Лейн, он рухнул прямо в постель, встав через несколько часов, чтобы поесть, принять ванну и снова лечь спать. Когда он снова проснулся, он подрочил, просто потому что мог. Он мог теперь, после того, как в течение долгого времени не хотел — даже не мог поднять его просто для удовольствия, только когда была необходимость. Драко мог делать это весь день — есть, спать, слезать с кровати, умываться, есть, спать. Игнорируя тот факт, что он действительно делал это весь день, Драко дрочил до изнеможения, закрыв глаза и ни о чём не думая. Так было лучше. Теперь всё было намного лучше; Драко сделал себе жизнь лучше, и потом он свернулся калачиком с этой мыслью и улыбкой на губах. Он не думал о том, что не собирался трахать Поттера после свадьбы накануне вечером. Это просто случилось. Обстоятельства требовали этого. Когда Драко снова проснулся, был ранний вечер. Он как раз впихивал в себя еду, когда вошла Панси. — Что, во имя Салазара, ты делаешь? — Это моя квартира, на случай, если ты забыла, — напомнил ей Драко. — Свадьба Уизли, — Панси бросила газету на гладкий журнальный столик. — Ты ходил с ним на свадьбу Уизли, Драко. — Тебя беспокоит потеря дохода? — Драко поставил свою обеденную тарелку на стойку, выходящую на кухню. — Или тот факт, что мне удаётся постоянно заключать контракты с клиентом, который платит больше, чем ты когда-либо получала? — Ты бредишь, — Панси обошла стол, а Драко красноречиво пожал плечами. — Он предложил купить меня на месяц. Панси остановилась. — Что... — Он хочет дать мне миллион галлеонов. — Почему? — Я рассчитывал, что понравлюсь ему. — Он тебе нравится? — Панси подошла ближе. — Прости? — Драко вздрогнул. — Он тебе нравится? — Панси подошла ещё ближе. — Ради Мерлина, Панси. Ты принимаешь меня за идиота? — Драко закатил глаза. — Да. — Я нравлюсь ему, — прошипел Драко. — Он без ума от меня. Если бы ты только знала, какие вещи он позволяет мне делать с ним… — Какие вещи? — Ты не захочешь знать, — Драко одарил её волчьей ухмылкой. — Не думаю, — лицо Панси ничего не выражало. — Меня не интересуют сексуальные выходки между нашим злейшим врагом и тем, кому я доверяла раньше, а теперь он полностью отошёл от своего… — Я использую его, — прошипел Драко. — Разве ты не понимаешь, что это в наших интересах? Я могу заставить его делать всё, что захочу. Рот Панси сжался в тонкую линию. — Он использует тебя. Для секса. Меня не волнует, что он позволяет тебе с ним делать. Драко, ты — эскортник, или ты забыл, до чего он нас довёл, когда… — Он не думает об этом таким образом, — ответил Драко. — Он хочет меня для себя. Панси наклонялась вперёд, но теперь попятилась. Блестящие чёрные волосы, уложенные по форме её головы, придавали острому бледному лицу исключительно суровый вид. — Он не знает, кто ты, — сказала она. — Я не это имел в виду, — нетерпеливо пояснил Драко. — Он хочет, чтобы я был таким, каким он меня считает. Думаю, я смогу его заставить… — Он замолчал, когда ему в голову пришла внезапная идея. — Ты не можешь заставить его что-либо сделать, — сказала Панси. — Он Гарри Поттер. — Я могу заставить его полюбить меня. — Драко… — Выслушай меня, — Драко подошёл ближе. — Ты не представляешь, как я ему нужен. Как он жаждет моего тела. За последние шесть месяцев я заставил его… — Люди не влюбляются в эскортников, — сказала Панси обманчиво ровным голосом. Она всегда так делала, когда хотела кого-то встряхнуть. — Они влюбляются в кого-то, кого они вообразили, в кого-то, кого они… — Но, видишь ли, не имеет значения, влюбится он в меня или в того, кого я создал. Я могу заставить его хотеть меня, чтоб он не мог жить без меня. Не только телом — его