Временное место проживания.

Утро встретило Джонни с похмельем и жуткой головной болью. А еще кем-то, прижавшимся к его боку. Посмотрев вниз Джонни ничего не оставалось кроме как опешить, замирая. Рома лежал у него под боком, закинув на него конечности и обвив словно змей. Находится в плену друга конечно тепло, но не менее смущающе, так что Колбая осторожно тормошит Рому, отлепляя его от себя. Рома сонно жмурится, бормоча что-то под нос, явно протестуя от того, чтоб просыпаться. Колбая настойчиво трясет его, слегка раздражаясь от того, какой его друг липучий. Голова все еще туго соображало, так что, когда Рома скинул свои руки и ноги с Колбаи, тот просто накинул на него одеяло, а сам отправился на кухню, в поисках чем бы опохмелится. Воспоминания о том, почему он не пьет давали о себе знать. Его легко развозит от алкоголя, плюс чувство похмелья невероятно отвратительное. Вода приятно охлаждала, подавляя жажду. Разум чутка прояснился. И все же, Джонни очень отрывисто помнил вчера. Они поссорились, он психанул и ушел из дома, а потом пошел в бар и... видимо очень сильно напился. Стыд накатил волной от осознания, что он в зюзю пьяный завалился по среди ночи к Роме. А Рома не прогнал. Уложил спать и видимо караулил, чтоб ничего не произошло. Все же по многим пунктам, - в голове Джонни, - Рома был святым. Кажется, чтоб избежать подобных ситуаций вновь, Джонни все же надо найти отдельную квартиру. Из коридора послышалось капошение и сонный Ромашка вывалился на кухню, потягиваясь. — Утра, Джонни. — Рома прошел вглубь кухни, останавливаясь рядом. — Все хорошо? Выглядишь неважно. Долгая пауза повисла между ребятами, заставляя обоих ежиться от собственных мыслей. После долгого молчания Колбая все же прошептал: — Прости за вчерашнее. Удивление четко выразилось на лице Ромы, тот аж отшатнулся, опешев. Пару секунд тот распахнутыми глазами смотрел на Джонни. А потом разразился в смехе, держась за плечо явно смущенного и сконфуженного друга. — Да все в порядке! - еле чередуя слова со смехом пробормотал Рома. — Не парься, правда. Колбая мягко улыбнулся, посмеиваясь из-за заразительного смеха Ромы. — Ну, что на завтрак? — по-кошачьи улыбнувшись спросил Фильченков, сощурившись, кидая взгляды на Джонни. — Чур в этот раз готовишь ты. — Быстро парировал Колбая, копируя позу и улыбку Ромы. — Лечить меня потом сам будешь! — Идет. — Но сначала сходи помойся. Воняешь. — с напускной брезгливостью кинул Рома на последок. *** Когда вся еда была съедена, а ожоги Ромы были обработаны, двое парней лежали на диване, прислонившись друг к другу плечами. — Эй, Джонни. — не поворачиваясь к другу, окликнул его Фильченков. — М? — послышалось не особо заинтересованное мычание в ответ. — А я завтра на свидание иду. — горделивым тоном сказал Рома. Изначально, это было брошено для того, чтоб предупредить Колбаю, но Рома не удержался к тому же утереть нос другу. Надо было видеть лицо Колбаи в этот момент. Его гримаса удивления выглядела словно нарисованна, скорее даже ненатурально, настолько яркой и выразительной она была. — И кто эта бедняжка? — стараясь не заржать спросил Джонни, даже поворачиваясь всем телом к Роме. — Эй! Джонни! — послышался громкий крик Ромы, а затем такой же громкий смех Колбаи. — Она не бедняжка! И карты все я тебе раскрывать не буду! Рома насупился, словно воробей, обиженно посматривая на смеющегося, как гиена, Джонни, что чуть ли не задыхался от смеха. Пинок в бок чутка отрезвил Джонни и теперь он согнувшись, придумывал быстрый план мести для Ромы. Идея пришла сама. Рома боялся щекотки. Громкие крики наверяка надоели соседям, но снова Рома верещал так, словно его резали. Колбая накинулся на него, словно лев на добычу, безжалостно щекоча бока и ребра Ромы. Тот извивался, как уж на сковородке, отпихивая от себя друга, моля о пощаде. — Нечестно! Хватит, ай, прекрати! — Рома заливался звонким смехом, стараясь закончить эту пытку. — Джонни! Но никакие крики и мольбы о пощаде не помогали. Рома нечаянно вцепился в руку Колбаи, резко потянув на себя и... пора бы было открывать счетчик неловких ситуаций в которые они попадали. Джонни, не удержавшись, упал на Рому, выбивая из того весь оставшийся воздух. Джонни был тяжелее Ромы раза в полтора, так что Фильченков сколько не пытался скинуть с себя тушу Джонни, выходило прискверно. Тот ехидно хихикал, медленно приподнимаясь с Ромы. — Ну что, Ром, 1:1? — Признаю поражение. Ретируйся. Давай, давай. Джонни сполз на пол, все еще посмеиваясь. Рома отряхивался, ежась на диване и, свесившись с края, легонько ткнул Джонни ладонью. — Так