Погоня за тенью

Гриммджоу потер покрасневшие глаза и отодвинулся от рабочего стола. Взяв в дрожащую руку баночку с таблетками, он вытряхнул две на ладонь и, скривившись, опрокинул их в рот, сглатывая горечь на языке. Нервы за полгода постепенно сдавали все сильнее, поэтому ему пришлось сначала пить обычные успокоительные, а потом перейти на лекарства потяжелее, типа бензодиазепинов. Постоянное чувство тревоги и страха не позволяло сосредоточиться на работе, Джагерджак понимал, что рискует подсесть, но его это волновало в последнюю очередь. Проект нужно закончить. И нужно вести себя непринужденно, чтобы Айзен удостоверился в том, что он ничего не задумал, что он лоялен и спокоен. Поэтому за все те месяцы, что он находился дома, он больше ни разу не сорвался ни на кого. После визита Кучики ему словно всю злость отрезало. Осталась только обреченная усталость и смирение. И даже когда Улькиорра признался ему, что виделся с Куросаки, в нем ничего не шевельнулось. Но он запомнил это. Все постепенно подходило к завершению, тестирование прошло успешно, был нанят целый штаб дополнительных специалистов, которые обслуживали сервера, проводили техническую диагностику, и вообще здорово облегчили участь Джагерджака. Но Гриммджоу продолжал упорно работать, вворачивая новые протоколы безопасности и заказывая дополнительные ресурсы, безразлично думая о том, как Айзен на это все не жалел средств. Вздохнув, мужчина поднялся со стула и с хрустом потянулся, зевая. Сидящий у стены с книгой Улькиорра поднял голову: — Ты всё? Гриммджоу подошел к нему и мотнул головой на дверь: — Да, пошли. Его нынешняя комната, в которой его изначально заперли, теперь стала лишь кабинетом, в который он спускался работать. Айзен, видя, как ранее непокорный и вспыльчивый Гриммджоу теперь безропотно выполняет его поручения, решил, что держать взаперти парня уже бессмысленно, поэтому позволил Джагерджаку жить в его старой комнате, покидать особняк, ездить по городу и контактировать с другими людьми. Но, конечно же, только в сопровождении Улькиорры. Джагерджак привык, что Шиффер везде таскается за ним, хоть и было понятно, что им обоим это было в тягость. Но со временем они привыкли и даже решили, что это почти как в старые добрые времена. Улькиорра в первое время терялся в догадках, что изменилось. Кроме того, что Джагерджак стал куда спокойнее и холоднее, изменилось что-то ещё. Но что? Он все так же везде следовал по пятам за названым братом, ездил с ним по городу, отчитывался Айзену и контролировал работу других членов Эспады. Которые, кстати, были несказанно удивлены тому, что Джагерджак вернулся. Но, в целом, с вопросами не лезли, опять же, благодаря Шифферу. Однажды вечером Гриммджоу впервые сам подошел к нему и присел напротив его кресла на корточки, заглянув в лицо: — Как у тебя с Айзеном в последнее время? Этот вопрос застиг врасплох Улькиорру, и в первые секунды он даже не сразу понял, о чем именно его спрашивает брат. Глупо моргнув, он переспросил: — Что… О чем ты? — Бля, Улькиорра, — закатил глаза Джагерджак, — Айзен тебя не донимает? Ну… — он неопределенно увел взгляд в сторону, и Шиффер остолбенел. А ведь и правда… Айзен прекратил его… Он не задерживал Шиффера ни на одну лишнюю минуту, спокойно принимал отчеты и тут же отпускал сына работать дальше. Улькиорра потерянно посмотрел на брата и заметил темные следы на его шее. Черт, да не может быть! Заметив растерянность парня, Гриммджоу горько усмехнулся: — Не парься. Зато он тебя наконец-то в покое оставил, меня это устраивает, — он хлопнул Улькиорру по колену и попытался подняться, как вдруг Шифер схватил его за шею и притянул к себе, замерев в миллиметре от его губ: — Зачем? — его голос дрожал. — Блять, Гриммджоу, зачем? Тебе же… Ты ведь… Джагерджак улыбнулся и мягко ткнулся носом в его шею: — Это мое с ним дело, и ты больше не будешь страдать за мои косяки. Не будешь бояться, разве это не хорошо? Ты ведь даже не сразу понял, что у тебя резко все наладилось, Уль. — Да, ты прав, но… — Шиффер мотнул головой. — Как? — Как, как… — Гриммджоу поднялся и прогнулся назад, разминая