***
Стоя у покоев Тора, Локи уже которую минуту ожидал какого-нибудь ответа на свой стук в дверь, отлично понимая, что, вероятнее всего, его брат крепко спал после вчерашнего пира. Более того, он прекрасно слышал его грохочущий храп, отчего раздражался ещё сильнее. Однако же продолжил настойчиво стучать, потому как испортить спокойный сон Тора утренней боевой тренировкой казалось ему всё же заманчивее, чем просто уйти. После вчерашней свалившейся, как снег на голову, помолвки, младшему Одинсону уж больно хотелось выпустить пар, и брат выглядел самой удобной для этого целью. Лофт уже было отчаялся ждать и хотел заполнить покои сотнями извивающихся змей, как сначала послышался топот, а потом неожиданно двери отворились, и на пороге появился хмурый Тор. Он вяло посмотрел на младшего брата и, лениво почесав затылок, недовольно выдал: — Какого йотуна, Локи? — Ты пропускаешь утреннюю тренировку, братец, — развёл руками принц. Одинсон сделал страдальческое выражение лица, сонно потёр голубые глаза и прошёл внутрь комнаты, одеваясь на ходу. — Почему хотя бы сегодня нельзя пропустить тренировку? — он заспанно зевнул, надевая удобные сапоги. — Вчера ведь был праздник, дал бы хоть отоспаться… Локи тоже переступил через порог, но дальше проходить не стал: спальня брата выглядела так, будто вчера он продолжал празднование заключённого союза в своих покоях и, наверняка, в компании очаровательных асинь. По крайней мере, лежащие на полу платья и пустые кубки говорили как раз о том, что продолжение банкета было и прошло оно на славу. Локи с отвращением смотрел на валяющиеся под ногами вещи, явно не принадлежавшие Тору, когда брат подошёл к нему, затягивая длинные светлые волосы на затылке. — Думаешь, йотуны дадут тебе отоспаться, когда нападут на Асгард? — спросил трикстер и поднял голубые глаза на него. — Пусть попробуют, я всегда готов, — проворчал наследник, выходя из комнаты. — И вообще, сам не веселишься и другим не дашь, да? — Почему же? — усмехнулся Лофт. — Сейчас и повеселимся. — Кстати, куда ты пропал вчера? — спросил Одинсон, поправляя молот, висящий на поясе. — Ты много пропустил: Вольштагг чуть не сломал стол, Огун и Сиф долго пытались его усмирить, — он рассмеялся. — А потом мы вдвоём сломали этот стол! Локи закатил глаза, посмотрев на брата, но тот не заметил этого и продолжил смеяться. Тор будто бы игнорировал неожиданную помолвку брата, ну или же не считал это чем-то важным. Не сказать, что для Лофта такое поведение стало неожиданностью, но оно точно сделало его более раздражённым, хотя он и не показал этого. — Наверняка ванахеймская знать была в восторге… — тихо вздохнул трикстер, подходя к тренировочному полигону. Поле было залито солнцем, отчего оба Одинсона сощурили глаза, привыкая к яркому свету. По краям его стояли скамейки и стойки с оружием, а сама площадка была засыпана песком. Большое пространство позволяло тренироваться сразу десятке воинам, однако после вчерашнего празднества никого на полигоне не было, кроме Тора и Локи, на что первый успел обратить внимание, пробурчав что-то себе под нос. — Кстати, насчёт вашей с Йорунн помолвки, — сказал Тор, ставя Мьёльнир на скамью и беря в руки непривычный для себя меч. Локи свёл чёрные брови на переносице, встав напротив брата. Всё-таки громовержец вспомнил об этом, что, на самом деле, породило в трикстере смешанные чувства. Он испустил тяжёлый вздох, предвкушая развитие этого диалога, и материализовал в своих руках два длинных клинка. — Это было неожиданно, — оповестил правду Тор, сделав выпад с мечом в сторону брата. — Но принцесса вроде неплохая, как