Желанная иллюзия

                    Противное солнце светило прямо на постель, превращая её в адский котёл. Мокрые простыни неприятно липли к телу. Лишь в раскрытое настежь окно иногда залетал едва заметный ветерок, спасительно прикасающийся к мокрой от пота коже.       Обнажённая девушка с рыжими волосами прижималась к мужчине, который лежал рядом. Своими тонкими пальчиками она игриво водила по мускулистой груди.       — Леви, мне кажется, мы уже залежались, — кокетливо улыбнулась девушка.       Ему даже не хотелось открывать глаза, чтобы посмотреть на неё. Лёжа на спине, Леви чувствовал лёгкие прикосновения, которые как будто вынуждали ответить взаимной лаской. Это раздражало, поэтому он отстранённо развернулся к девушке спиной.       — Если ты так хочешь встать, то я тебя не держу, — вышло грубовато, — не прижимайся, пожалуйста, очень жарко, — не меняя интонации, произнёс он и отодвинулся на край кровати.       Сейчас Леви отчётливо чувствовал, что хочет, чтобы она ушла.       — Ночью бы о жаре подумал, — недовольно ответила она и резко встала с кровати, прихватывая с собой простынь, чтобы прикрыться.       — Петра, не начинай, — раздражённо протянул Леви.       К чему столько слов?       Петра ничего не ответила. Она лишь суетливо собрала свою одежду, которая была раскидана по всей комнате, забыв про душ, расторопно оделась и вышла из квартиры, громко хлопнув дверью.       Наконец оставшись один, Леви лениво развернулся на спину и протёр заспанные глаза. Сегодняшняя ночка выдалась действительно жаркой во всех смыслах этого слова. За Петрой Леви бегал уже полгода. Огромное количество букетов, постоянные походы по ресторанам, театрам и концертам, дорогие подарки вроде новенького iPhone или сумочки Dolce & Gabbana. Ежедневные звонки и милые смс. Он встречал её по утрам, чтобы вместе отправиться на работу на его белом мерседесе, и также отвозил домой. Леви не жалел средств и сил для достижения своей цели. Уже давно он просто мечтал трахнуть свою коллегу, которая так игриво стреляет глазками.              После очередного спектакля все участники труппы дружно завалились в «крылья» — самый популярный клуб в городе. Они пили, веселились, танцевали и пели в караоке. Леви, разумеется, не теряя возможности, сокращал между Петрой и собой дистанцию.       — Ах, ну что ты творишь? — хихикала Петра, когда Леви подошёл к ней и положил руку на талию.       — Ты имеешь что-то против? — алкоголь уже изрядно ударил обоим в голову, пробуждая основной инстинкт.       Она стрельнула глазками и, не выпуская коктейль из рук, провоцирующе прошлась кончиком языка по его шее, вызывая в теле Леви очередь из мелких судорог.       Ответ на игривый жест последовал незамедлительно: резким движением Леви припечатал Петру к ближайшей стене. От лёгкого удара она уронила бокал с коктейлем, который до этого держала в руке, обливая при этом кристально белую рубашку Леви.       — Хмм, — задумчиво и немного угрожающе хмыкнул он, — кажется, теперь ты от меня никуда не уйдёшь.       Петра кокетливо приподняла плечо, отводя взгляд.       В этот момент он уже чувствовал, как колотится её сердце, и как зазывающе смотрят глаза. Не смущаясь людей вокруг, он плавным движением прошёлся по бедру и, ловко нырнув под юбку, слегка прикоснулся к насквозь влажным трусикам.       Эта влага между её ног была первым вестником его победы, и сегодня он точно получит желаемое и затащит её в постель. Убрав руку из-под юбки, Леви крепко прижал Петру к себе, упираясь в неё стоящим членом. Она тихонько выдохнула от возбуждения. И этот звук безусловно стоил всех его усилий, потраченных на то, чтобы покорить эту крепость по имени Петра Рал.       — Вы ещё прямо здесь трахнитесь! — недовольно брякнул Жан, который всё это время наблюдал за нарастающей страстью парочки.       — Обязательно трахнемся, — с насмешкой ответил Леви, чувствуя своё превосходство. Жан тоже ухлёстывал за Петрой, но она отдавала предпочтение ему, что, конечно, тешило мужское самолюбие.       — Трахнемся, только не здесь, — после небольшой паузы добавил Леви и, всё также держа её за талию, двинулся в сторону выхода.       Петра уже не сопротивлялась. С этого момента не осталось сомнений, что сегодня она раздвинет перед ним ноги и, может быть, даже запихнёт его член в свой соблазнительный ротик.       Изрядно выпив, Леви воспользовался услугой «Трезвого водителя», который уже ждал у машины. Небрежно кинув ключи мужчине в костюме, Леви открыл дверь заднего сиденья Петре и, подождав, пока она комфортно устроится, сел рядом с ней.       Этот желанный рыжеволосый трофей, наконец, направлялся прямо в его квартиру, где она не была ранее. Леви ощущал себя королём, и чувство крайнего удовлетворения растекалось по жилам. Он не просто тащит её в постель, она сама изнывает от желания, чтобы он вставил ей по самое горло. И от осознания, что она хочет его, как последняя сука, его член пульсировал всё сильнее.       Не обращая внимания на водителя за рулём, Леви жадно прильнул к губам Петры, страстно сминая её верхнюю и нижнюю губу поочередно. Она уже не сдерживала стоны возбуждения и охотно отвечала на все движения.       Сколько времени и денег было потрачено? И, да! Наконец-то! Наконец эта стерва сломалась. Сегодня он выебет её во все дыры.       Алкоголь продолжал своё действие, и Петра, опьянённая дважды, — от своих коктейлей и страстных поцелуев Леви, — отдалась похоти с головы до пят. Она ненасытно покрывала поцелуями его шею, юрко спускаясь вниз. Тонкими пальцами ловко расстегнула ширинку и вытащила из штанов набухший член. Крепко сжав его в ладони, поводила рукой вверх-вниз пару раз и хищно заглотила его целиком. Ей было абсолютно побоку, что на переднем сиденье всё ещё был водитель. Скорее, наличие невольного зрителя даже возбуждало. Леви был в этом солидарен с ней. Этот водитель наверняка и не такое видел. А невинный минет для него точно привычное действие. Нужно было лишь перевести внимание на дорогу, и даже член со временем перестал вставать от соблазнительных чмокающих звуков на заднем сиденье.       Да, сучка! Соси быстрее! Глотай глубже!       Потратив на неё столько времени и сил, Леви был намерен получить от неё сегодня всё. Высосать её до конца. До последней капли.       С утра его член ещё помнил, с каким наслаждением он имел её во всех возможных позах, трахал во все дыры. Как она стояла перед ним на коленях, заглатывая до основания. Как она поднимала свои глаза и смотрела на него снизу вверх.       О, этот взгляд!       Эта стерва, которая упорно не давала ему, сегодня ночью смотрела умоляющими глазами, держа при этом член во рту. Это то, что он так давно хотел увидеть.       Достигнув наконец долгожданного оргазма, он кончал ей прямо на живот, упиваясь стонами и тяжёлым дыханием. Но, как это нередко бывало, в этот момент вместе со спермой из него вышел всякий интерес к Петре.       Этот трофей ему больше не нужен. Он бегал за ней, будто пытаясь доказать себе, что способен получить эту крепость так же легко и просто, как и других до неё. Например, Хистория, которая переспала с ним, несмотря на мужа.       Это чувство упорно толкало его к одиночеству. Петра засыпала рядом, но он не хотел её видеть. Он будто качественно подрочил на красивую женщину и теперь ему хотелось ОДНОМУ разлечься в своей кровати, не чувствуя близости посторонних тел.       Именно это заставило его так раздражённо отталкивать Петру от себя утром. Количество затраченных средств Леви не волновало, но искра, которая погасла так быстро, выводила из себя. Поиск очередной партнёрши после тридцати начинал утомлять, а постоянные отношения ассоциировались исключительно с оковами и лишением свободы.       