***
Купив по дороге хлеб и нарезку колбасы, Микаса ворвалась в уже знакомое отделение полиции. Здесь было всё так же холодно и сыро, несмотря на ещё тёплую погоду снаружи. У входа её сразу же встретил тот самый полицейский-садист. — Милочка, куда собралась? — вместо приветствия ехидно произнёс он. — Я могу поговорить с задержанным Эреном Йегером? — уставшим голосом спросила она. — Не раньше завтрашнего утра, красотка, — он почесал свою бородку, — но если ты хорошо постараешься, то можно и пораньше, — в его глазах блеснул дьявольский огонёк, от которого стало невыносимо мерзко. Но Микаса сдержалась, делая вид, что ничего не заметила. — Тогда вы можете хотя бы передать ему еду, — трясущимися руками она протянула пакет. — Здесь не курорт и не санаторий, девочка. Так что проваливай отсюда. Завтра утром увидишь своего любимого. Она помнила, на что способен этот безумец, и спорить с ним было опасно. Поэтому, не задав больше ни одного вопроса, она вышла из отделения и пешком пошла домой по ночному городу. Мимо проезжали автомобили, люди весело гуляли, громко о чём-то общаясь. Где-то лаяли собаки и бесшумно пробегали кошки. Всё протекало как-то мимо. Как будто она не живая, но приведение, гуляющее по улицам. Как она могла запустить всё до такого? Из-за неё Эрен попал в полицию. Из-за неё он страдает. Все эти беды из-за неё, и ничем она не могла искупить свой эгоизм и трусость. Особенно второе. Она переходила дорогу, не смотря по сторонам, как машина отчаянно засигналила, в последнюю минуту объезжая её. — Куда прёшь, дура?! — водитель автомобиля высунулся из окна и разъярённо крикнул на всю улицу. Увидев, что с пешеходом всё в порядке и девушка спокойно пошла дальше, он нажал на газ и уехал прочь. А Микаса даже не испугалась. На секунду ей даже стало жалко, что машина не сбила её насмерть. Так было бы намного проще. Она дошла до дома, поднялась на последний этаж и зашла в пустую квартиру. Не включая свет, прошла в спальню и прямо в одежде упала на постель. Взглянула на телефон, надеясь, что Леви ей написал что-нибудь. Но он всё ещё молчал. Слёзы навернулись на глазах. Но она заслужила. Нужно было сразу сказать обо всём Эрену, а лучше не пытаться даже искать этого актёра в Инстаграме. И сейчас всё было бы по-другому. Иначе. И у неё была совсем другая жизнь. Скучная, но стабильная... Вместе с Эреном... Неужели за все яркие краски нужно платить столь дорого? Неужели такое безграничное счастье никогда не бывает без жгучей боли, что съедает заживо? Жалела ли она о том, что сделала? Она не могла себе честно ответить. Ей было очень больно. И стыдно. Стыдно, что загнала себя и Эрена в такую дыру, из которой не выбраться. Они уже не будут вместе. Она это знала. Да, в общем-то, и не хотела. Но что делать дальше? Как им сейчас расстаться? О чём говорить? Она уснула, повторяя эти вопросы про себя, а проснулась, когда входная дверь со скрипом открылась. Вскочив с постели, она ринулась в прихожую. Покачиваясь, Эрен зашёл в прихожую и еле-еле стаскивал с себя вонючие ботинки. — Как ты себя чувствуешь? — не зная, что ещё сказать, спросила Микаса, боясь к нему подойти. — Плохо, — спокойно ответил он, не вдаваясь в подробности. — Эрен, я... Он не дал ей закончить фразу: — Уходи, — усталые глаза протыкали её насквозь. Она стояла столбом. — Прости меня, — почти шёпотом повторила она. — Собирай вещи и уходи, чтобы я тебя больше не видел и не слышал, — слишком спокойно сказал он и медленно двинулся в душ. Захлопнул за собой дверь и включил горячую воду. У неё было не так много вещей: ноутбук, сумка, пара платьев, летние туфли, зимние сапоги, летний плащ, пальто и зимняя куртка. Сборы заняли не более десяти минут. Эрен ещё