сердцем, его душой. Разве ты не понимаешь, Панси, я могу владеть им. — Зачем? — Панси внезапно исчерпала свое спокойствие, слово было тонким и пронзительным, как Панси никогда не говорила — не теперь, когда они пережили войну. Она вскрикнула, как испуганная маленькая девочка, и в этот момент Драко стало жаль её, очень жаль. Она не понимала. Она не могла понять. — Драко, — продолжила она, подходя ближе и касаясь его. — Ты получил от него то, что хотел. Тебе не нужно сердце Поттера, тебе не нужна его душа. Эта навязчивая идея… — Речь идёт о силе, — сказал Драко, разочарованный её слепотой. — Как только я сокрушу его, мы… — Что мы сделаем? — Для начала мы отменим Статут о Восстановлении. Мы позволим слизеринцам и тем из нас, кто избежал приговора в Азкабане, жить в волшебных кварталах. Мы… я получу респектабельную работу в совете директоров Хогвартса, как отец… — быстро придумывал Драко. — Драко, — Панси схватила его за руки. — Послушай себя. — Я слушаю, — Драко дёрнулся. — Какое отношение всё это имеет к тому, что Поттер влюбился в тебя? В лучшем случае ты навлечёшь на себя его гнев, и где ты будешь потом? Было время, когда Драко разделял точку зрения Панси, но чем больше Драко думал об этом, тем больше он понимал, что он прав. Раньше он не был уверен в этом, но он определённо прав. Он мог заставить Поттера не только захотеть его, он мог заставить Поттера полюбить его. — Ты его не знаешь, — Драко усмехнулся. — Ты не знаешь его так, как я. Поттер одинок — слаб. Он жаждет общения, а не только секса. Он хочет, чтобы кто-то снял с него эту ношу, и думает, что я справляюсь с этим. Панси засмеялась. Драко нахмурился. — Поттер одинок. Это просто смешно. — Он так думает. — Как он может? — сказала Панси. — Он всемирно известен. Есть фигурки с Гарри Поттером, Драко. Есть тематические группы с Гарри Поттером. Драко нахмурился ещё больше. — Они тоже не знают Гарри Поттера. Они думают, что он… — Драко оборвал себя, пытаясь придумать, что сказать. — Они не знают, кто он на самом деле. Они знают образ. — Ааа, — в выражении лица Панси было что-то явно сардоническое, что не нравилось Драко. — Итак, ты единственный, кто знает настоящего Гарри Поттера. Между тем, он понятия не имеет, кто ты на самом деле. — Как бы он смог? — Драко чувствовал нарастающее разочарование. — Всегда, когда ты говорил о Поттере в школе, ты говорил о себе. — Это было в школе. Теперь всё изменилось. — Нет, — отрезала Панси. — Не изменилось, Драко. — Её голос стал мягким, и Драко ненавидел, когда она это делала. Он ненавидел это, и его особенно раздражало то, что она использовала это против него сейчас — теперь, когда он наконец знал, что делает, когда у него наконец-то появился план. Она была такой слепой. — Прекрати это, — мягко сказала она. — Ты рискуешь своим сердцем, а не его, — Панси положила руку ему на грудь. — Моё сердце не имеет к этому никакого отношения, — Драко оттолкнул её руку, раздражённый тем, что она ничего не понимала. — Просто подожди и увидишь. — Почему-то я знала, что ты это скажешь, — Панси отвернулась, и было что-то трагичное в её профиле, в этих опущенных плечах, во всех этих блестящих волосах. Её красота только разозлила Драко. — Вот увидишь, — сказал Драко. — Он получит по заслугам. — Да, — грустно согласилась Панси. — Я полагаю, ты об этом позаботишься. Она аппарировала без хлопка. Вместо этого она медленно исчезла в воздухе. Расслабленное спокойствие, которое чувствовал Драко в течение всего дня, слетело, как обёрточная бумага, и Драко почувствовал, как нахлынуло разочарование. Он мог победить. Он собирался победить. Он сможет доказать ей это, и тогда она всё поймёт.