она тебе? — Какая разница, что я о ней думаю? — прорычал Локи, раздражённо отбивая удар клинками. — Всё уже решено. Клинки неприятно скрежетнули, отводя меч в сторону. В то же время Тор напряжённо нахмурился, опустил меч и принял более устойчивую позу. — Я просто пытаюсь найти что-то хорошее в этой ситуации, — он пожал плечами, совершая ещё один рывок, более напористый, чем предыдущий. Локи вновь отбил удар брата и сам произвёл яростную атаку, почти попав в ногу Тора острым кинжалом, но тот успел вовремя уклониться. Младший Одинсон начинал понемногу закипать. Какие могут быть плюсы у принудительного брака? Согласитесь, вопрос весьма абсурдный. — Нет ничего хорошего в женитьбе на этой ванахеймской девке, — фыркнул трикстер, подступая ближе к громовержцу и перехватывая кинжалы поудобнее. — Красивая, умная воительница, — пропыхтел Тор, увернувшись от клинка. — Что тебе ещё нужно? — Если она так хороша, то почему отец не выбрал её твоей невестой? — сощурив глаза, Лофт запустил в брата очередной кинжал, который он создал с помощью магии. — Хорош со своими трюками! — воскликнул старший Одинсон, чуть не споткнувшись во время уклонения. — Откуда мне знать, почему отец выбрал тебя? — О, а я знаю, — один из клинков Локи мазнул по лёгкой броне Тора. — Тебе он найдёт самую лучшую принцессу во всех девяти мирах, пока мне он подаёт эту идиотку, ведь для наследника асгардского трона она не годится. — Не оскорбляй её, — насупился громовержец, закрывая удары широким мечом и отступая всё дальше. — Она не виновата в том, что отец считает тебя недостойным асгардского трона! Лофт слегка опешил от такой прямоты и отступил на шаг назад, давая Тору, который уже пожалел о том, что сказал, несколько секунд отдышаться. Конечно же, для него не было это новостью, а брат лишь сказал то, что никто бы не смог сделать, но каждый это понимал. Однако слышать эту правду было невыносимо, чем просто знать о ней. Локи криво ухмыльнулся и пошёл на Тора, материализуя за ним свою точную копию. Старший Одинсон, перехватив меч поудобнее, начал отходить назад, оставляя себе больше места для манёвра, но неожиданная подножка от двойника трикстера сбила с ног страдающего похмельем громовержца и повалила на землю. Несколько клинков устремились к асу, но остановились в нескольких сантиметрах от его шеи. — Вот как, — Лофт провёл ладонью, и кинжалы растворились в воздухе. — Будто ты его достоин. Тор было пытался сказать что-то, как-то извиниться, но Локи быстро скрылся в клуатре, обрамлявшем тренировочный полигон. Старший Одинсон корил себя за то, что вырвалось сгоряча, но при этом тоже немного сердился на брата за такое отношение к ванахеймке. Понимая, что лучше дать время Локи, чтобы он остыл, громовержец устало вздохнул, оставшись сидеть на песке. Конечно, трикстер был уязвлён словами брата и даже был готов что-нибудь сломать или разбить, но старался сдерживаться и не показывать своей злости даже немногочисленным слугам, которых он встречал на своём пути в библиотеку. Такая импульсивность только стала бы доказательством того, что он недостоин. Опять это слово всплыло в его голове. Казалось, будто все вокруг только и думали о том, насколько Тор лучше его. И асы, и правда, в большинстве своём так думали. Старший Одинсон представлял собой асгардский идеал — смелый и воинственный, в то время как Локи больше предпочитал физической силе знания и магию. Да и пакостливый характер тоже сыграл свою роль: из-за него он и обзавёлся титулом Бога Коварства и Обмана, Зла. Однако звание это он носил с гордостью. Если асы хотят видеть в нём негодяя — то так тому