Я мог быть болью в твоëм сердце и мог быть нежным.
Я мог быть лжецом, а мог быть и святым.
Я мог быть темнотой, бьющей тебе в окно, а мог быть и тусклым огоньком, который всë не давал тебе сомкнуть глаз.*
— «Tethered Bones», Talos
***
—…Пойдëм пообедаем? Клаксоны, гомон человеческих голосов: от бурных туристических вскриков восхищения до не самого довольного бухтения местных и даже лай весьма воспитанной болонки где-то на другом конце улицы — всë как будто бы затихло, и осталось только это самое, невпопад высказанное предложение. Вэй Усянь поднял голову, непонимающе глядя на точку перед собой, куда миг назад кивнул, указывая, Лань Ванцзи. — Пообедаем? — не веря, решил переспросить он. — Мгм. — Там? — с ещë большей подозрительностью в голосе протянул он. Лань Ванцзи кивнул. — Ну, — растерянно усмехнулся Вэй Усянь. — Ну, пойдëм. Он встал, потëр замëрзшие руки, поглубже вдохнул холодного воздуха и окинул взглядом колоритного дядечку вдалеке, занятого укладыванием колбасок в бумажные контейнеры. На нëм, кажется, был ещë и домашний фартук, который виднелся из-под пропитанной дымком куртки. Не прошло и пары секунд, как Вэй Усянь внезапно расхохотался. Он смеялся громко и заливисто, как соловей или пересмешник, и Лань Ванцзи решил, что так ему было легче справляться с грузом проблем. Может, он и закрывался от всех, но исцелить себя самостоятельно был в состоянии, и этот его чистый смех вымывал, как мылом, всю чернь из его души, служив в то же время и надëжным каналом для поглощения живой, как газировка, радости. Когда Вэй Усянь закончил, он вытер с уголка глаза набежавшую слезинку и повернулся к безропотно ждавшему его Лань Ванцзи. И улыбнулся ему так, как мог обычно улыбаться только дома. Вэй Усянь в два шага подошëл к Лань Ванцзи и, вцепившись в рукав его пальто, потащил вперëд. Лань возражать не стал. — Дядюшка, давайте нам сосисок с картошкой! Только чтобы с корочкой! — проголосил Вэй Усянь, стоило им только подойти к прилавку. — Принято! — расплылся тот в добродушной улыбке, поигрывая завихрюшками усов. — Лань Чжань! Лань Чжань! Давай по пивку! Лань Ванцзи нахмурился и, помолчав немного, ответил: — …Нет, спасибо. — Да ладно тебе, давай! — захныкал Вэй Усянь. — …Я не пью. — О-ох! Ну ладно, — досадливо закатил глаза Вэй Усянь, но ответ принял. Когда владелец фургона аккуратно протянул им два тëплых бумажных свëртка с ещë шкварчавшими охотничьими колбасками и хорошо запëкшейся картошкой по-деревенски внутри, Вэй Усянь заказал брусничный пунш и, опередив уже протянувшего было карту Лань Ванцзи, расплатился. — Но-но, господин Лань! То, что в прошлый раз я позволил тебе платить, ещë не значит, что позволю в этот, — и сунул ему в руки порцию фастфуда. Лань Ванцзи вздохнул и окинул взглядом содержимое бумажной упаковки в своих руках. Две узкие длинные сосиски с характерным загаром и потрескавшейся местами кожицей, из-под которой сочился насыщенный ароматом сок, и хорошо пропечëные среднего размера ломтики картофеля с той самой золотой корочкой, о которой просил Вэй Усянь. Тëплый свëрток согревал ладони. — М-м-м! — зажмурился от удовольствия Вэй Усянь, уже пережëвывая насаженную на шпажку колбаску. Он наклонился к другой своей руке и приник губами к узкой трубочке, торчавшей из бумажного стаканчика. — М-м-м! — снова простонал он, и не в силах больше сдерживать эмоции непроизвольно прокрутил пируэт