***
Йорунн проснулась внезапно. Беспокойный сон её оборвался так резко, что ей потребовалось некоторое время, чтобы вспомнить, где она находилась. Холодными подушечками пальцев принцесса потёрла тяжёлые веки и покрытый сонной испариной лоб, бегло осмотрелась полуприкрытыми глазами и расслабилась, позволяя сну снова овладеть ею. Сбившееся дыхание понемногу начало успокаиваться, пушистыми клубками оно вырывалось из глубины её груди, рассеиваясь в прохладе ночи. Там, под сводами густого леса, объятого тишиной, Рун засыпала, слушая ритмичное стрекотание насекомых и тихий шелест крыльев ночных птиц. Зловещая мысль резанула сознание, беспокойной пульсацией заставляя Сигюн пробудиться. Она не слышала треск тлеющего хвороста, не слышала мерного дыхания своих спутников, и теперь непривычная тишина колола слух. Резко распахнув глаза, валькирия подорвалась на своём лежаке, принимая сидячее положение. Растерянным взглядом она металась по тёмной поляне — никого не было. Лес стоял беззвучно, земная Луна блеклой тенью Мани нависала над ним, освещая опустевшее место привала. Оставленные лежаки уже остыли, костёр давно погас. Куда же они делись? Йорунн зябко поёжилась и встала, с осторожностью подходя к брошенным вещам. Они лежали нетронутыми, будто бы принцы собирались вернуться в любой момент, однако оставленный Тором Мьёльнир заставил Рун напрячься только сильнее. Мыском сапога она поддела ещё тёплые угольки и, внимательно глядя по сторонам, крикнула в непроглядную тьму леса: — Тор? — выждав несколько секунд, Сигюн почти без надежды позвала громче: — Локи! Ответом было лишь тягостное молчание. Йорунн шумно выдохнула, чувствуя, как ускорялось биение сердца, и зажгла в ладони яркую белую сферу. Небрежно выпущенная в воздух звезда засияла мягким светом, позволяя валькирии сосредоточенно изучить их лагерь. С раздражением Рун заметила отсутствие следов на невысокой траве, не видела она и поваленных кустов по краям луговины. Хмурясь, шаг за шагом она обходила поляну, старательно оглядывала каждое деревце, каждый кустик и неподвижную гладь воды, после чего, нервно пыхтя, возвращалась обратно к лежакам, надеясь найти хоть малейшую зацепку. Ничего! Зло рыкнув, ванахеймка остановилась. Тревога путала мысли и гнала закипающую ярость в её сердце. Царевна прекрасно понимала, что не могла просто ждать, ведь было очевидно, что произошло что-то скверное. Куда могли подеваться эти два болвана?! Напряжённо застыв на месте, Йорунн вновь окликнула принцев, силясь звонким криком разрезать вязкую тишину чащи; разум метался в поисках ответного крика, подозрительного треска ветвей. И всё, что Рун слышала, были звуки её собственного дыхания. Ровно до того момента, пока резким шорохом по затылку не пробежало рычание медведицы, остановившееся около уха жарким фырканьем. Царевне не нужно было знать, что именно бера пыталась ей сказать, чтобы понимать: она пыталась заставить её взять след асов. Конечно, она чувствовала запахи, исходящие от вещей, чётко ощущала их, будто царевичи стояли в альне от неё: дуновение металла и дичи от лежака Тора и ароматы сандала и дыма от плаща, оставленного Локи. Сморщив нос, принцесса скользнула взглядом по пожиткам, мотнула головой на настойчивые уговоры медведицы и сорвалась с места, утягивая за собой светящийся шар. Снова она обходила луговину быстрыми шагами, проверяя каждый листик и веточку, словно те были свидетелями внезапного исчезновения. Раз за разом Сигюн не находила никаких зацепок, вздыхала и вновь ворошила траву, игнорируя озлобленные стенания спутницы где-то на периферии сознания. Надежда грозилась оставить в любой момент, когда у самой земли на глаза ей попалась примятая ветвь жёлтого ракитника. Йорунн, заворожённо глядя на неё, раздвинула заросли руками и обнаружила нечёткий след на стылой почве. Подобрав меч, принцесса уверенно шагнула в чащу. Едва заметные отпечатки двух пар обуви извилистым путём вели Рун, изредка обрываясь. Иногда они закручивались вокруг какого-нибудь дуба, а иной раз сменялись сломанным кустом малины, тяжело прижатым к земле, заставляя ванахеймку недоумевать. Девушка упорно следовала за единственной зацепкой, осторожно вглядываясь во тьму и вслушиваясь в дыхание леса, пока её слух не наткнулся на тихое плескание воды и томное мурлыканье незнакомой мелодии. Просияет Соль, иль Мани взглянет исподлобья — Каждое мгновенье я наполню лишь любовью. Буду ждать тебя, и часа встреч у мелководья, Обращая к небу взгляд, наполненный любовью. Песня звучала так чарующе мягко. Мелодия, лёгкая и притягательная, растекалась по воздуху нежной дымкой. Слова, пьянящие сладостью, охватывали заблудшую душу ласковыми объятиями и проникали в самые потаённые её закоулки, словно дрожащие поцелуи, оставленные горячими губами. Разум плясал на грани соблазна. Манящий голос заставлял склониться, поддаться искушению, прийти прямо к ночной певунье, жалко всхлипывая и протягивая к ней свои руки, в надежде слиться с ней и исчезнуть, потонуть в любовной неге… Мой дом здесь, Твой будет тоже. Проведу рукой по коже. Утонув в моих объятьях, Ты забудешь о несчастьях, Ведь в потоках бесконечных Незачем переживать. Йорунн тряхнула головой, которая вдруг стала казаться ужасно лёгкой и потёрла грудь слева, ощущая хватку на сердце, будто бы цепкие когти впились прямо в хрупкую душу. Ундина. Сигюн никогда не встречала их. Эти твари обычно были слишком трусливы, чтобы подползать достаточно близко к крупным поселениям Ванахейма, чего уж говорить о дворце. Впервые она корила себя за то, что никогда не испытывала интереса к древним сказкам и глупым небылицам о мифических тварях, водившихся в Мидгарде. Теперь довольствоваться приходилось жалкими крохами знаний, что принцесса получила от сказок, рассказанных няньками в детстве. Под ракитой будем вместе нежно лепетать, Говорить друг другу лести, крепко прижимать. Будет всё, о чём мечтаешь, буду целовать, Сохраню любую тайну, что не рассказать… Глубоко вдохнув свежий ночной воздух, ощутив твёрдость земли под ногами, Рун изгнала из себя душащее искушение и смело двинулась дальше, игнорируя песню, так навязчиво пытавшуюся обвиться вокруг остатков её незамутнённого рассудка. Очередная ветка согнулась под рукой валькирии, пропуская её на поляну, залитую тусклым светом Луны. Белая звезда скользнула торопливым движением руки, и перед Йорунн открылся вид на пруд, чьи берега были усыпаны поросшими камнями. Над прудом раскинулись ветви ивы, терявшиеся в глубине зеркальной глади воды. Мягко светясь, обвивала их тонкая лоза. Бледный вьюнок, который нередко можно было встретить у водоёмов, ставших пристанищем для ундин. Там же и нашлись три русалки: у ствола большого тальника полулёжа они нежились в тусклом свете луны, хохотали, пели свою песню и морочили головы асгардских принцев, расположившихся у их ног, словно послушные собачонки. Всё было как в сказках, которые Рун слышала в детстве. Девы были ослепительно красивы: их белая кожа, казалось, сияла мягким светом; на головах покоились тонкие кожаные крансены, длинные волосы струились серебристыми волнами, закрывая голые груди и мягкие бёдра; огромные синие глаза маняще сверкали подобно сапфирам, и нежные улыбки покоились на розовых девичьих губах. Даже их движения были такими плавными и нежными, что невольно хотелось оказаться в их объятиях и быть осыпанным ласковыми словами. Они казались совершенными, идеальными богинями, способными тягаться в красоте даже с самой Фрейей. «Хорошо, что тётушка того не слышала», — Сигюн мотнула головой, рассеивая остатки чар. Напевая свои чарующие песни лежащим подле Тору и Локи, ундины расчёсывали свои белые косы, мурлыкали дурманящие мелодии и ворковали с пленёнными царевичами. Опьянённые братья с наслаждением проглатывали каждое слово, падающее с их уст, словно то был самый настоящий мёд. Их мутные глаза были устремлены к прекрасным русалкам, с упоением они глядели на них, ловили каждое движение. От этого зрелища Йорунн слегка съёжилась, но всё же нехотя подошла ближе, окунаясь в свет магической звезды. Асы даже ухом не повели, когда их спутница вдруг появилась рядом, но ундины, лениво качая белыми руками по воздуху, тут же заметили принцессу: — Иде, кажется, твоя песня привела к нам ещё кого-то, — заливисто смеясь, произнесла одна из них, привлекая внимание сестёр ко внезапной гостье. — И правда! — звонко воскликнула другая ундина, беззаботно качнувшись на камне, и синеватая нога слегка показалась из воды. Не перестававшая петь Иде с довольным прищуром взглянула на принцессу своими бледно-серыми глазами, и те напомнили царевне глаза мёртвой рыбины, выброшенной на берег. Тут звезда мазнула по девам своим мягким светом, и Рун увидела, что их кожа, будто бы сиявшая изнутри, была бледной и прозрачностью своей больше походила на подплавившийся воск. Вдруг и грудь одной из девиц показалась ей уж больно широкой для её тела, белые косы теперь выглядели слегка зеленоватыми, а