и быть. Библиотека была местом, где трикстер мог забыться и привести мысли в порядок, потому сразу после ссоры с Тором он и направился туда. Но мечтам о тишине и одиночестве не было суждено сбыться. Пройдя вглубь библиотеки, Лофт увидел Йорунн, сидящую на его любимом месте — кресле, стоящем так, что из-за книжных шкафов заметить его сразу было трудно. Принц тихо вздохнул от досады. Сначала эта девка утягивает его в пучину брака, проявляет неуважение, а теперь ещё и забирает себе его место, которое он сам обустроил для себя! Этот простой факт стал последней каплей и породил план сладкой мести. Не самой кровожадной, однако достаточно изощрённой. Улыбнувшись своим мыслям, трикстер сделал спокойное выражение лица и двинулся к ванахеймской принцессе. — Ваше высочество, — Локи плавно кивнул девушке. — Приятно видеть будущую жену, увлечённую чтением. Йорунн подняла на него выразительный взгляд, в карих глазах читался весь спектр эмоций — от раздражения до ненависти. Она ведь надеялась не встретить его, а норны будто назло вновь свели их вместе. Мысль уронить на него книжный шкаф казалась заманчивой, но на самом деле после утреннего разговора с отцом у неё не хватало сил даже на словесную стычку, поэтому она просто опустила глаза в книгу, которую она держала в руках. — Мне кажется, вчера мы начали наше знакомство не с того, — Лофт обаятельно улыбнулся, даже несмотря на то, что ванахеймка не смотрела на него, и, поставив кресло, подсел напротив неё. — Раз уж мы застряли в этом безвыходном положении, может, стоит хотя бы попытаться для начала перестать испытывать друг к другу неприязнь? — Ты себе льстишь. Я ничего к тебе не испытываю, — холодно ответила Сигюн, перелистнув страницу. — И я не собираюсь заводить с тобой дружбу. — В таком случае, наш брак будет совершенно несчастным и недолгим и закончится чьей-нибудь смертью, — не отставал трикстер. — Звучит как план, — слегка ухмыльнулась Йорунн, не поднимая взгляда. Какая непробиваемая. Локи рассчитывал, что втереться в доверие к ней будет гораздо проще, и уже было хотел сдаться и оставить идею насолить Сигюн, однако спустя секунду в его голову пришёл куда более жестокий план, когда он заметил, что именно читает девушка. Лофт видел всего небольшой краешек страницы, но смог распознать знакомый ему портрет Фригги. Она читала биографию асгардской царской семьи! Одинсон слегка заметно усмехнулся, вспоминая, где стоит нужная ему книга. Когда трикстер вздохнул и встал со своего места, Йорунн мысленно поблагодарила Небо за желанное одиночество. Этот ас не вызывал у неё доверия, а точнее, её напрягало его неожиданное дружелюбие, особенно в сравнении с его вчерашними угрозами. Однако она не отметала вероятность того, что он действительно надеется так сблизиться. Что она отметала, так это вероятность того, что у него это получится. Когда брюнет снова показался в её поле зрения, Рун слегка заметно сжала пухлые губы от досады. Локи вновь сел на соседнее кресло и раскрыл принесённую им книгу, принимаясь за чтение. Его присутствие и тишина вызывали у неё дискомфорт, потому она украдкой подняла на него тёмные глаза, осматривая. Асгардский принц спокойно сидел, запрокинув ногу на ногу, и сосредоточенно читал искусно расписанный фолиант, перелистывая страницы длинными пальцами. Больший же интерес у девушки вызвала именно книга, на корке которой она заметила название — «Ванахейм. История царской династии». Рун моргнула несколько раз от удивления. Локи увидел, что она читала о его семье, и решил прочесть о её? Пытается узнать её получше? — Книгу написал ас? — спросила валькирия, кивнув