Желанная иллюзия

                    Июль. В городе стояла изнуряющая жара. Солнце буквально плавило асфальт, заставляя горожан скупать все бутылки с охладительными напитками и отправляться в поисках спасения в сторону пригородных водоёмов. Отчаянно работали кондиционеры и холодильники, но, казалось, спрятаться от этого пекла было невозможно.       День, когда безумно хотелось отдыхать где-нибудь в лесу на берегу озера и есть мороженое в шоколаде, как назло, был рабочим. И единственной радостью для Микасы оставался тот факт, что работать нужно из дома, где можно спокойно весь день ходить в одной футболке и трусах.       Квартира находилась на последнем этаже, собирая всю духоту, скопившуюся в доме. Все окна в помещении были открыты, но это едва помогало. Казалось, можно просто спрятаться в холодильнике и ожидать конца лета.       — Эрен, нам обязательно идти на сегодняшнее представление? — спросила Микаса, лениво постукивая по клавишам ноутбука.       — Но мы же уже давно всё запланировали. Билеты купили, — спокойно ответил Эрен, занимаясь своими делами за компьютером.       — Если там будет такая же жара, то я просто умру среди толпы зрителей, — буркнула Микаса.       — Уверен, что всё будет хорошо, — улыбнулся Эрен.       Представление, на которое они собирались пойти, проводилось в новом формате. В поисках новых эмоций и зрелищ классический театр решили разбавить участием зрителей. Как это будет выглядеть на деле, мало кто представлял, но любопытство было качественно возбуждено хорошей рекламой.       Работа наконец закончилась, и Микаса пошла одеваться. Благо, жара, стоявшая на улице, упрощала этот процесс до одного платьица, которое едва прикрывало её стройные ноги.       — У меня сразу же встаёт вопрос, когда ты надеваешь такие обтягивающие мини-платья, — заметил Эрен, оценивая прелести её фигуры.       Округлые бёдра, длинные ноги и пышные груди — природа одарила Микасу крайне сексуальным телом.

      ***

      «Тайна заброшенного особняка»       Огромная надпись над входом привлекала гостей. Толпа посетителей уже собралась у входа, готовясь показать билеты охранникам, одетым в чёрные костюмы.       «Как они вообще выживают в такой одежде сейчас?» — подумала Микаса.       Помещение располагалось в подвальном зале, где царила блаженная прохлада. У входа гостей встречали актёры, одетые в форму официанта конца девятнадцатого века. Они предлагали оставить сумки и одежду в гардеробе, раздавали необходимые атрибуты для дальнейшего представления, а затем провожали в небольшой бар с низким потолком.       — Добро пожаловать в наш особняк, дорогие гости! — голос принадлежал блондинке, ожидавшей группу зрителей у входа в бар. Она была довольно высокого роста, в чёрном длинном платье с разрезом до самого бедра. Её губы были накрашены ярко-красной помадой, а в руках она держала сигарету, воткнутую в длинный мундштук. Девушка грациозно подошла к паре, которая вошла в бар только что.       — Вижу, вы пришли вместе. Я Елена, — её бархатный голос невероятно гармонировал с образом страстной танцовщицы танго, — не бойтесь следовать своим желаниям и действуйте, полагаясь на свои мысли и чувства, — она загадочно улыбнулась и бросила взгляд на сцепленные пальцы Эрена и Микасы.       Они были знакомы ещё с детства и ходили за ручку практически всегда. Это было так же привычно, как запихнуть руки в карманы, если кто-то из них шёл один.       — Не стоит ходить всё представление за ручку, — томно добавила Елена, как будто провоцируя их нарушить негласный обет быть вместе до конца своих дней.       На этом загадочная красотка отправилась к следующим гостям, бросив на пару обольстительный взгляд.       Детский сад. Школа. Университет. Сколько времени они уже были знакомы? Кажется, всю жизнь: ещё с раннего детства, когда их мамы решали какие-то невероятно важные вопросы на родительском комитете в детском саду. В это время маленькая Микаса заинтересованно подошла к маленькому Эрену, который копался в песочнице. Вот так просто началась их дружба.       А в школе они уже сидели за одной партой, не переставая шептаться о чём-то на уроках. Учителя упорно пытались их рассадить, разъединить, но всё было без толку: эта парочка уже тогда казалась неразлучной.       