онемевшую спину. — Просто потребовал, чтобы он от тебя отъебался. Сейчас я ставлю здесь условия, видишь ли, — подмигнув, он собрался было вернуться за рабочий стол, но Улькиорра схватил его за руку и притянул к себе, пронзительно и долго глядя в уставшие глаза брата. Он столько всего хотел ему сказать, наорать, ударить на худой конец. Но вместо этого он потянулся за поцелуем, и каким же было его удивление, когда Гриммджоу, скривившись, отвернулся и вырвал руку: — Кажется, ты меня не понял, — вздохнув, он вытащил сигареты и покрутил пачку в руке. — Тебя в этом доме больше никто не тронет. И я в том числе. — Тебе ведь плевать на меня было? — Шиффер, пытаясь побороть чувство неуместного стыда, опустил глаза и взял предложенную братом сигарету. — Или ты снова мне врешь? Гримм вздрогнул, будто его ударили. Затянувшись, он сощурился: — Улькиорра… — голос его звучал угрожающе. — Разве ты не рад? Подумай только: тебя перестали таскать, как дешевую блядь из захудалого борделя. Айзен теперь не станет тебя запугивать и принуждать к чему-то. Ты теперь просто член Эспады. Не сын, который ему чем-то обязан. Если захочешь — можешь хоть завтра все бросить, уехать и начать новую жизнь. Подлечишь башку, может, нажрешься от души, будешь спать до обеда, таскать девчонок, или, может, найдешь себе девушку. С мужиками после нас тебе явно будет непросто, — он насмешливо хмыкнул, и Шиффер неожиданно для себя улыбнулся: — Ну, ты ведь сейчас про себя говорил? — Ты не сравнивай, — Джагерджак потряс пальцем. — Я всегда был такой: алкоголик, блядун и придурок. А из тебя, может, и выйдет что-то нормальное. Не дав брату ответить, он вернулся за рабочее место, и Улькиорра растерянно осел обратно в кресло. Что-то нормальное? А что, так было можно?.. Он, конечно, не ушел. И уже полгода ходил везде за Джагерджаком. Их общение наладилось сразу после того разговора, и Айзен, хоть и явно все слышал тогда, никаких вопросов не задавал и проблем не создавал. И правда… отъебался. Очнувшись от мыслей, Улькиорра согнал с лица слабую улыбку и тронул идущего впереди Гримма за плечо: — Слушай, Айзен просил передать, чтобы ты к нему зашел. Он хочет обсудить детали запуска. Джагерджак закатил глаза: — Он такую машину вокруг всего этого запустил. Это уже почти что корпорация. Он готовился к этому последние несколько лет, новости гремели о каком-то его новом проекте. И что он еще придумал? Остановившись перед дверью в кабинет отца, Улькиорра положил руку на ручку и посторонился, пропуская брата: — Вот у него и узнаешь. Соуске в кабинете был не один. Возле него за столом сидел Гин и Канаме Тоусен — человек, который заправлял акциями Эспады на рынке. Гриммджоу всегда мысленно потешался над тем, что Айзен допустил к такой работе слепого, но, тем не менее, Тоусен был достаточно трудолюбивым и верным работником, который показывал потрясающие результаты. Как только он занялся рынком, стоимость акций корпорации Айзена взлетела до небес и показывала впечатляющий рост, оставляя конкурентов далеко позади. В момент появления Улькиорры и Гриммджоу, мужчины деловито шуршали какими-то бумагами и вели неспешную беседу. Айзен первым поднял голову и расплылся в улыбке: — Здравствуйте, мои дорогие. Проходите, присаживайтесь, вы как раз вовремя. Гриммджоу упал в кресло рядом с Гином и бесцеремонно закинул ноги на стол. Ичимару, не прекращая улыбаться, покосился на него, но ничего не сказал. Улькиорра встал за правым плечом отца и весь превратился в слух. — Сынок, — Соуске обернулся к нему, — будь добр, принеси нам чего-нибудь выпить и садись тоже за стол. Разговор касается и тебя тоже. Шиффер растерянно посмотрел на Гриммджоу, и тот еле кивнул, улыбнувшись. Айзен перевел взгляд с одного на другого: — А вы хорошо поладили. — У нас было два варианта: либо мы договариваемся, либо я его нахуй убиваю, — Гриммджоу сунул в зубы сигарету и закурил. Гин помахал рукой перед лицом, отгоняя дым: — А ты дипломатичен, как и всегда. — Ну так, — широко улыбнулся Джагерджак, — я само обаяние и гений дипломатии. Есть возражения? — О нет, что ты! — Гин завесил улыбку