на фолиант. — Да, — улыбнулся трикстер, отрываясь от текста. — Хочешь узнать, что у нас есть о вашей семье? Если написанное в ванахеймских книгах об асгардской семье не совпадало с реальностью, то вряд ли совпадёт написанное асами о ванах. Йорунн захотела проверить своё предположение и коротко согласилась, и Локи, расположив книгу на столе перед ней, сел поудобнее, ожидая реакции. Девушка склонилась над книгой и открыла её на странице о себе. Как она и ожидала, портрета там не было; девушка родилась задолго после начала войны, потому асгардские художники не могли знать, как выглядит принцесса. Однако и писатель знал о ней ничтожно мало, поэтому, читая, она то и дело хмурилась и иногда издавала короткие смешки. Текст биографии представлял ванахеймку такой чудовищной ведьмой, что невольно ей захотелось проверить себя на наличие страшной бородавки на носу и ужасных клыков во рту. — Чушь! — в очередной раз усмехнулась Рун, перелистывая на страницу, посвящённая её матери. — Даже возраст неправильный… Увидев портрет ванахеймской царицы, девушка провела пальцем по лику улыбающейся матери и перевела взгляд на текст. «Сигюн Каидоттир» было выведено под изображением благородной женщины с длинными пшеничными волосами и острым взглядом карих глаз, рядом же описывалась история жизни. На удивление, царица не выставлялась писателем какой-то мегерой, какой он выставил Рун, возможно, всё потому, что Асгард знал её до вражды с Ванахеймом. Валькирия слегка улыбнулась написанному, но, дойдя до последних нескольких строчек, резко изменилась в лице. К горлу подступил мерзкий ком, не дававший ей даже вдохнуть воздух, а тело ощущалось таким чужим, будто она резко выпала из него. — Так твоя мать действительно убила себя? Вопрос Локи вырвал её из раздумий, однако сбил с ног ещё сильнее, чем прочитанное ею только что. Подняв на него глаза, она увидела лёгкую усмешку на его лице. Нет, это не было правдой. Но Локи не важна была правда, он только хотел выбить Йорунн из колеи. После осознания этого всё встало на свои места, и неожиданное добродушие Лофта уже не казалось ей таким странным. Бог обмана оправдал своё звание, сумев так легко обвести её вокруг пальца и вывести из душевного равновесия. Сигюн крепко сжала пальцы в кулак, но сумела восстановить бесстрастное выражение лица. — Вот в чём дело, — девушка говорила ровно, а лицо её оставалось спокойным. Она откинулась на спинку кресла и продолжила: — Хочешь насладиться моим унижением? — Ну что ты, дорогая невеста, — Одинсон недобро усмехнулся, складывая руки на груди. — Я лишь хотел преподать тебе урок. Не стоит проявлять неуважение ко мне, ведь после свадьбы унижение может стать единственным, что ты будешь испытывать. Злость бушевала в крови Рун, однако она сдерживалась, единственное, что выдавало её, так это плотно сжатые от напряжения челюсти. Будь её воля, она бы задушила этого мерзавца прямо здесь и сейчас, однако скорейшая казнь, последующая за этим, определённо остужала её пыл. Локи же смотрел на неё, наслаждаясь своим превосходством, смотрел так, как смотрят на добычу, которая так удачно попалась в ловушку. «Хочешь поиграть в эту игру? Как угодно, ваше высочество», — подумала принцесса. — Неужели ты думаешь, что после свадьбы будешь иметь больше власти? — она усмехнулась, подаваясь немного вперёд. — Думаешь, мой отец отдаст тебе ванахеймский трон? Сделает царём? Тешь себя пустыми надеждами, однако же, как только мы с тобой подарим ему отпрыска, он сделает его своим наследником. Ты такая же племенная кобыла, Локи, и ты стоишь не больше моего. Его выражение лица осталось