мылся, когда Микаса, готовая к выходу, стояла в прихожей. Она положила ключи на небольшую лавочку у стены рядом со входом и, не дожидаясь, когда он сможет её проводить, захлопнула за собой дверь. Она тащила за собой сумку на колёсах прямо по лестнице, и та с грохотом приземлялась на каждую ступень. Словно гвозди вбивались в крышку гроба, где лежали их долгие отношения. Эхо разносило этот шум по всей парадной. Она вышла на улицу. Тяжёлые облака затянули собой всё небо. Дул холодный ветер, срывающий с деревьев последние листья. Рядом с домом была небольшая детская площадка, и Микаса потащила сумку туда. Она присела на детские качели. Руки тряслись, а слёзы беззвучно падали с её ресниц. Мимо бегали дети, играя в догонялки. Они смеялись и носились, словно котята. Когда-то она с Эреном так же играла возле дома, и вот сейчас их история окончилась. Начнётся ли после этого что-то новое? Или это конец всего? Она не знала. Достала телефон из кармана и открыла контакты, нашла его номер и решила позвонить сама. Сейчас ей как никогда была нужна его помощь и поддержка.***
Как и у Петры, его телефон тоже разорвали с утра пораньше. Какие-то бесконечные вопросы о личности незнакомки, о том, что ему не понравилось в Рал и будет ли он выяснять отношения с парнем возлюбленной. В общем, всё то, на что он не планировал давать никаких ответов. Журналисты, как всегда, придали этой новости немного неправдоподобных красок, что не имели с реальностью ничего общего. Может быть, несколько дней назад его бы это взбесило. Но сейчас было всё равно. Он просто заблокировал всё что можно, чтобы ни одна журналистская крыса не могла до него достучаться. Эти твари плевать хотели на человеческие судьбы и их чувства. Им всё равно, что чувствует Микаса после того, как вся её личная жизнь стала настежь открыта общественности. Им всё равно на репутацию людей, на их личное пространство. Единственное, что их волнует — количество просмотров в сети и полученных с этого денег. Сейчас ему было ещё опаснее пересекаться с ней. В противном случае, её просто не оставят в покое. В какой-то степени он ощущал себя виноватым. Не попадись она ему тогда в театре, возможно, она была бы счастлива и спокойна. И ей бы не пришлось проходить через этот позор. Хотя, конечно, он старался быть с ней честным. Но толку от этого? Примерно столько же, сколько от его денег, что он отдавал на лечение Изабель. То есть нисколько. Результат всё равно один. Он не смог спасти сестру, и он не смог ничего хорошего сделать для Микасы. Только невольно втянул её в какое-то мерзкое грязное болото. Телефон жалобно пискнул, боясь лишний раз потревожить хозяина, как будто бы чувствовал, что его собрат недавно отправился в стенку за очередное оповещение. Леви нехотя взял телефон и уткнулся в экран. Смс от Эрвина: – Сегодня жду тебя в кабинете вечером. Это было похоже на какую-то злую шутку. Всё свалилось на голову в одно время, словно проверяя на прочность. Все эти несущественные происшествия на фоне смерти сестры были похожи на пинки лежачего. Так хотелось послать всё к чертовой бабушке, но ежедневные заботы не особо учитывают душевное состояние, требуя немедленного выполнения. Сегодня его ждала выматывающая бюрократия. Подписать тонны бумажек, получить свидетельство о смерти и приехать в крематорий. Сотрудники, давно привыкшие к специфичности их места работы, со спокойным лицом выдавали листки, на которых было что-то написано. Леви не вчитывался, слепо подписывал всё, что ему пихали в руки, лишь бы это скорее закончилось. Мысли замолкли, словно кто-то нажал волшебную кнопку «Выключить». Тишина и холод внутри. Словно далёкий-далёкий космос, где нет ничего: ни звуков, ни тепла, ни