волосами и зарылся глубже в бумаги, стараясь не рассмеяться. Когда перед мужчинами возникли стаканы с выпивкой, а Шиффер расположился рядом с Гриммджоу, Айзен отложил все в сторону и сложил руки на столе: — Гриммджоу, скоро запуск нашего проекта, и нам нужен человек, который будет представлять компанию прессе. Услышав это, Джагерджак поднял бровь: — Ну так ищи его, блять, я тут при чем? Соуске улыбнулся и, покачав головой, прищурился: — Так этим человеком будешь ты, Гриммджоу. Ты возглавишь корпорацию «Хоугиоку». Услышав это, Джагерджак ошарашенно выкатил глаза: — Ты охуел? Мы так не договаривались! — Знаю-знаю, — закивал Айзен, — но на данный момент только ты имеешь полное представление обо всей новой технологии. Улькиорра будет твоим финансовым директором. К сожалению для тебя, решение уже принято. Гриммджоу поднялся и оперся руками на стол, хмуро и пристально глядя на отца. Его всего мелко потряхивало от гнева: — Нет-нет-нет, мы так не договаривались, — он наклонился и процедил. — Уговор был такой: я тебе все делаю, а потом съебываю восвояси. Снова думаешь меня на цепь посадить? Айзен спокойно воспринял вспышку гнева у сына, затем, сделав небольшой глоток джина, поднялся: — Насколько мне известно, тот, к кому ты так стремишься вернуться, тебя не особо-то и ждет. А если и ждет, то только для того чтобы всадить тебе пулю между глаз. Предпочитаешь умереть? — Что?.. — Гриммджоу оцепенел, после чего обернулся на Улькиорру, а Шиффер непроизвольно вжался в кресло под его испепеляющим взглядом. Соуске снова расплылся в улыбке: — Мне нужно идти. Все бумаги покажут тебе Гин и Канаме, будь добр ознакомиться и приготовиться. Ближайшая пресс-конференция через месяц. И будь добр, приведи себя в порядок. Выспись, сходи на какие-нибудь процедуры. Ты должен выглядеть безупречно. Стоило ему выйти, Гриммджоу рухнул обратно в кресло и закрыл руками лицо. Черт, это точно в его планы не входило. И то, что он воткнул ему иглу под ноготь, заикнувшись о Куросаки, лишь сильнее бесило. — Гриммджоу… — Гин слегка сочувственно посмотрел на него, — Айзен-сама тебе не соизволил сказать, но это все может быть лишь временной мерой… Выдыхая, Гриммджоу залпом опрокинул в себя выпивку и мотнул головой: — Да хуй с этим всем. Показывай, что там у тебя… Улькиорра неуверенно поднялся: — Мне лучше выйти, наверное? — Сиди, — бросил Джагерджак, вчитываясь в документы. — Я не злюсь. У тебя выбора не было. Канаме, сунь ему всю эту финансовую херь, пусть занимается, у него не будет времени ебать себе мозги. — Как скажете, Гриммджоу-сама, — проскрипел Тоусен и нехотя отдал Улькиорре бумаги. Он никогда не питал к Джагерджаку большой симпатии, так как справедливо считал, что Айзен зря старается и делает ставку не на того из сыновей. Гримм был с ним в этом вопросе солидарен, но взаимной приязни от этого больше не становилось. Тоусен всегда при Соуске был прихлебалой, который буквально в рот ему заглядывал и не спорил ни в едином вопросе. Что провоцировало немало конфликтных ситуаций с Эспадой, потому что Айзена тайно ненавидела большая часть ее членов. У каждого были на то свои причины, и Джагерджак лишь усмехался, глядя на кислые мины сотрудников, когда им поручали новое дело. Достаточно долго они все работали на него, чтобы не замечать порой абсолютной некомпетентности вышестоящего начальства. Но также они абсолютно автономны в своих решениях и исправно приносили Айзену как выгоду, так и хорошие результаты работы. Соуске или не замечал того, что Эспада давно отбилась от его рук и существует как отдельный организм, или так и планировал. Кто знает, этот ублюдок всегда захочет найти пути отхода. Взять хотя бы то, что он собирался в будущем посадить на свое место Улькиорру. Даже жаль, что придется все это разъебать одним ударом, и на самом деле Айзен, сам того не ведая, дал в руки сыну абсолютно все для этого: и динамит, и тротил, и детонатор. Гриммджоу даже не заметил как, вчитываясь в бумаги, начал самодовольно ухмыляться. И конечно же, это не укрылось от внимания Гина и Улькиорры. А Тоусен слепой долбоеб — и поделом. Не станет мешать.