всё таким же непроницаемым, но Йорунн поняла, что смогла задеть его, когда он сузил голубые глаза и сомкнул губы в тонкую нить. Рун хмыкнула, поднялась с кресла и ушла, не желая больше находиться в его компании ни секундой больше. Идя по коридорам золотого дворца, она нервно сжимала кулак, вдавливая ногти в кожу, и старалась не думать о том, что прочитала и о том, что только что произошло. Сначала она должна дойти до своих покоев. Просто дойти. Кровь пульсировала в голове, в ушах звенело, и Йорунн, будто в бреду, достигла наконец-то заветной двери. Захлопнув её за своей спиной, она рвано выдохнула. Грудь содрогнулась от бесшумных рыданий, а из глаз брызнули слёзы. Принцесса кипела от осознания, что эти асы посмели опорочить память её матери, которая была жестоко убита ими же самими. Была зла она и на Локи, решившего такой жестокой шуткой подчинить её себе. — Не позволю, — тихо прошипела девушка сама себе. Йорунн резко свела брови на переносице, плотно сжав припухшие от плача губы. Стоящая на прикроватном столике ваза с цветами тут же со звоном разлетелась на сотни осколков. Девушка смахнула слёзы, выпрямила спину и нервно зашагала по комнате. О, она пылала злостью, еле сдерживаясь, чтобы не разбить что-нибудь ещё. Ей казалось, будто её жизнь стремительно катилась по наклонной с самого того момента, как она ступила на землю асов. Она была готова разрушить это место, не оставив ни камня на камне. Однако, раздавшийся стук в дверь быстро отрезвил её, будто окатив холодной водой. Выйдя из раздумий, Сигюн немного вздрогнула и, глянув в зеркало и спрятав следы рыданий с помощью иллюзии, быстро подошла к двери и открыла, застав на пороге царицу Асгарда. Женщина вновь улыбнулась мягкой улыбкой, на правой щеке появилась едва заметная ямочка, а в уголках голубых глаз — сеточки морщинок. Увидев Фриггу, Йорунн, слегка замешкавшись, сделала поклон и тут же попыталась придать себе более спокойное выражение лица, ведь пару секунд назад она думала о том, как хочет низвести Асгард до атомов… — Здравствуй, Йорунн, — радостно произнесла асинья, проходя в покои принцессы. — Я хотела поговорить с тобой, но никак не могла тебя найти, — заметив осколки, лежащие на полу, царица взволнованно приложила ладони к груди. — Ох, что-то случилось? Сигюн, совершенно забывшая об осколках, закусила щёку от стыда. Как бы ей не нравилось это место, но бить вазы всё-таки чересчур истерично, что, вообще-то, не было ей свойственно. По крайней мере, ещё вчера не было свойственно. — Простите мне мою неосторожность, — принцесса опустила глаза в пол, перебирая пальцами. Фригга оглядела девушку взглядом, полным понимания и материнской заботы, чему Рун была немного удивлена. Никогда она ещё не видела такой реакции на разбитую вазу, потому почувствовала ещё больший стыд. — Ничего страшного, — асинья подошла ближе и жестом предложила пройти на балкон. — Должно быть, ты напугана этой неожиданной помолвкой. — Напугана — не то слово, — тихо вздохнула ванайхеймка, выходя на просторный балкон. Взбешена, зла, разгневана, раздражена, рассержена, унижена — вот более подходящие слова, всплывавшие в её голове. — Я понимаю твои чувства, — царица присела на небольшое креслице, стоящее рядом с золотой балюстрадой. — Когда-то я тоже была здесь чужой и так же, как и ты, вышла замуж не потому, что сама того хотела. Но теперь я счастлива, я люблю своего мужа и своих сыновей и благодарна судьбе за то, где я сейчас, — тут царица вздохнула. — С Локи порой бывает очень трудно, но… — Я заметила, — выдохнула Сигюн, садясь в кресло напротив, тут же осеклась и посмотрела