света. Ничего. Даже боль утихла. Не было никаких сил испытывать страдания, и организм как будто сам влил в кровь конскую дозу лидокаина, вырубая все чувства к чертям. В какой-то степени он напоминал себе овощ, который спокойно лежал на грядке и гнил. На ватных ногах он зашёл в небольшой зал, где в центре стоял гроб, в котором лежала Изабель. Она словно спала, сложив руки на груди. На голову ей надели рыжий парик, который ничем не отличался от её настоящих волос, которые когда-то она носила с гордостью. Он молча смотрел на неё, вспоминая, как она смеялась и улыбалась. Как с радостью бросалась ему на шею. Его яркий лучик света. Его родная кровь и плоть, которую он вынужден предать огню. Ему уже не было больно. Ему было никак. Боль как будто медленно варилась в недрах его души, готовясь выплеснуться наружу. Он прикоснулся ладонью к её ледяным рукам и, ничего не сказав, покинул зал. Наблюдать за тем, как гроб погружают в печь, он не хотел. Дверь крематория тяжело захлопнулась за ним, и Леви направился к машине. Ветер практически сдувал с места, колыхая тяжёлое драповое пальто. Он сел на водительское сиденье и тяжело выдохнул. Сейчас нужно было ехать в театр на ковёр к Эрвину. Он примерно представлял, что может услышать в его кабинете. Уж вчерашние новости разнеслись по городу быстрее лавины. Петра уже была в кабинете директора. Она сидела на стуле напротив его стола. Её глаза были красными от слёз. Кожа мертвецки бледная от явного недосыпа. На руке красовался яркий ожог. — Леви, ты, как всегда, "вовремя", — строго произнёс Эрвин, рукой указывая на свободный стул. Не здороваясь, он присел рядом с Петрой. — Ну что... — выдохнул Эрвин. — Вы знаете, что мне абсолютно всё равно, кто с кем спит, где спит, как спит. Ваша личная жизнь была, есть и будет вашей личной жизнью. Но когда она затрагивает жизнь и репутацию театра, я не могу оставаться в стороне. Он строго посмотрел на Петру, а потом на Леви. Они оба слушали молча. — Я вам честно скажу, я в жизни не получал такого количества жалоб, оскорблений и негатива, — выдержал небольшую паузу, наблюдая за их реакцией. Петра нервно перебирала пальцами, Леви сидел спокойно, словно камень. — Хочу, чтобы вы знали, что я ни в коем случае никого не осуждаю, но я не могу рисковать репутацией театра. И как бы я ни ценил вас обоих, к сожалению, нам придётся расстаться. Петра прикрыла глаза, стараясь сдержать истерику, что нарастала внутри. А Леви было уже всё равно. Потеря работы — не самое страшное, что с ним произошло. Работа — не человеческая жизнь. Легко можно найти что-нибудь ещё. А вот Изабель к жизни уже не вернуть. — Это всё? — он спросил это настолько безразлично, что Петра удивлённо посмотрела на него. Неужели ему настолько всё равно? — В целом, да, — ответил директор. — Ты не можешь меня уволить! — вдруг выпалила Петра, не желая принимать неизбежное. — Ты не найдёшь мне замену! — она вскочила со стула. Эрвин молча выслушал её истеричные выпады. — Петра, мне очень жаль, но иного выбора нет, — спокойно ответил он. Не выдержав, она горько заплакала и быстро вышла из кабинета, громко хлопнув дверью. На несколько секунд в кабинете повисла тишина. — Тогда я тоже пойду, — Леви встал со стула. — Удачи, — Эрвин махнул рукой своему лучшему актёру. — Спасибо, — поблагодарил тот и закрыл за собой дверь. Скажи ему месяц назад, что он потеряет работу, он бы не поверил. Ещё больше не поверил бы в то, что так спокойно воспримет эту новость. Сев в машину, он подумал о том, что обычно в это время ехал в больницу... Сейчас в этом не было никакого смысла. У него оставался лишь один человек, которому он мог открыться и с кем мог поговорить. Поэтому, не ожидая ни минуты, направился