***

Время порой действительно лечит, Ичиго больше не сомневался. За последние полгода ему стало казаться, что весь произошедший с ним пиздец был затянувшимся кошмаром. Окунувшись с головой в работу, он постепенно прекратил просыпаться среди ночи в холодном поту, не видел больше снов, в котором окровавленный Джагерджак протягивает к нему руки и умоляет простить. Ему действительно в первое время снились кошмары, он часто думал о том, что было бы, попроси Гриммджоу у него прощения. Простил бы Куросаки его? Понял бы, в чем дело? Закрыл бы глаза на ложь? Но постепенно подобные мысли отошли на второй план. Он помнил обо всем, что ему нужно было сделать, но так как от самого Гриммджоу никаких сигналов не поступало, то и постоянно быть настороже не было необходимости. Ичиго цепко наблюдал за происходящим в участке, но, на удивление, исчезновение Джагерджака на работе других сотрудников не сказалось никак. Словно Гриммджоу и не было. Его даже в разговорах на обеденном перерыве не упоминали. Обсуждали дела, вызови, семьи, сплетни. Что угодно, но не исчезновение Гриммджоу и Улькиорры. Генрюсай не вынес на всеобщее обозрение ничего, что касалось бы Айзена и того, что они обсуждали за дверью его кабинета. Для всех Джагерджак и Шиффер уволились и уехали за границу. На Куросаки странно косились, но офицер был настолько занят новыми делами, что не было времени реагировать на это. Он носился по городу на новые дела, расследовал, арестовывал, обрабатывал улики, допрашивал. И убегал. От кошмарных снов, от мучительных размышлений, от боли. От щемящего чувства в сердце. Его долго преследовали слова Улькиорры. Любил ли он Джагерджака? Либо же привязался? Либо это было нечто похожее на так остопиздевший стокгольмский синдром? Гриммджоу действительно ранил его, но Куросаки понимал, что они оба жертвы обстоятельств. Карин могла закончить и хуже. Чертов Юкио утянул за собой ее и спокойный сон как минимум четырех человек. И причем лишь двое из них знали полную картину. Но полгода спустя все это отступило. И Ичиго чувствовал себя значительно лучше. Обошлось не без помощи коллег и близких. Юзу и отец завернули его в дела по дому, они вместе ездили по магазинам, занимались перестановкой и больше времени проводили вместе. Ичиго хватило выдержки не рассказывать сестре о том, что выяснил, но вот отцу лгать не смог. Но благоразумно умолчал о Гриммджоу, спустив всех собак на Айзена. Ишшин был в бешенстве, но сын быстро привел его в чувства и намекнул, что скоро ублюдок получит по заслугам. И хоть это не вернет жизнь Карин, им хотя бы станет спокойнее. Отец проникся. На работе также нашлись люди, которые поддержали его. Урахара, пожалуй, был первым среди них. Ичиго проводил в его кабинете часы и дни, Киске окутал его заботой и поддержкой. Помогал с работой, разрешал оставаться, если Ичиго задерживался в участке. Оказался превосходным собеседником, умел рассмешить и рассказывал совершенно невероятные истории о своих экспериментах и проектах, которыми занимался в своей жизни. Куросаки был благодарен, в его нынешнем относительно спокойном состоянии была огромная заслуга Урахары. Чувствовал ли Киске вину за свое творение? За то, что потерял над ним контроль, доверившись Айзену, или за то, что в принципе когда-то положил этому начало — Куросаки не хотел знать. Да и не нужно было. В конце очередного рабочего дня Ичиго застыл над своим столом, глядя на запылившийся портсигар на столе. Он давно уже пустовал, и Куросаки к нему даже не притрагивался, но убрать или