на царицу. — О, извините, я не хотела вас оскорбить. Но Фригга не выглядела возмущённой или униженной её словами. Она всё так же смотрела на неё обеспокоенным и понимающим взглядом, ведь прекрасно знала, что чувствует Йорунн, и прекрасно видела, как она прятала заплаканное лицо за маской иллюзии, так же, как и видела, как много вчера она пила, опять же, скрывая это магией. Однако асинья не хотела смущать девушку, потому и делала вид, что не знает об этом. Понимая, что принцесса ещё не совсем доверяет асам, она не хотела надоедать своей заботой, оттого просто продолжила: — Да уж, иногда он бывает невыносим, — слегка усмехнулась Фригга, поправляя лёгкий платок василькового цвета, лежащий на её плечах. — Один тоже поначалу не был самым лучшим мужем, хоть он и будет отрицать, если спросишь. Но потом мы смогли найти общий язык, когда однажды вместе выехали на охоту. — Он подстрелил самого большого медведя и преподнёс его вам? — Рун слегка улыбнулась скорее ради приличия, нежели искренне. — Вот ещё! — рассмеялась царица. — Это я подстрелила гигантского кабана, и он понял, что ему придётся считаться со мной, ведь я метко стреляю, — тут она загадочно улыбнулась. — Брак — непростое дело, но если постараться, всё может сложиться очень хорошо. И я верю, что у вас с Локи это может получиться. Йорунн вежливо кивала, однако оптимизм женщины не разделяла и понимала, что случай Одина и Фригги — скорее исключение, нежели правило. Девушка видела много примеров политических браков, в которых супруги были несчастны или же вовсе ненавидели друг друга. Главным же примером служила её собственная семья: её отец и мать тоже женились не по любви, и эта самая любовь в их браке так и не появилась. Царь и царица Ванахейма не выносили друг друга: она — потому что ненавидела попытки контроля с его стороны, а он — потому что не мог её контролировать. Рождение дочери не сблизило их, а, наоборот, только отдалило ещё больше, ведь Фрейр был совершенно равнодушен к появлению девочки. Материнская любовь была единственной, которую знала Рун, потому она искренне не верила в то, что их союз с Локи будет таким же исключением, как и союз асгардских царя и царицы. Сам Лофт и его поведение убеждали её в этом ещё больше, но этого она не собиралась говорить Фригге, поэтому просто кивала её словам, думая о своём обречённом положении.Часть 2. Иллюзии.
2 июля 2021 г. в 20:55
Утро встретило Йорунн яркой головной болью, напомнившей о сладком асгардском вине, которое она вечером ранее пила в больших количествах, успешно скрывая это иллюзиями. Пьющая как ни в себя принцесса попортила бы авторитет Фрейра, который об этом самом авторитете пёкся больше, чем о родной дочери. Впрочем, о ней вообще особо не думал, что может подтвердить её принудительный выход замуж за асгардского принца.
Вдыхая запах нежных простыней, она смотрела на золотой потолок, украшенный всевозможной лепниной переплетающихся узоров, и размышляла о том вечере и обо всём произошедшем. Может сбежать? Звучит, конечно, очень романтично, однако же беженку быстро отыщут и с позором вернут обратно. Пальцем в воздухе она нарисовала крест, как бы отметая данный вариант. Убить принца — сравни самоубийству, потому она поставила ещё один крестик. Больше вариантов как-то и не было. Да уж, ситуация патовая. Сигюн тихо захныкала от смеси головной боли и безысходности.
Раздался стук в дверь, и принцесса, встрепенувшись, села на кровати. И кого там занесло только?
— Войдите.
В покои вошли две служанки и аккуратно поклонились. Одна в руках держала свёрнутое платье, а другая — небольшой ларец с украшениями.