В какой-то степени он был рад, что Петра обо всём догадалась сама и без лишних слов оставила его одного. Правда, им ещё работать вместе и отыгрывать весьма откровенные сцены в театре, но такие истории в труппе были не редким явлением. Петра не первая из его коллег, кого он трахнул. Да и он у неё не первый из их труппы. Так что Леви было относительно всё равно на их дальнейшее взаимодействие. Как и любая женщина, она пообижается первое время, а потом найдёт себе очередное увлечение. Уж такая красотка, как Петра, одна надолго не останется.       Сев, Леви с силой потёр глаза, пытаясь заставить себя проснуться. Мокрые простыни раздражали. Кондиционер сломался в самый неподходящий момент, когда в городе настала аномальная жара. Из-за этого квартира в стиле хай тек превратилась в адово пекло.       Найдя наконец в себе силы встать, Леви пошёл в ванную, где вместо ванны находился просторный душ. Широкие стеклянные двери с синей подсветкой обозначали границы душевой кабинки. Наверху тропический душ, который накрывал собой весь центр кабинки.       Спасительные ледяные струи воды побежали по рельефному телу, окончательно пробуждая ото сна. Голова была пуста, всё ещё пребывая в некотором блаженстве после качественного секса.       Может быть, когда-то давно он мог чувствовать стыд перед девушкой, которую трахнул и по сути выкинул из своей постели, а порой и из своей жизни вовсе, если кроме секса их больше ничего не связывало. Но сейчас уже никакого стыда не осталось. Он не знал, что нужно было от него Петре в дальнейшем, но ему было плевать. Они хорошо потрахались, Петра за ночь кончила по крайней мере три раза, а ещё благодаря нему у неё теперь новенький телефон последней модели и нереальное количество различных дорогих аксессуаров и туфель. Разве что новый автомобиль он ей не дарил.       Поэтому окончательно забив на дальнейшее развитие несостоявшихся отношений, Леви резко мотнул головой, смахивая холодные капли со своей головы.       Петра была права: на часах уже пять вечера — уже давно пора быть в театре и готовиться к вечернему представлению. Морально Леви был всегда готов к очередному нагоняю от Эрвина, но, как это бывало обычно, ему, как ведущему актёру, всё прощалось.       Наспех выпив кофе, Леви надел свежую белую рубашку и чёрные брюки, схватил ключи и быстро вышел. Благо к пяти пробки ещё не начались, и Леви за какие-то полчаса домчался до особняка, в подвале которого проходило вечернее представление. Не задерживаясь спустился в гримёрку, где все уже успели переодеться в костюмы.       — Я, конечно, понимаю, что ты ведущий актёр, но это не значит, что тебе можно так сильно опаздывать, — строго сказал Эрвин — директор театра — когда Леви перешагнул порог гримёрки.       — Мои извинения, — сухо поздоровался Леви и, не придав особого значения замечанию, прошёл в гардеробную, где висел его костюм Роберта. Он состоял из светлых штанов с прямыми стрелками, белой рубашки и жилета под цвет брюк.       Переодевшись и присоединившись к остальным, Леви без особого интереса выслушал Эрвина, который перед каждым представлением говорил свои напутствия, замечания и прочую «важную» информацию. А после спустился в подвал, где проходило представление.       Сам подвал представлял из себя огромный лабиринт из залов, коридоров и лестниц, а актёры начинали свои действия одновременно в разных помещениях, предоставляя зрителю возможность увидеть историю с разных сторон. Если кратко, то представление крутилось вокруг знатной семьи Корвинус, которая жила в проклятом особняке. По ночам здесь бродили духи и играли с человеческим подсознанием, заставляя людей творить жуткие и непристойные дела.       К концу театрального сезона Леви уже выучил свою роль старшего сына, Роберта, наизусть. Его действие начиналось в спальне, где он просыпался от жуткого кошмара. Спальня находилась в самом дальнем углу подвала, куда Леви направился уверенным шагом. Дорога туда пролегала через главный зал, где начинала свою историю горничная Сильвия — персонаж, доставшийся Петре. Проходя мимо Петры, Леви обычно мило здоровался с ней, заигрывая, но сейчас девушка смотрела на него презрительным взглядом, ясно давая понять, что сегодня она если и будет с ним разговаривать, то лишь в рамках их ролей Роберта и Сильвии.       «Что ж, это ожидаемо» — подумал про себя Леви.       Его совершенно не задел тот момент, что Петра явно обижена на него. Кажется, чем старше он становился, чем больше женщин проходило через его постель, тем больше высыхало сердце. Оно равнодушно реагировало на чужие эмоции, оно само не испытывало эмоций. Казалось, всё существование Леви сводилось к тому, чтобы удовлетворять свои плотские потребности. Только его младшая сестра Изабель и друг детства Фарлан вызывали в нём чувство привязанности.       С Фарланом они вместе росли в самом бедном районе города, где царили преступность и нищета. Они вместе воровали деньги у прохожих и тискали девчонок в подъездах. И, возможно, Леви так и продолжил бы жизнь никчёмного отброса, если бы в их прогнивший техникум не пришёл Эрвин в поисках юных талантов. Директор театра приметил в Леви особую харизму и исключительную предрасположенность к сцене. Уговорив немногочисленную семью мальчика в виде единственного дядюшки Кенни, Эрвин забрал его в театральное училище. Леви уехал и оставил Фарлана в родном районе. И сейчас первый из них — успешный актёр, который уверенно покоряет карьерную лестницу, зарабатывая с каждым годом всё больше денег. А Фарлан… Живёт на скромное пособие по безработице, периодически попадая в отделение полиции за очередную мелкую кражу. Несмотря на это, они не перестали быть друзьями и раз в месяц стабильно встречались где-нибудь в родном дворе, распивая бутылку-другую пива и до самого утра говоря за жизнь по душам. Фарлан был отдушиной Леви. В своём друге он был уверен на все сто процентов, он мог ему доверять и мог на него положиться.       Второй важный человек в жизни Леви — Изабель. Она была тяжело больна раком лёгких. Каждый день эта маленькая девочка отчаянно сражалась за жизнь. Бесконечные курсы химиотерапии изматывали день за днём. Она полностью облысела, сильно похудела, но Леви не сдаваясь боролся за её жизнь, не жалея средств на дорогостоящие лекарства, операции. Он отправлял её в самые именитые клиники, но никто из врачей так и не дал позитивных прогнозов. Все готовили его к тому, что его маленькая сестрёнка рано или поздно должна умереть.       На фоне этого обиды Петры казались настолько ничтожными, что блоха была в разы больше её отрешенного и надменного взгляда.       От осознания неизбежности он упивался женщинами. Процесс завоевания, в том числе Петры, неплохо отвлекал от внутренних переживаний, перенаправляя внимание на низменный и мимолётный кайф.       Увы, с падением стены крепости «Петра Рал» ушли и его простые источники сил и эмоций. Душу заполняла жгучая тёмная пустота.              — Ну что, герой-любовничек? — Жан, одетый в рясу священника, вырвал Леви из его мыслей.       Кирштайн начинал свою игру недалеко от Петры. Он заметил недовольный взгляд девушки и слёту догадался, что ночью между этими двумя что-то пошло не так.       — Кирштайн, если тебе надоело жить, то, пожалуйста, продолжай, — сурово ответил Леви, не желающий объясняться перед Жаном.       Этот проныра видел, что вчера Леви увозил Петру к себе, и, естественно, Кирштайн прекрасно понимал зачем. С этим лошадинолицым они учились в одном театральном училище. И ещё с тех времён началось их негласное соперничество за внимание прекрасного пола. Жан вместе с Леви приударил за Петрой, но, как показала сегодняшняя ночь, проиграл в этой битве. Правда, Петра за одну ночь перестала интересовать Леви, поэтому, скорее всего, это лишь вопрос времени, когда Жан продолжит свои попытки добиться внимания её внимания.       