розовый оттенок щёк, который она чуть было не приняла за румянец, оказался ничем иным, как красным пятном, расползшимся по лицу, по шее, по рукам… — Да это же дева! Редко тут они бывают… — удивилась ундина, неожиданно подплывшая в воздухе ближе к принцессе. Та осталась стоять на своём месте, внимательно наблюдая, пока русалка, осматривая её как диковинную зверушку, вновь заговорила. В голосе едва заметны были булькающие звуки: — Ты тоже хочешь присоединиться к нам, красавица? Сладкие речи ундины обдали царевну тошнотворно-приторным духом гниения. Утопленницы — вот кем были ундины! Смутное воспоминание о детских сказках мелькнуло вспышкой: они были людьми, девушками, утопившимися с горя, навечно прикованными к воде и вынужденными привлекать путников своими чарами в надежде обрести в браке потерянную душу. Или же для того, чтобы просто пустить бедолаг ко дну... От осознания патовости ситуации ванахеймка тихо вздохнула. Они не отпустят легко добычу, которая могла бы вновь даровать им столь желанную человеческую жизнь. Единственный шанс выбраться из этой ситуации, отделавшись малой кровью (хотя в идеале Рун предпочла бы обойтись и без неё), — это пойти на хитрость. Покачав головой, она упёрла одну руку в бок, аккуратно нащупывая спрятанный в складках одежды кинжал: — Я не присоединюсь к вам, — хмыкнула Йорунн с напускным безразличием. — И этих я тоже советую отпустить, они вам ни к чему. — Ауд, да она же не зачарована! — воскликнула утопшая, резко отпрянув назад. К ней тут же поспешила другая, выглядевшая старше, и закрыла собой юную ундину. Ауд, не выдававшая в себе мёртвую ничем, кроме стеклянных глаз, плавно приблизилась к царевне и окинула ту оценивающим взглядом из-под слипшихся от слизи ресниц: — Это ещё почему? — А вы их не узнали? — фыркнула Сигюн, ткнув пальцем в сторону братьев, лежащих у ног Иде. — Это сыновья великана Трима, он же с вас шкуры сдерёт! Младшая ундина тотчас же охнула, заглядывая в лицо Ауд. Иде, мазнула по ним напряжённым взглядом, но голос её не вздрогнул, а песня так и лилась. Рун поджала губы, пронзительно глядя на Ауд и ожидая ответа. Видно было, что та заметно занервничала, однако вида пыталась не подавать: — Не похожи они на великанов, — недоверчиво хмыкнула она, качнувшись в воздухе. — Слишком мелкие. — Так ведь мать их асинья, потому и ростом не вышли, — пояснила принцесса, пожав плечами. — Посмотри на их глаза — голубые, словно лёд. Настоящие турсовы сыновья! Утопленница нехотя развернулась и вновь рассмотрела юнцов. Мидгардская девушка и в помине знать не могла, как выглядят полуётуны, но страх великанов, передавшийся ей из прошлой жизни, никуда не исчез. Она уже было хотела махнуть подруге рукой, дабы та закончила морочить головы турсам, но отчего-то скривила губы и в последней попытке уцепиться за женихов опять спросила: — А тебе-то какое дело, что с ними станется? — не унималась допытывать Ауд. — Да такое, что я в этом лесу живу, — теряя терпение, выдумала на ходу ванахеймка. — А великаны никому жизни тут спокойной не дадут, ежели вы этих двоих погубите. Отпустите их, и я отведу олухов ближе к йотунским землям. Недолго пораскинув остатками своих разлагающихся мозгов, Ауд посмотрела на русалку, прятавшуюся за её плечом, и хмуро протянула: — Так и быть, с турсами нам не тягаться, — цокнула она и придвинулась ближе к царевне, будто бы боялась, что их могут ненароком услышать эти самые турсы. — Уводи их отсюда скорее. Сигюн коротко кивнула утопленнице и хотела сразу же отпрянуть назад, до того был отвратителен запах, но отчего-то ундина неожиданно дёрнула аккуратным носиком, черты её исказились от отвращения и гнева, и она резко схватила когтистой рукой плечо ванахеймки. — Да от тебя ведь медведем разит… Бера! — воскликнула Ауд в лицо удивлённой Рун, которая тут же одёрнула руку из её хватки и отступила назад, крепче обхватив клинок. Ундина оттолкнула младшую, скользнула в воздухе к принцам, загораживая собой, и вскрикнула сёстрам: — Она их сама сожрать захотела! Лики прекрасных дев сразу сменились масками животной ярости, а глаза заискрились чёрно-синим светом. Не касаясь земли, они кружились по воздуху, рыча и взвизгивая в попытке спугнуть непрошеную гостью. Йорунн, вытянув перед собой руки, начала лепетать выдумки про освежеванного ею ранее медведя, но ундины более не желали слушать её. Они всё шипели и выкрикивали булькающее: «прочь!» — выпуская острые когти, словно дикие кошки. И тогда ванахеймка скинула остатки более ненужного притворства: чего ради продолжать, если теперь они уж точно не отдадут ей асов добровольно? Свистяще выдохнув под нос ругательства, валькирия вытянула из одежд кинжал и резко метнула его в русалок. Скользнув по воздуху едва слышным шелестом, клинок с глухим треском вонзился промеж мутных глаз Ауд, которая, шевельнув бледными губами, тут же камнем свалилась на землю. Взглянув на тело павшей сестры, ещё недолго дёргавшейся на песчаном берегу пруда, младшая ундина надрывно завыла в унисон Иде, которая запела громче и яростнее в сторону царевичей. Впервые за это время они обернулись на Йорунн и заметили её присутствие, однако во взглядах их была такая же дикая злоба, как у певшей им утопленницы. Тор и Локи поднялись с земли и, пока девы быстро юркнули за их спины, начали наступать на Рун. Дело было плохо. Уж взбесившихся русалок валькирия осилила бы, но никак не обоих асгардских принцев… — Да очнитесь же вы, болваны! — вскрикнула раздражённо царевна, отступая назад и попутно скидывая с плеч плащ. Спутанные невидимыми нитями магии, они лишь глядели на неё пустыми глазами и пыхтели. Но вдруг Тор взревел и бросился вперёд, а Йорунн быстро метнулась в сторону в последний момент, заставляя громовержца поскользнуться и грузно бухнуться на земь. Зыркая глазами то на одного брата, то на второго, Сигюн приняла удобную позу, дающую ей возможность в любой момент резко сорваться с места и избежать удара сбредившего аса. Думать нужно было быстро. Очевидным стало, что докричаться до принцев не вышло бы, нужных заклинаний ванахеймка не знала, а значит, единственным выходом было сначала убить ундин, дабы прервать их песню. Вот только сначала бы к ним подобраться… Оглядывая братьев, Йорунн заметила, что все их движения были какими-то тяжёлыми, деревянными, будто оба перед этим прилично накатили. Тор отчего-то с трудом пытался встать, Лофт двигал ногами как-то смазано. Чары действовали на них опьяняюще, и это могло стать её спасением. Долго стоять на месте Рун не пришлось: в следующую секунду недалеко от её уха пролетел один из кинжалов Локи. К счастью, он не задел ванахеймку, однако опять заставил отскочить в сторону, когда уже следующий клинок был нацелен на её голову. И вновь она уклонилась, скрывшись за деревом, в которое тут же впилось несколько кинжалов. С треском они вонзились в кору, заставляя Сигюн сильнее вжаться в ствол. Спешно выдохнув, девушка выглянула из-за дерева и сразу отвернулась обратно, когда услышала звук металла, скользящего по воздуху. Быстрые атаки не давали ей даже шанса вынырнуть из укрытия, что уж говорить о том, чтобы настичь ундин. Мысли ворохом метались в голове, заставляя судорожно перебирать варианты, даже бера начала что-то грозно урчать за спиной, когда о себе вдруг решил напомнить Тор. Йорунн не видела, когда он успел подняться: всего пару секунд назад он тяжким грузом лежал в центре поляны. Но тут старший Одинсон неуклюже встал и бешено заревел, вторя своим поработительницам, и стремительно двинулся к ней. Почувствовав сотрясающуюся от шагов землю, Рун сцепила зубы. Нельзя причинять им вред, только увиливать и ускользать. Она легче, она ловчее, именно этим стоило пользоваться, и валькирия, скрепя сердце, понимала, что это — её единственный вариант. Меч, тяжелевший на бедре, был сброшен из перевязи. В следующую секунду она высунулась из-за орешника. Младший Одинсон уже нацелился на её голову, когда она резко вильнула по другую сторону ствола, чтобы мощным вихрем снести и трикстера, и громовержца, подобравшегося достаточно близко, чтобы в последний момент смазанным ударом сжатого кулака попасть ей в грудь. Лофт, откинутый потоком воздуха, отчаянно пытался смахнуть пыль с глаз, Тор успел зацепиться пальцами за кору дерева и выстоял, лишь ненадолго покосившись. Боль сдавливающей волной прокатилась по рёбрам, когда Сигюн упала на землю. Внутри всё перемешалось. Она отчётливо слышала только стук собственного сердца и надсадные стенания ундин. Рычание медведицы становилось всё настойчивее, но принцесса не слушала её. Она рывком встала, а в следующую секунду большая ладонь Одинсона сомкнулась на её шее, пригвождая к стволу орешника. От удара затылком дыхание спёрло, отчего она невольно попыталась вдохнуть, но крепко сжатая на горле рука помешала сделать даже малейший глоток. Ванахеймка, обхватив руками его окаменевшие пальцы, брыкалась изо всех сил, стараясь оттолкнуть от себя выжившего