Твои глаза словно сапфиры

      Раннее утро. Но даже в такую пору по улице уже бежали три мальчика, обгоняя взрослых, один из которых тоже старался поспевать за детьми. Они уже вернулись в свой район, уже были на полпути к дому. Джеймс держал Томаса за руку с радостью в глазах, ведь дальше по улице уже находился их дом. Парень уже представлял, как его Марта обрадуется их возвращению, погладит по щекам, а потом крепко обнимет, прижимая к своей груди. Да, именно так бы она и сделала. Такой она была.       — Вау, какой классный райончик, — протянул Джефферсон, — А мы точно на верном пути?       — Да-да, — кивнул Мэдисон, и потянул мужчину вперёд, — Мы уже почти дома!       Котята уже добежали до ворот и радостно забежали во двор. Их двор, где они жили всю жизнь. Уже почти находясь дома, сердце бешено стучало от нетерпения.       — Я первый-первый! — крикнул Джон, несясь с братьями к двери. Он дернул дверную ручку и ойкнул.       — Закрыто... — протянул Геркулес. Дверь и правда была заперта. Это для детей было удивительным. Марта запирала дверь только на ночь, а все остальное время дверь была открыта — как раз для того, чтобы дети могли попасть домой, если решат погулять. Но сегодня всё закрыто.       — Ничего... Давайте постучимся? — кудрявый мальчик улыбнулся, принимаясь быстро стучать по двери, чтобы, наверное, весь дом слышал.       Джеймс сжал руки Томаса в своих, слегка отвернувшись. На глаза проступили слёзы, и Мэдисон не хотел их показывать. Этого прощания он боялся всю ночь. Пусть он и был счастлив наконец оказаться дома, он не мог выразить всех своих чувств, которые испытывал. Неужели на этом всё кончится? Они больше не увидят друг друга? Это их последний день вместе. Ох, если бы только Марта знала. И Джеймс был уверен, что расскажет ей. Скажет, кто их спас. Но не был уверен, что сможет признаться в чувствах. А ведь он только ей говорил, что не нуждается ни в чьей компании. Как же глупо было тогда это говорить, он просто не нашёл того самого человека… А теперь он рядом. Прямо в его руках.       — Я… — замялся Джеймс, — Даже не знаю, что сказать, — прошептал он. — Если бы я мог...       Джефферсон ласково улыбнулся и погладил его по щеке.       — Может, хватит короткого тёплого прощания?       — Я тебя не забуду, Томас Джефферсон, — прижавшись к груди мужчины, произнёс Мэдисон. Это последнее объятье разбивало его сердце в дребезги. Томас приподнял его голову за подбородок и сам чуть наклонился. Несколько секунд он просто смотрел в дорогие сердцу глаза, после чего поцеловал со всей любовью, которая была у него. Джеймс прижал уши и закрыл глаза, обняв Томаса за шею. Поцелуй был недолгий, но этого было достаточно. Томас закончил поцелуй и осторожно стёр слезы с щёк любимого. Джеймс вздохнул и отстранился.       — Прощай... — парень развернулся и пошёл к двери, которую уже успели открыть. Дети ждали на пороге и внимательно наблюдали за ним. Кажется, они тоже помрачнели. Никто из них не хотел прощаться.       — Пока, киса... — сказал свои последние слова Джефферсон. Мэдс посмотрел на него и зашёл с детьми в дом, скрываясь за дверью. — Что ж. Больше я им не нужен... — мужчина пошёл вдоль по улице, засунув руки в карманы. Настроение становилось всё паршивее. Он знал, что прощания не избежать. Но он и представить не мог, что всё будет так. Что он просто отпустит того, кто открыл ему новые краски этого мира, кто показал, что в мире существует не только пошлое и бесчувственное. Показал новый мир, который не был зол к нему.       Зайдя в дом, Мэдисон поднял взгляд и опешил, когда его схватили за руку. Аарон, их всегда дружелюбный и спокойный садовник, теперь выглядел обеспокоено, можно сказать, даже испуганно. Его взгляд устремился прямо в глаза Джеймса, а губы слегка подрагивали.       — Вы в опасности, Джеймс. Вы должны сказать госпоже, — прошептал он, сжимая ладони аристократа.       — Что? — непонимающе спросил Мэдисон, чуть выгнув бровь и поджав уши.       — Детки, так вы вернулись, — раздался голос позади. Ли отодвинул Бёрра в сторону и уже куда более нежно взял Джеймса за руку, — Вы наверняка проголодались, пойдёмте, я накормлю вас, — парень потянул Джеймса за собой, а дети побежали за ним. Джеймс опешил ещё больше. Почему столько странностей происходит, как он возвращается домой? Он никогда не видел Бёрра таким, но и Чарльз был странным. Дворецкий всегда был обходительным, но это не заходило до таких приторных нежностей. Да и вообще, разве не стоит для начала сообщить Марте, узнать, что с ними случилось. Почему Аарон такой напуганный? У Мэдисона всплывало всё больше и больше вопросов в голове, от чего он чуть не споткнулся на пороге кухни.       — Но нам нужно сообщить мадам, — прошептал он, желая вырвать свою руку из хватки Ли.       — Не волнуйтесь, я это сделаю! — Чарльз непринуждённо отодвинул стул от стола и усадил на него Мэдисона. Он улыбался с долей горечи, словно вовсе и не рад их возвращению. Мужчина отошёл от стола и ядовито протянул, — Зачем же вы сбежали, мистер Мэдисон? Неужели Вас так отяготил тот разговор с мадам?       От слов дворецкого Джеймса внутри кольнуло, как иголкой. Запомнил тот разговор, а теперь вздумал язвить на эту тему. Чарльз же прекрасно понимает, что это совсем не так, никуда он не сбегал, тем более с детьми. Или может это всего лишь предположение, потому что Ли видел его прощание с Джефферсоном? Глупость какая. Это всё равно не давало ему права так грубить. Джеймс никогда не был с ним грубым, всегда уважал и благодарил за всю заботу, что он им давал.       Губы слегка дернулись, а хвост нервно начал вилять. Мэдисон повернул голову в сторону Чарльза и осуждающе покачал головой.       — Вам незачем меня клеветать, месье. Вы знаете, что я не мог сбежать от мадам. Зачем пытаетесь меня пристыдить?       — Что Вы! Вам показалось, — протянул Ли с улыбкой, а потом стал мрачнее, — Не думаете же Вы, что мадам будет рада Вашим романам на стороне?       — Чарльз, что Вы такое говорите! — крикнул аристократ, подскакивая со своего места и подходя к Чарльзу.       — А Вы желаете поговорить об этом? — с ядовитой ухмылкой произнёс мужчина и наклонился к лицу Джеймса, — Вам стоит держать себя в руках, если госпожа придёт. Вы же не хотите, чтобы я рассказал этот секрет?       — Прекратите паясничать.. Я не собирался сбегать из дома. А если вы продолжите эту клевету, я.. — запнулся Джеймс и посмотрел в глаза напротив. Они злобно прожигали его насквозь. Лицо Чарльза больше не казалось ему знакомым.       Это уже не был тот человек, которого он знал. Почему он вдруг так озлоблен. В голове пронёсся вечер, когда он в последний раз видел Джорджа и Марту вместе. Тогда Марта получила своё приглашение в театр на свидание. Да, точно, тогда Чарльз был точно также зол на что-то. Ещё и странная фраза, брошенная Геркулесом. Он видел его во сне… А может и не во сне вовсе? Страшный зрительный контакт прервался, Чарльз внезапно улыбнулся и закрыл глаза. Он развернулся и вышел из кухни в коридор.       — Отдохните, Джеймс. Я скажу, мадам…       Джеймс поджал губы и повернулся к детям, которые непонимающе смотрели на родителя. Маллиган взволнованно посмотрел Мэдисону прямо в глаза и прошептал.       — Он злорадствует, как в кошмаре…       Нет, глупость! Как Чарльз мог что-то им сделать? Он всегда оберегал их, любил детей не меньше Джеймса. Или ему лишь так казалось… Сердце чуть ускорило ход от страшного представления предательства. Но ради чего бы Ли хотел сделать им плохо? Для чего избавляться? Джеймс покачал голову и оперся руками и спинку стула. Сейчас возвращения не приносило того долгожданного упокоения, которого он так ждал. Вовсе нет, всё становилось только хуже. Он должен был встретиться с мадам. Как можно скорее.       В кухню тихо зашёл Аарон и погладил по спине Мэдисона. На это аристократ вздрогнул и обернулся. Их испуганные взгляды встретились. Тёмные глаза напротив забегали по комнате.       — Аарон, Вы что-то хотели? — начал Джеймс.       — Да… Пока не поздно. Это по поводу Чарльза. Прошу, поверьте хотя бы Вы.       — О чём Вы?       — Он… Он хотел убить Вас, чтобы получить наследство, — прошептал Бёрр на ухо Мэдисону и потянул из кухни в гостиную. Зрачки Джеймса сузились, а уши прижались. Он вырвал свою руку из рук Аарона и остановился в пороге гостиной.       — Вы смеётесь?       — Мадам тоже не поверила, когда я сказал, что в Вашей пропаже виновен он, но… — садовник поджал губы и продолжил, — Поверьте, я слышал, что он говорил.. Я видел, как он возвращался посреди ночи. Разве не видите, как он ведёт себя?       — Тогда почему мадам Вам не поверила?       — Потому что верит ему больше… Вы знаете, я с Вами не так давно, но прошу Вас!       — Тише, Аарон, — Джеймс выставил руки перед собой и отвёл взгляд, — О каком наследстве Вы говорили?       — О том, которое Вам оставила мадам. Он услышал, что она обсуждала это с мистером Вашингтоном. И поэтому озлобился, что всё достанется только Вам. Вам нужно что-то сделать, сказать мадам, я не знаю. Но я боюсь, что он что-то сделает с Вами или детьми.       — Аарон… — Мэдисон вздохнул и подошёл ближе, положив руки на плечи Бёрра, — Мне нужна твоя помощь. Как только Чарльз окажется рядом, иди к мадам и попроси ее спуститься, — уши резко дернулись. На кухне послышался ядовитый голос. Он ластился к детям, манил их поиграть.       Джеймс резко развернулся и дернулся в сторону кухни. Его голос дрогнул.       — Быстрее, иди прямо сейчас, — аристократ направился на кухню и нахмурил брови, увидев, как Чарльз сидел на корточках перед детьми. Он снова стал их добродушным дворецким, как и раньше. Его игру выдавали лишь глаза, но Джеймс не был уверен, что дети заметят этот непривычный и хитрый прищур. Мэдисон сделал шаг в их сторону.       — Прошу, не трогайте детей, — начал он, — Детям нужно отдохнуть, лучше я отведу их в спальню.       — Что Вы! Дети полны сил, неправда ли? — Чарльз усмехнулся и взял за руки Джона, стоящего к нему ближе. Рыжий котёнок дернул хвостом и покосился на родителя. Джеймс покачал головой, и ребёнок все понял.       — Нет, нам правда нужно поспать. Мы плохо спали ночью, — соврал Лоуренс и одернул свои руки. Чарльз скрипнул зубами и выпрямился.       — Нехорошо обманывать взрослых.       — Я Вам скажу тоже самое, Чарльз, — прошипел Джеймс, а дети быстро подбежали к нему.       На кухне повисла тишина, нарушаемая лишь тихими шагами из коридора. На пороге появилась женщина. Она взволнованно опёрлась рукой на стену и провела взглядом по комнате. Взгляд остановился на «сыне». Её глаза уже были полны слез, и вот они покатились по щекам. Её сердце обливалось кровью всё это время. Джеймс знал, что она переживает, знал её так хорошо. Для Марты самой большой потерей была потеря её семьи. Потеря Джеймса, детей… Они вернулись и были совсем рядом. Мэдисон ступил к мадам, но не успел приблизиться, как дети облепили женщину со всех сторон. Поднялся крик: «мадам!». Джеймс ласково улыбнулся, а Марта в ответ улыбнулась тоже. Она обняла детей и покосилась в сторону дворецкого.       Что-то, кажется, пошло не по его плану. Наверное, он рассчитывал выставить Джеймса в плохом свете, а может просто избавиться от него и детей как-то иначе. Но он явно не желал, чтобы они радостно воссоединялись с мадам. Он нахмурился и искривился в лице. Его взгляд устремился за спину Марты, где стоял Аарон. Ох, предупреждал же он, чтобы тот не лез не в своё дело.       — Марта…       — Я знаю, Джеймс, — кивнула женщина, — Чарльз, если Вы думали, что сможете обмануть меня, навредить моим детям и уйти безнаказанным, то Вы ошибаетесь. Я уже давно заметила Ваше странное поведение. А слова Аарона лишь подтвердили мои опасения. Я не хотела до последнего верить в то, что Вы готовы так опуститься ради денег…       — Мадам, Вы не так поняли, — начал было оправдываться Ли, — Я лишь… Ваши кошки не лучше людей. Я был с Вами так долго, почему какие-то.. Кошки достойны всего!       — Вы закапываете себя. Я не собираюсь это обсуждать, убирайтесь!       — Мадам!       — Убирайтесь!