Не вступая в споры с Кирштайном, Леви поднялся по лестнице, ведущей в дальние покои особняка, где находилась его спальня. Мало кто из зрителей в самом начале находил это небольшое помещение, поэтому Леви без особой охоты играл сам с собой и бродил по дальним покоям особняка.       Он был один. Не только физически один, но и в душе. Возможно, у него могло бы получиться что-то с Петрой или с любой другой девушкой, но все они в итоге оказывались безнадёжно чужими. Они не дёргали за душу, не вызывали желания заботиться, желания быть рядом. Любимая свобода была всё равно дороже. А одна болезненная привязанность у него уже была. Маленькая сестра сейчас находилась в главной онкологической клинике города и ждала, когда брат снова придёт в гости. А брат обязательно придёт, вымаливая у Бога ещё один день жизни для неё. Ему уже больно, а скоро будет ещё больнее.       Леви в роли Роберта потерянно бродил по коридорам. Потихоньку его замечали зрители, и профессионализм требовал отключиться от всех переживаний, вживаясь в роль. Что Леви делал идеально. Хотя состояние Роберта не сильно отличалось от состояния Леви сейчас: одинокий и немного потерянный мужчина шёл куда-то, следуя за неизвестным зовом. Этот голос обещал ему спасение, новую жизнь. И Роберт покорно двигался прямо по коридору. Именно там он встретит духа, который завладеет его сознанием. Затем где-то в дальних залах он вместе со своими братьями Пьетро и Кристофом, а также священником будут издеваться над несчастной горничной по имении Каролина. Её отыгрывала Хистория — девушка, с которой Леви уже успел покрутить небольшой роман около года назад. Этот роман чуть не стоил ей семьи.       Эта сцена ему чем-то напоминала состояние Хистории тогда. Он не стыдясь соблазнял её. Долго и упорно, пока девушка не сдалась. Какой же сладкой она тогда была, как плакала на следующий день, осознавая произошедшее. Наверное, в душе она ощущала себя так же, как и её персонаж: обнажённой, беззащитной и беспомощно висящей под потолком. Но Леви было всё равно. Ему было всё равно, когда она долгими неделями ходила в театр с совершенно убитым лицом. Все знали, что её семья рушится, но никто не сказал ни слова. Лишь иногда осуждающе смотрели на Леви, что посмел подкатывать к замужней девушке. Но и на эти взгляды ему было абсолютно плевать. Тем более спустя какое-то время конфликт в семьей Райсов был решён, и, судя по приподнятому выражению лица Хистории, муж простил её и закрыл на измену глаза. Что ж, Леви снова было наплевать.       После яркого и эротичного представления Леви или, точнее сказать, Роберт возвращает себе остатки сознания. Его мучают угрызения совести и чувство собственной вины. Возможно, Леви хотел бы вновь испытать эти эмоции на себе. По-настоящему. Не на работе, когда он должен генерировать это в себе. Но психика работала только для сестры и Фарлана. Для прочего она закрылась на тяжёлый замок.       Зрители с интересом шли за ним по коридору, наблюдая за мучениями персонажа. Всегда было трудно играть, находясь в непосредственной близости со зрителями. Нужно было максимально абстрагироваться, чтобы не выходить из роли и не теряться среди пары десятков глаз, которые глядели на тебя через белые маски чумного доктора. Но наплевательское отношение Леви неплохо помогало ему в этом деле.       Чтобы оценить примерное количество зрителей, Леви развернулся. Впритык к нему стояла невысокая девушка с такими же чёрными волосами, как у него. Он проскользнул быстрым взглядом по её телу, оценивая.       Секс.       Всё её тело источало секс. В её изгибах, в её движениях и шагах. Он мог видеть её глаза через маску, которые пристально смотрели на него. Чёрные глубокие глаза. Они не играли с ним, но как будто призывали к чему-то. На секунду Леви показалось, что она… хочет. Не то чтобы она смотрела на него с желанием, но какие-то едва уловимые жесты намекали об этом. Незнакомка аккуратно поправила прядь волос.       Тонкие руки изящно прикоснулись к блестящим волосам.       