на самом носке кеда. — Как же вкусно! Ну как же вкусно! Лань Ванцзи, наблюдая за такой неожиданной реакцией, с некоторым смущением подумал, что когда-нибудь ему хотелось бы увидеть еë ещë раз. Он взялся за деревянную шпажку и ткнул ей в картошку. И когда горячий, сладкий и в то же время солоноватый кусочек оказался у него на языке, до него дошло, откуда взялся у Вэй Усяня тот несдерживаемый порыв застонать, потому как сам он еле сдержался, чтобы не улыбнуться от воистину потрясающего вкуса и по-настоящему домашнего тепла во рту. — Потрясающе, правда? — расплылся в довольной, разморенной улыбке Вэй Усянь, потягивая свой горячий пунш. — Мгм. — Давай присядем вон там? — указывая, повëл носом в сторону небольшого фонтана Вэй Усянь. Лань Ванцзи кивнул, и они приземлились со своей едой на каменный бортик. — Лань Чжань, а расскажи о себе, — Вэй Усянь запустил картошку себе в рот. Лань Ванцзи сглотнул и посмотрел на Вэй Усяня с выражением крайнего непонимания. — Мне нечего рассказывать, — просто сказал он. — Ну, конечно! — Вэй Усянь хитро ему улыбнулся. — Какая скромность, господин Лань! Невиданная, я бы даже сказал, с условием того, что ты — тот, кому под силу не только снести всю эту площадь, — он обвëл своей шпажкой периметр улицы, — но и построить здесь хоть сотню торговых центров. Умный ход, ничего не скажешь — был бы я инвестором, может, и купился бы. Лань Ванцзи посмотрел на него с недовольным укором. — Я говорю честно. — Да кто ж спорит? — Вэй Усянь откусил кончик второй сосиски, и горячий сок потëк по его нижней губе. Лань Ванцзи поймал себя на том, что вместо того, чтобы ответить на это откровенное подстрекательство, он совершенно бессовестно разглядывал эту самую каплю. Вэй Усянь, сделав вид, будто ничего не заметил, слизнул кончиком языка скопившийся в уголке рта сок. Лань Ванцзи одëрнул самого себя и резко отвëл взгляд в сторону. — Ну, раз ты ничего не можешь рассказать о себе, то, может, хочешь что-то узнать обо мне? — Вэй Усянь отложил пустой кулëк из-под еды в сторону и, облокотившись свободной рукой на каменное основание, стал потягивать остатки своего горячившего кровь пунша. — …Можно? — прощупывая почву, спросил Лань Ванцзи. — Можно, — хмыкнул Вэй Усянь. — Ты говорил, что у тебя есть брат… — начал издалека Лань Ванцзи. — Вы живëте вместе? — М? — удивился такому бытовому вопросу Вэй Усянь. — Да нет, не вместе. Я один живу. Лань Ванцзи принял к сведению этот ответ. — Вас только двое в семье? — ухватился он за тему. — Детей. — Нет, трое. Но, — Вэй Усянь глупо усмехнулся, пожав плечами, — я как бы приëмный. Без меня их действительно только двое. Лань Ванцзи вообще не ожидал услышать такого рода информацию и, решив, что эта тема для Вэй Усяня неприятна, настаивать на продолжении разговора не стал. — Что, вопросы уже закончились, что ли? — разочарованно перекинул Вэй Усянь ногу на ногу. Лань Ванцзи хотел хорошенько обдумать ответ, чтобы не ранить чувств Вэй Усяня, и без того явно расстроенного происшествием в галерее, но ответить не успел. — Тогда, я сам буду рассказывать, — сказал вдруг Вэй Усянь. — Начну, наверное, с Цзян Чэна, — усмехнулся он сам себе. — Ну, он младше меня на год, но мы всегда ходили в один и тот же класс, потому что в школу тëтушка Юй отдала его рано. Он тот ещë ворчун, но зависать с ним всегда было весело, особенно если к нашей компашке подключался Хуайсан, — Вэй