***

      Прошло уже больше месяца, как они вернулись домой. Жизнь налаживалась. Их семья снова была вместе. Марта внимательно слушала каждый рассказ о их возвращении и от детей, и от Джеймса. С каким же трепетом и мечтательностью Мэдисон рассказывал и описывал всё то, что они пережили. Описывал их спасителя. Его образ всплывал в голове каждую ночь. И один раз он даже увидел его. Сердце трепетало, а душа на мгновение обрадовалась. А потом снова было затишье. Пока… «      Дорогой мистер Мэдисон, Прошу у Вас прощение за то, что смею Вас беспокоить, но хочу посвятить эти пару строк откровениям, которыми хочу поделиться.       Когда мы с Вами расстались, я не мог забыть Вас, не мог смириться с мыслью, что мы больше не встретимся. Стало невыносимо без Вас находиться одному дома, а смысла в хождении по улицам больше не было. Казалось, что одолела меня тоска, и вот первую неделю мучал я себя мыслью, что больше Вы не коснётесь своей нежной и хрупкой рукой до моего тела, больше не скажите мне добрых слов, и больше мы не проведём времени вместе, теперь наши пути разошлись. Вы вернулись в светское общество, а я... Остался у помойки, где слоняются все бродячие коты. Куда мне до Вас, я не достоин такого сокровища. Но не могу скрыть я своей любви к Вам, своей привязанности, которые образовались за недолгое наше знакомство.       И вот прошёл уже почти месяц... Когда я увидел Вас на улице, моё сердце начало биться чаще, хотел подойти, но боялся спугнуть Вас, Вы ведь были не одни. Но уже дома не мог успокоиться, всё думал о Вас, думал о Вашем тепле, о той любви, которая была между нами, она ведь была, верно? Думал и решил написать Вам письмо. И теперь желаю видеться с Вами.       Если Вы готовы встретиться, то, прошу, приходите завтра к шести вечера к перекрестку, на котором мы встретились недавно...       Ваш преданный слуга,       Томас Джефферсон»       Письмо оставлено на комоде, мужчина уходит из комнаты, оставив дверь приоткрытой. Он поражён, его сердце вновь вспыхнуло искрой, он будто вновь услышал дорогой голос, который раздавался эхом во снах. Щёки, казалось, пылали румянцем. Теперь мысли были лишь о предстоящей встрече, на которую он обязательно пойдёт, ведь больше совершенно не было сил терпеть разлуку. Джеймс скучал, скучал так, будто не видел Джефферсона много лет, ему хотелось вновь очутиться в объятьях любимого, вновь почувствовать его тепло, вновь ощутить то будоражащее чувство, которое было после их поцелуя.       Теперь время тянулось так медленно, день всё не кончался, чтобы наступил новый, тот самый день встречи...       Джеймс примеряет шляпу и улыбается своему отражению в зеркале. Совсем скоро состоится встреча, которую он так долго ждал, хотелось броситься вперёд на встречу к своему любимому, который ждёт его, но всё ещё оставалась одна небольшая проблема.       Дети не желали так просто отпускать своего родителя. Они кружили рядом, старались выпытать из Мэдисона хотя бы мизерную информацию, но тот лишь улыбался и не объяснял. И он понимал, что это ещё больше подогревало у его малышей интерес к сложившейся ситуации, но рассказывать им пока нельзя, Джеймсу нужно было побыть с Томасом наедине, сейчас это было его единственное желание.       — Мама, ну скажи куда ты идёшь! Мы волнуемся! — лепетал Джон, дёргая Джеймса за жилет.       — У меня сейчас важная встреча, дорогие, — прошептал мужчина, поглаживая сына по волосам, — И, к сожалению, взять вас с собой не могу.       — Но почему! — воскликнул Алекс и прыгнул рядом.       Мэдисон улыбнулся и поправил бантик на его шее.       — Ох, Алекс, это потому что пригласили меня, ждут меня, это серьезная взрослая встреча, — ответил он.       На лестнице появилась Марта, и посмеялась.       — И с кем же у тебя состоится это «взрослая» встреча? — улыбаясь, спросила женщина.       — Ох, мадам... — Джеймс помедлил и занервничал. — Встреча с друзьями...       — С друзьями? — переспросила мисс Вашингтон в сомнении. —       Да, Вы же сами говорили мне их найти, вот я и решил поддерживать контакт с.. другими молодыми людьми, — продолжил Мэдисон, поглаживая сыновей по плечам. Марта прищурилась, посмотрев на него, будто хотела уличить во лжи. От этого взгляда Джеймс забегал глазами по коридору, но тут женщина засмеялась.       — Хорошо, ступай. Я побуду с детьми. Только не задерживайся!       — Конечно, мадам.       — Джеймс! Пройдись до кошачьего квартала! — дёргая родителя за жилет, начал просить Геркулес.       — Кошачий квартал? — в непонимании переспросил Джеймс, присел на корточки рядом с ним.       — Да.. Там же живёт месье Джефферсон, передашь привет...       — Месье Джефферсон? Это тот, кто помог вам добраться домой? — Марта подошла ближе.       — Да-да, — тихо ответил Мэдисон, а потом снова повернулся к сыну, — В другой раз, малыш... Сходим вместе.. Наверное.       Мальчик вздохнул и кивнул.       — Ладно, прощайтесь с Джеймсом, — сказала Марта и поцеловала воспитанника в щеку, — Удачи.       Мальчики хором попрощались и убежали.       — Спасибо, — Джеймс улыбнулся и вышел из дома, направившись к перекрестку.       Внезапно его захлестнуло волнение. Что же сейчас будет, что ему нужно первым делом сказать, смогут ли они сразу прикасаться друг к другу, как раньше, или им нужно время, а смогут ли повторить поцелуй — ответа пока Джеймс не смог найти.       Наконец он добрался до перекрёстка и остановился, осматриваясь. Никого рядом не было. Когда он выходил время на часах показывало без пяти минут шесть, не может быть, чтобы Томас не пришёл. А вдруг всё это оказалось шуткой, Джеймс никогда не видел почерка Томаса, но, кто мог узнать о их коротком романе. Нет, никто не мог. Тогда, что случилось? Что-то с Томасом? Или может он просто зря паникует, ведь не так уж и опаздывает.       