И несмотря на то, что они пошли в совершенно разные университеты, ничто не мешало им проводить вместе почти каждый день.       Всегда вдвоём, всегда рядом. Всю жизнь.       Недавно Микасе исполнилось двадцать пять, из которых, по крайней мере, двадцать два она провела рядом с Эреном.       Не стоит ходить всё представление за ручку — эти слова словно что-то задели в душе Микасы. Почему-то это прозвучало, как призыв. Или провокация. Чистая провокация. Как будто вселенная тихо спрашивала её: «Так и будешь всю жизнь ходить за ним, словно сплавленная? Словно тебя без него и нет».       Отголоски этих мыслей и раньше приходили в голову, но сейчас они вспыхнули в сознании особенно ярко, и слова вырвались сами собой:       — Что ж, полагаю, стоит разделиться.       Она плавно освободила свою руку от руки Эрена, и, показательно шагнув в сторону, немного кокетливо подмигнула ему, скрывая при этом странные мысли, которые появились в голове.       Эрен недовольно прищурил глаза: что-то было в этом жесте, в этих словах подозрительное. Но, решив, что это глупая паранойя, он улыбнулся, списав всё на непоседливый характер Микасы. Он искренне любил её и принимал такой, какая есть.       Он был рядом, когда её родителей зверски убили какие-то гопники во дворе. Ей тогда было всего шестнадцать. Микаса была уже достаточно самостоятельной, чтобы жить одной, но всё ещё слишком маленькой с точки зрения государства. Ей грозил детский дом, где она, скорее всего, окончательно потеряла бы себя. Но Эрен умолял своих родителей взять опеку над ней.       «Она же дочь ваших друзей!» — громко и настойчиво без конца твердил он.       Твердил долго и упорно, пока Гриша и Карла не решились на этот ответственный шаг.       С тех пор они жили вместе. Словно брат и сестра. Но через несколько месяцев Эрен уже тихо крался в комнату Микасы, где они отчаянно старались не шуметь во время первого, второго, третьего и бесконечного по счёту секса.       Конечно, родители всё понимали. Но они молчали. Лишь отец без лишних слов дал сыну пачку презервативов.       В восемнадцать они переехали в столицу поступать в институт и с тех пор жили вместе на съёмной квартире. Одни. Решали сами все бытовые и финансовые вопросы. Выхаживали друг друга во время болезни. Всегда были рядом. Каждый день.       И сегодня Эрен решил сводить её в новое для них обоих место. Микаса любила театр и наверняка ей понравится подобный формат, где актёры будут играть свои роли прямо перед тобой.       В их жизни действительно не хватало чего-то нового.       — Дамы и господа, добро пожаловать в особняк, — загадочная фигура в тёмном плаще стояла прямо у входа в главное помещение. Её лицо было скрыто чёрной маской с длинным носом а-ля чумной доктор. Рядом стоял стол с такими же масками, но белого цвета.       — В нашем особняке анонимность — превыше всего, поэтому прошу, наденьте эти маски и ни в коем случае не снимайте их, — строго сказал женский голос, — также в нашем особняке запрещены любые разговоры, даже шёпотом, а местные жители не потерпят, если вы прикоснётесь к ним. Любой, нарушивший эти правила, будет выгнан из особняка навсегда, — интонация её голоса подчёркивала важность сказанных правил.       Игривое любопытство подстегнуло Микасу. Она машинально хотела вернуться к Эрену, но слова Елены громко отозвались в голове и, подгоняемая интересом, Микаса быстро шмыгнула в сторону входа, чтобы схватить маску и поскорее проникнуть внутрь. На секунду она испытала чувство вины за то, что оставила любимого одного, но здравый смысл подсказывал, что в этом нет ничего ужасного, что сейчас она решила, как минимум, позволить себе действовать, исходя исключительно из своих желаний, и, как максимум, именно это советовала сделать девушка при входе.       Утвердившись в этой мысли, Микаса проскользнула в коридор, ведущий в зал, оставляя Эрена позади.       В тёмной комнате звучала странная мрачная музыка. Тяжёлый дубовый письменный стол стоял посередине, ветхие книги лежали на пыльных полках, горели свечи и люди в белых чумных масках постоянно бродили от одной двери к другой.       "Ну и что же тут нужно делать?" — подумала Микаса.       Едва уловимое удовольствие растеклось по жилам, когда она осознала, что сейчас одна. Как редко Микаса была одна. Она же даже не осознавала, насколько сильно ей необходимо это состояние одиночества.       Нет. Не одиночества. Свободы.       Свободы, которая позволяла глубоко и свободно дышать.       Неужели это можно было испытывать вот так просто? Просто сходить в театр, кино или ресторан. Пойти туда, куда хочется, не пытаясь подстраиваться под чьи-то интересы.       В этот момент провидение будто услышало её вопрос о дальнейших действиях и послало в помещение... священника. Его плечи были широко расправлены, волосы пепельно-каштановые, черты лица — вытянуты, но при этом красивы, фигура удлинялась за счёт тяжёлой чёрной рясы, тянущейся к самому полу. Священник молча шёл через комнату, окидывая строгим взглядом письменный стол, на котором лежало письмо. Не обращая внимания на присутствующих зрителей, он продолжил свой путь, двигаясь в сторону противоположного выхода из комнаты.       «Так, кажется, начинаю понимать» — в этот момент всякие мысли об Эрене, которые только что ещё витали в голове, испарились.       Не раздумывая, Микаса двинулась за священником, который уводил её и других гостей через длинные тёмные коридоры прямо в просторный зал, напоминавший гостиную. В углу стояла девушка в одежде горничной. Рыжеволосая, она была невысокого роста. Подойдя к ней, священник заговорил.       «Хорошо, вот оно, представление, что дальше?» — несмотря на то, что суть происходящего всё ещё ускользала, Микаса с неподдельным интересом наблюдала за актёрами.       Она отчаянно пыталась понять, о чём беседует священник и горничная, которая вдруг помчалась со всех ног из комнаты в поисках какой-то госпожи, оставляя священника одного.       Видимо, сейчас нужно было выбрать, за кем из этих двоих наблюдать далее.       "Так, и за кем идти дальше?" — Новая волна интереса окатила Микасу.       Возможность выбора заводила, давая пространство для фантазии и ресурс для новых эмоций. Казалось, раньше такая свободная опция в таких мелочах ей была недоступна.       Решив, что за священником она уже наблюдала, Микаса направилась вслед за девушкой-горничной. Они юрко поднимались по широкой лестнице на верхние этажи, где находилась, судя по всему, искомая госпожа.       Когда горничная сообщила хозяйке о священнике на первом этаже, Микаса вновь оказалась перед выбором: следовать за женщиной в роскошном красном платье с кринолином или остаться с уже знакомой горничной.       Выбор пал на новое лицо: госпожу и, видимо, хозяйку этого дома. Дама двинулась в сторону лестницы, по которой Микаса поднималась совсем недавно. Сейчас на ней стоял священник в ожидании хозяйки. Между актерами вновь начался диалог, но Микаса почему-то не слушала. Интерес и любопытство требовали немедленно изучить все комнаты и встретить всех актёров, задействованных в этой истории. Оставив толпу зрителей, которые следили за диалогом, она двинулась наверх, где темный коридор вёл к неизученным комнатам.       На пути встречались другие зрители в масках, актеры, изображавшие пьяниц, художников, сумасшедших. Все они не обращали внимания на зрителей, но лишь иногда смотрели им в глаза, брали за руки и вели за собой, чтобы показать какую-то важную деталь в доме.       Наблюдая, как актеры взаимодействуют с другими зрителями, Микаса вдруг поняла, что непременно хочет получить свою долю внимания. Неожиданно ей тоже захотелось поучаствовать в этой игре. Захотелось почувствовать что-то новое. И, возможно, она даже могла бы решиться на какой-нибудь безумный шаг, но проблема заключалась в том, что правила запрещали говорить и прикасаться к актерам, а толпа желающих поучаствовать в играх была слишком велика.       «Что ж, — думала Микаса, — нет так нет».       Ей было не впервой отказывать себе в разных желаниях. Живя с Эреном столько времени, ей нередко приходилось идти навстречу, искать компромиссы, жертвовать своими желаниями, а порой даже мечтами. Всё детство она мечтала стать актрисой, но актёрское училище находилось в другом городе, поэтому пришлось выбрать профессию лингвиста, чтобы учиться поближе к Эрену.       