Усянь прикрыл глаза и вспомнил, как показалось Лань Ванцзи, какую-то забавную историю из того времени, когда он был совсем мальчишкой и мог беситься на правах ребëнка, а не крайне смутного представителя современного искусства. Вэй Усянь допил свой пунш, поковырял трубочкой дно бумажного стаканчика, собирая последние капли, и отставил его в сторону к остальному мусору. — А ещë есть А-Ли, — тепло улыбнулся Вэй Усянь, всматриваясь в верхушки деревьев. — Она немного старше нас и всегда о нас заботилась, да и сейчас, в общем-то, тоже… — он улыбнулся ещë шире, поджимая губы. «Видимо, сильно скучает по сестре», — решил тогда Лань Ванцзи. — …Сейчас она в надëжных руках Цзинь Цзысюаня. Он хоть и выводил всех нас из себя на протяжении целого года, но всë-таки доказал, что она за ним, как за каменной стеной. У них с год назад сынишка родился, Цзинь Лин. — Вэй Усянь полез в сумку за телефоном, а вытащив, быстро что-то набрал на нëм своими костлявыми пальцами и выставил перед Лань Ванцзи экран в фотографией непоседливо кривлявшегося младенца. — Боже, Лань Чжань, ты даже представить себе не можешь, какой у меня очаровательный племянник! Лань Ванцзи рассматривал какое-то время фото улыбавшегося малыша и честно признался себе в том, что Цзинь Лин был для него самым обыкновенным младенцем, какие рождаются на свет каждый божий день, хотя и не умалял восторженных реплик Вэй Усяня о сладких щëчках и носике-кнопке. — Ну, ещë у меня есть родители, — он убрал мобильный обратно в сумку, — приëмные, я имею в виду. Дядя Цзян и тëтушка Юй. Это именно они взвалили на себя ответственность за мелкого и несмышлëного меня, когда я остался один. — Вэй Усянь спокойно вздохнул и поправил свою куртку. — В общем, все мы сейчас живëм в Шанхае… Ну, как все, — почесал он подбородок, — родители часто бывают в командировках, я на репетициях всë время, а Цзян Чэн вообще… А, стой, я же тебе ещë не рассказывал? — он повернулся к Лань Ванцзи, ища ответ на просторах его неоспоримо прекрасного лица, но быстро понял, что всë-таки не рассказывал. — Так вот, Цзян Чэн практически не бывает дома. У него хоть и есть своя квартира, но он редко в ней остаëтся надолго, а всë потому что он состоит на службе. Ну, если быть точным, то он служит в одном из секретных подразделений разведки, но ты этого не знаешь, — Вэй Усянь подмигнул Лань Ванцзи и поднëс к губам палец, имитируя знаменитое «Тс-с-с». — Вот так-то. Лань Ванцзи под конец этого небольшого рассказа, почувствовал, что сидеть вот так — в середине рабочего дня, в чужой стране, пообедав сочным фастфудом, о котором иногда тайком мечтал, но попробовал сегодня чуть ли не впервые, а главное — с Вэй Усянем под боком — ему очень нравилось. Было от чего-то так легко и спокойно: то ли от того, что в кои-то веки в обеденное время Лань Ванцзи не был завален грудой бумаг и не разрывался на куски между деловыми встречами, то ли, — с неверием к собственному чутью подумалось ему, — из-за человека рядом. Он хотел повернуться к Вэй Усяню, но тому вдруг пришла SMS, которой он, видимо, очень ждал, потому как сразу же полез за мобильным и стал быстро вчитываться в содержание отправленного ему текста. — Хм-м, Лань Чжань, — немного виновато обратился он к Лань Ванцзи, — кажется, мне нужно идти. У меня сейчас съëмка. — …Мгм, — в очередной раз бесстрастно кивнул тот, пытаясь не показать того, что был весьма