Сердце на секунду остановилось, когда чьи-то тёплые руки, закрыли глаза Мэдисона. Парень вздрогнул и накрыл неизвестные пока руки своими ладонями. Тёплое дыхание обдало его шею. Сердце вновь пропустило удар, и, казалось, полностью замерло, когда над ухом раздался ласковый голос.       — Я так скучал по тебе, mon amour...       Руки задрожали, а слёзы предательски быстро потекли по щекам. Дрожащим голосом Мэдисон произнёс дорогое для сердца имя.       — Т-Томас...       Джефферсон убрал с глаз парня ладони и обошёл его, встав перед его лицом. Мужчина ласково улыбнулся, но его взгляд был обеспокоенный и испуганный, от неожиданно появившихся слез у партнера.       — Джейми? Что-то не так? — он осторожно провёл рукой по щекам парня, стирая слёзы.       — Нет, всё хорошо, я.. — Джеймс улыбнулся, — Я просто так счастлив, что снова могу увидеть тебя...       — Ох, ты даже эмоциональней, чем мне казалось раньше, — хихикнул Джефферсон, обнимая его за талию, — Всё хорошо, киса, теперь мы вместе.       Джеймс прижался к груди Томаса и обхватил его руками, водя ими по его спине. Сейчас он не хотел его отпускать, хотелось стоять так вечность, главное, чтобы больше никогда не быть в разлуке. Томас поглаживал Мэдисона в ответ, иногда целуя его в макушку, делал всё так ласково, так нежно, что Джеймсу казалось, что он растает рядом с ним.       — Я тоже безумно скучал... Я так хотел снова прижаться к тебе, хотел снова услышать твой голос... Ах, Томас! Я не могу жить без тебя.. — прошептал парень, всхлипывая.       — Джейми... Не плачь, mon amour. Я тоже не могу жить без тебя.. И без твоих малышей. Как они там?       — Они тоже скучают, mon cher, очень скучают. Геркулес просил тебя навестить, когда я уходил, мне пришлось соврать, чтобы не возбудить в них желание пройтись со мной. Сейчас я хочу быть с тобой один на один.       — Я тебя понимаю. Я надеюсь, что мы с ними тоже скоро встретимся. Но пока... Приглашаю Вас в café de chat!       — Кафе?       — Да, киса!.. Точнее не совсем кафе. Мы его так называем, но это можно считать и рестораном... Или баром. В нём почти каждый вечер выступает Лафайет со своей бандой, может нам повезёт! — улыбнулся Томас, взяв Джеймса за руку, и повёл его вперёд. — Тут совсем недалеко.       — Кошачье кафе... Никогда не слышал.       — Ну, конечно. О нём знают только такие, как мы. Хах, дворовые...       — То есть, оно не официальное?       — Нет, не думаю, что кто-то из людей знает о кошачьем кафе в кошачьем районе. «Только свечи и только живая музыка», — продиктовал слоган Джефферсон.       — Наверное, очень романтичное место, — посмеялся Джеймс.       — Очень. И там подают только отборные сливки, — Томас наклонился к лицу Джеймс и ухмыльнулся, издав тихое урчание. Мэдисон покраснел и отвёл взгляд в сторону. Джефф остался доволен и просто повёл его по улице к кошачьему кварталу.       — Как ты вообще поживаешь? Как Лафайет? — Джеймс снял шляпу, заправив пряди волос за ухо.       — Без тебя безумно тоскливо, — признался Томас, — Ты с малышами подарил мне новый мир, поэтому я уже не могу жить в старом. А Лафайет.. Живет потихоньку. Но он тоже скучает.       — Как мило. Поскорей бы его увидеть.       — Да... А эта шляпка тебе идёт, — усмехнулся Джефф.       — Правда? А мне кажется она не так уж и идёт мне. Люблю шляпки по больше, — Мэдисон посмеялся и обнял партнера за руку. Томас забрал из рук Джеймса шляпу и примерил её на себя. Джеймс улыбнулся, смотря на него. А ведь Томасу она явно шла больше. — Очень мило. Безупречно выглядишь.       — Спасибо, Джейми.       — Оставь пока себе. Мне нравится, как ты выглядишь.       Томас кивнул и, взяв в руки ладонь Мэдисона, поцеловал её. Парень покраснел и отвернулся, якобы на что-то смотря. Каждый раз, когда Томас делал что-то подобное, внутри у Джеймса что-то взрывалось, ощущение, будто сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Они шли и шли. Вдвоём было невероятно уютно, совсем как тогда, когда они ночью были на крыше пентхауса.       — А вот мы и пришли!       Джеймс улыбнулся и посмотрел вперёд. Впереди была лестница, ведущая в подвал.       — Подвал? — в недоумении спросил Джеймс. — Это и есть café de chat?       — Да, нам же нужно скрываться от людей, — подмигнул Джефферсон и направился вниз. Джеймс побежал вслед за ним и взял его за руку, когда мужчина открыл дверь. Внутри оказалось слишком темно, почти не было видно куда ты идёшь, темнота, будто глаза закрыли. Дальше по коридору послышалась джазовая музыка, так что направление пути было выбрано. Джеймс зажмурил глаза, стараясь разглядеть, куда им идти точно. Впереди виднелись огоньки от свечей. Когда мужчины подошли ближе, стало понятно, что свечи стоят на столах в канделябрах.       — Здесь... И правда только свечи, и только живая музыка... — прошептал Джеймс, когда они зашли в большую, но уже наполненную такими же полукошками, комнату. Столики были расставлены хаотично: какой-то у стены, а какой-то посередине зала. И в самой глубине стояла барная стойка, к которой уже невозможно было подобраться. А рядом с ней играла какая-то неизвестная для Джеймса группа.       Томас повёл Джеймса в глубь зала, высматривая свободный столик. Мэдисон сжал ладонь Джефферсона в своей и прижался к нему, стараясь не задевать столпившихся посетителей, которые танцевали под музыку.       — С возвращением, Джефферсон! — крикнул из толпы один высокий мужчина, который, по видимому, был официантом. Мэдисон заинтересовано рассмотрел мужчину, а тот, увидев его, ухмыльнулся, — Отличный выбор! — засмеявшись, прокричал он.       — Я знаю, мой друг, принеси сливок и... — Томас покосился на Джеймса и улыбнулся, — И пока всё.       — Конечно! — послышалось в ответ.       