прямо к Фарлану. Уже через полчаса он стоял на пороге его дома. — Изабель больше нет, — вместо приветствия сказал он, и Фарлан, не задавая ни одного вопроса, пригласил его внутрь. Он отрыл у себя на кухне пачку самого дешёвого чая, налил кипяток в большую чашку, окунул туда пакетик и поставил скромное угощение на стол. Леви присел на обшарпанную табуретку у стола. — Прости, друг, я даже не знаю, что тебе сказать, — рассеянно пожал плечами Фарлан, будучи не в состоянии подобрать правильные слова поддержки. — Можешь ничего не говорить, — он отхлебнул немного горячего чая. Несколько минут они сидели молча, пока Фарлан не решился задать вопрос: — Читал новости про вчерашнюю драку. Что теперь у тебя с театром будет? — Ничего. — То есть всё обошлось? — Не считая того, что я уволен, да, обошлось. Ничего страшного, — не без сарказма ответил Леви. — И что же ты теперь будешь делать? Он не успел ответить, как зазвонил телефон. Это была она. Что-то очень глубоко в его сердце обрадовалось этому звонку. Даже солнце на секунду выглянуло из-за облаков. — Привет, — он хотел сказать ласково, но вместо этого вышло слишком спокойно, будто ему всё равно. В трубке услышал лёгкие всхлипы — плакала. — Леви, — тихо сказала она. — Всё кончено, мы расстались. Он выдохнул. Недавно он сказал бы, что рад, а сейчас не знал, что ответить, поэтому он просто спросил: — Как себя чувствуешь? — Паршиво, — она плакала всё сильнее. — Нужно искать место, где жить. На секунду он представил, что они живут вместе. Строят счастливую семью, но он-то знал, чем это всё кончается. Пройдёт несколько лет, и они будут едва переносить друг друга. И всё кончится печально. — Ты мне нужен... — отчаянно простонала она в трубку. Его сердце сжалось. Она тоже была ему нужна. И сейчас он осознал, что нуждается в ней даже больше, чем она в нём. Но он не мог ей ничего дать. У него не осталось никаких моральных сил. Внутри было пусто. Он высосет её за несколько месяцев, и она будет ещё более несчастна, чем сейчас. Одной ей будет проще, чем с ним. Легче. — Прости, — тихо ответил он. Они молчали. И в этой тишине, казалось, можно было услышать, как сердце Микасы разбивается на тысячи осколков. Она не нужна ему. Это всё было неправдой. Это всё было её желанной иллюзией. И сейчас она осталась одна. — Прощай, — тихо сказала она, кладя трубку. Леви опустил голову, устало потирая переносицу. А затем взял телефон, запустил банковское приложение и открыл счёт, где были накоплены все деньги, которые предназначались для Изабель. Несколькими кликами отправил всё на её счёт, а затем занёс её номер в чёрный список и удалил из записной книжки. Чтобы не было соблазна вернуться. — Что теперь будешь делать? — обеспокоено спросил Фарлан. Леви упёрся затылком о стену. — Поеду куда-нибудь в тёплые страны. Изабель как раз хотела, чтобы я развеял её прах над южным морем. Стоило ей положить трубку, как на телефон пришло ещё одно уведомление. На этот раз из банка. От него пришла сумма, которую она могла получить, работая несколько лет. В переводе короткое сообщение: – Это всё, что я могу для тебя сделать. Спасибо за всё. Она вскочила с качелей и тут же набрала его номер. Но он был недоступен. Набрала ещё раз. Но вместо длинных гудков — снова частые и короткие. Через несколько попыток она поняла, что её номер находится у него в чёрном списке. А значит, он не хочет как-либо контактировать с ней. Она печально опустилась обратно на качели. Нашла в контактах телефона номер Саши и отправила ей смс: – Поехали в тёплые страны, как ты хотела? Я плачу... Ветер перерастал в ураган. Из всех сил природы ветер был самым свободным. Микаса глубоко вдохнула осенний воздух. Так вот она какая... Свобода.