из ума Тора, но тот лишь выше поднимал девушку над землёй. Сознание судорожно металось на грани бездны, теперь заклятый голос беры Йорунн слышала настолько отчётливо, словно она кричала ей в самое ухо. Это был недвусмысленный приказ. «Нет!» — сдавленно рыкнув, Рун из последних сил упёрлась обеими ногами в дерево и резким рывком оттолкнулась от него, напирая всем телом на Тора. От неожиданности он попятился назад и ослабил хватку всего на секунду, но того было достаточно царевне, чтобы точным пинком в живот свалить его с ног и вырваться из стальной хватки. Перед глазами плясали чёрные пятна, голова кружилась, когда она привалилась к дереву спиной, но времени отсиживаться не было. Громовержец наверняка лежал бы недолго, трикстер уже вскоре должен был прийти в себя. Йорунн с немалыми усилиями отпрянула, покачиваясь, она вылезла из укрытия и скользнула вперёд, увиливая от очередной атаки Тора, уже вставшего, но всё ещё дезориентированного. Расчёты принцессы не оправдались: Локи уже стоял на ногах. Но кинжалов не было в его руках, вместо этого незримой силой он поднял поваленный, почти сгнивший ствол и молниеносно метнул его в Сигюн. В последний момент она смогла нырнуть вниз, позволяя бревну проскользить над ней и попасть точно поперёк торса Одинсона, только попытавшегося ухватить валькирию опять. Сбитый Тор остался позади, когда Рун поднялась и вновь побежала вперёд, уже ожидая, как в её сторону полетят новые клинки. Она уже готовила очередное заклинание, заставившее бы Лофта отступить под натиском бурных потоков воздуха, смотрела в его помутневшие глаза, готовясь к атаке, как вдруг произошло совершенно не то, чего она ожидала. Десятки копий Локи начали возникать из ниоткуда, окружая Йорунн плотным кольцом. Выплёвывая бранные слова, она остановилась на месте и начала оглядываться по сторонам, когда дубликаты стали неумолимо обступать её. Ни ухмылки, ни озорного огня в глазах, только тупое раболепие перед чарующей песней. Ужаснувшись, Сигюн попыталась вновь использовать вихрь, но двойники только рассеивались в ночи, чтобы в этот же момент замениться новыми. Казалось, что их становилось всё больше, а круг всё сужался и сужался. Тогда они начали хватать её: за руки, за складки туники, за кожаный пояс, за прочно сплетённые ремешки нагрудника. Со всех сторон дубликаты дёргали и перетягивали, а Рун, рыча, отпиралась и отбрасывала всё новые руки. Но потом их стало слишком много, и тогда яростная дрожь вновь охватила тело. Осязаемой болью она расползалась вдоль позвоночника, и Йорунн впервые закричала, теперь уже сопротивляясь ещё и собственному телу. Отчаяние спутывало сознание: она начала пропускать удары, приходившиеся по всему телу, начала поддаваться растущему внутри гневу, и бера этим воспользовалась. Раскалывая каждую косточку, растягивая каждую мышцу, медведица устанавливала свой контроль над плотью. С грозным рыком бера отбросила мощными лапами всех дубликатов. Огромные когти раздирали безжизненные оболочки, втаптывали их в сырую траву, пока ни одного двойника не осталось. Свирепо пыхтя, медведица расправилась со всеми и двинулась к Локи, принимая и того за фальшивку. Он не успел ничего сделать, когда громадная туша пригвоздила его к земле, не успел сделать и после, когда она ревела ему прямо в лицо. Увесистые лапищи вбивали его тело в почву, не давая возможности даже сдвинуться, только вяло сопротивляться бешеному зверю, мокрой пастью вперившемуся в лицо. Клыки то и дело мелькали перед самым носом, свирепые глаза сверкали непроницаемой тьмой, а тяжёлые конечности ещё немного и грозились отдавить все кости. Раздался глухой щелчок. Плечо Лофта обдало острой болью, которая ненадолго заставила его отрезветь. В глазах опять появилась ясность, и теперь уже непонимание, и бера вдруг опешила. Большая голова её отпрянула назад, влажный нос дёрнулся от знакомого запаха, и медведица непонимающе попятилась назад. Перед ней вновь был тот знакомый незнакомец. Но песня всё ещё звучала: она снова окутала его разум цепкими сетями, заставляя злобно рычать в попытке освободиться. Бера, запыхтев, подняла свой взгляд на ундин и, обступив странного аса стороной, разъярённой тушей бросилась к ним. Девы не успели даже спохватиться, когда младшая была утянута вниз за лодыжку, после чего шея её была с омерзительным хрустом переломана зубами. Вторая русалка была проворнее, но всё равно была схвачена сильной пастью за белую косу, а голова её была раздавлена тяжёлыми лапами. С последней нотой оборвались и их чары. Локи потребовалось немного времени, чтобы прийти в себя. Он сел и закашлялся, будто выпуская наружу последние следы магии. Пытаясь встать, трикстер обнаружил дикую боль в левом плече, отчего сдавленно зашипел, оглядываясь по сторонам. Поляна, на которой сидел Лофт, была совершенно не той, на которой он засыпал: не было костра, не было лежанок, были только следы недавней битвы. Разум прошибло тревожным осознанием, и это заставило его быстро подняться на ноги, игнорируя боль. Тора он увидел придавленным бревном: он что-то несвязно бормотал и, казалось, тоже ещё не до конца осознавал, что произошло. Локи тут же двинулся в его сторону, собираясь помочь брату, как вдруг слух обожгло шумным пыхтением позади него. В памяти вспыхнуло смутное воспоминание о звериной пасти в опасной близости от лица, а в паре альнаров он обнаружил наспех сброшенный серый плащ с тускло блестящими серебряными фибулами. Лофт резко обернулся назад и увидел то, о чём уже давно догадался: под ветвями плакучей ивы посреди мутного пруда стояла огромная медведица. Сильными лапищами она раздирала чьё-то бездыханное тело, фыркая и рыча, наносила удары и не замечала ничего вокруг. Украдкой Одинсон посмотрел на брата, беспомощно ворочавшегося под поваленным стволом, после чего быстро поднял скомканный плащ и двинулся к бере. В голове мелькали тысячи вариантов того, что может сделать с ним этот зверь, но времени было ужасно мало — Тор мог очнуться в любой момент. В конце концов, в первую их встречу она его не подрала, может и сейчас не стала бы… Осторожно подходя, он выставил здоровую руку перед собой и собирался подобраться ближе к кромке пруда, но остановился, увидев под деревом ещё одно тело. Это была юная девушка с длинными белыми волосами и торчащим прямо промеж глаз клинком. От трупа доносился такой ужасный смрад, что было очевидно, что дева была давно мертва… Но ведь был какой-то бой, бой, которого он даже не помнил. Не помнил! Неожиданно медведица повернула морду, глядя чёрными глазами точно на него. Из воды показалась бледная раздутая рука утопленницы, и Локи уже не было сомнений в том, что здесь произошло. Тогда трикстер расслабил ладонь, показывая свою безоружность, и просто встал, не желая делать резких движений, а бера, переступая в воде лапами, заревела на него и недоверчиво попятилась назад. — Стой, — тихо шикнул он. Медведица угрожающе урчала, прижимая голову ниже. С пасти капала вода, нос беспокойно подёргивался. — Я не причиню вреда, стой… — Помогите! — звонко разнёсся по поляне крик Тора. Бера опять отступила, насторожив уши. — Брат, Йорунн! Времени оставалось совсем мало, и Локи совершенно не понимал, как вернуть ванахеймке прежнюю форму, когда её место уже занял зверь. Он порывисто вздохнул и ступил ближе к бере, несмотря на то, что она опять зарычала в ответ: — Тише, — спокойным тоном велел Лофт и зашёл в пруд, аккуратно делая каждый шаг. Это только больше раздражало медведицу, но выбора у него не было. — Тебе нужно превратиться обратно. В ответ она только затрясла головой, словно пытаясь стряхнуть что-то, и клацнула зубами, пытаясь отпугнуть незнакомца. У неё было столько возможностей атаковать, но отчего-то она даже не пыталась этого сделать, и Одинсон позволил себе ещё одну глупость. Он подошёл совсем близко, и горячее дыхание зверя касалось холодной кожи, шумное фырканье клубками пара осязалось на теле. — Да помогите же! — вновь закричал громовержец, пытаясь столкнуть с себя тяжёлое бревно. Бера оглянулась на источник шума и, занервничав, раскатисто зарычала. Услышав это, Тор отозвался разгорячённым возгласом: — Медведь? Сзади опять послышалась возня, но Локи не обратил на это внимание, он придвинул ладонь к морде медведицы и мягко заговорил: — Если он узнает, тебе будет грозить опасность, — почти шёпотом сказал царевич. В глазах беры показалась искра понимания, она стала заметно спокойнее, и Локи, совсем осмелев, плавно положил руку на её голову. Жёсткий мех покалывал пальцы. — Давай же… Она тихо опустила голову, а в следующее мгновение болезненно заревела и начала дёргаться. Кости ломались, уменьшались и срастались заново, шерсть обращалась в волосы на мягкой коже, а конечности усыхали и сжимались до размера обычных женских рук. Звериный рёв постепенно утихал, меняясь на едва слышный вздох. Приняв свой обычный облик, Йорунн пошатнулась, но вовремя была поймана под руку Лофтом. Она зябко поёжилась