Ненастоящий Лавендер

— Зарплаты! Хлеба! Зарплаты! Хлеба! — повторяющийся клич отдавался по восточным улицам Балтимейра, несмотря на то, что фабрика, которая остановила свою работу, находилась не менее в полукилометре от огромной массы протестующих. Впрочем, и сама фабрика прекратила отдавать черный дым Селестии, что свидетельствовало не только об прекращении работ, но и о серьезной забастовочной деятельности рабочих на самом предприятии. Полицейские пони перекрывали параллельные и малые дороги, а наученные горьким опытом офицеры приказывали не пытаться входить в конфронтацию с гражданами. Тем был дан зеленый свет маршировать по главной улице, пока "руководство" собиралось переждать где-нибудь подальше от злых копыт и закопченных лиц. К счастью, к "Руководству" относились лишь бюрократы Мэрии, но не Полиция и Гвардия. Гвардейцы, даром что полу-военные, разом сформировали второй заградительный заслон, помогая создавать баррикады и защитные рубежи, в случае выхода ситуации из-под контроля. Сами гвардейцы не выказывали никаких эмоций, будто привыкшие к такой работе, но подрагивающие брови Королевских Офицеров, в том числе и временного главы местного отделения, Данс Слоу, намекали на необычность ситуации. — Полковник, Ткацкая фабрика Балтимейра готова вести переговоры об условиях прекращении забастовки. — бледно, но "по-солдатски" ответил Шейн Шнойн. Его доклад давал надежду на быстрое окончание забастовки. Да, мне бы следовало ожидать этого. Все-таки, для нашего города нетипично, когда забастовок нет более трех месяцев. Хотя, самое страшным могло бы стать присоединение других предприятий к протесту. Похоже, CAN-TER потерял часть своих организационных сил, ведь я давно привык ко всеобщей городской забастовке. Правда, сейчас я пытался думать и наперед. В прошлом, все промышленные предприятия контролировались полицией. Была одна проблема - контроль был крайне неформальным. В свое время я побоялся создавать отдельное управление для таких вещей, поскольку меня тревожило не только отношение "инвесторов" и "собственников", но и реакция рабочих. Восприятие рабочих и так было подпорчено тем, что полиция берет все под жесткую бархатную подкову, поэтому не стоило лишний раз их провоцировать. Так что примерная схема была такая - каждый мой заместитель имел свой взвод полиции, состоящий из 10-12 пони, контролирующее одно предприятие. При необходимости, я давал разрешение на еще два взвода одному или всем трем заместителям. Но "внимание" самих заместителей (Майор Карфос Саллоу, Майор Шеин Шнойн, Майор Лойд Лэйл) распределялось по "остаточному" принципу. И стоило только чуть-чуть ослабить надзор - наказание пришло мгновенно в виде огромной массы народа с корявыми надписями и слабой организационной подготовкой. Но всегда может быть хуже. — Отлично, где они хотят провести переговоры? — "На нейтральной полосе". — Пусть указывают. За переговоры ответственность беру на себя. Со мной Капитан Мад и Лейтенант Калленберг. — Так точно! Майор Шеин Шнойн пулей рванулся из комнатушки, пока позади меня окликнули двое товарищей. В самом помещении в молчаливой панике метались масса офицеров и рядовых, как Полиции, так и Гвардии. Хотя, к последним паника мало относилась. Очень успокаивает. — Полковник! — начал насмешливо, но с тревогой Мад, — ты уверен что я нужен там? — Бер.... Полковник, а я зачем? — Мад не будет протестовать против каких бы то ни было моих решений, а ты - как глава протокола. — не пытаясь обличать в мягкую форму, напрямую дал ответ. — Мне так нравятся твой прямолинейный меркантилизм! — пытаясь поднять мне настроение, ответил Сильв. — ...