расстроен таким исходом. — Стой, а, может… — пальцы Вэй Усяня быстро забегали по экрану. — О! Точно! Смотри! — Вэй Усянь в очередной раз протянул экран телефона Лань Ванцзи. На нëм была открыта карта города. — Мне же тут всего пятнадцать минут пешком! Может… проводишь меня? Лань Ванцзи молча перевëл взгляд с экрана на лицо Вэй Усяня, так и искрившееся надеждой. Неужели он так сильно хотел, чтобы Лань Ванцзи пошëл с ним? — Хорошо. — Класс! — довольно улыбнулся Вэй Усянь во все тридцать два. Он сразу вцепился в руку Лань Ванцзи и поволок его в сторону пешеходного перехода. — Лань Чжань! Лань Чжань! А ты вечером свободен будешь? — …Ты что-то хочешь? — Что? Нет! Просто, думаю, было бы неплохо продолжить нашу прогулку и потом… — Пока не могу сказать точно. — Эх, ладно. Не бери в голову, — неопределённо махнул рукой на это Вэй Усянь и замолчал. Дальше они шли практически в тишине, прерываемой только редкими репликами Вэй Усяня о не самых вежливых прохожих и ледяном, пробиравшем до костей ветре. Студия, на которую они держали курс, оказалась даже ближе, чем они предполагали, а когда молодые люди поднялись, то обнаружилось, что помещение вообще было пустым по причине того, что из персонала подъехать пока никто не успел. — Н-да-а, — протянул Вэй Усянь, скинув сумку на входе. Лань Ванцзи, и без того никуда не торопившийся, решил не оставлять Вэй Усяня без компании и присел на один из пустовавших стульев. — Эм, извини, Лань Чжань, — Вэй Усянь неловко почесал в затылке. — Тебе не обязательно сидеть тут со мной, если не хочешь. — Всë нормально. — Что ж, тогда… — но договорить он не успел. По просторному помещению раздалась сначала эхом отдавшаяся резкая вибрация, а потом и весëленькая акустическая гитара в современной обработке. «Ooh, girl, don't you stop?» — Ой! — неловко улыбнувшись, подскочил с места Вэй Усянь и направился в другой конец комнаты обратно за своей сумкой. «Don't you stop 'til you get enough?» Парень из динамика самым, что ни на есть, невинным тоном сладко растягивал ноты. «Honey, oh, honey, honey-pie…» Вэй Усянь, сам того не заметив, стал шаловливо покачивать бëдрами в такт припеву. «Honey, honey, honey-pie!» Лань Ванцзи проследил взглядом за нагнувшимся к сумке Вэй Усянем и уставился на его подтянутый зад, обтянутый крепкой чëрной джинсой. «Ooh, girl, don't you stop?» Вэй Усянь, уже полноценно пританцовывая, стал вилять попкой ещë сильнее. «Tell your mom, girl, and I won't stop it until you're mine, girl» — Да где ж ты? — прокряхтел он, уже чуть ли не перевернув сумку вверх дном. «And I can't find out what you want, what you got» — Та-а-ак, — протянул Вэй Усянь, нащупав, кажется, телефон и даже высунул от усердия кончик языка. «I got that honey-pie, come bite it!» — Ну, давай же! — чуть не пропищал он, встав на цыпочки. — Фух! — облегчëнно выдохнул Вэй Усянь, выудив, наконец, вибрировавший мобильный. «Ooh, girl, don't you stop…» — снова накатил бесстыдный припев, но Вэй Усянь снял трубку, и приторная мелодия замолкла. — Да? — Вэй Усянь, запыхавшись, сдул прядь волос со лба, прижав телефон к уху. Лань Ванцзи перевëл взгляд на свои руки. Он быстро расслабил уже крепко сжавшиеся кулаки, и побелевшие от напряжения костяшки вновь обрели положенный им цвет. — Да что ж такое! Серьëзно? — простонал в трубку Вэй Усянь. — А можно не идти? Лань Ванцзи сглотнул, всеми силами постаравшись