Ненастоящий Лавендер

Итак... Осень 984-ого выдалась... относительно хорошо. Мы решили все проблемы с Вирл, Клод стал тренером для наших растущих информаторов, Сильвер отвечал за сеть Балтимейра, Вирл за Солтликингхем, Блум - Новый Хорслеан. Появились первые пони, вступающие за получение опыта и духа приключений, а не за деньги. Впрочем, наша организация не имела идеологии, а мои взгляды не распространялись дальше нашего Квинтета. Уже в декабре, я стал разрабатывать план по расширению высшего состава уже "ОВБ" (Я наконец-то объявил официальное название нашей организации. Но я точно не собираюсь его превращать в игровой ОВБ). Теперь наша организация должна была включать и идеологию - Марксизм. Состав должен был пополниться самыми доверенными людьми по мнению каждого из товарищей. Я планировал увеличивать постепенно, по 1 существу в 3-4 месяца следующего года. Я представил данный план в феврале... ОВБ должна была стать организацией как марксистской направленности, включающая теорию и практику (помощь профсоюзам, организация сети кружков и т.д.), так и Сетью информаторов, добывающих все необходимые данные. Но в тот месяц я походу слишком был опьянен своими достижениями, ведь вести две параллельные структуры, с совершенно разными задачами, тяжело для взрослых пони, что уж говорить о нас, подростках. Я решил прямым голосованием принять этот план. Представив его, я вынес на их суд три вопроса: 1. Стоит ли расширять нашу сеть, и высший состав нашей организации? 2. Стоит ли вводить официальную идеологию и Дисциплину (Кодекс Правил) в наших рядах? 3. Стоит ли заниматься организацией кружков и систематической помощью профсоюзам? (Ранее, профсоюзам мы продавали данные, но только через посредников и нерегулярно). Мы и до этого часто решали прямым голосованием вопросы которые мы должны были решать сообща. Перед голосованием мы начали дискуссию, где каждый высказывал то, что думал. Первое мое предложение приняли единогласно. Все понимали потенциал ОВБ, и необходимость освежения кадров. Со второго вопроса начались проблемы. Клод был не против дисциплины, но против идеологии, считая что это существенно ограничивает организацию. Взамен я ему ответил, что конечная цель не информация ради информации или обогащения, а создание политкадров - поней, что понимают как устроено общество, и информация инструмент, но не цель. Мы очень долго спорили, и в конце концов вынесли на голосование. Этот вопрос мы не разделяли на два отдельных, как со следующим. Голосование закончилось 3-за, 1-воздержалась, 1-против. Третий вопрос начался с критики. С его первой частью стали спорить Мад и Блум. Те считали что у мы просто недоросли до такой серьезной работы, как обучение кадров (и в прямом, и в переносном смысле). Да и работать на два фронта, с их точки зрения была плохой идеей. Я вынужденно согласился с их более обьективной точки зрения. Вирл была против из-за увеличения задач, а Шкипер просто воздержался. Голосование закончилось 0-за, 4-против, 1-воздержался. Вторая часть вопроса стал наиболее ожесточенным. Выдвигать свою точку зрения стала Старс. Та считала что помощь должна оказываться не только профсоюзам, но и мирным организациям борющиеся с дискриминацией, такие как ФОР. В ответ я заявил что ФОР в сути своей, раскалывает рабочее движение, придавая расовый окрас, и помощь им и подобным, будет похоже, как если бы мы поддерживали две стороны конфликта одновременно. Но Блум был за ее видения. Являясь Кольтджуном (Туземцом), определенная дискриминация накладывалась и на него. ФОР очень быстро перестал быть обществом равенства только фестралов, но теперь и туземцев. Он еще более решительно был настроен поддерживать ФОР, аргументируя тем, что в случае усиления этой организации, у властей два выбора: Либо подавить ее, что приведет к радикализации движения и ее членов, или сотрудничать с ней, что в итоге приведет к победе по расширению прав рабочих. В ответ я обвинил его, в неосознанном оппортунизме, ведь поддержка мирного движения - капитуляция перед классовыми интересами буржуазии. Мы просим их, а не требуем. Сильвер занял мою позицию, Блум и Вирл формировали свою линию. Решающий голос был за Клодом Шкипером. Но тот вообще предложил не помогать им, или помогать лишь за огромные деньги (до этого мы просили, но немного), говоря о том, что следует проникнуть в верха власти Балтимейра, и заставлять их плясать под нашу дудку. С критикой обрушились мы все. В целом мы критиковали его за скрытную буржуазность, что тот хочет взять власть сверху, и при этом народ просто будет не готов сражаться за свои права, и если удержать власть не удастся, то рабочие не смогут подхватить власть, и он, в лучшем случае капитулирует, а в худшем пойдет на сделку с ними. Также Вирл добавила что какие гарантии того что условные МЫ будем искренне всегда сражаться за интересы масс, и нас не развратит власть? Клод в ответ заявил о нашей мягкотелости, неспособности к решительным действиям, меня в диктатуре, большинстве моих "своих" (в голосовании), и в конце концов... — Если вы не можете делать то что нужно, значит делать мне здесь нечего!!! Для нас это был шок. Но я решительно согласился на его предложение, сказав: — Если у нас нет общих идей, то и размежеваться - естественно, обязательно!!! Через