Another Mask Behind You

Когда Драко вернулся в свою квартиру, он начал пить. Алкоголь периодически становился проблемой после того, как были приняты статьи о реконструкции. Частично это было из-за скуки. Возвращаясь домой после того, как клиент вытрахал из него мозги, ему было нечем заняться, чёрт возьми, и Драко не нравилась мысль о том, чтобы в одиночестве слоняться по своей квартире. Когда он учился в школе, Драко фантазировал о том, как будет путешествовать, конструировать метлы, станет известным волшебным рок-музыкантом, будет побежать в квиддиче и заставлять Поттера глотать за собой пыль. Теперь он проводил время за бутылкой гномьего рома, не говоря уже о десяти миллионах выкуренных сигарет. За месяц, проведённый у Поттера, Драко почти не притрагивался к алкоголю. Сначала он был слишком занят тем, что трахал Поттера до потери сознания, а потом занимался абсурдной, пустяковой ерундой, которой Поттер любил заполнять вечера. Они летали. Слушали волшебное радио. Готовили, бездельничали, готовили, касались друг друга — так много касались. Поттер был одержим этим: гладил, ласкал, прижимал к себе, обнимал, тёрся об него. Целовал. После первых двадцати четырёх часов разлуки с Поттером Драко приложил палочку к голове, пробормотал заклинание и вынул воспоминание. Это было то, в котором Поттер мыл волосы Тристану, и нить воспоминаний медленно извлекалась из мозга Драко, поблёскивая на конце его палочки. Драко хранил свой Омут памяти в своей лаборатории — длинной комнате с деревянным полом, расположенной по длине всей его квартиры, в которой было множество окон для проветривания и рассеивания дыма. Как только первое воспоминание благополучно оказалось в Омуте памяти, Драко вытащил следующее. И следующее. Вскоре Омут памяти был настолько полон, что Драко пришлось запечатывать заклинания во флаконы, поэтому Драко достал свой запас фиалов с зельями и выстроил их в ряд. Запечатав каждое воспоминание, Драко открыл шкаф со специальным замком, тот самый, где он хранил МаскерЭйд, который использовал для определённых клиентов. На верхней полке стояла только МаскерЭйд для Тристана. Драко использовал всё, что принёс в квартиру Поттера, но у него всегда был запас на всякий случай. Осталось два флакона. Если он выпьет один из них, то сможет вернуться на Хоттерн-Лейн и раскрыть Поттеру свою личность. Драко, наконец, сможет отомстить — хотя, наверно, он даже сможет немного подождать, прежде чем раскрыть правду. Он мог бы убаюкать Поттера ложным чувством безопасности, и тогда они могли… Поттер мог бы отсосать ему, потому что он давно этого не делал. Они могли бы вернуться в постель, которая пахла Поттером, он мог бы чувствовать на себе его дыхание и ощущать прикосновения его жёстких рук… Драко положил все воспоминания на полку, запер шкаф и пошел искать бутылку виски «Дыхание дракона». Он это заслужил, не так ли? Он провёл целый месяц, безумно ублажая своего злейшего врага. Если за это он не заслужил чёртового виски, то он не знал, за что мог бы заслужить. Два, или три, или двадцать один раз Драко собирался вернуться в этот чёртов дом в конце переулка. Он собирался рассказать Поттеру, кто он на самом деле, от души посмеяться ему в лицо, указать на пункт в контракте, где написано, что Драко имеет право оставить себе заработанные деньги, а затем с улыбкой вернуться домой. Каждый раз, когда Драко думал об этом, он снова брал бутылку и пил. Денег хватало на победу. Драко победил Поттера, и ему необязательно было знать об этом. Драко знает, и этого достаточно, он ведь знает, что наконец взял верх над Поттером. А Поттер продолжал бы жить в блаженном неведении о том, кто именно его трахал весь последний месяц; он никогда не узнает, никогда не догадается, в конце концов просто… забудет… Драко снова взял бутылку. * — Этого уже достаточно, не так ли? — спросила Панси. — Чего достаточно? — Драко затуманенно посмотрел на неё. — Этого, — Панси сделала неопределённый, безжизненный жест в сторону комнаты. Драко огляделся. — Я ничего не вижу. — Я не удивлена, что ты ничего не видишь сквозь эту ликёрную дымку. Драко вытащил сигарету из пачки. Глаза Панси сузились. — Ты никогда не курил здесь. — Это моя квартира, — отрезал Драко. Панси подошла к нему, затем одним быстрым движением вытащила сигарету из его рта и разорвала её надвое. Драко посмотрел на него. — Это была отличная сигарета. — Accio, бутылка, — сказала Пэнси, указывая палочкой. Бутылка — сегодня это была водка «Лайтнинг» — влетела ей в руку, и Панси пошла с ней на кухню. Несмотря на то, что он уже выпил половину бутылки — было три часа дня, — Драко удалось встать, не шатаясь, и последовать за ней. Он всегда хорошо умел пить. Он ведь много практиковался. Пэнси вылила в раковину всю водку. — Ты пожалеешь об этом, — пригрозил ей Драко. — Ты сказал Поттеру? — Что сказал? — Я так и думала, — Панси поставила пустую бутылку на столешницу и повернулась к нему. — Он выиграл, ты же знаешь. — Выиграл? — Драко рассмеялся. — Ты