вымести из памяти соблазнительно вилявшего задом Вэй Усяня. — Ай, ладно, — буркнул где-то в стороне виновник этих самых неподобающих мыслей. — Ладно-ладно! Я понял! Вэй Усянь нажал на кнопку отбоя и сунул телефон в карман джинс. — …Эм, Лань Чжань, тут такое дело, — он пристыженно повернулся к нему лицом, — кажется, мы зря сюда пришли. Меня сейчас должны отвезти в другое место. Лань Ванцзи кивнул и поднялся со стула: — Мгм. — Пошли тогда? — Вэй Усянь кивнул в сторону выхода. И они вышли. Лань Ванцзи проводил Вэй Усяня до такси, а сам отправился в сторону ближайшей чайной.***
— Ванцзи, если ты не сделаешь фото с памятником Шиллеру, я не пущу тебя на порог нашего дома. Лань Ванцзи расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и тихо вздохнул, сделав вид, будто он забыл, что на протяжении вот уже пяти лет жил не в фамильном особняке, а в своей собственной квартире. — Ванцзи! — недовольно рыкнул Лань Цижень. — Ты меня слышишь? Лань Ванцзи подавил в себе желание сымитировать помехи и отключиться, потому что знал, что дядя от него в конечном итоге всë равно не отстанет. — …Да, дядя, — шумно выдохнул Лань Ванцзи, — я тебя слышу. — И? — Лань Ванцзи живо представил, как старик на другом конце провода строго нахмурился. — Сделаю. — Вот и отлично! Негоже племянникам летать за границу и не присылать их дядям фотографий с памятниками истории. — Мгм. — Так-то. До встречи, Ванцзи. — До встречи, дядя. За чем раздались стандартные для его мобильной связи гудки. Лань Ванцзи окинул унылым, полным разочарования взглядом свою белоснежную постель в номере отеля, устало нацепил на ноги туфли и вышел на улицу. Снаружи было темно, хоть и отовсюду торчали поникшие головы фонарей. Почувствовав преследовавший его весь день холодный ветер, Лань Ванцзи запахнул пóлы пальто посильнее и пошëл в сторону площади Жандарменмаркт, на которой располагался тот самый злополучный памятник. — …Да нет же, это работает не так. Джу Гэ, послушай, что я тебе скажу! — раздалось где-то из-за угла. Лань Ванцзи замер и повернулся на голос. — …Он может быть сколько угодно выдающимся, да пусть он хоть ведущий фотограф всей Европы, но я никому не позволю, ты слышишь, никому! — горячился знакомый голос где-то совсем рядом. — Никто не посмеет говорить о моей семье в таком тоне! Пусть выливает тонны помоев на мои выступления, пусть обосрëт хоть всего меня, но он никто, чтобы говорить о моих родителях так! И если понадобиться испачкать руки, чтобы заткнуть его, я их испачкаю — ты меня знаешь. Лань Ванцзи вышел на смежный с его улицей проспект и увидел, наконец, фигуру у фонаря. — …Нет, Джу Гэ. Нет. Нет-нет-нет, — замотала эта самая фигура головой. — О, тогда, давай так: либо фотограф-выскочка с поганым ртом, который не мешало бы начистить с мылом, либо я… Нет, всë очень даже честно!.. Вот, и решили — смотри, как всë просто было с самого начала! И чтобы я больше его не видел! — чуть ли не рявкнул голос, принадлежавший Вэй Усяню. Лань Ванцзи подумал, что лезть к нему, когда тот был в таком состоянии — идея не самая лучшая, и свернул в другую сторону, решив пойти по обходной. Но сохранить своë присутствие в тайне ему всë-таки не удалось, потому как спустя пару секунд раздалось неуверенное: — Лань Чжань? И Лань Ванцзи остановился. Он взглянул на Вэй Усяня и подумал, как удивительно у них всë складывалось: в огромном незнакомом городе они снова