и мутным взглядом огляделась, пока царевич накинул на её плечи плащ. Кажется, он что-то говорил, но, как ни пыталась Сигюн понять его, в ушах стоял лишь противный звон. Он куда-то настойчиво вёл её по скользким камням, стылая вода ужасно холодила босые ноги. Сознание начало проясняться тогда, когда лёгкий ветер коснулся нагой кожи, а глаза зацепились за тела убитых ундин. Взволнованно мотнув головой, ванахеймка почувствовала неприятный щелчок внутри ушей и наконец смогла услышать недовольный тон Локи: — …Зачем ты превратилась? — тихо протянул он, когда оба уже стояли на траве. Царевна высвободила из цепких пальцев руку и отшатнулась, создавая расстояние между ними. Её начинало сильно мутить. — Я не хотела, так… — пояснила Рун, голос отчего-то хрипел. Она попыталась прокашляться, но закончить мысль всё равно бы уже не успела. — Бера? — с нескрываемой неприязнью прошипел Тор, давно стоявший позади них. Сигюн почувствовала, как внутри всё перевернулось, и бешено заколотилось сердце. Её глаза испуганно расширились, а Локи сжал губы в тонкую нить и смотрел на неё с едва скрываемым негодованием. Тихо выругавшись, она отвела взгляд, утёрла рукой лицо, с которого стекали капли воды, и уже собралась обойти аса, но он, ещё раз зыркнув на Йорунн и заставляя её стоять за его спиной, обернулся к брату с фальшивым волнением на лице: — Тор, ты в порядке! Как… — подходя ближе, он оставил непонимающую ванахеймку за спиной. — Не пытайся заговорить мне зубы, братец! — старший Одинсон гневно раздул ноздри и свёл светлые брови на переносице. Лофт напряжённо застыл. — Я видел медведя, а теперь её. Почему мы здесь оказались? И что это за тела? Трикстер глубоко вздохнул, собираясь выдумать очередную ложь, однако Йорунн не сдержалась. Она стремительно обошла его и встала перед Тором, загоряживая теперь своего женишка, ведь теперь любой обман сейчас ей казался несуразной попыткой скрыть очевидное. Зачем пытаться увильнуть сейчас? Впрочем, на это и так не было ни сил, ни желания. — Это ундины, которые вас зачаровали и собирались утопить, — указала Рун на трупы, а потом настойчиво ткнула на себя, — а я — бера, и да, я только что спасла вас обоих! — Спасла? Как я должен в это поверить? — напирал Одинсон. Он стоял, прикрывая ладонью рану на предплечье, но почти не обращал на это внимания. — У нас на бер охотятся, потому что доверия таким монстрам нет! — Потому что так тебе сказали древние сказки?! — вспыхнула в ответ Сигюн. От злости её начало заметно потряхивать. — И что, убьёшь меня? Среди взлохмаченных локонов Тора промелькнули искры, а Рун начала беспокойно сжимать кулаки, и Локи решил встрять прежде, чем на этой поляне развернулась бы ещё одна битва. Он обошёл Йорунн и встал сбоку, справа от неё, и попытался сказать что-то, но из-за шумной перебранки не услышал даже самого себя. Раздосадовано вздохнув, Одинсон случайно дёрнул травмированным плечом и свистяще зашипел, после чего решил воспользоваться моментом. Принц натужно покряхтел опять и громко вмешался: — Решите свои проблемы в лагере. Я ранен, если вы не заметили, — строго напомнил о себе Локи. При взгляде на брата в глазах громовержца промелькнул укол обиды, тут же сменившийся стыдом. Сигюн ограничилась тем, что замолчала и отошла в сторону, но и это было уже что-то. По пути она захватила свой сброшенный меч и маленький кинжал, торчавший из головы ундины, и двинулась в сторону лагеря. Младший Одинсон кивнул брату на ванахеймку и сам последовал за ней. Тор хлёстко выругался, но всё равно пошёл, ведь совершенно не знал, как далеко они были от лагеря. Проходя мимо поваленных кустов, Лофт безмолвно кивнул на них брату, на что тот пыхтяще вздохнул, замечая на ветке тёмный лоскут своего плаща. Дорога заняла не так много времени, хотя Локи казалось, будто шли они целую вечность. Йорунн ощутимо злилась: плечи её то и дело вздрагивали, а шумное дыхание наверняка было слышно всем обитателям этого леса. Впрочем, Тор тоже не пытался скрыть своё напряжение. Позади себя Лофт нередко слышал тихий треск перекатывающихся молний. «Наверняка с утра дождь пойдёт», — отстранённо подумал он. На знакомую поляну они вошли в полной тишине. Рун, не говоря ни слова, ушла к ближайшим кустам со своим ранцем в руках, а асгардские царевичи, тяжело вздыхая, рухнули у потухшего костра, в который были брошены ветки и тут же вспыхнувшие от заклинания Локи. Уйдя от желтоватого света огня поглубже в лес, Сигюн сбросила на землю сумку и начала рьяно копаться в ней, выуживая со дна припасённую одежду и ботинки. Она собирала их на всякий случай и не думала, что те могут пригодиться. С рыком Рун бросила вещи и зарылась пальцами в растрепавшиеся локоны, застыв на мгновение. Медведица, словно специально, хранила молчала. В то же время братья сидели у костра в напряжённом безмолвии. Лофт сдавленно пыхтел, пытаясь снять с себя дублет, когда Тор сквозь зубы спросил: — Ты знал, так ведь? — Знал, — устало вздохнул младший принц. — Почему тогда не сказал? — возмутился старший и поднялся на ноги, начав беспокойно расхаживать. Его мельтешение перед глазами начинало нервировать. — Ты знаешь, какие это звери. Разве не помнишь, как беры перебили семью лесника, когда мы были маленькими? А что, если бы она превратилась во дворце?! — Только не превратилась же, — цокнул языком Локи и нетерпеливо напомнил: — Если бы не она, мы бы сейчас пошли на дно. Громовержец тут же вспыхнул и сурово выпалил: — Нужно было сказать мне прежде, чем мы всё это затеяли. А сейчас... — Что «сейчас»? — грубо отрезал трикстер. — Сдадим её Всеотцу, казним и начнём ещё одну войну? Ты в своём уме?! Негодующе рыкнув, Тор выплюнул какую-то резкую брань и сорвался с места, прихватив с собой лежанку и сумку. Угрюмым ураганом он пронёсся мимо выходившей из леса Йорунн, которая, недоумённо отпрянув, хмуро поглядела ему вслед и прошла к горящему костру. Конечности сводило от холода, и мокрые волосы совершенно не помогали согреться. Сев прямо на землю, она расположилась поближе к огню, жадно протягивая к нему заледеневшие руки. Расчёсывая пальцами влажные кудри, Рун украдкой посмотрела на рядом сидевшего Лофта. Принц молча пытался снять с себя одежду, всем своим видом демонстрируя лишь усталость. Лицо его оставалось для ванахеймки всё таким же непроницаемым, но вдруг на нём промелькнула тень боли. Раздалось тихое шипение, а Йорунн неожиданно для себя вдруг сказала: — Дай помогу, — она хмуро обратилась к Локи, исподлобья глядя на Тора, расположившегося у озера. Локи поднял на неё удивлённые глаза, правая его рука застыла на мелкой пуговице дублета. — Я не просил о помощи, — сузив глаза, ответил Лофт. — Знаю, я сама предложила, — вздохнула Йорунн, вставая. Трава зашуршала под её ногами; обогнув костёр, девушка нависла над трикстером. — Перестань, я же видела, как ты зашиваешь раны, помощь тебе не помешает. — Ладно, я разрешаю, — фыркнул Локи, пытаясь заглушить тихий вздох боли, пронзившей руку от неаккуратного движения. — Какое великое счастье, — с усталым сарказмом протянула принцесса, садясь подле Локи. Принц искривил губы в немом неудовольствии, однако перечить не стал. Он сомневался, что смог бы снять одежду, не навредив руке ещё больше. Сев на траву перед ним, Рун без колебаний начала быстро расстёгивать пуговицы его простого дублета. Одна за другой они выскакивали из петель, перебираемые бледными пальцами. Девушка молчала, молчал и Лофт, внимательно наблюдая за ней. Он всё пытался прочитать эмоции на лице Сигюн, но сейчас на нём отражались лишь усталость и сосредоточенность. Только изредка подрагивающие пальцы, которые так и норовили соскользнуть с мелких пуговичек, выдавали ее напряжение. В общем-то, обсуждать тут было нечего. Высказанное ими ранее и без того повисло в воздухе довлеющим грузом. Локи, по обычаю не отказывавший себе попытать счастья на самом краю всеобщего терпения, почему-то ничего говорить не хотел. Возможно, сказывалась зверская боль в руке, а, может, он просто не горел желанием подливать масла в огонь. Сигюн, как бы то ни было, всё равно молчала, стягивая с него кожаный дублет, а за ним и батистовую рубаху оливкового цвета. Девичьи щёки не зарделись, взгляд был всё таким же отстранённым, только вдобавок ко всему она, кажется, начала закусывать губу изнутри. Для Одинсона, изредка оглядывавшего её исподлобья, это понемногу становилось невыносимым. Осторожными движениями Рун мягко перебирала отёкшие мышцы, обходя стороной расцветающие синяки и заставляя Лофта сдавленно пыхтеть. Критично она оглядывала травмированную конечность, старательно изображая полную сосредоточенность на лечении. Неожиданно Локи почувствовал порыв что-то сказать. — Он тебя не выдаст, — коротко вздохнул принц. Голос его прогремел для Йорунн совершенно внезапно, вырывая ее из глубоких мыслей: — М-м? — брякнула она непонимающе. — Тор, — пояснил Лофт, стараясь сохранить нейтральный тон. — Я знаю его всю жизнь, он не станет этого