— Доброе утро, ваше высочество, — услужливо сказала одна из служанок. — Его величество царь Фрейр просил вас зайти к нему, а Царь Один и царица Фригг преподносят вам эти дары в честь предстоящей помолвки.
Йорунн еле сдержала рвотный позыв на слове «помолвка», и её похмелье не имело к этому никакого отношения. Когда служанки оставили подарки на кровати прямо у ног ванахеймки, они принесли завтрак в покои. На деревянном подносе были различные овощи и фрукты, пряные сыры и орехи, а из дымящейся чашки пахло травяным чаем.
«Пахнет мятой. Может, кто-то всё-таки заметил сколько я пила…» — подумала Йорунн, сведя брови на переносице и прикрыв глаза от досады.
Служанки всё порывались помочь принцессе умыться и одеться, но Рун отказалась и попросила оставить её. Она была вполне способна справиться с утренними процедурами и без чьей-то помощи и задавалась вопросом: неужели асгардская знать обрюзгла настолько, что без помощи не справляется даже с чисткой зубов?
Усмехнувшись собственным мыслям, Сигюн встала с кровати и прошла в отдельную ванную комнату. Подойдя к зеркалу, она скривилась, глядя на своё усталое лицо. Под глазами залегли тени, которые совсем не подходили к её тёмно-карим глазам, между густых бровей виднелась нить морщинки, появившаяся там из-за того, что девушка слишком часто хмурилась, а полные губы выглядели бледно. Один день в Асгарде, а выглядит уже скверно, и это она ещё не стала женой Локи! Конечно, это не вина младшего Одинсона, но ей нравилось преувеличенно винить его и его родину ещё и в этом.
Принцесса страдальчески вздохнула, вспоминая этого наглеца, и плеснула холодной воды себе в лицо, чтобы освежиться. Она не позволит какому-то высокомерному асу быть предметом её мыслей.
Однако же зелёное платье, лежащее на кровати, вновь заставило Йорунн вспомнить асгардского принца. Ванахеймка раздосадованно фыркнула и спрятала платье в большом платяном шкафу, точно не собираясь его надевать. Миртовый цвет платья уж больно подозрительно напоминал цвет, в котором девушка видела младшего Одинсона. Вместо подаренного наряда она достала белую хлопковую сорочку с длинными объёмными рукавами и свободные коричневые штаны. Да, асгардские дамы точно не оценят такого выбора, как, собственно, и её отец. Вспомнив об отце, Сигюн скривилась и расчесала кудрявые локоны гребнем. Выпив мятный травяной чай, она с облегчением вздохнула, чувствуя, как разливается спасительная жидкость по внутренностям, и направилась прямиком к Фрейру, не съев ничего.
Идя по коридору Золотого дворца, валькирия всё думала, что она скажет, но все слова будто вылетели из головы, когда она подошла к дверям отцовских покоев. Йорунн глубоко вдохнула, чтобы собрать мысли в кучу, и подумала о том, что она очень недовольна и жаждала высказать это недовольство, значит, так она и поступит. Однако неприятное ноющее чувство заставило её помедлить. Потеребив край рукава, девушка коротко постучала и, получив разрешение войти, переступила порог.
— Доброе утро, отец, — принцесса нехотя поклонилась.
Фрейр сидел в шикарном кресле, расшитом мотивами разных магических существ, и смотрел на неё своими пронзительными серыми глазами. Широкие брови были напряжённо сведены, а губы стянуты в тонкую нить.
— Нет, совсем не доброе, — царь покачал головой, вставая с кресла. — Твоё поведение на пиру было непозволительным для принцессы. Как ты могла сбежать во время праздника?
Йорунн усмехнулась. Как всегда, ванахеймский царь волновался лишь о своём представлении в глазах общественности. Девушка подошла ближе и уверенно выдала:
— Скажи вы мне о браке раньше, ваше величество, я бы сбежала гораздо раньше, — хмыкнула она, скрестив руки.