Когда Джеймс отвлёкся от оскорбившей его ситуации, перед ним как раз предстал свободный столик. Джефф отодвинулись для него стул, и Мэдисон осторожно присел на него.       — Какая грубость... — прошептал он.       — Ты что-то сказал, mon cher? — спросил старший мужчина, повесив шляпу на стул.       — Говорю, что со стороны этого молодого человека было грубостью так выражаться обо мне, — парень положил руки на колени и осмотрелся.       — Ох... Ты об этом.. Я скажу ему.       — Что значит «хороший выбор»? Я не пиджак или часы, — возмутился Мэдисон, наверное, в первый раз перед Томасом.       — Прости, Джейми, я говорил, что мои приятели немного.. грубоваты.       — Видимо, я не первый, кого ты водишь сюда, — усмехнулся Джеймс.       — Ну.. Я... — Томас замялся, присев за стол, и отвёл взгляд. —       Ничего, всё хорошо, для меня не имеет значения, что происходило до меня.       — Ну, ты можешь подумать, что я...       — Глупости, Томас! Я доверяю тебе, — он протянул одну руку вперёд и улыбнулся. Томас облегченно вздохнул и накрыл своей рукой ладонь Мэдисона, переплетая их пальцы. Одной улыбки Джеймса было достаточно, чтобы унять беспокойство внутри, одной его улыбки достаточно, чтобы вызвать улыбку в ответ, одной его улыбки просто достаточно...       — Итак... Лафайета тут нет, — хихикнул Джеймс.       — А? Ах, да.. Странно даже, обычно он уже приходит, но может чуть позже.       — Ладно, зато мы вдвоём. Мне этого достаточно.       — Я люблю тебя, Джеймс, — прошептал Джефферсон, взяв Джеймса за вторую руку, — Так сильно люблю.       — Я тоже тебя люблю. Очень сильно... — Мэдисон покраснел, сжимая ладони Джефферсона сильнее.       К их столику подходит мужчина и откашливается.       — Ваши сливки, — он ставит два блюда, которые почти до краев были наполнены сливками, на стол и поворачивается к Джеймсу, улыбаясь ему, — Приятного аппетита, месье, — после чего он повернулся к Джефферсону и подмигнул ему.       — Спасибо, — кивнул Томас, — Но хочу попросить, впредь прошу всегда обращаться также уважительно как и сейчас к моему возлюбленному, я и он не потерпим неуважение в его сторону. Примите к сведению.       Лицо Джеймса моментально вспыхнуло, когда Томас показательно притянул его ладони к себе и поцеловал. Но на его лице не было и намёка на смущение, он, казалось, был совершенно доволен.       Мужчина сконфуженно покашлял.       — Конечно.. Так, чего ещё желаете?       — Пока ничего... — рыжий кот покосился на партнера и ухмыльнулся, подтягивая официанта к себе и что-то шепча ему на ухо. После чего мужчина покинул их.       — Что это только что было? — всё ещё смущённо спросил Джеймс.       — Я сделал заказ, — ухмыляясь, пояснил Том.       — Я не об этом! То, что ты сделал до этого.       — Ах, об этом... Но ты же сам попросил, чтобы к тебе были уважительней? Я выполнил твою просьбу, я уважаю тебя и твои желания, mon cher.       — Месье Джефферсон... Вы сводите меня с ума...       — Ох, мистер Мэдисон, я знаю это как никто другой. Потому что Вы также сводите с ума меня.       Джеймс вздохнул и взял блюдце со сливками в свои руки, начиная отпивать, иногда косясь на Томаса, который с довольной ухмылкой пил свои сливки, смотря прямо в глаза Джеймса. Через мгновение мужчина отставил блюдо и наклонился через стол к Мэдисону. Тот покраснел и тоже поставил блюдце на стол, непонимающе смотря на возлюбленного.       — Что ты... — но не успел парень что-нибудь сказать, как его потянули не себя и втянули в осторожный поцелуй. Томас был нежен и аккуратен, каждое его движение было наполнено любовью, которую он хотел подарить своему Джеймсу.       Джеймс отвечал на каждое движение Томаса, он не хотел прерывать это приятное чувство наслаждение, которое ему дарили с каждым поцелуем. А Томас старался сдерживать себя, чтобы не перейти границу, которую он для себя поставил, чтобы не испугать возлюбленного.       Сливки были отложены. Теперь на столе стояло вино. С каждым бокалом, они всё больше расслаблялись. С каждым поцелуем они становились всё ближе, каждый поцелуй был словно первый, и каждый поцелуй был лучше предыдущих. Они обсуждали всё, что случилось с ними за этот месяц, иногда прерывались на поцелуи, которые все были желанными для обоих, но все их заканчивал Джеймс, думая, что на них все смотрят.       Вот они вместе танцуют, совсем забыв о том, что происходит вокруг. Они забыли о времени, уже совсем поздно? Это было неважно. Они сидели, целуя друг друга. Их хвосты уже давно сплетены вместе, а руки держат чужие, не желая отпускать. Ещё один поцелуй — Томас наклонился над Джеймсом и прижал его к стулу, — а вот ещё один — Джеймс не сопротивляется, он поддаётся, не желая, чтобы этот вечер кончался, он хотел повторять эти поцелуи снова, и снова, — и ещё один поцелуй. Они любят друг друга, не хотят чтобы этот день кончался, страшно, что после этого поцелуя всё кончится, и они опять продолжат свою скучную жизнь в одиночестве, без друг друга. Они знают, что уже не могут без друг друга. Их жизнь больше не может быть как прежде, возможно, они даже оба полюбили впервые. Они готовы отдаваться друг другу каждый раз, готовы дарить друг другу желанные касания. Джеймс всегда нежен, Томас говорит, что никто и никогда не был с ним так нежен, а Томас так осторожен, хочет, чтобы Джеймс никогда не чувствовал боли, хочет быть для него защитой и опорой. Сейчас они нужны были друг другу, и больше им ничего не нужно было.       Они собираются и уходят. На улице совсем темно. Джеймс обнял Джефферсона за руку, пока тот ведёт его по улице. Куда? Джеймс помнил эту дорогу. Они идут к пентхаусу. И Мэдисон был рад, он не хотел возвращаться домой, сейчас совсем не хотелось. Он хотел продлить этот вечер, хотел быть с Томасом. Он думал о детях, но Джефф успокаивал его, говоря, что они уже спят, а Мадам всё поймёт, так что они могут побыть вместе. Джеймс заслужил отдых, у него столько забот всегда.       