неделю мы провожали его на корабль в Нью-Мэйнхеттен. Он извинился за свою крикливость при споре, обещал что не раскроет нашего общего прошлого (но мне посоветовал приводить в исполнение мой план на этот случай, о котором он слышал от меня), и вообще мы попрощались с ним как старые друзья, а не как будто мы враги друг другу как на нашем Первом мини-съезде. Даже Старс Вирл обняла его и пожелала счастливой дороги... Но для меня это был сигнал того насколько нужна идеология и дисциплина. Старс Вирл на мое удивление погрустнела от того что ее "старый коллега" (она все еще его подозревала) уехал. Также в потоке откровений после его отъезда (мы все в убежище говорили о наших взаимоотношениях с Клодом), я узнал, что она походу устала от этой работы, и она не уверена что сможет справляться дальше. Также Вирл все также хотела уехать жить в Аякачтли. Я кое-как убедил ее остаться на год, пообещав что к этому времени, мы сможем сделать более праздничные проводы (она немного повеселела). Понимая сильное психологическое истощение всех моих товарищей, не привыкших терять друзей, я решил дать им отпуск, а сам за четверых стал работать (было сложно обьяснить Отцу почему я недосыпаю). Начал я с вытравливанием всех бывших информаторов Клода (слава Селестии, их было немного в сравнении с Сильвером или Вирл. Он предпочитал сам добывать данные). Впервые за долгое время я самолично шел на задание. С некоторыми я был знаком по ходу четырехлетней работы, с кем-то встречался впервые. Возраст всех был разнообразен: от 6-7 лет до 40-них. С большинством мы договорились о прекращении работы с компенсациями, некоторых, наиболее с моей точки зрения надежных, оставлял как кандидатов в Верха, с двумя был конфликт. Оба темные лошадки, но с одним договорился что он уедет, а со вторым... ну в общем, сдать его полиции, предварительно магией повредив его мозг, было наиболее гуманной идеей которой я придумал. Правда, я был не спец, и он чуть не стал овощем, но он живой, и это главное для моей совести... После я начал временную "консервацию" сети. Большинство агентов ушли на дно, и мы прекратили работу. Я понимал что долго продлевать это нельзя, иначе мы потеряем все заработанное тяжким трудом влияние... Уже в середине марта я и Мад меняли коды, точки схрона и собрания агентур, пока Блум и Старс стали искать новое место для Штаба (к сожалению, я не успел подготовить это место). спустя пару дней мы нашли одно неплохое, и стали передвигать все вещи туда (спасибо магии, это было намного легче). С другой стороны он находился еще дальше, что сокращало время моей работы там (телепортироваться я только учился). В общем, работа кипела, мы буквально все меняли... Полностью мы план "Fenix" выполнили к 2 апрелю. Мы наконец-то снова стали работать. Я подготовил к этому времени и новую структуру: Теперь мы, верхи - ЦС (Центральный Совет), все вопросы решаются коллегиально, в случае критической ситуации даем расширения полномочий одному члену - Председателю, но Совет может при единогласии, отменять любое его решение при кризисе. Чуть позже мы решили сделать пост Председателя постоянным, но с сильно ограниченными полномочиями. Председатель скорее был представителем нашей организации в стабильное время. Я разработал проект по расширении нашей организации, но помня о КПБ, подготовил проект слияния с другой организацией: на каких условиях, каких правах и т.д. Теперь мы создали и что-то типа партсобраний, где мы говорили о марксизме, хотя назвать это партсобраниями было комплиментом нашему сборищу. Идеология и Дисциплина (Мад, Блум и Вирл написали Кодекс Дисциплины) распространялась только на ЦС, но я уже мечтал о подобии Партии... Но я поплатился за истощение своего организма. Я заболел и по итогу, уже 21 апреля я слег в больницу. На мое сильное удивление, меня лечила мисс Эмили Грин. Ей уже было под 32 как я узнал с ней разговоров. Было довольно весело поболтать, повспоминать былые деньки. Как оказывается она, пока я спал на койке, сделала фотографию меня (я узнал что ее фотоаппарат, уже старый, подарили на ДР). Я сравнил себя раннего и сейчас, видя как я становлюсь все больше похожим на портрет Лавендера из игры (Только левый глаз видел, и у меня не было его черного костюма и очков). Вылечился я только к июню (я ранее выписался, и тут же принялся за работу в ОВБ. Несмотря на то что меня предупреждали друзья, я все-таки слег опять, через неделю). Теперь, планируя работать чуть меньше, и возобновить чтение марксизма (Не только Марксы, но и других), как на семейном ужине (вообще на моем Дне Рождения, но я ему больше не доверял после случая с Вирл, поэтому просил только в кругу семьи праздновать) мне радостный отец сообщил: — Лавен, я наконец-то закончил с бюрократической волокитой, спасибо Принцессе Селестии за помощь! Через неделю мы уедем отдохнуть в Понивилль на неделю, а потом в Троттерфилд, к моей и твоей Родне!!! Сказать что о@@ел, ничего не сказать. Последние лет 5, Отец мучился с тем чтобы его отпустили в отпуск (он работал с секретными документами, и его не очень хотели упускать из-под колпака). Я думал это практически несбывающаяся мечта, но теперь я должен был как-то сказать это своим товарищам. Улыбнувшись Отцу (полуправдивая, полулживая), я сказал что с радостью поеду...