Ван обратил на неё своё недовольное лицо, тронутое годами, с залёгшими морщинами, и собирался что-то сказать, но валькирия опередила его.
— Выдать меня замуж за врага, — она издала нервный смешок и, набрав воздуха, продолжила: — Это даже для вас гнусно, отец.
Царь раздражённо зашагал по комнате. Ему совершенно надоело хамство собственной дочери. Почему она не могла быть послушной и кроткой? Почему она обязательно должна была походить на свою мать с этим непокорным характером? Все эти вопросы уже тысячу лет мучили Фрейра, который хотел получить от неё наследника ванахеймского престола, а не скверный нрав. Впрочем, ему было всё равно на её нрав, ведь он надеялся, что её муж сможет укротить его.
— Асгардский принц для тебя не ровня? — он сурово повысил голос. — Это твой долг — дать потомство и сидеть тихо! Я разрешил тебе поиграться на войне, но, видимо, стоило быть с тобой ещё строже.
— Поиграться? — девушка возмущённо втянула воздух носом, тыча пальцем себе в грудь. — Я билась за наш народ, за мою мать и твою царицу! Я отдала свой долг родине! Да, не так, как того ожидал от меня ты, но я это сделала и заслужила то, чтобы мной не распоряжались, как вещью. Ну и как, дорого ты продал меня асам?
Резкий переход на «ты» довёл Фрейра окончательно, он быстро подошёл к дочери и резким движением ударил ладонью по белой щеке. Ошарашенная пощёчиной девушка тихо вскрикнула, скорее от неожиданности, чем от боли, и поражённо посмотрела на отца. Он выглядел взбешённым, готовым втоптать родную дочь в землю. Мужчина хотел сберечь свой трон и усилить позиции своей династии с помощью этого союза и брака, и какая-то непокорная девчонка не станет препятствием на пути к достижению его цели. Царь поправил тяжёлую корону, лежавшую на его каштановых волосах, тронутых сединой, и грозно покачал пальцем перед Йорунн, которая прижимала руку к щеке и молча смотрела на него гневным взглядом исподлобья.
— Ты выйдешь за этого аса, — холодным голосом произнёс царь, поправляя одежду, смявшуюся из-за резкого телодвижения. — И ты родишь! И будешь рожать до того момента, пока не получится сын. А будешь противиться, я посажу тебя на цепь. Поняла?
Его слова грубым эхом отражались внутри, впечатываясь в сознание девушки. Сигюн убрала руку от лица и выпрямила стан, гордо смотря на отца. Она понимала, что если он захочет, то сдержит обещание и правда закуёт её в кандалы до тех пор, пока та не разродится отпрыском нужного ему пола. Тяжёлый ком встрял в горле от осознания, в каком безвыходном положении она находилась. Однако валькирия нашла в себе силы не проронить перед ним слезы и ровным тоном произнести:
— Как скажете, ваше величество, — произнесла Рун, ни один мускул не дрогнул на её лице. — Могу я идти?
Царь равнодушно кивнул, вновь сев на кресло и взяв в руки свиток, до этого лежащий на столике. Йорунн моргнула несколько раз, сжала кулаки и быстро удалилась за дверь. Возвращаясь в свои покои, она судорожно вдыхала и выдыхала воздух, пытаясь успокоиться. Пунцовая щека всё ещё горела болью, и девушка вновь приложила ладонь, которая, как и всегда, была холодной. Пусть полыхает этот Асгард, который пока приносил ей только печаль и унижение. Браки у богов вечные, а значит, встряла она до конца своих дней. И на этой мысли ванахеймка тихо рассмеялась. Может, она сходит с ума? Вполне возможно, но в такой-то ситуации кто бы не сошёл? Решив не возвращаться в свою комнату, Рун направилась в библиотеку, путь до которой она запомнила во время экскурсии Одинсонов по дворцу, желая скрыться от всех за пыльными стеллажами.