встретились в одно время и в одном месте. Что же это выходит, сама судьба сводила их дороги вместе? — Лань Чжань! Это же ты, я же вижу! — Вэй Ин, — кивнул ему Лань Ванцзи. — Пойдëм в бар! На этот раз не отвертишься! — Вэй Усянь подбежал к нему с глазами, полными неукротимого энтузиазма, и затараторил, — я, знаешь, Лань Чжань, как тебя увидел, так сразу выпить захотел! Пойдëм-пойдëм! — он в который раз ухватил Лань Ванцзи за рукав и потащил вперëд. — Я не пью, — настаивая, повторил уже сказанные днëм слова Лань Ванцзи. — Ну, ладно-ладно, не пьëшь, так не пьëшь. Но кальмарчиков пожевать со мной ты просто обязан! — Я не… — Никаких «не»! Лань Ванцзи сдался и позволил протащить себя куда-то в совершенно не том направлении, в каком он планировал идти. — Где же это было? О, вот! — Вэй Усянь кивнул в сторону небольшой вывески «Eigene»¹. — Там точно должно быть хорошее пиво! И они зашли внутрь. Гомон хриплых голосов немцев окружил их роем шумных шмелей. Слышался гул какого-то матча из телевизора, подвешенного высоко в углу. Пара крепких на вид официантов шмыгала туда-сюда с полными руками больших кружек, из которых выплëскивалась хмельная пена. — Ага, — заговорщицки прищурился Вэй Усянь. — То, что доктор прописал. Они протиснулись в самый дальний угол, и Вэй Усянь заказал кружку светлого алкогольного с парой закусок. Лань Ванцзи же никак не скрывал того, что находиться в таком шумном, пропахнувшем спиртным месте ему было, как минимум, неприятно. — Да ладно вам, господин Лань, — Вэй Усянь упëрся щекой в подставленную ладонь. — К вашему сведению, каждый уважающий себя мужчина должен хотя бы раз в жизни побывать в настоящем баре. Я уж не говорю о том, что не выпить в таком случае пива — это полнейшее кощунство, но, просто чтобы ты знал: я не выпущу тебя отсюда, пока ты не попробуешь хороших закусок. Лань Ванцзи решил просто заглотить эту неслыханную по его отношению наглость и под боевые кричалки местных жителей стал ждать тех самых «хороших закусок». — Ihr bier, sir!** — подскочил с большой гранëной кружкой в одной руке и парочкой блюдец в другой густобровый официант с туго повязанным на талии фартуком. На деревянный стол громко приземлились кружка с золотым пузырившимся спиртным и тарелки с незамысловатым узором на каëмке и куда более замысловатым содержимым: тушëные в имбире креветки, сушëные кальмары, жареный сыр в кунжуте, хрустящий чичарон и всевозможные острые соусы. — Thank you! — с нескрываемым упоением пожал официанту руку Вэй Усянь и тут же принялся за своë пиво. Он сделал несколько просто гигантских нетерпеливых глотков, и неприлично вместительная кружка была опустошена почти наполовину. — А-а-ах! — шумно выдохнул он, не стыдясь слизнув пенку с верхней губы. — Ну как? — кивнул он Лань Ванцзи, который пережëвывал аккуратно очищенную креветку. — Неплохо. — Во-о-от! Другое дело! Так они и провели остаток вечера. Вэй Усянь знакомил Лань Ванцзи с культурой окружавшего их пространства и прихлопывал одну кружку за другой. Лань Ванцзи же решил остановиться на достигнутом поедании целой креветки и больше не притронулся к закускам, позволив Вэй Усяню самому с ними расправляться. Тот же был не против и, закидывая в рот один кусочек за другим, становился всë более и более разгорячëнно словоохотливым. — …И я тогда ещë удивился, что это таким красавцам нужно от меня и моего менеджера, а вот оно что