что, не расскажешь ничего про даму сердца, м, Ром? А Рома, смущенный, лишь покачал головой, переводя тему. — Что посмотреть хочешь? Комедия, хоррор, триллер, детектив? Можем просто смешные видосы посмотреть. — Давай комедию. *** День и ночь пролетели незаметно за просмотров заученных до дыр комедий. Просмотр разбавлялся шутейками, разговорами и казалось ни на секунду не прекращавшимся смехом. Попрощавшись и пожелав Роме ночи, Джонни ушел спать на диван, оставляя Рому одного. До утра оставалось не так много,так что Роме просто жизненнонеобходимо было поспать. Но нервозность перед "завтра" и неуверенность в себе не давала Роме покоя, заставляя вооочиться и постоянно подрываться с кровати. Из соседней комнаты слышался тихий храп Джонни. Его терзали сотни мыслей. Он хотел выглядеть достойно, ведь девушка и впрямь ему безумно нравилась. В ней было потрясающе все и он хотел ей соответствовать. Он хотел, чтобы завтра все прошло хотя бы хорошо и он не оплошал. А что если он сделает что-то не так или скажет что-то не то? Не то чтобы это было его первое свидание, но. Он перед каждым нервничал как перед первым, тряссясь как осиновый лист. Объятья Морфея медленно погрузили его в беспокойный сон. *** Сон был прерывистый и вообще не восполнил потраченную энергию. Утром Рома выглядел жутко измятым, на что Джонни пошутил, что тому нужно обратится к услугам макияжа. Рома очень долго стоял перед гардеробом, выслушивая насмешки и подколы от Колбаи. Сейчас они только раздражали, заставляя сжать зубы сильнее и как можно крепче зажмуриться. В итоге, после кучи времени потраченного на выбор, Рома взял белую футболку, светлые штаны и кардиган. Все вещи были выглажены и от них вкусно пахло одеколоном. — Слушай, а ты уверен что надо так париться? — Джонни явно не понимал всего того плохоскрываемого страха, который источал Рома. — Ты просто себя так в могилу сведешь. Рома прикусил губу, отводя взгляд. — Любые старания стоят того. В любом случае это опыт. — невнятно пробормотал Рома, прирывисто выдыхая. — Слушай, Ром, скажу честно. — Джонни подошел к Роме, становясь напротив, и закинул ладонь на его плечо, легонько сжимая в знак поддержки. — Если бы я был на месте твоей девушки, я бы тебе дал. Рома, красный как рак, открывал и закрывал рот, сдерживая истеричный смех. А Джонни сложился по полам, чуть ли не катаясь по полу. — Ладно, ладно, без шуток. Ты выглядишь круто. — Спасибо. — Неловко пролепетал Рома, хихикая. — Правда спасибо. Поддержал так поддержал. Джонни распрямился и подмигнул, а затем, посмотрев на часы, подтолкнул Рому к выходу, со словами: — Пиздуй, а то опоздаешь, Ромео. Девушки такого не любят. Рома кивнул и, улыбнувшись, вышел за порог, на последок кидая ставшее привычным: — Квартира на тебе. Чувствуй себя как дома! Джонни остался один. Чтож, приставка явно должна скоротать его время. *** В девятом часу послышался хлопок входной двери и Джонни уже подумал, что Ромашка решил привести свою возлюбленную, чтоб познакомить их, но... На пороге лишь стоял явно растроенный Рома, прижимая к себе букет цветов. — Я налажал. Сильно. — Рома виновато бросил взгляд на Джонни, застывшего в проходе. — А чего с букетом? — Цветочки жалко... Колбая подошел к Роме, забирая букет красных роз. Они были безумно красивые, цвет крупных бутонов напоминал кровь, стебли были мощные и явно крепкие, а запах был на удивление сладок. Явно Фильченков подбирал их с любовью к той загадочной персоне, что, по всей видимости, отвергла его. Ну и пошла она. В Джонни закипела злость на ту девушку, что так поступила с Ромой. — Раздевайся, а я пока цветы реанимирую. Рома ничего не ответил, молча кивнув. Джонни срезал стебли, чтоб цветы простояли дольше, когда Рома прокрался на кухню, открывая шкафчики. Колбая давно не видел его таким подавленным, так что сердце его обливалось кровью и болезненно сжималось. Хотелось ударить ту девушку, что сделала больно Роме. В руках Ромы оказалась бутылка вина, выуженная из глубин ящиков. — "Красное, полу-сладкое, приятный выбор." - подметил про себя Джонни, ставя вазу с цветами на столешницу напротив окна. — Ну что, Горе-Ромео, рассказывай. — Джонни решил первым сорвать пластырь, начиная явно болезненный для друга разговор. — Что случилось? Два бокала звонко зазвинели в руках Джонни. — Да в общем ничего. Я просто налажал. — Рома грустно улыбнулся и Джонни показалось, неловко пожимая плечами. — Все окей, правда. — Да ладно тебе. — Рома продолжил молчать. — Раз не хочешь говорить - не заставляю. Тогда, может просто выпьем? Рома вновь молча кивнул, потянувшись к пустому бокалу.