И вот они пришли к пентхаусу. Джеймс улыбнулся, вздохнув.       — Я скучал...       — Дом тоже скучал по тебе. Ты обещал наполнить его теплом.       — Да, я помню, mon amour. Я это сделаю, хотя бы сегодня.       — Несомненно, вот бы ты мог дарить ему и мне тепло всегда, — Джефферсон потянул его в дом, — Но сегодня ты сделаешь даже больше, киса.       Томас скинул шляпу на вешалку, а затем повернулся к смущенному Джеймсу, подхватывая его на руки.       — Что ты делаешь?... — Мэдисон обнял его за шею.       — Дарю тебе любовь, Джейми, просто дарю любовь, — он ухмыльнулся и понёс его по лестнице на чердак, к кровати. Лестница на чердак спущена, Томас опустил Джеймса на ноги и поднялся наверх, после чего подал руку возлюбленному. Мэдисон поднимается на чердак и не успевает коснуться ногами пола, и его втягивают в самый настойчивый за весь вечер поцелуй. Джеймс прерывисто дышит, когда его подводят к кровати. Сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Томас остановился и разорвал поцелуй. Они смотрели друг другу в глаза. И оба смотрели с невероятной любовью, с такой любовью, которую они ни к кому другому не испытывали.       — Т-Томас... — шепчет Джеймс.       — Джейми, я безумно хочу подарить тебе самые незабываемые ощущения в жизни. Позволь мне сделать это. Позволь показать тебе мою любовь, — мужчина наклоняется к шее младшего и целует его.       Мэдисон резко выдыхает.       — То есть, мы займёмся...       — Да, mon chéri.       Джеймс осторожно кладёт ладони на плечи мужчины и закусывает губу, осматривая комнату.       Кажется, вокруг стало чище, будто лишнюю мебель вынесли, чтобы освободить места. На том самом фортепиано, на котором играл один из участников банды в последний вечер, когда Джеймс был здесь, стоял маленький бутылёк. Парень пригляделся, отвлекаясь от поцелуев, которые дарил ему Джефферсон.       — М..масло? — слегка испугано спросил Мэдисон.       — Это нужно для нас сейчас, киса, просто расслабься. Я буду осторожен с тобой, обещаю, — Томас расстегнул одну пуговицу на жилете партнера, а затем погладил его по щеке. — Ты разрешаешь? В любой момент можно сказать «хватит», я услышу и пойму тебя, милый.       — Я.. Я согласен, — ответил Джеймс, нервно сглотнув. — Я лишь беспокоюсь.. Вдруг я не буду таким, каким ты представляешь...       — Для меня ты всегда чудесен, Джейми, поверь, — улыбнулся Джефф, расстёгивая жилет полностью и убирая его в сторону. — Просто расслабься, это самое главное.       Мэдисон кивнул, вздыхая, затем встал на носочки, чтобы быть ближе к мужчине, и поцеловал его. Казалось, этот поцелуй придаст больше уверенности, расслабит и настроит на нужный лад. Джефферсон ответил на поцелуй, углубляя его, делая его куда серьезнее, чем он был. Томас видел, как из-за этого щеки Джеймса заливались румянцем, парень каждый раз краснел, когда они оба переходили на новый этап серьезности их действий, оставалось только гадать, как сильно будет смущаться аристократ будучи полностью обнаженным и готовым лишиться всей своей невинности перед бродячим котом.       Джеймс упал на кровать, его руки прижали к постели, а сверху уже навис Томас. Мужчина облизнулся и снова поцеловал возлюбленного, отпуская его руки, чтобы можно было разобраться с оставшейся одеждой. Мэдисон неуверенно потянулся к рубашке Джефферсона и начал расстегивать пуговицы. Но закончить дело до конца он не успел, его приподняли и стянули с него его рубашку, отшвырнув её в сторону, туда же отправились и брюки парня, с которыми Томас расправился слишком быстро, Джеймс моргнуть не успел. Таким же темпом на полу оказалась рубашка Джеффа, которую он сам расстегнул и скинул на пол. Они прервались на поцелуи, которые обрывались, когда обоим нужно было вздохнуть. Но потом всё повторялось, комнату наполняло лишь сбитое дыхание вперемешку с приглушенными из-за поцелуя стонами. Томас даже не ожидал, что сможет завести своего Джеймса до такого состояния, что он начнёт стонать от малейших касаний. Джефферсон прервал очередной поцелуй, переключаясь на шею партнера, и тогда стоны Джеймса стали пусть и тихими, но не такими приглушенными.       Идиллия продолжалась ещё пару минут, пока на улице не раздался шум. За окном послышалась музыка. Мэдисон, погладил Томаса по спине, пока из него вырвался ещё один стон, а потом покосился на окно, тяжело выдыхая. Джефф оставил шею бедного аристократа в покое и тоже уставился на окно, узнавая знакомые мотивы.       — Что б его... — прорычал он.       — Ч-что такое?.. — заикаясь спросил Джеймс, а потом, услышав громкий смех и разговоры под окнами, приподнялся вслед за Томасом. — Они же не пойдут сюда?...       — Они уже пришли сюда... Какой чёрт их побрал вообще прийти сюда... — рыжий кот поднялся с кровати и поднял с пола первую попавшуюся рубашку и брюки Джеймса, потянув вещи парню, — Быстрее одевайся, mon amour...       Дверь в дом открылась и голоса стали громче. Среди всеобщего шума был различим один особенно. Лафайет кричал громче всех. Он говорит, что скоро вернётся и идёт к лестнице на чердак.       — Потише, потише! Может наш Ромео уже спит! Хаха! — мужчина поднимается по лестнице и заглядывает внутрь, хихикая. — Хэээй! Томас... — начал звать он и тут умолк, увидев повергнутого к окну лицом, но явно смущенного Мэдисона, на котором была рубашка больше его размера, а прямо перед собой озлобленного Джефферсона без рубашки. Тогда-то всё стало ясно. Мари нервно сглотнул.       — Я разве не говорил, что приходить сюда не надо? — сквозь зубы прошептал Томас.       — Хах.. ну я... Простите... — Лаф опустил взгляд вниз и закричал, — Парни, отбой, тут это... территория занята! Никого видеть сейчас не желают, придём днём! — снизу послышались возмущённые голоса, но мужчина с пучком шикнул и повернулся к паре. — Приношу свои извинения. Удачного вечера... — после чего он ушёл.       Вся компания вышла из дома стремительно. Джеймс прикрыл лицо руками, понимая, что только что их практически застукали за самым постыдным, зачем могли застукать. Парень развернулся к Джефферсону.       — И что теперь?...       — Они ушли, мы можем...       — Нет, не можем! Нас только что!       — Джеймс! — прервал его Том, хватая за плечи, — Мне жаль, что так вышло, но мы взрослые люди, не волнуйся об этом. Это Лафайет, поверь, он смутился даже больше тебя. И ему куда стыдней от этого.       — Но...       — Расслабься, Джейми, больше это не повторится.       Джеймс вздохнул и прильнул к груди мужчины, тихо мурлыкнув.       — Тогда... На чём мы остановились?...       Стоны, как и сбитое дыхание, едва слышны сквозь подушку. Хочется сбежать от непривычных ощущений, но сознание говорит, что нужно потерпеть, ведь осторожные руки хотят сделать не больно, а совсем наоборот, хотят сделать приятно.       Томас гладит свободной рукой по спине парня, успокаивает, шепча приятные и ласковые слова прямо над ухом. Он совсем не хочет сделать больно, Джефф бы никогда себе этого не позволил. Он не спешил, каждое движение делал осторожно, боялся навредить такому нежному Джеймсу, который был совсем смущенным, но и одновременно с этим таким соблазнительным для Томаса. Хотелось вырвать у него подушку из рук, чтобы он не мог стонать в неё, чтобы он делал всё открыто, чтобы можно было наслаждаться чудесными звуками. Но сейчас было рано делать такие резкие движения, которые бы его напугали.       Джеймс выдыхает, когда внутри вдруг становится так свободно. Больше не было никаких пальцев, которые касались его изнутри, осталась лишь пустота, которая была не так приятна. Парень заскулил, слегка сжимая подушку в руках и кусая её зубами. Джефферсон усмехается и наклоняется, целуя его плечи совсем легонько, поглаживает по спине и переходит с неё на живот, чтобы помочь партнеру приподняться больше. Мэдисон тянется рукой вслед за руками Томаса, которые блуждали по его телу, касаясь самых чувствительных зон, от чего хотелось провалиться под землю от стыда.       Подушка уходит из-под лица, ловкие руки всё же швыряют ее на пол. Джеймс сжимает руками простыни и скулит громче. Единственная защита, скрывающая его стыд пропала. Томас гладит его по щеке, а второй рукой гладит по волосам. Его пальцы липкие от масла. Но почему кажется, что они ещё и такие горячие. Парень задерживает дыхание, когда внутри всё снова заполняется. Но теперь стало намного теснее. Стон вырвался сам по себе, когда Томас в первый раз толкнулся внутри.       Джеймс не мог сдержаться и продолжить стонать с каждым толчком, которые были такими глубокими. Стоны становились протяжнее, руки слегка тряслись, будто вот-вот и Джеймс упадёт. Он хотел повернуться к Томасу, заглянуть ему в глаза, думал, что может тогда он успокоится и ему станет лучше. Ему нужен был лишь взгляд. Мэдисон развернул голову в сторону и громко застонал, царапая рукой по простыням. Томас наклонился к его лицу, нежно целуя.       — Не заглушай себя, мне нравятся твои стоны, Джейми, — прошептал мужчина, обдавая шею младшего горячим дыханием. — Скоро ты сможешь перевернуться, обещаю, ещё немного.       Джеймс скулит не в силах, потянуться за ещё одним поцелуем, но Джефферсон вновь нависал сверху и толкался глубже.       Через пару минут аристократ облегченно вздыхает, а его переворачивают на спину, чтобы видеть любимое лицо возлюбленного. Томас вновь начинает двигаться, но теперь ещё более нежнее и медленнее. Он заглядывает в глаза цвета сапфиров и улыбается. На его влюблённый взгляд отвечают таким же, таким же любящим, но будто просящем о ещё большей любви.       Джеймс выгибается от особенно глубоких толчков, тянется за любимыми губами, целует их, зарываясь руками в волосы Томаса, оттягивая некоторые пряди и сжимая их, он изредка вскрикивает, когда его кусают в шею. Джефф шепчет о том, как сильно любит, и сердце Джеймса каждый раз пропускает удар, когда это случается. В животе будто кружили бабочки, когда Томас что-либо шептал ему. Любовь казалась такой чистой, самой светлой и искренней. Мэдисон старался отвечать теми же словами о любви, пока ему хватало сил сдерживаться без стонов.       Джеймс выгибается и падает на кровать снова, когда сил сдерживаться уже совсем не остаётся. Он вздрагивает, пока Джефферсон ещё несколько раз толкается внутри. Парень прикрывает лицо рукой, тихо постанывая, и выдыхает, когда чувствует пустоту. Томас осторожно протирает его живот платком, который лежал на тумбочке возле кровати, а затем ложиться рядом и легонько целует Мэдисона. Младший краснеет и прижимается к груди Томаса.       — Я... Я никогда в своей жизни не чувствовал себя более счастливым... — Джеймс слабо улыбается и трется об грудь любимого, тихо мурлыча.       — Поверь, mon amour, я тоже никогда не был таким счастливым... И я так рад, что ты счастлив, для меня не будет большего счастья, чем это, — Томас погладил его по волосам, осторожно целуя в лоб.       — Это был незабываемый вечер... И ночь. Я никогда этого не забуду.       — Я полностью согласен с тобой.       — Жаль, что... Что всё заканчивается, — вздохнул Мэдисон.       — Да, это печально... Но ты ведь подождёшь до утра?       — Никто не знает, где я на самом деле... Я должен вернуться домой. Я надеюсь, что мы ещё встретимся.       — Конечно, встретимся, я буду писать. Мне не будет нужен ответ, я лишь буду ждать тебя, — Томас приподнялся, взяв руку Джеймса и целуя её, — Каждый вечер. Я буду ждать тебя каждый вечер на перекрёстке в то же время. Я пойму, если ты не сможешь приходить каждый день, но я буду ждать, чтобы точно встретить тебя, киса. Я не смогу прожить без тебя.       — Ох, Томас, — Джеймс покраснел, — Я тоже не смогу без тебя. Уверен, через некоторое время я смогу пригласить тебя к нам и познакомить с Мадам. Мне нужно время, чтобы это устроить.       — Или время, чтобы побыть наедине со мной, — Джефф наклонился к его лицу и ухмыльнулся своей ехидной улыбкой.       — Может... Может так, — смущённо ответил Джеймс. — Но тем не менее. Я буду ждать встречи. Я люблю тебя, Томас.       — А я люблю тебя, Джеймс, — Джефферсон вновь осторожно целует его, а затем поднимается, чтобы подать вещи.       Он проводит его домой, но они оба знают, что их общий дом там, где они вместе. Джеймс скрывается за дверьми особняка и вздыхает. Он собирается пойти в спальню, но видит на лестнице Марту. В её руках письмо. То самое письмо, которые он оставил в комнате. Женщина ласково улыбается и подзывает к себе. Джеймс спешит к ней, хотя ноги совсем его не слушают. Он знает, о чём она хочет поговорить. Она называет имя Джефферсона. Говорит, что Мэдисон впопыхах аж шляпу потерял, а Джеймс понимает, что оставил её у Томаса. Сердце хочет убежать прочь, да что уж, Джеймс весь хотел провалиться под землю. Но теперь не было секретов. Марта всё знала. И была так нежна. Была счастлива, что Джеймс нашёл своё счастье…

***

      Джеймс присел за фортепиано и начал играть. Джефферсон сел в кресло рядом и мечтательно вздохнул, смотря на возлюбленного. На душе стало так легко и спокойно. Не о чем было переживать, жизнь прекрасна: самые потрясающие друзья, чудесные муж и дети. О чём ещё можно было мечтать? Раньше свобода и прогулки по улицам казались такими чудесными и веселыми. Это была вся жизнь. Томас думал, что именно так он будет жить всегда, ведь казалось, что уже не о чем мечтать, любовь не была в приоритете. Но всё перевернула встреча с Джеймсом и его котятами. Джефф никогда не забудет эту встречу, не забудет блестящие цвета сапфиров глаза Мэдисона. Его лёгкую улыбку и его звонкий смех, его голос... Он будто заколдовывал Джефферсона. Сначала Томас думал о своих привычных мимолетных романах, о которых не вспоминал через некоторое время. Но тут было видно уже после первого их диалога, что всё будет иначе. Не столь просто. Тут кое-кто более важный, более элегантный — аристократ во всей красе.       Это казалось вызовом для Томаса — завладеть его сердцем, но котята всё переменили. Заставили забыть о романах полностью. И забыв об этом, он начал думать о помощи потерявшейся семье. И со временем Том понял, что такое любить и дорожить. Это больше, чем просто чувства. Такое не затупится. Это стало как причина жизни, поэтому отпускать было больно. Но судьба подарили им с Джеймсом друг друга не просто так, поэтому они всё ещё вместе. Уже навсегда.       Мэдисон продолжал играть, посматривая на Томаса с лёгкой улыбкой. Он всегда так улыбался, и Томас считал эту улыбку самой красивой из всех, что он когда-либо видел. В комнату взбежали три мальчика и окружили родителей вокруг. Алекс забрался на колени к Томасу, и тот потрепал его по волосам. Мальчик дёрнул ушками и улыбнулся отцу. Рядом с Джеймсом, облокотившись об край пианино, стоял Геркулес покачиваясь в такт музыке, а рядом пританцовывал Джон, хлопая в ладоши. Джеймс и Томас улыбались детям и хвалили их. Они были их главным сокровищем. Их семья это их главное сокровище, и они никому не позволят отнять у них его. Они любят, и будут любить всегда.

***

      — Ну же, милые, сядьте поближе друг к другу, — Марта настроила камеру.       Джеймс поправил бантик на шее Джона. Мальчик болтал ножками, сидя на коленях родителя, и лишь изредка дёргал Александра за волосы. Алекс и Геркулес тихо сидели на диване рядом с Джеймсом с довольными улыбками. Лишь один новый член их семьи стоял возле дивана — Томас поглаживал возлюбленного по плечам.       — Ну как тебе, Джордж? — спросила Марта, поворачиваясь к мужчине.       — Замечательно, — кивнул Вашингтон, разгребая бумаги, — Что ж, давай закончим завещание.       — Конечно-конечно, — женщина подошла к Джеймсу и подняла его руку, положив её на ладонь Томаса, которая покоилась на плече парня. Мэдисон улыбнулся, чуть дёрнув ушами.       — Тогда, дворецкого долой! — воскликнул Джордж, вычёркивая имя Ли из завещания.       — Верно, об этом джентельмене больше не вспоминаем. И как хорошо, что вы вернулись мои дорогие, — дама поправила бабочку на шее Томаса, ласково улыбаясь, как своему сыну, — Как по мне, очень симпатичный юноша, — Марта подмигнула Джеймсу, от чего тот смутился вместе с Томасом. — Детки, Вы же принимаете его в семью? Мальчики довольно закивали.       — Ну конечно, будет в доме ещё один хозяин, — Марта отошла от семьи и встала у камеры.       — Я не думал, что меня примят настолько радушно, — прошептал Джефферсон.       — Я ведь говорил тебе, что Марта особенная, — погладил его по руке Джеймс.       — Итак, улыбнитесь, — сказала Марта.       Семейство улыбнулось. Вспышка.       — Благодарю, а теперь спускайтесь вниз, там ждёт сюрприз, — хихикнула женщина.       Джон запрыгнул на спину Алекса, и тот понёсся вместе с ним. Геркулеса на руки подхватил Томас, и они вместе с Джеймсом пошли за детьми.       — Ох, что это за музыка, Марта? — спросил Джордж, подперев голову рукой и ласково смотря на даму.       — Это друзья мистера Джефферсона согласились устроить нам небольшой концерт…

***

      Джеймс взглянул на луну и улыбнулся, взяв Джефферсона за руки.       — И каков финал? — Томас наклонился к лицу парня, сплетая кончики их хвостов.       — Это лишь начало, Томас. Начало нашего счастья, — аристократ обхватил лицо Джефферсона руками и прижался к его губам, втягивая мужчину в поцелуй.