оказалось, следить за мной надумали! — Вэй Ин, — вздохнул Лань Ванцзи, — ты пьян. — Пф! — Я вызову такси. — Нет! Не надо никаких такси! — Ты не дойдëшь сам. — Так плохо обо мне думаешь? — икнул в ответ Вэй Усянь. Лань Ванцзи недовольно нахмурился и вздохнул: — …Нет. — …Что «нет»? — пробормотал, зевнув, Вэй Усянь. Лань Ванцзи вывел его из-за стола, расплатился с хозяином заведения и, выйдя на улицу, тихо сказал: — …Не думаю. Он прислонил тело Вэй Усяня к стене. — Лань Чжань… — протестующе проворчал тот. — Ну, и что это такое? Холодно же! Давай вернëмся! — Я провожу тебя до машины. — М-м-м, — устало потирая висок, зажмурился Вэй Усянь и проковылял вдоль стены поближе к Лань Ванцзи. — Давай поговорим, а? — Нет. — Что? Это ещë почему? — подобрался он ещë ближе к Лань Ванцзи, встав к нему практически вплотную. — Ты не в себе. — А что, ты боишься? — Вэй Усянь привстал на цыпочки, чтобы сравняться взглядом с глазами Лань Ванцзи. — Чего? — выдохнул он небольшое облако пара тому прямо в лицо. — Вэй Ин, — предостерегающе нахмурился Лань Ванцзи. — Того, что буду буянить? — Вэй Усянь приблизился ещë сильнее, и Лань Ванцзи смог почувствовать на своей коже его чуть сбитое дыхание. — …Или того, что больше не сдержишься? Лань Ванцзи резко втянул холодный воздух и заглянул в глаза Вэй Усяня. И он не мог не признать, что хоть чужой взор и был затуманен алкоголем, на самом дне этих прекрасных серебристых глаз стояло, как вода в озере, чистое человеческое сознание. И на задворках этого самого сознания Вэй Усянь прекрасно понимал, что делал. В доказательство этому он сделал ещё один небольшой шажок, и его грудь коснулась закаменевшей груди Лань Ванцзи. — М? — Вэй Усянь вопросительно хмыкнул, и тëплый пар из его носа коснулся губ Лань Ванцзи. Легко и нежно. Как лепесток. — Не… — прохрипел Лань Ванцзи, задержав дыхание. — Надо, — закончил за него Вэй Усянь прямо в его поджатые губы и после неуверенно скользнул по ним самым кончиком языка. А затем Лань Ванцзи без промедления позволил этому языку проникнуть дальше и сам его прихватил губами, проталкивая глубже внутрь. Вэй Усянь сдавленно скульнул, и Лань Ванцзи, почувствовав кожей лëгкую вибрацию от этого звука, собственноручно избавился от всех сдерживавших его тормозов и рывком прижал Вэй Усяня к себе. Они задыхались, нетерпеливо заглатывая друг друга, и хоть тяжëлый морозный воздух и осаживался свинцом в лëгких, оба они отчëтливо почувствовали, что тела их стали совсем невесомыми. Вскоре у Вэй Усяня ноги стали совсем ватными, и ослабшие колени сами собой потянули его вниз, но Лань Ванцзи очень крепко поддерживал его за поясницу и упасть не дал. Он, тяжело дыша, пожирал губы Вэй Усяня и с мимолетным удивлением заметил, что на вкус они были совсем не такими, какими можно было их представить. Лань Ванцзи чувствовал горький солод и едва растворившуюся соль на его языке. Совсем не романтично. Хотя обоим уже было плевать. Они забыли о такси, которое ждали, забыли о том, что вот прямо сейчас их в любой момент мог заснять очередной фанат-очевидец. Забыли о том, что то, чем они сейчас занимались, им делать было нельзя. Лань Ванцзи показалось, что он всë же захмелел от того малого количества пива, которое он поглотил изо рта Вэй Усяня, но его это волновало мало. Он уже не мог себя остановить, и что было ещë страшнее — он не хотел останавливаться. Вэй Усянь же просто