Почему-то это выглядело призывом. Что-то шептало ему: она твоя. Она просто твоя. Стоит лишь протянуть руку.       Так просто? Серьёзно?       Леви никогда не привлекали легкодоступные девушки, но почему-то неожиданно он почувствовал резкое желание сорвать с неё маску и жадно впиться в мягкие губы, которые соблазнительно выглядывали из-под клюва маски.       И он бы сделал это прямо сейчас, если бы… Если бы она не была зрительницей. Что может сказать наивная зрительница, которая даже не подозревает, что за мысли у него в голове? Просто оставит негативный отзыв или напишет заявление в полицию?       Запретный плод сладок вдвойне. Девушка продолжала смотреть на него, не отводя взгляда, как будто ожидая от него дальнейших действий.       Давай. Прикоснись к ней. Возьми её. И ты испытаешь счастье.       Как будто в этом «особняке» действительно водились духи, вынуждающие делать необдуманные вещи. Подобная попытка сблизиться со зрительницей может стоить ему работы. И даже Эрвин не сможет с этим ничего сделать.       Все эти размышления заняли буквально несколько секунд и, наконец поддавшись инстинктам, он машинально протянул руку.       К чёрту всё! Будет, что будет!       Это напоминало шаг в пропасть. Лишь бы опять ощутить себя человеком, который хочет, дышит и живёт.       Она, не раздумывая, приняла приглашение и, словно наивная лань, пошла за ним. Её холодная рука обжигала. И неважно, что это была совершенно незнакомая девушка, лица которой он даже не видел. Лишь её привлекательная фигура, изящные движения и пронзительные чёрные глаза источали какой-то умопомрачительный феромон, заставляющий его рисковать работой и репутацией театра.       Не думая о последствиях, он повёл её в небольшой чулан, где нередко целовался с Петрой прямо во время представления. Стройные ноги незнакомки, которые едва прикрывала короткая юбка, дрожали. Это было заметно невооружённым глазом.       Что это? Страх или возбуждение?       Захлопнув дверь прямо перед носом любопытной посетительницы, он развернулся к ней. Абсолютная темнота не оставляла и шанса на то, чтобы разглядеть её лицо. Только прерывистое дыхание и дрожащие руки в его ладонях.       Возможно, прямо сейчас его карьера трещала по швам. Всего лишь из-за одной зрительницы, на которую ему повезло наткнуться.       Она могла закричать в любой момент, убежать, рассказать всем о том, что это была попытка изнасилования, но она молчала. Только дрожала и дышала всё чаще.       К чёрту! К чёрту! К чёрту! — крутилось в голове Леви.       Плевать на последствия. Просто плевать.       Он, пожалуй, никогда раньше не испытывал такого резкого и неуправляемого желания. Возможно, такое бывает лишь раз в жизни, и он не мог этот шанс упустить.       В этот момент она нежно прикоснулась к нему.       Боже.       Прикосновения тонких пальцев отзывались во всем теле, останавливаясь где-то в паху, заставляя член всё больше и больше твердеть.       Всего пара вопросов, её едва уловимые покачивания головой, дающие согласие. Хотя ему это согласие было уже не нужно. Он взял бы её в любом случае, он знал: она хочет.       Её тело кричало об этом.       Её губы оказались безумно сладкими, а запах чуть ли не дурманящим. Он снова чувствует, снова живёт.       Взять её сзади прямо здесь и сейчас, затыкая рукой рот, чтобы ни один стон не сорвался с горячих губ. Без резинки, как есть. Овладеть целиком и полностью, чтобы отпраздновать очередную победу и забыть об этой девушке навсегда. Но, как назло, в дверь постучались.       «Чёрт» — ругнулся про себя Леви, выходя из каморки.       На него гневно смотрела Петра. Она то ли призывала Леви к благоразумию на работе, то ли ревновала. С одной стороны ему было всё равно, но, честно говоря, её укоризненный взгляд всё-таки злил. Сейчас она обломала ему охрененный запретный секс со зрительницей, и подобный шанс может уже не предвидеться. Это напоминало незакрытый гештальт, который требовал завершения процесса.       — Роберт, нам нужно идти, — пытаясь изображать уважение, сказала Петра и схватила Леви под локоть, уводя его вдаль по коридору.       «Тупая дура!» — думал Леви про себя, давая Петре себя увести. Он послал бы её на три буквы, если бы вокруг не стояла огромная толпа зрителей.       Мозг отчаянно начал думать, как пересечься с незнакомкой вновь, ведь, несмотря на его ожидания, она, как назло, стояла на месте.       «Не стой! Иди за мной!» — внутренне злился он, наблюдая за тем, как она пропала из виду. Стоило им повернуть в следующий зал, как она вовсе исчезла за углом.       — Ты псих?! — зашипела Петра, когда они вдвоём дошли до коридора, в котором никого не было.       Эта рыжеволосая стерва безумно давила на нервы. Она словно мстила за сегодняшнюю ночь и знала, когда нужно прийти и всё испортить.       — Сильвия, мне кажется, ты позволяешь себе лишнего? — властно ответил Леви, изображая из себя хозяина дома и сдерживая при этом гнев.       — Не издевайся, я прекрасно понимаю, что ты прижал там эту девчонку, ты нормальный?! — забыв про роли, продолжала Петра.       Ещё этой ревности ему не хватало. Сейчас Петра напоминала назойливую муху, которую хотелось немедленно прихлопнуть.       — Мне кажется, в своём доме я могу делать что угодно, а вам, Сильвия, следует подумать о своих манерах, — с деланной учтивостью ответил Леви, намеренно издеваясь и не отвечая на её вопрос.        Не удостоив её даже прощального взгляда, он резко развернулся и пошёл по коридорам прочь, чтобы, согласно сценарию спектакля, встретить очередного призрака.       «Думай, Леви, думай!» — мозг отчаянно работал.       Согласно сценарию он не мог вернуться обратно в тот коридор, где её встретил.       Сука Петра. Её персонаж сейчас бесцельно ходил по коридорам, изображая бурную деятельность горничной. Она спокойно могла бы оставить его в покое, но нет. Она всё поняла и намеренно помешала ему. Стерва!       Гнев растекался по жилам. Такой живой и такой… приятный. Напоминая, что он всё ещё живой.       Дойдя до зала, в котором была библиотека, Леви, изображая безумие перед проходящими зрителями, нашёл небольшой клочок бумаги и, бормоча себе под нос несуразицу, нацарапал на нем свой номер телефона.       Это, возможно, самая тупая идея, которая могла прийти ему в голову: попытаться среди сотен зрителей найти её, не видя при этом в лицо, и передать записку с номером.       Смешно. Просто смешно.       Но ничего лучше в голову не пришло. С другой стороны, в этом была своя романтика. Господь, Леви и такая тонкая романтика, казалось, вещи абсолютно несовместимые. Он, конечно, ухаживал за девушками, но его ухаживания были более резкими и яркими. Не такими невинно-наивными, как эта несчастная записка. Не хватало умоляющей подписки внизу «Call me».       Все оставшееся время представления он с надежной надеялся заметить её среди толпы. Но, конечно, как и ожидалось, её нигде не было. И чем ближе был финал представления, тем больше ему хотелось урыть рыжеволосую стерву.       Оставалась лишь последняя сцена, где Роберт, его братья, священник, а также прислуга окончательно попадают под власть потусторонних сил и предаются всеобщему разврату.       Это был последний шанс встретить её, но даже если она будет там, то найти среди толпы — это отдельный квест.       Отчаянное желание нервозно гуляло по его жилам. В напряжении он отчаянно искал её глазами, стараясь не выпадать при этом из роли. Это ощущение жизни, приливающая энергия, силы достигать желаемого — всё это заставляло его сердце биться быстрее, а лёгкие жадно глотать воздух. Даже нарастающий гнев доставлял ему удовольствие. Ведь он чувствовал по-настоящему.       Свет снова начал мигать, превращая действия в мерцающие картинки. Роберт, потерявший контроль над телом и разумом, предавался усладе вместе с Сильвией, которую он раздевал на ходу.       