делать. — Уж не знаю, — цокнула Йорунн и деланно нахмурилась, с большим вниманием осматривая его плечо. — Мне показалось, он был очень уверен в том, что меня нужно убить. Пальцы валькирии настойчиво ткнули в самое болезненное место — в смещённый сустав и порванные связки. Локи с невиданным старанием попытался сохранить спокойствие и не сморщиться от боли. — Он обижен, — хрипло ответил он. — Тор просто хочет быть посвящённым во все дела, но он не станет убивать тебя или раскрывать твой секрет из-за этого. Йорунн тихо хмыкнула, но спорить с Локи не захотела: в конце концов, ему лучше знать своего брата. Однако от слов царевича легче стало ненамного, ведь ей по-прежнему приходилось полагаться на благоразумие Тора, в которое не особо-то и верилось. — Я думаю, у тебя вывих, — задумчиво сказала Рун, переводя тему. — Откуда такие познания в медицине, принцесса? — усмехнулся царевич, но тут же пожалел, сдавленно охнув от очередного касания. — Я валькирия, помнишь? — спокойно ответила Сигюн и, отпрянув, начала копошиться в своей сумке. — Нас учат помогать всем любыми возможными способами. — «Сердце на страже, клинок в защите, душа в помощи», — слегка дразнящим тоном продекламировал Локи догмы валькирий. Пытаясь сохранять дистанцию, он начинал увлекаться. — Больше похоже на заветы фюльгьи, чем воительниц. — Ты действительно хочешь обсудить мою клятву сейчас? — Йорунн предостерегающе щелкнула языком, но голос её звучал уже гораздо менее напряженно. — Нет, — Локи тихо вздохнул. — Твори своё ремесло, фюльгья. — Правильный выбор, потому что я не в настроении, — валькирия сухо усмехнулась. Затем, перебрав все зелья в сумке, она мрачно заключила: — Я не смогу вправить тебе плечо, боюсь, что сделаю только хуже; а те зелья, что у нас есть, вряд ли помогут... — А я-то надеялся, что всемогущая валькирия сможет спасти меня! — колко подтрунил Локи, после дернулся от боли и зашипел сквозь зубы с напускной драматичностью. — Ваши догмы велят защищать, но вот он я, умираю от твоей руки! Насмешливый укор в словах заставил Йорунн немедленно посмотреть в его лицо. Конечно, он лишь язвил, как и делал постоянно до этого, но валькирия все равно почувствовала укол вины: вывих ведь и правда был ее рук делом. Она нахмурилась и опустила глаза, продолжив бесцельно копаться в вещах, будто бы раскладывая всё по местам. — Я знаю заклинание, которое поможет, — Сигюн спокойно ответила через пару мгновений. Голос её вновь стал отстранённым. — Что за заклинание? — Лофт спросил с искренним интересом. Ему захотелось сказать что-то ещё, но он быстро отмёл это чувство. — Я использовала его тогда, когда ты меня нашёл в лесу, — пояснила царевна. Обводя критичным взглядом землю под собой, она продолжила задумчиво: — Это сложное заклинание, и оно требует много энергии… — Много энергии? — Локи наклонил голову, приподнимая бровь. Несмотря на ситуацию, он был весьма заинтригован, ведь уже пытался самостоятельно разузнать об этих чарах, впрочем, не найдя ничего. — Альвская магия, — Йорунн неоднозначно скривила лицо и положила руку на растущую неподалеку траву. — Это заклинание позволяет полностью залечить любые раны. Но прежде чем что-то получить, нужно что-то отдать. Если бы до этого Одинсон не видел собственными глазами, как это колдовство за считанные секунды затянуло рану на её животе, то наверняка бы фыркнул с недоверием. Но переполненный болью и, чего таить, любопытством принц лишь беспечно поджал губы и развернулся удобнее, предоставляя доступ к руке. Чему Сигюн на самом деле немного удивилась. Она уж совсем не думала, что тот с такой готовностью решит ей довериться. Холодная её ладонь снова легла на плечо Лофта, неизвестные слова трепетным шёпотом срывались с губ Йорунн. Царевич, немного знавший альвский, едва смог различить в плетении: «…Люфья гора высока, дорога наверх нелегка, Больному привал может помочь. Здоровый сможет её превозмочь, хотя беспомощной кажется та, которой подвластна её высота...» Рядом всё затихло, слышна была лишь завораживающая песня валькирии, уносившаяся высоко в ночное небо. Локи с непониманием взглянул на Рун, но веки её были плотно сомкнуты, губы настойчиво твердили заклинание. Одна рука сжимала плечо, вторая всё так же покоилась на зелёной траве. Лёгкое дуновение, шелест, и пальцы её опутались серебряными нитями. Светящимися прядями они ткались из тьмы, разрастались, плотно обвиваясь по запястьям, в конце срастаясь в самом нутре Сигюн. Она тихо охнула, не переставая ворожить, а Одинсон почувствовал, как боль понемногу отступала, тая, как дым в морозном воздухе. А нити, дотянувшись до земли, вдруг остановились, и трава под ладонью Йорунн, однажды зелёная и пышная, загибалась и высыхала — смерть расползалась по поляне золотистым покрывалом. Увядание распространялось от листика к листику и, казалось, грозилось поглотить всю жизнь в этом лесу, как вдруг плечо Лофта хрустнуло, выбивая вздох из груди, и тут же встало на своё место, не давая даже опомниться. Рун вновь тихо охнула и закончила, магические пряди растворились в темноте, седая трава скрипуче шелохнулась, коснувшись живых листиков в четырёх альнарах от руки царевны. Качнувшись, девушка присела на землю и привалилась спиной к поваленному дереву. Локи же слегка недоверчиво покосился на руку: та выглядела совершенно целой и невредимой, отчего Одинсон всё же решился подвигать плечом. Боль не пронзила его. Всё было так, как и обещала валькирия. — Впечатляюще, — сухо обронил принц, пытаясь скрыть своё восхищение. Сигюн, потирая запястья, безучастно кивнула. — Кто тебя этому научил? Она подняла на него лицо: жёлтые блики от пламени коснулись её побледневшего лица, тёмные глаза засверкали, словно переспелые вишни. Девушка свела брови на тонкой переносице и сурово отрезала: — Неважно. Главное, что оно работает. Локи лишь снисходительно хмыкнул в ответ и натянул лёгкую рубаху, собираясь вернуться к своему лежаку и наконец уснуть. Как только он отвернулся от костра, взгляд его невольно упал на брата, всё ещё сидящего подле озера; он сидел там, раздирая свой плащ на лоскуты, которыми усердно пытался замотать предплечье, иногда поглядывая в их сторону. «Надо бы посмотреть, что с ним там», — неохотно признал младший Одинсон, однако сразу же отмёл эту мысль. Сейчас из этого разговора ничего толкового бы не вышло. Обернувшись вновь, Лофт заметил, что Йорунн тоже смотрела на Тора с нескрываемым беспокойством. — Какая честь, мой сон будут охранять аж двое стражей, — усмехнулся Локи, вставая со своего места. — Он действительно собирается караулить меня всю ночь? — фыркнула Рун, теперь уже искоса глядя на старшего Одинсона. Трикстер наклонил голову и вскинул брови, будто бы говоря: «А ты как думаешь?». Царевна безразлично продолжила: — Что ж, тогда я думаю, что он будет слишком занят наблюдением за мной, ужасной берой. Лучше останусь здесь: не хочу снова вытаскивать вас из лап утопленниц. Лофт едва слышно усмехнулся. Внезапно подувший ветер заставил Сигюн поёжиться и придвинуться ближе к огню, а принц, подняв с земли дублет, уже было собрался развернуться и уйти, как вдруг девушка заговорила вновь: — Наша сделка, — тихо начала она, левой рукой теребя край плаща. Локи вопросительно склонил голову вбок, глядя в её усталое лицо. — Она всё ещё в силе? Глаза ванахеймки внимательно сверлили Локи, а пальцы перестали беспокойно перебирать шерстяную ткань. Казалось, она была готова услышать любой вердикт из его уст. Младший Одинсон, поведя уголком тонких губ, ответил немедленно: — Не вижу причин, чтобы её расторгать, — бесстрастно хмыкнул он. — Однако всё же постарайся быть более сдержанной в своих превращениях. Сохранять секрет станет сложнее, если о нём будет знать ещё больше людей. Йорунн только молча кивнула, сдерживая своё облегчение, а трикстер, удивлённый тем, что его нравоучения не вызвали в ответ никакого возмущения, коротко усмехнулся. Отойдя к своему лежаку, он наконец лёг и растянулся на охладевшей за его отсутствие ткани. Там, под тёмным небосводом, окружённого треском горящего хвороста и двумя нервными дыханиями, сон вскоре нашёл Локи. В то же время Рун поудобнее расположилась у костра, оперлась спиной на поваленный ствол и посильнее укуталась в плащ. Усталость накатила вязкой ленью: мышцы ныли от перенапряжения и недавней битвы, где-то на теле уже наверняка расцветали синяки, в особенности на отбитых рёбрах, отчего двигаться совершенно не хотелось. Хотелось лишь спать, но этого она себе позволить не могла, и твари, водившиеся в лесу, были последней тому причиной. Девушка подавила зевок и перевела взгляд на Тора, всё ещё сидящего у озера; кажется, он отмывался от грязи и крови, тоже иногда тяжело поглядывая на Йорунн. Локи, лежащий на своем лежаке, давно спал, отвернувшись от них обоих к лесу. Сгорая, трещали сухие ветки, от них вверх взмывала скопа искр и струя горького дыма, рассеивавшегося в холодной отстранённой ночи.Часть 7. Ундины.