выбросить почему-то не мог. Абарай, заглядывая порой, злился на это, понимая, что эта вещь мысленно возвращает Куросаки в тот жуткий период. Но, сталкиваясь взглядом с усталыми глазами друга, затыкался и ни на чем не настаивал. Ичиго — взрослый мальчик, за него не нужно принимать решения. В кабинет заглянула Рукия: — Ичиго! Мы с Ренджи и братом собираемся немного развеяться после работы, пойдешь с нами? Куросаки с готовностью закинул на плечо сумку: — С радостью. Как раз думал о том, что нужно выпить, в конце концов, пятница. Весенний майский вечер встретил их нежными оттенками заката на небе. Ичиго вдохнул теплый воздух, облегченно ослабил верхнюю пуговицу рубашки и улыбнулся друзьям: — Куда пойдем? Задумчивый Бьякуя на вопрос не отреагировал, зато Ренджи широко улыбнулся: — Знаю тут одно местечко неподалеку, тебе понравится, Ичиго. Все полгода эти трое усиленно окружали Куросаки общением и вниманием. Рукия настаивала на этом особенно, словно пыталась снова разжечь в Ичиго какую-то искру. Бьякуя всегда был немногословен, но молчаливо поддерживал близких в этом. Куросаки частенько пытался понять, почему капитан это делает, но ему казалось, что даже сам Кучики не до конца понимал причину. Бар, дизайн которого был исполнен в темно-зеленых тонах, оказался многолюдным и просторным. За барной стойкой сидели постоянные посетители, весело переговариваясь с улыбчивым барменом, а между небольшими столиками сновали расторопные официанты, разнося напитки и закуски. Играла незатейливая музыка и Ичиго, заметно приободрившись, направился к стойке. Ренджи, подмигнув весело заулыбавшейся Рукии и подхватив Бьякую под локоть, направился следом. Бармен, завидев новых посетителей, быстро сполоснул руки и, вытирая их полотенцем, приблизился: — Добро пожаловать! — его широкая и белозубая улыбка была искренней. — Что пьем сегодня? Его взгляд был направлен на Ренджи, и Куросаки быстро догадался, что Абарай был здесь частым гостем. Обняв Ичиго за плечо, он широко улыбнулся: — Давай на твой вкус, Хирако. Решил к тебе наконец-то привести друга, которого обещал. — О! — внимание бармена переключилось на Куросаки, — так это ты Ичиго? Мне эта троица прожужжала все уши, рассказывая о тебе! Садитесь, налью, молитесь, чтоб ноги унести смогли! Бьякуя осторожно сел на стул и неожиданно тонко улыбнулся: — Рассказывали о тебе все только самое плохое, Ичиго. Присаживайся. — Хотелось бы теперь послушать вторую сторону, — подмигнул бармен офицеру. И Куросаки расслабился. Часы за болтовней и вкусной выпивкой пролетали незаметно. Бармен с интересом слушал истории полицейских, а те, в свою очередь, смеялись с его шуток и даже непробиваемый Бьякуя под конец вечера захмелел и заулыбался, едва заметно, и старательно пряча это, но все же. Ичиго никогда не видел его таким, и даже сожалел, что подобное происходило так редко. — Ичиго? — неожиданно услышал офицер за спиной знакомый женский голос и обернулся. Перед ним стояла Нелл, девушка, некогда спасенная из плена Джагерджаком. Рукия, увидев ее, просияла: — Привет! — она пылко обняла девушку. — Безумно рада тебя видеть! Неллиэль рассмеялась: — Взаимно, Рукия! Ренджи торопливо уступил ей место и пересел поближе к Бьякуе, позволив девушкам сидеть рядом: — Присаживайся, красавица! Каким ветром тебя сюда занесло? Ичиго с любопытством оглядел знакомую. Они виделись лишь раз, но он четко помнил несколько печальные серые глаза девушки, и сейчас ее сияющий взгляд разительно отличался. Она выглядела уверенно, словно с ней совсем