Когда-то голая Петра на нём приводила его в бешенный экстаз. Он с наслаждением гладил её, зная, что в помещении по меньшей мере несколько десятков мужчин, которые хотели бы быть на его месте. Но сейчас её красивые груди не вызывали ничего. По сути он был готов поменяться местами с любым зрителем в зале. Лишь бы эта стерва, помешавшая ему получить удовольствие, была подальше. А он бы смог спокойно найти ту девушку и закончить начатое.       Но, увы. Работа требовала своего и Леви автоматически выполнял свою роль, на двоих с Петрой изображая разврат. Тем же самым занимались его младшие братья и священник. Их партнершами были другие горничные, включая Каролину. Четыре пары расположились в центре зала, изображая позы из камасутры. Девушки, оставшиеся в одних кружевных шортиках, прогибались в спине, а парни с наслаждением гладили их почти обнажённые тела и покрывали поцелуями нежную кожу на радость зрителям. Обычно все актеры обожали эти сцены: они могли полностью раскрепоститься и насладиться друг другом. Но сейчас Леви было не до этого.       Она. Должна быть. Где-то здесь.       Совершенно точно!       На автомате он изображал с Петрой давно знакомые движения и позы, параллельно выискивая силуэт той самой брюнетки в толпе. Заведённая Петра с силой толкнула Леви на пол и, эротично оседлав его, начала извиваться, словно змея, радуя соблазнительным видом зрителей. В её глазах горели огни, которые кричали ему: «Смотри на меня! Любуйся мной! Желай меня!».       Да пошла она со своими желаниями и женской гордостью.       Вместо того, чтобы удовлетворять прихоти своей партнёрши, Леви расслабил голову и хотел было положить Петру на пол, но под затылком он почувствовал чьи-то стопы. Бросив взгляд наверх, он увидел знакомый силуэт и чёрные волосы. Сомнений не было — это она.       Она здесь, прямо перед ним. Или точнее сказать над ним. Стоит и смотрит, как эта рыжая тварь сидит на нём.       Пожалуйста, не уходи.       Умоляет? Да.       Леви не мог припомнить, когда он внутренне умолял девушку остаться, задержаться, не уходить. Неужели запретное для него было настолько заманчиво?.. Он точно знал, что там, в шкафу, она хотела его, но она не его коллега, не подруга. Пожалуй, зрительницы — единственная группа женщин, к кому подходить было крайне нежелательно. Он сказал ей не бояться нарушать правила. И сейчас сам нещадно нарушал их, рискуя работой и репутацией.       Незнакомка стояла в маске и смотрела на него сверху, периодически переводя взгляд на Петру, которая сидела на нем в одних кружевных шортиках и соблазнительно двигала бёдрами, изображая секс. Как и бывало всегда, зрители не могли оторвать глаз от ее аккуратной груди со стоячими сосками. Знали бы зрители, с каким нежеланием сейчас Леви пощипывал эти сладкие соски девушки.       «Как же ты мешаешься» — раздражённо думал про себя Леви, понимая, что сидевшая на нём Петра откровенно не даёт ему свободно двигаться.       Поэтому он крепко взял её за талию и резко уложил на спину рядом с собой.       «Отцепись хоть ненадолго, Рал»        Он схватился за колени незнакомки. Руками поднялся выше по ее ногам, пока не нащупал висящую ладонь, куда он незаметно вложил записку с номером телефона.       «Вот это романтика!» — усмехался Леви про себя, понимая, какую чушь он сейчас творит.       В этот момент рука Петры резко потянула его на себя.       Опять она.       Ногами Петра обхватила его торс, не давая подняться обратно к таинственной незнакомке до самого конца эротической сцены, где каждый из персонажей без чувств оставался лежать на полу, а Роберт, осознавший произошедшее, пускал себе пулю в лоб.       Даже жалко, что пистолет не заряжен.       На этом зрители расходились. Оставалось только надеяться, что эта загадочная незнакомка осмелится набрать его номер.       Какая глупость. Даже немного унизительно понимать, что сейчас в его руках не осталось ни одного рычага управления. Ему оставалось только ждать. Как отвратительно.