13 апреля 2024 г. в 01:56
Примечания:
Не прошло и года. Оправданий не будет, всё как в меме: простите, что разочаровала, это повторится(((
Ласковыми руками Соль разбрасывала ослепительные искры Муспеля, сочившиеся древним блеском его былого величия. Полуденными лучами они проникали сквозь прозрачные занавеси Гладсхейма. Свет, яркими бликами плясавший по коридорам, окутывал их золотистой аурой, заполнял комнаты утренней зарей, заставляя пробуждаться обитателей асгардских чертогов.
Золотой дворец оживал: стены и потолки мерцали искусной резьбой витиеватых узоров, мраморные полы гулко цокали от шагов, огонь лениво трещал в резных каминах, а кухонные печи пыхтели душным теплом. Сама обитель асов, казалось, дышала множеством голосов, эхо которых звучало на каждом повороте. Шёпот, сдержанный смех, нежные разговоры, строгая фраза, невинная трескотня, раскатистый клич... Голоса сливались в одну цельную сущность, которая вибрировала, заполняя каждую клетку дворца.
Прижавшаяся ухом к дубовой двери своих покоев Йорунн вслушивалась в эти голоса, будто бы и вовсе не дыша. В томительном ожидании Бьорна она заламывала пальцы, нервно ковыряла тонкую кожу у ногтей и едва слышно вздыхала, выискивая нужные звуки среди того множества, каким были наполнены коридоры.
Вообще-то, он не имел привычки опаздывать, даже несмотря на свою нередкую рассеянность, отчего Сигюн начинала волноваться ещё больше. Придуманный ею план и без того был слишком волнительным из-за того, что успех его держался на ни капли не утешающих «если». Например, если Бьорнольв вообще придёт.
Рун слегка раздражённо вздохнула. Конечно же, он придёт, прошло ведь всего несколько минут. Царевна перевела взгляд в сторону собранного вещмешка и стоящего подле него Бриннига. Нервно зажевала щёку. Вновь прижалась ухом к двери. Слух её опять уцепился только за мерное дыхание хольдов, сторожащих покои, и множество незнакомых ей шагов, на фоне которых вдруг ярко выделилась размашистая поступь Бьорна. Сигюн тихо выдохнула.
— Ленне, Бранд, — послышался бодрый голос ярла.
— Бьорнольв! — пробасил один из стражей. Кажется, это был Ленне — коренастый ван с короткой русой бородой. От него Рун нередко слышала глупые байки, которые тот рассказывал другим хольдам на пересмене. Из-за двери раздалось бряцанье стальных заклёпок наручей: — И как это сюда занесло нашего ярла?
— Как и всех ванов до меня — войной, — хохотнул Бьорн и растянулся в улыбке. Царевне не нужно было видеть, чтобы знать это наверняка, что творилось за дверью. — Как жёны? Дети?
Сигюн еле сдержалась, чтобы не приложиться лбом о дверь. Ждать было невыносимо, а этот пустой трёп её только нервировал, хотя она и понимала, что Бьорн знал, что делал. Впрочем, принцесса была бы совсем не против, если бы он делал это быстрее.
— …поражаюсь, как они быстро растут, — ярл закончил, казалось, уже пятую историю. Оба хольда одобряюще угукнули, а Бьорнольв, как ни в чем не бывало, сказал: — Я, вообще-то, по делу к вам.
С прежним интересом ванахеймка прижалась ухом к дубовой глади.
— К царевне, что ли, пришёл? — спросил второй стражник — Бранд. — Так я сейчас девку её позову, чтобы к ней зашла.
— Да нет же, тут вопрос другой натуры, — отмахнулся друг, после чего шагнул ближе и заговорил тише. — К ней скоро должен царевич асгардский зайти… Сами понимаете, дела сердечные. Никого не пускайте, да сами не заходите.
Невольно Йорунн почувствовала, как краснеет её лицо и как вместе с этим утекают последние крупицы гордости. Единственное, что спасало положение, так это то, что ей не приходилось краснеть там, перед хольдами, прося о таком напрямую. Хотя очевидно, что после уже двух ночных вылазок (за которые им наверняка влетело), слушать её приказ они бы вряд ли стали. Ярл восточных земель же был более благонадёжным, да и, чего скрывать, гораздо ближе простым воинам, чем принцесса.
— О-о-о, — многозначительно протянул Ленне и, чуть было не засмеявшись, захотел что-то сказать. Бьорн его оборвал:
— Только не трепитесь никому, — строго произнёс он, на что хольды пообещали хранить молчание. Ещё ярл недолго потолковал с ними об Асгарде, после чего вскоре ушёл.
Как только за дверью опять стало тихо, Йорунн отпрянула от неё, мысленно поблагодарила Бьорнольва и зашагала по комнате. Первая часть плана была выполнена, стражники не должны были помешать остальному, по крайней мере, до того момента, пока они не скрылись бы насовсем.
Проходя мимо столика, Сигюн случайно задела стул бедром и, выйдя из раздумий, обратила внимание на поднос с почти съеденным завтраком. Трюд. Совсем скоро служанка должна была прийти и забрать его. Взгляд валькирии невольно метнулся к походным вещам, которые она тут же бросилась закидывать под кровать. Закусив палец, ванахеймка внимательно осмотрела покои, боясь упустить что-нибудь, что могло бы выдать её затею. Не хватало ещё выдать себя перед асгардской служанкой, так легко трепавшейся о жизни своей госпожи.
Как и предполагалось, через несколько минут Трюд негромко постучала, вошла и аккуратно поклонилась, неся в руках кипу чистого белья. Щёки, усыпанные веснушками, были румяными от работы, рыжие волосы слегка растрепались из собранных кос, а за поясом хенгерёка торчала охапка полевых цветов самых разнообразных оттенков.
Йорунн, наблюдавшая за ней с полюбившегося кресла, стоящего возле балкона, молчала, предпочитая теперь держаться на расстоянии: уж сильно её нервировал длинный язык Трюд. Сама же асинья складывала свежевыстиранные ткани по шкафам и изредка аккуратно поглядывала на царевну, при этом выражение лица её было немного взволнованным. Впрочем, говорить она тоже не решалась. Рун вновь оторвала взгляд от мало интересовавшей её книги. Пожалуй, всё же стоило сказать ей о визите Одинсона, дабы она тоже не заходила.
«И ведь разнесёт же всем», — подумала принцесса и скривилась, но всё же нехотя отложила книгу. —
В ответ на неожиданное заявление Трюд с энтузиазмом начала наводить порядок в покоях, заново взбивая подушки с невинной полуулыбкой на губах. Сигюн обращать на это внимания не стала и вместо этого начала собирать волосы в тугую причёску. Нос её слегка вздрогнул, когда асинья начала расставлять в вазу букет цветов. В той охапке их было множество: и ромашки, и лютики, и даже ярко-синие ирисы, но именно запах подмаренника заставил Рун поморщиться. Перед глазами сам собой возник образ матушки, окутанной тёплым светом и держащей в руках пучки жёлтых цветов, густо пахнущих мёдом.
Трюд, желавшая помочь с причёской, тут же была выпровожена за порог с подносом и цветами, из-за которых принцесса вдруг начала неистово чихать и фыркать. Девушка долго извинялась перед госпожой, а Йорунн лишь мотала головой и натужно кашляла, закрывая за ней дверь. После она поспешила распахнуть окно.
Да уж, всё шло как-то совершенно невпопад. Рун даже начала задумываться о правильности задуманного вообще. Но вдруг, будто почуяв её муки выбора, наконец заявился Локи, отчего помышлять об ином исходе уже было бессмысленно. Выдохнув, царевна натянула любезную улыбку и шагнула к порогу. Младшего Одинсона Сигюн обнаружила с небольшим букетом белого вереска и до ужаса довольной миной.
Веник мелких белёсых цветочков хотелось запустить озорнику в лицо, и это желание сам он наверняка смог разглядеть в её кривоватой улыбке. Порыв сдержало лишь присутствие посторонних, для которых нужно было разыгрывать юных любовников. Царевна радостно охнула и налетела на трикстера с объятиями, лепеча благодарности и затаскивая его в комнату под благосклонные прищуры хольдов. Стоит отметить, что притворствовать на публике ей становилось всё проще, отчего по телу каждый раз пробегал холодок.
С щёлкнувшим замком Сигюн тут же отлипла от принца, откидывая принятый букет на соседний столик.
— Не по нраву? — Локи хитро цокнул и отошёл в центр комнаты, доставая из-за пазухи маленькую баночку с тёмной жижей внутри. — Какая жалость, это подарок Всематери.
Услышанное сразу же заставило обернуться Йорунн. Она негодующе посмотрела в спокойное лицо Лофта, который теперь вдобавок держал ещё и несколько колосьев подорожника и клочок бумаги. Хотелось накричать и хорошенько дёрнуть его за ворот, но по звукам это бы мало походило на любовную сцену, и девушке пришлось сдержаться.
— Зачем ты ей сказал, что идёшь ко мне? — тихо прошипела она, накладывая чары на замочную скважину. На всякий случай, а то уж больно много становилось сведущих.