хоть представляешь, сколько он мне заплатил? — За то, что ты был его наложником? Мне, честно говоря, всё равно. — Я не был его наложником, — резко ответил Драко. Панси скрестила руки на груди. — Тогда кем ты был? — Я был его… — Драко, может быть, и хорошо умел пить, но это делало его менее красноречивым, и по какой-то причине он не мог подобрать нужное слово. Для этого было подходящее слово — кем он был для Поттера, что он делал с Поттером… — Любовником? — предложила Панси. — Завоевателем, — сказал Драко. — Завоевателем, — ровный голос Панси был ещё более хриплым, чем обычно. — Ты только и делал, что хандрил целыми днями. — Откуда тебе знать, — вопросительно сказал Драко, но на самом деле это был не вопрос. Он слышал, что его собственный голос стал раздражительным, а в горле будто встал толстый ком ваты. Он хотел выпить воды, но не хотел радовать этим Панси. — Потому что ты занимаешься этим с тех пор, как ушёл от него, — сказала Панси. — Я восстанавливаюсь. — Отлично. Восстанавливался, — Панси подошла ближе, положив руку на его щеку. — Но тратить свою жизнь на восстановление — это то, что слизеринец называет потерей. Драко не мог не усмехнуться. — Мне жаль тебя разочаровывать, моя дорогая, но слизеринцы проиграли. — Не все из нас, — Панси убрала руку. — Ты сам мне это сказал. Драко ненавидел её. Правда ненавидел. Панси Паркинсон всегда была права. * Проблема с отказом от алкоголя заключалась в том, что ему было нечем заняться. Если Драко не будет тратить деньги легкомысленно, то миллиона галеонов, которые дал ему Поттер, ему хватит на то, чтобы прокормить себя в течение следующих двадцати лет. Даже если Драко продолжал бы работать, он мог выбирать когда и сколько, и он точно делал бы это редко. Однако, возможно, у денег Поттера было другое применение. Поскольку Драко ещё не рассказал Поттеру, кто он на самом деле, — рано или поздно он это сделает, но не сейчас, — у него ещё было время подумать о мести. Должен же быть способ использовать деньги Поттера против него; возможно, Драко мог бы использовать их, чтобы возбудить против Поттера какой-нибудь клеветнический иск, или, может быть, он мог бы нанять кого-то, кто подставил бы Поттера в преступлении. В этом должна была быть какая-то польза, и это было хорошо, потому что чем больше Драко думал том, чтобы воспринимать деньги Поттера в качестве простого дохода, тем хуже он себя чувствовал. Это просто было неправильно. Драко не знал, почему. Может быть, потому, что они принадлежали Поттеру, а Поттер не то чтобы заслужил всё это. Деньги Поттера были платой за его высокомерие и тщеславие, а Драко в них не нуждался; ему ничего не было нужно от Поттера. Ему совсем не нужен был Поттер, так что Драко просто вернулся к работе. Первым клиентом, которого взял Драко, когда снова начал работать, был Монти Нильс. Хотя у Драко были проблемы с концентрацией внимания в последние несколько раз, когда он был с Нильсом, Драко был почти уверен, что наконец-то достаточно много трахался с Поттером, чтобы перестать думать о нём. Раньше Драко был… немного одержим Поттером, правда, но это было лишь потому, что до Поттера Драко очень давно не был сверху, а сексуальное влечение Драко было слишком низко. Теперь, когда Драко трахал Поттера столько, сколько только мог пожелать, мысль о нём не должны были стать проблемой. Драко пришлось прервать сеанс на половине. Это не имело ничего общего с Поттером или тем, что мысли о нём отвлекли. Драко был в полном порядке, сосредоточился на работе, а потом Нильс прикоснулся к нему, и Драко яростно отшатнулся. Через мгновение Драко смог взять себя в руки, хотя он и не понимал, что происходит, и потянулся к Нильсу. Нильса это вполне устраивало, он не особо возражал. Он никогда не обращал внимания на то, что делал Драко, просто делал с телом Драко, что хотел, пока тот лежал под ним, и, хотя Драко мог собраться с духом, сопротивляясь отвлечению, в его желудке медленно начал сворачиваться тошнотворный ком. Было что-то не так в том, что Нильс прикасался к нему; было что-то глубоко неприятное. Это было неправильно. Это было похоже на нарушение, и после того, как Нильс вставил свой член в него, Драко активировал контракт, отменил встречу и аппарировал. Затем его резко и сильно вырвало в туалете. Дуб Нимуэ. Дуб Нимуэ. На мгновение у Драко возникла дикая мысль, что он мог забеременеть от Поттера. Драко слышал несколько подобных историй, а потом полностью отбросил мысли о Поттере. Прошло некоторое время с тех пор, как он был с клиентом в последний раз, и это всё. Это случалось в первые несколько раз, когда его использовали незнакомые мужчины, когда Драко работал на улицах. К тошноте просто нужно было привыкнуть, научиться её сдерживать. В конце концов, он снова к этому привыкнет. Драко знал, что он сможет это сделать. Он должен был это сделать. Он не мог использовать деньги Поттера. Кроме того, если Драко вернётся к работе, это покажет, что ничего не изменилось. Вообще ничего не изменилось.