Может мне надо в Мэрию было податься?... Мы стали уходить все в свои мысли. Я еще на автомате отвечал заготовленными фразами приходящим лейтенантам и прапорщикам о том, чтобы не делали никаких серьезных действий, но мой мозг уже уплывал далеко-далеко. Меня беспокоило многое, но в особенности - CAN-TER. Забастовки прошлых лет были не только более организованными, но имели и политический заряд. Пропаганда "Фабрики рабочим, а не буржуям!" здесь было на постоянной основе, агитируя, в первую очередь, программу Синдикалистов. Многие переговоры проваливались именно из-за политических требований. Одним из самых острых требований, к примеру, семидесятых-восьмидесятых, был вопрос о цензуре. Печальное положение государственной газеты - вина и достижение именно анархо-синдикалистов. Но, в связи с новогодними событиями, реальная структура и боеспособность профсоюзных и конфедеративных организаций существенно упала. Это было двояким событием... Безусловно, меня, как полицейского, это не могло не радовать, поскольку у меня был больший простор и меньшее давление. С другой стороны, я как марксист, понимал опасность таких тенденций. Рабочим сложнее не только бороться за свои права. Они перестают быть серьезным фактором, заставляющий быть приструненными и Полицию, и Мэрию... В тоже время, падение синдикалистов могло быть и просто иллюзией, поскольку зная историю тридцатых и сороковых годов, можно понять что, как минимум, анархисты имеют удивительную силу к "регенерации" своих организаций и структур. Всего пару месяцев - и красное знамя Синдикализма снова станет актуальным... И при этом их Зимнее Поражение не могло не разочаровать какую-нибудь часть их электората. Не значит ли, что у меня есть шанс переманить радикалов на свою сторону? Но как? Да и куда их пристраивать?... Коммунистическая Партия Балтимейра. Это была лучшая кадровая база, которая позволяла отсеять ненадежных и слабых, чьи убеждения недостаточно сильны. Партия была и важным фактором не только кадров, но и другой "левой повесткой", которая была крайне свежа среди профсоюзов. Но Партии не было. Мы остались одни. Я остался один... Бореал? Боря-боря... Я все говорю и говорю про себя об его освобождении (на удивление, Блум резких действий не делает. Удивительно, как он ловко придерживает свою вспыльчивость, так легко проявляемое с теми, кому он доверяет), но де-факто... Стоять! Так вот же - повод прямо передо мной! Освободить под требование рабочих! Но спросит ли? Должны. Безусловно. Иначе моему разочарованию не будет конца. А если не потребуют?... Надо завести диалог так, чтобы они потребовали... А затем, Блум может стать связующим звеном между нами и Партией. Один вопрос - насколько Компартия осталась "Ком?". Черт. Слишком много переменных, чтобы выстраивать стратегию... Ладно. На крайний случай - побег. Свалить на рабочих будет легко. Это будет поводом к арестам. Если, конечно, я их одобрю. А побег?... — Полковник! Бастующие готовы вести переговор в... — Просто веди. — прервав, холодно ответил я. Мад и Калленберг (последнему почему-то стало очень не нравится полицейская униформа. То ли ему короткие рукава не нравятся, то ли потому что это сделано под пони, и одевать их с когтями немного неприятно. Но зато его белая рубашка с красным галстуком было очень кстати под Секретаря... Может его сделать моим секретарем? Надоела эта бумага...) тут же подорвались с места. Сильв проверил боезапас своего револьвера, а Калленберг быстро взял стильный блокнот с ручкой, забавно крутя в когтях последнюю. Выйдя из помещения, вместо яркого солнца, будто по щелчку плавника (или кому там рыба была предназначена?...) над городом затянула пасмурная погода. А рядом стоящий взвод из десяти пони тут же перешел на марш, сопровождая нас. Мою голову посетила мысль о погодных фабриках, но тут же она исчезла, поскольку намечающийся дождь был меньшей из нынешних проблем. Тем более, думать было сложно ведь выйдя из помещения, крики "Зарплаты! Хлеба!", стали только громче. Тем не менее, мы пошли паралелльно массе забастующих и через минут восемь (благо Полицейский Штаб я расположил недалеко) мы дошли до трехэтажного старого особняка который до этого был закрыт. Его прежний владелец так и не вернулся... Не без моей помощи, в виде требований. Тем не менее, стоит его снести, так как сейчас он, похоже, стал базой рабочих. Однако вокруг дома было до двадцати пони, одетые в разнобой, а у кого-то даже нечто похожее на дубинки. Ну или это просто оторванная арматура. — Аааа, Майор? — скрипучим, с