— Чем больше асов и ванов знают, чем мы здесь заняты, тем меньше желающих нас отыскать, — невинно пояснил Одинсон. Присев возле кровати, он попутно вымазывал бордовым бальзамом руны на полу.
На самом же деле, царевич случайно столкнулся с матушкой по дороге к покоям Рун и не имел помыслов рассказывать, куда направлялся. Однако же лгать Фригге всё равно не было никакого смысла. Кому, если не хозяйке дворца, знать обо всём, что в нём происходит?
Сигюн хоть и была недовольна, но с его ходом рассуждений спорить не стала. Вместо этого она прошла мимо, достала спрятанные вещи и невзначай глянула на рунический став, усердно выведенный Лофтом на мраморном полу. Руны ровным строем очерчивали небольшой круг, внутри которого Локи вывел ещё несколько символов. Критично их осмотрев, ванахеймка коротко цыкнула:
— Турисаз кривая.
Лофт поднял на неё надменный взгляд, на что Йорунн, сложив руки на груди, вновь настойчиво кивнула на пол, после чего развернулась и удалилась в гардеробную комнату. Принц украдкой сравнил нарисованные символы с тем, что на листке с указаниями к чарам изобразила валькирия. Вообще-то, руна получилась такой же ровной, как и все остальные, но то ли от нервозности, то ли от природной вредности царевича ей хотелось уязвить.
Колкий ответ не заставил себя долго ждать: раскладывая стебли подорожника, принц усмехнулся:
— Знаешь, если ты хотела остаться наедине, то могла бы просто вежливо попросить, — откровенно насмешливый голос Локи раздался из глубины покоев да так звонко, словно сребреник прокатился по мраморному полу.
Сигюн безмолвно закатила тёмные глаза, затягивая жёсткий пояс поверх плотной туники.
Ещё пару дней тому назад, рассказывая о своём плане Одинсонам, она видела растянувшуюся на губах Лофта гадкую ухмылку, не сулившую ничего доброго. Конечно, Йорунн предполагала, что её предложение может стать поводом для очередной едкой издёвки, но всё же в глубине души надеялась на то, что серьёзность ситуации перевесит желание поглумиться.
Локи же всё равно предпочёл всячески измываться над ней, совершенно не желая упускать момента для особенно удачно пришедшей к месту остроты. Испытывать терпение ванахеймки стало одной из его многочисленных забав. По правде говоря, принц просто не мог перестать удивляться тому, что такая принципиальная особа, как Йорунн, смогла придумать такой нахальный план, да ещё и следовать ему так неукоснительно, будто ей было совершенно не отвратительна сама идея. Впрочем, от этого надоедать ей было ещё приятнее.
Рун тихо вздохнула, выпуская скопившееся раздражение. Она не собиралась реагировать и доставлять трикстеру тем самым удовольствие. Впрочем, Одинсону тяжкий вздох был вполне достаточен, чтобы кривовато улыбнуться своей маленькой гадости.
Выходя из гардероба в полной готовности, Йорунн вновь скользнула взглядом по рунам, но в этот раз ничего говорить о них не стала, коротко спросив:
— Всё готово?
— Как видишь, — хмыкнул Локи, сжигая в руке записку. Рун проводила взглядом падающие с его ладони хлопья пепла и промолчала. — Нужно только оставить свои копии.
Тут же он вычертил в воздухе пару рун, после чего в нескольких альнарах от них материализовалась точная копия асгардского принца. Двойник делано повертелся на месте и, обернувшись к создателю, осыпал того тихими аплодисментами. Сигюн утомлённо фыркнула, и оба Локи уставились на неё выжидающе.
— Я в иллюзиях несведуща, так что твори свою магию, — пожала плечами царевна, оправляя меч в кожаной перевязи.
— Это не иллюзия, а дубликат — абсолютно разная магия, — поддел Лофт, на что его копия принялась активно кивать. Рун вздохнула, поглядев на него хмуро, а Одинсон картинно закатил глаза и подошёл к ней ближе: — Так уж и быть.
Он протянул ладонь и хотел было коснуться лица принцессы, но та резко отстранилась, непонимающе покосившись на руку.
— Это ещё зачем? — держа расстояние, брякнула Йорунн.
— Нужно же мне как-то лицо твоё сотворить, — нетерпеливо отозвался Локи. — Ты дашь мне закончить, или всё же хочешь продолжить наш совместный досуг здесь?
Ванахеймка цокнула и подвинула голову обратно. Удовлетворённо улыбнувшись, царевич вновь вытянул руку, и уже было дотронулся до её щеки пальцами, как вдруг неожиданно накрыл ладонью всё лицо и мягко толкнул назад, ехидно посмеиваясь возмущённому фырканью.
Недолго раздумывая, Рун так же пихнула трикстера в ответ, стирая с его лица злорадствующий восторг:
— Ты ребёнок, — шикнула валькирия, на всякий случай отступив назад.
— О, это того стоило, — довольно усмехнулся Локи, потирая свой нос, по которому она приложилась с особенным усилием.
Дабы не тянуть время ещё больше, он вновь искусно вывел невидимую руну, и рядом с его копией появилась и копия царевны. Сигюн тихо охнула и внимательно оглядела своего близнеца: абсолютно такая же, даже на ощупь казалось, будто она трогала саму себя. Лишь изумрудный блеск в глазах мог выдать искусственность, но и тот был заметен только с близкого расстояния.
— И что, просто оставим их тут стоять? — Йорунн качнула головой на собственный недвижимый дубликат.
— Нет, конечно. Должны же они навести шуму, — заключил Одинсон и взмахнул ладонью.
Двойники, будто бы отойдя ото сна, двинулись к кровати, которую стали раскачивать, толкать и тормошить всеми возможными способами, при этом самозабвенно издавая какие-то несуразные животные звуки.
— Какой абсурд, — с изумлением протянула Йорунн.
— Главное, чтобы звучало убедительно, — безразлично хмыкнул Локи и подошел к нарисованному на полу ставу. Царевна же с места не сдвинулась, всё так же продолжив оглядывать копии со смесью ужаса и неприязни. — Пойдём уже, и так задерживаемся.
— Да, пора, — моргнув пару раз, ответила ванахеймка.
Подойдя к принцу, она вытянула руку над символом и прошептала заклинание, после чего тот вспыхнул, мерцая разными цветами. Листья подорожника резко загорелись и превратились в горстку праха, который под воздействием чар завихрился в центре рунического рисунка и радужными отблесками припечатался к мрамору. С каждым падающим кусочком больше проявлялись черты скалистого пейзажа на том конце портала, а потом и вовсе стало видно весь изрезанный фьорд и бескрайнее небо над ним. С той стороны подуло влажным стылым ветром.
— Прошу, — указав вниз, сказала Рун и отошла, предоставляя Лофту место.
— Я-то думал, не сработает твоё заклинание, — невозмутимо поддел ас и, подойдя поближе, рассмотрел магический проход, стараясь скрыть искренний интерес.
Не желавшая больше ждать Сигюн нетерпеливо вздохнула и, застав царевича врасплох, неожиданно пихнула его внутрь портала, после чего закинула на плечо кожаный ранец и сама шагнула вниз.
От резкой смены плоскости ванахеймка неловко пошатнулась и обнаружила, что другой портал был нарисован на скале крутого берега. В нос ударили запахи векового леса и чистой горной реки, сразу захотелось осмотреть всё вокруг, но царевна, вспомнив о магических вратах, нехотя обернулась назад и быстро закрыла их, позволяя энергии сорваться с кончиков пальцев и вернуть первоначальный вид каменной глыбе.
Нетерпеливо обойдя стороной трикстера, ворчливо потиравшего ушибленный копчик, Йорунн остановилась на самом краю уступа и охватила пейзаж завороженным взглядом. На сотни фамнов раскинулись иссеченные каменистые берега, горы, высившиеся в небеса заснеженными макушками, и бескрайние древние леса, появившиеся задолго до первых людей, а между ними пролегала широкая порожистая река, объятая скалами, словно плечами тысячелетних великанов.
Невольно для себя Рун почувствовала, как спёрло дыхание от холодного речного ветра, заставляющего продрогнуть до костей, и пляшущих по воде лучей ослепительной Соль. Фьорд казалось, располагался в совершенно другом мире, но проглядывающиеся из-за густого леса золотые своды Гладсхейма напоминали о том, что они всё ещё были в Асгарде. Ещё чуть-чуть и она бы признала мир асов красивым, хотя бы в мыслях и совсем несмело, но она бы сделала это, если бы её не окликнул Локи.
— Что? — обернулась она и сделала вид, будто бы не расслышала из-за бушующей под ними реки.
— Тор ждёт в пещере, говорю, — вздохнул Лофт, ведь вообще-то хорошо помнил про её обострившийся слух.
Йорунн кивнула и прошла мимо него, за исполинским утёсом обнаруживая узкий проход в пещеру. Не дожидаясь, пока царевич решит повторить её пакость и толкнуть ту внутрь сырой непонятной пещеры, ванахеймка сама поспешила туда забраться.
Осторожно, держась за влажные стены извилистого прохода, она ступала по скользким камням, стараясь хоть что-то разглядеть во тьме. После своего перевоплощения в беру видеть в темноте Рун стала скверно, отчего тогда ей пришлось неловко впериться взглядом перед собой, надеясь ни с чем не столкнуться.
К счастью, блуждания впотьмах были недолгими: за очередным резким поворотом в глаза ударил яркий свет, отчего принцесса быстро заморгала и, остановившись, невольно ахнула, оглядывая огромный пещерный грот.