Смирившись с отсутствием внимания со стороны актёров, Микаса ходила по комнатам особняка в поисках интересных сцен. Все комнаты до единой находились в полумраке. Приглушённый свет едва освещал пространство. Коридоры и комнаты превращались в один запутанный лабиринт. Зеркала, шкафы, лавочки и даже деревья наполняли просторные комнаты, где актеры отыгрывали свои действия и передвигались в каком-то хаотичном порядке.       Микаса ходила и наблюдала сцены, которые исполняли персонажи. Драки, игры, какой-то искренний и душевный разговор — все это каким-то образом должно было составлять единый сюжет, но восстановить его было крайне трудно, учитывая, как Микаса не любила надолго задерживаться у одного актера. Её охватило желание попасть внутрь спектакля, стать его частью. И пик этого желания настал в тот момент, когда пространство разрезал женский крик.       Толпа зрителей поспешила за кричавшей девушкой. Она была невысокого роста, с распущенными светлыми волосами и голубыми глазами. Из одежды на ней были лишь коротенькие панталоны и кружевной топ, который девушка сняла с себя одним движением, оголив аккуратную грудь со стоящими сосками. В этот момент свет начал мигать, будто на дискотеке, превращая все дальнейшее действие в мерцание откровенных картинок.       Микаса не могла поверить в происходящее, искренне любуясь обнаженной девушкой, которую к тому моменту подвесили за руки к потолку, изображая какие-то пытки.       К несчастной подошло четыре молодых человека. В одном из них Микаса узнала уже знакомого священника, которого встретила в начале. Только на этот раз он чуть ли не буквально соблазнял всех присутствующих рельефным торсом, стоя в одних хлопковых штанах. Трое других актеров также были одеты в одни штаны. Вместе со священником они медленно подходили к девушке. Она беспомощно опустила голову, светлые волосы едва прикрыли небольшую грудь. Зрители, стоя в масках, не без удовольствия смотрели на это зрелище. Они наблюдали, как четверо мужчин одновременно прикасались к стройному обнажённому телу, обходя со всех сторон. Микасе это напоминало просмотр порнографии вживую. В этот момент она подумала, что маски были выданы зрителям не просто так: они скрывали охреневшие лица, которые наблюдали за тем, как четверо красивых мускулистых мужчин измывались над красивенькой девушкой. Изображая избиение, они смачно ударяли ремнями о пол, издавая при этом характерный звук хлыста, который заглушался пронзительными криками девушки.       Микаса с удовольствием наблюдала за этим действием. В один момент она осознала, что желает оказаться на месте актрисы. Мысль о том, что добрый десяток незнакомых зрителей в масках будет смотреть на её обнажённое тело, внезапно возбудила.       Боже! Какого чёрта она вообще об этом подумала?..       Микасу возбуждали красивые мужчины с рельефной фигурой, которые изысканно ласкали стройную обнажённую девушку.       "Стоп!" — какой-то внутренний стоп-кран отчаянно заскрипел в душе, стараясь остановить поток накатывающего возбуждения.       Какое возбуждение? Какие мужчины? Да ещё и не один. У неё есть один единственный — Эрен. Других в её жизни быть не должно. Иначе просто не может быть.       Но звук хлыста чуть ли не заставлял Микасу саму изящно прогнуться в спине.       Резкая судорога и волна мурашек по коже. Это всё неправильно. Противное чувство стыда протяжно зудело где-то в груди. Если бы этот звук был наяву, то уши свернулись в трубочку, лишь бы не слышать этот раздражающий зудёж, из-за которого зубы противно сводило.       Действие кончилось неожиданно, оставляя зрителей переваривать увиденное. Микаса чувствовала, как её сердце бьётся чаще, а внизу живота раздавалась незнакомая, но такая приятная пульсация, которая так и требовала разрядки.       Актёры после такого яркого зрелища беспомощно валялись на полу, изображая болезненные конвульсии. В какой-то степени Микаса чувствовала себя так же. Конечно, она смотрела порнографию раньше. Но это было больше из любопытства. Она не испытывала какой-то тяги к актёрам и не фантазировала о том, как какой-то мускулистый красавчик резко входит в неё сзади. Такого раньше не было.       