явным презрением риторически спросил пони с серыми волосами. Его лицо, грязное и немытое, вызывало не самые лучшие чувства. Но меня удивил следующий голос. — Нет, Гвардеец Дискорда! — без цензурных слов, голос Шнойна, который до этого можно было охарактеризовать как "Бледно-командный" сменился на такую желчь и почти ненависть, что на мгновение могло сбить с толку. Особенно тот факт, что именно Шнойн договаривался с ними. Я понял, что отправлять его было ошибкой. Надо было делать все самому. Или с мэром все делать. С другой стороны... — прибыл Полковник Берри для "переговоров" — последнее слово было высказано с явным сарказмом. Интересно, это у меня такой авторитет появился, что при мне такого нет, или мои подчиненные, как и я с коллегами в прошлом, умел молчать и не говорить мыслей? Придется надавить на Отдел Кадров... — Полковник Берри. — Выйдя вперед и встав по стойке смирно, ответил я. Взгляд "охранника" смягчился. Я бы хотел считать, что у меня с репутацией не все так плохо, но это было бы фантазерством. Скорее всего, они просто рады что мы пошли на диалог, и не хотели бы стать виновниками разрыва с нами. — Здравствуйте. Мы готовы что с вами в помещение войдет только максимум пять пони. — Хорошо. — тут же ответил я, увидев мельком расширяющиеся глаза Шнойна. — Капитан, Лейтенант... Майор, вы останетесь тут на случай если я не выйду через полтора часа. Выбирайте кто со мной. Едва услышав какие-то фамилии, три пони в униформе подошли к нам. Дав приказ "В колонну стройсь!" и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, обратно к открытым дверям гнилого особняка, я крикнул "Шагом марш!". Стройный ход копыт и гармонично бьющиеся подковы меня стали успокаивать. Вкупе с тем фактом, что Мад и Калленберг, (первый стоял позади меня, а второй в конце строя) научились ходить строем. Но у меня гуляла шальная мысль по поводу вида... Войдя в особняк через главный вход, нас встретила с комната похожая на приемную. Единственные пару раз, когда я был в подобных зданиях, они встречали широким простором, вход на второй этаж, балконы и т.д. Так что комната секретаря (или правильнее, приемная?) выглядело немного неуместно для такого здания. С другой стороны, это было не особо важно для меня. — А! Господин Полковник! — Воскликнул бесчувственно рабочий-грифон в коричневой капитанке за столом. Его сдержанность свидетельствовало о явной нерешительности и неуверенности. В сравнении с прошлым, конечно. Этим я мог воспользоваться. Но сначала - диалог. Тем более, что драться с восемью пони и двумя грифонами - такое себе удовольствие. А последствия... — И вам не хворать, Файр Флюгель. И я вам не господин, а Полковник Берри. — ответил я прохладно, слишком уж занятый продумыванием наперед. Я махнул копытом, давая приказ "разойтись!" —...! — Сидящий грифон, чей светло-серый цвет мог появиться от дорожной пыли, а не от яйца, почти подлетел наверх от удивления. Тот быстро переглянулся с другими, которые взглядом будто гадали... Файр Флюгель - Грифон, родился в 960-ом году, в городе Плюма. сын семьи Вингбардийских иммигрантов. Участник Профсоюза "Ткач", член CAN-TER c 992-ого года. Для ОВБ - Объект 12М, заархивированный актив, потенциальная проблема для меня и моих товарищей. Его отец, Арен Флюгель - бывший член Социалистической Партии Вингбардии. После 972-ого года покинул Вингбардию и переехал сначала в Новый Мэйрленд, а через два года, в 974-ом, переехал в Балтимейр. Семья все также живет в "Грифоньем Районе". Возможные причины эмиграции: Плюмская Забастовка 972-ого года; первый партийный раскол Социалистической Партии Вингбардии ( СПВ и Унитарная Социалистическая Партия - УСП); возможный участник удачного покушения на короля Гумберто Талонуэля в Грифенхейме (Крайне темное дело, связанное с имперскими интригами...), предыдущего монарха Вингбардии и Отца нынешнего короля, Гарибальда Талонуэля III. Мать - Мирианна Флюгель, Кухарка. Бывший член СПВ. Замужем на Арене Флюгеле с 971-ого года. Несмотря на "социалистическую семью", не питал интереса к политической сфере