Высоко сверху в горной породе виднелась широкая трещина, через которую вниз заглядывала Соль. В центре пещеры было кристально чистое озеро. Сверкающие капли стекали с плотной бахромы сталактитов, чтобы со звонким гулом удариться о зеркальную гладь воды. Всё пространство напоминало большую чашу, стенки которой были испещрены разнообразными проходами и лазами, лабиринтом расползшимися подо всем Асгардом.
Заглядевшись, Рун не заметила ни Тора, ждавшего внизу с широкой улыбкой на лице и двумя сумками в ногах, ни Локи, уже минуту топтавшегося позади. Раздражённо вздохнув, он не выдержал и легко толкнул ванахеймку в спину, отчего она поскользнулась и упала. Охнув, она проехала несколько альнаров на задней точке и сумела остановиться у самой кромки воды.
— Сильно приложилась? — спросил подоспевший Тор и протянул ей мозолистую ладонь.
— Нет, — покачала головой Сигюн и, взявшись за его руку, встала на ноги.
— Я же говорил, что тут скользко, — взволнованно пролепетал Лофт, подойдя к ним.
Отряхиваясь, Рун покосилась на трикстера, натужно изображавшего на лице беспокойство. Злорадствующий смешок он попытался скрыть за неожиданно накатившим приступом кашля, а Йорунн лишь грозно поджала губы.
— Вы задержались, что-то случилось? — поинтересовался громовержец, закидывая сумку на плечо, а вторую передавая брату. Усмехнувшись, он добавил: — Или вы хотели провести побольше времени вместе?
Нет, это уже не входило ни в какие рамки. Рун вздохнула и прошла мимо, осматривая пещеру, а Локи невинно ухмыльнулся:
— Всё в порядке, просто леди долго не могла определиться с нарядом, — пожал плечами он, а Тор коротко хохотнул.
— Зато я подготовилась, — не без доли язвительности протянула принцесса и, обернувшись, указала на одежды Локи.
— И правда, слишком ты официально, — кивнул старший Одинсон, усмехаясь.
В ответ Лофт только улыбнулся и провёл длинными пальцами по своему дворцовому одеянию, которое, ненадолго осветившись зеленоватым свечением, на глазах преобразилось в комфортный кожаный дублет и суконные штаны. Самодовольство, отразившееся на его лице, заставило Сигюн тихо фыркнуть себе под нос, а Тор одобрительно цокнул.
— У тебя тоже всё прошло нормально? — поинтересовалась Рун у него.
Больше всего в этой части плана она переживала только об одном — о наличии в нём Сиф. Изначально, конечно, её в нём не было: они долго думали, как же вытянуть из дворца наследного царевича, да так чтобы не навести суеты, и единственной адекватной причиной стала охота. По задумке Тора он должен был выехать с друзьями на охоту за день до этого, прийти сюда и дожидаться Локи и Йорунн. При этом сохранить в тайне весь поход обязывалась вся троица воинов и Сиф. Одинсон в них не сомневался и пламенно убеждал в их надёжности, а Рун скрепя сердце согласилась, ведь больше достойных вариантов у них не было.
— Отлично! — улыбнулся Тор и ткнул пальцем в увесистый ранец. — Мы даже смогли немного дичи поймать в дорогу.
— И то хорошо, — согласилась Йорунн и оглянулась вокруг. — Стоит выдвигаться, я думаю. А куда нам вообще?
Ванахеймка озадаченно покрутилась на месте, рассматривая множество скалистых проходов, ведущих непонятно куда. Локи глянул на Тора, но тот лишь недоумённо развёл руками, и младший принц, вздохнув, прошёл вперёд.
— Следуйте за мной, — ответил он и завёл всех в какой-то очередной тёмный и узкий проход.
Сверху капала вода, она же бежала по стенам, когда трое пробирались куда-то в самую глубь. Свет уже давно скрылся за их спинами, а впереди не виднелось и толики его. Локи молча шёл перед Рун, а громовержец сзади лишь изредка пыхтел и ворчал, протискиваясь в особенно тесных местах. Во тьме не было видно ни конца ни края, а сосредоточенная тишина начала быстро надоедать принцессе.
— Мы точно идём правильно? — скучающе протянула валькирия.
— Ты не доверяешь будущему мужу? — цокнул Лофт, всё так же двигаясь дальше. Йорунн натужно хихикнула в ответ и незаметно пихнула его в плечо, невинно списав всё на потёмки.
— Не переживай, Локи хорошо знает это место, — ответил Тор, утирая со лба накапавшую воду.
— Как вы вообще нашли этот грот? — поинтересовалась Сигюн, надеясь услышать хоть что-то занимательное.
— Мы часто гуляли здесь, в округе, когда были детьми, — начал старший Одинсон. От Лофта послышалась едва слышная усмешка. — А как-то раз забрели в пещеры и случайно нашли этот проход… О, вот и выход.
Из-за спины трикстера Рун увидела яркий дневной свет совсем недалеко от них. Лофт шагнул наружу, после чего и царевна, ладонью прикрыв глаза, вышла вслед и обнаружила себя на краю почти такого же утёса, как тот, на который переместил их её портал: тот же фьорд, та же река, то же голубое небо, только Соль показалась принцессе какой-то неправильной. От недоумения девушка нахмурилась и глянула на принцев:
— Вы точно уверены, что это Мидгард?
Локи насмешливо закатил глаза, разминая плечи, долго сгорбленные в пещере, а Тор, пройдя к ней, указал вниз. Там по склону такого же фьорда растянулась небольшая деревушка. Жители её разительно отличались от асов: они были меньше и скуднее одеты, а дома их были длинными и низкими, нисколько не похожими на золотые хоромы. В деревне кипела жизнь, и, кажется, проходили какие-то гуляния. Весёлые песни доносились до слуха Йорунн незнакомым языком. Ванахеймка удивлённо охнула.
— Про этот портал никто не знает, кроме нас, — гордо заявил старший Одинсон. — Мы тайком выходили в Мидгард много раз, когда были помладше. Тут много забавных историй произошло.
— Я тебя умоляю, не пересказывай эти глупые байки в сотый раз, — вздохнул Локи, проходя мимо них по склону. — Нам нужно идти, корни Иггдрасиля должны быть недалеко.
— Но Йорунн то их не слышала! — басовито посмеялся громовержец и начал спускаться вслед брату, попутно заговорщицки подмигивая царевне: — Он просто недоволен, что мидгардцы назвали его Богом-проказником.
— Правда? — ехидно протянула Сигюн.
Со стороны Лофта донёсся вымученный вздох, отчего ас и ванахеймка начали тихо посмеиваться. Спускаясь к лесу, расположившемуся недалеко от деревушки, оба плелись за спиной трикстера, который старательно пытался игнорировать доносившиеся до него слова:
— Однажды Локи захотел научить смертных магии, — без тени злорадства начал Тор. — Он принёс им руны и рассказал, что знал. Потом какой-то юнец начал магию использовать не для пользы, а для того, чтобы девок пугать и кур красть. Все решили, что это Локи над ними потешается, и начали называть его Богом Озорства и Зла.
Йорунн искренне рассмеялась и, увидев, как трикстер раздражённо поглядел на них из-за плеча, беззлобно хмыкнула.
— Должно быть, сильно нахулиганил, — царевна быстро перешагнула через несколько камней, придерживая меч. — А ты как своё прозвище получил?
— Сверкнул молниями, — рассмеялся ас. — Просто пришёл и заявил, кто я такой, а они уж сами меня так назвали. А ты?
Сигюн неопределённо скривила губы.
— Меня никак не называли, — безразлично пожала плечами она. — Я в Мидгарде была всего раз, когда была совсем девчонкой.
Тор удивлённо расширил глаза, а Локи вновь обернулся, теперь посмотрев на неё без толики ехидства.
— Не страшно! — с энтузиазмом воскликнул старший Одинсон. — В конце концов, мы уже здесь, может, сейчас и найдётся тебе прозвище.
По правде говоря, Рун не искала никаких прозвищ, но Тору перечить не стала, лишь согласно улыбнувшись в ответ. Её абсолютно устраивало быть просто Йорунн, хотя к этому и непроизвольно прирастало материнское имя Сигюн и отеческое Инглинг, от которых она бы с радостью отказалась.
Весь дальнейший путь они провели, травя скабрёзные шутки и едва ли правдивые байки. Иногда к ним даже присоединялся и Локи, и от этого его истории были ещё забавнее. Попутно ванахеймка не без интереса рассматривала Мидгард, хоть он и не показался ей каким-то выдающимся. Те же пейзажи, те же леса, что и в Асгарде, только магии здесь ощущалось гораздо меньше, а неправильная Соль оказалась здешним Солнцем.
Так и пролетел весь день, а вечером им пришлось остановиться на ночлег возле небольшого озерца посреди леса. Вообще, делать это не слишком-то хотелось: Рун боялась, что любое промедление может заставить всех заподозрить что-либо, да чего греха таить, вздрагивать заставляла одна только мысль о том, что творили в её покоях безмозглые двойники. Но выбора у них не было. Дни в мире людей длились меньше, Солнце довольно быстро опустилось за горизонт, и идти впотьмах в лесу было просто неразумно.
Под покровом ночного неба, где звезды танцевали в свете Луны, они сидели у уютного костра. Пойманные Тором зайцы стали отличным ужином, который хорошо дополнили яблоки, припасённые Йорунн с завтрака, и всё новые истории. После они распределили между собой часы дозора, и ванахеймка отправилась спать с приятным послевкусием от прошедшего дня.