отдался долгожданному изводившему его порыву. Ему было хорошо. Вообще-то, даже слишком. Сильные руки, поддерживавшие его спину и крепко прижимавшие к широкой чужой груди, влажный напористый язык, у которого, в отличие от его владельца, не было совершено никаких манер, мягкие губы, требовательно сжимавшие его собственные, и жар, бурной лавовой рекой топивший любые доводы логики — всë это заставляло Вэй Усяня, даже не задумываясь о возможных последствиях, — а он был уверен, что эти последствия обязательно наступят, — отбросить всë внешнее и будущее, оставив место только ощущениям. Дальше были хлопóк дверью, мягкое тепло, тусклый свет, стук скинутой на пол обуви, шорох простыней, лязг пряжки. Жаркое дыхание рот в рот, два прижавшихся друг к другу лба и солëный пот между ними, глубокие, сладкие стоны. Мольбы. Шлепки. Самый настоящий огонь в жилах. Туман в голове. Слюна на раскалëнной коже. В ту ночь вновь, к искреннему возмущению синоптиков, снова разбушевался гром и зарядил ливень.***
По окну опять барабанил дождь. Под одеялом было тепло и можно было уловить едва-едва различимый мягкий запах чего-то незнакомого, но очень приятного. Лань Ванцзи проснулся, как и полагалось его биологическим часам, в пять часов холодного, зябкого утра. Мышцы почему-то приятно потягивало, но Лань Ванцзи обнаружил себя по-настоящему проснувшимся только тогда, когда понял, что с минуту удивительно сонными глазами пялился на разбросанные по полу вещи. Он резко поднялся на руках, и плотное белое одеяло соскользнуло с его крепких плеч на бëдра. Лань Ванцзи нахмурился, а затем ещë более порывисто повернулся в ту сторону, где только что было одеяло. Скомканная простыня рядом с ним, подмятая соседняя подушка. И никого на этом месте. Лань Ванцзи с громким шлепком спрятал лицо в ладонях. Вэй Усянь ушëл. Лань Ванцзи медленно встал, оглядываясь по сторонам. На полу и спинке кресла была только его одежда. Ни на журнальном столике, ни на рабочем столе не было ничего, что хоть как-то напоминало бы записку. Лань Ванцзи взглянул на покрытое редкими разводами от воды окно и, решив отложить утреннюю пробежку на более располагающий для этого день, отправился в ванную смывать с себя отпечатки прошлой ночи. Он включил воду в душе и встал под прохладную струю. Что они наделали? Лань Ванцзи гадал, почему же ему так сорвало крышу и почему запретным плодом в его руках оказался именно Вэй Усянь. Парень, скандально известный артист, так ещë и обладатель нескончаемой своры тайн. Тот, кого нельзя раскусить, только если он сам не раскроется. Тот, у кого за плечами неясное прошлое. Тот, кто даже не оставил ему своего номера телефона. Лань Ванцзи горько усмехнулся, чувствуя, как холодные капли ползли вниз по его телу, а затем исчезали за пластиной слива. Ну надо же. Может, он и знал то, чего не знали о нëм другие, может, и видел и слышал его таким, каким никто его не видел и не слышал: нагим, беззащитным, умолявшим об оргазме со слезами на глазах, но, похоже, он всë же не был достоин крошечного клочка бумаги с парой слов на нëм. Лань Ванцзи тихо вздохнул. Во всяком случае, теперь он хотя бы знал, что у Вэй Усяня было куда больше секретов, чем ему думалось раньше. После Лань Ванцзи собрал свои вещи и этим же утром покинул Берлин.Примечания 0.5:
*любительский перевод Серой Лады. **– Ваше пиво, сэр! ¹Eigene — «свой» (нем.); название придуманное.