жизни, с 978-ого по 985-ого сбежал из дома, был безработным, скитался в трущобах, занимался воровством, перепродажей табачных и полу-наркотических средств (в основном, виды Астрагала - травы, наркотически действующее на организм пони). Завербован "Детским ОВБ" в октябре 981-ого. Изначально - агент Стар Вирл, официальная причина помощи "Симпатия к фестралам". Не подозревал на кого работает в действительности. Из особенностей: Не просил денег. Частично это связано с тем, что к его услугам мы прибегали редко, а если и брали, то пытались исказить восприятие и понимание цели (Зачем он должен это делать, и как это поможет фестралам) После 22-ого июля 984-ого года, когда Стар Вирл стала Единорогом (...Всё ещё шокирует...) был перехвачен Сильвером Мадом. Однако после "легенды о смерти маленькой фестралки Ния Цвэли" подсел на Астрагал, предположительно - от горя. Последнее задание данное ОВБ и Директора - от 25-ого августа 985-ого года, по краже административных документов для перепродажи синдикалистским газетам. Несмотря на неадекватное состояние в момент выполнения, забрал от другого агента документы и передал в "Белый Ящик". Арестован Полицией Балтимейра 1-ого сентября 985-ого года "за незаконное хранение незарегистрированных наркотических веществ". Наше дело могло подставиться, однако его состояние, вкупе с уничтожением всяких улик о нашей работе привело к тому, что мы остались живы. Но... По решению Мэрии (...Да. Надо бы скорее создать суд...) от 10-ого сентября того же года, приговорен к пяти годам тюремного заключения (Мягкий срок...). Отбывал срок в тюрьме "КанРайз (CanRise - Canterlot Rise)", там же где и Альтидия Револьцова. Сама тюрьма с 991-ого была перенесена на семьдесят пять километров дальше от черты города. Бросил Астрагал, познакомился с нелегальной социалистической литературой, заинтересовался профсоюзами Балтимейра. Стал известным бунтарем, один из участников "Холодного Союза" - объединения заключенных, защищающие интересы и "крышу" для каждого преступника от Полиции. В марте 990-ого года был досрочно освобожден на полгода раньше "за хорошее поведение". После выхода получил письмо с деньгами в тысячу пятьсот битсов "От Директора. За вашу неоценимую помощь и работу на нас". Вернулся домой. Родителям, слава Селестии он намек понял, ничего конкретного не говорил. Ну а после множества проблем с трудоустройством, стал рабочим на этой треклятой фабрике.... *** От лица Файра Флюгеля: — Файр, ты уверен что с этими свол... полицейскими можно вести диалог!? — От бешенства воскликнул мой друг Глю Грей. — Нет, ни на секунду я не сомневаюсь, что они нас пошлют на все четыре стороны. Тем не менее, если мы хотя бы не попытаемся протянуть им копыто, то мы ничем не будем отличаться от них! К тому же, в глазах наших испугавшихся товарищей может быть промелькнет старый огонек! — воскликнул я также, когда подбивал своих товарищей на забастовку. — Или они назовут нас глупцами... — скептически ответил Глю. В его словах было больше жестокой правды, чем в моих. Это была авантюра. Зима этого года стала самой холодной и шокирующей для нас. И эти лица... Я быстро тряхнул головой. Мне было это вспоминать больнее, чем мои томные мысли, когда я плелся к дому своей семьи. Даже если бы мы повторим их судьбу, даже если уже завтра кого-то из нас не станет... Неожиданно трижды постучали в дверь позади. Это был сигнал о том, что полицейские пришли, численностью не больше пятнадцати пони. То есть - они действительно идут на переговоры. Иначе зачем идти им в такой маленькой группе? Подумав, я тут же приоткрыл дверь, чтобы и остальным было слышно. К тому же, сразу открытая дверь - это драгоценная секунда для товарищей, что стоят на шухере, если все пойдет не так. Я ощупал под своей украденной с тр... нет, просто кожанкой - пятизарядный револьвер. Я почти усмехнулся, когда мне пришла мысль о том, как все-таки странно стоят "по стойке смирно" полицейские и гвардейцы... Услышав звук открытия главных дверей, я тут же сел в кресло. Через десять секунд в нашей "переговорной" появилось