Но не сейчас. Сейчас она отчётливо хотела оказаться обласканной чужими руками. Хотела оказаться обнажённой перед добрым десятком чужих глаз.       Об этом даже думать страшно! Не то чтобы воплотить в действие.       Актёры вяло одевались, будто потерянные в своих мыслях. Они расходились по разным коридорам. А это значило, что необходимо было следовать за одним из них. На этот раз выбор пал на брюнета среднего роста с серо-голубыми глазами. Он двигался вдоль коридора и впивался пальцами в волосы, изображая крайнее сожаление о содеянном только что.       Микаса внимательно изучала его действия. В них было что-то завораживающее. Что-то, что заставляло смотреть, не отрываясь. Этот актёр не просто страдал, он страдал красиво, привлекательно. Верхние пуговицы его рубашки были расстёгнуты, обнажая мускулистую грудь, над которой отчётливо виднелись ключицы. Сильные руки сжимали голову. Даже в темноте можно было разглядеть их исключительно мужскую грубость. Мощные ноги буквально втаптывали в землю каждый шаг.       Актёр шёл прямо, не обращая внимания на огромную толпу, которая вилась за ним. Он был действительно погружён в своего персонажа, который только что совершил непотребные действия с невинной девушкой.       На месте которой так хотела бы оказаться Микаса.       Стоп. Что? Нет!       Неожиданно актёр замер на месте, будто спинным мозгом считал потаённые желания Микасы. Она с любопытством и настороженностью наблюдала за ним, пока тот резко не развернулся.       Один короткий взгляд, и актёр протянул ей руку.       Вот, казалось бы, тот момент, который она так упорно искала на протяжении всего представления. Актёр приглашает её в неизвестную игру. Возможно, он откроет перед ней какой-нибудь ящик или как будто представит другому персонажу, или скажет что-нибудь важное.       Но какое-то шестое чувство кричало «нет», а что-то похожее на инстинкт — «да».       Второе оказалось громче.       Не раздумывая, Микаса приняла предложение, положив в руку актёра свою ладонь. Его рука была обычной температуры, но почему-то Микасе показалось, что она буквально обжигала.       Это пугало и заводило одновременно.       Брюнет смотрел на неё холодными глазами, уводя за собой.       Её ноги почему-то начали трястись.       "Нечего же бояться, — уговаривала себя Микаса, — я же не в тёмном переулке и не в замке Дракулы! В любом случае, я всегда могу закричать, и мне придут на помощь". Мысли казались глупыми: действительно, что может случиться?       Ноги упорно тряслись, однако покорно двигали тело вслед за черноволосым актёром, взгляд которого пронзал насквозь. Он привёл её в какой-то узкий проём, за которым, казалось, ждёт невиданная Нарния. Но это был небольшой чулан, куда едва могли уместиться два человека.       "Стой! Беги!" — продолжало кричать благоразумие. Но Микаса его не слушала: её безудержно манило за ним. Как будто это была невиданная потусторонняя сила.       Брюнет пропустил её чуть впереди себя и резким движением захлопнул за ними дверь, погрузив в кромешную темноту.       Сердце начало набирать обороты. Вместе с ногами начало дрожать всё тело. Что-то уговаривало её хотя бы закричать или оказать сопротивление, или сделать хоть что-нибудь. Ведь это определённо не по плану: она вместе с каким-то мужчиной в тесном тёмном помещении. Что скажет Эрен?       Эрен.       Мысли о нём вновь вернулись в голову. Она не должна находиться в такой опасной близости с другим мужчиной. Это может быть опасно: он причинит вред. Или нет?       Нет. Она ведь...       Микаса боялась себе в этом признаться. Сердце начинало биться ещё быстрее. Неужели она хочет? Хочет, чтобы прямо сейчас прямо здесь что-то произошло?       Быть такого не может! Это не правильно!       Так. Не. Должно. Быть.       Нет!       Что могло произойти дальше в этой каморке, было неизвестно, но внутренние инстинкты упорно шептали о чём-то запретном и невероятно приятном. А некоторая наивность всё ещё надеялась, что это часть представления, и сейчас она узнает что-то, что останется секретом для других зрителей.       