***

Джонни и забыл, что Рома не умеет пить. Вы просто представьте этот дуэт: один быстро пьянеет, а второй не умеет пить. Рому развезло через минут двадцать, буквально с пары бокалов, а Джонни магическим образом держался, не подавая виду, что тоже прилично опьянел. И вот эти двое сидят друг напротив друга, хихикают абсолютного со всего, перебрасываясь многозначительными взглядами. — Слушай, Ром, — начинает Джонни, специально делая долгую паузу, — вот нафиг она тебе вообще сдалась? — Кто? — Рома совсем не соображал. — Ну, та твоя, девчонка. — Колбая поморщился, закатывая глаза. — Вот чем она тебя зацепила так, а? Вот расскажи мне. Колбая пилил Рому взглядом, пока тот усердно пытался сложить 2 + 2 в голове, аж нахмурился от усердия! — Ну... она милая. — Колбая лишь молча кивнул. — С ней, эм, здорово? — не уверено продолжил Рома. — Она, эээ, красивая. И милая. А ещё с ней интересно. — Стой-стой-стой. — Колбая помахал руками перед собой, останавливая все мыслительные процессы собеседника. — Ты, ты только что, просто взял и повторил одно и то же? — Эээ, нет? —Пиздишь. — Колбая сощурился, наклоняясь ближе к Фильченкову. — А ты ее вообще любишь? —Да! — такого резкого ответа Колбая явно не ожидал. Его друг резко привстал, ударяя руками о стол. — Я люблю ее!... Или... Не знаю. И весь пыл юноши прошел на смарку, стоило ему хоть чуть-чуть задуматься. — Люблю... наверное. — Наверное?.. — Ну... Я... Не знаю. Повисла неловка тишина, прерываемая бряканьем бокалов. — А ты когда-нибудь любил, ну, по-настоящему? Джонни задумался, перенимая выражение лица у Ромы, что смотрел на него невидящим взглядом. — Ну, маму. Не романтической любовью, но любил! И люблю! — Нет, нет, нет, нет, я как раз...! — Рома запнулся, икая, — Я как раз о вот той самой романтической любви и говорю! — и снова икота. — Нет, наверное. Не знаю. — И я вот не знаю. Трудно все это. Новый виток тишины, в идентичности повторяющий прошлый: задумчивые мутные взгляды, блуждающие друг по другу, уставшие лица и полная неразбериха в голове. — Ну что, философ. — Джонни проявил над собой невероятное усилие чтобы встать, — пойдем-ка спать. Обоим пора. Рома схватился за протянутую руку, поднимаясь с места. Их обоих шатало, а Рома не смог выдавить из себя не слово, лишь энергично, - насколько позволяло состояние, - закивал, сразу же жалея о выборе действия. — А ну-ка, — Джонни поставил перед собой Рому, рассматривая его пьяным взглядом, — ты чего нос повесил? — Спать хочу. — Ну так, ложись. Спи давай. Рома упал на кровать, заворачиваясь в одеяла и проваливаясь сквозь гору подушек. Джонни стоял у выхода из спальни, покачиваясь из стороны в сторону, словно маятник. — Стой. Не уходи. Я не усну один. — Хорошо. — послышался протяжный вздох, а затем, шорох одеял.