первая полицейская форма. А за ней еще четверо. Я быстро поднял глаза и увидев полковничьи погоны, ответил: — А! Господин Полковник! — Воскликнул я, и с каждой произнесенной буквой чувствовалось, как моя уверенность уменьшалась невероятно быстро. И это было связано не только с тем, что переговоры хотя бы начались, но и видом... переговорщика. Помимо того, что до меня дошла мысль о том, что я вижу главу Полиции, который ответственный за "Зимнее Поражение", его профиль был... запоминающийся. Это был темно-серый пони с черными волосами, которые казались крайне грязными, сальными. Несмотря на это, они будто придавали ему вид. Но вид его глаз вызывал натуральный страх. А меня, грифона который пережил многое, было сложно удивить, не то что испугать. Но его левый (для меня - правый) ослепший глаз с вертикальным шрамом вместе с правым, почти цвета неба, голубым глазом давал чувство шока. А его суровый взгляд... — И вам не хворать, Файр Флюгель. И я вам не господин, а Полковник Берри. — Ответил мой собеседник, пока я пытался разглядеть остальных. —...! — Его слова почти заставили получить проблемы с сердцем, но быстрый взгляд на моих товарищей немножко меня успокоил. Я не один, а это главное. В переговорах нельзя быть чувствительным и мягкотелым. Успокоившись, через мгновение я его спросил, — ...Я с вами знаком, Полковник Берри? — Летняя забастовка 994-ого года. Во время первого раунда переговоров вы были одним из охранников, а после второго раунда - вы были одним из тех, с кем совещался Клауд Харвест, земля ему Селестией. — спокойно и с расстановкой ответил Полковник. Я не заметил как его охранники чуть расступились по бокам. Правда, они не прижимались к стенкам, а двое рядовых, судя по нашивкам, заняли позицию около главного входа. Не дураки, один проход контролирует. У меня остался только сзади. — А что это у вас такие странные полицейские? — подал голос кто-то. Я чуть переместил взгляд вблизи и увидел грифона с офисной рубашкой и фестрала в неформальной полицейской фуражке. Даже сами по себе они представляли... интерес. Грифон, с видом типично чиновника из Мэрии, взял в правый коготь планшет-блокнот, а в левую - ручку, явно заграничную, поскольку она была шариковая (черт его знает, как она работает... Перья понадежнее будет). Я бы его и спутал с каким-нибудь бумагомарателем если не его лейтенантские погоны, благо за свою жизнь, я насмотрелся на них немало. Его лицо не было каким-то примечательным, разве что клюв казался чуть кривоват, но не более. Обычное лицо, которое спутать невероятно легко. А второй был фестралом. Его лицо было запоминающееся, несмотря на то, что его лицо имело, казалось, еще меньше отличительных черт. Возможно, это было из-за его дружелюбной полуулыбки, которая у меня вызывала исключительно подозрение в садизме... Наверное, неправильно грести всех под одну гребенку... — У вас есть какое-то особое мнение по поводу фестралов или грифонов? — Холодное лицо Полковника, который был единорогом, но отдаленно напоминал чернокрылых, заставило моих товарищей молчать. — Извините, это просто было немного неожиданно. — ответил я максимально дружелюбно, насколько я мог по отношению к представителю и "защитнику" официальной власти. Лицо Мистера Берри чуть расслабилось и он начал садиться за стул. — в прошлом у вас законы запрещали всех, кроме пони. — Можете не напоминать про моего бывшего начальника-идиота. Та еще бесхребетная скотина. — жестко прокомментировал полицейский. К таким речам я всегда был осторожен, поскольку сваливать на других свои ошибки - это черта всех живых существ (Особенно когда есть неформальные проверки...). Но мне казалось, что он был искренен. Оставалось лишь надеяться, что переговоры хотя бы смогут пройти в этом же ключе. — Лейтенант Калленберг будет вести протокол. Вы не против? — Конечно нет. — Хорошо. Лейтенант, начинайте... — в этот момент, я оглядел комнату. Никогда не вел переговоров, но если это шанс... — Итак. Мои требования сводится к окончании забастовки и дальнейшей стабильной работы фабрики, а также возвращению тех