ничего не было. Она прожила в доме Кучики месяц, после чего, поблагодарив их за заботу, упорхнула в неизвестность. Ичиго краем уха слышал о найденной ею двоюродной сестре, но не вникал в подробности. Черт, он ведь совсем забыл тогда рассказать ей про Гриммджоу. — Куросаки, как вы? — тем временем поинтересовалась у него Нелл. — Выглядите уставшим. Тяжелый день? Офицер вздохнул и отпил какой-то крепкий коктейль, который ему подсунул Хирако: — Есть немного. Да что у меня, дом, работа, я задолбанный жизнью полицейский. Расскажи лучше, как у тебя дела. Мы ведь не виделись после той встречи в больнице. Нелл весело кивнула бармену, мягко подхватила бокал с красным вином и лучезарно улыбнулась: — Да, не виделись! И вы мне, между прочим, не перезвонили насчет господина Джагерджака! — Нелл… — Рукия, заметив, как Ичиго помрачнел, что-то быстро нашептала Неллиэль на ухо. Та, выслушав ее, уже несколько растерянно посмотрела на Куросаки: — Простите… Я не знала, что вы не в ладах. — Да ничего, — Ичиго улыбнулся. — Так что у тебя нового, рассказывай? — Ну, — прикинула пальчик к подбородку девушка. — Я смогла связаться со своей двоюродной сестрой лишь через месяц после того, как вы меня вызволили. Ее зовут Тиа Халлибэл, мы с ней не виделись очень давно. Но после того, как умерли мои родители, я поехала, собственно, сюда, чтобы найти её. Ну и понятное дело, что связалась я с ней многим позже. Зато сейчас! — она важно задрала подбородок, не прекращая улыбаться, — я нашла работу! — Да что ты? — удивился Ренджи. — И где же? — В корпорации «Хоугиоку»! — глаза Ту Одершванк сияли, и девушка даже не заметила, как резко побледнели ее собеседники. — И я буду секретарем самого господина Джагерджака! Ичиго, услышав это, резко поперхнулся и закашлялся. — С… секретарем? — ошалело спросил он. — Да! — радость Нелл было не унять, — он возглавил эту компанию, об этом по всем новостям трубили, разве вы не видели, Куросаки? Она что-то с минуту искала в телефоне, после чего показала Ичиго новостной портал, где Куросаки увидел Гриммджоу, который стоял, пожимая Айзену руку. Его взгляд излучал решительность и явную злость, но СМИ расценили это как рвение новой крупной акулы бизнеса к покорению вершин. Ичиго же знал — это сигнал. Побледневшие Кучики растерянно переводили взгляды с экрана телефона на Куросаки. Ичиго попытался успокоиться и вежливо поинтересовался: — Как же тебе удалось сразу так пробиться к нему? Ты обладаешь нужными знаниями? — А чем я, по-вашему, эти полгода занималась? — надула губки Нелл, огорченная, что собеседники не воспылали ожидаемым энтузиазмом, — Халли меня учила. Она сама работает с господином Айзеном, поэтому она же меня и порекомендовала. — Вот как… — Ичиго переглянулся с бледным Бьякуей. Все легкое опьянение слетело с них в момент. — Ну что же, я тебя поздравляю… Но хочу предупредить, Гриммджоу очень непрост характером. — Я справлюсь! — весело улыбнулась Неллиэль. — Не знаю, что меня там ждет, но я уверена, что мы сработаемся! Ичиго гулко сглотнул и, не выдержав, стремительно покинул бар. Гнаться за спокойной жизнью, стремясь не думать, стремясь забыть. Это не наступило вчера, не случилось сегодня, а завтра никакого нет, правда? Есть, Ичиго. Есть и это самое завтра, и прошлое тянет к тебе окровавленные руки и зовет знакомым голосом. Он бежал в ночь, не обращая внимание на то, что друзья бежали за ним и отчаянно звали. Глаза застилали злые, непрошенные слезы. Он сдержит слово. И вместе с Гриммджоу они разнесут этот блядский город.