Актёр всё ещё нежно держал руку Микасы. Сердце уже стучало с такой скоростью, что, казалось, ещё немного, и выскочит из груди. Актёр ласково гладил тонкие пальцы и хрупкую ладонь, и однозначное желание получить поцелуй от незнакомца накрыло с головой.       Чёрт! Нельзя! Это неправильно!       Микаса отчаянно сопротивлялась.       Незнакомец продолжал с упоением прикасаться к ладони своими пальцами. Он как будто проверял реакцию Микасы, прощупывал почву. А она, несмотря на нарастающую дрожь, не сопротивлялась. Лишь наблюдала за его дальнейшими действиями.       Он нежно и осторожно поднёс ладонь к своей щеке и, словно в дурмане, ласково поцеловал бархатную кожу. В этот момент по телу прошёлся электрический разряд, заставляя живот и плечи легонько вздрогнуть. В голове упорно стоял образ Эрена, и за это Микаса начинала его ненавидеть. Ненавидеть за то, что сейчас не может позволить себе столь желанное удовольствие. Из-за него не может расслабиться. Из-за него вынуждена отказывать. И какое-то отчаяние пронзило позвоночник и сознание.       Такого шанса больше не будет. Это единственная возможность. К чёрту Эрена! К чёрту всё!       Рука Микасы двигалась будто сама. Своими тонкими пальцами она, едва касаясь, прошлась за ухом незнакомца, вызывая в нём лёгкую дрожь, заводившую ещё больше. На этом моменте любые мысли об Эрене окончательно заткнулись и спрятались в дальний тёмный угол. Такой же тёмный, как эта каморка.       Невозможно было отказаться от удовольствия, которое внезапно обрушилось на голову.       Находясь будто на одной волне, Микаса продолжила гладить мужчину по щеке, затем спустилась по шее к мускулистой груди. Боясь сделать что-то не так, она едва-едва касалась его, стараясь максимально прочувствовать тело кончиками пальцев. Оно слегка дрожало от гуляющих мурашек. Она слышала тяжёлое дыхание, которое горячей волной касалось её кожи. Это дыхание возбуждало и поднимало на поверхность все животные инстинкты, которые томились где-то внутри. В один момент Микаса осознала, что их поцелуй — вопрос пары минут, когда незнакомец наконец сделает последний шаг и сорвёт с неё мешающую маску чумного доктора.       Возбуждение было настолько сильным, что оно заткнуло все голоса, которые кричали о разумности, о целомудрии, о скромности, и ещё о куче других вещей, о которых она могла думать в этот момент. Однако в голове была тишина. И только нарастающее желание, требующее удовлетворения. Чистый кайф без примесей.       Микаса ласково водила рукой по рельефным мышцам незнакомца, который стоял перед ней, тяжело дыша. Его сильные руки медленно опустились на её талию и, резко приподняв, припечатали к стене. От этого движения бельё Микасы промокло окончательно.       Никогда в жизни она не ощущала себя настолько желанной, сексуальной. Никогда раньше она не чувствовала на себе таких мужских рук: сильных, бескомпромиссных. Казалось, это её спасение, что всё её тело кричало: «возьми меня!», ведь в противном случае, он бы и не спрашивал. Он взял бы её при любых обстоятельствах. Против воли, если потребуется. И это заводило ещё больше.       Незнакомец упёрся руками о стену чуть выше её головы и, вновь окатив кожу горячим дыханием, едва прикоснулся губами к длинной шее.       — Не боишься? — томным голосом поинтересовался незнакомец.       Страх? Нет! От него уже ничего не осталось. Он заткнулся вместе с другими оберегающими чувствами и эмоциями. Микаса желала лишь одного: сплестись с этим неизвестным актёром, который буквально сводил с ума. Она хотела испробовать его на вкус, хотела, чтобы он напился ею сполна. Впился в её губы своими зубами и жадно впустил в её рот свой язык.       За всё это время она так и не смогла разглядеть в этой темноте лицо актёра, но его запах, его движения, его голос — всё заставляло трепетать каждую клеточку её тела. Казалось, она была готова ему отдаться прямо здесь и сейчас, поэтому Микаса могла ответить на его вопрос лишь одно: помотать головой в разные стороны, как бы отвечая «нет, не боюсь».       — Правила помнишь? — всё таким же томным голосом спросил незнакомец.       