полицейских которых вы взяли де-факто в заложники. Естественно, со всеми вещами Полиции, Мэрии и Муниципалитета Балтимейра. Для этого, я хочу знать ваши требования. — голос Полковника Берри изменился на почти деловой, но при этом отдавали некоторой мягкостью, в хорошем смысле. А на его лице появилось подобие улыбки. Он готов вести диалог. — Наши требования просты. Мы хотим следующего: Во-первых - Получить компенсацию за переработки в этом месяце. Во-вторых - повышение зарплаты до 120 битсов, как это было два месяца подряд. В-третьих - мы хотим получить все необходимые продукты питания. Множество из нас работают впроголодь, а многие из нас имеют семьи и их надо кормить. В-четвертых - восстановить график работы в восемь часов. —... — Полковник слегка приподнял бровь над целым глазом. И тот быстро переглянулся с фестралом. Что же они хотят ответить? — Прежде, чем мы обсудим первое, второе и четвертое требования, я могу вас спросить к третьему? — Да, пожалуйста. — ответил я сухо, чувствуя уклонение от требований. У меня было терпение. чего не скажешь о том же Глю. — По моему указу были созданы общественные столовые как раз для рабочих. Их работа неудовлетворительна? — спросил собеседник. —...Мы на них не были. — я не знал что ответить. — В каком смысле? Вы не знали об их существовании? —...Мы не доверяем вашим работникам. — Вынужденно я констатировал факт. Среди всех нас были распространенные мнения о том, что нас хотят отравить подобным варевом. Или подкупить. В любом случае, много кто не хотел идти туда, даже под страхом голодной смерти. И я был тем, кто безуспешно с этим боролся. —...И как вы предлагаете решить мне данную проблему? Если я хочу накормить жителей города? — спросил он. Меня этот вопрос застал врасплох. — ...Я не знаю. Может быть давать каждому непосредственно в копыта? — Вы же не меньше меня знаете целесообразность этого... Я хочу вам помочь, можете быть в этом уверены... Давайте так: Общественные столовые будут созданы непосредственно на рабочих местах, то есть на фабриках и заводах. Вы будете приучаться есть там пищу, и научите остальных жителей, для которых останутся общественные столовые на улицах. Хорошо? —...Если мы обговорим предыдущие требования. — ответил я, ретируясь. — Конечно. По поводу остальных требований, пару уточняющих вопросов от меня... Вы знаете что работаете на муниципалитет города Балтимейра, которая служит Ее Величеству, Принцессе Селестии? — А деньги идут вообще к другим пони... Если убрать некоторые оговорки - Да знаем. Тем не менее, наши желудки это не наполняет. — Отставить. — сказал Берри и... улыбнулся. Его садистская улыбка напоминала того сумасшедшего единорога Неррта, сидящего в тюрьме, где и я отбывал свои заслуженные. Неррт говорил что он убивал. И у этого Полковника был такой же садистский вид. Я не испугался (и не такое видел...), но вот мои товарищи скорее всего. Я почувствовал подкову на своем плече. — Повторите последние слова. — Про желудки? — Нет. —...про оговорки? — Да. Вы даже проговорили их. То что деньги идут к другим пони. А теперь я вам напоминаю. — его глаза так ярко заблестели, что казалось, из них польется настоящий голубой огонь (хотя в природе такого нет. Не понесло ли меня на поэзию...) — Вы работаете на муниципалитет Балтимейра. И все, что вы получаете - является собственностью Балтимейра... Кто выдает вам зарплаты? — Назначенный руководителем завода бухгалтер. — ответил я, чувствуя странное предчувствие. Он злился... Или это еще одна актерская игра? Да не поверю, чтобы у обычного полицейского было такое актерское мастерство! — У вас нет "Руководителя". Начальником завода, согласно указу, от двадцать первого января этого года, на должность "Руководителя" назначается специальный Уполномоченный Полиции Балтимейра. Вы на кого стали... (Прим. Калленберга. Blyat') работать!!!? Кто посмел придти на завод и назвать себя руководителем!!? — ...Какой-то пони. У него была бумажка с удостоверением.... — И ВЫ ЕГО ПРОПУСТИЛИ!? — Крикнул Полковник, стукнув по столу так, что по нему пошла трещина. Все подскочили, однако полицейские будто не заметили этого. Единорог же стал массировать виски. —...