А правила гласили следующее: молчать при любых обстоятельствах и самовольно не прикасаться к актёрам. Микаса отлично помнила эти правила, поэтому согласно покачала головой.       Удовлетворившись ответом, незнакомец взял маску за вытянутый нос. Микаса задержала дыхание. Он осторожно стянул пластик с лица. Освободившись от маски, она позволила себе вздохнуть, и с каждым вдохом она начинала дышать всё быстрее в ожидании его дальнейших действий.       Он медлил, будто дразня. Или проверяя силу её желания. Чувствовал ли он её дыхание? Слышал ли её сердце? Догадывается ли, насколько она хочет его сейчас?       Она не верила, что такое возможно в реальной жизни. Даже толком не разглядев человека, она хотела его с безумной силой.       Сколько времени прошло, прежде чем она подпустила Эрена к себе. Сколько ему пришлось быть с ней, доказывая искренность его чувств?       А что сейчас? Один взгляд, одно прикосновение. И вот, спустя пару минут она с незнакомым мужчиной в тесной тёмной каморке, готовая полностью отдаться в его сильные руки, совершенно забыв об Эрене, который ходил где-то в соседних залах, наблюдая за другими актёрами.       Наконец положив белый пластик куда-то в сторону, незнакомец нежно прикоснулся ладонью к её щеке и замер на полсекунды. Очередная волна тока прошлась по телу.       Сейчас. Каждый сантиметр, каждая клеточка — всё вопило в предвкушении. Пожалуйста, прикоснись!       Он снова будто услышал её мольбы. Резким движением он жадно впился губами в её губы, удовлетворяя жгучее желание внутри неё. Прилив какого-то нереального счастья окатил с головой, заставляя ноги подкоситься. Никогда раньше она не испытывала такого удовольствия. Микаса даже не знала, с чем такое можно сравнить. Откуда такое наслаждение? Откуда такое блаженство? Почему она с таким ярким желанием отвечала на поцелуй незнакомого мужчины? Он жадно впивался в её губы, просовывал язык внутрь, вынуждая шире открыть рот. Вкус этого поцелуя напрочь сводил с ума, окончательно сносил крышу.       Помня правила, Микаса сдерживала стоны всеми силами. Но внутри она буквально кричала от возбуждения. Страстно целуя, незнакомец прижимал её к себе, с обожанием изучая изгибы её тела. Он смачно впивался в подтянутые ягодицы, затем изучал округлую грудь, не переставая при этом целовать.       Её тело ликовало от прикосновений этих крепких мужских рук. Они как будто знали все особенности её тела, знали все эрогенные зоны. Знали лучше, чем она сама.       Вновь положив руки на талию Микасы, он резко развернул её к себе спиной и плотно прижал к стене.       Тело Микасы мучительно изнывало от желания. Неужели может быть так приятно и хорошо?       Смазка, казалось, потихоньку начинала стекать по внутренней поверхности бедра. Она уже была готова на незащищённый секс. И пускай всё катится в пропасть, но только бы довести своё тело до того самого пика, о котором все говорят. Ведь ранее она не испытывала оргазм.       Незнакомец горячо целовал шею Микасы, когда наслаждение было прервано неожиданным стуком в дверь, возвратившим на землю.       Неужели это должно закончится? Нет. Только не это!       Но незнакомец нащупал маску где-то в углу и так же осторожно натянул её на лицо Микасы, давая понять, что на сегодня сладкого хватит.       В этот момент она была готова заплакать. Как будто вселенная знатно подразнила её. Или проверяла на прочность. И проверку она не прошла. Она сломалась и пошла на поводу своих желаний. Она чувствовала себя предателем. Плохой.       — Не бойся нарушать правила, — уверенно сказал актёр, снова будто услышав её мысли.       Приоткрыв дверь, он вышел из каморки первым.       — Это не последняя наша встреча, — тихо прошептал он ей на ухо и двинулся за девочкой-горничной с рыжими волосами, которую Микаса уже видела в самом начале представления.       Стоя на ватных ногах, Микаса смотрела ему вслед, не в силах шевельнуться. Что только что произошло? Почему она, не раздумывая, была готова отдаться незнакомому человеку? Даже тот факт, что Эрен был где-то недалеко, не остановил. Кто она после такого?       Сердце продолжало биться всё также сильно. А нутро против всего разумного желало лишь одного: встретиться с этим незнакомцем ещё раз.