Вы хотя бы взяли в заложники "руководителя?" — Да. — Принесите мне эту... ошибку. — голос неожиданно стал невероятно спокойным, а безумная улыбка исчезла. Теперь он снова казался здравомыслящим пони, как и любой другой. — принесите его сюда. Я встал из-за стола, подошел к задней двери, вышел и дважды, сжав когти в кулак, ударил по стенке. Я зашел обратно и через секунд пятнадцать в дверь вывалился связанный во всем копытам пони в оранжевой окраске, а его рот был закрыт куском дерева. —...Калленберг, запиши что в комнату повели пленного... Мистер Флюгель, разрешите уточню? — после некоторых слов, Полковник Берри обратился ко мне, который встал из-за стола. — Конечно. — ответил я, повторно вставая из-за стола. Терять бдительность - плохая примета. — Вы так и полицейских держите? — Нет. Если бы мы их привели сюда, они бы представляли угрозу для нас. Поэтому они сидят в одном из подвалов города. — с лукавством ответил я. — Хорошо... — Полковник Берри медленно подошел к пленному, беспомощно дергавшегося на полу. Мои товарищи инстинктивно отошли назад, чувствуя опасность и без всяких глаз. Сам же серый пони в наклонился и вытащил деревяшку из-за рта. — ...Вы кто? —...В-в-во-первых, р-развяжите меня! — умолял пони, но похоже, голубоглазому не было известна слово - сострадание. Ну или в том виде, которое знакомо другим. — Я еще не договорился с бастующими. И освобождать вас - я не имею права. Так что если вы хотите остаться в живых, будьте добры, отвечайте на мои вопросы. Кто вы? —...Я-я Тис Нулк, законный представитель компании " "Phantom" Machinery Works!" — Вот как? А с чего вы решили, что компании "Phantom" принадлежит Ткацкая Фабрика №1 города Балтимейр? — этот холодный допрос звучал не так ужасно, но если это можно было видеть - это было бы намного хуже. — Компания в-взяла в аренду у господина Капитана Сан Мила и г-готова выплатить компенсации! — Ясно. А паспорт и документы при вас? —!!! —тот активно закивал и вытащил и зубами вытащил из карманов бумаги. Какого дискорда мы этого не заметили??! Я уже стал бояться провала переговоров. — Хорошо... — тихо проговорил "Смерть" и отдал сзади стоящему грифону Калленбергу эти бумаги. Затем, он сам достал из ниоткуда блокнот с ручкой (Опять...) телекинезом и стал что-то записывать. Какое-то время ничего не было слышно, кроме тихого шуршания бумаги да некоторых хрустов застоявших костей. Мне стала закрадываться мысль, что они больше похожи на бюрократов, чем на полицейских. Но скоро, Мистер Берри произнес, — итого... десять плюс двенадцать.... Кайл, за незаконное проникновение, кражу имущества граждан и Мэрии Балтимейра можно дать высшую?? — Боюсь, что нет, Полковник. Кантерлот такого не одобрит. — произнес с легким говором аквелийца грифон. Но те расширившиеся глаза "Руководителя" теперь вызывали жалость. И тут же послышался недовольный цокот языка. — Жаль. — владелец гибкого языка покачал головой. Полковник повернулся ко мне и сказал, — гражданин Файр Флюгель! Вы поймали государственного преступника, грубо нарушившего законы Эквестрии! За эту поимку, конечно, будет вознаграждение всему вашему коллективу. — неожиданно он улыбнулся, и вместо садистской улыбки, появилось подобие доброго смешка. И похоже, это было бессознательно. — От лица руководства города, я заявляю что согласен с вашими требованиями, поскольку они были нарушены, в первую очередь, схваченным аферистом. Полагаю, и переработки, и падение зарплаты, и отсутствие восьмичасового рабочего дня - вина преступника. А значит, справедливость будет восстановлена, я это гарантирую. Конечно, постарайтесь в следующий раз обращаться в Мэрию или Полицию, а не поднимать на уши четверть города. — чем дольше он говорил, тем более тяжелый камень падал с души. Переговоры удались... Впервые в жизни я был вынужден признать, что есть полицейские, с которыми все-таки можно договориться по-справедливости... Правда, этот пони был слишком странен, для такого высокого морального статуса...